Дорогие друзья!

Сегодняшняя наша лекция посвящена знакомству с Гором, спасителем Осириса. Можно уверенно говорить, что именно Гор является главной активной фигурой древнеегипетской религии. Осирис, в некотором роде, фигура пассивная – его спасает и оживляет Гор. А вот сам Гор – фигура активная, оживляющая, спасающая, побеждающая. Неслучайно египетский царь обязательно включал в свою титулатуру имя Гора, потому что он был спасителем своего народа – в этом и была главная функция царя.

1. Живое из мертвого

Как мы слышали с вами на прошлой лекции, в самом появлении Гора лежит глубокая тайна. Сын Исиды рождается от мертвого отца – это очень странный образ, и он присутствует уже начиная с «Текстов пирамид» и даже раньше. Но если мы подумаем, то в этом образе очень глубокий смысл. Ведь в сущности любой человек, любое существо в этом мире, обречено на смерть. Даже в самый активный момент жизни, когда человек создает семью и зачинает детей – он уже мертв, потому что он будет мертв через несколько десятилетий или через несколько лет. Сама жизнь транслируется в мертвом мире, в мире, где победила смерть. Другой жизни, кроме как жизни в мире, в котором победила смерть, мы не знаем. Когда говорим о Боге, мы подразумеваем, что есть жизнь нескончаемая, но наш собственный опыт – это только опыт земной жизни, которая обязательно завершается смертью. И поэтому победу над смертью должна одержать именно жизнь, возникшая в смертном мире. Не жизнь, откуда-то извне полученная, а жизнь через смерть.

Если мертвое преображено жизнью, приходящей извне, как некое чудо, то это уже насилие над свободной волей человека – ведь он тогда он не сам из себя производит жизнь, а жизнь приходит к нему со стороны.

В этом, скорее всего, и смысл порождения Христа, победителя смерти, от Марии, Христа как потомка Давида, усыновленного Иосифом. Вы помните, что и у Матфея, и у Луки есть родословные Христа – они восходят к Адаму (у Луки) и к Аврааму (у Матфея). Эти родословные показывают, что Христос рождается в цепи смертных жизней. Бог не приходит извне, но рождается через ряд смертных жизней у земной смертной женщины – это очень важный момент. И нам еще не раз придется сравнивать этот таинственнейший момент боговоплощения, как его называют в христианском богословии, Иисуса с Гором – там действительно есть переклички, и это первая.

2. Сокол со слабыми ногами

Гор, рожденный от Исиды – это Гор-Готовый, Гор-Мститель (Гор-Сопд). Египтяне называли его Вышним Ребенком (Гор Пахерт) - у Плутарха это имя искажется в Гапократа. Гор-Гапократ изображается соколом в белой египетской царской короне – но соколом, лежащим на брюшке, не стоящим на ногах.

Плутарх отдельно указывает, что у Гарпократа были слабые ноги. И это тоже очень интересный символ. Он показывает, что ребенок не вполне крепок и полностью божественен – он имеет и слабую природу, полученную от мертвого отца. И эту слабую природу ему необходимо победить.

Здесь снова перекличка с Иисусом. Иисус не имеет греха, но он, в отличии от Бога-Отца, имеет все человеческие слабости. Иисус может быть голодным, может быть уставшим, может хотеть спать, может даже, выйти из себя, совершить экстазис, может бояться (моление о чаше). Все это есть следствия его человеческого естества, как сказал бы христианский богослов. Иисук этим знаменует свое человеческое естество. И не случайно в Символе веры говорится о том, что Иисус на кресте страдал («и страдаше, и погребеше»). Иисус не имитировал страдания, как говорят, манихеи или мусульмане, а действительно страдал, как страдает человек. Страдание – это всегда несовершенство и этот признак несовершенства ясно виден и осирической модели Гарпократа. У Гора-Ребенка божественная корона царя неба, но его ноги слабы, как слабы они у всех земнородных, обреченных на смерть. Но именно этот земнородный был призван не умереть, но победить смерть.

