1. Первый этап творения – создание Атумом самого себя.

2. Изображение акта творения. Образы Шу и Тефнут.

3. Образ яйца и Великого Гоготуна – творца и родителя земного мира.

4. Образ пирамиды, его связь с солнечным светом и идеей творения мира.

5. Образ птицы Феникс и идея возрождения.

6. Второй этап творения: создание Жизни и Правды. Следование Правде как необходимое условие обретения вечной жизни и спасения.

7. Третий этап творения: рождение Неба и Земли. Рождение в небо как образ воскресения.

8. Четвертый этап творения: рождение Осириса, Сета, Исиды и Нефтиды. Разделение Геба и Нут. Образ андрогина.

1. Первый этап творения - создание Атумом самого себя

Дорогие друзья!

Убедившись в важной роли Гелиополя-Иуну для религиозной жизни Древнего Египта, перейдем к анализу самой гелиопольской модели творения.

Рассмотрим следующую важнейшую богословскую проблему: проблему происхождения нижнего, земного мира. Когда и при каких обстоятельствах возник нижний мир? Ответ на этот вопрос принципиален, поскольку от того, как произошел мир, в котором мы находимся, зависит то, кем мы являемся и какое имеем, если имеем, отношение к Творцу.

У древних египтян момент перехода из инобытия в бытие, при котором инобытие остается, но возникает наше привычное бытие, назывался первый момент или начало. По-египетски «сеп-тепи». Казалось бы, звучит совсем просто, но в этой кажущейся простоте заключено очень большое и глубокое понимание. Сейчас мы с вами рассмотрим египетский текст, который, как правило, ученные всегда используют, говоря о начале творения в Гелиопольской Эннеаде. Или, если мы вспомним, что гелиопольская космология – это не что иное, как попытка объяснения проблемы зла, то в этой концепции мы увидим ответ древних египтян на вопрос, откуда взялось зло. Хочу напомнить, что текст, с которым мы будем иметь дело, никакое не академическое богословие, это священный ритуальный текст. Он и начинается, как все подобные тексты, призывом «возгласи» или «реки», то есть жреческим указанием «говори» – за которым следует остальное содержимое. Смысл текста заключается в том, что, как в некий изначальный момент творения, в сеп-тепи», были созданы начала бытия – так же точно должен спокойно ощущать себя и верить в переход в иной мир обладатель гробницы. В данном случае речь идёт о царе Неферкара, чьё имя означает «прекрасна суть божественного солнца».

Вот как звучит этот удивительный текст:

«О, Атум-Хепри, возник Ты высотой,
поднялся Ты сияющей птицей, Бену,
камня сияния Бен, в доме сияющей птицы в Иуну.
Ты выплюнул Шу,
Ты изблевал Тефнут,
Ты простер руки свои, ограждая их,
как простирает руки Ка — суть (вспомните, иероглиф «ка» — поднятые руки),
дабы пребывала в них суть твоя.
О, Атум, простри руки Твои, ограждая Неферкара,
ограждая дом этот («кат» – это гробница и весь гробничный комплекс)
ограждая эту пирамиду, Мер,
как простирает руки (знак) сути,
дабы незыблемым прибывала в них суть Неферкара во веки веков.
О, Атум, убереги Неферкара сего,
эту пирамиду его,
этот дом Неферкара,
не допусти никакому злу свершиться над ними во веки,
как уберег Ты Шу и Тефнут.
О, Ты, великая девятерица, которая в Иуну —
Атум, Шу, Тефнут, Геб, Нут, Осирис, Исида, Сет, Нефтида,
вы, чада Атума, расширьте сердце Его к чаду Его (то есть, к умершему Неферкара). Ибо имя ваше девять луков.

Соделайте, чтобы был он повернут от вас к Атуму (то есть, к инобытию).
Дабы уберег Он Неферкара этого,
дабы уберег Он пирамиду Неферкара,
дабы уберег Он этот дом его от всех богов и от всех мертвых
и не допустил никакому злу свершиться над ним во веки веков».

Обратим внимание на самое начало текста. В первой строчке появляется обращение «Атум-Хэпри», что означает «полнота являющаяся». «Ты возник», то есть Тебя никто не родил, Ты появился сам. В позднем тексте из храма в Эдфу мы обнаружим слова «хэпер десеф» – сам приведший себя в бытие. Схожая формулировка: «Ты сам сотворил себя» – появится и в Берлинском папирусе.

«Хвала тебе, владыка, произведший богов,
один создавший их,
сотворивший обе земли,
зачавший себя сам (утеч су джесеф)
силой сути (то есть Ка) своей.

Он сам создал тело свое (то есть мир),
нет отца у него, который бы дал Ему образ,
нет матери, которая бы родила Его,
нет места, из которого исшел бы Он»

Для того чтобы окончательно убедиться, что данная позиция была в Египте общепринятой, давайте ещё процитируем 15-е речение «Книги Мертвых» из погребения знакомого нам по предыдущим лекциям Ани (это примерно 1250 год до Р.Х.):

«Слава Тебе о, Ра, когда восходишь ты о, Атум-Гор-Ахти.
Слава Тебе, Ра, когда Ты восходишь и Атум, когда грядешь Ты к закату.
Бог, изначально явивший в бытии образы Свои.
Возгремел глас Твой, и земля погрузилась в молчание.
Ибо единственный пришел в бытие в небесах,
прежде чем возникли долины и горы.
Пастырь, Господь единственный, сотворивший все сущее, создавший язык Девятерицы».

Как вы видите, мысль, что Атум создал Себя Сам, а затем явил Себя как Атум-Хепри, различно варьируясь, повторяется очень настойчиво. Теперь мы уже этому не удивляемся, мы помним, что Атум пребывал в Нуне, в инобытии, и из инобытия исшел. Инобытие - это всё, поэтому мы и читаем, что «нет места, из которого он исшел». Ведь говорить о каком-либо месте возможно только, если есть хотя бы два места, а инобытие, откуда пришёл Атум, это единое место и другого пока нет, поскольку еще не создан наш мир. Атум вышел из инобытия, и он сам есть инобытие в форме Атума, в форме полноты. А в форме Атума-Хепри Он тот, кто восходит, кто рождается из Нуна и входит в наш мир. Очень важно постоянное указание, что Атум приходит один, без второго, то есть вместе с ним никого нет, нет и той, от которой он родил бы ребенка. Он Сам Себя создал.

2. Образы Шу и Тефнут

Стремлением подчеркнуть идею самостоятельности Атума, отсутствия рядом с ним иных творящих фигур можно объяснить большое число далеко не всегда симпатичных нам образов, сопровождающих создание Шу и Тефнут. Давайте вспомним, кто они, и почему творение начинается именно с них (мы уже разбирали эти образы в 5 и 6 лекциях, говоря о Гермопольской Восьмерице).

В буквальном переводе «шу» означает «свет», но также может переводиться как «жизнь», обычно говорят «Шу – это сама жизнь». Когда мы читаем в Книге Бытия «да будет свет, и стал свет, и увидел Бог, что это хорошо» – c точки зрения древнего египтянина, свет, о котором здесь говорится, и есть Шу, поскольку появление света – свидетельство начала реального бытия. Почему так? Давайте представим картину: ночь, ничего не видно, кромешная тьма, как бы небытие. В культуре тьма действительно является символом небытия, его характерным свойством. И вот среди этой непроглядной тьмы восходит солнце — все освещается, и мы видим мельчайшие детали: паучка, который бежит по листику, мушку, которая летит, и птичку, и рыбку. Нам видно всё – и мир создан. Поэтому свет неразрывно связан с идеей творения, со света начинается творение. Поэтому, Шу одновременно, и свет и жизнь.

