1. Вводные замечания. Энки – владыка вод.

2. Энки – правитель земли.

3. Энки – владыка судеб и гарант справедливого суда.

4. Творец мира и податель жизни.

5. «Сказание об Энки и Нинмах».

6. Шумерское предание о потопе.

7. Миф об Адапе.

1. В.К. Афанасьева. От начала начал. Антология шумерской поэзии. – СПб.: Петербургское Востоковедение, 1997.

2. В.В. Емельянов. Шумерский календарный ритуал. Категория МЕ и весенние праздники. – СПб.: Петербургское Востоковедение, 2009.

3. С.Н. Крамер. История начинается в Шумере. М.: Наука, 1965.

4. Т. Якобсен. Сокровища тьмы: история месопотамской религии. М.: Восточная литература, 1995.

5. Ассиро-вавилоснкий эпос. Пер. В.К. Шилейко. СПб.: Наука, 2007. — 642 с.

6. J. Bottero. Religion in Ancient Mesopotamia. Chicago, 2001.

7. Schlomo Izre'el,. Adapa and the South Wind: Language Has the Power of Life and Death // Mesopotamian Civilization. Eisenbrauns, Winona Lake, Indiana. 2001

8. Peeter Espak. Ancient Near Eastern Gods Ea and Enki; Diachronical analysis of texts and images from the earliest sources to the neo-sumerian period. Masters thesis for Tartu University, Faculty of Theology, Chair for Ancient Near Eastern Studies, 2006. [http://dspace.ut.ee/bitstream/handle/10062/958/espakpeeter.pdf;jsessionid=F71776D1F928C8B023CAFF1BB333185A?sequence=5]

9. Peeter Espak. The God Enki in Sumerian Royal Ideology and Mythology. Dissertationes Theologiae Universitatis Tartuensis 19. Tartu: Tartu University Press. 2010 [http://dspace.ut.ee/bitstream/handle/10062/15915/espak_peeter.pdf?sequence1]

10. Stephanie Dalley. "Apkallu," Iconography of Deities and Demons in the Ancient Near East (IDD), Swiss National Science Foundation, University of Zurich, 2011

11. Samuel Noah Kramer, John Maier. Myths of Enki, the Crafty God. New York and Oxford. Oxford University Press. 1989

12. Samuel Noah Kramer. Sumerian Mythology: A Study of Spiritual and Literary Achievement in the Third Millennium B.C.: (Revised ed.). Philadelphia, Pennsylvania: University of Pennsylvania Press. 1961

13. W. Hallo William. Enki and the Theology of Eridu // Journal of the American Oriental Society 1996

1. Вводные замечания. Энки – владыка вод

Дорогие друзья, сегодня речь пойдет ещё об одном очень важном персонаже месопотамской религии. Мы с вами привыкли, что в Египте не так много сюжетности. И не считая Сета, боги редко вступают в конфликт друг с другом. Скорее, все они выполняют одну важнейшую задачу – задачу строительства мироздания. Здесь же, в Месопотамии, мы видим другую ситуацию, и не раз ещё мы будем думать над тем, почему это так.

Сегодня речь пойдет о том, кого в Шумерии именовали Энки – «Господин-Земля». А на аккадском языке его имя было Эа. Энки – один из трёх великих богов наряду с Ану и Энлилем. Он называет себя младшим братом Энлиля, но, с другой стороны, мы видим его и как первородного сына Ану. То есть, он и младший брат, и в то же время – первородный сын, но это достаточно обычно: родовые отношения в Месопотамии далеко не абсолютны. Энки – владыка и предводитель Анунаков, земных и подземных духов, судей умерших, тоже детей Ану. Он – отец Мардука (шум. Ассалуха).

Мардук, как вы уже знаете, в Вавилонии замещает собой Энлиля и становится главным почитаемым божеством. В одном из гимнов - «Энки и мироздание», сказано, что он – «Сын первородный светлого Ана». Говорится, что он «знает самое сердце богов» [Крамер 112]. И мы сейчас увидим, что особенностью Энки является исключительная мудрость. Он – сама мудрость. И эта мудрость благожелательна человеку.

Энки, согласно одним версиям, создает Апсу, а согласно другим, он пребывает в Апсу. Апсу – это первозданный океан, первозданная стихия вод. То есть, мы здесь видим или вообще творение Бытия из Инобытия, начинающегося с творения вод, или же – вечные, несотворенные воды как образ Нуна, как образ Инобытия, в котором пребывает Энки. Энки одновременно и пребывающий в этих водах, и творящий Бытие из глины Апсу.

О человеке и о творении мира мы с вами будем говорить позже, но, поскольку всё пересекается, мы вынуждены повторять некоторые ходы мыслей и темы. Любимая месопотамская идея – это то, что человек творится из глины Апсу. Из того дна океана, который сложен глиной. И из него вылепляются и люди, и боги. Например, бог-зодчий Кулла создаётся Энки тоже из глины Апсу.

Энки – владыка и вод, падающих на землю, и вод подземных, бог пресной воды, прудов, рек, болот. Он связан с водной стихией, связан с бездной вод, хотя он – «Господин Земля». В точном переводе с шумерского языка ки – это «земля». Почему так? Большой вопрос. Ученые, специалисты по Шумеру строят различные догадки, более или менее остроумные, но прямого ответа нет.

Мы не будем строить новых догадок, но заметим, что Энки почитался именно в том городе Месопотамии, который стоял непосредственно на берегу моря, на берегу Персидского залива. То есть около самой бездны вод. Это город Эриду, сейчас – Абу Шахрейн. Сейчас город Абу Шахрейн находится уже далеко от моря, но это совершенно понятно: наносы Тигра и Евфрата отодвинули берег километров на шестьдесят, а то и на сто. Как вы знаете, обе эти реки в итоге сливаются ныне и впадают в Персидский залив одним руслом. А в древности это были две реки, которые, не смешиваясь, текли до самого моря.

Так вот, город, посвящённый Энки, город, где Энки царствовал, а ведь в каждом городе Месопотамии царствовал свой бог, это Эриду, это Абу Шахрейн. Знак Энки – рыба кефаль. И как мы вскоре увидим, он, по крайней мере, единожды этим символом воспользовался.

Его растение – падуб, колючий кустарник. Храм Энки в Эриду именуется Энгура, «Дом глубины». Опять же – это бездна вод, глубина Апсу. Не забудем, что слово «бездна» означает без дна. Поэтому и перевод – «Дом глубины». В каждом храме Месопотамии делался специальный бассейн, который именовался Апсу. Апсу - это та пресноводная бездна, на которой лежит Земля. И эта бездна выходит на поверхность земли водами колодцев, родниками, ручьями.