Гора именуют соколом и изображают соколом. Но само по себе слово «гор» не имеет никакого отношения к имени «сокол» (сокол по-египетски – это «бик»). «Гор» – это причастие глагола «ири», что означает «быть удаленным ввысь, быть вознесенным». Это то, что находится превыше всего, и используя и греческий и славянский термин, мы вполне можем переводить его словом «вышний». Гор – это тот, кто выше всех, кто превознесен над всеми. Сокол является только его символом, птицей, парящей в поднебесье и спускающейся на землю. Изображение в виде сокола бесконечно древнее, оно присутствует еще в Додинастике. В I династии, например, на знаменитой палетке фараона Уджа, царя-змеи, над именем самого Уджа изображен Гор в виде сокола. И это изображение пройдет через всю историю Египта. Будут меняться иконографические аспекты, и в позднем Египте Гор будет изображаться в доспехах римского военачальника – но это будет все тот же Гор. Сокол в Египте навсегда соединился с этим образом – и образом царственности и образом Гора-спасителя своего отца.

3. Гор-Древний и Гор-Ребенок

Мы должны себе представить, что имя для Египта означало очень много, как и для любой другой глубокой культуры. Ведь имя – это суть вещи. Русская поговорка «назови как угодно, только в печку не ставь» показывает полное богословское бескультурье. Имя – это знаменье личности, это знаменье сути, соответственно, и знаменье судьбы – если назвали горшком, то окажешься в печке, и будут в тебе варить обед. Поэтому очень важно, что египтяне и первоначальный импульс творения (Сердце Птаха из «Памятника Мемфисского богословия») и сына Исиды именуют одним и тем же именем. Это не случайность, вызванная нехваткой слов в древнеегипетском языке. Для египтян было принципиально важно указать на то, что рожденный от Исиды Гор и Сердце Птаха, которым были замыслены все сотворенные сущности, в том числе и божественные – это одно. Можно сказать, что Исида родила Сердце Птаха, родила ту самую предвечную сущность, в которой были замыслены сущности всех вещей.

Вспомните с чего начинается Евангелие от Иоанна: «Вначале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог». А потом мы узнаем, что это же Слово воплотилось и обитало с нами, полное благодати и истины. Византийские богословы и гимнографы тысячи раз обыгрывают этот образ – как Бог, прежде века рожденный от Бога воплотился от Девы Марии в конце времен. Тот, кто создал вселенную, лежит, повитый пеленами – вспомните, знаменитый рождественский гимн монахини Кассии Византийской. Как для христиан важно единство предвечного Логоса и Иисуса, так и для древних египтян важно единство Сердца Птаха, в котором были замыслены все сущности и Гора, сына Исиды.

Если имя одно, то и сущность одна – и египтяне разделяли два эти имени только эпитетами. Первого они называли Гор Ур (Гор Великий или Гор Древний), второго – Гор-са-Исет (Гор, сын Исиды). По-гречески Гор звучит как «орос» (horos, с жестким придыханием на «о»). Имя Гор-Ур Плутарх, который знал оба имени Гора, транслитерировал на греческий как Гор Ауэрис. И это тот самый Гор Нефертум, рожденный Сехмет из «Мемфисского памятника» 52b. Сехмет здесь не личность, это могущество – Гор рожден могуществом и силой Птаха. Это важнейший, но очень непростой момент.

4. Противоречиво ли древнеегипетское предание?

Интересно, что египтяне, хотя ясно говорят, что Гор – сын Исиды, но тут же, как будто специально путая египтолога, указывают, что Гор не только сын, но и брат Осириса. Плутарх, вконец запутавшись, говорит о том, что Гор – сын Осириса от Исиды, а брат Осириса он потому, что Гор Ур, был зачат еще во чреве Нут, когда Осирис и Исида еще были во чреве Нут и не приобрели свои особые личности. Видимо, он так осмысливал, а может, ему так рассказывали египетские жрецы. Но в любом случае и в «Текстах Пирамид» Гор именуется и сыном Осириса, и братом Осириса, и сыном Птаха, и сыном Ра, и сыном Геба. С другой стороны, Ра именуется глазом Гора – очень много возможностей, чтобы запутаться. Мать Гора – это Исида, но это же и по определению Хатхор (Хатхор – «дом Гора»). Хатхор изображается иероглифически знаком дома, то есть такой план постройки, и в нем внутри находится стоящий сокол – то есть это любая утроба, из которой родился Гор, это и Хатхорт, и Сехмет, и Нут («Тексты пирамид», 823).

