НОВЫЙ КУРС ЛЕКЦИЙ ПО ИСТОРИИ РЕЛИГИЙ
Модуль 1. Древний Египет
лекция 17
Воскресший Осирис


аудиозапись лекции
содержание
1. Идея соединения каждого умершего с Осирисом

2. Понятие Дуата

3. Образ «звезд негибнущих»

4. «Астральный» и «солярный» планы Инобытия в религии Египта. Два Дуата

5. Тайна соединения Ра и Осириса

6. Образ Сараписа в эллинистическом Египте и греческая мистериальная традиция

    стенограмма лекции
    1. Идея соединения каждого умершего с Осирисом

    Совершенно понятно, что Око Гора, которое Гор дает Осирису (рис. 1) и благодаря которому Осирис воскресает, может принять только тот человек, который сам является Осирисом. Что же такое Осирис для каждого человека? Давайте послушаем 498-е речение Текста Пирамид из пирамиды Пепи I. «Речение слов: Пробудись Осирис! Пробудись Пепи! Восстань и воссядь за жертвенный стол. Отряси землю, покрывающую тебя. Я иду, я даю тебе Око Гора. Да пребудет оно с тобою. Выйди и прими из руки моей этот хлеб твой, о Осирис-Мерира (т.е. Пепи). Я — сын твой, рожденный тобою» (Pyr. 1068—1069).
    Гор отверзает уста Осириса, чтобы вложить в них свое Око
    Эти слова жреца, безусловно, являются словами, которые произносил в какой-то глубокой доистории сам сын умершего - любого умершего (не только царя). И обратите внимание, что в начале этого речения есть две параллельных линии: «Пробудись, Осирис! Пробудись, Пепи!». А в конце говорится уже не об Осирисе и Пепи, а об Осирисе-Пепи, только в другом его имени – Мерира. Мерира и Пепи – это одно и то же лицо.
    Как вы помните, слияние имен в Египте (например, Атум-Ра, Ра-Горахти, Амон-Ра, Птах-Нун) – это всегда указание на то, что под разными именами подразумевается единая сущность - может быть, в ее разных аспектах, - но это именно единая сущность. И когда мы говорим «Осирис-Пепи», «Мерира-Осирис», мы говорим о том, что это единая сущность Осириса и умершего. Они стали одним целым.
    Заупокойная стела Нового царства.
    В верхнем регистре содержится сцена подношения цветов и возлияния Осирису.
    В нижнем регистре – жертвоприношения умершим супругам
    Это особенно ясно подчеркивается в 94-м речении Текстов ковчегов, где умерший, «великий врачеватель» Сен – видимо, какой-то известный врач, живший в период правления XI-XII династии (то есть в конце Первого переходного периода) и похороненный в Эль-Берше (некрополь Гермополя), заявляет о себе, что он «сын Осириса, наследник Его звания, душа его крови..., великая душа Осириса, которой боги повелели совокупиться с ним» (т. е. с телом убитого Осириса). И здесь мы видим даже телесное единство умершего и Осириса.
    В 219-м речении Текстов пирамид, в пирамиде Унаса, ясно говорится: «Тело твое (то есть Осириса) – тело Унаса. Плоть твоя – плоть Унаса. Кости твои – кости Унаса» (РТ219, Pyr 193 a-b). Осирис и умерший становятся одним. И, наконец, для VI династии характерна уже формула: «Гор, сущий в Осирисе». То есть в воскресающем Осирисе пребывает глаз Гора, око Гора, то есть в Осирисе пребывает Тот, Кто вновь дает ему жизнь. Мы видим, что Осирис и умерший являются единой сущностью. Это первый очень важный момент, который из этого речения следует.
    Второй очень важный момент, который, может быть, вы не заметили, но я его специально повторю – это слова: «отряси землю, покрывающую тебя». Какая земля могла покрывать царя в его погребальной камере? Очевидно, там никакой земли не было. Тело царя было положено во внутренний гроб, этот гроб был положен во внешний каменный гроб. Понятно, что никакой земли там быть не могло. Какую же землю отрясает царь? Это земля (егип.: Та) – та самая «поднимающаяся земля», о которой мы читали в Мемфисском памятнике, она и присутствует и в этом речении.
    Погребальная камера и саркофаг царя Унаса (V династия)
    Это указывает на древность этого речения и на древность этой формулы, а, значит, на то, что она связана отнюдь не только с царем. Это речение, где Осирис и умерший становятся одним целым, восходит к доисторической и догосударственной древности, и, безусловно, оно было характерно для огромного круга лиц, для обычных людей - в то, догосударственное время, когда функции жреца выполнял, скорее всего, старший сын умершего.
    Мы можем сказать, что именно эта оговорка, которая совершенно, казалось бы, не к месту в царской гробнице, говорит о том, что это воспоминание, невольное воспоминание, сохранилось только в формуле, и это воспоминание древнейшего доисторического времени. Так именно погребали умерших в Египте V-IV тысячелетиях до Рождества Христова: их тело заворачивали в ткань и клали в земляную могилу, которую потом засыпали. И в этом случае отрясание земли при воскресении - совершенно естественное действие, сопровождающееся совершенно естественной формулой. Единство с Осирисом – это цель не только для царя, но для всякого умершего египтянина.
    Погребение додинастического периода из Гебелейна (ок. 3400 г. до Р.Х.)
    Об этих древнейших формах погребения в Египте вы можете прочесть в прекрасной книге Дж. Тейлора «Смерть и посмертие» («Death and the Afterlife in Ancient Egypt»), изданной Британским музеем в 2001 году.