Подобно египетскому Нуну, Энки – это потенция жизни. Его качества – это сон, и сон в Абзу, в этом даже не первозданном, а вечном, ещё до творения возникшем океане. В начале поэмы «Энки и Нинмах», которую мы будем рассматривать позже, говорится:

«А Он в то время, Разум Творитель, великих богов он всех созидатель,
Энки во глуби тихоструйной Энгуры, в чьи недра никто из богов заглянуть не смеет,
Он возлежал на своём ложе, Он спал, не подымался»
[В.К. Афасьева. От начала начал, с.42].

Энки именуют «Разум Творитель, великих богов … созидатель», используя слово «муд-дингир». Муд – это кровь. Он – или созидатель богов, или кровь богов, то есть жизнь богов. Это можно перевести по-разному, но, как вы понимаете, здесь все варианты очень серьезны. Кровь – это жизнь, и значит, он – источник жизни. «Тихоструйная Энгура» – другое название Апсу. Сама идея сна в этой бездне первозданных вод – это, конечно же, образ вечного покоя. Вы помните из Библии, что «Бог… почил в день седьмый» [Быт. 2:2]. Но до начала творения Он тоже почивал, Он тоже находился в покое. Он из этого покоя вышел шестью днями творения мира. Так, по крайней мере, рассказывается в Библии.

Так вот, образ этого покоя – это Энки. Если Ану – бесконечно удалённый источник творения, то Энки – это тот покой, который рядом с человеком, который благожелателен к человеку, который не удален от человека. Это покой не в смысле отдыха: это покой в смысле божественности. Потому что по богословским определениям Бог спокоен. И из-за этого было очень много проблем в христианской догматике с вопросом «Может ли страдать Бог»? И многие отвечали: «Нет, не может». Потому что Бог есть полнота, наполняющая всё во всём. Как Он может страдать? Любое страдание – от неполноты. Философски это абсолютно убедительная вещь.

Но если мы на минуточку отвлечёмся и перейдём к христианству от Месопотамии, то поймём, что Бог сам создал свою неполноту. Он создал человека, которого Он не может принудить к добру. Человек свободен, и соответственно, он сам может уклоняться от блага. И если он уклонился от блага, то возникает зияние пустоты, возникает неполнота, возникает страдание. Бог страдает из-за того, что человек не благ. И ради того, чтобы это исправить, Он приходит в мир. В этом смысл пришествия Христа. Так что с христианской точки зрения страдание Бога богословски можно обосновать.

В Месопотамии, как и в Египте, не было богословской дискуссии. Но образ Бога, пребывающего в покое, в идеальном состоянии, присутствует. Это есть и в Мемфисском памятнике в Египте: Бог вернулся к состоянию покоя. И Энки пребывает в покое.

А в народной традиции Энки был хозяином столь необходимых для жизни подземных пресных вод – колодцев, родников, – которые в пустынной знойной стране весьма важны. И в этом смысле он был подателем жизни. Ещё в большей степени, чем в Египте, в Месопотамии идея пресной воды была связана с жизнью, с пищей. Хотя и Хапи, Нил, тоже податель жизни.

В одном из гимнов, опубликованных Бернардом и Крамером в книге «Энки и мировой порядок», Энки говорит о себе:

«Мой отец – царь земли и небес – заставил меня явиться в мир.
Мой старший брат, царь всех земель (Энлиль), царства собрав и службы,
Вложил их в мою десницу.
Из Экура, дома Энлиля (храм Ниппура), я принес искусство моему Апсу в Эриду (это силы Мэ).
Я истинное семя, извергнутое могучим диким быком – я первенец Ана (видите, старший брат и первенец);
Я мощный ураган, несущийся из подземного мира…».

Это очень интересная фраза. Мы скоро ее поймем. Но могу сказать прямо сейчас, забегая вперед, что это во многом и освобождение умерших. Мы сейчас поймем, как это связано.

2. Энки – правитель земли

«…Я – великий добрый правитель страны;
Я несу службу орошения для всех престолов (для всех городов);
Я отец всех земель.
Я старший брат всех богов – я делаю изобилие полным»
[I.Bernhard; S.N.Kramer, Enki und die Weltordung // Wissenschaftliche Zeitschrift der Friedrich-Schiller-Universtat Jena. 1959/60. – P.233, lns.61-70].

Вот видите, поэт, кажется специально запутывает все родословные богов, чтоб никто из нас не слишком привязывался к этим месопотамским родословным.

Вероника Афанасьева перевела знаменитый гимн Энки, который хранится в Британском музее, и был опубликован в журнале «Клинописные исследования», в 26-ом номере. Вероника Афанасьева назвала его по первым словам «Властелин остроглазый». Это гимн от имени Ур-Нинурты, шестого царя I династии Исина (последняя чисто шумерская династия Месопотамии, которая правила в начале II тысячелетия до Рождества Христова). Шумерский мир уходил, это была последняя шумерская династия. Приходил мир аккадский. Этот гимн очень традиционен. Это, безусловно, официоз, но нам с вами это интересно. Ведь если сила приходящего – в новации, то сила уходящего – в традиции. Традиция как раз говорит о том, как почитался Энки на протяжении веков в Шумере. Это гимн от имени царя, а не от имени Энки, это обращение к Энки от имени царя.

«Ан – отец Твой, царь-владыка, семени испускатель;
Он, кто всё на земле для людей устроил,
Мироздания сути Тебе доверил, для правленья Тебя возвысил.
Евфрата и Тигра чистые устья отворить, веселием усладить,
Тучам тяжелым изобилие воды излить, нивы зеленые напоить,
Ашнан-зерну (Ашнан – это и есть зерно) голову в борозде поднять, травам душистым – да расцветут в степи.
Садам орошенным, рощам плодовитым на земле взрыхленной, что буйным лесам расти – Ан, владыка богов, созидать Тебе поручил»
[В.К. Афасьева. От начала начал, с.105].

То есть мы видим то мудрое устроение Земли – от чистых устьев, из которых изливается вода Евфрата и Тигра. Кстати, обратите внимание, что устьев два. Ещё не возникло единой реки Шатт-эль-Араб, Евфрат и Тигр ещё не слились. А почему важны чистые устья? Потому, что если устья чистые, то нет наводнений. Изобилие воды, земледелие, орошённые сады – всё это «на земле взрыхлённой». Травы душистые в степи кормят скот, и всё это даёт Энки.

В сущности, Энки выполняет ту функцию, которую должен был выполнять Адам в раю – функцию устроенителя Земли. Ан, бог неба, всё создал, но это всё он поручил Энки. «Господин Земля» – это имя приобретает особый смысл. Господин земли, возможно, сам имеющий в какой-то степени (это моя очень смелая догадка) природу земли. То есть, в некотором роде Энки – это образ устроителя мира.

Энки изображается мужем, с головы и плеч которого стекают потоки воды – Тигр и Евфрат. Эти реки для жителей Месопотамии – всё равно, что Нил для египтянина, это податели жизни, пусть и не единственные, потому что есть ещё тучи, есть дожди, но очень важные. Изображение Энки, с которого стекают потоки двух великих рек – это цилиндрическая печать Адды аккадской. Пребывание среди водных струй – очень характерный образ для Энки. В руках он держит птицу Имдугут, это орёл Энки. Энки – тот, кто обуздал бездну, и кто из неё создаёт космос.