В чем тут дело? Египтяне, в отличие от греков, не стремились создать непротиворечивые генеалогии своих богов. Сами греки говорили, что вот такие непротиворечивые генеалогии богов создали Гомер и Гесиод в IX-VIII веках до РХ – и за это их греки особо ценили. До этого времени, видимо, ничего подобного не было и у греков. И это происходит именно тогда, когда греки теряют глубину веры. До этого Бог и человек тоже были переходящие образы, но только потому, что человек считался образом Божьим. А в какой-то момент происходит инверсия – и люди начинают считать, что не человек подобен Богу, а Бог подобен человеку. А какому человеку? Конечно, человеку эмпирически известном – то есть несовершенному, греховному, ошибающемуся.

И отсюда возникают греческие мифы, в которых боги себя ведут как люди – завидуют, изменяют своим супругам, занимаются чем угодно. Зависть богов ужасна, говорят греки, поэтому надо не вызывать ее, а жить скромно. Нам, людям европейской культуры, вся древняя мифология, известна, в первую очередь, по мифологии греческой и римской. А греческую мифологию для людей русского культурного ареала, изложили и с детских лет прививали Фаддей Францевич Зелинский и Николай Альбертович Кун – в своих «Легендах и мифах Древней Греции». И в этом книге все понятно – кто чей сын, где чья мать, кто из богов с кем, когда и зачем. Это происходит потому, что греки, забыли, что Бог – это тайна и распространили на него человеческие формы жизни, тем самым разрушив символическое предание, Из символического мифа (напомню, что изначально миф означал именно рассказ-предание) это стало рассказом о жизни неких существ, подобных людям.

Надо сказать, что совершенно независимо от греков и римлян, то же самое произошло в глубочайшей древности с австралийскими аборигенами. Мы знаем австралийский тотеизм, где тотемы тоже живут всеми правдами и неправдами человеческой жизни, и они же, если не создатели, то организаторы человеческой жизни. Греческая мифология высокой культуры Гомера и Платона становится формой цивилизованного тотемизма – это невероятно, но это так. И в обоих случаях одна и та же интересная черта – вы никогда не докопаетесь, как был создан мир. Идея создания мира у греков отсутствует: подробно рассказано только о том, как организуют мир Уран, Гея, Крон, Рея, Зевс, Гера, о том, как похищает Прометей огонь, о других героях – но кто создал мир, не рассказывается. И в тотемной религии Австралии то же самое – создатель мира вынесен за скобки, о нем не говорят, говорят лишь об организации мира тотемными основателями родов, которым и поклоняются австралийцы. Вот такое удивительное сходство.

В отличие от этого, в Древнем Египте четко подчеркивается именно идея творения, но при этом вот такая непонятность, кто такой Гор. Но эта «непонятность» понятная – это совершенно сознательная интенция, это противоядие против очеловечивания божественного. Египтяне подчеркивают, что нельзя рационализировать вещи непознаваемые – именно поэтому двоятся и множатся матери и отцы Гора. Ни один египтолог не сможет написать «Мифы и легенды Древнего Египта». Если вы найдете такую книгу (а они, к сожалению, издаются) – это просто жалкая пародия на Николая Куна, и она будет очень натянута с точки зрения реального египетского богословия.

5. Гор – сын своего отца

Но есть вещь, которая о Горе говорятся всегда однозначно – Гор всегда сын. Он – Гор-Отмститель (Гор-Сопт), Гор, готовый встать за своего отца. Он хороший сын, готовый жертвовать собой ради отца.

