1 . Шумеро-аккадские предания о творении человека (сравнительно с Библией)

На прошлой лекции мы с вами говорили о создании человека, и я напомню, что существует несколько историй творения человека, реконструируемых по различным разрозненным шумерским и аккадским преданиям. Мирча Элиаде в своей «Истории религиозных идей» насчитал четыре таких предания, а я бы мог насчитать даже больше, как минимум шесть.

Первое – это сказание об Энки и Нинхурсаг, где люди вырастают на Дильмуне, как растения. Второе - это знаменитый шумерский «Спор мотыги и плуга», в котором говорится о том, что Энлиль мотыгой разделил небо и землю, дабы человек мог возникнуть из земли. Третье, о чем мы с вами подробно говорили, это творение мира в предании об Атрахасисе, согласно которому человек был создан богами из глины Апсу, и в него добавлена кровь некоего мудрого существа. Четвертое – это рассказ о том, как богиня Аруру создала человека тоже из глины. Пятое - это «Энума Элиш», где говорится, что для создания человека была дана кровь Кингу. И, наконец, шестая версия - это повествование Бероэса о том, как Бел (Господь) или, что тоже самое, Мардук, повелел богам отрубить себе голову и создать людей из земли, смешанной с его кровью.

Но во всех этих многочисленных преданиях прослеживается нечто общее. Первое – это то, что человек всегда творится Богом из первозданной земли, из глины Апсу, глины Бездны, и в этом смысле можно сказать, что он творится до создания мира, хотя из того же сказания об Атрахасисе ясно, что сначала был создан мир, а человек заменил богов. И второе – что человек творится из крови Бога, а это значит, что в человеке есть божественное. Об этом прямо говорится в Энума Элиш (Табл. VI.10): «Почитаемы — все, но два будут рода», - говорит Мардук, имея в виду богов и людей. И эта кровь богов (муд-дингир, по-шумерски) делает человека божественным – это абсолютно важная первая позиция! Вот стук человеческого сердца, он ощутим в глине, и это — божественное сердце. То есть жители Месопотамии, так же как и авторы библейского повествования, не сомневались в том, что человек создан из двух природ — материальной и божественной. «И создал Господь Бог человека из праха земного, - повествуется в Библии, - и вдунул в лицо его дыхание жизни, и стал человек душой живою» (Быт. 2:7). Не исключено, что месопотамские и библейский тексты имеют общую основу.

Вторая позиция, по которой месопотамские предания о творении человека как раз принципиально отличаются от Библии, – это отсутствие первой пары людей. То есть ни в одном месопотамском тексте мы не встречаем ничего подобного библейскому рассказу об Адаме и Еве. В лучшем случае, в предании об Атрахасисе сказано о творении семи человеческих пар – то есть было нарезано четырнадцать кусков глины, и из них сотворено семь мужчин и семь женщин. Надо сказать, что идеи первой пары нет и в Египте, и это говорит о том, что, по-видимому, эта идея появилась позже.

Но грехопадение, тем не менее, есть в месопотамских текстах, и оно описано очень интересным образом.

Заметим, что в одном вавилонском тексте говорится: «ни одно человечье дитя не выходит безгрешным из женского лона. Издревле не бывало в мире безгрешного отрока» («Человек и его Бог», 103‒105). Эта установка, что человек уже рождается с грехом, очень важна. Почему? Прежде, чем ответить на этот вопрос, давайте посмотрим, как эта божественная кровь, божественное естество отразилось в человеке, в чем оно проявилось.

В Библии в самом начале книги Бытия говорится о том, что Господь вдунул в человека Свой Дух, и дальше Библия об этом как бы забывает. Косвенно об этом вспоминается только в Евангелии, а подробно разъясняется только у апостола Павла. В Месопотамии же очень подробно рассматриваются – естественно, не в богословском, а в описательном ключе – все эти божественные явления, божественные сущности в человеке.

2. Месопотамская антропология (краткий обзор)

Первое – это ламассу, образ человека, отражающий совокупность его личностных признаков. Он подобен человеку, он же считается и животворящей божественной силой в человеке. То есть это не какой-то дух сам по себе, а божественная сила в человеке, подобная человеку. Подобные представления, возможно, были распространены и в Палестине евангельской эпохи. В «Деяниях св. апостолов» (12:15) рассказывается, как Петр, освободившись с помощью ангелов из темницы, пришел ночью в собрание апостолов и стал стучать в ворота, чтобы его впустили. Служанка же, поразившись тому, что заключенный в темницу Петр стоит у ворот, ему не открыла, а побежала и сказала всем, что Петр вернулся. Тогда ученики, понимая, что Петр сидит в тюрьме за десятью запорами, говорят, что этого не может быть, что это, видимо, «его ангел». То есть, с бытовой точки зрения, распространенной в то время в Палестине, дух человеческий так похож на человека, что его можно и перепутать, особенно в темноте. Вот это божественное в человеке и есть ламассу. В некотором роде, это соответствует египетскому Ба.

Второе - это судьба шимтум, определенная от рождения. Шимтум — это рок, судьба, властное распоряжение. Словом шимтум обозначали, скажем, распоряжения по наследству или же приказания царя, которые он дает своим военачальникам, чиновникам. То есть это передача власти, потому что такое распоряжение, на самом деле, это передача власти. Когда царь говорит полководцу: «Собирай войско, иди в поход!», то полководец говорит, что именем царя он собирает войско и идет в поход. То есть это частичная передача власти от царя военачальнику, так же как и при завещании, когда человек передает после смерти свою власть над имуществом определенному лицу или кругу лиц.

И вот то же самое - это указ Бога человеку, каким ему быть. С одной стороны, человек свободен, но, с другой стороны, каждый человек к чему-то предназначен, никто не появляется в мир просто так — родился, и что хочу, то и ворочу. С точки зрения жителя Месопотамии, каждому человеку есть определенное предназначение. Вы помните, что в сказании об Энки и Нинмах говорится о том, как Нинмах сотворила из глины каких-то совсем непонятных уродцев, а Энки каждому из них дал определенное назначение, дал определенную роль. Это и есть шимтум - предназначение, указание, рок. То есть человеку важно жить в соответствии со своим шимтум. В некотором смысле, если ламассу – это египетское Ба, то шимтум – это, скорее, Ка, замысел Божий о конкретном человеке, о конкретной личности.

В месопотамской повседневности шимтум понималось как доля счастья и несчастья в жизни каждого человека. Когда некий человек попадал в какие-то тяжелые обстоятельства, то люди говорили: «это его шимтум», как и мы, порой, говорим, когда с нами что-то происходит: «это судьба…». Но на самом деле это, конечно, никакая не судьба, а результат наших неправильных деяний в прошлом, потому что Бог не может зло судить человека. В Месопотамии на этот счет были более сложные представления, и мы скоро в этом убедимся.

В некотором смысле, шимтум напоминает греческую категорию «мойра» (=судьба). Шимтум – это аккадское слово, а по-шумерски это будет «нам». Поэтому демон смерти именовался Намтаром – буквально «сужденная судьба», потому что смерть – это конец, определенный человеку. И в «Энума элиш» есть такие слова: «у богов еще не было имен, и шимту каждого еще не были определены». То есть у каждого бога есть своя судьба, свое предназначение, своя, если угодно, определенная божественная энергия. И у человека есть определенное предназначение.

