Дорогие друзья!

Сегодняшнее занятие мы посвятим разговору о важнейшей фигуре религии Древнего Египта – Осирисе, имя которого мы теперь будем упоминать постоянно в течение всего курса.

1. Первые упоминания об Осирисе

Несмотря на огромное значение имени Осириса, само это слово довольно позднее. Впервые оно появилось в пирамиде Унаса – то есть, в самом конце V династии. Первое изображение Осириса мы встречаем на блоке из пирамидного комплекса фараона Джедкара, или Исеси, как его звали предшественники Унаса – то есть тоже в конце V династии (2414–2375 годы до РХ).

Вместе с тем, знак Осириса, так называемый столб Джед, присутствует на египетских памятниках еще с I династии, равно как и знак его супруги Исиды – узел Тит. Знаки эти были обнаружены в Хелуане в 1942 г. при раскопках могил, относящихся к I династии. Таким образом, что-то связанное с Осирисом уже существовало в ту раннюю эпоху – и как мы скоро увидим, даже намного раньше:

Для того чтобы понять отношение к Осирису, лучше всего войти в какой-то осирический текст. Я предлагаю вам прослушать сохранившийся во многих копиях гимн Осирису, бывший очень популярным в Среднем и Новом царстве. Основной текст мы возьмем со стелы Собек-Ири, хранящейся в Лувре (C30), а пять последних строк из иных версий гимна, потому что они на этой стеле не сохранились:

«Слава Тебе, Осирис, сын Нут,
Двурогий, высоковенечный,
Увенчанный и обрадованный Девятерицей.
Трепет перед тобой вселил Атум в сердца людей, богов, воскресших и умерших;
В Иуну была вручена тебе власть;
Велик ты явлением Своим в Джеду (Бусирис),
Владыка ужаса на Двух Холмах;
Господин страха в Росетау (кладбище в Гизе, синоним преисподни),
Владыка трепета в Хенесе;
Владыка могущества в Чененет (святилище в Мемфисе);
Великий любовью на земле;
Владыка славы в палатах дворца;
Великий прославлениями в Абидосе;
Кому дано было победное торжество пред Девятерицы;
Для кого были совершены заклания в великом зале Хервера.
Кого страшатся великие силы,
Пред кем славные встают с мест своих;
Ужас пред тобой соделал Шу,
Трепет перед тобой сотворила Тефнут;
К тебе приходят Два Собрания, кланяясь в доли.
Ибо велик страх пред Тобою,
Силен трепет пред лицом твоим.
Се Осирис – владыка богов,
Великая сила небесная,
Правитель живущих,
Повелитель тех, кто в инобытии!
Прославляют Тебя тысячи в Хер-аха (местность к югу от Иуну),
Превозносят Тебя множество в Иуну,
Ты владеешь приговором, объявляемым в Палатах Высоких,
Тебе приносятся жертвы в Мемфисе,
Тебе совершаются ночные празднества в Сехеме.
Взирая на Тебя, молятся Тебе боги,
Взирая на Тебя, поклоняются Тебе воскресшие.
Ты оплакан множествами на земле,
Ты прославлен теми, кто в инобытии».

2. Первый из Западных

Если быть точным, слово «осирис» – это грецизированная форма египетского слова «исет-ирет». Исет-ирет – это «место глаза» или «глаз над троном». Осириса так и изображали иероглифически в виде египетского трона и глаза над ним:

Сейчас мы разберемся, почему изображение было именно таким. Пролить свет на происхождение имени Осирис нам поможет знаменитый трактат Плутарха «Об Исиде и Осирисе». Этот трактат есть в русском переводе, есть на всех европейских языках, есть и на греческом, разумеется. Я рекомендую всем его прочесть, потому что это очень глубокий рассказ с массой информации, полученной Плутархом от египетских священников – единственное в своем роде свидетельство, сохранившееся в нашей культуре. Итак, Плутарх в своём трактате утверждает, что «Осирис – имя эллинское, а не варварское и варварам я его варварам не отдам», – то есть египтянам он его не отдаст. В действительности же это слово, безусловно, египетское и очень древнее. Правильным будет произносить его «усир» (наименование «усире» мы встречаем у коптов, для позднего египетского языка характерна была эта конечная огласовка). «Место глаза» – это прозвище, как и Амон (незримый), которое, вероятно, дали жители, чтобы не употреблять старые имена. Мы сейчас увидим, как это имя намного шире даже Древнего Египта.