И ведь категория сыновства тоже очень интересна. Когда мы говорим не о не дискурсивном богословии, а о богословии древнем, мифологическом богословии предания, то мы должны понимать, что оно использует самые простые слова и категории. Потому что в то время люди не знали сложных терминов, их не выдумывали. Да, их жрецы уже начали придумывать сложные образы – Амон, например, уже явно представляет собой дискурсивный образ (а может быть, даже и сам Осирис). Но это только начало – дискурсивное богословия появится потом, когда греческие богословы будут говорить «перихорезис» (взаимное проникновение частей друг в друга) и другие вполне правильные, но очень сложные слова. А древний человек говорил очень просто – и если он говорил «сын», то он имел в виду не мальчика, появившегося от папы через маму, а нечто, продолжающее дело своего отца. Ведь сын – это копия отца, но копия свободная и от отца независимая, и именно в этом его бессмертие.

В древнеегипетском тексте «Поучение Птаххотепа» говорится о том, что когда у хорошего сына умирает отец, люди даже не замечают этого – потому что сын настолько хорошо продолжает дело своего отца, что им кажется, что отец как будто бы не умирал, а только омолодился. «Обновится, яко орля юность твоя». Дела хорошего сына – это продолжение дел отца. С одной стороны, он независимое существо, а с другой стороны, он вырос из семени отца, как колос вырастает из пшеничного семени, брошенного в землю – то есть, он воспроизводит своего отца полностью. Вы помните, что на Востоке (да и не только на Востоке) долгое время существовала традиция семейного продолжения профессии. Считалось, что сыну сапожника хорошо становиться сапожником, сыну военного – военным, сыну царя – царем. И то, что не успел сделать царь – сделает его сын, который будет его продолжением. А если отец был оскорблен, унижен, или убит своими врагами – сын за него отомстит.

И в этом смысле действительно можно говорить, что Птах творит через Гора. Как отец Гора, он является творящей внутренней сущностью Гора, именно через эту внутреннюю сущность Гор создает то, чего уже не может создать Птах в земной жизни. Поэтому-то и можно говорит, что и Атум, и Хнум (Птах), и Амон – это и есть Гор. И здесь сразу, конечно, вспоминается евангельское «Я и Отец одно». Образ сына здесь очень важен и, думаю, он теперь понятен.

Вторая важная и однозначная характеристика Гора – Гор рождается. Не забудем, что Гор-Сопт рождается в мире сотворенном, где уже есть люди и есть разделение полов. Поэтому если в предвечности Нуна Гор-Ур рождается без матери, от одного только могущества Птаха (Сехем), то в земном мире мать у него есть (тот самый универсальный образ Хатхор).

И здесь интересная разница между сыном и женой – разница, казалось бы, очевидная, но то же время богословски не всегда понятная. И жена, и сын являются продолжением мужа, но продолжениями разными. Без жены муж не может родить, он рождает через жену. И по древним представлениям жена не может добавить ничего, кроме своего естества, сущности она не добавляет, вся сущность идет от отца. Сейчас, благодаря генетике мы знаем, что это не совсем так – но понимая мышление древнего египтянина, мы сможем понять и образ. В этом смысле жена не свободна: если она принимает семя мужа, она не свободна добавлять или не добавлять – рождается то, что привнес в эту жизнь отец (сейчас у нас матери дается огромная свобода, она может просто сделать аборт и не давать рождения вообще, но в символическую мифологему древности это, конечно, не входило). А вот сын свободен – он может продолжить дело отца, а может это дело отвергнуть. Сын делает свой выбор свободно – но он входит в этот мир только через утробу матери, без нее он не родился бы. В этом смысле, если отец представляет собой трансцендентное, то мать является соединением этого трансцендентного и имманентного – Небесного Отца и земного мира.