Ассирийский царь Ашшурнацирапал II, правивший 883-859 гг. до Р.Х., пишет в одном из своих эдиктов: «Всё это шимту, произнесенная великими богами, которые заставили это осуществиться как мою собственную шимту» (Оппенхейм А.Л. Древняя Месопотамия. Портрет погибшей цивилизации. М.: Наука, 1990. С. 206), - то есть царь говорит, что боги определили ему судьбу.

Суммарно, как я уже говорил, божественный элемент в человеке - это илум. И с категорией илум очень тесно связана категория шеду, жизненная сила человека. В Септуагинте слово шеду переводится как бес, демон, то есть это та энергия, та сила, которая может быть против человека. Например, «бес полуденный» в 90-м Псалме (90:6) – это шеду (mqtb wšd shrym).

Точно так же, как иску — жребий. Помните, в Псалме 30:16 говорится: «в руке Твоей жребии мои» (греческое клирос). То есть «моя судьба в Твоей руке, Боже! Ты определяешь мой путь». Это тоже распространенное представление.

И можно сказать, что материализовавшийся жребий, жребий, уже ставший жизнью — это учурту (Uçurtu - чертеж, жребий, план, предначертание), тоже одна из характерных божественных категорий в человеке.

И, наконец, еще одна категория – это иштару. Как вы понимаете, это божественная нисходящая энергия, персонифицированное шимтум человека или бога, и это то, что вводит человека в бытие.

Вы видите, что кровь Бога, на которой была замешана глина для создания человека, дает человеку огромный потенциал. Месопотамский мыслитель сознавал в человеке эту глубину, и все, что мы сейчас воспринимаем как нечто естественное, он соединял с определенными замыслами богов, энергиями богов, божественными реальностями в человеке. Причем в Месопотамии нет ничего подобного неписьменным религиям, где часто говорится о том, что разные духи, разные демоны ведут борьбу в человеке. В Месопотамии у человека есть божественная судьба, и есть возможность эту его собственную судьбу нарушить или исполнить. То есть, фактически, человек постоянно ведет диалог между божественным в себе и своей свободой. И мы увидим такой диалог в эпосе о Гильгамеше, которым будем заниматься чуть позже. А теперь вернемся к человеку.

3. Человек – хранитель тайн неба и земли

В Месопотамии есть интереснейший текст, который корреспондирует с некоторыми древними китайскими текстами, описывающими существование человека как животного. В Библии такого нет, в Библии Адам до грехопадения предстает как совершенный человек. А в шумерских и китайских текстах, о которых мы в свое время тоже будем говорить, часто встречается такая оговорка, что когда-то человек был просто животным, и в нем не было ничего человеческого. То есть, с одной стороны, есть представление о создании человека из глины Апсу и из крови Бога, а, с другой, получается, что это, видимо, изменение его судьбы и превращение его из животного, что до того человек был человеком лишь потенциально.

Сейчас мы обратимся к знаменитому тексту «На горе небес и земли», который представляет собой спор Ашнан-Зерна и Лахар-Овцы, то есть земледелия и скотоводства (В.К. Афанасьева. От начала начал, с. 74-79). Но, как всегда, начало месопотамского текста далеко выходит за пределы прагматической дискуссии о том, что лучше - скотоводство или земледелие. Первые строки из этого текста я вам когда-то уже цитировал.

Видите – не было ни ткачества, которое связано с овечьей шерстью, ни зерна, ничего не было.

Не было царственности – то есть не было государства.

«Владыка Вестник, владыка сиятельный не рожден.
Бог Шаккан (бог земледелия) на безводные земли не вышел.
Человечество тех далеких дней
Хлеба для пропитанья не знало,
Как обернуться одеждой, не знало.
Голыми по Стране бродили.
Словно овцы, ртами траву щипали.
Водою канав утоляли жажду.
Тогда на Земле Первоздания Божьей,
В доме том, на Холме Священном,
Лахар-Овца и Зерно-Ашнан созданы были.
И в Божьей трапезной собрав
Изобилие Овцы и Зерна,
Ануннаки Священного Холма
Вкушают и не наполняются.
Молоко загонов священных — эту сладость —
Ануннаки Священного Холма
Выпивают и не наполняются.
Священных загонов эта сладость –
Человечеству для поддержания силы жизни».

И потом это все передается на землю:

«Тогда-то Энки и промолвил Энлилю:
"Отче Энлиль, Зерно с Овцою,
На Священном Холме сотворенные,
Со Священного Холма да будут спущены!"
И, согласно светлым словам Энки и Энлиля,
Овца и Зерно со Священного Холма были спущены.
Овцу они оградили загоном,
Взрастили ей богатые травы.
Для Зерна они устроили поле,
Даровали ему плуг, ярмо и упряжку…»

Для нас здесь важно, что это всё дано человечеству для поддержания силы жизни. Это, безусловно, воспоминание о том времени, когда не было ни земледелия, ни скотоводства, ни ткачества. То есть люди еще помнили эпоху палеолита, и эта эпоха воспринималась как некое состояние дикости. А, может быть, здесь говорится о более глубоких вещах. Это очень интересная тема, и она привлекала к себе внимание многих ученых по всему миру.

Бероэс в «Халдеике» говорит, что «рыба-человек Оанн и его потомки, выходя из вод, научили людей наукам, искусствам, градостроительству, законодательству, ритуалам. С тех пор ничего не изобрели, выходящего за пределы этого. Оанн написал и книгу и передал ее людям». Из вод – то есть из божественного Инобытия, пришло к людям человеческое знание. Вы помните, что в Египте всему этому людей научил Осирис и за это, в конечном счете, был убит.

Клинописное сказание о седьмом допотопном патриархе, царе Сиппара Энмедуранки, повествует, что Шамаш и Адад поведали ему тайны богов и вручили скрижали таинств неба и земли. Что такое «Таинства неба и земли»? В лекциях по Египту мы говорили, что это, если угодно, способ из земного существования перейти в существование небесное, способ из человека сделаться богом. И, если суммировать, то можно сказать, что это важнейшее знание о том, что Небо – это прототип земли. И то, что свершается на земле со знанием этого – совершается на небе. Это классический образ таинства. И христиане сейчас знают, что материальные формы таинств происходят на земле, а реальные сущностные изменения происходят в божественном мире.

Так что предвечные и ежедневные откровения неба и земли пришли как часть культуры. Культура была не только культурой ткачества, земледелия и скотоводства. Культура была еще и культурой, если угодно, священной культурой восстановления своего духовного облика, своей духовной жизни. А зачем эту духовную жизнь надо было восстанавливать, если человек был сотворен из крови Бога? Некоторые современные ученые думают, что это потому, что при создании человека использовалась кровь плохих богов (демона Кингу). Но ничего подобного в месопотамских текстах не говорится. Важно именно то, что это божественная кровь, что в человеке есть божественное.

4. Предание о потопе в истории религиозных идей

О том, почему же все-таки человеку надо было восстанавливать свое естество, мы сейчас поговорим. Это напрямую связано с темой потопа. Месопотамский рассказ о потопе, пожалуй, и был той причиной, которая вызвала к жизни науку ассириологию. Когда в библиотеке Ашшурбанапала в XIX веке нашли сказание о Гильгамеше, то там в XI таблице обнаружили короткий рассказ о потопе. Мы с вами его прочтем в свое время.