До времён V династии в Египте было существо, которое именовали Хентиаментиу. Имя это представляло собой соединение двух слов: «аменти» (запад) и «хенти» (первенец). Как известно, в традиционном обществе старший сын командует своими братьями и наиболее авторитетен. Поэтому слово Хентиаментиу имеет два значения: предводитель западных и перворожденный из западных. Западные» – это, конечно, умершие, а аменти – страна умерших. Солнце закатывается на западе, именно отсюда символический смысл этого слова. В горбнице Неферкара мы читаем: «Ты будешь на троне Осириса как наследник Хентиаменти» (Pyr. 2021). Некоторые ученые считают, что Хентиаменти – это один бог, а Осирис – другой и что между ними велась определенная борьба. Но это полная чепуха, не вызывает сомнений, что это разные формы именования одного и того же существа.

Интересно, что до нас дошло ещё одно его имя Ун-Нефер – «добробытийный» (от исходного варианта имени Ун-Нефер через позднее египетское произношение Уннофру возникло хорошо нам известное имя Онуфрий). Другими определениями Осириса были Нечер-Нефер (Бог благой) и Неп-Маат (Владыка Правды). И ещё одно интереснейшее наименование – Аша-Ну, «тот, у которого много имен». Таким образом, сами египтяне указывали, что множество имён и определений являются лишь различными вариантами отражения единой сущности. И совсем не случайно гимны призывают прославлять Осириса во всех именах его – ведь имена эти не просто громкие титулы, они отражают сущность этого лица. О какой же сущности идет речь?

3. Один из Девятерицы Иуну

Осирис – это одно из имен, точнее одна из сущностей Девятерицы богов Иуну. Осирис – перворожденный сын Геба и Нут, первый из их четырёх детей. Братом Осириса является Сет, сестрами Исида и Нефтида. Эта четверка замыкает Гелиопольскую Эннеаду:

При этом Исида одновременно является супругой Осириса, а Нефтида – супругой Сета. Как повествует Плутарх, Осирис и Исида сочетались друг с другом уже во чреве Нут, то есть ещё до своего рождения стали мужем и женой. Осирис, Исида и Нефтида – это грецизированные формы. Нефтида восходит к египетскому Небет-хут или Небет-хет, что означает «владычица дома». При этом Нефтида не только жена Сета, но по многим поздним версиям – тайная возлюбленная самого Осириса (возможно, сюжет о тайной связи Осириса и Нефтиды существовал и ранее, но нам он известен из поздних версий).

Родословие Осириса является очень древним. Впервые об отношениях Осириса с иными лицами Девятерицы говорится в 219-м речении «Текстов пирамид». Герман Кеес, немецкий египтолог, сказал, что это речение представляет собой «старейшее молитвословие Осирису» – и видимо, он прав. И именно с этого гимна становится нам известна устойчивая форма «Осирис – имярек», как говорят сейчас египтологи, то есть сначала имя Осирис, а дальше личное имя – Осирис Пепи или Осирис Тети. Как бы мы сейчас сказали на современный лад, Осирис Иван или Осирис Наталья. В представлениях египтян каждый человек после смерти становится Осирисом, не теряя своей личностной природы, что для нас очень важно, поскольку такая же традиция присутствует и в христианстве. В христианстве, по учению апостола Павла, все мы члены тела Христа. И, по сути говоря, вполне можно сказать «Христос Наталья», «Христос Петр», «Христос Андрей», но мы так не говорим, – а вот египтяне говорили и даже специально подчеркивали эту реальность.

Итак, 219-е речение «Текстов пирамид»:

О, Атум, се – Сын Твой Осирис,
Которого восставил Ты, дабы жил Он!
Если живет Он – Унас будет жить (этот текст из пирамиды Унаса);
Если не умирает Он (то есть Осирис) – Унас не умрет;
Если неразрушим Он – Унас не будет разрушен;
Если не осужден Он на смерть – Унас не будет осужден;
Если осуждается Он – будет осужден и Унас!