    Ну и, наконец, третье, что для нас важно – это то, что умирает человек, а воскресает Бог. Именно Бог. И это - Осирис-Пепи. Он восходит на престол Осириса, он садится за его жертвенный стол, он принимает его жертвы, которые все суть Око Гора, он восседает со скипетром и плетью, символами власти, в руках. Посмотрите 690-е речение Текстов Пирамид: «Речение слов: Осирис, пробудись! Бог утомленный, восстань! Воздвигни себя, о Боже! Силен Бог в теле Своем. О, Нейт, пробудись! Бог утомленный, восстань...» (Pyr. 2092—2093). В данном случае речь идет о царице Нейт, но о ней не говорится как о какой-то богине, ничего подобного. Она – Осирис, и она – Бог.
    Осирис со скипетром и плетью, Исида и Нефтида.
    Из папируса Хунефера, ок. 1280 г. до Р.Х.)
    Лишь в далеком будущем – в позднем, самом позднем Египте, когда уже многие богословские понятия упростились, будут говорить, что мужчины соединяются с Осирисом, а женщины соединяются с Хатхор, с «Домом Гора». По сути говоря, Хатхор – это тоже может быть Осирис, потому что семя Гора пребывает в Осирисе, но все же понятие женского и мужского разделились. В Древнем же царстве, к которому восходит это речение из пирамиды царицы Нейт, никакого разделения не было, каждый стремился стать Осирисом.
    Царица Нефертари перед престолом Осириса.
    Гробница Нефертари. XIX династия
    И это точно так же, как в христианстве: независимо от того, мужчина ты или женщина, ты стремишься стать членом Тела Христова. Это абсолютно та же идея: Тот, Кто воскрес, с Тем я должен быть вместе. Эти слова: «силен Бог в теле Своем» – это, может быть, формула воскресения. То есть ты умер, но ты воскресаешь, восстаешь, пробуждаешься. Ты был утомлен смертью, но ты восстаешь, потому что сила Бога, сила Осириса воскресшего, она уже в теле твоем. Вот это три очень важных момента, связанных с этим речением. И, одновременно, они открывают нам представление о том, как сами египтяне видели воскресение.
    2. Понятие Дуата

    Но вот следующий вопрос: где пребывает Осирис после воскресения, после восстания из мертвых? Надо сказать, что здесь среди египтологов нет полного единства. Очевидно, что это место называется Дат, или Дуат, и эта область - область Ориона и Сириуса, подбрюшье Нут, как и говорится в 802-м параграфе Текстов пирамид. Озёра Дата – это озёра Осириса, в них омываются умершие.
    Нун держит в руках солнечную барку, в которую богиня Нут передает солнечный диск. Фигура, свернутая в кольцо – Осирис, окружающий Дуат. Заключительная виньетка «Книги Врат»
    Что это? Обитель небесная, обитель блаженных, как и полагают Уоллис Бадж и Герман Кеес, или это преисподняя – это открытый вопрос. Но попробуем и мы с вами на него ответить. Если мы возьмем, например, изображение Сети I в виде воскресшего Осириса из его погребальных покоев, то мы увидим, что на Осирисе (на Осирисе-Сети) белая корона, образ небесного мира. Это корона, которой, как вы помните, был лишен Сет. Она была передана Гебом Гору, и она - на Осирисе.
    Осирис в Белой короне. Роспись из гробницы
    фараона Сети I в Долине царей.
    XIX династия
    Зигфрид Моренц в своей книге «Egyptian Religion» пишет, что само слово Дуат (или Дат в более раннем, Древнего царства, чтении), первоначально означало сумерки, ночное небо, и, безусловно, имело отношение к вышнему миру. Самуэль Мерсер, канадский ученый, который тщательно исследовал Тексты Пирамид на предмет понятия Дуат (Дат), говорит, что в Текстах Пирамид есть два Дуата – верхний и нижний, небесный и подземный.
    И когда мы смотрим на некоторые речения Текстов Пирамид, мы видим, что будущее (посмертное будущее) царя связано с каким-то миром, который намного выше Осириса. Вот посмотрите параграф 251-й Текстов Пирамид, где небесное местопребывание царя Унаса противополагается царству Осириса: «Отверзаешь ты пребывалище свое на небесах среди звезд небесных, ибо ты - Первенствующая из звезд, на плече Нут. Воззри же ты на главу Осириса, повелевающего воскресшими (егип. аху). Пребываешь ты далеко от Него. Ты — не среди них, и ты не будешь среди них!» (245 речение,Pyr. 251).
    3. Образ «звезд негибнущих»