Этот текст, конечно, поздний, первого тысячелетия до Р.Х., но постепенно ученые выяснили, что идея потопа – это одна из древнейших идей в Месопотамии, которая появляется буквально вместе с историей. И, конечно же, идея потопа известна очень многим народам, хотя и не всем. В Египте, например, нет такого предания. Потоп упоминается у Манефона, но это неудивительно, учитывая, что это, во-первых, текст эллинистического времени, а, во-вторых, сам Манефон дошел до нас в изложении Евсевия и Африкана, христианских писателей. Поэтому, возможно, там что-то спутано с месопотамскими и библейскими преданиями. В египетских же текстах ничего не говорится о потопе, который был, но говорится о потопе, который будет. В 175 речении Книги Мертвых говорится о том, что все вернется в Нун, как было в начале. Возвращение в Нун – это возвращение в божественное Инобытие, которое символически изображается водной бездной, но это событие в Египте никогда не имело исторической привязки. И это при том, что долина Нила каждый год затапливалась поднимающейся водой. То есть каждый год происходил микропотоп, но это не был тот разрушительный, все уничтожающий потоп, о котором мы знаем из Библии и из месопотамских текстов, а, скорее потоп благодетельный, приносящий плодородный ил, столь необходимый для хорошего урожая.

Драматические же описания потопа были у многих народов мира. Например, у народов Центральной Америки, у майя и ацтеков, говорится о том, что потоп случается эпизодически, уничтожая один мир, за которым потом идет новый мир. Примерно такая же идея присутствует в индийских текстах – она есть в 190-й главе III книги Махабхараты, в Шатапатха-брахмане, в Бхагавад-гита пуране. То есть в Индии была распространена точка зрения, что потоп уничтожает мир, и из него спасается один человек – Ману (Ману – это человек по определению, ср. англ. Man).

Есть идея потопа и в Иране. О нем говорится во второй части Вендидада, в стихах 22-41, где рассказывается, как первый человек Яма спасает немногих людей. Мирча Элиаде, который любил анализировать такие типологические мифы, писал в «Истории религиозных идей»: «Было бы рискованно объяснять столь распространенное предание явлением, от которого не обнаружено никаких геологических следов. Большая часть преданий о потопе, кажется, в некотором смысле, создают часть космического ритма – старый мир, населенный падшим человечеством, затопляется водой, а через некоторое время новый мир возникает из водного «хаоса».

Однако про Месопотамию мы не можем сказать, что от потопа не сохранилось никаких геологических следов. Еще Л. Вулли, который в 1920-е годы, после Первой Мировой войны, вел раскопки в Уре, Кише и Шуруппаке, обнаружил так называемый потопный слой – слой, когда цивилизация стерта. И этот слой соответствует примерно второй половине IV тысячелетия до Р.Х. Российский ученый Д.Б. Прусаков в книге «Природа и человек в Древнем Египте» (М.: «Московский лицей», 1999) написал, что это наводнение небывалой мощности было вызвано, видимо, материковой трансгрессией Мирового Океана.

Таким образом, мы можем сказать, что о потопе в Месопотамии известно и геологически, и исторически, по письменным источникам. Образ наводнения в Месопотамии присутствует постоянно: и как ежегодного бедствия (в отличие от Египта, где это считалось не бедствием, а великим благом), и как некоего особого разрушительного наводнения, во много раз превосходящего обычное наводнение и связанного с попыткой уничтожения человечества.

Как вы помните, в Библии потоп тоже вызван тем, что Бог раскаялся, что сотворил человека, и решил его уничтожить (Быт. 6:5-7) и затем воссоздать человечество от одного праведника, от Ноя. В Месопотамии мы увидим очень похожую модель, и то, что библейское предание о потопе до деталей совпадает с месопотамским.

5. Шумеро-аккадские Плачи о потопе

От Шумера дошел целый ряд текстов, которые можно назвать Плачами о потопе, то есть плачами в связи со страшными морскими наводнениями, которые происходят в середине и в конце зимы, после зимнего солнцеворота или во время него. Они называются А-аб-ба ху-лух-ха («О море яростное!»). Часто это скорбное празднование происходило в 11-й день 11-го месяца года и приходилось примерно на январь-февраль.

Есть такой особый плач о залитом водой Ниппуре. Десятый месяц вавилонского календаря, приходившийся на декабрь-январь, назывался Тебету («потопление»), а в шумерском варианте – аб-ба («выход моря» или «выход отцов»). Что такое выход отцов? Это время, когда умершие выходят. Представления о том, что во время зимнего солнцеворота умершие входят в наш мир на какое-то время, распространены у многих народов.

Древнейшее словосочетание, связанное с потопом, мы находим в списке Фары. Я напомню, что нынешнее поселение Фара – это древний Шуруппак. И там сохранилось упоминание Уру-уд («город –буря»). Это XXVII век до РХ, и мы не знаем, как тогда формировались глагольные формы. Ученые сейчас считают, что тогда письменно фиксировались только отдельные слова, а грамматика существовала только в устной форме. И это соединение двух слов – «город» и «буря», видимо, означало, что буря настигает город. Сохранился целый ряд имен, где присутствует это словосочетание: Лугаль-уру-уд («Господин потопа»), Эн-уру-уд («Князь потопа»), Уру-уд-Энлиль («Потоп Энлиля»). Потом это слово надолго исчезает и вновь появляется только в конце III – в начале II тысячелетия, при последних шумерских династиях (III династия Ура) или даже уже при аккадских династиях (I династия Исина).

Интересно, что в древности это слово употреблялось только в Шуруппаке, а потом оно стало употребляться по всему месопотамскому миру, и, если мы посмотрим тексты, то увидим, что об этом потопе знали (хотя о нем мало говорили) в шумерский период, то есть что не только слово было известно, но и сама ситуация потопа. В.В. Емельянов предполагает, что была даже пословица, упоминаемая в шумерском фрагменте сказания «Гильгамеш и Хувава»: «Когда затоплена была ладья Магана, когда затоплена была ладья Магилум, то на ладью «Жизнь несущая» всё живое было погружено». В средневавилонской версии сказания об Атрахасисе ковчег, который строит Атрахасис, назван «Хранящим жизнь». То есть сохранялось представление о том, что не все потеряно, не все погибнет – таков был смысл этой поговорки (вроде нашей: «все образуется - все перемелется, мука будет»). Хотя все иные корабли утонули, но ковчег, в котором сохранилась жизнь, остался.

В другом шумерском тексте, «Энмеркар и владыка Аратты», тоже есть упоминание о потопе.

Шумерский «Плач о потопе» перевел В.В. Емельянов (Шумерский календарный ритуал, с. 210-211), и посмотрите, какие это мощные и, я бы сказал, страшные строки.

«В твоем разрушенном, затопленном городе,
В твоем разрушенном Ниппуре, покрытом водой,
В твоем разрушенном, затопленном городе,
В твоем разрушенном Сиппаре, покрытом водой,
В твоем разрушенном, затопленном городе,
В твоем разрушенном Вавилоне, покрытом водой,
…
В твоем разрушенном Исине, покрытом водой»
В твоем городе, где сжатый ячмень развеян,
Желающий есть день без еды проводит,
Жена молодца кричит: «О мой муж!»,
Сын молодца кричит: «О мой отец»,
Девушка кричит: «О мой брат!»
В городе мать, дающая жизнь, кричит: «О мое дитя!»,
Девочка кричит: «О мой отец!»
Стар и млад в неистовство впали,
В Ниппуре стар и млад в неистовство впали,
В Вавилоне стар и млад в неистовство впали (то есть впали в неистовство от голода и ужаса)
В Исине стар и млад в неистовство впали,
Те, кто стоит на улицах, изгнаны с улиц,
Их гениталии торчат из собачьих пастей (то есть собаки всё отгрызли уже у умерших),
Их рассеянные останки лишены погребения,
Их игровые площадки наполнены бурей,
Улицы людьми не наполнены».

