1. Понятие двух смертей

2. «Тот, кто знает это… не умрет вновь»

3. Древо Ишед

4. Великая брань

5. Посвящение в «Метаморфозах» Апулея и мистерии античности

6. Руки, поднимающие умершего в иной мир

7. «Остров огня» и переход в инобытие

8. Образ второй смерти и загробных страданий

1. Лаврентьева Н.В. Мир ушедших. Дуат: образ иного мира в искусстве Египта (Древнее и Среднее Царства). М. 2012.

2. Allen T.G. The Book of the Dead or Going forth by Day. Ideas of the Ancient Egyptians Concerning the Hereafter as Expressed in Their Own Terms. SAOC. v. 37. Chicago. 1974.

3. Assmann J. Death and initiation in the funerary religion of ancient Egypt // Religion and philosophy in ancient Egypt. Yale Egyptological Studies 3 / ed. James P. Allen, Jan Assmann, Alan B. Lloyd, Robert K. Ritner, and David P. Silverman. New Haven: Yale Egyptological Seminar, 1989. - Pp. 135 - 159

4. Assmann J. Death and salvation in ancient Egypt; translated from the German by David Lorton. Cornell University 2005

5. Dodson A. Rituals Related to Animal Cults // UCLA Encyclopedia of Egyptology, 2009 (https://escholarship.org/uc/item/6wk541n0).

6. Forman W., Quirke S. Hieroglyphs and the Afterlife in Ancient Egypt. Norman: University of Oklahoma Press, 1996.

7. Hornung E. Black Holes Viewed from Within: Hell in Ancient Egyptian Thought // Diogenes 42 (1994). – Pp. 133–156.

8. Ikram S. (ed.) Divine creatures: Animal mummies in ancient Egypt. Cairo: American University in Cairo Press, 2005.

9. Málek J. The cat in ancient Egypt. London: British Museum Press, 1993.

10. Morenz S. Egyptian Religion / Transl. by A. E. Keep. Ithaca, New York: Cornell University Press, 1996

11. Shushan G. Conceptions of the Afterlife in Early Civilizations. London, N.Y., 2009 (Chapter 4).

12. Zandee J. Death as an enemy according Ancient Egyptian conceptions, Leiden. E. J. Brill. 1960

13. Urkunden des Alten Reichs // Urkunden des ægyptischen Altertums. V.1. 1903

1. Понятие двух смертей

Все те тексты, которые мы разбирали на прошлой лекции, они, естественно, призваны к одному – к тому, чтобы участь людей после смерти была благой, чтобы она не была печальной. Очень многие из этих текстов предназначены не только мертвым, но и живым. В некоторых из них, скажем, в Текстах Саркофагов, есть речения, которые помогают прожить до 110 лет. Или вот тексты, которые надо произносить, когда приносишь жертвы умершим – эти речения, естественно, предназначены для живых. Они учат живых и тому, как надо жить на земле, чтобы потом, после смерти, их участь была благой, и заранее учат тому, что человек должен знать, переходя этот страшный порог, отделяющий жизнь от смерти.

Конечно же, сейчас кажутся курьезными утверждения столетней давности о том, что представления о воскресении мертвых не существовали в дохристианском мире. Например, профессор богословия Московской сельскохозяйственной академии, Петр Сергеевич Страхов, писал в 1912-1913-м гг. в своей книге «Идея воскресения в дохристианском религиозном сознании»: «Истина о воскресении мертвых в ее христианской форме не только была совершенно новой для языческого мира, но даже более того, она внесла первую весть о великой новой тайне мироздания, таинственная глубина которой и до сих пор остается почти недоступной разуму. Лишь современная наука, опираясь на могучий прогресс своих достижений, как будто начинает бросать и сюда какие-то очень слабые, но все-таки нечто уясняющие лучи» [Страхов П. Воскресение. Идея воскресения в дохристианском религиозном сознании. М. 1916. С.3].

Через сто лет совершенно ясно, что в область воскресения мертвых наука и сегодня никаких лучей не бросает. Мы не ведаем судьбу людей после смерти. А египтяне как раз ведали ее очень хорошо. И именно потому, что они ведали ее хорошо, они узнали в благой вести Христа свое осуществившееся упование.

Нам очень важно понять – что христианство несло не какое-то новое знание, такое, какое содержится в учебниках по физике или истории, а Христианство несло благую весть, по-гречески - евангелие, благую весть о том, что, чаемое тысячелетиями многими народами, осуществилось. А теперь мы посмотрим, что же чаяли древние люди. И снова здесь мостиком станет для нас христианский Египет. Потому что христианские египетские подвижники первых веков, безусловно, соединяли в себе и то, и другое. И знания дохристианского Египта, которые передавались в определенном, как сказал бы культуролог, культурном контексте, так как египетские христианские подвижники имели родителей, бабушек, дедушек, живших еще в традициях египетской традиционной религии, и знание христианского благовестия, которое и побудило их стать монахами-подвижниками. Поэтому их взгляд особенно важен.

Они нигде не говорят, что то, чему учили их раньше, это абсолютная чепуха. Наоборот, мы видим массу каких-то общих черт. Вот, для начала, наставления Антония Великого: «Земные существа стали смертными по причине находящегося в них самопроизвольного зла» (Наставление 48). Значит, с точки зрения Антония Великого, смерть – это не естественное состояние человека, а противоестественное, но при этом самопроизвольное. Люди творят зло по своей воле, и следствие этого – смерть.

Другое изречение того же святого: «Смерть для людей, кои понимают ее, есть бессмертие, а для простецов, не понимающих ее, есть смерть. И этой смерти не следует бояться, а погибели душевной, которая есть неведение Бога. Вот что ужасно для души» (Наставление 49).

Итак, смотрите, бояться надо не смерти, а погибели душевной. Это уже совсем по-египетски. Дело в том, что для древних египтян было очень важно не умереть второй раз. Многие речения названы в Книге Мертвых, казалось бы, парадоксально, например: «Речение, чтобы не умереть вновь под Богом (Xrt nTr)». А «под Богом» – это кладбище. Чтобы не умереть вновь, будучи умершими, вот как мы можем это перевести. Как это понять?

Для того чтобы это осознать, для того, чтоб мы могли начать разговор об этом понимании смерти после смерти, и, соответственно, жизни после смерти, мы просто обратимся к текстам.

2. «Тот, кто знает это… не умрет вновь»

Вот 176-е короткое Речение Книги Мертвых, которое как раз и обозначено – «Речение, чтобы не умереть вновь под Богом»:

«Мне отвратительна Восточная земля, и я никогда не приду в места разрушения, и никогда не будут принесены мне приношения, состоящие из того, что ненавидимо богами. Ибо я шествую чистым срединой Млечного Пути, я один из тех, кому Владыка Всяческих обещал Свое могущество на тот день, когда будут соединены две земли пред лицом Владыки Сущего.
Тот, кто знает речение это, станет он достойным воскресшим и не умрет он вновь в уделе смерти».