Так вот, как бы странно это ни звучало, Атум творит Шу, свет, выплевывая его. По-египетски это будет «дже ишешь», где «ишешь» значит «выплевывает». То есть Атум не рождает Шу при участии какой-то супруги, а производит его из себя, и, как слюна - часть человека, но после того как её выплюнули, она становится другим, так же и Шу. А с Тефнут, Правдой, дело обстоит ещё интереснее. Её Атум изблевал, исторгнул из себя, подобно блевотине. Слово «теф» имеет значение «вызывать рвоту», а слово «тефнут», соответственно, обозначает продукт тошноты. Нужно объяснить, что необходимость использования при описании творения двух разных глаголов «выплюнуть» и «изблевать» в этом случае продиктовано исключительно требованиями египетской поэтики, для которой соседство двух одинаковых слов являлось нежелательным (как и мы в своих художественных текстах стараемся избегать повторений, чтобы текст звучал красивее).

И в случае с выплевыванием, и в случае с блеванием главным является то, что нечто, первоначально находившееся в человеке, бывшее частью его тела, оказалось извергнуто вовне и приобрело самостоятельный статус. К этим образам примыкает и мастурбация, упоминавшаяся уже нами в рамках обсуждения Мемфисского памятника. В параграфе 1248, относящемся к 527 речению «Текстов пирамид» мы встречаем очень детальное описание данного процесса:

«Атум это тот, кто возник, кто онанировал в Иуну,
взял Он детородный член свой в кулак свой,
дабы достичь сладости страсти,
и так рождена была двоица: Шу и Тефнут».

Таким образом, как и в предыдущих случаях, процесс творения не сопровождается никаким соединением. Атум творит мир в одиночку, первая пара - Свет и Правда родилась от Него и только от Него. Эта очень важная для египтян мысль воплощается с помощью самых разных образов. Какой вам больше нравится, такому вы и можете отдать предпочтение: это может быть слово, семя, слюна, - но это всё, что изошло из одного Бога.

Теперь давайте возьмём для рассмотрения поздний текст, который называется «Книга познания творений Ра и гибели Апопа» (Апоп – это образ зла в Египте). Текст написан на папирусе 310 года до РХ, известного как «папирус Брэмнер-Ринд», но сами тексты очень древние, они написаны языком Древнего Царства, и там говорится вот что:
«Замыслил я в сердце своем
и се пришли в бытие
образы множества сущностей.
Образ детей и образы их детей»

Оказывается, даже когда люди и животные рождают своих детенышей, и делают это вроде бы самостоятельно, все это уже изначально замыслено Богом. И все дети детей тоже замыслены Богом.
«Был я тем единственным,
кто совокупился с кулаком своим,
совершил соитие с рукою своею,
плюнул я устами моими,
из слюны моей возникло то, что стало Шу,
из плюновения моего то, что стало Тефнут.
Это отец мой Нун вскормил их,
и следовало за ними Око Моё, с тех пор, как они отделились от Меня».

Все многообразие возникших в мире живых существ на самом деле восходит к единому Атуму, самому сотворившему себя в Нуне. Не случайно в 600-м речении сказано, что Неферкара должен быть повернут лицом к Атуму. От нашего мира, от мира Света и Правды, от мира Шу и Тефнут, от всего того, что будет после них, он должен быть повёрнут к Атуму. Ибо смерть — это разворачивание к инобытию и вхождение, возвращение в инобытие.

Ещё одной вещью, которая старательно подчёркивается при изображении акта творения мира, является волевой, сознательный характер этого процесса. Что бы это ни было: семя, слово, плюновение - их появление обязательно продиктовано божественной волей. И поэтому хранящаяся сейчас в Музее Эшмолейн в Оксфорде древнейшая статуя Мина, созданная ещё на границе истории и доистории, изображает бога, который мастурбирует левой рукой, а правую держит поднятой с плетью вверх. Данный жест означает царское повеление. Таким образом, извержение семени оказывается связано с повелением, демонстрацией власти. И это служит доказательством идеи, что творение – это волевой акт. И при описании творения используется, как правило, глагол, указывающий на то, что действие происходит по божественной воле: Бог захотел - и так стало. Всем нам известное: «Да будет свет, и стал свет». Или «да произведет земля всякую тварь» - и так случилось, где «да» как раз указывает на повеление, на волевой характер акта творения.

Так же и от человека требуется не пассивное ожидание прихода в мир добра, а активное делание добра и правды. Служение Правде, которому человек лишь в том случае может уподобиться Богу-творцу, если всю свою жизнь он посвятит служению Правде.

Египтяне использовали для обозначения творения глагол «меси», аналогичный глаголу «рождение из утробы». Таким образом подчеркивалось, что наш мир и тот мир не совсем уж разные вещи, как у нас христиане это иногда понимают. Разумеется, тот мир не материален, так что в смысле материальности-нематериальности наши миры разные. Но мы сейчас, будучи людьми очень материальными, даже если мы богословствуем, обращаем внимание в первую очередь на факт материальности, и поэтому говорим, что мир одно, а Бог — другое, что это две несходные вещи. В то время как египтянин мыслил по-другому, он обращал внимание на иное: на замышление и осуществление. И он видел в осуществлении реализацию замысла и, следовательно, самого замыслившего. И поэтому для него мир наш и мир божественный были не столь разделены, как для нас.

Между прочим, высокое христианское богословие тоже мучилось этой мыслью и тоже, с большим трудом искало способы её выражение. Вспомните слова преп. Максима Исповедника, говорившего, что «мир творится как осадок божественного». Богослов постоянно ищет правильные слова и не может найти их, потому что определяемое им находится на пределе человеческой выразимости.

Слово «месси» для обозначения творения мы встречаем в Египте часто, например, в Текстах Ковчегов, Текстах саркофагов: «Атум сотворил, родил («меси») Шу и Тефнут». Обратите внимание, Атум родил. Казалось бы, странно, ведь это женщина рожает, не мужчина, но если мы вспомним знаменитое «Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова», то смысл прояснится. Здесь перед нами удивительный пример древней интуиции, угадавшей, что на самом деле сущность дает отец. Нам сегодня, конечно, отлично известно о соединении генов отца и матери, необходимых для рождения, тем не менее, в древней традиции господствовала идея, что и творение мира, и рождение человека происходит от отца, через мать, но от отца. И, кстати говоря, всем нам хорошо известное царское имя Рамзес переводится так же: Ра-меси-су — «Ра родил его», то есть Ра родил обладателя этого имени.

Большой интерес представляет 606-е речение Текстов пирамид, где говорится о пути, который проходит умерший:

«Они (боги) приведут тебя в бытие,
как (возбытийствовал) Ра,
ибо имя Его, появляющийся (Хеперер).
Ты будешь шествовать близ них, как Ра,
ибо имя Его - Ра.
Ты скроешься от взглядов их как Ра, ибо имя Его Атум»

Взгляните, какое прекрасное и точное сравнение: наша человеческая жизнь в этом тексте уподобляется движению солнца. Вот мы появляемся, рождаемся (меси), затем проходим эту жизнь, подобно Ра, и в конце скрываемся, как Атум. Атум здесь – полнота солнца, достигшего западного горизонта и уходящего в инобытие. На Западе садится солнце, поэтому Запад - страна тех, кто достиг своего «хотеп», кто достиг своего упокоения. Большинство гробниц, большинство захоронений умерших египтяне располагали на западном берегу Нила.