Автор гимна видит изнутри, вплоть до страшных деталей, ужас затопления. Ему это знакомо, потому что такие потопы периодически происходили.

Перевод другого текста о потопе, связанного с именем Ишме-Дагана, первого государя, правившего после потопа, вы сможете найти в книге В.В. Емельянова «Шумерский календарный ритуал» (с. 211-214). В этом тексте тоже описывается ужас потопа, но потом говорится, что мир был вымолен, восстановлен, и Ишме-Дагану, государю, Бог дает обет больше не уничтожать мир потопом.

6. Шумерское предание о потопе

Но, конечно, самый интересный текст был найден в 1899 году в разрушенных руинах Ниппура – это табличка CBS 10673 с шумерским рассказом о потопе. Она была найдена экспедицией Х.В. Хильпрехта и ныне хранится в Пенсильванском университете. Её перевод есть и у В.К. Афанасьевой, и у В.В. Емельянова. Табличка сильно разрушена, начало и конец текста не сохранились, но то, что сохранилось, очень важно для нас, потому что показывает, что примерно две с половиной тысячи лет назад главные позиции предания о потопе уже были разработаны и записаны. Я позволю себе прочесть все это произведение в переводе Вероники Афанасьевой, которая назвала этот небольшой текст «Истреблением моих человеков» (В.К. Афанасьева. От начала начал, с. 295-297).

«Истребление моих человеков...
Мной сотворенное богине Нинту...
Воистину я возвращу ей.
Я верну народ к местам их обиталищ.
Да будут их грады построены, да будут их беды рассеяны.
Кирпичи во всех своих градах на места священные
Воистину пусть они поставят.
На святых местах пусть собраны будут.
Святость воды — огня гашение (то есть ритуалы)— да будет
В праведности установлена.
Обряды, могучие Сути совершенными воистину будут,
Землю вода да оросит, благостный мир я им дам".
Когда Ан, Энлиль, Энки, Нинхурсаг
Черноголовый народ сотворили,
Живность в земле начала множиться буйно,
Всевозможные четвероногие твари
узором достойным покрыли долины…
[…]
Труды их усилий хочу я направить.
Строитель Страны да прокопает землю, да заложит основы.
Когда Сути царственности с небес спустились,
Могучий венец и царственности престол с небес спустили,
Он сотворил их обряды, он могучие Сути
Совершенными сделал.
Он основал селенья и грады.
Он имена им нарек, доли им он распределил.
Первый из них — Эредуг, вождю Нудиммуду его он дал.»

То есть речь идет о творении мира и о творении людей, творении цивилизации. И вот, все города – Ларса, Сиппар, Шуруппак – розданы богам.

То есть мир был организован. Что произошло потом, мы не знаем, потому что 40 строк разрушены. Но мы это все узнаем, когда будем читать сказание об Атрахасисе. А дальше речь идет уже о печальном.

«В те дни Нинту свои творенья…
Светлая Инанна за своих человеков плач заводит.
Энки сам с собою советуется.
Ан, Энлиль, Энки, Нинхурсаг,
Боги Вселенной именем Ана поклялись,
Именем Энлиля поклялись
(они поклялись уничтожить человечество!).
В те дни Зиусудра, помазанник Божий…»

Имя Зиусудра, в переводе с шумерского, означает «Жизнь долгих дней». Из «Царского списка» Фары мы знаем, что он был сыном Убар-Туту и последним допотопным правителем Шуруппака, и что он жил 36 тысяч лет. Что касается таких долгих сроков жизни, это особый разговор, и мы уже немного об этом говорили. Итак,

То есть, по всей видимости, хотя «Царский список» называет Зиусудру царем (лугаль), первоначально он был священником пашишу и гудапсу. Пашишу – это шумерский священник высокого звания, а гудапсу – священник-пророк, ясновидец. И он видел, что мир обречен, что мир должен погибнуть. Если в шестой главе книги Бытия мы видим потоп как бы извне, как бы свысока, как рассказ о том, что было давно, то здесь мы видим потоп прямо изнутри, мы видим, как он происходит и как реагирует человек. Праведный Зиусудра, этот шумерский Ной, молится за весь город, за всех.

«В Киуре бога стена
Зиусудра, у края (видимо, стены) встав, слышит
"Край стенки слева, ну-ка, послушай!
Край стенки, скажу тебе слово, прими мое слово!
Будь внимателен к моим наставленьям!
Потоп пронесется над всем миром,
Дабы семя человечества уничтожить.
Окончательное решенье, слово божьего собрания
Решение, реченное Аном, Энлилем, Нинхурсаг,
Царственность, ее прерывание…"
[далее текст разрушен]

Из более поздних текстов мы знаем, что Энки стал единственным из богов, кто не принес эту клятву, кто пожалел людей. Как умное, мудрое существо он понимал, что боги сами пожалеют, что уничтожили с таким трудом созданное на крови богов человечество. Мы еще не знаем, почему это произошло, но потом мы это поймем.

Поскольку Энлиль обязал всех богов не передавать людям этих слов, то Энки, как всегда, пошел на хитрость: он сказал эти слова не человеку, не Зиусудре – своему священнику и благочестивому почитателю, а тростниковой стенке, которую построил Зиусудра (видимо, он построил себе молельню из тростниковых, обмазанных глиной циновок). И Энки обращается как бы к этой стенке: «Край стенки слева, ну-ка, послушай!» - к стене же никто не запрещал обращаться. Но обратился так, что Зиусудра, который стоял у стены, все услышал и узнал, что грядет величайшее бедствие.

После разрушенного фрагмента текст продолжается:

«Все злобные бури, все ураганы, все они собрались вместе.
Потоп свирепствует надо всем миром.
Семь дней. Семь ночей.
Когда потоп отбушевал над Страною,
Злобный ветер высокой волною
Швырял огромное судно (то есть ковчег, построенный Зиусудрой)
Солнце взошло, осветило небо и землю,
Зиусудра в огромном своем корабле отверстие сделал,
И солнечный луч проник в огромное судно.
Царь Зиусудра
Пал ниц перед солнцем-Уту.
Царь быков заколол, много овец зарезал…»

То есть Зиусудра совершил жертвоприношение. Дальше опять очень большой фрагмент разрушен. Я еще раз подчеркиваю, что этот текст написан за две с половиной тысячи лет до Р.Х., то есть он заведомо намного древнее даже Авраама, не говоря уж о записях Библии.

«Жизнью небес и жизнью земли они поклялись,
Ан и Энлиль жизнью небес и земли поклялись о том,
Кто укрылся,
Дабы живое из земли поднялось,
Дабы оно для них вышло.
Царь Зиусудра
Пред Аном, Энлилем смиренно простерся.
Ан и Энлиль с Зиусудрою ласково заговорили.
Когда жизнь, словно богу, ему присудили,
Жизнь долгую, словно богу, ему изрекли,
Тогда они царя Зиусудру,
Кто имя жизни сберег, человечества семя спас,
Поселили его в стране перехода, в стране Дильмун, там,
Где солнце-Уту восходит
Ты…»

… и больше ничего нет.

«Ты…» - последнее слово, которое сохранилось, это обращение второго лица единственного числа.