Что же надо знать в этом Речении? В этом речении надо знать: первое, «Восточная земля» – земля этой жизни, а земля Западная, земля после смерти. «Восточная земля» не должна притягивать человека сама по себе. Она – временная юдоль, все люди из нее уходят. Поэтому умерший говорит, что она ему отвратительна, он уже о ней не вспоминает. Это земля суеты, земля зла, земля, где каждый человек страдает и совершает действия, вызывающие страдания других. Поэтому она ненавистна. И он не придет в эти «места разрушения» человека. Он стремится к местам иным – к Западной земле, где человек созидается в своем совершенстве, уподобленный своей Сути - kA. Он не будет принимать там приношений, ненавидимых богами.

Какие приношения ненавидимы богами? Мы будем говорить об этом подробно, когда мы будем говорить об этике, но вы уже знаете 125-е Речение Книги Мертвых, в котором умерший говорит, что он не убивал, не приказывал убивать, не грабил, не воровал, не прелюбодействовал. В сущности, это развернутый список тех же грехов, которые известны нам по десяти заповедям Моисея. И вот эти грехи – это и есть приношения, ненавидимые богами. Это то, что ненавидят боги. И человек не хочет, чтобы ему приносили это. После смерти каждый обретает то, что он делал при жизни. И поэтому, если человек делал ненавидимое богами при жизни, оно будет приноситься ему после смерти. Египтянин отлично это знал.

Посмотрите, даже сейчас у нас, если человек творил какие-то злодеяния, ему эти злодеяния вспоминаются. Некоторые эти злодеяния осуждают и вспоминают о них с осуждением. А другие, наоборот, говорят: «Ох, какой молодец был Сталин, он порядок навел. Да, людей убивал, но это нужно было сделать». Вот это и есть то самое ненавидимое приношение. И у человека, который принимает такие ненавидимые приношения, конечно, у него нет шансов на благое посмертие. Но умерший в 176-м Речении говорит, что он шествует чистым, то есть что он чист. А чист кто? - Бог, ntr.

«Я шествую чистым срединой Млечного пути» – то есть, я иду в небесные обители. «Я один из тех, кому Владыка Всяческих обещал Свое могущество» – я тот, кто обретет могущество Бога, Бога Вседержителя, Владыки всяческих, а не одного из богов. И свершится это в тот день, «когда будут соединены две земли пред лицом Владыки сущего». Две земли, как вы помните, это Небо и Земля. То есть, когда они снова станут едиными, когда между Небом Божественным и Землей больше не будет различия, когда земля в своей правде и совершенстве уподобится небу, и они будут соединены перед лицом Владыки сущего.

И «тот, кто знает это» – не просто знает, как вот мы с вами сейчас узнали, но кто знает и живет в соответствии с этим знанием. Я много раз уже говорил, что в религиозной культуре познать – это значит соединиться с объектом знания, стать одно с ним. Понимаете, знание – это соединение. Познавший смерть – умерший. Познавший жизнь – тот, кто обрел жизнь. Познавший женщину – вступивший с ней в брак. Вот точно так же «тот, кто знает это», тот, кто соединился с этим еще здесь, при жизни, он не умрет второй смертью.

В 44-м Речении Книги Мертвых мы читаем: «Моя обитель (имеется в виду высеченный в скале склеп, гроб) отверста. Ушли Воскресшие вместе со тьмой. Око Гора восставляет меня целостным…».

Понимаете, происходит такой же выход из гроба, какой мы очень хорошо знаем по евангельскому чуду воскрешения Лазаря. «…Око Гора восставляет меня целостным. Вепвавет (Анубис) ласкает меня. О, неразрушимые звезды, да скроюсь я среди вас! Шея моя – это Ра, глаза мои ясны, сердце мое на присущем ему месте, речи мои внятны. Глаголет Ра: - Я Ра, защищающий Cам Cебя. Я не знаю тебя и не пекусь о тебе. Твой отец, сын Нут (Осирис), Он живет для тебя. Ани отвечает: Я - Твой старший сын, который видел тайны Твои. Явился я как Царь богов, и я не умру вновь в уделе смерти».

Вот, пожалуйста, здесь то же самое. Человек себя утверждает Сыном Божьим после воскресения. Он целостен, и он объясняет Ра, самому Ра, что он - Его сын, что он подобен Ему, что он Царь богов. В богослужебном комментарии, завершающим речение 136А Книги Мертвых, в частности, говорится: «Каждый воскресший, для которого будут совершены эти действия… он будет святым Богом, и ничто злое никогда не коснется его. Он будет всемощным воскресшим на Западе, и он не умрет вновь».

В Текстах Саркофагов, намного более ранних, чем Тексты Пирамид, в саркофаге Сепи из эль-Берше, жившего при XII династии, говорится в 83-м Речении: «Любой человек, знающий это речение, он никогда не умрет снова. Враги его не будут иметь власти над ним» [83 СТ, §47b]

XII династия - это примерно 2000-й год до Рождества Христова, и вот - те же самые мысли, что и в папирусе Книги Мертвых (BD 136A) писца и генерала Нахта, жившего в 1350-1300 гг. при XVIII династии (вм 10471). Смерть опасна не сама по себе – сама по себе смерть неизбежна. Каждый человек проходит смерть. Опасна вторая смерть. И египтянин знал – чтобы ее избежать, надо уже здесь, на земле, быть подобным Ра, подобным Осирису. Тогда вторая смерть может быть преодолена.

Опять же, вспомним христианские установления Антония Великого: «Смертные должны заботиться о себе, зная наперед, что их ожидает смерть. Ибо блаженное бессмертие бывает уделом богоподобной души, когда бывает она доброю, и смерть вечная встречает ее, когда она бывает злою» [Антоний Великий. Наставление 169, Добротолюбие Т.1, с.93].

Вторая смерть - это вполне египетское понятие. В Древнем Египте – это - совершенно определенная категория, Mt m whm. Зигфрид Моренц пишет о ней: «Мы можем представить эту смерть как полное уничтожение тела и души, соделанное заходящим солнечным Богом (Атумом), который сообщается с Осирисом через своих посланников, которые «разрушают - дер - души и тела, Бау и хаут, умерших… которые в месте наказания» (это слова из «Большого солнечного гимна»). Таким образом, вторая смерть может иметь отношение в первую очередь к душе, так как тела уже умерли во время первой смерти» [S.Morenz. P.207]

Думаю, что немецкий ученый не понимает до конца всей сложности мировосприятия египтян. Конечно же, то тело, которое мы знаем, оно умерло и лежит во гробе, и пролежит там, если с ним ничего не сделают, до полного разрушения или до конца времен. Но тело – это не только тело, лежащее во гробе. Каждый умерший имеет тело, которое подлежит пребыванию в вечности, тело воскресения. И поэтому вторая смерть имеет отношение не только к душе, но и к телу. Тело может или не воскреснуть, или воскреснуть не так.