И вот как совершенно великолепно говорится об этом в папирусе Булак 17, в гимне Амону-Ра как творцу:

«Прославление Амона-Ра,
быка, прибывающего в Иуну,
вождя всех богов.
Бога благого, возлюбленного,
дающего жизнь всему, что живо (буквально тепло),
И всей доброй пастве своей.
Слава тебе, Амон-Ра, владыка престолов обеих земель,
пребывающий в Уасете (Фивах),
телец Своей матери (то есть, саморождающийся),
пребывающий на полях своих,
широко шагающий, пребывающий над Верхней страной,
господин (народа) маджаев, правитель Пунта,
владыка неба, перворожденный на земле.
Господь всего сущего,
пребывающий во всех вещах
и единственный в природе своей,
сущность богов, благой Телец Девятерицы,
вождь всех богов, господин истины и отец богов,
создавший человека и сотворивший зверей.
Господь всего сущего, взрастивший древо плодоносное,
произведший травы и давший жизнь скоту,
Дух добрый, созданный Птахом.
Прекрасно возлюбленный молодой.
Воздают ему боги честь, хвалы.
Соделал Ты нижнее и вышнее сотворил.
Озаряешь Ты обе страны и в мире проходишь небеса.
Царь Верхней и Нижней Страны.
Солнце победительное,
владыка обеих земель.
Великий силою, владыка поклоняющихся Ему.
Вождь, создавший пределы Земли.
Почтеннейший сущностью своею всех богов.
Радуются боги красоте Твоей,
Возглашают славу Тебе в доме великом.

Являешь Ты себя в Пер-Незере.
Любят боги благоухание Твое,
когда грядешь Ты из Пунта.
Владыка благоуханий исходящих из земли маджаев.
Прекрасноликий, шествующий из земли Бога.
Ластятся боги к стопам Твоим,
ибо ведают они величие Твое, Господа своего,
Владыки ужаса, вселяющего трепет.
Мощного силою, могучего в явлениях своих.
Изобильного дарами, подающего всё потребное.
Слава Тебе, создавшему богов,
воздвигшему небеса и простершему долу твердь Земли»

В таких высоких словах египтяне Среднего Царства прославляли своего Творца.

3. Образ яйца

Теперь мы перейдём к анализу одного очень необычного образа, связанного с идеей творения. Для того чтобы показать, что мир наш рождён Богом и, будучи отделенным от него, является, тем не менее, подобным ему, египтяне использовали образ яйца, снесенного или самцом сокола, или гусём. Вот такой странный двойной символ. Гуся, сносившего яйцо, египтяне именуют Великий Гоготун, Атум Великий Гоготун. Разумеется, эту двойную символику мы встречаем не только в Египте. Думается, это вообще что-то необычайно древнее. Символическая насыщенность образа яйца настолько велика, что в двух словах о ней, конечно, не расскажешь. В очень многих преданиях появляется мотив происхождения из яйца. Например, в греческих орфических преданиях фигурирует Фанес, перворождённое существо, родившееся из мирового яйца. А в мифологии Китая есть схожий сюжет о первом человеке Пань-Гу, появившемся на свет столь же чудесным образом.

Когда говорится о начале времени (in illo temporе, как пишет Мирча Элиаде), идея мирового яйца очень важна. С каким бы ритуалом ни было связано яйцо, оно никогда не утрачивает своего первичного значения. Яйцо обеспечивает повторение акта творения, в результате которого вначале возникли живые формы. Попробую объяснить это с помощью несложной аналогии. Представьте, есть некая птица, которая сносит яйцо. Яйцо абсолютно обособленно от птицы, оно даже заключено в скорлупу, но в нём находится такая же птица. И вот так же и мир: Бог творит мир, как птица сносит яйцо. Мир заключен в скорлупу, отделяющую тварное от нетварного, облачён в твердь, которая отделяет инобытие, сверхбытие от нашего бытия, но там под скорлупой такой же божественный мир. И божественное и земное должны быть одинаковы. Однако люди-то прекрасно знают, что они не одинаковы с небесным, что наш земной мир плох, злобен, в нем масса ужасного. Поверьте, египтяне знали всё это не хуже нас с вами. Да, в мире откуда-то взялось зло, но первоначально этот мир, это яйцо было неиспорченным, хорошим. Ведь если хорошая курочка снесла яичко, то и в яичке сидит хороший цыпленочек, это древние знали точно. И, по крайней мере, они точно знали, что если курица снесла яйцо, в нем не появится ни кролика, ни даже трясогузки, а появится именно курочка.

Образ яйца, как воплощение идеи творения, очень распространен в Египте. Первое упоминание яйца мы находим в гробнице Пепи I, где говорится о двух половинах скорлупы. В тексте речь идёт и о других сложных вещах, разговор о которых лучше оставить на потом, но вот это упоминание о скорлупе в параграфе 1271 чрезвычайно важно. Царю Пепи предлагают уйти в инобытие, как в инта-уи, то есть в две половинки яйца. Скорлупа яйца, из которого был создан мир - символ, но, как и всё в религии, символ эпифанический. И скорлупы первояйца, уж не знаю, в каком виде, хранились как раз Шмуне, в Гермополе, в храме Тхота и Огдоады. «Здесь пребывают две половины скорлупы яйца и всё вышедшее из него» – говорится в надписи из поздней гробницы верховного жреца Шмуна - Петосириса, известной среди египтологов под номером 62. Этот текст переведен и на английский язык, он есть, например, в сборнике Мириам Лихтхейм.

Само слово «интауи» — скорлупа, происходит от египетского слова «иннер» - камень, коптский вариант «онне» - камень. Для египтянина скорлупа была не только досадной преградой, как для нас, когда мы хотим добраться до сваренного всмятку яйца, она была некоей границей, разделяющей миры. Один мир того, кто снес яйцо, и второй мир тот, что в яйце. В 77-м речении Книги Мертвых, написанном на папирусе примерно 1400 года, который сейчас находится в Британском музее под номером 10447, умерший Ну, сын Аменхотепа (что переводится Амон доволен) в своём погребальном слове говорит: «Я Великий Сокол, исшедший из своего яйца». Вот смотрите, Великий сокол снес яйцо, и из яйца исшел такой же Великий сокол, но умерший Ну вовсе не какой-то великий, он совсем не царь, а лишь помощник верховного казначея Египта, попросту крупный чиновник. Однако он говорит, что он такой же сокол как тот, который снес яйцо. Понимаете, он подобие Великого сокола, соответственно, он может к нему вернуться. Таким образом, зарождение в яйце - это воспроизведение отца в сыне. Когда мы слышим в «Евангелие от Иоанна» слова, за которые Христа хотели побить камнями: «Я и Отец одно», - это то самое, что говорит помощник верховного казначея Ну.