У Энки есть и другие имена – Лугаль-ид, «Князь реки», Лугаль Абзу, «Князь бездны», и Накбу, «Источник». Источник чего? Воды, жизни. Вероника Афанасьева в гимне Энки приводит, в частности, такую строчку: «Властелин могучий, что небо и землю забрал, имя твоё да взойдёт, сияя» [В.К.Афанасьева. От начала начал, с. 106].

То есть, и небо, и земля на самом деле в руках Энки. Да, в других месопотамских гимнах, будет говориться, что «Ану себе небо взял, Энлиль себе Землю забрал». Опять же, мы видим, что всё не так просто. Но Энки – очень важный элемент.

3. Энки – владыка судеб и гарант справедливого суда

Число Энки – третье, это 40 (60 – это Ан, а 50 – Энлиль). И безусловно, это мы видим и в самых ранних шумерских текстах, и в текстах ассирийских - именно Энки – создатель человека. Не Ан, а Энки. И создатель богов: «боги – твои творенья – слёзно о смягчении судьбы своей молят» [Сказанье об Энки и Нинмах].

В гимне Энки мы читаем:

«В обители Твоей священной, той, что сердце Твоё избрало,
В Твоей возвышенной святыне Абзу,
Сути её Ты расширил, её начертанья похвально устроил.
Тень её (тень инобытия) от восхода солнца и до заката от восхода солнца и до заката на все чужеземные страны пала.
Лучи сиянья, нимбы могучие, словно тяжёлые тучи, светлых небес достигли…»
[В.К. Афасьева. От начала начал, с. 106].

Этот известный образ святости; собственно, и наш нимб, и, скажем, иконописная мандорла, это сияние вокруг всего тела – всё это происходит из Месопотамии. Так вот, всё это достигло небес, Энки устроил мир, как бы проявив Абзу, бездну, и создав мироздание, и одновременно связал её с небом.

«…Экур, жилище Ана и Энлиля, священным трепетом наполнили.
И там, скипетром данным, дабы сути великих богов распределить,
Человеков бесчисленных ты созидаешь, людям рождённым жизнь даруешь,
Отче Энки, когда на престоле решения судеб Ты восседаешь!»
[В.К. Афасьева. От начала начал, с. 106].

Мы видим ещё одно качество Энки: он не только создатель мира и людей, он ещё и пребывает на престоле решения судеб. То есть он всем даёт судьбу, и как мы потом узнаем, он и судит за то, как человек распорядился этой судьбой.

Энки одновременно и бог бездны, и мастер, творец мира – в этом смысле он, по всей видимости, шумерский аналог Птаха. Помните Памятник Мемфисского богословия? Там говорится: Птах-Нун, Птах-Нунет, и потом – что из него произошел весь мир. Он произнес слова и создал весь мир. Собственно говоря, нечто подобное подразумевается и тут, хотя текста, подобного Мемфисскому памятнику, в Месопотамии нет. Опять же, о Египте нам легче говорить, поскольку в Египте есть чёткие богословские рамки, и богословие Египта можно построить достаточно убедительно. В Месопотамии этих рамок нет, мы видим дошедшие до нас древнейшие представления часто уже смешанными, не упорядоченными. Люди верили в духовные реальности, не пытаясь создать систему. Для них духовные реальности оставались объектом поклонения, уования, любви, восторга, но не предметом интеллектуальной рефлексии. Этим Месопотамия отличается от Египта.

Ещё одно имя Энки – Нудиммуд, «Создатель Образов». Это бы одобрил Платон: это создание идей, создание лекала, по которому создаются вещи. По-аккадски Энки зовут Эа, и одно из его прозваний, по аналогии, Мумму – «отливка первоначальной формы», «парадигма», «архетип». В шумерском это Умун – «отливка», «форма».

Конечно же, Энки – покровитель ремесленников, опять же, как и Птах, но одновременно он и творец образов как таковых. Что такое формы, что такое отливка? Это и есть эйдос; в него вливается материал, и получается конкретная вещь, соответствующая форме. Мумму – это и посох Эа, посох Энки, изогнутый, с ручкой в виде головы овцы. Когда мы будем говорить о творении мира в аккадской версии и будем разбирать «Энума Элиш», то вспомним, что Мумму – это один из захваченных в плен врагов Энки, врагов богов, опять же, странный образ, но о нём мы поговорим позже.

Ещё одно очень важное качество Энки, которое в некоторой степени совпадает с его образом первобытного океана, с Абзу: Энки – это ритуально очищающее омовение, это люстрация. Ведь Абзу – не только образ бездны вод, а ещё и бассейн для омовения перед входом в храм. Я уже рассказывал, когда мы говорили о Нуне, о Египте, что эти омовения – всегда символ очищения, всегда символ нового рождения. Так человек смывает с себя скверну греха во время таинства крещения.

В Месопотамии были особые тексты, в которых сын Энки, Ассалуха, спрашивает его о разных видах зла, греха, проступков, и тот дает указания, как их очищать. Эти тексты именуются Бит римки – «купель». Это целый набор инструкций – какие формулы нужно произносить, какие омовения совершать, и что надо делать, чтобы избавиться от того или иного греха.

Энки обеспечивает правильность судебного процесса, который ведёт его внук Шамаш, сын Сина. Шамаш – это солнце, по-шумерски Уту. Он – создатель законов, но за правильностью судебного процесса, за соответствием судебного процесса закону, за тем, чтобы суд не был фальсифицирован, пусть даже невольно – за этим наблюдает Энки. Так что месопотамский судья знал, что когда он судит неправедно, он вступает в конфликт с этим удивительным богом, носителем великой мудрости - крови богов.

Вы помните слова из Евангелия о неправедном судье, «который Бога не боялся и людей не стыдился» [Лк.18:2]. Я думаю, что таких было немного –Бога боялись, и судить неправильно было страшно. Есть аккадский текст, который восхваляет реку, созданную Мардуком и Энки-Эа, потому что её воды очищают грехи и пороки. Гимны прославляют Энки как великий разум, как разум-творитель, и в целом ряде случаев его разум является спасительным от гнева других богов.

Именно Энки спас Инанну, когда она спустилась в подземный мир. Именно Энки сотворил из грязи, взятой из-под своих ногтей, двух бесполых существ – кургара, шута, и галатура, маленького певчего. Эти два существа оживили Инанну, причем Энки всё предвидит и рассказывает им, как им нужно себя вести.