64-е речение Книги Мертвых специально озаглавлено «Речение, дабы не умерла второй смертью Ба (дух силы) человека». Речения 45 и 163 Книги Мертвых повествуют о том, что духи стремятся разорвать, пожрать и уничтожить именно тела. Но знание умершим этих речений не дает духам этого сделать. И здесь идут отсылки к Сету и Осирису. Ведь Сет разорвал тело Осириса, а потом Исида и Нефтида его соединили. И вот то же самое, что сделал Сет с Осирисом, хотят сделать духи с любым умершим. Египтяне отлично знали, что то тело, которое умерло, лежит в могиле и духи его не разорвут. Речь тут идет чем-то ином, о некотором образе тела.

Земное тело, которое лежит в гробу, есть лишь символ тела как ипостаси, как основания личности, которая может быть разрушена из-за грехов человека. А тление и распад физического тела – это лишь внешнее проявление этого внутреннего распада. Отсюда, кстати говоря, и широко распространенное, хотя и считающееся неверным в христианстве, представление о нетлении мощей святых. Нередко думают, что, если человек свят, если он целостен духовно (не забудем, что по-английски «holy», «святой» и «whole», «целый», это, по звучанию, одно и то же слово), то и его физическое тело не должно истлевать и распадаться. Христианские богословы полагают, что это не так, что здесь нет прямой связи. Но христианская народная мудрость говорит именно об этом.

3. Древо Ишед

Чтобы понять, о чем же здесь идет речь, мы должны обратиться к одному нечасто упоминаемому, но очень важному образу египетской религии – это дерево Ишед. Ишед – вообще-то, это фруктовое дерево. И вот оно оказывается очень важным в судьбе умершего. В древнейшем варианте 17-й главы Книги мертвых, в папирусе из погребения Небсени, копииста храма Птаха, чертежника и скульптора, сына чертежника Тиенаба и госпожи Мутрешти, похороненного около 1400 года до Рождества Христова, мы читаем: «Я великий Кот, разделивший дерево Ишед на месте его в Оне (то есть, в Гелиополе) в ту ночь войны ради тех, кто поверг мятежников, и в день, когда побеждены были враги Господа Вседержителя (неберджер)».

В более поздних вариантах этот кусок отсутствует. В папирусе Ани его нет. Но здесь, зато, мы видим образ Великого Кота, который убивает змея Апопа под деревом Ишед. Что это означает? Вы помните, что многие речения Книги Мертвых построены по схеме вопрос-ответ. И как по-английски саркастически, пошутил Фолкнер, иногда объяснения для нас менее понятны, чем текст, который они объясняют. Тем не менее, подумаем, что это означает? Этот вопрос задает сам египетский текст. Что до Кота, то это сам Ра, зовущийся котом, miw. Понятно, что miw – это звукоподражание кошачьему «мяу».

Сиа, божественная премудрость, сказала о Ра: «Подобен (опять же, слово «подобен» – miw по-египетски) Он коту в том, что соделал Он. И так его имя «Кот» произошло». Иначе говоря, Он – Шу, передавший наследие свое Гебу и Осирису (буквально, что интересно, «отписавший собственность свою», то есть мы видим, что в Древнем Египте проблемы собственности, наследования, были настолько естественны, что даже входили в религиозные тексты. Ясно, что в Египте не было пресловутого «восточного деспотизма», когда всей собственностью обладает правитель).

Что до разделения дерева Ишед на месте его в Оне, это произошло тогда, когда чада бессилия исполнили то, что они предприняли. Что до ночи войны, то это значит, что они вступили в восточную часть неба, и война разразилась на всем небе и на всей земле» [BD. XVII, 19-22 Nebseni. BM 9900/14].

Вот такой исключительно интересный текст. Как вы понимаете, здесь речь идет о том, что это дерево, растущее в Гелиополе (Оне), это место соединения неба и земли. Такое дерево религиеведы называют axis mundi, осью мира. Ось мира, древо жизни, древо познания добра и зла – это, безусловно, одно и то же. Видимо, как раз под ним началась эта брань. Дети бессилия – это люди, которые были соблазнены духами, соблазнены Апопом, и неслучайно ему под этим же деревом отрезает голову Ра.

Египтяне никогда, я об этом уже говорил, не думали о том, что была некая первая пара людей, Адам и Ева. Почти все религии об этом говорят – и Библия, и Месопотамия, и зороастризм, и ведическая религия. А вот у египтян такого понятия вообще нет, как ни странно. Почему? Для египтян не важно, одна пара была, или же множество пар. Для египтян очень важно было то, что люди вышли от Бога, как вы помните, как слезы Бога, много людей. Но потом они подняли на Бога мятеж. Вот здесь есть некое различие, потому что египтяне нигде не говорят о том, что какие-то люди не были мятежниками. В принципе, все подняли мятеж. Их было много, и они стали детьми бессилия.

4. Великая брань

Что значит – дети бессилия? Сила – в руках Бога, сила – это Сам Бог. Отказавшись от Бога, подняв против Бога мятеж, они стали бессильными, и потому они чада бессилия. Они хотели завоевать небо. Это бессилие относительное. Это бессилие зла. Онтологически, бытийно зло бессильно. Но во времени зло имеет большую силу. Другое дело, что оно не может побороть добро, и в этом смысле, по конечному результату, оно бессильно. И поэтому этих людей называют детьми бессилия. Они начали эту брань, они ворвались на восточную часть неба. Помните, в «Апокалипсисе» говорится о той войне, которую ведет сатана против Бога и архистратига Михаила [Откр.12:7]? Эту же войну прекрасно знают и египтяне, но редко о ней говорят.

14-й лист папируса Небсени в этом смысле уникален. Война идет на всем небе и на всей земле. Если мы вспомним слова при явлении Божьей Матери в Фатиме в 17-м году XX века «великая брань идет между Сыном Моим и лукавым врагом» – то копиисту Небсени, да и другим египтянам слова эти были бы вполне понятны.

Под деревом Ишед идет брань, и оно разделилось. Одни поддерживают Бога и, соответственно, с Ним. Другие же против Бога и, соответственно, они дети бессилия. И хотя весь текст написан в настоящем времени, мы уже знаем развязку. Развязка – это гибель Апопа. И она описана в этом замечательном, большом, кстати говоря, речении – я цитирую только его фрагмент. Очень важно, что результат этой войны – полное поражение зла.