    Если вспомнить при этом, что и в Текстах Пирамид, и позднее умерший бесчисленное число раз именуется «Осирис-имярек» и сам становится Ах и во главе всех Аху («звезд негибнущих»), то местопребывание воскресшего Осириса становится вовсе непонятным. Чтобы понять эту сложность – что воскресший царь Унас над умершими, что он смотрит на Осириса сверху вниз, и, одновременно, он Осирис среди умерших, мы должны, видимо, представить одну вещь, которую представляли египтяне и которую не всегда могут схватить историки религий. Умерших именуют звездами негибнущими. В чем тут дело? Здесь, конечно, нам надо немного пофантазировать и представить себе, как видел египтянин символику звезд. Потому что уже в Египте звезды – это души умерших, и это так повсюду.
    Так, в одном индийском тексте, в «Махабхарате», говорится: «Разве ты не знаешь, что умершие отсюда видны сияющими звездами?». Я думаю, не зная «Махабхараты» (хотя, кто знает, ведь Анна Ахматова была какое-то время женой Вольдемара Казимировича Шилейко, а он был известным востоковедом), Анна Ахматова в своем прекрасном стихотворении пишет: «Все души милых на высоких звездах», – и это тоже очень близко египетским образам, о которых мы говорим.
    Но откуда возник этот образ, что умершие – звезды? Посмотрите на дневное небо – на дневном небе нет никаких звезд, на нем сияет солнце. Это жизнь, свет, тепло. И вот заходит солнце на западном небосклоне, и начинают загораться звезды. Первой загорается вечерняя звезда Венера (Венера-Веспер), и вслед за ней одна за другой высыпают на небе звезды. Ну а те, кто бывали в южных широтах, знают, какое сияние мириад звезд видно на южном небе.
    Это из небытия в бытие вышли сияющие звезды, а их не было, как не было мертвых, умерших. Но они воскресли, возникли, они воссияли. И поэтому они сияют на ночном небе, символизируя собой умерших и родившихся заново, появившихся по ту сторону смерти. Отсюда связь умершего со звездой – универсальная для общечеловеческой поэтики, не только семитской (как в Египте) или арийской (как в Махабхарате).
    4. «Астральный» и «солярный» планы Инобытия в религии Египта. Два Дуата

    С другой стороны, эта звездная символика неполна, потому что речь идет о пребывании в ином мире – если угодно, мире смерти. Смерти не как уничтожения, но в ином мире относительно жизни здесь, на земле. Здесь, на земле, свет и тепло, а ночное небо холодное, с сияющими звездами. И даже в Египте, поверьте, зимой ночью, когда сияют звезды, очень холодно, и даже бывают заморозки. Так что египтяне отнюдь не считали, что это блаженное время.
    Но вот опять восходит солнце на утреннем небе, и теперь уже Венера гаснет последней, это Венера-Фосфор, утренняя Венера. И куда же деваются все эти звезды, куда деваются души умерших? Они что, исчезают снова? Нет, они оказываются вместе с солнцем, они оказываются в ином дне, оказываются не в эпохе смерти. Время смерти, время ночи – это временное, если угодно, состояние. И эта жизнь, если продолжать говорить в египетских понятиях, это уже жизнь с Ра. Не жизнь с Нут, но жизнь с самим Ра. Жизнь с Нут – это некий этап, потому что Нут – это одно из проявлений Ра. Нут – это, если угодно, дочь дочери Ра, дочь Тефнут. А здесь уже жизнь с Самим Ра, это восхождение намного выше.
    Умерший поклоняется Ра. Виньетка из Книги выхода в День (Книга Мертвых)
    И этого желает для умерших 245-е речение Текстов Пирамид. Воскресшие (аху), воскресают в мир преодоления смерти, но еще не вечности, а с восходом солнца открывается вечность, и эти звезды поглощаются вечностью, они опять не видны, ибо они уже в солнечной вечности. И надо вам сказать, что, как ни странно, эти, как вы могли бы подумать, спекулятивные суждения солярного и астрального планов, удивительно подтверждаются и Священным Писанием.
    Скажем, у пророка Исайи в 60-й главе есть такие слова: «Не зайдет уже солнце твое, и луна твоя не сокроется. Ибо Господь будет для тебя вечным светом, и окончатся дни сетования твоего» (Ис. 60:20). Вечное солнце – это, безусловно, образ окончательного пребывания, счастливого пребывания умерших, уже преодолевших временность Шеола, временность пребывания как бы вдали от солнца, и образ их соединения с вечностью. В другом месте мы встречаем: «Ночи там не будет», – это Откровение Иоанна Богослова (21:25). В Инобытии нет ночи, там вечное Солнце.
    Итак, этот египетский образ – солнце, которое принимает в себя всех умерших, в вечности, удивительным образом перекликается и с текстами Писания. В свете египетской поэтики красивые, но не понятные до конца слова пророка Исайи становятся понятными. Становится понятно, что вечная блаженная жизнь – это вечное сияющее солнце, когда уже не будет ночи, не будет Шеола, в котором умершие существуют, но они еще не пронизаны до конца божественным Солнцем бытия. Но наступит момент, когда они будут пронизаны им. И в Откровении Иоанна Богослова говорится, что там будет вечный День. Соответственно, это вечное пребывание в Боге, в божественном сиянии, которое не будет сменяться ночью.
    Египтяне совмещали эти два плана: Осирис, поверженный Сетом, и этот мир; и Осирис воскресший – и мир вечного дня. Победа над смертью, победа над Сетом, воскрешение Осириса совершается навсегда. Здесь еще идет борьба между Гором и Сетом, там – вечная победа и вечная жизнь. Отсюда двоится и Дуат. Во времени, в нашем мире, для умерших – умерших здесь, на земле, в нашем мире, еще не воскресших в иной мир, а просто перешедших, прошедших смерть и живущих в посмертии – это область тени смертной, это область ночи. А в вечности это блаженный мир добробытийности.
    В Новом царстве это представление отчасти сбивается. Богословские представления упрощаются, главной идеей становится идея ежедневной, или, точнее, еженощной победы солнца над тьмой. В ряде текстов, в той же Книге Врат, говорится о том, что солнце каждый день побеждает, что Ра, спускаясь в Дуат, каждую ночь побеждает богов зла и открывает временно для умерших радость пребывания с Ра . Потом Он уходит, и умершие опять ждут нового прихода Ра. То есть эта сложная для понимания идея временности смерти и вечности жизни по ту сторону временной смерти – эта идея в Новом царстве уже во многом забыта.
    Ра, воскрешающий умерших
    в подземном мире.
    Сцена из гробницы Сети I в Долине царей