Ниншубура, «Госпожа свинья», камеристка Инанны, идёт к Ану, идёт к Энлилю, но у них она ничего не добивается, и затем она приходит в Эриду к Энки. И вот перед Энки зарыдала:

«Отец Энки, не дай твоей дочери (Инанне) погибнуть в поземном мире! Светлому твоему серебру не дай покрыться прахом в подземном мире…»

Подчеркнём, что Инанна редко именуется дочерью Энки, что, конечно, говорит о том, что здесь идёт речь не об обычных человеческих семейных связях.

«…Прекрасный твой лазурит да не расколет гранильщик в подземном мире! Твой самшит да не сломает плотник в подземном мире!
Деве-владычице не дай погибнуть в подземном мире».
[В.К. Афасьева. От начала начал, с. 145].

И если предшествующие боги говорили: «А зачем, собственно, Инанна пошла в подземный мир? Теперь мы ничего ей сделать не можем. Она же сама туда добровольно ушла», – то Энки проявляет в судьбе Инанны большое участие.

«Отец Энки Ниншубур отвечает:
Дочь моя, что с ней случилось? Я тревожусь!
Инанна, что с ней случилось? Я тревожусь!
Владычица стран, что с ней случилось? Я тревожусь!
Жрица небес, что с ней случилось? Я тревожусь!
Из под ногтей своих грязи достал, кургара сделал.
Из под ногтей своих крашеных красным грязи достал, галатура сделал. Кургару травы жизни дал, галатуру воды жизни дал.
Отец Энки молвил кургару и галатуру:
«Ступайте, в подземный мир отправьтесь.
У врат подземных, как мухи летайте.
У оси дверной как змеи вейтесь, Мать-роженица (Эрешкигаль) в муках родов лежит и страждет…»

То что, подземный мир мучается родами – это очень древний и особый образ, когда-нибудь мы с вами о нём поговорим, но здесь он важен именно как повод вмешаться в процесс.

«Её белые бедра не покрыты одеждой,
Её груди, как чаши, ничем не прикрыты.
Её голос, как звонкая медь, звенит,
Растрёпаны косы, как лук-порей.
И когда она скажет: "Увы, утроба моя!" (больно ей).
"О ты, кто страждет, госпожа наша, увы, утроба твоя!" — так ей скажите!
И когда она скажет: "Увы, о лик мой!" — (перекошена болью).
"О ты, кто страждет, госпожа наша, увы, о лик твой!" — так ей скажите! (то есть, проявите участие)
"Кто вы, откуда?"
"От моей утробы — к твоей утробе, от моего лика — к твоему лику!" — так ей скажите!
"Если вы боги — наделю Словом,
Если вы люди — награжу Судьбою!"
Душою небес, душою земли её закляните, Душою недр её закляните!
Воду речную вам дадут — а вы не берите!
Зерно полевое вам дадут — а вы не берите! (обратите внимание на эти слова, потому что вода и зерно – это пища и питьё смерти в мире мёртвых).
"Труп с крюка отдай!" — скажите!
И один — травой жизни, и второй — водой жизни тела её коснитесь –
Восстанет Инанна!»
[В.К. Афанасьева. От начала начал, с. 146].

И потом, естественно, всё практически так и происходит в мифической реальности. Важно то, что Энки заранее полностью воспроизвел эти события: я вам сейчас прочел не о том, что уже случилось, а о том, что видел Энки – как всё должно произойти. Энки указывает двум своим созданиям, кургару и галатуру, как все будут действовать, и что они должны говорить. То есть, Энки видит, а если угодно, то даже творит мыслью жизнь, ситуацию, и это мы многократно встретим впоследствии. Во-первых, он творит этих существ – и многих других, он может создавать жизнь, а во-вторых, он может творить некие ситуации, предвидеть их, указывать, как надо в них действовать – и всё будет происходить именно так, как говорит Энки. Так спасается Инанна – она оживает благодаря Энки, то есть смерть побеждена жизнью благодаря Энки. Энки стоит у начала победы жизнью над смертью.

4. Творец мира и податель жизни

Есть другой сохранившийся текст, это таблички с большими с лакунами, который назвали «Энки и мировой порядок». Его подробно исследовали и восстановили несколько ученых, в том числе и Крамер, это очень интересный текст, и речь там идёт о творении мира. Я сам так не считаю, не вижу аналогии, но многие полагают, что он в некоторой степени воспроизводит идеи рая и даже грехопадения, и главная фигура там – Энки.

Миф называется «Энки и Нинхурсаг». Начинается он так:

«Меж градов пресветлых — ей её отдайте —
Дильмун есть страна, страна пресветлая.
В Шумере пресветлом — ей её отдайте —
Дильмун есть страна, страна пресветлая.
Дильмун страна пресветлая, Дильмун страна непорочная,
Дильмун страна непорочная, Дильмун страна воссиянная.
А он там сам, в Дильмуне он возлег.
Энки вместе с супругою там возлег.
Та земля непорочная, та земля воссиянная, —
А он там сам, в Дильмуне он возлёг,
Энки с Нинсикилою — с «Непорочною» — он возлёг…».

Нинсикила – это госпожа чистоты, госпожа-девственница , то есть речь пока не идёт о браке, речь идёт о том, что он пребывает с супругой, которая чиста, которая девственна.

«…Та земля непорочная, та земля воссиянная.
А там, в Дильмуне, ворон не каркает,
Птица смерти не накликает смерти,
Там лев не бьёт,
Волк ягнёнка не рвёт.
Там собака сторожевая, как козлят стерегут, не знает.
Там свинья зерна не пожирает,
Вдова на крыше солод не рассыпает,
Птица небесная солод тот не склёвывает.
Там голубь головою не вертит.
Там хворь глазная – «я хворь глазная» – не говорит.
Там хворь головная – «я хворь головная» – не говорит.
Там старица не говорит – «я старица».
Там старец не говорит: «я старец».
Там девушка не умывается, водой из окна не плещется (видимо, хорошая традиция привлекать к себе внимание в Шумере).
Там перевозчик – «навались!» – не кричит,
Там страж вокруг зубцов не кружит».
[В.К. Афасьева. От начала начал, с. 33-34].

То есть мы видим совершенно особый мир, где плача и разных ритуальных действий никто не совершает. Что же это за мир? Иногда считают, что это описание рая, в том числе, так считает Крамер. Но это никакой не рай – это отсутствие нашей привычной жизни, отсутствие жизни, как некоего действа. Когда в Библии был создан мир, тогда там было действо: там плодились, размножались, там наполняли землю, там Бог даёт человеку указание заботиться о всей твари. Здесь же мы видим другое, здесь мир не жив, потому что никто из существ, ни люди, ни животные, не делают того, что они делают в обычном мире. Свинья не ест зерно, женщины не сушат солод на крыше, ворон не кричит, не каркает, девушка не кокетничает, и так далее. Это, если угодно, потенция мира, мир, как идея, мир, как замысел, а не как его осуществление.