В другом старинном папирусе вельможи царя Сети I Хунефера (приблизительно 1310 год до Р. Х.) на восьмом листе присутствует как раз то самое изображение – как под деревом Ишед Великий Кот Ра отрезает голову змею Апопу. Видимо, божественная премудрость Сиа решила, что расправится с Апопом лучше всего именно Ра в облике кота. Наверное, в Апопе есть что-то от рыбы, а кошки, естественно, любят рыбу. И поэтому он аккуратно, большим столовым ножом, которым разделывают рыбу, отрезает Апопу голову. Кровь брызжет. Рисунок 1310 года до Рождества Христова.

Итак, у этого древа Ишед, или же, как мы помним по Библии, у древа познания добра и зла, сатана победил человека и сделал людей чадами бессилия. И под этим же деревом в великой битве Бог победил и обезглавил змея Апопа. Если мы опять вспомним «Апокалипсис», то тут древо познания добра и зла превращается в древо жизни, стоящее посреди рая. В древо жизни, из-под корней которого струится вода жизни, листьями которого лечатся люди [Откр.22:2]. Победа одержана Богом и там, и там. А битва между Ра и Апопом, между архистратигом Михаилом и сатаной – это битва за человека. За то, будет ли он чадом силы Божьей или чадом апопова бессилия.

Но в эту победу, которая, как вы понимаете, остается за Великим Котом - Миу, никто не входит автоматически, а только собственным соучастием в битве. И тех людей, которые сражаются в этой битве на стороне Апопа, а таких по египетским представлениям было немало, да и мы знаем, что их немало, их ждет участь Апопа. Позднее я буду вам читать сегодня цитаты из египетской Книги Врат, и мы увидим, что обезглавливание – это распространенное наказание именно умерших, грешников. Потому что обезглавлен был Апоп. Приверженцы Апопа повторяют его участь за гробом. Не царь обезглавливает, а обезглавливают их в том мире.

Что такое обезглавливание? Это лишение личности, потому что личность – это лицо. Отрубание головы – лишение лица. Человек становится безличностным. Личность – это пребывание в Боге. И вот это пребывание в Боге, оно возможно только для того, кто сражается на стороне Ра, кто воинствует на стороне Ра. Для тех – Его бытие. А для тех, кто воинствует на стороне Апопа, – его судьба.

«Диавол, прельщавший их, ввержен в озеро огненное и серное, где зверь и лжепророк, и будут мучиться день и ночь во веки веков...Это смерть вторая. И кто не был записан в книге жизни, тот был брошен в озеро огненное» [Откр.20:10;14-15].

Интересно, что в Египте еще в Текстах Пирамид речь идет о некоем граде небесном, куда идут праведники. Ниут - «город» по-египетски. В 587-м речении Текстов Пирамид мы читаем: «Обернись, обернись, о Нут (то есть небо)! Геб повелевает, чтобы ты обернулась, ибо имя Твое – город» [РТ 587 §1596 а-б].

Мы не совсем понимаем тут логику. Здесь есть какая-то игра слов, мы ее не улавливаем. Может быть – Нут-Ниут? Но важно, что имя неба – город. А что такое город? Город – это место, где собираются многие. Многие. В городе не живет один человек. Город по древним представлениям – это место, где живут много людей, соответственно, это место пребывания праведников. И мы помним, что саркофаги Среднего Царства – это чрево Нут, в котором лежит умерший. То есть, входя в Нут, праведник входит в город, в небесный город, конечно же, который так близок с образом Иерусалима, сходящего с небес [Откр. 21:2].

Вы знаете, богословы говорят, что этот небесный город, который так красиво описан в «Апокалипсисе» Иоанна, это сам Иисус Христос. Это его тело, в котором пребывают праведники. Вот, видимо, нечто подобное мы встречаем и в этом образе Нут-Ниут, что после победы над Апопом, которую совершает Ра, праведники, соучаствовавшие в этой битве еще здесь, на земле всей своей жизнью, после смерти, в конце времен, входят в этот город.

Битва ведется на земле, ведется в нашей временной жизни. Казалось бы, без надежды на успех – зло постоянно торжествует. Но любой праведник, любой боец, который хочет сражаться на стороне Божьей, он, несмотря на всю безнадежность земной ситуации, помнит вот эту виньетку из семнадцатой главы Книги мертвых. Помнит, что изобразил Хунефер – как Великий Кот столовым ножом отрезает голову Апопа. И сражается, не унывая. И тогда, победив, он входит в небесный город, который есть Нут.

Египтяне никогда не говорили о переселении душ, о том, что человек имеет несколько жизненных шансов. За них об этом говорили греки. Вот уже Геродот, первый из греков, кто оставил для нас описание Египта во второй главе своей «Истории», в 123-м параграфе пишет о том, что египтяне верят в переселение душ. Об этом же говорят отцы Церкви и, естественно, возмущаются этим, опровергают. А неоплатоники, например, тот же Ямвлих, а до него, видимо, Плотин, также говорят об этом как о факте египетской традиции. То есть они слышали что-то похожее в египетской традиции, но сплавили со своей, греческой. Мы знаем, что Пифагор учил о переселении душ, очень твердо. Что это учение было уже в Индии с конца II тысячелетия до Р.Х. Но в Египте его не было. Что же в Египте в участи умерших могло быть похожим на переселение душ? Что запутало Геродота и Плотина?

Гастон Масперо, который открыл Тексты Пирамид, полагал, что ошибка греков была в том, что они неверно понимали речения Книги мертвых, в которых говорится о том, что мертвые могут по своему желанию выходить из Дуата, из обители мертвых. Обитель мертвых – ведь это греческий образ. Для египтянина Дуат – это обитель живых, а не обитель мертвых. Из иного мира, из инобытия, могут выходить воскресшие, принимая любой образ.

Это действительно было в Египте: Ири хеперу м - значит «обретение образа». Это было одно из великих, я бы сказал, упований, что умерший может являться в наш мир в разных образах. И были специальные речения, которые помогали этому. Вообще, эта точка зрения Масперо, который высказал ее еще в 1893 году, я думаю, совершенно верна.

Но есть и другая точка зрения. Один из ученых XX века в 1960 году, это Федерн, написал: «Кажется вполне в соответствии с распространением практики мумификации тел животных в позднем Египте, что древняя вера в то, что личная душа человека после смерти только на ограниченное время переходит в иной мир, а затем рождается в ком-то из его отпрысков, ко времени Геродота деградировала в убеждение в непроизвольные воплощения души в тела животных» [W.Federn, JNES, vol.XIX, Oct.1960, N4 – P.243].

Вот эта точка зрения совершенно ошибочна. Во-первых, сколь мы знаем, у египтян не было веры в то, что они возродятся в мире живых в ком-то из потомков. Такая вера действительно есть у многих африканских племен. Многие африканские племена и сейчас верят в то, что после смерти, помыкавшись какое-то время в холодных и безотрадных обителях мертвых (сами понимаете, что для африканца холодная обитель – это совсем печально), они опять возродятся в ком-то из потомков, на солнечной теплой земле. Ничего подобного в Египте нет. Считать, что эти племена сохранили представления, которые когда-то, в доисторическое время были в Египте, нет никаких оснований. Скорее, это вторичная деградация.