    И об этом говорит Александр Пьянков, что по всему Египту, по крайней мере начиная с Нового царства, мы наблюдаем с небольшими отклонениями одну и ту же картину – божественная энергия постоянно перетекает от жизни к смерти и от смерти к жизни. Это правда. Но это только с Нового царства. А в древности иное – временная смерть, временное инобытие, и воскресение к вечной жизни.
    На излете египетской религиозной традиции в I веке после Рождества Христова Плутарх так объясняет это Клее – жрице и тоже посвященной: «Многие люди подозревают, что святой и священный Осирис обитает в земле и под землей, где скрываются тела тех, кто, как полагают, обрел конец. Напротив, этот бог очень далек от земли и пребывает нетронутым, незапятнанным и чистым от всякой сущности, причастной разрушению и смерти. И для людских душ, которые облекаются в этом мире в тела и страсти, бывает сопричастие богу только как образу туманного сновидения. Когда же души освобождаются и переходят в невидимое, незримое, невозмутимое и непорочное обиталище, тогда этот бог становится для них владыкой и царем, и из-за него они как бы привязаны к несказанной и невыразимой для людей красоте, созерцают ее и ненасытно стремятся к ней». ( Об Исиде и Осирисе, 78).
    Иногда может показаться, что Плутарх – человек, который был одним из основоположников неоплатонизма еще до Плотина, здесь говорит в неоплатонических категориях. Но мы ясно видим, что эти категории намного древнее и Плотина, и Плутарха, что это - категории Египта эпохи Древнего царства. Как мы помним, сам Плотин происходит из Египта, из Ликополя египетского. Он, видимо, знает эти вещи и пытается языком платоновской философии рассказать то, что ему известно из сферы египетской религиозной традиции. И то же самое до него делает Плутарх.
    Мы видим, что в этом мире, в ночном мире, в мире звезд, сопричастие Богу только отчасти, а в том мире, в мире Ра, в мире окончательного сияния света, это полное соединение. Таким образом, два Дуата – это Дуат подземный, временное обиталище; Дуат вечный, солнечный – это вечное обиталище.
    Для египтянина всегда было очень важно, что если для времени существует вот этот вектор, континуум: прошлое, настоящее и будущее (мы сейчас увидим, насколько недолгим он видит этот вектор), то одновременно существует и вечность. Глупое сочетание – одновременно существует вечность, но иначе человеческим языком не скажешь: существует вечность, которая обнимает и начало, и середину, и конец времени.
    И поэтому царь, преодолевая эту временность пребывания в Дуате подземном, уходит уже в вечное бытование. И от Осириса мертвого (еще не воскресшего), который пребывает во временном мире, в Дуате подземном, он воскресает и восходит в вечный солнечный божественный мир, поэтому на Осириса и на ночные звезды аху смотрят сверху. Вот так открывается эта непростая, но в то же время очень важная формула.
    5. Тайна соединения Ра и Осириса