И дальше то же самое о всех богах Девятерицы, начиная с Шу и Тефнут:

О, Шу, се сын Твой Осирис, которого восстановил Ты, дабы жил Он!
(далее повтор)

О, Тефнут, се сын Твой Осирис, которого восстановила Ты, дабы жил Он!
(далее повтор)

О, Геб, се сын Твой Осирис, которого восстановил Ты, дабы жил Он!
(далее повтор)

О, Нут, се сын Твой Осирис, которого восстановил Ты, дабы жил Он!
(далее повтор)

О, Исида, се брат Твой Осирис, которого восстановила Ты, дабы жил Он!
(далее повтор)

А вот дальше, внимание:

О, Сет, се брат Твой Осирис, который был восставлен, дабы жил Он и мог наказать Тебя!
(далее повтор)

О, Нефтида, се брат Твой Осирис, которого восстановила Ты, дабы жил Он! – скоро узнаете, что Нефтида вместе с Исидой восставили Осириса.
(далее повтор)

О, Тхот, се брат Твой Осирис, который был восставлен, дабы жил Он и мог наказать Тебя!
(далее повтор)

Интересно, что в более поздней египетской религии Тот не входит в Девятерицу, но здесь он присутствует - это редкий пример, когда о Тхоте вообще говорится как о части Девятерицы, наравне с Сетом.

И наконец:

О, Гор, се отец Твой Осирис, которого восставил Ты, дабы жил Он!
(далее повтор)

Это речение для нас очень важно, поскольку показывает всю полноту Девятерицы и распределение ролей в ней. Вы видите, что если не говорить о Тхоте, который потом из Левятерицы исчезает, то все восстанавливают Осириса: и отцы (Шу и Геб), и матери, то (Тефнут и Нут), и сестры (Исида и Нефтида), и сын (Гор). Исключением является только брат Осириса – Сет.

4. Воспоминание о будущем

Теперь давайте вернемся к имени Осириса – потому что это имя неслучайно, и оно нам многое подскажет. В первую очередь, нужно понимать, что говоря об Осирисе, мы вступаем в область основополагающего древнеегипетского мифа. И пусть вас не смущает слово миф. Миф – это отнюдь не то же самое, что сказка, хотя, какие-то ученые два этих понятия отождествляют. Миф, в его изначальном древнегреческом значении представляет собой предание – рассказ о том, что было. В этом смысле мы вполне можем сказать, как бы кощунственно это ни прозвучало, что главный нерв христианства – миф о воплощении, вочеловечении, крестной смерти и воскресении Христа. Эта линия является основной, а все остальное – элементы, дополняющие её. И если бы не было этих ключевых моментов, связанных с Христом, таких, как зачатие, рождение, крестная смерть и воскресенье, то не было бы и христианства. Так же без истории Осириса не было бы египетской религии. Остальные элементы могут взаимозаменяться, дополняться, комбинироваться, но история Осириса – ее главный нерв, без которого египетской веры просто нет.

Что же такое миф в серьезном религиоведческом смысле? Как указывал крупный египтолог Карл Блеекер: «миф – это повествование, имеющее значение символа веры, ибо миф выражает смысл и сущности жизни. Миф повествует о деяниях, совершенных богами и полубогами в предысторические времена, благодаря которым мир принял свой нынешний вид и установились формы культуры. Дабы возобновлять это новое состояние мира мифическое деяние нужно воспроизводить в ритуалах, отсюда теснейшая связь между мифом и ритуалом».

Но я бы даже добавил больше. Воспроизведение ритуала важно не столько для того, чтобы в этом мире воспроизводилась какая-то ситуация, сколько для того, чтобы победить зло, энтропию этого мира. Мы это встретим не только в Египте, но и практически во всех остальных древних религиях, которые называются ритуальными. И ученые до сих пор спорят, что было первично в доистории: миф или ритуал. Были ли случайные ритуалы, которые потом с помощью мифа объяснялись – или мифы, которые потом с помощью ритуалов воплощались. На мой взгляд, это спор о курице и яйце, поскольку эти вещи одновременные. Хотя если мы говорим о христианстве, то здесь, совершенно очевидно, что сначала было событие или миф (то есть предание об этом событии), а только потом появился ритуал.