Мумификация животных имеет совершенно иной смысл. Она действительно распространилась в позднем Египте, и ее смысл следующий. Чтобы боги не воспринимались совсем как люди, чтобы при всем человекоподобии бога, – любого, ибо бог человечен, так же, как человек божественен, – все же был зазор между земным человеком и богом, для этого боги изображались с элементами различных животных. Вы помните, что это старая традиция, которая восходит еще к палеолиту, к пещерной живописи. И животные, которые преимущественно изображались как элемент того или иного божественного имени, скажем, для Амона это баран, для Тхота это ибис, для Бастет это кошка, для Собека - это крокодил, постепенно в позднем Египте сами стали восприниматься как некие носители божественного.

Если Бог изображался не совсем человеком, чтоб подчеркнуть, что в нем есть некая инаковость, то потом животные стали считаться носителями некоторых божественных свойств, и, соответственно, стали почитаться, мумифицироваться. Причем, в каждом номе был свой объект почитания. Там, где почиталась Бастет, мумифицировались именно кошки. Там, где особенно почитался Амон, – бараны. Там, где в связи с почитанием Сераписа почитался телец, мумифицировались тельцы. Это была распространенная практика, и она действительно дошла до нас, но она не имеет ничего общего с «невольными воплощениями души». Невольных воплощений души в Египте не было.

Невольными были, понятно, только страдания грешников. Страдать не хочет никто, но им страдать приходилось. А вот «выход в день» был для воскресших праведников произвольным.

Рассмотрим 105-е речение Текстов Ковчегов, которое дошло до нас (по крайней мере, описано) в двух версиях – Икра из Гебелейна (Среднее Царство) и князя Месхети из Асьюта - IX-X династия, то есть Первый Переходный период. Один гроб хранится в Турине, другой в Каире [С 28118-19].

105-е речение Текстов Ковчегов названо «Выход в день и принятие человеческого облика» – Перет эм херу ирет хепру м ремеч. То есть, выход в день в облике человека. Каким образом это достигается? Само по себе речение это очень интересное, но мы уйдем далеко за пределы нашей лекции, если будем цитировать все речения. Кроме того, я думаю, вы не боитесь, что вы выйдете из вашего гроба не в человеческом облике, поэтому знать это 105-е речение, в общем, не обязательно. Но в Египте оно очень логично, оно многое объясняет. То, что человек, по египетским представлениям, после смерти жил, то, что человек после смерти был не просто бестелесным и слабым духом, но что он был полон сил, это абсолютный факт.

Умершие могли помочь или повредить жизни живых. Поэтому им египтяне писали письма. Специальная публикация «Писем к умершим» была сделана А. Гардинером и К.Зете в 1928 году. Кроме того, есть масса речений, начиная с середины III тысячелетия, где умерший предупреждает, что тем, кто потревожат его в гробнице, а уж тем более, тем кто позволит его гробницу использовать для собственного захоронения, им не поздоровится. Он подобно дикой птице вцепится в них, в их головы, и, в общем, несладко будет такому любителю поживиться за чужой счет [J.A.Breasted. Development of Religion and Thought in Ancient Egypt. L.: Hodder&Stoughton, 1912; N.Y. 1959.- P.169]. То есть, умерший жив и полон сил.

Эта жизнь и полнота сил соединена с упованием на какую-то высшую благодать, высшее счастье. Сама особенность богослужебного текста такова, что его авторы это счастье и блаженство именуют одним словом, считая, что все об этом и так знают. Блаженны умершие, умершие под Богом. Само слово «блаженный», «хотеп», его достаточно. Все всё понимают.

5. Посвящение в «Метаморфозах» Апулея и мистерии античности

В Греции, куда из Египта перешли и мистерии, и опыт, там, естественно, жили иначе. Вообще античный мир намного больше похож на наш современный мир, где большинство людей или ни во что не верят, или мало во что верят, или у них какие-то свои представления, весьма иногда примитивные, в меру их разума ими созданные. И для того, чтобы привлечь людей к истине, как ее понимали те греки, которые были посвящены в египетские мистерии, они об этом говорили – косвенно, естественно, иносказательно.

Например, Плутарх в знаменитом своем произведении «Об Исиде и Осирисе» пишет: «Для людских душ, которые облекаются в этом мире в тела и страсти, бывает сопричастие Богу только как образу туманного сновидения, которого можно коснуться познанием с помощью философии. Когда же души освобождаются и переходят в невидимое, незримое, невозмутимое и непорочное обиталище, тогда этот Бог (а речь идет об Осирисе) становится для них владыкой и царем, из-за него они как бы привязаны к несказанной и невыразимой для людей красоте, созерцают ее и ненасытно стремятся к ней. И, как гласит старинное предание, Исида, полюбив красоту (в данном случае – Осириса, так вот иносказательно пишет Плутарх, чтоб не говорить о величайшей тайне соединения Осириса и Исиды после смерти), вечно тяготея к ней и пребывая с ней, наполняет наш мир всем прекрасным и благим, что имеет отношение к рождению» [Is. et Os. 78].

То есть, к рождению как к появлению в этом мире. Мы видим здесь категорию эпоптеи, абсолютного великолепия инобытия. Эпоптея – это высшая степень посвящения в Элевсинских мистериях. Это созерцание, так лучше всего перевести это слово, и это высшая степень посвящения. Вот в категориях эпоптеи Плутарх описывает, что ждет праведника за гробом. И он прямо пишет, что его владыкой и царем становится Осирис. Мы вспоминаем Книгу Мертвых, как умершего приводят на суд Осириса, к Самому Осирису, и пред Осирисом провозглашается, что все дары даются оправданному на суде праведнику - правогласному. Вот именно об этом говорит знающий тайну Плутарх.

Еще более интересно описание эпоптеи у Апулея в «Метаморфозах». В 11-й книге «Метаморфоз», когда Луций после всех своих безобразий одумался, стал глубоко религиозным человеком, живет при храме Исиды, мечтает получить посвящение и стать священнослужителем. Вообще, всем взрослым рекомендую перечитать «Золотого осла», «Метаморфозы», потому что в детстве мы все обращали внимание на разные скабрезности в этом тексте, не понимая их смысла. А на самом деле это совершенно гениальный мистериальный текст, который подсказывает, что человек может: а) - оказаться во власти демонов, начало текста; б) - пасть из-за своих страстей, в первую очередь в области пола, и превратиться просто в скотину, в осла. Но в) потом даже из этого жуткого состояния ослячества можно, постепенно осознавая, что натворил, превратиться в благочестивое существо и вернуть себе человеческий образ и даже достичь священства. Конечно, это притча, но совершенно гениальная притча.