    Мы здесь подходим к идее того, что Ра и Осирис приближаются к соединению. Несмотря на то, что в Новом царстве речь часто идет о круговращении жизни и смерти – восхода солнца, захода солнца – одновременно существует и другое, древнее, знание, которое никуда не делось.
    И во второй части Книги Врат, уже в конце этой Книги победы над смертью, мы читаем: «Произрастают плоды на поле инобытия, где Ра озаряет тело Осириса (Осириса поверженного). Когда восстаешь ты, созревают плоды, о Великий Бог, создатель яйца (т.е. тварного мира). Свершаются жертвы зерном ячменя» (BG II, 125—126). Последняя фраза - это уже ритуальное указание.
    О чем здесь идет речь? О том, что Ра озаряет тело Осириса, и Осирис восстает, он становится живым, и мы совершаем в этом мире жертвы зерном ячменя, которые в данном случае символизируют и Око Гора, и восстановление жизни. Это древний неолитический образ – образ зерна, которое прорастает колосом, становится хлебом, который мы вкушаем ради того, чтобы жить. И это победа жизни, победа жизни над смертью.
    Осирис-Зерно, чье тело озаряет Ра_________________
    Осириса именуют Непер – зерно. Он, как зерно, мертв, и он же возрастает ростком и восходит к новой жизни. Об этом соединении Ра и Осириса решились сказать раньше в эпоху Первого Переходного Периода и Среднего Царства, но, слава Богу, до нас дошла целая группа таких текстов. Очень важным, и, я бы сказал, ключевым для понимания тайны воскресения является 1130-е речение Текстов ковчегов, вошедшее в седьмой том изданного Адрианом де Буком корпуса этих текстов. Это параграфы 462-471
    Этот текст принадлежит примерно к 2000 году до Рождества Христова (это период Среднего царства). Адриан де Бук приводит шесть списков текста на ковчегах, принадлежащих пяти лицам. Дело в том, что в одном ковчеге, принадлежащем дочери некоего Хедж-хотепа, этот текст воспроизведен дважды – на внутреннем и на внешнем ковчеге. Все эти ковчеги происходят из некрополя в Эль-Берше.
    Р. Фолкнер, который сделал перевод на английский язык, в том числе, и Текстов ковчегов (он перевел почти все заупокойные тексты), говорил, что это речение провозглашает сущностное единство воскресшего с Творцом. Умерший в этом речении отождествляется с Господом всяческих, и не представляется возможным провести между ними убедительное разграничение.
    Есть еще одно интересное замечание, что на четырех ковчегах речь идет от первого лица, и мы так и будем переводить, а на двух ковчегах речь идет от третьего лица. Например, скажем, «я сотворил» или «Пепи сотворил». Очевидно, когда-то это было ритуальное речение, которое произносил сам умерший, в вечности. И, как я уже вам говорил, письменность возникает для того, чтобы эти слова в вечности звучали всегда. Но постепенно сама письменность, если угодно, отчуждает человека от текста, и о нем уже говорится в третьем лице. То есть письменность – это, одновременно, и великий хранитель, и причина отчуждения сказанного от человека: уже не «я сказал», а «Толстой сказал». Когда некий сказитель поет какую-то песню, он поет всегда свою песню, а когда мы читаем некий текст, мы уже читаем текст определенного автора, примерно вот так. Однако здесь мы видим саму эту грань, когда кто-то еще пишет от первого лица текст, а кто-то уже от третьего.
    Итак, теперь, после всех этих предисловий, перейдем к самому тексту, который я очень люблю.

    «Я сотворил богов (т. е. духов) из истечения пота Моего, а людей из слез Ока Моего. Я сияю, и я зрим каждодневно в славе Господа Всяческих. Я упокоеваю Истомленного Сердцем (эпитет умершего Осириса). Правым путем плыву Я в ладье моей. Я — Господь Вечности».
    В нескольких ковчегах встречается интересный вариант: «Я — Господь вод, шествующий по небу». То есть ясно, что вечность и воды – это одно и то же, поэтому это легко заменяемые эпитеты.
    Понятно, что речь идет о Ра, но и об умершем. Ра-Атум – Бог-Творец, шествует по небу, плывет по небу. Он сотворил духов, богов из истечения пота своего, а людей – из слез Ока Своего. Того самого Ока, которое оживило Осириса.
    Атум-Ра упокоевает Истомленного сердцем, то есть Осириса. Осирис упокоен так же, как упокоиваются умершие. Умершие ведь не просто недвижимые и бесчувственные, их души и движимы, и чувственны. Вы знаете, что после смерти, по представлению очень многих народов, в том числе и христиан, люди живы. Но это как бы частичная жизнь, до всеобщего воскресения (в христианстве). Вот и здесь так же – Осирис упокоевается, он пребывает в состоянии хотеп – блаженства. Но блаженства, которое отведено умершим.

    Но продолжим читать дальше.
    «Не хулим Я ни одним из членов моих. Ху и Хекау побеждают для меня этого злобного (речь идет, видимо, о Сете). Вижу я небосклон, и восседаю пред ним. Сужу Я убогого и сильного, и злодеев. Моя есть жизнь, я — Господин ее, и жезл могущества (уаш) не отнимется из руки моей. Провел Я бесчисленные годы между Мной и Истомленным Сердцем, сыном Геба. Воссяду Я с ним на едином престоле, и холмы станут селеньями, а селенья — холмами: обиталища разорят обиталища. Я — владыка огня, живущий правдой, Господь Вечности, творящий радость!» (CT 1130, VII 465—468).