И об этом же говорится в 54-ом речении Книги Мертвых:

«О, полнота, Атум,
дай мне сладостное дыхание, что в ноздрях Твоих,
ибо я яйцо,
пребывающее в Великом Гоготуне.
Я хранитель того великого существа,
которое разделило небо и землю»

То есть подчеркивается, что так как произносящий речение находился в яйце, которое снес создатель мира — значит, он подобен создателю мира. Великий Гоготун, гусак - это по-египетски «негег». Я думаю, что само по себе данное слово в некотором смысле является звукоподражанием крику гуся. Но почему творящим началом оказывается самец? Да потому, что творение – это активный акт. Понимаете, в деле создания ребенка изливает семя муж, зачинает жена, которая выступает всегда как принимающая, пассивная сторона. А акт творения — это излияние семени мужа. Поэтому и тот, кто сотворил мир, тот, кто снес яйцо, не может быть гусыней, он может быть только гусём, хотя это входит в противоречие со всем анатомическими и биологическими представлениями. И надо сказать, ничего плохого в этом противоречии нет.

Мы с вами иногда забываем, что богословие Египта, как и любое богословие, вовсе не учебник по биологии или топографии. Богословие использует образы из реальной жизни, но только до какой-то степени. Всегда в богословском языке есть зазор, который показывает, что перед нами не описание реальных фактов, а только символы, поскольку на самом деле всё сакральное несказанно и объяснить, высказать его нельзя, но до какой-то степени символ поможет вам к нему приблизиться. И поэтому между символом и биологической реальностью обязательно есть зазор. Вот здесь зазор в том, существо какого пола сносит яйцо.

Это, кстати говоря, к вопросу о современной дискуссии, почему женщины не могут быть священниками. Причина в том, что активное, действующее начало, символизируемое мужем - это Бог. Священник - тот, кто творит от имени всех прихожан - и мужчин, и женщин - священнодействие. Но исполнять эту роль может только муж, так как женщина – не активное, а принимающее начало. Да, современным феминисткам это может не нравиться, но они же не могу изменить мир - они могут переменить свой пол, но тогда уж будет совсем много проблем. Поэтому первый принцип такой: яйцо снесено, но снесено самцом, а не самкой. Об этом же говорится и в Лейденском папирусе 1350, в четвертом гимне.

Второй принцип. Яйцо создает Птах, и появляется оно из Нуна. Поздняя Фиванская надпись говорит с полной определенностью, что Гоготун, который создаёт (по-египетски «кема») яйцо, это Птах или Атум. Оно появляется (по-египетски «пери») из Нуна и несет божественное в наш мир. В поздних текстах, например, в упомянутой фиванской надписи, о происхождении яйца говорится с удивительной подробностью, потому что позднее богословие разжевывает то, на что в древности достаточно было сделать намёк. К сожалению, религиозные знания утрачиваются. Когда существовало напряженное переживание божественного, при котором ритуальная, священная практика была известна всем, на некоторые вещи достаточно было только намекнуть. Сказал «Гоготун» - и всё понятно. А в третьем веке до Р.Х., когда делали эту надпись в Фивах, многие уже не знали этих вещей или их забыли. Многие воспринимали символы слишком буквально: вот действительно яйцо, действительно его кто-то снёс. И поэтому надо было написать, что оно создано Птахом, что оно появляется из Нуна. Для того чтобы в этом растолковании, как и у нас сейчас в скучном школьном богословии, по крайней мере не совершить ошибку, всё приходится называть своими именами. Но, когда всё названо своими именами, тайна зазора между сверхбытием и бытием исчезает. И мы, описывая сверхбытие в категориях бытия, делаем его плоским, и оно теряет свою бездонность в нашем сознании.

Вот такие сложные процессы происходят в религиозном сознании. И, конечно, к этому относится и наш с вами образ, вы понимаете, к чему я все веду. Вот будет Пасха, все мы будем красить куриные яйца, дарить их друг другу, красивые, луковые, красненькие. Но мы теперь знаем, что тем самым знаменуем наше родство с Великим Гоготуном. Мы знаменуем, что, подобно Христу, пришли из божественного инобытия. Что каждый человек, как, например, Ну, помощник царского казнохранителя, может претендовать на вечность. Мы все можем претендовать на вечность, потому что мы рождены Богом. Мы рождены Им в этом мире, этот мир и Бог разное, но мы в нём как дети Бога. И поэтому, кстати, нас Господь называет «вы братья мои» и учит именовать Бога отцом в молитве «Отче наш». И это всё мы знаменуем этими пасхальными яйцами, а совсем не то, что кончился пост и можно поесть скоромного. Вот такой глубочайший смысл содержится в образе яйца и в Великом Гоготуне негег.

4. Образ Пирамиды

В великом храме Гелиополя, в храме Иуну, самой главной и священной точкой был так называемый Высокий холм или Высокий песок, место, с которого, по представлениям египтян, началось творение. Оно пришло в бытие, когда в бытие не приходило еще ничего, и земля пребывала во тьме и мраке – объявлялось в храме. Хотя эта надпись эпохи Лагидов довольно поздняя, она, безусловно, отражает древнее представление. Это же место называли островом, первым появившимся в Нуне, когда все остальное пребывало во мраке. Другие названия этого первого появившегося творения - Высокая земля, Остров огней. С этого места в небытии или в божественном инобытии начинается бытие.

Как правило, его именуют словом «бен» или «бен-бен», которое происходит от слова «испускать, излучать, сиять». Бен-бен – это то, что сияет светом инобытия в нашем бытии. И с этим наименованием также связан образ семени. Мы уже хорошо знаем, что одним из центральных образов, связанных с идеей творения, был образ семяизвержения. И вот наименования «бен-нет» (семя) и «бен-бен» (истечение семени) тоже тесно связаны с этой образной системой. Когда говорится о Бен-Бене, говорится о боге Амоне-Ра:
«Он есть Бог, который зачал (бенен) место (бу) в Нуне,
когда семя (беннет) истекло впервые (сеп-тепи).
Оно истекло под ним,
как бывает всегда, ибо имя его Семя (т.е. места Бен-Нет)

Таким образом, Бен-бен– это та точка, с которой все началось.

Очень важно, что представление о начале творения было для египтян связано с пирамидой, которую придумали в эпоху III Династии. Сейчас порой думают, что пирамиды как-то сами собой появились, однако это вовсе не так. Древние египтяне прекрасно знали имя изобретателя первой пирамиды. Это был Имхотеп, визирь фараона Джосера. Изобретенная им пирамида была не такая, к каким мы привыкли, а ступенчатая. Классические пирамиды появились лишь во времена IV династии. Почему же Имхотеп предложил модель пирамиды? Почему она была воспринята египтянами? Почему она стала местом погребения царей? Современные ученые предполагают, что произошло это потому, что пирамида была образом небесного восхождения, образом бога. Об этом ясно говорит, например, выдающийся русский египтолог Александр Пьянков, покинувший Россию вместе с армией генерала Врангеля и уже в эмиграции добившейся большого научного признания как переводчик и исследователь надписей египетских гробниц. В своей книге «Пирамида Унаса» он пишет: «Пирамида – это гора, полная жизнедательной силы. Она являлась средоточием земли, серединой земли. Местом сообщения дольнего и горнего миров».

Царь XII династии Аменемхет III Ни-Маат-Ра, который правил в 1842-1797 годах до Р.Х., повелел на вершине своей пирамиды высечь следующую надпись:
«Взирает царь Аменемхет на великолепие солнца.
Лицо царя Аменемхета открыто.
Видит он владыку небосклона, плывущего по небу.
Душа (Ба) царя Аменемхета взошла выше высоты Ориона
и соединила себя с инобытием (Дуатом)».