И вот в 11-й главе, в 21, 23 параграфах рассказывается о том, как Луций умоляет священника из храма Исиды посвятить его в мистерии и сделать его священнослужителем. И священник говорит, что он не может этого сделать, потому что это может сделать только сама Исида. Она должна явиться тебе и сказать, что она тебя призывает, и сказать, какие священнодействия надо совершить, какие дары надо принести, и ни один мистагог, говорит, священник, не осмелится без прямого указания Исиды тебя посвящать. Но ты, тем не менее, живи при храме, соблюдая посты и воздержание.

И вот как-то ночью, Луцию снится сон, он видит, как ему является Исида и ему говорит, что он должен получить посвящение, что она его призывает, что он должен то-то и то-то сделать для священнодействия, что-то приобрести, что-то принести в храм. И утром, только открыв глаза, Луций бежит к этому священнику, а тот уже идет к нему навстречу и говорит: «Я тебя поздравляю, тебе сегодня явилась Исида, и она тебе все сказала, давай, действуй безотлагательно. В эту ночь ты будешь посвящен». Он говорит: «Я не буду рассказывать о посвящении, я не могу ничего рассказывать о нем. То, что я там видел, потрясает, но это нельзя выразить. Разве что в самых общих фразах»:

«Итак, внимай и верь, ибо это истина. Достиг я рубежей смерти, переступил порог Прозерпины (для греков это Исида) и вспять вернулся, пройдя через все стихии. В полночь видел я солнце в сияющем блеске. Предстал перед богами подземными и небесными, и вблизи поклонился им» [Metamorph. XI,23].

Вот таково посвящение. И это максимум того, что мы знаем о таинствах Исиды. А в Египте каждый был посвящен. То есть все египтяне, видимо, еще здесь на земле, опытно узнавали тот мир, Божий суд, и как бы представали перед Осирисом.

Исследователь культа Исиды в Риме пишет: «Перед храмом Исиды в Риме адоранты публично исповедовали свои грехи» [J.Leopold, 1948. P.26]. То есть речь идет о безгрешности. Луций, тоже был грешником, но покаялся, изменился и стал другим человеком. Публичное покаяние обязательно предшествует таинству, без этого нет таинства.

Скорее всего те же мистерии, которые Апулей описал так сдержанно в «Метаморфозах», дошли до нас развернуто и подробно в Текстах Пирамид.

6. Руки, поднимающие умершего в иной мир

В РТ 506, §1101, который сохранился в трех пирамидах – Пепи I, Меренра и Неферкара, причем, у Пепи – это речение от первого лица, я так и буду переводить, а Меренра и Неферкара содержит уже царские имена, то есть тут уже третье лицо. Но, как мы с вами говорили на прошлой лекции, первое лицо древнее. Итак, послушайте, это очень короткое речение.

«О люди и боги, руки ваши подо мной – поднимите меня, воздвигните меня в небо, как руки Шу под небом, когда он поднимает его (помните, разделение Геба и Нут). В небо! В небо! На великий престол среди богов!».

Великий престол – это Исида. «На великий престол среди богов» – то есть, он Осирис-Пепи, он сам воссядет на этом великом престоле. Мы видим, что люди и боги подставляют свои руки под воскресающего, восходящего на небо Пепи. Очень характерный образ. Потому что, если вы вспомните 125-е речение, отрицательную исповедь Книги Мертвых, там сказано, что «я не оскорблял другого… я не хулил богов». И поэтому люди поддерживают, и боги поддерживают умершего, помогая ему войти в Небо.

У греческого географа Диодора есть рассказ о том, что пока царь жив, его хулить нельзя. А когда царь умирает, тогда все могут собраться около его гробницы и говорить, что он сделал плохого. А священники спорят с ними и утверждают, что он сделал больше хорошего. Такой, как пишет Диодор, у египтян обычай, такая посмертная «демократия».

Если этот рассказ правдив, то он объясняет, как руки людей и богов, в земной жизни проявляют себя. Понятно, что если уж об умершем царе так можно говорить, то о любом другом умершем так можно говорить тем более. Поэтому и есть поговорка у римлян – De mortius aut bene, aut nihil - о мертвых или хорошо, или ничего. Потому что, если говорить плохо, вспоминать злые дела, совершенные умершим при жизни, то это значит, что поддерживающие руки отстраняются от него, и человек проваливается в преисподнюю. Вы же не хотите, чтобы кто-то провалился в преисподнюю, поэтому - не говорите о человеке плохо. Вот в этом смысл.

А поддерживающие умершего руки людей и богов, то есть их воля, доброе отношение, поднимают переходящего в иной мир к небу, как Шу поднимает Нут над Гебом, возводят его на престол Осириса. Но есть в Текстах Пирамид и альтернативный образ.

Враждебные руки, напротив, отстраняются: «Славно имя Неферкара в палате Двух Львов, враждебные (чуа) руки, которые на Неферкара, отстраняет Отгонитель Враждебного пред лицом Хенти-Ирти (Гора) в Хеме» [РТ668, §2086].

Вы видите, что есть враждебные, есть враги, есть клеветники, есть, как сказал бы христианин, мытарства после смерти. Но это все отстраняет сам Осирис. Или отгонитель враждебного перед лицом Гора, мы не знаем, кто он, какой-то дух или кто-то еще. Но если враждебная хула это клевета, если она лжива, то она отгоняется, и человек восходит к небу.

7. «Остров огня» и переход в инобытие

То, что я сейчас прочту, возможно, вас смутит. Но это Египет, и на самом деле ничего смущающего в этом тексте нет. В Египте все называли своими именами. Вот как виделся египтянам результат восхождения на небо.

«Я человек-Сокол (это, конечно же, Гор), я схожу на Остров Огня...»

Или же на остров огней, как часто говорят. Это то место, с которого началось творение мира, камень Бенбен. Это точка соединения миров, это Гелиополь, и любой иной храм, как место соединения «Верхней и Нижней страны». «Я схожу на остров огня» – то есть, это момент перехода. В Ведах это назовут выходом в 21-й день. Вот 20 дней – это путь к солнцу, а 21-й – это проход через солнце. А у египтян это остров огня. Образ перехода в иной мир.

«…Ем я устами моими, испражняюсь я задними частями моими, иду я ногами моими к Острову Огня. Это обитель моя… на Острове Огня. Я ем хлеб, я совершаю очистительные омовения водные. Взят я в обитель Первого из Западных (то есть Осириса, Хенти-Аментиу). Я сижу на берегах потока, я среди радующихся и не изгладится имя мое в этой земле никогда» [СТ 149 = ii, 252-253]. Гробы из Каирского музея (С28118-28119).