Из этого текста мы узнаем, что Зиусудра был наделен многими днями (здесь еще не говорится о вечности, но о многих днях жизни), что он стал подобен богам и что он был поселен на Дильмуне. Вы помните, что Дильмун - это тот остров, где восходит Уту, то есть восточный остров. Что это за остров, мы не знаем. Иногда его идентифицируют как остров Бахрейн, но это, я бы сказал, очень вольная географическая интерпретация. Но именно на Дильмуне произошло первое таинственное творение, о котором рассказывается в предании об Энки и Нинхурсаг: Энки там поедал растения, потом они рождались снова, и он вступал в какие-то странные отношения с водой, изливал свое семя. В этом мифе до нас дошла какая-то древнейшая история творения мира. И вот на этот Дильмун переселяется Зиусудра.

Текст, сравнительно недавно найденный в Рас-Шамре, говорит примерно о том же самом: «Храм Эа посередине. Я - Атрахасис. Я жил в храме Эа, господина моего. Я знал всё. Я знал намерения великих богов. Знал об их клятве, хотя и не открывали они её мне. Я повторил их слова тростниковой стенке. – «Слушай стенка…». Дальше текст кончается, но мы понимаем, что это тоже самое.

Зиусудра именуется еще Шуруппаком, потому что город, где он правил до потопа, назывался Шуруппаком. И Поучение Шуруппака дошло до нас в версии, датирующейся примерно 2500 годом до Р.Х.

7. Потоп в аккадском сказании об Атрахасисе

Таким образом, мы видим, что идея потопа издревле присутствовала в месопотамской религиозной традиции. И теперь мы обратимся к рассказу о потопе, сохранившемуся на двух с половиной табличках сказания об Атрахасисе. На прошлой лекции я вам говорил, что этот текст существует в разных версиях – от старовавилонской до совсем поздних, первого тысячелетия до Р.Х. И именно из предания об Атрахасисе мы узнали о том, что боги, которые должны были создавать мир, восстали, возмутились, устроили, как мы говорили в прошлый раз, забастовку, и поэтому великие боги сотворили людей – чтобы заменить богов на людей. То есть люди созданы для того, чтобы заменить богов. А дальше идет текст, который нам с вами сейчас интересен. Люди стали обживать мир, проводить каналы, строить города, храмы, дороги – для этого они и были созданы. Я буду читать текст, переведенный с аккадского языка В.К. Афанасьевой (Сказание об Атрахасисе // Когда Ану сотворил небо, с. 58-86).

«Человек нес свое бремя,
Чистоту жилищ блюли люди,
(имеется в виду не только материальная, но и ритуальная чистота)
«Сын отцу своему был опорой,
………………………………………
Загрубели руки от тяжкой работы.
Киркой и лопатой строили храмы,
Сооружали большие каналы,
Для пищи людской, для пропитанья божья…»
(то есть и для жертв, и для собственной жизни. Людям было так же тяжело работать, как и богам, и их руки загрубели)
«Не прошло и двенадцати сотен лет,
Страна разрослась, расплодились люди.»
(не забудем, что в Месопотамии счет велся на дюжины. Поэтому двенадцать сотен лет - это для них круглое число)
«Как дикий бык ревут земли,
Бог встревожен громким шумом.
Энлиль слышит людской гомон,
Богам великим молвит слово:
"Шум человека меня донимает,
Спать невозможно в таком гаме!
Прикажем - пусть чума нагрянет!
Пускай-ка Намтар уменьшит их гомон
Подобно буре по ним пройдутся
Мор, болезни, чума и язва!"»

Видите, дорогие друзья, как все повторяется! Когда-то Апсу и Тиамат замыслили уничтожить второе поколение богов, потому что они слишком шумели и суетились, создавая мир. Теперь люди создают мир и досаждают богам. И ведь второе поколение богов, с точки зрения людей, было праведнее, чем первое. Потому что, если бы не второе поколение богов, не были бы созданы люди. Соответственно, и люди более праведны, чем боги, которые решили их уничтожить. Какой интересный ход мысли! Богам неприятен человеческий гомон, неприятен этот шум. Потом мы увидим, что речь идет, конечно, не о шуме как таковом, но тем не менее. Первобогам было неприятно, что боги второго поколения выводят их из «сна» инобытийности в бытие. Теперь с богами второго поколения происходит примерно тоже самое.

Итак,

«Они приказали - чума напала.
Владыка Намтар уменьшил их гомон.
Подобно буре по ним гуляют
Мор, болезни, чума и язва.
Некто мудрейший из всех Атрахасис, -
Наставлял Атрахасиса Энки-владыка -
Он говорил со своим богом,
И бог давал ему наставленья.
Атрахасис уста свои открыл,
Так говорит своему господину:
"Господин мой, человечество стонет!
Болезнь, что ты наслал, пожирает землю!
Эйа-владыка, человечество стонет!
Божья болезнь пожирает землю!
Воистину вы, создатели наши!
Так возьмите ж болезни, чуму и язву!
Доколе, владыка, беда продлится?
Неужто болезни даны нам навеки?"

(пока речь идет не о потопе, а о страшном моровом поветрии)

«Энки уста открыл и молвил,
Так рабу своему отвечает:
"Собери старцев пред своими вратами,
Совет держи в доме, так скажи им:
"Прикажите и вестники пусть объявят,
Всей стране возгласят громогласно:
"Вы не чтили богов ваших!
Молитвой не славили богинь ваших!
Но разыщите врата Намтара (того, кто приносит смерть),
Хлебы печеные перед ними поставьте,
Мукой сезама воздайте жертву!
Устыдится пред даром,
Удержит руку!"»

Атрахасис это все пересказывает старцам и

«Старейшие словам его вняли,
Храм Намтара
Воздвигли в граде.
Приказали, и вестники объявили,
Возгласили всей стране громогласно:
Богов своих они не чтили.
Богинь не славили молитвой.
Но они разыскали врата Намтара,
Хлебы печеные возложили перед ними,
Мукой сезама воздали жертву.
Устыдился пред даром,
Удержал руку.
Отвел от людей чуму и язву,
Боги вернули себе приношенья».

Теперь мы понимаем, дорогие друзья, что весь этот шум, гомон людей раздражал богов не просто потому, что им хотелось спать. Энки все объяснил своему любимому поклоннику Атрахасису – дело в том, что люди не чтили богов. И речь идет не столько о жертве, сколько о следовании их воле. А воля богов была в том, чтобы люди оформляли землю, продолжали то, что должны были делать боги. А люди не захотели следовать воле богов, они, что называется, осуетились, стали жить для себя. Понятно, что жизнь для себя – это очень много гама, шума, столкновений, конфликтов и тому подобного. И именно на это – на то, что люди перестали следовать воле богов, и рассердился Энлиль и решил уничтожить человечество.

И слова Библии о том, что «сыны Божии начали входить к дочерям человеческим» (Быт. 6:4), тоже означают, что люди перестали чтить Бога. То есть люди перестали делать то, для чего они были созданы, а созданы они были для того, чтобы чтить Бога не просто жертвами (жертвы – лишь проявление послушания), а тем, о чем говорит Бог в 49 Псалме: «не приму тельца из дома твоего, ни козлов из дворов твоих, ибо Мои все звери в лесу, и скот на тысяче гор… Ем ли Я мясо волов и пью ли кровь козлов? Принеси в жертву Богу хвалу и воздай Всевышнему обеты твои…» (Пс. 49:9-14) и в книге пророка Исайи: «Не носите больше даров тщетных: курение отвратительно для Меня; новомесячий и суббот, праздничных собраний не могу терпеть: беззаконие — и празднование!... И когда вы простираете руки ваши, Я закрываю от вас очи Мои; и когда вы умножаете моления ваши, Я не слышу: ваши руки полны крови. Омойтесь, очиститесь; удалите злые деяния ваши от очей Моих; перестаньте делать зло; научитесь делать добро, ищите правды, спасайте угнетенного, защищайте сироту, вступайтесь за вдову» (Ис. 1:13-17). Вот этой настоящей жертвы – послушания Богу и любви друг ко другу, – видимо, как раз и не было.