    Вот такой замечательный текст.
    Смотрите, во времени, когда Осирис пребывает в покое, и все умершие пребывают в покое, между Ра и Осирисом огромный временной промежуток. То место, которое я перевел как: «провел я бесчисленные годы между Мной и Истомленным Сердцем» (то есть между Ра и Осирисом), в египетском тексте буквально звучит так: «миллионы миллионов лет». Египтяне знают большие математические числа. А, с другой стороны, в грядущем, в вечности, они воссядут вместе на одном престоле – Осирис и Ра.
    И дальше идет очень странная формула, встречающаяся только в этом тексте: «И холмы станут селениями, а селения – холмами; обиталища разорят обиталища». Что это такое? Показывает ли это, что пройдет огромный промежуток времени, и поэтому все изменится, или, быть может, это уже некий образ инобытия, некий образ вечности – мы этого не знаем.
    Но более поздние тексты нам это отчасти объясняют. В последнем, 175-м речении Книги мертвых (папирус Ха из Турина, относящийся к XVIII династии, из фиванской гробницы), говорится: «Возглашаются хвалы в Гераклеополе (по-египетски, Ненинисуте), и победные клики в Наарефе (некрополь): Осирис явил себя как Ра и наследовал престол Его». Вот какие важные слова. То есть великая хвала и радость, и великая победа: Осирис явил себя как Ра и наследовал престол Его. Это по сути то же самое, что мы читаем и в Текстах Ковчегов – что они воссели на одном престоле.
    Или, например, 17-е речение Книги мертвых (текст из папируса Ани, Британский музей): «Осирис проследует в Джеду и встретит там душу Ра, и они обнимут друг друга». И далее: «Мне принадлежит вчерашнее, ведаю я грядущее. Что это значит? Что до вчерашнего — это Осирис, что до грядущего — то это Ра, в тот день, когда повержены будут враги Господа Вседержителя и воцарится сын его Гор <…> Битва богов произойдет по моему повелению, …... она произойдет в Аменти (на западе, то есть в мире мертвых) ради душ богов по повелению Осириса, владыки Аменти» (BD 17, xv-xx).
    Битва богов – это не Рагнарёк, естественно, это битва Сета и Гора. Она произойдет по повелению Ра, потому что это судебный поединок. Она произойдет в мире мертвых, ради душ богов. Здесь употреблено множественное число - каких богов? Всех умерших, которые потенциально являются богами, и эта битва произойдет и по повелению Ра, и по повелению Осириса, Владыки Запада. Осирис – Владыка Запада, Хентиаментиу - Первый из западных.
    Ра, упокоившийся в Осирисе. Фрагмент шестого часа «Книги Ам-Дуат»_______________
    Таким образом, мы видим здесь – я еще раз это повторю, потому что без этого мы ничего не поймем, – что египтянин мыслил мир двойственно. С одной стороны, Осирис пребывает мертвым, так же как и все умершие – судебного состязания между Гором и Сетом еще нет. Но, с другой стороны, наступит момент, когда Ра и Осирис соединятся, воссядут на одном престоле, и это будет после воскресения Осириса, после того, как Гор победит Сета, и тогда все души соединятся с Солнцем, с Небом, с Ра и с Вечностью, в конечном счете. Формула воскресения и обожения это - «Ра покоится в Осирисе, и Осирис покоится в Ра».
    Эта универсальная формула воскресения и обожения очень хорошо изображена и одновременно написана в гробнице царицы Нефертари – одной из самых красивых гробниц Нового Царства, сохранившихся до нашего времени. Здесь изображен бараноголовый Ра-Осирис, с солнечным диском между рогами, и с двух сторон стоят Исида и Нефтида (рис. 13). Что же это значит: Осирис покоится в Ра, и Ра в Осирисе? Когда Ра в Осирисе – это означает потенцию воскресения, когда Осирис в Ра – это уже воскресший и воссевший на престол Ра Осирис. То есть Око Гора – залог воскресения, воскресение – это окончательная победа над смертью.
    Ра-Осирис. Нефтида и Исида. Фрагмент фрески из гробницы царицы Нефертари, супруги Рамсеса II
    Интересно, что в позднее время в Книге Амдуат, в Книге Инобытия, говорится о том, как Ра движется в ночном мире, и это движение описано по часам. В шестом часе ночи (это полночь) является тело Хепри, которое и есть Осирис. Мы помним, что Хепри – это восходящее солнце, Он изображался в виде скарабея. В полночь, в шестой час ночи, повествует Книга Амдуат, является тело Хепри, которое и есть мертвый Осирис. Он именуется Хепри, потому что он воскреснет, восстанет (ведь Хепри — это возникающее, рождающееся утреннее солнце, это Бог «в начале» творения.
    Ра в солярной ладье, движущейся через подземный мир к восточному горизонту, где Он рождается как Хепри.
    Сцена из «Книги Ам-дуат». Новое царство. Хепри, в виде человека-скарабея объемлет собой всю процессию