Из этого отрывка становится ясным, что образ пирамиды символизировал связь с небесным божественным миром, что пирамида - место перехода бытия в инобытие. Причём если ступенчатая пирамида воплощала идею восхождения земного в небесное, то пирамида гладкая представляла образ падающего на землю солнечного луча. Бывают такие редкие минуты, когда видно, как солнечные лучи ниспадают из облаков на землю, образуя сияющую пирамиду, и вот именно это пытались воспроизвести архитекторы Древнего царства, и по этим лучам, как по сияющей дороге, подняться в небо.

Первая точка, с которой началось творение, оказывалась, благодаря усилиям египетских архитекторов, действительно центром света, центром бытия земного мира, выводящим в инобытие. В связи с этим можно сказать, что и знаменитая египетская «Игла фараонов» - обелиск - это то же самое, но вознесенное еще на колонну, так называемый пирамидион – маленькая пирамида наверху обелиска. Так его, кстати говоря, и изображали в Древнем Египте, знаковым иероглифом в виде колонны с пирамидкой наверху -. То есть это всё символы той точки творения, которая выводит в небесное бытие.

5. Образ Птицы Феникс

Ещё один символический образ, связанный с идеей полета из бытия в небытие, который переживает любой египтянин, это образ птицы. Это птица, которая взлетает в небо с точки, находящейся посреди начинающего твориться мира. Птичка эта по аналогии с камнем Бен и названием места Бен-бен стала именоваться Бену. Именно из птицы Бену постепенно сформировался образ Феникса. Феникс, или волшебная египетская птица, как ее именовали в старинных словарях, Финикс, если более точно. Или, как у нас в сказках, Финист – ясный сокол.

Само по себе слово «феникс» происходит от слова «Финикия», но не потому, что там эта птица обитала, а потому что она имела пурпурное оперение. Название страны – «Финикия» - происходит от слова «фойнике, финике», то есть пурпурная раковина. Из таких раковин местные жители – обитатели побережья нынешнего Ливана - добывали ценную пурпурную краску. Кстати, слово «Финикия», используемое для обозначения топоса, географического места, известно уже по «Текстам пирамид», но в «Текстах пирамид» птицу не называли Фениксом, такое название ей дали греки, а египтяне звали её «бену». И она совсем не была той величественной огромной птицей, какую мы встречаем в описании Геродота, в 73-м параграфе его 2-й книги истории. Геродот описал Бену как огромную птицу, подобную орлу, которая прилетает из Аравии, сжигает сама себя на благовонных дровах, умирает, а из этого пепла рождается новая птица.

«Я феникса никогда не видел живым, а только — изображения, так как он редко прилетает в Египет: в Гелиополе говорят, что только раз в 500 лет. Прилетает же феникс только, когда умирает его отец. Если его изображение верно, то внешний вид этой птицы и величина вот какие. Его оперение частично золотистое, а отчасти красное. Видом и величиной он более всего похож на орла. О нем рассказывают вот что (мне-то этот рассказ кажется неправдоподобным). Феникс прилетает, будто бы, из Аравии и несет с собой умащенное смирной тело отца в храм Гелиоса, где его и
погребает. Несет же его вот как. Сначала приготовляет из смирны большое яйцо, какое только может унести, а потом пробует его поднять. После такой пробы феникс пробивает яйцо и кладет туда тело отца. Затем опять заклеивает смирной пробитое место в яйце, куда положил тело отца. Яйцо с телом отца становится теперь таким же тяжелым, как и прежде. Тогда феникс несет яйцо в Египет в храм Гелиоса» [Гер.Ист.II,73].

Об этом же написал Овидий в 10-й книге «Метаморфоз». Нетрудно понять, что перед нами пластически воплощенная идея возрождения.

Действительно, в представлениях древних египтян идея возрождения существовала, но не была связана с каким-то конкретным мифологическим существом. Птичка Бену была только символом, только знаком преодоления земного мира и выхода в мир иной.

6. Второй этап творения: создание Жизни и Правды

Перейдём теперь к следующему этапу создания мира, во время которого произошло сотворение первой божественной двоицы. Её творит Атум-Ра, Бог-Творец появившийся из Нуна. Эту первую двоицу египтяне именуют Рути.

Часто Рути именовалась Оком Ра или глазом (по-египетски «ирет»), потому что именно через глаз происходило в Древнем Египте творение. Идея творения глазом, зрением, видением очень глубокая. В древнеегипетских представлениях о творении она была главенствующей, более важной, нежели рождение биологическое. Творец замыслил формы - и они осуществились, стали доступны видению. Иными словами, то, что видит глаз, это осуществленная форма замысливания, поэтому «глаз» – слово женского рода в египетском языке. Это не то, что дает семя, а то, что производит на свет, рождает замысленное в сердце. Сердце замысливает - глаз рождает.

О творении всей девятерицы, в том числе о создании Шу и Тефнут подробно повествуется в знаменитом «Папирусе Бремнер-Ринд», который сам по себе довольно поздний, но по языку и по всем признакам соответствует Древнему царству. В тексте папируса, который называется «Книга познания творения Ра и гибель Апопа» говорится следующее:

«Замыслил я в сердце своем,
и вот пришли в бытие
образы множества сущностей,
образы детей и образы их детей.
Был я тем единственным,
кто совокупился с кулаком своим,
совершил соитие с рукою своею.
Плюнул я устами моими.
И из слюны моей возникло то, что стало Шу,
и из плюновения моего то, что стало Тефнут».

Обратите внимание, что здесь упомянуты два различных способа творения: творение с помощью семени и слюны, - что ясно показывает символический характер и условность данных образов, которые являются своего рода формулами для облегчения понимания.

Итак, читаем далее:

«Из слюны моей возникло то, что стало Шу,
из плюновения моего то, что стало Тефнут.
Это отец мой Нун вскормил их.
И следовал за ними глаз Мой,
с тех пор, как они отделились от меня.
Когда вошел Я в бытие
как Бог единственный,
три бога пребывали позади меня.
Возбытийствовал Я в мире этом,
где Шу и Тефнут ликовали в Нуне,
в котором пребывали они».

Из этого фрагмента мы узнаём, что позади Атума были Нун, Шу и Тефнут. Они уже были в тот момент, когда творится Высокий песок, когда творится Бен-Бен.

«Привели они ко мне Око мое,
когда составил я вместе части тела моего.
Заплакал Я над ними.
Как так и вошли в бытие люди из слез,
которые пролил я из Ока моего».

Об этом творении из слёз, о происхождении людей из слез Бога мы потом будем говорить подробнее. Это тоже очень глубокая метафора.

«Разъярилось Око мое на меня,
когда воротилось оно и нашло,
что содеял Я иное, вместо него,
вместо славного Ока, сотворенного мною.
И определил я тогда место его на челе моем.
И се стало править оно всем миром сим.
Утихла ярость к основанию (буквально - к корню),
ибо восполнил Я то, что было взято от него.
И начал я вновь от корня,
и создал я всех ползающих, всех живущих среди них.
Затем Шу и Тефнут породили землю и небо (то есть Геба и Нут) Затем земля и небо произвели Осириса,
Гора с Оком впереди, Сета, Исиду и Нефтиду.
Из тела одного за другим они породили все множество в этом мире».