Сюда же, на этот остров, в эту удивительную страну Дильмун, будет отправлен человек, спасшийся от потопа – Зиусудра. То есть, это некий иной мир. Понимаете, есть Абзу, есть бездна вод, а есть некая идея ещё не ожившего бытия, бытия, находящегося только в разуме. В чьём разуме? В разуме Энки, конечно, который сам отдыхает, почивает в этом мире.

По просьбе Нинсикилы Энки творит из небытия бытие, он «горькую воду делает сладкой», так говорится в этом тексте. Что такое горькая вода? Это вода морская. А морской водой, понятное дело, сколько землю не поливай, будет только хуже, и сколько её не пей, будет только хуже. Сладкая вода – это обычная пресная вода, которая даёт жизнь. И Энки делает горькую воду сладкой, то есть из безжизненности он творит жизнь.

Интересно, что в Месопотамии вода и семя – это одно и то же слово, то есть, так же, как семя даёт жизнь всему, от растения до человека, так и вода даёт жизнь всему; и то, и другое имеет жидкую субстанцию, и это – образ жизни. И Нинсикила просит сначала, чтобы миру была дана жизнь, чтобы вода горькая была сладкой, а потом произносит такую фразу: «О, родитель Энки – покинь осеменённый край и обводнённый край, и да прорастут добрые всходы…». И затем уже явно: «Покинь оплодотворённую корову, она даст рождение телёнку… когда ты покинешь увлажнённое поле, моё доброе поле, да нагромоздятся в степи горы зерна!»

То есть, ты уже дал всему жизнь – ты дал воду, дал семя, и дал семя полям, дал семя корове, и она даст рождение телёнку, теперь покинь всё это, и это всё появится.

«Его корень рвы наполнил семенем, Его корень тростники окунул в семя, Его корень дал жизнь покрову могучему».

Он, Энки, изливает семя в болото: cлово «корень» в месопотамском языке обозначает мужской половой орган. Речь тут идёт не о половом акте, а о том, что так же, как Атум Ра, он изливает семя, и рождается жизнь. Это обилие семени даёт жизнь всему, он изливает своё семя, и это то, что отличает неживое от живого; его семя – это семя божественное, и мир создан божественным семенем, что очень важно. Мир в этом смысле божественен. В таких, я бы сказал, неловких формах, к тому же, всё это до нас дошло с лакунами, не все строки читаются, древний повествователь пытается рассказать о тайне творения, о том, как из замысла Божьего рождается жизнь.

Жизнь уже началась, и поэтому Нинсикила теперь именуется Дамгальнуной – супруга великого государя. Она несёт в себе жизнь, она уже не девственница, она уже супруга. И далее говорится: «По болотам никто да не ходит» - Дамгальнуна лежит в болотах. Энки оросил её семенем.

Интересно, что рождение происходит, во-первых, безболезненно, а во-вторых, очень быстро – день идёт за месяц, то есть в течение девяти дней оплодотворённая супруга Энки рождает. Специально подчёркивается, что это происходит безболезненно, «словно по маслу, по нежнейшему прекрасному маслу». Вначале от Энки рождается Нинхурсага, «Госпожа лесистой горы», потом от Нинхурсаги он же зачинает, и рождается Нинту, «Матерь страны», потом Нинсар - «Госпожу растений», потом он соединяется с Нинсар и рождается Нинкур, «Госпожа гор». Нинкур рождает Нин-имма, имма – это женские половые органы. То есть соития, бывшие до того, это не соития в прямом смысле слова. В тексте употреблены слова, которые в Месопотамии не использовали для половых отношений. Это некое, если угодно, импульсы жизни. И таким образом, этап за этапом, творится мир.

Я лично до конца не понимаю смысл этого повествования, и надо сказать, ни у кого не прочел убедительных объяснений. До конца этого никто не понимает, но это важный момент – что мир творится Энки, который в несколько этапов оплодотворяет женское начало.

Наконец, Нин-имма рождает Утту. Утту – это, на самом деле, уток – то, что используется в ткачестве, в ткацком станке, но одновременно это и паучиха. Понятно, какое животное действует самым близким образом к ткачеству – конечно же, паук. Утту рождается, и Энки соединяется с ней, предварительно напоив её пивом. Опять же, не совсем понятный образ.

Но тут почему-то тем, что Энки соединился с Утту, возмущается Нинхурсаг. Она перед этим предупреждает: «Утту, ни в коем случае ему дверь не открывай», то есть Утту нарушает её указание, как и Ева нарушает указание, данное Богом Адаму и Еве. Утту нарушает указание в отношении Энки, и мы не понимаем, почему. В итоге в тексте описывается, как Нинхурсаг вытирает семя Энки с бёдер Утту и сажает это семя в землю. Вырастают восемь трав, и все эти травы называются - это горькая трава, сладкая трава и так далее. Травы вырастают, и Исимуд, визирь, управляющий Энки, срезает их, а Энки их съедает.

В 217-й строке говорится: «Энки решил судьбу растений – он познал их сердце». Это очень странный символ, но мы должны понимать: то, что странно для нас, совсем не было странно в Шумере. В Шумере понимали эти смыслы, мы же сейчас ощупью пытаемся к ним подойти. Ни в коем случае нельзя считать, что это какие-то предосудительные, а уж тем более скабрезные истории. Это попытка выразить невыразимое – хотя и совсем в иных категориях, нежели в Египте.

И затем: «Нинхурсаг прокляла имя Энки - ˝не взгляну на него взглядом жизни до самой смерти его!˝ Анунаки во прах уселись». Далее потеряна часть текста, а после этого мы видим, что появляется ещё один персонаж, который пытается восстановить отношения между Энки и Нинхурсаг. Но важно то, что Энки начинает испытывать страшную боль, страшную муку после того, как он съел эти растения. Фактически он испытывает родовые муки, потому что он, съев эти растения, он как бы сделал себя матерью.

Нинхурсаг исцеляет Энки – её упросили Анунаки, и рождает восемь богинь и богов целителей, имеющих отношение, главным образом, к голове, а также для исцеления рёбер - Нинти, и боков - Эншаг. Эншаг – это одновременно и бог Дильмуна. Таким образом описывается, как из небытия, в котором нет жизни, рождается жизнь. Причём в этой жизни Энки совершает некое действие, которое осуждает Нинхурсаг.

Вот с такими удивительными описаниями входит Месопотамия в историю. Потом уже люди будут говорить о многих вещах, но мы здесь видим, как всё движется ощупью. Но мысль о том, что сначала было небытие, потом идея, а потом творение, и это творение связано, во-первых, с семенем Бога, с божественным оплодотворением, а во-вторых, с неким проступком, оно сохраняется в памяти человечества.

5. «Сказание об Энки и Нинмах»

Другой очень интересный текст, в котором говорится о творении людей, называется «Сказание об Энки и Нинмах». По сути говоря, Нинмах и Нинхурсаг – это одно и то же существо, это великая госпожа-мать, которая, так или иначе, соединяется с Энки.