    В Книге Врат об этом же сказано с полнейшей ясностью:

    «Вот что творит Гор Отцу Своему Осирису: Воскрешает Он Его, украшает Он Спеленутого. — „Ликую Я об Отце Моем. Возрадовалось сердце Мое. Отец Мой, Я избавил Тебя от тех, кто творили злодейства Тебе. Я воскресил Тебя посредством того, что ведомо только Тебе. Ты обретаешь могущество Свое, о Осирис. Ты обретаешь славу Свою, о Первый из Западных. Твоя доля принадлежит Тебе, владыка Дуата, высокий явлением Своим в обиталище под Богом (т.е. в некрополе). Воскресшие трепещут пред Тобой, познавшие смерть благоговеют пред Тебой. … Я — Сын Твой Гор, Я свершаю то, что желаешь Ты! "» (BG I, 196—200).
    Итак, само египетское слово, означающее «кладбище» (херет нечер, «место под Богом»), передает ту идею, что Бог сверху смотрит на умерших, которые блаженно пребывают в ожидании воскресения. Именно поэтому так заканчивается этот фрагмент Книги Врат: «Воскресшие трепещут перед Тобой (ожидая восхождения). Познавшие смерть благоговеют перед Тобой», – потому что они ждут того момента, когда Ты их воскресишь. То есть это мистерия воскресения, мистерия перехода, преображения умерших в воскресших аху, в сияющих. И само слово «аху» («сияющие»), означает то, что в них есть потенция Солнца, и они воскреснут.
    В той же Книге Врат дальше мы читаем: «Наши двери отверсты, наши ворота отомкнуты для Солнца Вышнего Небосклона (Ра-Гор-Ахти). Привет Тебе, Солнце! Прииди к нам, о Великий Бог, Господин обиталища под Богом!» (BG I, 227—228). Вот таким образом описывается совершение воскресения.
    В той же Книге Врат говорится о том, что дается новое Небо и новая Земля всем умершим, дается новый мир. Ра говорит: «…доволен Я тем, что соделали вы для Меня, когда воссиял Я на востоке неба, когда воссел Я на престоле во дворце Ока Моего» (BG I, 257). «Дворец Ока Моего» – это мир, созданный Оком, созданный Ра, и из этого мира Ра фактически был изгнан после убийства Осириса. И вот Он «воссел на престоле во дворце Ока Моего» – Он опять воцарился в мире. Ра воцарился снова, и в этом великая надежда.
    6. Образ Сараписа в эллинистическом Египте и греческая мистериальная традиция