Однако если в более ранних текстах так или иначе упоминается именно потоп, то в Атрахасисе все развивается по более сложной линии. Сначала – страшное моровое поветрие, но, по совету Энки, люди умолили бога морового поветрия Намтара, и он устыдился и отвел руку. Но на этом все не кончилось.

(Здесь В.К. Афанасьева добавляет фрагменты из нововавилонской версии, которые разъясняют некоторые вещи – я это пропускаю. Далее идет текст из ассирийской версии).

«По наступленье первого года
От голода тяжко они страдали.
По наступленье второго года
Тяжко страдали они от жажды.
По наступленье третьего года
Черты людей исказил голод.
По наступленье четвертого года
Короткими стали их длинные ноги,
Узкими стали их широкие плечи.
Вдоль улиц брели они согнувшись.
По наступленье пятого года
Дочь караулила мать в воротах,
Но мать не открыла дочери двери.
Следила дочь за весами матери,
Следила мать за весами дочери.
По наступленье шестого года
Дочерей своих они съели,
Сыновей употребили в пищу.»

(вы видите, что этот ужасный голод постепенно разрастается)

«Семьи истребляли друг друга.
Их лица покрылись холодом смерти.
Людям недоставало жизни.
А он, мудрейший Атрахасис,
К владыке Эйа склонял он разум.
Он говорил со своим богом
И бог давал ему наставленья.
Он разыскивал врата бога,
На речном берегу он поставил ложе,
На берегу пустынных потоков.
Атрахасис молился своему богу,
Приношенья к ногам его ставил.
Каждый день он горестно плакал,
Вместе с зарей приносил ему жертвы.
Он заклинал бога в молитвах,
Он ждал знамения в сновиденье.
Он заклинал Энки в молитвах,
Искал знамения в сновиденьях.
Он приходил к храму бога,
Пред храмом бога сидел и плакал.
Пред алтарем ему жертвы ставил,
Пред храмом бога сидел и плакал.
Когда река была пустынна,
Ночь спокойна, близилось утро,
Он глядел на реку, узреть он жаждал,
На брегах потока воззвал он к богу:
"Да возьмет поток меня, да река схватит!
Да поставят пред моим богом!
Пред богом Энки меня поставят.
Да увижу Энки в своем сновиденье,
Я в ночи да узрю сновиденье".
С тех пор как он приходил к потоку,
К реке обратясь, сидел и плакал,
Пред потоком сидел и плакал,
На берегу реки молился,
К Апсу стремился своей душою.
Услышал Энки его молитвы.
Своим Лахму и Лахаму молвит:
"Человек, что в мольбах на брегах моих плачет,
Ныне возьмите его, приведите,
Ступайте, приказ мой исполните ныне".»

Вы видите, что здесь еще и опыт того, что молитва к Богу всегда бывает услышана, если она горяча и неотступна. Далее фрагмент текста, где, видимо, происходит встреча Атрахасиса и Энки, утерян. Затем Энки дает наставление:

«Старцев созови пред домом.
Со старцами совет держи в доме:
"Прикажите и вестники пусть объявят,
Всей стране возгласят громогласно:
"Вы не чтили богов ваших.
Молитвой не славили богинь ваших.
Но разыщите врата Адада (Адад - это, как вы помните, гром, гроза),
Хлебы печеные перед ними поставьте,
Мукой сезама воздайте жертву.
Устыдится пред даром, удержит руку.
Пошлет на заре росы благодатной,
Дождь в ночи незаметно закаплет,
В полях как в тайне зерно зародится".»

Далее Ададу воздвигли храм, возгласили по всей стране громогласно, раскаялись, что не чтили богов, богинь не славили, принесли жертвы. И устыдился пред дарами Адад, удержал руку.

И так далее. Дальше мы видим разъяренного Энлиля, потому что проблема-то не решена!

«Энлиль на богов исполнился гневом:
"Все мы, великие Ануннаки,
Все, как один, решили вместе,
Ану и Адад охраняют небо,
Я охраняю средину - землю.
Куда бы ни отправился Энки,
Облегчает он бремя, дает послабленье.
Он допустил изобилье людское,
Дал им дышать на земле под солнцем".
Энлиль открыл свои уста,
Говорит своему советнику Нуску:
"Ко мне да будут призваны боги!
Пусть все, как один, предо мною предстанут!"
Всех богов к нему призвали.
Так им сказал воитель Энлиль:
"Все мы, великие Ануннаки,
Все, как один, решили вместе,
Ану и Адад охраняют небо,
Я охраняю средину – землю…»

Далее Энки отвечает Энлилю:

«…"Ты приказал, чтоб Ану и Адад
Охраняли небо - верхнюю область,
И травы его я охранял бы,
Но убежали, от меня ускользнули
Мириады рыб, мириады тварей.
Я их собрал, но они исчезли,
Половину засова они разбили.
Тогда я убил стражей моря,
Взял виновных, назначил им кару.
После того как назначил им кару,
Свершил наказанье, покарал виновных".»

Здесь речь идет о том, что когда была засуха, а урожая ждать было долго, Энки пригнал огромное количество рыбы в реки и к побережью моря, и люди этой рыбой питались, пока не вырос урожай. Вот за это его особо проклинает Энлиль:

«Ты допустил процветанье людское.
Дал им дышать на земле под солнцем.»
[…]
«Энки уста свои открыл,
Так говорит богам, свом братьям:
"Зачем вы хотите связать меня клятвой?Положу ли я руку на своих человеков?
Потоп, что вы мне повелели, -
Что такое? Мне неизвестно!»

(уже идет речь о потопе, то есть о следующем этапе наказания людей)

«Можно ли давать рожденье потопу?
Воистину это дело Энлиля.
Да будет избран на это дело.
Пусть идут впереди Шуллат и Ханиш,
Пусть Эррагаль вырывает жерди,
Пусть Нинурта идет, рушит плотины".»

(в общем, Энки уклоняется от того, чтобы давать присягу, что он будет с ними вместе)

«Не послушав, на злое дело решилось.
Боги решились на гибель мира.
Злое дело уготовил людям Энлиль.
Так сказал пред всем собраньем:
"Принесем вместе о потопе клятву!"
Ану первый пред ним поклялся.
Энлиль поклялся, с ним и сыны его.
Атрахасис уста открыл,
Так обратился к своему владыке.
"Эйа, владыка, слышу твое приближенье!
Поступь я чую, что шагам твоим подобна!"
Атрахасис склонился, простерся, поднялся.
Открыл уста свои, так он молвит:
"Владыка, я слышу твое приближенье!
Яви ж мне знаменье в сновиденье,
Дабы смысл его уловить я сумел бы".
Эйа уста свои открыл,
Так рабу своему отвечает:
"Ты говоришь:"Что я узнаю?" -
Следи же за вестью, что ныне шлю я!"
"Внемли, о стена!
Хижина слушай!
Разрушив свой труд, корабль выстрой!
Презри богатства, спасай душу!
Корабль, который ты построишь,
Шириною длине да будет равен!
Назови его именем "Спасающий жизни"!
Покрой его крышей, подобно Апсу!
Так, чтобы солнце не проникло.
Да будет закрыт он и сверху и снизу!
Его снаряженье должно быть прочным.
Пусть густая смола укрепит его крепость.
Я же нашлю на вас ливень.
Изобилие птиц, обилие рыбы.»