Сейчас мы увидим то, как представляли себе мир в древнейшее время шумеры, и надо вам сказать, что в главных параметрах эта традиция сохраняется во всей месопотамской религии. Потом мы будем об этом говорить подробнее.

«От начала начал, от дней сотворения мира,
От начала начал, от ночей сотворения мира.
От начала начал, от годов сотворения мира.
Когда установили Судьбы,
Когда Ануннаки-боги родились.
Когда богини в брак вступили.
Когда богинь в земле и небе распределили,
Когда богини, сойдясь с богами, затяжелели, дали рожденье.
Тогда боги из-за пищи, пропитания ради, трудиться стали
Старшие боги верховодить стали,
Младшие боги корзины на плечи взвалили.
Боги реки, каналы рыли, под надзором насылали землю.
Боги страдали тяжко, на жизнь свою роптали...»

Ничего подобного в Египте мы никогда не найдем. Боги ради пищи, ради пропитания стали трудиться. Впоследствии это будет частый образ, уже в аккадское время он будет расцвечен многими красками, и мы увидим, что боги просто объявляют забастовку, и начинается смута против Энлиля. Здесь этого пока нет. Но то, что боги вынуждены устраивать мир, работать в поте лица, то, что они ещё и нуждаются в пище, то, что они были сотворены, родились, конечно же, говорит о том, что речь тут идёт о каких-то существах, которые очень напоминают человека, и труд этих существ тяжкий.

«…А Он в то время, Разум Творитель, великих богов он всех созидатель,
Энки во глуби тихоструйной Энгуры, в чьи недра никто из богов заглянуть не смеет,
Он возлежал на своем ложе, он спал, не подымался…
В голос боги заголосили, с горькими воплями зарыдали.
Тому, кто лежит, тому, кто спит, тому, кто с ложа не подымается, Намму-праматерь, прародительница, всех великих богов она созидательница,
Она плачи всех богов принесла своему сыну… Ты лежишь, ты спишь, со своего ложа ты не встаешь,
А боги, твои творенья, слезно о смягчении доли молят.
Встань же, сын мой, со своего ложа, поднимись, покажи свою
искусность и мудрость! Создай нечто, что богов заменит
пусть оставят свои корзины!» По слову матери своей Намму Энки поднялся с ложа»
[В.К. Афанасьева. От начала начал, с. 42].

То есть, Он, Бог – в инобытии. А здесь, в этом мире, который уже сотворён Энки и Нинмах, Энки и Нинхурсаг, в нём тяжело работать, в нём тяжело жить богам. И дальше там приносится жертва, и из глины, Абзу, творятся люди. Нам не совсем понятно, как именно они творятся – вероятно, лепятся фигурки, и потом они принимаются во чрево богами, как женщина принимает во чрево семя. В этом участвует Нинмах и ещё целый ряд богинь – они принимают во чрево, и люди рождаются. Когда люди созданы, люди появились, то начинается нормальная жизнь; боги, естественно, в полном восторге, ведь теперь они не должны работать.

Это тоже характерная особенность Месопотамии, что боги не хотели работать на устроение мира, и Энки сотворил людей, чтобы заменить богов. Люди себя чувствуют не великим порождением, для которого создали небо и землю, как в Египте, а творением, которое должно заместить богов. Фактически, люди – слуги, рабы богов. Это совершенно другая психология, другое мировосприятие. Об этом мы ещё будем говорить позднее, но важно то, каким образом творится человечество: по просьбе богов и ради того, чтобы боги не трудились, как люди.

В одном позднем аккадском предании так и будет сказано: «Когда боги, как люди…», с этих слов оно будет начинаться. Боги носили корзины, работали, творили, и так далее. Но этим всё не кончается. Боги страшно довольны только что соделанным великим делом, совершается жертвоприношение и устраивается пир. На этом пиру все выпивают немало пива, и Энки с Нинмах начинают друг перед другом куражиться. Нинмах говорит, что может создать такое, чему Энки не даст судьбу.

И она творит из глины Апсу целый ряд калек. У одного – руки слабые, и Энки говорит, что он будет царским стражем. Непонятно, почему. Вообще, месопотамские тексты несут в себе массу загадок. Тот, кто плохо видит – будет придворным певцом. У кого ноги кривые и слабые – серебряных дел мастером. Тому, кто не может выпускать семя, Энки назначает жить при храме. Женщина, которая не может рожать, будет ткачихой в женском доме. Тот, кто вообще не имеет половых органов, шумерцы к этому делу серьёзно относились, он будет дворцовым слугой. То есть Энки даёт судьбу всему, он даёт каждому творению Нинмах его особое дело.

Энки всё это надоело, он в ответ тоже сотворил нечто совершенно несусветное, и Нинмах не смогла придумать его творению какую-то задачу. И гимн кончается словами:

«Нинмах – не соперница владыке великому Энки.
О, отец Энки, хвала тебе хороша!»
«О, владыка, Обширный Разум, кто мудростью тебе равен?
Государь великий Энки, кто повторить твои деяния может?
Словно отец родной, ты присуждаешь Сути, ты сам – великие эти Сути». [В.К. Афанасьева. От начала начал, с. 47].

Если Инанна выступает как спасительница людей от смерти, то Энки – как творец человечества, то есть как тот, без кого Инанне некого было спасать от смерти.

6. Шумерское предание о потопе

Когда-то в Ниппуре была сделана очень важная находка, но самое главное – она была сделана в Ниппурской коллекции музея Пенсильванийского университета. Она была сделана знаменитым переводчиком шумерских текстов Арно Пёбелем, это единственная частичка, кусочек таблички в шесть столбцов, в котором описывается шумерская версия потопа, самая ранняя. Есть аккадские и ассирийские версии потопа, очень подробные, особенно в «Сказании о Гильгамеше», но самая древняя версия – шумерская, которая была найдена в Ниппуре и опубликована Арно Пёбелем в 1914 году. В ней тоже говорится о совершенно особой роли Энки.

Опять же, текст этот очень сильно разрушен. В нём есть очень большие утраты, и вообще, многое непонятно, но суть этого текста заключается в том, что четыре великих бога, «…Ан, Энлиль, Энки, Нинхурсаг Черноголовый народ (так именуют себя сами шумерийцы) сотворили, Живность в земле начала множиться буйно, Всевозможные четвероногие твари узором достойным покрыли долины» [В.К. Афанасьева. От начала начал, с. 295].

То есть, был создан мир. Хотя это и сказано скороговоркой. После этого с неба была спущена царственность, и были созданы пять городов: «Первый из них – Эредуг, вождю Нудиммуду его Он дал».

Вождь Нудиммуду – это как раз Энки, и это - первый из городов - Эриду. Мир создан, и создана царственность. Есть и другие города, город Урук дан Инанне, и город Сиппар дан Уту, и созданы ещё два города – Ларса и Шуруппак. Шуруппак нам ещё понадобится. Так что сотворены пять городов.