    И, наконец, мы должны себе представить образ, уже, безусловно, эллинистический, который появляется с эпохи Птолемеев (во время правления Птолемея I Сотера, правившего Египтом в 305—283 гг. до Р.Х.), и очень известный – это образ Сераписа. Сарапис, или Серапис – это Осирис-Апис. Очень почитаемый персонаж, или, скажем так, очень почитаемая реальность позднего Египта. Плутарх именует его единственным Богом. И, одновременно, говорит, что «Сарапис сопричастен всем людям, как то известно об Осирисе тому, кто связан с храмовым служением» (Is.Os. 28).
    Как же это понять? Дело в том, что Сарапис – это, одновременно, Плутон. Вот как говорит об этом тот же Плутарх: «Говорят, что Сарапис – не кто иной, как Плутон, а Исида – Персефона». Такой вот образ. И говорит он это в самом положительном тоне. Плутон – повелитель, обладатель царства мертвых, но Персефона – это та, кто, по представлениям греков, посвященных в мистерии, воскрешает умерших, выводит их из мрачного царства Аида. То есть Сарапис – это и Плутон, и Персефона, и вместилище умерших, пока они еще блаженные умершие, пока они не воскресли, и это выход из смерти в жизнь.
    Скульптуры Исиды и Сараписа Между ними трехголовый Цербер – страж Иного мира
    И, одновременно, Апис – это бык. И это – земное тело Осириса, и не только Осириса – это и земное тело Ра. Это такая весьма почитаемая форма в позднем Египте. Апис – это тленная нетленность, если угодно, как и люди. Поэтому в образе земного тела Осириса-Ра египтяне видели себя: они тленные, они разрушимы, поэтому Осириса – Аписа тоже мумифицировали и хоронили, как человека. Быки, символизировавшие Аписа, специально отыскивались, это были быки со специальными метками. Они жили, после смерти их хоронили, мумифицировали и отыскивали следующего быка. Это образ человека и, одновременно, образ умершего и воскресшего Осириса.
    И именно поэтому Сарапис – это соединение умершего Осириса и его супруги, Исиды, или Персефоны, которая, рождая от умершего Осириса Гора, побеждает смерть. Гор, рожденный от умершего Осириса, побеждает смерть – и теперь мы понимаем, почему от умершего. И, соответственно, Гор дает возможность воскресения через вкушение Своего Ока и самому Осирису, и всем умершим.
    Если мы вспомним совершенно случайно попавшие нам в руки мистериальные тексты греков, то мы увидим, что Плутарх изображал Осириса не мрачным подземным богом, богом мертвых, а светлым богом, победителем смерти. Дело в том, что из Фурий (Южная Италия) до нас дошли несколько золотых табличек из погребений мистов, примерно 300-го года до Рождества Христова, то есть как раз от эпохи Птолемея I Сотера.
    Это тайные речения, их нельзя было читать. Поэтому они хоронились в гробницах, и должны были делать то же самое, что делали Тексты Пирамид – то есть звучать в вечности. Но, естественно, хитрые ученые все раскопали, все нашли, все перевели (в данном случае, с греческого), и прочли. Так что вы можете во «Фрагментах ранних греческих философов» (часть I) прочесть эти орфические таблички.
    Вот одна из них, чтобы вы просто почувствовали. Это всё знал Плутарх, и поэтому он подчеркивал удивительную связь умершего Осириса и воскресения. «Как только душа покинет свет солнца, иди направо, тщательно остерегаясь всего. Радуйся, испытав испытанное, прежде ты не испытывал этого никогда. Ты стал богом из человека, ты, козленок, упал, в молоко. Радуйся, радуйся, ступай направо по священным лугам и рощам Персефоны».
    Кстати, об этом козленке, упавшем в молоко. Помните известную мицву (заповедь) Торы, которая не очень понятна, и в иудаизме ее восприняли буквально, поэтому не едят мясного вместе с молочным – что нельзя отваривать козленка в молоке своей матери (Исх. 23:19)? А вот здесь, из этого древнего текста, мы совершенно ясно понимаем, о чем идет речь. Молоко – это молоко Персефоны, и умерший вкушает молоко богини и становится живым. Это козленок, упавший в молоко божественности, в молоко матери, поэтому нельзя отваривать козленка в молоке своей матери.
    Менада, 490 г. до Р.Х.
    Другой великий греческий философ Гераклит говорит: «Одно и то же Плутон (Гадес) и Дионис, для которого безумствуют и празднуют Ленеи». Здесь мы видим очень редкое для греков соединение – дионисийства и Инобытия. Но это древнее, очень редкое заключение философа, тоже, видимо, посвященного в мистерии, абсолютно ясно раскрывается Плутархом в трактате об Исиде и Осирисе. «Правильнее Осириса отождествлять с Дионисом, а Сараписа с тем Осирисом, который получил это имя, когда переменил естество» (Об Исиде и Осирисе, 28). Переменить естество – это, почти наверняка, воскреснуть, превратиться в Ах. Осирис воскресший – это Сарапис.
    А Дионис – мы видим здесь тайное знание, – это победивший смерть. И мы вспоминаем, что таинственный Дионис трижды победил смерть. Он был сыном Зевса и Семелы. Когда Зевс явился перед Семелой в своем реальном облике по ее просьбе, она от ужаса умерла, но родила преждевременно ребенка – это первое рождение Диониса от Бога и смертной. Потом Зевс его зашил к себе в бедро, и он вышел второй раз из бедра Зевса, и третий раз, когда его сожрали титаны, его вновь оживил Зевс, найдя его сердце. И здесь явно имеется в виду эта великая история. То есть оживление того, в чем есть и божественное, и человеческое – и божественное, и человеческое вместе.
    Дионисийский «идол» и танцующие женщины
    Аттическая ваза V в. до н. э.

    На это же опять намекает Плутарх. «Есть еще у египтян предание о том, как Апоп, брат Гелиоса, вступил в войну с Зевсом; и как Осириса, который стал его союзником и вместе с ним победно закончил войну, Зевс усыновил, назвав его Дионисом» (Об Исиде и Осирисе, 36).
    Значит, Апоп, брат Гелиоса, брат Ра, вступил в войну с Амоном-Ра - с Богом-Творцом, в данном случае. И Осирис выступил на стороне Бога – Зевса, то есть Амона-Ра, поэтому его усыновил Бог-Творец и назвал его Дионисом, Дионисом - победителем смерти.
    Здесь присутствует элемент единства: тот человек, который с Богом, того Творец усыновляет, делает подобным Себе, и мы будем Его детьми, и Он будет нашим Богом, если говорить в библейских категориях. И, таким образом, Сарапис, сопричастный всем людям, побеждает смерть. Он меняет свое естество, он становится Богом из человека, и, соответственно, сыном Божьим. И мы помним новозаветное: «Мы теперь дети Божии, но еще не открылось, что будем» (1 Ин. 3:2) – то есть мы все дети Божьи, и Иисус учит людей молиться: «Отец наш».
    Итак, усыновление, о котором говорит Плутарх, имеет отношение не столько даже к самому Осирису, сколько к каждому человеку. И здесь мы встаем перед новой проблемой – что надо сделать человеку, чтобы достичь состояния Осириса, и в этом состоянии из блаженного усопшего стать блаженным воскресшим в Вечный День.