Вот так «Папирус Бремнер-Ринд» повествует о создании Девятерицы. Разумеется, здесь очень многое надо объяснять, комментировать, причём кое-что остаётся до конца не понятным даже египтологам. Есть разные точки зрения по поводу отдельных моментов этого глубокого текста, но главное, что мы должны понять раз и навсегда: самому египтянину данный текст был вполне понятен, вполне ясен.

Не имея возможности понять всего содержания текста, давайте попробуем взять из него то, что мы понять в состоянии. Итак, в 80-м речении «Текста Саркофагов» мы находим такие слова: «Шу – это неизменность и Тефнут – это вечность». И далее в том же речении: «Жизнь (Анех) – имя его, Истина (Маат) – имя ее (Тефнут)». Таким образом, с истины и жизни начинается творение. Писавший по-гречески историю египетской религии египетский жрец Манефон называет Шу «добрым духом» («агато демон»), который и создает мир. В «Текстах пирамид» 18-17 говорится: «О Шу, заключено в твои объятия все существующее». То есть Шу – это и есть та жизнь, тот дух жизни, который присутствует во всем, и все существует потому, что он есть. Словосочетание «дух жизни» я предлагаю использовать, чтобы избежать путаницы, поскольку в русском языке слово «жизнь» женского рода, тогда как в древнеегипетском Шу относится к мужскому.

Шу, будучи порождением запредельного Бога (его слюны или семени), дает жизнь всему. Это дух животворящий, поэтому в его объятия заключено все существующее. Ничто не может существовать в этом мире без него, и сам этот мир без него невозможен. Итак, первое творение - творение жизнепребывания, самой жизни.

А второе творение - это Маат, истина и одновременно вечность. Выплюнутая Атумом Тефнут – это Вечная Истина, Истина, пребывающая всегда. Значит, второй момент творения – это создание порядка, построенного не на каком-то биологическом или физическом законе, а на законе вечном. И все в этом мире, начиная от физической природы и кончая человеком, или, если угодно, наоборот, все это включено в абсолютный божественный порядок, который и есть Маат. И давайте посмотрим, насколько эти слова похожи на то, что пишет в 96-м псалме царь Давид, который был, видимо, обучен кое-чему из египетской традиции: «Облако и мрак окрест Его, Правда и Судьба исправление Престола Его». Таким образом, и Шу и Тефнут оказываются первичными жизнедательными силами.


Интересно, что Шу и Тефнут одновременно являются тем, что питает человека. Читаем в 339-м речении «Текста пирамид»:

«Голод Тети утоляется из руки Шу,
жажда Тети утоляется из руки Тефнут.
Живет Тети утренним хлебом,
подаваемым в должное время,
живет Тети тем, чем живет Шу,
вкушает Тети то, что вкушает Тефнут».

Конечно, как и в предыдущих случаях, не следует думать, что в цитированном фрагменте речь идёт о реальном хлебе и реальном питии, воде, вине или пиве. Всё это только образы. Да, в заупокойном ритуале приносят хлеб, приносят пиво, изливают воду, но это лишь символы того, что человек не может жить, простите за тавтологию, без жизни и без правды. И для человека именно правда и сама жизненность - то, что обеспечивает победу над смертью и вечную жизнь.

Обратите внимание, жизнь вроде бы находится в самом естестве человека, но в то же время, если человек отступает от правды, как мы помним по Мемфисскому трактату, эта жизнь в нем не осуществляется. Значит, обязательны оба элемента: и наличие жизни, и наличие правды. Первый элемент - жизнь - имеет в себе любой человек, но второй элемент –правда - может быть в человеке, а может и отсутствовать. Поэтому хорошо уже нам известные слова из Мемфисского памятника звучат так: «любящий Бога обретает жизнь, а смерть обретает преступник». Отсутствием, лишением жизни преступник карается потому, что нарушает закон Маат.

И в связи с этим надо сказать, что именно Тефнут воспринимается как подательница бытия, подательница жизни. Если угодно, Шу – это постоянное начало, а Тефнут – начало, с которым человек себя может соотносить свободно. Тефнут – глаз Ра, который находится на челе, новый глаз Ра. О новом и старом глазах Ра, а также об истории убийства Осириса Сетом я буду специально рассказывать позже. Скажу лишь, что вместо глаза Ра, которым был оживлен Осирис, появилась Тефнут, она стала глазом на челе Ра, его третьим глазом. В короне фараонов знаком третьего глаза Ра, а, следовательно, Тефнут, оказывается урей, то есть Уаджит (зеленая), или Уто (змееголовая) коршуница, соединение кобры и коршуна женского рода.

Тефнут является подательницей жизни не в смысле жизни вечной, которую дает Шу, она даёт осуществление жизни тем, кто следует путем правды. Если ты следуешь путем правды - тогда тебе дается жизнь, которая в Шу как потенция присутствует постоянно, но если ты не следуешь путем правды, то Уаджит поражает тебя. Урей фараона – это страшная сила. И, собственно говоря, все судопроизводство до сего дня, с точки зрения древнего египтянина, это человеческое действие в соответствии с данным божественным принципом. То, что нарушает божественный закон, должно наказываться ради того, чтобы соответствовать божественному закону, или уничтожаться, если оно уже никогда не сможет ему соответствовать. Вот в этом и заключается символическое содержание царского урея на короне, который есть глаз Ра и одновременно Тефнут.

Закон Маат – вечный закон, он дает жизнь. Вспомним 301-е речение «Текстов пирамид»:

«Даются вам жертвенные хлебы ваши,
о Атум, и Рути!

Вам, самим, создавшим божественность свою,
о Шу и Тефнут, богов создавшие,
богов зачавшие, богов утвердившие».

А в 452-м речении «Текстов пирамид» по отношению к царю Пепи говорится:

«О Пепи, восстань, дабы был чист ты
и дабы чиста была суть твоя.
Очищает тебя Гор в водах небесных.
Чистота твоя – чистота Шу,
чистота твоя – чистота Тефнут...
Будь же чист».

Теперь мы понимаем смысл этих слов: Шу и Тефнут, первая двоица, рожденная от Атума, дает жизнь и как потенцию жизни, и как осуществление жизни в правде. И чистым является тот, кто соответствует этой жизни в правде, и поэтому не лишается потенции жизни, а наоборот утверждается в этой потенции. И войти в дом Рути, то есть в дом Шу и Тефнут, - значит, вернуться в Атум. В Древнем Египте выражение «войти обратно в дом Рути» означало достичь высшей чистоты, спасения. Для египтян знак двух львов, над которыми восходит солнце, это, быть может, чисто художественное видение восточного берега Нила. Поэтическое видение гор, которые окружают Нильскую долину и над которыми восходит солнце. Но в то же время, с точки зрения религиозных представлений, для египтянина двоица львов знаменовала жизнь, знаменовала выход жизни, которой может сопричаститься человек.

7. Третий этап творения: рождение Неба и Земли

Давайте теперь пойдём дальше и посмотрим, каким был следующий шаг в деле творения. Появившись от Атума, первая божественная пара Шу и Тефнут дала жизнь небу и земле - Нут и Гебу. Обратите внимание на интересную деталь. Если Шу и Тефнут появились от одного Атума и ни о каком соединении мужского и женского начал речи не шло, то небо и земля уже без всякого сомнения явились плодом брачного соединения мужского и женского начала. В «Тексте пирамид» с полной откровенностью заявлено, что «Геб и Нут творятся фаллосом Шу и вагиной Тефнут». Получается, что правда и жизнь рождают небо и землю. Как это следует понимать? Дело в том, что подобно тому, как дети несут в себе качество родителей, что обусловлено общностью их генов, так и в небе и земле постоянно присутствуют Шу и Тефнут. Разумеется, о существовании генов как таковых древние египтяне не знали, но качественная общность детей и родителей была им отлично известна, поэтому здесь и появляется этот выразительный образ. И вот если человек нарушает принципы праведной жизни, то он лишается и земли, и неба, а если он им следует, то обретает землю и небо и от них восходит к Атуму.