«Этим градам он (Энки) дал имена, он столицами их назначил,
Он не прекратил разливы, он прокопал землю, он принёс им воду,
Малые речки он очистил, провёл оросительные протоки»
[В.К. Афанасьева. От начала начал, с. 296].

Всё было сделано хорошо. Далее большой отрывок текста утерян. А затем боги решили совершить потоп и уничтожить человечество. Вообще, потоп – это особая тема, и об этом мы будем говорить позже. Мотив богов совсем не тот, который мы видим в шестой главе Библейской Книги Бытия, их мотив странный, и он, в принципе, регулярно называется в Месопотамии как главная помеха божественной жизни. - Людей создали специально, чтобы помогать, но они слишком шумели, мешали богам жить.

Тут мы видим социальную проблему, если так можно сказать: без людей надо работать самим, а с людьми нельзя спокойно отдыхать. И Энлиль, по всей видимости, убеждает всех богов, в первую очередь, главных – Ана и Нинхурсаг, что надо людей истребить всех до единого.

Мы знаем аккадскую версию, которая на самом деле очень страшная. Она рассказывает, что Энлиль раз за разом пытался уничтожить человечество; в первый раз он послал какое-то ужасное моровое поветрие. Там потеряно огромное количество строк, и тема эта ещё не так разработана, но догадайтесь, кто дал противоядие от мора? - Энки, и люди сохранились.

Тогда Энлиль в гневе решает людей уморить голодом. Приходит ужасный многолетний голод, когда земля не рождает. Голод описан в аккадской версии очень подробно. Сначала люди просто худели, потом они закрыли друг для друга двери, перестали рожать, потому что уже не было сил рожать детей, а на шестой год началось людоедство. Прямо сказано, что там сына съели на завтрак, на обед съели дочь, и так далее. Как мы знаем, так всегда бывает при голоде, к сожалению. Кто помог людям выжить? Энки. Вы помните, что рыба кефаль – его образ. Так вот, он сделал так, что огромное количество морской рыбы вошло в реки и каналы. И естественно, люди стали её есть, и таким образом выжили.

Тогда Энлиль решает совершить третий акт истребления – потоп. То есть, эти боги просто садисты; надо заметить, ничего подобного в Египте нет. Всё, говорит Энлиль, будет потоп, и все утонут. И тут Энки делает невероятную вещь. Он сообщает о потопе благочестивому Зиусудре, жителю Шуруппака – то ли царю, то ли верховному жрецу, на этот счёт учёные сейчас спорят. Но как Энки мог сообщить Зиусудре о потопе? Ведь Энлиль уже не верит Энки, требует от богов страшное слово, что они исполнят это повеление Энлиля, что никто не будет против. Но Энки – великий хитрец, он ничего не говорит Зиусудре, он говорит стенке того дома, за которой молится Зиусудра.

«Край стенки слева, ну-ка, послушай!
Край стенки, скажу тебе слово, прими моё слово!
Будь внимателен к моим наставленьям!
Потоп пронесётся надо всем миром,
Дабы семя человеческое уничтожить.
Окончательное решение, слово божьего собрания...
Решение, речённое Аном, Энлилем, Нинхурсаг,
Царственность, её прерывание…»
[В.К. Афанасьева. От начала начал, с. 296].

Далее несколько десятков строк разрушено. А Зиусудра, встав у края стены, всё слышит – естественно, Энки не стене ведь на самом деле говорит. Но обратите внимание, что, перечисляя богов, Энки при этом себя не называет. Он называет Ану, Энлиля, Нинхурсаг, но не называет себя. А до этого всюду они были вчетвером. Ану, Энлиль, Энки и Нинхурсаг. То есть, он помогает человеку спастись.

И Зиусудра действительно строит большой корабль, на самом деле, всё, как и в Библии. Он строит корабль, сгоняет туда животных, берёт своих детей, жену, и когда начинается страшная буря, уже предупреждённый Энки, Зиусудра законопачивает вход и спасается. И когда вода спала на седьмой день, здесь это происходит на седьмой день, - семь, как и сорок, это священные числа. Вода спала, и точно так же, как и Ной, Зиусудра совершает жертвоприношение. Богу было приятно жертвоприношение Ноя, и «сказал Господь в сердце Своём: не буду больше проклинать землю за человека, потому что помышление сердца человеческого – зло от юности его и не буду больше поражать всего живущего, как Я сделал» [Быт. 8:21].

В сказании о потопе Энки и Зиусудре соответвующая часть потеряна, но в аккадском семитическом сказании говорится, что когда боги почувствовали запах жертвы, они собрались на этот запах, как мухи. И поклялись так же, как и Бог Библии, Который дал радугу в знак своей клятвы, что больше никогда не будут истреблять человечество. Энки же в ответ сказал, что постарается, чтобы людей было всё-таки не слишком много, чтобы они не досаждали богам, и ввёл целый ряд жреческих должностей, которые требуют целибата, воздержания женщин, мужчин, отсутствия детей, и так далее. Всё было введено Энки в определённые рамки.

Энки спас человека. И создание цивилизации, и спасение цивилизации – это всё дело рук Энки. Так и в «Споре между птицей и рыбой» Энки предстаёт как создатель мира, скотоводства, земледелия, городов, царственности, но там нет речи о потопе.

7. Миф об Адапе

И, пожалуй, самый удивительный текст – это миф об Адапе, где Энки тоже играет очень важную роль. Само слово Адапа, Адапе – это интересное слово. Иногда его читают как А-да-ап. Некоторые учёные, например, Эбелинг в своей книге «Tod und Leben» и Израэль в 2001-м году изданной книге "Adape and the south wind", говорят, что слово, А-да-ап – это Адам. Это человек. Опять же, видите, как всё непросто и как всё сходно.

В какой-то степени сам Энки похож на первозданного человека, того Логоса великой мудрости, который вочеловечился, и Адапе тоже. В распоряжении ученых четыре разные версии мифа об Адапе: самый древний текст – это табличка XIV века до Рождества Христова из эль-Амарны. Как вы помните, эль-Амарна – это столица Эхнатона, Ахетатон, и там сохранился архив, библиотека, в том числе месопотамских текстов, Вторая версия этого мифа дошла до нас на трёх табличках из библиотеки Ашшурбанипала, то есть это уже ассирийская версия. Но в 1993 году в Метуране Тель-Хаддат была найдена шумерская версия этого мифа, и теперь мы не сомневаемся, что миф об Адапе тоже имеет шумерскую первооснову, что это очень древнее сказание. Я очень коротко его расскажу.

Надо сказать, что миф об Адапе, естественно, без последней метуранской версии, великолепно перевёл Владимир Шилейко. Его переводы в значительной степени были опубликованы только недавно в «Литературных памятниках», в книге «Ассиро-Вавилонский эпос».