Это 149-е речение Текстов Ковчегов. Вы теперь уже все знаете, я вам объяснил, как формировался семитомник Текстов Ковчегов, и это второй том. Так вот, если мы немного шокированы «испражнениями», то давайте подумаем: ну если человек ест, он же не может только есть. Соответственно, есть и противоположное действие. И египтяне это прекрасно понимали, они в этом смысле были большими натуралистами. Жизнь – это вкушение пищи, но соответственно, и выбрасывание переваренной пищи. Как Господь доказывает своим ученикам, что он жив, что он не дух? Когда Он проходит к ним через плотно закрытые двери, и говорит: «Есть ли у вас здесь какая пища?» Они, как вы помните, подали Ему часть печеной рыбы и сотового мёда. «И взяв, ел перед ними» [Лк., 24:41-43]. Но об остальном, естественно, евангелист благочестиво умолчал. Но факт в том, что Господь показывает им тем, что он ест, что Он не дух, а человек из плоти и крови.

А для египтянина важно и другое. Более того, обладатель этих ковчегов, месхети Хати из Асьюта (IX-X династия) будет далее говорить, что он там имеет соединение со своей женой. Там - жизнь, и Хати желает жить жизнью.

Вспомните, этот же принцип встречается, к примеру, в Мустьерских погребениях, когда умершим кладут жареное мясо. Это делали тоже не потому что думали - умерший, начнет есть это мясо на следующий день в могиле. Никто так не думал. А потому клали мясо в могилу, что вкушение пищи – это символ того, что человек жив. Все эти действия жизни, есть ли они на самом деле, как думали, наверное, многие наивные египтяне, или же их нет, – это только символы в том мире, они – символы жизни, причем, жизни тела. Потому что дух, который плоти и костей не имеет, он, понятно, не ест и не выбрасывает съеденное, и все остальное тоже не делает. В начале лекции мы говорили о теле, и здесь мы видим явные знаки того, что речь идет именно о теле. В некоем теле человек, любители дурной мистики это называют астральным телом, восходит в тот мир. Поэтому тут присутствуют и еда, и питье. Так и мы, когда празднуем Вознесение, то поем, что Спаситель вознесся в теле – «Величаем Тя, Живодавче Христе, и почитаем еже на небеса с пречистою Твоею Плотию, Божественное вознесение Твое». Не дух вознесся – Иисус вознесся в теле. Эта идея телесности, есть и здесь, в Египте.

Но воскресшая телесность имеет и обратную сторону. Вспомните притчу о богатом и Лазаре. Что говорит наш несчастный богач? «Отче Аврааме! умилосердись надо мною и пошли Лазаря, чтобы омочил конец перста своего в воде и прохладил язык мой, ибо я мучаюсь в пламени сем» [Лк. 16:24].

Понимаете, ну какой у духа может быть язык, какой у духа, пусть даже самого достойного, может быть палец? И, уж, какая там вода? Но для египтянина все это было очень понятно. То есть все это – образы той же телесности. Они вполне присущи и Евангелию. И поэтому обратная сторона телесности – это, конечно, судьба грешников.

8. Образ второй смерти и загробных страданий

Наш замечательный богослов, которого мы не раз уже цитировали, отец Георгий Флоровский, в одной из своих статей, опубликованных в сборнике «Догмат и история», говорит о человеке: «И не осуществляя своего призвания, и даже сопротивляясь ему, и через это растрачивая и растеривая сама себя, тварь не перестает быть и существовать. Открыта для нее возможность метафизического самоубийства, но не даны силы на самоупразднение. Тварь неуничтожима – и не только тварь, утвердившаяся в Боге, как в источнике истинного бытия, но и тварь, определившая себя против Бога» [Г. Флоровский. Догмат и история. М.: Свято-Владимирское братство, 1998 - C.115].

Метафизическое самоубийство – это, естественно, служение сатане, отказ от служения Богу. Но это - не самоупразднение. Человек не может «упраздниться».

Есть хорошая книга Яна Занде (J.Zandee), «Death as an enemy according Ancient Egyptian conceptions» (Leiden: Brill, 1960), «Смерть как враг», да. И в этой книге Занде подробнейшим образом рассказывает обо всем, что ждет человека за гробом по египетским представлениям. И во всех подробностях описываются страшные мучения. И среди них есть мучения полного уничтожения. И Занде удивляется: как же так? Человек полностью уничтожен, но после этого мучения продолжаются. Ну что же тогда мучается?

Египтянин вряд ли мог так красиво сказать, как отец Георгий Флоровский. Выражения «метафизическое самоубийство» он не знал, это дань греческой философии. Но суть здесь такова, что человек уничтожен как личность, но как бытийная сущность он неуничтожим, потому что он создан Богом. Все, что создано Богом, имеет качество вечности. Понимаете? И поэтому он будет или вечно радоваться, или вечно страдать. Отвержение от Бога - это вечное страдание. Многие спрашивают – ну как же так, это негуманно, и даже некоторые святые, например, Григорий Нисский говорил о том, что должен быть апокатастасис, всеобщее оправдание умерших.

Но для египтянина теологумена святителя Григория была бы совершенно непонятна. Египтянин четко считал, что человек все знает в этой земной жизни, он выбирает сам, самопроизвольно свой путь. И если он выбирает путь зла, и не остановился, не исповедал свои грехи, не покаялся, то тут уже с математической точностью наступает страдание. Куда же деваться? Он сам себя поставил в это положение.

Египтяне делили всех отошедших в инобытие на две большие категории – на Аху и Мут. Об Аху будем говорить на следующей лекции более подробно. Аху – это просветленный, сияющий, воскресший, как я их часто перевожу. Мут же – это мертвые. Mwt, mrtis, mortis, mоt, это одно и то же слово на всех языках. Умершие, не достигшие воскресения, или воскресшие не в Боге, они и сами страдают, и очень опасны в этом мире, потому что они становятся орудием злых сил.

Это не означает, что синий, страшный мертвый придет тебя ночью душить. Не об этом идет речь. Но эти мертвые, они соблазняют живых, они действуют так же, как злобные духи. И вообще непонятно, какой дух, человеческий или нечеловеческий, предлагает тебе что-либо. Они неуничтожимы до конца.

А мертвые воскресшие, к ним в египетских текстах, в текстах Книги Мертвых даже используют специальный термин эн мехеф - «нетонущий камень». Потому что они легки, они не тонут. Они легки, потому что они легки Духом.

Но вот обращение Атума к злодеям:

«О враги! Да будете вы осуждены на обезглавливание, как повелел о вас Ра, когда открыл он область мертвых для тела Своего (посмотрите, это просто схождение Христа в ад!) и когда создал Он Дуат для членов своих (это было воскресение). Он осудил вас на убиение. Он назначил вам тот удел, какой вы сами избрали себе в великом зале Ра (это наш земной мир), когда боги оплакивали здоровое Око (то есть, когда был повержен Осирис, когда зло вошло в мир). Он назначил владык богов (небу нечеру) стражами вашими». [BG II, 108-109].