(далее он описывает все подробно, и это очень похоже на библейское указание Ною)

«Он предсказал семь дней потопа.
Атрахасис внял его предсказанью.
Он собрал старцев пред своим домом.
Атрахасис уста свои открыл,
Так говорит он совету старцев:
"Мой бог не согласен с вашим богом.
Друг на друга гневаются Энки и Энлиль.
Они изгоняют меня из града,
Оттого, что я поклоняюсь Энки,
Он сообщил мне это решенье.
Не могу я жить во граде вашем,
Не могу ступать по земле Энлиля.
Может ли смертный спорить с богами?
Вот что сказал мне владыка мой Энки".»

Я пропустил фрагмент, где Атрахасис спрашивает Энки: «Как же я буду строить такой огромный корабль, ведь люди меня будут спрашивать, зачем я его строю?». «А ты, - говорит Энки, - объясни, что Энки и Энлиль поссорились, и я, как почитатель Энки, должен уплыть из этого града. Поэтому я строю этот корабль. Поэтому и собираю в него своих родственников и друзей, и мы все уплываем». И вот,

Дальше описывается вся эта ужасная буря. Интересна одна подробность, сохранившаяся на XI табличке «Повести о Гильгамеше», где сам Утнапишти (это тот же Зиусудра-Атрахасис) рассказывает Гильгамешу о потопе и о том, как он оказался в этом ковчеге. И там есть такая деталь: когда все уже спустились в ковчег, нужно было замазать люк. Изнутри сделать это качественно невозможно. И Утнапишти говорит, что он отдал плотнику, который залил смолой этот люк, весь свой дом на берегу со всем, что там было. Понятно, что вскоре ни плотника, ни дома не осталось…

В ассирийской версии «Атрахасиса» буря описывается очень красиво.

«Вздымается ветер, несёт бурю,
Адад на ветрах, своих мулах, мчится -
Восточном, Западном, Северном, Южном
Ураганы и бури завыли пред ним.
Злобный вихрь взметнулся ветрам навстречу,
К нему вздымается Южный ветер,
Западный ветер трубит рядом.Идет Нинурта, открывает плотины,
Эррагаль якоря и столбы вырывает.
Анзуд разрывает когтями небо.
Разум страны, как горшок, расколот.
Поднялись воды, и потоп вышел.
Его мощь прошла по людям, как битва.
Один не может увидеть другого,
Узнать друг друга в уничтоженье.
Как дикий бык, потоп бушует.
Как ревущий осёл, завывает ветер.
Ану услышал голос потопа.
Шум потопа дрожать врагов заставил.
Энки! Ему помутились мысли,
Когда сыны его пред ним поверглись!
Нинту, величайшая из владычиц -
Тряслись в лихорадке ее губы!
Ануннаки, великие боги,
Сидели, мучимые гладом и жаждой!

(потому что жертвы не приносят на земле!)

Глядя на них, рыдала богиня,
Повитуха богов, мудрая Мами.
"Да померкнет день тот,
Во мрак да вернется!
Как могла я вместе со всеми богами
В совете решиться на гибель мира?
Насытился Энлиль постыдным приказом?
Подобно Тируру он поднял мерзость!
И я ныне по собственной воле
Над собою слышу их вопли!
Надо мной словно мухи, рожденные мною!
Я же ныне как в доме плача!
В пустоте раздаются мои вопли!
Мне ли карабкаться на небо,
Мне, что жила в доме сокровищ?»…

Видите, все боги возмущены происходящим. А дальше я прочту фрагмент из сказания о Гильгамеше, потому что он-то и поражает своим сходством с библейским текстом. Это рассказ Утнапишти Гильгамешу, произнесенный от первого лица:

Дальше – описание потопа, и здесь боги тоже мучаются, пересохли их губы, они страдают, Нинту возмущена. И вот,

Как вы видите, в отличие от Ноя библейского, месопотамский Ной гораздо более чувствителен к гибели человечества, он страдает от этого.

«Стал высматривать берег в открытом море -
В двенадцати поприщах поднялся остров.
У горы Ницир (=Арарат) корабль остановился.
Гора Ницир корабль удержала, не дает качаться.»

Затем проходит шесть дней. Седьмой день – это уже после потопа.

«При наступлении дня седьмого
Вынес голубя и отпустил я;
Отправившись, голубь назад вернулся:
Места не нашел, прилетел обратно.
Вынес ласточку и отпустил я;
Отправившись, ласточка назад вернулась:
Места не нашла, прилетела обратно.
Вынес ворона и отпустил я;
Ворон же, отправившись, спад воды увидел,
Не вернулся; каркает, ест и гадит.
Я вышел, на четыре стороны принес я жертву,
На башне горы совершил воскуренье:
Семь и семь поставил курильниц,
В их чашки наломал я мирта, тростника и кедра.
Боги почуяли запах,
Боги почуяли добрый запах,
Боги, как мухи, собрались к приносящему жертву.»

Помните, ведь и в Библии говорится о том, что Бог почувствовал запах жертвы, которую принес Ной, и дал клятву, что не будет более уничтожать человечество, и дал радугу – как знамение завета (Быт 9:8-17).

«Как только прибыла богиня-матерь,
Подняла она большое ожерелье,
Что Ану изготовил ей на радость»
(после того, как она создала людей).

В общем, все боги отчитывают Энлиля, и в итоге все кончается благополучно. Но вернемся к Атрахасису.

«"Где был Ану и его разум?
Как? И Энлиль приблизился к жертве?
Потоп устроили, не подумав,
Приговорили людей к истребленью!
Вы решились на гибель мира!
Их ясные лики потемнели ныне!"
И она подошла к амулету-мухе,
Что Ану изготовил и носил на радость.
"Мне - его скорбь! Да сужу мои судьбы!
Да скроется горе!
Да открою лик мой!
Да будет этот амулет-муха
Темно-синего камня на моей шее,
Чтоб я те дни вспоминала вечно!"
Корабль увидел воитель Энлиль,
Гневом восполнился против Игигов.
"Все мы, Великие Ануннаки,
Все, как один, клялися вместе!
Как ускользнула душа живая
И человек уцелел в разрушенье?"
Ану уста свои открыл,
Так говорит он воителю Энлилю:
"Кто как не Энки сотворил такое?
Я же не разглашал приказа".
Энки уста свои открыл и молвит,
Так говорит богам великим:
"Воистину, дело мое пред вами.
За спасение жизни я в ответе.
Где же, боги, был ваш рассудок,
Что, не подумав, на потоп решились?
Сердце свое успокоил ты, Энлиль?
Смягчил ли ты свою ярость ныне?
Виновный да примет свое наказанье!
И тот, кто слова твои уничтожил!"
….. собранье богов решило
……………………………
……………………..установили.
Я же облегчил мое сердце".»