Но, как бы то ни было, интересно, что сюжет об Осирисе и о том, что с ним произошло, нельзя назвать чисто египетским. История о трагической и ужасной смерти бога, о преодолении им смерти и восстании из мертвых является общей темой многих мифологических систем. Нам может это показаться немного странным, ведь из греческой мифологии мы знаем, что главная категория бога – его бессмертие («атанасиос» – «бессмертный бог»), поэтому словосочетание «смерть бога» звучит парадоксально, однако на деле в различных древних традициях данный сюжет появляется регулярно. И в наших школьных и университетских учебниках сюжет это обычно именуются, как вы все, наверняка, помните, мифом об умирающем и воскресающем боге. И хотя бог умер и воскрес всего один раз, но ритуал, связанный с его смертью и воскресеньем, празднуется ежегодно – или даже, как в случае с Месопотамией – два раза в год. И у нас тоже смерть Христа на Страстной седмице и его воскресенье в Пасхальную ночь празднуется ежегодно. Каждый год мы, христиане, вновь и вновь воспроизводим то, что один раз было в действительности. То же самое и с Осирисом, то же самое со всеми остальными героями предания об умирающем и воскресающем боге.

Осирис, безусловно, бог – он один из членов Девятерицы, одна из личностей этой единой усии, исходящей от Атума – а через Атума от Нуна, от божественного инобытия. Но с ним, богом, произошла трагедия – он умер. И причиной трагической смерти Осириса стал его брат Сет, другая личность, другая ипостась Девятерицы Иуну. Можно, таким образом, заключить, что конфликт, приведший к трагедии, произошел не где-то на земле, он произошел в самом божественном бытии.

Для египтянина в первые 100-200 лет после пришествия Христа, когда две религии сосуществовали в Египте, Эдем был именно божественным бытием, бытием Девятерицы, а Адам – лицом этой Девятерицы. Думается, примерно так они, наверное, понимали библейскую историю грехопадения. Поэтому египтяне и были первыми, кто как целый народ обратился ко Христу. Они увидели в Христе не альтернативу своим преданиям, а осуществление своих преданий. Они поняли, что прошлое – это на самом деле будущее. И то, что по их представлениям, осуществилось во время убийства и воскресения Осириса – на самом деле явилось воспоминанием о будущем.

5. Умерший и воскресший бог на Переднем Востоке

Теперь давайте обратимся непосредственно к анализу самих имен. На разных древневосточных языках умершему и воскресшему богу давали разные имена – но они все удивительно сходны. В Шумере этого бога звали Думузи (когда мы будем проходить религию Месопотамии, мы будем много говорить о Шумере – сейчас отмечу только, что Шумер был совершенно особый мир с особым языком, несемитской языковой группы, принадлежность которого к той или иной семье языков мы определить в настоящее время до сих пор не можем). В семитской же Месопотамии, просто повторяя и на свой лад, изменяя это шумерское слово, его называли – Дузу, Таммуз, Мардук. Потом уже по-другому: Мардук и Ашур. Сначала Ашур с одним «ш», а с XIII века до РХ с двумя – Ашшур. В Ханаане его называли Адонис (Господь), Эшмун, Мелькарт (Владыка города, «келта» на семитских языках – «город») или Молох – это грецизированная форма слова Мелькарт. В Угарите его именовали Баал, (Господь), сын Эля (Бога). У хеттов, индоевропейского народа, который стал где-то с начала II тысячелетия до РХ проникать в нынешнюю Турцию, – Телепинус. У греков в поздний минойский период, когда уже был греческий язык – Даозус, Даонос или Дионис.