История Владимира Шилейко удивительна. Это русский учёный предреволюционного времени, блестящий переводчик шумерского – тогда только что освоенного, открытого, – и аккадского языка, знаток многих языков, культурнейший человек, он известен в русской литературе тем, что после убийства большевиками Гумилёва был одним из мужей Ахматовой. Ахматова одно время увлекалась древними текстами, делала их переводы – это всё благодаря Шилейко. Но потом они разошлись – Анна Андреевна была человеком довольно легкомысленным, и Шилейко женился на другой женщине. После революции никто его не убил, он умер сам, но работать он практически не мог. Жизнь была такой, что его не публиковали. Этот великий человек, который переписывался с крупнейшими ассириологами мира на равных, умнейший знаток, который не только делал великолепные переводы, сейчас мы услышим кусочки из них на прекрасном русском языке, но который и драмы даже писал, у него есть драма «Адапа», эта ученическая драма, которую могут разыгрывать студенты, чтобы лучше изучить ассиро-вавилонскую традицию, очень хорошая, кстати говоря, там он использует много интересных текстов, и она очень адекватна с историко-религиозной точки зрения, он и это талантливо сделал. И всё это, так и не раскрывшись, ушло. Сейчас, слава Богу, мы что-то возрождаем. Человек, который, вместо того, чтобы развернуться в свою великую интеллектуальную силу, угас в большевицкой реальности.

Так вот, соединяя эти таблички, можно составить себе такой образ, что во время голода, возможно, как раз перед потопом, когда люди Эриду, да и всей Месопотамии, очень страдали, Энки создаёт Адапу. Он создаёт его как некий образ, и внедряет в утробу одной из женщин, то есть он рождён от жены, рождён естественным образом, но он особо замыслен Энки. Этот человек имеет четыре глаза, и какие-то особые, необычные губы и рот.

Адапа был очень мудр, и когда он вырос, то Энки открыл ему непостижимое. Видимо, Адапа был главным священником в Эриду, и он ежедневно предлагал хлеб и воду храму и людям, и каждый день ловил для всех рыбу. И вот, когда он отправился в море на рыбную ловлю для храма Эриду, налетел шквал южного ветра и перевернул его лодку. И Адапа «отправился в дом рыбы», то есть, стал тонуть, но поскольку он был человек совершенно особый, то вступил в бой с южным ветром и сломал ему крыло. И южный ветер неделю не дул. А Адапа благополучно вернулся в Эриду.

Ану вызвал визиря Илабрата и спрашивает: «В чём дело, почему не дует ветер?» И Илабрат отвечает: «Государь мой, Адапа, сын Эа, сломал крыло южному ветру». Ану совершенно рассвирепел, что какой-то человек южному ветру сломал крыло, встал с трона и приказал: «Привести его сюда!».

Энки, естественно, понимает, что дело плохо. И снова он предвидит события, которые должны произойти, и даёт Адапе советы, как ему следует поступать. Он говорит Адапе, что когда его приведут на небо, и он около дворца Ану увидит двух привратников – Думузи и Нингишзиду (он его называет Нгишзидой; про Думузи я вам позже расскажу, Гишзида же ещё более интересное существо, но сейчас это не важно, в данном случае они привратники), и когда он пойдёт к ним, ему нужно будет одеть траурные одежды. И далее, это перевод Шилейко, Думузи и Нингишзида спрашивают:

«...Человек,
Скажи, зачем ты так разубрался?
Адапа, зачем ты оделся в траур?»

Вот видите, это русский язык. А Адапа отвечает по настоянию Энки: «Я оделся в траур потому, что два бога ушли с нашей земли. Как мне не быть в трауре?» Те переглядываются и говорят: «Какие же это два бога ушли с вашей земли?» «Это Думузи и Гишзида ушли с нашей земли, и нам всем плохо без них» – сказал Адапа. Тут они говорят – «Ты хороший, как мы видим, человек. Мы о тебе скажем Ану, чтобы всё у тебя было хорошо».

Видите, бюрократические рычаги действовали даже тогда. Они ходатайствуют за него перед Ану, и Ану смягчает сердце, в драме это, естественно, красиво описано, но я цитирую реальный аккадский текст, в основном из эль-Амарны.

Так вот, Ану меняет гнев на милость. Но Энки дал Адапе наказ не есть на небе хлеба и не пить воды. Он говорит: хлеба не ешь у него, он тебе будет давать хлеб, это хлеб смерти, он накажет тебя. А вода будет вода смерти, поэтому ты ни хлеба не ешь, ни воды не пей, ну, можешь принять от него одежду, если он будет дарить, и умащение елеем, если он тебе это предложит. И поэтому, когда Ану предлагает Адапе хлеб и воду, он думает, что это хлеб и вода смерти, и отказывается.

А Ану предлагал ему хлеб и воду жизни, потому что за него ходатайствовали Думузи и Гизида, и сам он был им очарован. Ану предлагает Адапе хлеб и воду жизни, а тот отказывается. Одежду и помазание он принимает, а от этого отказывается.

Причём интересно, что Ану рассуждает перед тем, как дать ему хлеб жизни, он говорит следующие слова в переводе Шилейко:

«Зачем же Эа (Энки) нечистым людям небо и землю открыл,
Дал им мудрое сердце, создал им имя? Что же нам теперь делать?
Хлебы жизни ему предложите, - пусть он их ест.
Хлебы жизни ему предложили, - он их не ест».

Вы чувствуете? Это и образ Прометея к тому же. И воду жизни ему тоже предложили. А Адапа отказался.

«Ану взглянул на него и ему удивился:
"Что ж, Адапа, зачем ты не поел и не испил?
Теперь ты не будешь жить, теперь человеки не вечны"
"Эа, владыка, мне сказал: "Ты не ешь и не пьешь"
"Возьмите его, отведите обратно на землю"».

Но в последнем фрагменте, переведённом Шилейко, что очень важно, Эа даёт Адапе, и в его лице – семени людскому, великую мудрость; там говорится: «Он дал великую мудрость тому самому Адапе, который когда-то сломал лицо южному ветру» [Шилейко, 125]. То есть, Эа через него даёт мудрость человечеству.

И Крамер, и Дьяконов, который перевёл аккадскую версию этого мифа, и Якобсен – практически все исследователи говорят о том, что Энки, на самом деле издевается над человеком. Зная, что Ану предложит ему хлеб и воду жизни, сказал не есть и не пить, и поэтому человек не стал бессмертным. Но этого нет нигде в тексте. Я внимательнейшим образом прочёл все четыре варианта. Нет, Энки на этот раз ошибся.

Бог действительно готов дать человеку бессмертие, но человек, боясь умереть, от бессмертия отказывается. Вот какая страшная драма, в которой Энки невольно сыграл не лучшую роль. Но он компенсировал это тем, что дал человеку великую мудрость. Вот такой удивительный персонаж Энки – существо, которое творит мир, творит человека, владеет Ме. И который дал человеку мудрость, но не смог дать человеку бессмертие.