И так далее. То есть речь идет о том,

«Как мы потоп сотворили,
Но человек уцелел в разрушенье".
Ты, советник богов великих,
Твоим веленьем я создал битву,
Во славу твою хвалебную песню!
Да услышат Игиги…»

В итоге дается указание несколько уменьшить, как мы бы сказали, рождаемость, целому ряду женщин не позволяется рожать, потому что они будут жрицами, на человечестве будут какие-то болезни, но уничтожаться человечество больше не будет.

В «Повести о Гильгамеше» совершено замечательно говорится о том, как это все произошло:

«Ты - герой, мудрец меж богами!
Как же, как, не размыслив, потоп ты устроил?
На согрешившего грех возложи ты,
На виноватого вину возложи ты,-
Удержись, да не будет погублен, утерпи, да не будет повержен!
Чем бы потоп тебе делать,
Лучше лев бы явился, людей поубавил!»

Речь идет о том, что надо наказывать виноватого, а не всех.

8. Первородный грех или личная ответственность?

Такова интереснейшая история о потопе, и для Месопотамии она центральная. Я рассказал вам её в различных версиях. И это предание говорит о том, что, как это ни странно звучит, и боги несовершенны. Да, люди несовершенны, да, люди забыли богов, люди жили для себя и живут для себя. Но и боги несовершенны. Все месопотамские версии, как одна, начиная от самой ранней, шумерской, и до самых поздних говорят о том, что потоп был ошибкой! И что эти великие мучения и уничтожение человечества были посланы зря. А почему это было ошибкой? Потому что надо было наказывать виноватого и не наказывать невиновного. Нельзя наказывать всех. Вот этот принцип, когда за одного страдают многие, принцип религиозно известный, что каждый грех распространяется, как болезнь, и люди, не совершившие греха, страдают за совершившего – это, в своем роде, принцип первородного греха. И этот принцип в Месопотамии подвергается сомнению. Каждый должен страдать за свой грех.

Вы знаете, что и у пророков Израиля это несколько раз подчеркивалось. Пророк Иезекииль говорит, что родители ели зеленый виноград, а у детей на зубах оскомина, но больше этого не будет (Иез. 18:1-4; ср. Иер. 31:29-30). Каждый будет отвечать лишь за свои прегрешения.

И в месопотамском предании о потопе мы видим две очень важные религиозно-нравственные парадигмы, которые присутствуют с самого начала.

Первая парадигма связана с представлением, что грех многих приводит к гибели всех (или практически всех, потому что Зиусудра-Атрахасис, благодаря милости Энки, спасся).

Второй принцип отражает постоянное желание человека освободиться от бремени первородного греха и самому стоять или падать перед своим Богом. То есть каждый должен отвечать за собственный грех, за собственное преступление сам. Этот принцип тоже очень важный. И поэтому месопотамская традиция в высшей степени персонально этична. Она разрабатывает законы и устанавливает религиозные правила, по которым каждый будет отвечать сам за себя. Признается правильной не коллективная, а только индивидуальная ответственность. Коллективная ответственность признана неудачной формой. Поэтому все боги – очень деликатно, конечно, - но осудили Энлиля. А богиня Нинту прямо сказала: «Как? И ты идешь к жертве, ты же хотел убить всё человечество! Как же ты теперь хочешь приблизиться к этой жертве Утнапишти?».

Здесь надо сказать еще об одном моменте. Гильгамеш ведь приплывает на Дильмун, чтобы выяснить, каким образом Утнапишти обрел бессмертие. Он говорит Утнапишти: «Ты же такой же человек, как и я. Я бы не побоялся с тобой сразиться в битве». То есть - ты же не какой-нибудь исполин в сто метров высотой, у тебя нет пламени изо рта. Почему же тебе, такому же, как я, боги даровали бессмертие? И именно отвечая на этот вопрос, Утнапишти и рассказывает историю о потопе.

И оказывается, что Утнапишти, во-первых, молился за всех. Версия Атрахасиса показывает, что он два раза вымолил всё человечество – и от моровой язвы, и от голода. А третий раз, когда уже было ясно, что человечество будет уничтожено, он, по крайней мере, спас себя. И все равно скорбел, и все равно рыдал. И все равно у него желчь шла горлом от горя за других людей. Не страх за себя, а горе за всех. В этом смысле он, конечно, выглядит намного более симпатично, чем даже Ной.

И он тоже приносит жертву богам. А потом, когда он принес жертву и когда Энлиль раскаялся в том, что он соделал, Энлиль вместе с Ану подошел к Утнапишти, благословил его и даровал ему бессмертие. И перенес его на Дильмун – и его, и его супругу, где они вместе живут вечной жизнью, как боги. «Ты был человеком, но ты стал подобным нам, богам», - говорят Ану и Энлиль Утнапишти, а он это передает Гильгамешу.

И здесь мы видим одну очень важную вещь – почему Утнапишти стал богом? Потому что он пытался спасти других. А спас одного себя только по повелению Энки, только ради того, чтобы сохранить семя человеческое.

Итак, вы видите, что месопотамское предание о потопе, с одной стороны, очень похоже на шестую главу книги Бытия (вплоть до того, что Утнапишти выпускал птиц из ковчега), а, с другой стороны, оно намного более морально мотивировано.

Мы не знаем, что такое потоп на самом деле. Я ожидаю, что вы зададите мне вопрос: «а был ли все-таки такой потоп?». Мы не знаем. Скорее всего, такого потопа, который изображал, скажем, Айвазовский, конечно, не было. Потому что во многих традициях нет памяти о потопе. Безусловно, в Месопотамии потопы – то есть мощные разрушительные наводнения, – были. Не забудьте, что в Месопотамии из-за особенности климата зима очень холодная, вплоть до снега и инея — это вам не Египет. И в эту холодную зиму такой потоп – это, конечно, ужасная вещь, влекущая гибель практически всего населения. И вот эти эпизодические потопы, иногда очень мощные (и, возможно, действительно была эта океаническая послеледниковая трансгрессия), соединились в уме жителей Месопотамии с некоторой нравственной идеей. Понятно, что такая вещь, как потоп, не могла произойти без воли богов. Но обитатели Междуречья не сказали, что, мол, на все воля Божья — то есть, что боги правы, а мы неправы. Нет.

Жители Месопотамии твердо сказали, что здесь правы мы, а Энлиль неправ. А Энки, благодетель людей, спаситель человечества - прав. То есть это было не восстание на богов, а осуждение божественного, если угодно, безумия, которое хотело уничтожить человечество. Интересно, что жители Месопотамии смотрели на мир глазами и интересом человека – человека благочестивого, но человека. И божественность дается тому, кто молился и вымаливал людей у богов. Кто, можно сказать, смиренно, но просил о помиловании - не только себя, но и других. Вот ему и дается бессмертие. Значит, один из образов бессмертия (а мы увидим, что в Месопотамии есть много разных образов достижения бессмертия – так же, как есть много образов творения человека) – это жертвенная забота о других людях, соединенная с истинным благочестием.

Зиусудра-Утнапишти не козырнул и не сказал: «Да, хотите уничтожать — уничтожайте, я умру вместе со всеми». Нет, он до последнего просил и добился успеха. Два раза - для всех, и последний раз, по крайней мере, он сам спасся с большим количеством друзей и родственников. Вот, собственно, об этом и говорит история потопа. И ясно, что с этой историей Месопотамия вошла в человеческий мир. И мы видим, что хотя «ни один отрок не выходит из лона матернего без греха», но с грехом можно бороться и грех можно побеждать. И в этом основа месопотамской этики, о которой мы с вами поговорим на следующей лекции.