Слова Думузи, Доузу, Дамус, Дионис – это одно и то же слово, значимое, кстати, только в шумерском языке. В шумерском языке оно легко переводится и означает «верный сын». Запомним эту важную для нас вещь. Вот когда мы с вами в церкви читаем перед Великим постом Евангелие и притчу Христа о блудном сыне, то мы помним, что, кроме сына блудного, был ещё другой сын – верный. Правда, в евангельской притче верный сын выглядит не очень симпатичным, но сам образ верного сына очень глубок, содержателен и значим. И сам Христос, которого, как вы помните, называют Сыном Божьим – и который в Евангелие от Иоанна именно так себя именует – без сомнений оказался верным сыном. В чем его верность? В том, что он смог пройти весь путь своей земной жизни до конца, не соблазнившись многочисленным соблазнам сатаны, не испугавшись смерти, не отказавшись от той чаши, которую надо было выпить, не поддавшийся искушению даже на кресте. Здесь можно вспомнить фильм Скорсезе и слова самих иудеев: «Сойди с креста». И именно этой верностью он победил смерть.

Сэмюэл Мерсер, христианский богослов и одновременно очень известный канадский египтолог, издавший с обширными комментариями «Тексты пирамид», усматривает в ряде имен Асарри – Асар – Ашшур – Осирис такую же единую фонетическую линию. Асарри – это наиболее ранняя форма имени, которая зафиксирована на цилиндре месопотамского царя Гудеа (и Асарри и Асар – это титулы все того же Дузу-Мардука). Важно, что имя Асар писалось в Месопотамии знаками престола и глаза точно так же, как имя Осирис («Исет-Ирет»). Подобно Осирису Мардук Ассар именовался добробытийным, а само слово «асар» и у ассирийцев, и у древних евреев означало «быть милостивым». Наконец, все обладатели этих схожих имён были связаны с миром умерших – они были умершими и воскресшими. Мардука, например, именовали «господином нижнего мира». Все они назывались пастырями людей и одним из их обязательных атрибутов был пастушеский посох. Когда мы смотрим на, если можно так выразиться, официальные статуи египетских фараонов мы всегда видим, что у них руки прижаты к груди – и в одной из рук находится полосатый пастушеский посох, а в другой плеть. Посох – символ пастырства, плеть – знак власти: царь пасет и повелевает.

Ашшур, Осирис, Мардук и Думузи были тесно связаны с образом Мирового Древа – осью, соединяющей земной, небесный и подземный миры. Можно сказать, что они сами, в какой-то мере, являлись такой осью. А образ Мирового Древа на Переднем Востоке ассоциировался с ливанским кедром – хорошо нам известному по поэтике Ветхого Завета, особенно по псалмам, по Песни Песней и по Книгам Пророков. Почему именно ливанский кедр? Это было самое крепкое и мощное дерево, которое к тому же росло в горах (ливанских горах) – притом, что Передний Восток, в основном, находился на равнинной местности и если там даже случаются какие-то горы, как, например, на Синае, то никаких деревьев на них вообще не растёт. И только на ливанских горах, которые хорошо обводнены, достаточно воды для лесов.

Ливанский кедр – это мощный образ соединения Неба, Земли и Преисподней – от корней, уходящих в глубины гор, до вершины, достигающей неба. В страну кедров отправляется Гильгамеш, герой месопотамского эпоса, с ливанским кедром связано и пророчество Даниила. Интересно, что в Месопотамии кедр был посвящен Ашшуру – это дерево перехватывалось железными обручами (мы можем предполагать, что эти обручи символизировали его целостность, хотя здесь допустимы и иные толкования). Но вот что важно: священный столб Осириса, Джед – это тоже столб, верхняя часть которого имеет особое горизонтальное членение, что тоже может быть связано с обручами.

Для греков два эти ряда богов – Думузи, Таммуз, Дионис, с одной стороны, и Ашур, Осирис, с другой – соединились вместе. Я уже говорил, что Плутарх не хотел отдавать «нашего Диониса» египтянам. Но Геродот ещё раньше указывал в 42-м параграфе своей второй книги «Истории», что Дионис – это Осирис, как объясняли ему египетские священнослужители. А Плутарх прямо пишет своей корреспондентке Клее в трактате «Об Исиде и Осирисе», что Осириса правильно отождествлять с Дионисом – этой же традиции следовали и другие античные поэты.