Ещё один очень интересный момент. В Египте слово, обозначавшее небо, грамматически относилось к женскому роду – Нут. Ее именовали «Херит», «удаленная». И изображали её или женщиной, или усыпанной звездами коровой. Пример подобного изображения мы встречаем, например, в гробнице царицы Нефертари в Луксоре. А вот Геб – существо мужского рода, это муж. То есть земля у египтян мужского рода, а небо – женского. Подобная половая характеристика прямо противоположна не только нашему образу Матери Сырой Земли и небу как мужскому началу, но и большинству других мифологических систем. Думается, это не случайно. Дело в том, что египтянин был захвачен идеей преодоления земного и возвращения в небесное, поэтому он видел брак неба и земли (а Геб и Нут они не только брат и сестра, они ещё и муж и жена) как семя земное, которое входит в утробу неба. Об этом тысячекратно говорится, это тысячекратно изображается. И семя земли, стремящееся в небесную утробу, это в первую очередь человек, который от земли восходит на небо. Если в той же индийской традиции очень важно, как небесное входит в земное, то здесь всё наоборот. И «Тексты пирамид» часто именуют Нут зернохранилищем, где зерно – человек, или великим ситом, то есть тем, что принимает в себя истинные зерна, но не принимает всяческие плевелы, камушки, которых не должно быть в муке и выпеченном хлебе. Таким образом, цель человеческой жизни – это Нут, это небо.

Стремление к небу, к Нут получило своё воплощение при оформлении саркофагов. В настоящих деревянных саркофагах, а не в «Текстах саркофагов», которые мы регулярно цитируем, Нут очень часто изображается на внутренних сторонах половинок саркофага. Таким образом, возникает эффект как бы обнимания тела умершего, приятия умершего в объятия неба. Нут принимает тело умершего в себя как семя, чтобы родить его в небесном мире. Нередко Нут изображается коровой, за которой стелется шлейф сияющих звезд, которые, естественно, символизируют воскресших людей. Второй член божественной пары - Геб - тот, кто дает семя, но, одновременно, тот, кто вместе с Нут принимает на небе своих детей. В этом смысле Геб не земля как таковая, а потенция земной жизни в жизни небесной.

У египтян были свои обозначения для неба и земли: небо называлось пет, а земля – та, - но это были именно физические небо и земля. «Та» - значило земля как почва. Вспомним, что Та-Кемет (Чёрная земля) - название Египта, а Са-Та - сын земли, то есть змей. Точно так же пет – это обычное небо, по которому плывут облака. Пет и та могли быть символами Геба и Нут соответственно, но при этом подчеркивалось, что Пет и та - субстанции, а Геб и Нут – личности. Получается, что Нут - небо, которое в то же время ещё и личность. А что такое личность? Личность – это тот, кто имеет волю, и отличает добро от зла, плохое от хорошего, то есть действительно - Великое сито. То же самое касается Геба, который, как личность, отправляет земное в небесное. И соответственно, что-то дает, чего-то не дает, что-то благословляет, что-то нет. И все это связано с отношениями правды (Маат) и жизни.

Давайте теперь рассмотрим один из самых замечательных и в то же время очень ясных текстов, в которых говорится о роли Нут - это 447-е речение «Текстов пирамид», знаменитое, очень любимое мной речение:

«О Пепи, восходишь ты к сути своей (то есть к Ка)
О Пепи, грядет некто – и ты не познаешь нужду (нужда - это жажда и голод, которые удовлетворяют Шу и Тефнут) Грядет мать твоя – и ты не познаешь нужду,
Нут – и ты не познаешь нужду,
Великая кормилица – и ты не познаешь нужду,
защитница смятенных ужасом (смертью) – и ты не познаешь нужду.
Она защитит тебя. Она не допустит тебя до нужды.
Она подаст тебе главу твою. Она соберет все кости твои.
Вложит она сердце твое в тело твое».

В этом фрагменте перед нами картина реального воскресения, где не просто некая душа вспархивает на небо, а человек реально телесно воскресает. Египтянин не надеялся на силу мумификации. Он понимал, что сама по себе мумия - это тоже символ, символ неразрушимости тела. Но в этом земном мире все разрушится, даже мумия. Он бы удивился, что они не разрушились, но скажу вам откровенно, огорчился бы, что они лежат на музейных полках. Но Нут восстановит разрушенное, даст пищу жизни и питие жизни - и человек возродится. Здесь есть одна строчка, которую пока я не буду подробно толковать, но которую мы должны с вами запомнить на будущее: «Она вложит сердце твое в тело твое», - и от того, какое твоё сердце, куда оно склонялось, зависит твое будущее.

И на саркофаге дочери фараона XXVI династии Псамметиха II, и на крышке саркофага Джет-Хора всюду мы увидим замечательное изображение Нут, обнимающей и принимающей в себя умершего. В Туринском музее есть целая коллекция подобных саркофагов. И в «Текстах пирамид» этот живописный образ облекается в словесную форму: «Твоя матерь Нут простерлась над тобой, ибо имя ее Шет-Пет», что можно перевести как «небо очищения». Это вообще очень интересно, поскольку Шет-Пет, то есть небом очищения, египтяне называли Нитрийскую долину, нынешнюю Вади-аль-Натрун, и именно в Вади-аль-Натрун добывали тот самый натр, которым обязательно очищали тело умершего после смерти. Очищение с помощью натра было обязательным элемент мумификации. Другие элементы могли варьироваться в зависимости от возможностей родственников умершего. Одним давали очень богатую форму мумификации с богатыми благовониями, другим - очень простую, но натр обязательно должен был использоваться. Главным в натре были не столько его дубильные свойства, хотя, видимо, они тоже имели значение, сколько некий духовный символ очищения именно тела для будущего телесного воскресения.

Итак, продолжим чтение:

«Твоя матерь Нут простерлась над тобой,
ибо имя ее Шет-Пет ( небо очищения Пет – небо, Шет – очищение)
Сделала она тебя богом (…) перед супостатом твоим (о супостате чуть позже, но главное, что сделала богом) Ибо имя твое бог.
Защитила она тебя от всякой вещи злой,
ибо имя ее Великое сито (то есть все злое отсеяно, а ты не отсеян).
Ты старший из детей ее».
В другом речении из пирамиды Пепи мы видим вот это оплодотворение неба:
«О Ра, оплодотвори небо (Нут) семенем сияющим (то есть воскресшим Пепи),
дабы оно пребывало в ней.
Да будет земля далеко от ног Пепи.
Да возьмет Тефнут руку Пепи».

Перед нами символическая картина: Пепи, подобный семени земли, входит в утробу Нут, а затем, естественно, рождается из её утробы уже в этот небесный мир. И Тефнут - Правда, берет его руку и ведет в инобытие. А если бы Пепи был этого недостоин, Тефнут - Правда, не протянула бы ему руки.