Владыки богов, в данном случае боги – это люди имеются в виду. Но вот он каких-то назначил стражей. Грешники будут обезглавлены, но еще их при этом будут и сторожить. То есть они будут обезличены, но они еще будут быть, и будут быть всегда. Вот что за страшные вещи происходят.

В начале «Книги Врат», первая часть, 56, 68, на виньетке изображены четыре лежащих мужских фигуры и под ними подпись – «расслабленные». А потом комментарий. А помните, дети бессилия, это грешники, расслабленные. То есть это не те расслабленные, которые лежат у купели Вифезда, а это расслабленные, которые из-за своих грехов уже там, по ту сторону силы. Дальше объяснение:

«Пленники, руки которых связаны за спиной. Противники в зале Ра (зал Ра – наш мир), которые на земле ярились на Ра, которые кляли того, кто в Яйце (это Бог в себе), которые лжесвидетельствовали и клеветали на Ахти (на бога являющегося, Ахет, горизонт)… Вы, те, кто вершили зло, совершал убийство в зале великом (на земле). Тела ваши подлежат обезглавливанию, души ваши обречены небытию. Не увидите вы Ра в его истинном облике, когда проплывает он по Дуату. Привет тебе, Ра, могуч ты, враги Твои принадлежат месту уничтожения» [BG I 56-68].

В одном тексте Древнего Царства говорится: «Воистину величество мое запретит им, дабы не были они во главе Аху под Богом (то есть не были во главе воскресших), но дабы пребывали они связанными сенхуи и закованными неччуи, как осужденные царем Осирисом и городским богом» [Urkunden des Alten Reichs - Urk I, 305,17-18].

Связанные, закованные, выброшенные во тьму – это евангельский образ. Помните, «связав ему руки и ноги, возьмите его и бросьте во тьму внешнюю; там будет плач и скрежет зубов» [Мф. 22:13]; «негодного раба выбросьте во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов» [Мф. 25:30]. Все то же самое. Почему связанные? Понятно, что речь идет не о пеньковой веревке, не о каких-то железных цепях. Человек связан последствиями своих дел. Великое освобождение в инобытии получали те, кто не позволял себе грешить, то есть связывал себя против греха. А человек, который не обуздывал себя правдой и грешил, и совершал то, что он хотел, он связан своими греховными делами после смерти. И он уже – негодный раб, да еще и обезглавленный, еще и обезличенный.

В Книге Врат Гор произносит: «Путы на руках ваших, о враги отца моего! (Гор говорит о врагах Осириса). Руки ваши пред вами, о вы, те, кто соделали злое. Веревки ваши за вами, о злодеи...»

Как часто делали на востоке – связывали целые вереницы людей. Руки были связаны, веревка продета, тянулась за ними.

«…Вы обезглавлены, вы не существуете, ваши души разрушены. Они не живут, ибо вы сотворили такие дела против отца моего Осириса. Вы разгласили таинства, вы открыли суть тайной обители. Мой отец Осирис восторжествовал над вами. Это вы, те, кто сделали всеобщим то, что должно было оставаться тайной в мире, о Единый Великий, который зачал меня в Дуате. Эй, вы не существуете, о вы, которые не существуете…» [BG II, 212-216]

Исида зачала Гора от умершего Осириса, то есть, Он был зачат в инобытии. И в этом смысле Осирис и Гор – владыки Дуата, инобытия. Но, конечно, такие обезглавленные грешники не существуют там как те личности, которые могут в Дуате наслаждаться, могут испытывать эпоптею, высшее блаженство.

Но даже то, что умерший воскресает, превращается в Ах, просветляется, не есть гарантия его вечного спасения. Он все равно должен защитить себя от страшных духов, которые по египетским представлениям каждый малейший неправильный поступок человека на земле отслеживают, но до времени молчат. А потом потребуют всё. В книге Ам Дуат пишется о том, что есть врата Дуата, которые именуются «Разрывающие славу воскресших на части» [Ам Дуат 8,23]. То есть, славу Аху разрывают на части. Это, видимо, говорится о тех Аху, у которых просветление не вполне надежно: «Влекут демоны Ба и Аху (то есть души воскресших) на бойню к тому, кто пожирает сырую плоть» [Ам Дуат 8,225].

Тексты Ковчегов отвечают на это следующее: Говорит Хекаибра: – не отнимай от меня славу мою» [СТ III, 296b] «Не отдаст Джути Нахт этот славы своей посланцам Сета, которые живут грабежом» [СТVI, 294,1].

Нападение сил зла бессильно. Злобные руки посланцев Сета будут отведены – на гробе Джути Нахта прямо написано, что это – именно посланцы Сета. Но их руки будут отведены, они не смогут уничтожить славу Джути Нахта. Он все равно победит их.

Вот видите, какая страшная, какая напряженная брань идет по ту сторону смерти. Уоллис Бадж в «Египетской религии» приводит видение Писентия Кефтского - коптского христианского подвижника, которому умершие еще дохристианские египтяне рассказывают о своей страшной посмертной участи:

«Явились ангелы, лишенные жалости, вытащили мою жалкую душу из тела и, заключив ее в некое подобие черной лошади, препроводили меня в Аменти… Я был отдан в руки множества безжалостных мучителей в различных обличьях. О какое множество чудищ видел я по пути! О какое множество сил, пребывающих там, мучило меня! И когда случилось так, что я был сброшен в кромешную тьму, я увидел огромный ров глубиной более двухсот локтей; он был наполнен гадами, и у каждого гада было семь голов, и тело каждого было подобно телу скорпиона. Здесь еще жил Великий Червь, один вид которого ужасал смотрящего на него. В его пасти были клыки, подобные железным прутьям; кто-то схватил меня и бросил этому червю, никогда не прекращавшему есть. В тот же миг все чудовища собрались возле него и, когда он набил пасть моей плотью., эти животные, окружавшие меня, стали набивать свои» [У.Бадж. Египетская религия, Египетская магия. М.: Новый Акрополь, 1996. – С.97-98].

Да, конечно, так же, как и тела воскресших, эти черви, видимо, не совсем такие, как наши черви. Но, опять же, вспомним Евангелие: «Червь их не ослабевает, и огонь их не угасает» [Марк.9:44]. То есть представление об этом страдании, такой образ страдания характерен и для христианской традиции.

Этот мир для египтянина был не просто одним из миров, из которого мы, приятно прожив в этом мире, перемещаемся в иной. Для египтянина было совершенно ясно, что в этом мире идет война, а результат этой войны, победу это или поражение, мы будем обретать уже в ином мире. О страшной участи поражения мы поговорили сегодня. Но египтяне хорошо представляли себе и победу, и плоды победы. И об этом мы с вами поговорим на следующей лекции.