Есть ещё одна интересная параллель, о которой я недавно прочел у очень авторитетного для меня человека, Татьяны Яковлевны Елизаренковой, нашей замечательной переводчицы «Ригведы» и «Атхарваведы». К сожалению, в настоящее время её уже нет в живых – но я её хорошо знал, мы с ней не раз беседовали и о ведической религии, и о сравнительном религиоведении. В первом томе своего издания «Ригведы» она написала, что ведическая asura и авестийская ahura, безусловно, есть одно и то же имя, имеющее значение «Владыка», «Господь» – и месопотамский Ауэр есть не что иное, как видоизмененная форма того же имени. А Ашшур, как вы уже понимаете, весьма близок к Осирису – и вы видите, как широка оказывается география этого имени.

Если уж мы заговорили о санскрите, о ведической традиции, то нужно отметить, что в Месопотамии начала II тыс. до РХ точно зафиксирована индоевропейская, то есть, ведическая традиция и известны имена ведических богов. Ими клянутся хетты, ими клянутся предки персов – мидийцы. Так что можно утверждать, что какие-то связи были, хотя знания об этих связях у нас, к сожалению, не очень хорошие.

6. Осирис как символ возрождающейся жизни

Теперь давайте возвратимся к разговору о Древнем Египте и рассмотрим удивительную супружескую пару – Осириса и Исиду – вместе. Мы помним, что Осирис, Исида, Сет и Нефтида – все рождены Гебом и Нут. Геб и Нут, Земля и Небо являются условием творения, их соединение – это то, без чего творение невозможно. В свою очередь, Осирис и Сет – это следствие творения.

Интересно, что эти образы представляют собой не какие-то философские формы, а именно личности. Личностное наполнение этих образов – это не дополнение, не какой-то сказочный атрибут, а совершенно необходимое качество. Потому что они отвечают за свои действия, их действия имеют ценностный характер, они привязаны к добру и злу. Поэтому Осирис и Сет – личности.

Осирис – это рождение, жизнь, его изображают зеленым или черным цветом. До сих пор очень многие знамена, флаги Переднего Востока, в том содержат в себе полосы зеленого и черного цвета (современный египетский флаг – черно-бело-красный). И если зеленый цвет, может быть, теперь как-то связан с именем пророка, то символика черного цвета не совсем очевидна. Понятно, что чёрный воспринимается на Востоке положительно, это совсем не наше негативное представление о черном как траурном цвете – черной была та плодородная земля Нила, из которой все росло. Напомню, что свою страну египтяне называли Та-Кемет – Черная Земля. После разлива Нила земля делалась чёрной, жирной, плодородной. Чёрная земля давала великолепный урожай, давала пищу и, соответственно, жизнь. Именно поэтому черный цвет – цвет потенции жизни в Египте. А зеленый цвет – это сама жизнь: зелень, ростки. И, естественно, Осириса также изображали черным или зеленым, подчеркивая его связь с рождением и жизнью, а вовсе не для того чтобы указать на его принадлежность к неграм.

Важными символами Осириса были также зерно (непер), колос, поле и, конечно, сам Нил (Хапи) – потому что Нил считался обладателем жизни. И традиция приносить умершим в жертву пиво (то есть жидкий хлеб), а также зерно и хлеб в ритуале воскресенья встречается еще в неолитической традиции. И со всеми этими важными символами жизни соединяется образ Осириса, который сам есть потенция жизни, потенция бытия. Геб и Нут родили Осириса, родили жизнь. И опять же теперь можно вспомнить начало Евангелие от Иоанна, где говорится о слове: «В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков».

Именно потому, что Осириса мыслился подателем жизни, его часто изображают с детородным членом, готовым к соитию. Идея победы жизни отразилась в формах поклонения Осирису. Одна из таких форм, кажется, описана даже в школьных учебника – это ковчег Осириса. Вот представьте себе обычный египетский ковчег, то есть деревянный кедровый гроб по форме человеческого тела, который наполнялся землей, той самой черной плодородной землей с семенами пшеницы или ячменя. Затем его, наверное, поливали. И в итоге через дырочки, которые специально просверливали в верхней части ковчега, прорастали растения из оставленных в ковчеге семян. И эти проросшие из ковчега растения олицетворяли живого Осириса, знаменовали победу жизни над смертью.