Мы видим, что попадание в небесный мир никогда не имеет механического, автоматического характера. Вот накопилось какое-то количество заслуг и ты оказываешься на небесах, как будто в компьютерной игре перешёл на новый уровень. Ничего подобного, всякий раз это является результатом взаимодействие личностей, личности человека и личности божественной. Во многих религиозных традициях об этом не написано так ясно, поэтому мы этого часто не понимаем. Например, читаем в буддизме Махаяны о Самбхогакае, о теле блаженства, рае махаянистического буддизма, и встречаем не раз указание, что это - личность. И нам сложно понять, как это и почему, нет подробных толкований, но на будущее мы должны эту вещь хорошо понять.

Итак, человек божественен, но его божественность проверяется Великим ситом, проверяется небом. А земля, божественная земля, то есть Геб, посылает человеческое семя в утробу Нут. Интересно, что Нут могла именоваться пет, Шет-Пет, но пет, небо обычное, никогда не именовалось Нут. Так же, как Геб иногда мог именоваться Та. Вспомните, Та-тенен, но земля в смысле почвы никогда не могла именоваться Гебом. Постоянно подчеркивается мысль, что Геб – это наследственный владыка богов – Ири-Пат-Нечеру – и наследник Атума. Почему? Геба именуют именно наследственным владыкой, а мы это переводим как царь. Но в Египте намного более древняя титулатура, когда еще царей в нашем понимании не было, то есть Геб «просто» наследственный владыка. В чем тут дело? А дело в том, что это мы с вами, обитатели земного мира, наследственные владыки богов. Каждый человек, каждый земнородный, как сказал бы грек, наследственный владыка богов. Но в это наследие надо уметь вступить, надо его осуществить. И его можно осуществить, только если мы не будем блудными сыновьями, если мы будем следовать божественной правде, божественной воле, и реализуем свою жизнь в соответствии с этим.

Древнеегипетский историк и жрец Манефон, которого я уже упоминал, именует Геба Кроном, а Нут – Реей. Это представители предшествующего Зевсу поколение богов, однако, в отличие от греческой мифологии у египтян конфликта между Гебом и Нут и следующим поколением богов нет, скорее, наоборот. Это очень существенный момент. Возможно и даже скорее всего когда-то и в Греции предшествующее поколение богов было столь же бесконфликтным, что и в Египте, потому что на Крите отлично знали древнеегипетскую религию. А позднее в Греции произошла трансформация в понимании конфликта поколений богов и Крон пожирал своих детей, а младший из них – Зевс _ восстал на отца и ниспроверг его. В Египте этого не было. Геб – это сила - душа земли, его именуют иногда Ба-Та. Геб - это то, что в земле есть живого, истинного и божественного, то есть это человек. И поколения богов одно за другим сменяются без конфликта, а наоборот, в сотрудничестве. Конфликт возникает в последнем поколении богов.

8. Четвертый этап творения: рождение Осириса, Сета, Исиды и Нефтиды

Интересный моментом в процессе творения является разделение Геба и Нут их отцом Шу. В некотором смысле настоящее, вот наличное состояние мира, это состояние после разделения (упет) Геба и Нут. Часто предполагается, что это разделение во время полового соединения. Геб и Нут зачинают и рождают последних четырех богов гелиопольской девятерицы: Осириса, Сета, Исиду и Нефтиду. А потом рождения прекращаются, Шу разделяет Геба и Нут. Очень часто встречается изображение, где Геб лежит на спине, а над ним простерлась Нут, как небосклон, как некая трапеция. Отделяют небо от земли обычно или Шу, или Птах, или Хнум. Могут быть разные варианты. Например, в Берлинском папирусе говорится «Птах, владыка правды, подъявший Нут и сотворивший (ири), все сущее». То есть все сущее творится после разделение Геба и Нут, однако при этом каждый человеческий путь, каждое человеческое движение - это новое соединение Геба и Нут для того, чтобы человек жил вечно.

И здесь имеет смысл вспомнить ещё одно любимое мной речение: речение 373 из пирамиды Тети.

«Гор выходит к тебе, берет он руку твою
и ведет на небо к отцу твоему Гебу (что такое «Гор выходит» поймем позднее).
Рад он встретить тебя,
возлагает он на тебя руки свои,
целует он тебя, ласкает тебя,
ставит тебя впереди всех воскресших - звезд негибнущих.
Восстань, о Тети, ты не подвержен смерти»

Мне кажется, что прочитанный отрывок из 373-го речения очень напоминает встречу отцом блудного сына. Отец рад видеть сына, потому что тот раскаялся, стал другим, потому что теперь он творит правду, а, может быть даже, он никогда и не творил зла. В любом случае, отец рад встретить сына, он рад встретить свое семя, осуществившее свою божественность.

Итак, образ соединения Геба и Нут важен для нас с двух точек зрения. Во-первых, это этап творения, этап развития бытия Он имеет для нас существенное значение, если мы пытаемся понять смысл Египта. Во-вторых, важен момент брачного единства, брачного соединения Геба и Нут, превратившихся в результате в одно существо.

Снова уместно процитировать библейские слова: «Оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть». Вот это «одна плоть» - это очень важно, потому что каждый умерший человек входил в то, что греки называли понятием андрогин, то есть целостно-человеческое. В диалоге «Пир» у Платона этот образ представлен в мифологизированной форме, но суть остаётся той же самой.

В этом единстве мужа и жены, когда они одно целое, когда они одна плоть, заключено человеческое семя, божественное по своему естеству. И именно поэтому Геб входит в утробу Нут и остается в ней.

Это очень хорошие слова Зигфрида Моренца, нам бы они очень понравились, но, к сожалению, я не могу с ними согласиться. Дело в том, что память о Боге - это еще не все. Для древнего человека очень важно было знание, потому что само знание предполагало твою жизнь в Боге. Если вы знаете Бога, если вы знаете путь к Нему, то вы не ошибетесь, а если вы ошибетесь, то значит, вы ошибетесь сознательно и погибнете, так как вы совершили сознательную ошибку. Знание является обязательным и необходимым. В этом же суть апостольского послания. Христос посылает апостолов, чтобы люди знали, как идти к Богу. И для египтянина очень важно было знать этот путь от земли через Нут в объятия Геба, потом в Шу и Тефнут, потом в Атума. Существует санскритское выражение «ya evam veda» - кто так знает. Оно и в Египте присутствует. Тот, кто, обладает знанием, может спастись. Да, само по себе знание не спасает, но знание дает необходимое основание, позволяющее человеку судить, какой путь избрать. Если ты не знал, но мог знать, ты осужден. Если ты знал, но не поступил, как надо, ты тем более осужден. Но если ты знал и поступил, как надо, то ты спасен. И сейчас, когда мы выяснили эти шаги вниз, мы подходим к самому главному - к пути вверх, к спасению.

Но прежде нам нужно окончательно разобраться с категорией зла, присутствие которой в египетских текстах мы уже не раз фиксировали. Помните, когда говорилось о супостате, противнике, от которого хранит Нут, от которого защищает своими объятиями Геб? Итак, снова перед нами встаёт ключевой вопрос: откуда взялось зло? Откуда сопротивление? Что произошло в мире, чтобы это сопротивление стало возможным? История детей Геба и Нут - Осириса, Сета, Исиды и Нефтиды – это история того, как зло пришло в мир, и что надо сделать, чтобы зло не овладело тобой, но ты бы мог от него освободиться. Это тема следующей нашей лекции.