Бог входит в земной мир именно через мать – это очень много раз подчеркивается иконографически, есть множество образов Исиды вскармливающей Гора. Образ кормления ведь универсален. С одной стороны, когда земной человек питается молоком богини, он получает ее божественную природу. С другой стороны, когда Гор питается молоком Исиды, дочери Геба-Неба и Нут-Земли, он через это молоко получает земную природу.

И здесь очень интересна мысль, которую предлагает немецкий египтолог и очень сильный специалист в области древнеегипетской теологии Ганс Гёдике. Рассматривая палетку Питри из Абидоса, с изображением божественного сокола (датируется на грани между Додинастикой и I Династией) Ганс Гёдике пишет:

«Гор не является обобщением или проекцией личности доисторического вождя, как многие думали, но по всей вероятности является продуктом умозрения. Этот образ предполагает наличие совершенно сложившегося представления в египетском обществе о мире, как о двухуровневой структуре, разделенной на имманентное и трансцендентное, то есть земное и запредельное, человеческое и божественное». «Исида родила Гора как чувственное подобие нематериального мира», говорит Плутарх, и это полностью совпадет с тем, что говорит Гёдике.

6. Полнота образа Гора

Гарпократ рождается в болотах Хеммеса – и рыбаки Дельты помогают ему, приносят пищу, скрывают его в этих болотах. То есть Гор сразу оказывается среди людей доброжелательных и помогающих ему – как и Иисус, к которому сразу после рождения приходят поклониться пастухи-волхвы. И в дальнейшем Исида и Нефтида воспитывают Гора, конечно, с помощью людей.

Сам Гор – это универсальный образ сын, но согласно мифу у него самого есть четыре сына. Они именуются Амсет, Дуамутеф, Хапи (Нил), и Квебехсенуф. Эти четыре символических сущности довольно многогранны. Они – четыре стороны света, которые знаменуют то, что Гор повелевает всем миром, четыре столпа, на которых воздвигнут мир. В храме Гора Бехдеткого (Гора Ура) в Эдфу говорится: «Царь Верхней и Нижней страны, защитник, защищающий своего отца, великий отразитель, отражающий врага». Это говорится о Горе, сын Исиды. А дальше: «Это он установил небо на его столпах – вот эти четыре столпа. Успешны все дела, которые он содеял, Гор Бехдетский, великий бог, владыка Неба». Вы опять видите, что древнему гимнографу важно почеркнуть, что Гор одновременно и спаситель своего отца, и творец всего мира.

Но одновременно, четыре сына Гора – это руки и ноги умершего (как об этом говорят «Тексты пирамид» 149а и 149b). Они же – те силы, которые защищают умершего от четырех самых ужасных напастей, которые могут прийти – тления, распада, голода и жажды. Они же – четыре хеперу, четыре главных проявления человека. Амсет – это сердце, Дуамутеф – это Ка-сущность, Нил-Хапи – Ба-душа и Квебехсенуф –тело. Таким образом, Гор через четырех своих сыновей, одновременно хранит умершего и дает ему возрождение – как он дает его Осирису.

Таков образ Гора – создателя мира. Его именуют владыкой страны Аменти (Запада) и Дуата (нижней преисподней). Он обходит мир в образе Ра-Гор-Ахти. Его главный знак – диск с крыльями, и одновременно с царским уреем –знаками самки кобры-Нехбет и коршуницы-Уаджит. Как мы говорили, это знак владыки Верхнего и Нижнего миров. Гёдике даже говорит, возможно слишком механистично, что крылья на диске – это тоже знак разделения двух миров. Его называют не только Вышним ребенком и Гарпократом, но и Солнце-ребенком (Гор-Па-Ра). Он тот, кто рожден в болотах Хемеса от мертвого Осириса – и тот, кто сам дает жизнь.

В мире произошел разлад, мир сломался, в нем возникла смерть – и Гор приходит для того, чтобы исцелить эту смерть. Он приходит в земной мир со слабыми ногами, как одно из явлений этого смертного мира. Но он приходит и как великий бог, этот мир создавший – в этом его великая сила, и в этом великая надежда египтян.