В древнейших, посвященных Осирису текстах – «Текстах пирамид» и «Текстах саркофагов» – идея жизнедательства звучит постоянно и очень настойчиво:

Слава вам, ведующим изобилием, хранителям пищи, восседающим пред зеленеющим полем близ владыки солнечного сияния. Дайте мне вкусить от зерен (непе), выросших здесь, подобно Осирису, в водах великого половодья! [Pyr. 1059]

Этот же образ повторяется в «Текстах пирамид» многократно – в речениях 1059, 36, 93, 97, 109.

Другой пример, уже из «Текста ковчегов»:

Превращение в зерно.
Я вхожу в зерно (вариант – в пищу).
Приношения даются мне, и хорошо мне, ибо сестра моя предо мной.
Я живу, и Я умираю,
Я – Осирис, я вхожу и я выхожу.
Я вырастаю тучно,
Я живу и расту, как зерно, которое лелеют прославленные, которое скрывает Геб.
Я жив – и се – Я мертв, но Я – пшеница, и Я не погибну,
Я вхожу в Правду, Я защищаю Правду, ибо Я – владыка Правды,
Я –Птах.

В конце вот он добавляет «Я – Птах», но он – и Осирис. То есть он и Осирис, и Птах, а самое главное – он владыка Правды. Вы видите, что все образы, связанные с жизнью, они ассоциируются не просто с физическим процессом поливания земли и прорастанием семян, в них присутствуют и нравственные категории. Неслучайно возникает здесь выражение «Неб-маат», то есть владыка Правды. А Правда, как вы помните, персонализируется в виде Тефнут.

И вот теперь возьмём для сравнения поздний текст – «Книгу врат – относящийся уже к Новому царству.

Ра говорит умершим: «Произрастания (букв. «овощи»), которые в вас, принадлежат Осирису, дабы был Он ублажен ими. Растет пшеница – Осирис приходит в бытие, Тот, видением Кого живут обитатели инобытия (то есть, взирая на которого живут обитатели инобытия) и обонянием ароматов Которого живут воскресшие. Да будет благо тебе, о, Осирис, да процветешь Ты, Бог зерна, да будешь ты успешен, Хентиаментиу. Тот он, кто пребывает на полях инобытия (BG II, 122-124)

Вот так прекрасно описывается Осирис. Но не менее величественно и описание Нила, который так же ассоциировался с Осирисом:

Воистину ты, Хапи, могучий разливами своими в начале половодья. И боги, и люди живут водами твоими. Египет – это дар Нила, как сказал Геродот. А Нил, как мы здесь видим – это образ Осириса.

7. Исида как энергия жизни

Если Осирис был потенцией жизни, то энергией жизни была его супруга Исида. Мы с вами уже не раз об этом говорили в разных курсах, но я напомню, что с точки зрения богословия, жена бога – это его энергия. Или как говорят индийцы, Шакти. Дело в том, что мужчина сам по себе не может родить никакую жизнь: он имеет семя жизни, но он не в состоянии родить жизнь. Для того чтобы родить жизнь, чтобы проявить себя в поколениях, чтобы создать сами эти поколения, необходимо, чтобы у него была жена, которая примет от него семя, зачнет это семя и родит ему наследника. В связи с этим универсальный образ жены – это сила, которая дает богу возможность проявить себя. Это очень широкий, универсальный почти для всех религий, глубокий образ, который при желании можно даже как-то заново переосмыслить и в христианской традиции, но я этого сейчас делать не буду.

Имя жены Осириса, Исида – это форма слова «исет», что означает «трон». Помните, что такое Осирис? Это Ири-Исет – Глаз над Троном. «Исет» значит основание – престол, на котором пребывает жизнь (а глаз, понятно, это то, что творит жизнь. Исиду именуют «Матерью» или «Всеблагой». Иногда царя изображают сидящим на коленях Исиды, подчеркивая, что она престол. Саму Исиду часто изображают небесной коровой с солнечным диском между рогами. Плутарх говорит, что «Исида – есть женское начало природы (физис), и она вмещает в себя всякое порождение» Это опять же из «Осириса и Исиды». Если мы внимательно прочтем фрагмент из платоновского диалога «Тимей» о всеобщем женском начале (49-53), то мы увидим, что и там фактически говорится тоже об Исиде.

Греки Исиду отождествляли с Деметрой, то есть с матерью-землей (Гимитери) или божественной матерью (Димитери). И хотя самого имени Исида не появлялось, символические образы, связанные с плодоношением были очень близкие. Греческие источники рассказывали, что, по словам египтян, Исида научила людей жать и стирать зёрна в зернотерках. Во времена Плутарха и Геродота уже никто зерна в зернотерках не растирал, использовали мельницы, а растирание зерен практиковалось в раннем неолите, то есть перед нами воспоминания об очень древних временах.

В Памятнике Мемфисского Богословия (Shabaka stone) мы находим выразительную образную параллель этому позднему мнению:

Великий Престол, веселящий сердца богов в Доме Птаха, – это зернохранилище Та-Тэнэна, это Владычица всяческой жизни. Через нее подается пища и все потребное Обеим Землям (то есть и небу и земле). [Shab.61]

Из текста становится понятно, что Исида является подательницей жизни – так же как мать рождает ребенка, Исида дает саму жизнь. Кстати, вы скоро увидите, что она и ребенка тоже рождает. Исиду называли «великой волшебницей», «могущественной в чудотворении (хекау)». Значимо, что слово «хекау», означающее чудотворение (колдовство), также содержит корень «кау» (суть) – Исида осуществляет духовное творение неких сущностей. В «Текстах пирамид» имя Исида употребляется около 300 раз – то есть очень часто.

Уже в эллинистическое время при Птолемее I, сыне Лага, в Александрии были учреждены мистерии Исиды наподобие Элевсинских, посвященных Деметре и Персефоне. Мы знаем об этом по раскопкам Помпей, где был открыт храм Исиды. Мы видим, как жрецы Исиды при извержении пытались спасти священные предметы: что-то они унесли, что-то потеряли, а сами частично погибли.

Плутарх, Апулей и другие античные авторы говорят, что в греко-римском Средиземноморье почитание Исиды было очень широко, а ее имя было связано с упованием победы над смертью. Вы помните «Золотого осла» Апулея, его знаменитые «Метаморфозы». В молодости мы читали это произведение, желая найти там какую-то клубничку, но по сути своей оно является важнейшим мистериальным текстом. Сейчас мы можем прочесть его заново, и явно обнаружим движение от профанного к сакральному. В начале книги её главный герой, Луций, представляет собой этакого дурака-парня, который интересуется только физиологическими радостями, постоянно думает о том, как бы заняться любовью, поесть да выпить. А в конце – перед нами совершенно изменившийся человек, подлинный мистик, который осознал высшие сущности, хотя ради этого ему пришлось побывать в ослиной шкуре и, кстати говоря, отвергнуть некоторые соблазнительные предложения. И лишь после этого ему открылся путь к знанию. В самом конце книги именно на мистериях Исиды, где герой присутствует в виде осла, ему является во сне некая великая жена, которая говорит, что человеком он станет тогда, когда съест розу из венка, который несут во время священнодействий. Луций делает все, что ему сказано, становится человеком, но когда он с мольбой обращается к великой жене, желая узнать, кто она, то слышит в ответ: «У меня есть много имен, я Астарта (семитское имя), Геката, Кибела, Деметра, Селена, но истинное мое имя – Исида». И она сохранит Луция в этом мире и даст ему блаженство в царстве мертвых, где она, Исида, «просветляет мрак Ахеронта, царствуя над Стигийскими тайниками». Таким образом, вы видите, что, хотя в греческом сознании идея воскресенья отсутствует, но благая жизнь за гробом тоже дается Исидой, этой великой энергией Осириса.

А теперь перейдем к рассмотрению сложного, но крайне важного элемента – сил разрушения.