1. Вводные замечания

2. Соотношение этики и закона

3. Ранние правовые кодексы Месопотамии. Законы Ур-Намму. Законы Липит-Иштар. Законы Эшнунны

4. Законы Хаммурапи

5. Этические поучения в Древней Месопотамии. Поучение Шуруппака

6. Месопотамские поговорки, содержащие этические максимы.

7. «Плачи» Древней Месопотамии

8. «Послание Лу-дингира»

9. Покаянные псалмы и исповеди Древней Месопотамии

1. В.К. Афанасьева. От начала начал. Антология шумерской поэзии. – СПб.: Петербургское Востоковедение, 1997

2. В.К. Шилейко. Ассиро-вавилонский эпос. СПб.: Наука, 2007

3. И.С. Клочков. Духовная культура Вавилонии. Человек, судьба, время. М.1983

4. Сэмюэл Н. Крамер. История начинается в Шумере. М. Наука. 1965

5. Ancient Near Eastern texts relating to the Old Testament. Ed. James B. Pritchard.

6. Miguel Civil. The Law Collection of Ur-Namma // Cuneiform Royal Inscriptions and Related Texts in the Schøyen Collection. 221–286. Ed. A.R. George, 2011

7. James R. Court. Codex Collections from Mesopotamia and Asia Minor. Scholars Press. 1995

8. G.R. Driver; J.C. Miles. The Babylonian Laws. Eugene: Wipf and Stock. 2007

9. Albrecht Goetze. The Laws of Eshnunna // The Annual of the American Schools of Oriental Research. Vol. 31. 1951-52. PP. V-197

10. W. G. Lambert Babylonian Wisdom Literature. Oxford University Press. 1960

11. Martha T. Roth. Law Collections from Mesopotamia and Asia Minor // Writings from the Ancient World. Vol. 6. Society of Biblical Literature. 1995

12. Francis R. Steele. The Code of Lipit Ishtar. University of Pennsylvania Museum Monographs. 1948

13. Reuven Yaron. The laws of Eshnunna. Brill. 1988

1 . Вводные замечания

Итак, дорогие друзья, на прошлой лекции мы с вами говорили о потопе. И хотя смысл потопа в месопотамских текстах выражен не так ясно, как в Библии, конечно же, для жителя Месопотамии он также означал, что люди вызвали гнев богов. Без этого боги не стремились бы их уничтожить. Этот гнев богов имел самые страшные последствия для людей. И хотя месопотамские тексты не решаются рассказать то, о чем откровенно рассказала Библия, то есть, о грехопадении, непослушании человека, о его желании жить по своей воле и пользуются эвфемизмом «шум, который раздражал», тем не менее, мы ясно понимаем, что, безусловно, речь идет о том, что люди перестали слушаться богов, что они решили жить по своей воле, и что за это они были наказаны.

Люди не нужны богам, если они не делают того, ради чего они созданы. А созданы люди были ради того, чтобы заменить богов в устроении мира, в котором они сами жили. То есть, они делали не чужое, они делали свое. И если переходить с уровня почти космического на уровень человеческий, мы можем сказать, что, конечно, речь идет об этике. О том, что хорошо и что плохо для человека с точки зрения богов. Что хорошо и что плохо для человека с точки зрения самого человека в его высшем призвании – не в его сиюминутных интересах, а в высшем смысле.

Что я имею в виду? Понимаете, например, сегодня человеку может быть очень интересно получить деньги за захоранивание радиоактивных отходов. Понятно, что в широком плане это действие – принятие в свою страну радиоактивных отходов со всего мира, – означает навлечь на себя проклятие потомков, которые будут болеть и страдать из-за алчности людей, в свое время принявших такие решения. И поэтому не каждое решение, выгодное человеку сегодня, ему выгодно на самом деле, в перспективе.

В высшем смысле интересы людей и интересы богов в Месопотамии не пересекаются, если это высшие интересы человека. И поэтому неслучайно, если вы вспомните, в месопотамской космогонии есть образ творения небесного творца, аналога глубочайшей бездны Апсу - небесного дворца, небесного чертога, где бездна нижняя и организованный божественный мир соответствуют друг другу. И между этими двумя мирами, божественным организованным миром и этой бездной, находится земля. И земля должна соответствовать божественному миру. Весь смысл человеческой деятельности — это стремление избежать нового потопа, избежать нового гнева Божьего, избежать трагедии уничтожения. Для этого необходимо иметь законы и исполнять законы. Иметь нравственные правила и исполнять нравственные правила. Ну и, наконец, знать, что делать, если ты вольно или невольно не исполнил те или иные правила или законы.

Мирча Элиаде, говоря о Шумере, писал в первом томе «Истории религиозных идей»: «Веру в предсуществование слов и установлений… мы впервые встречаем в письменных памятниках Шумера, но её корни, по всей видимости, уходят в доисторию. И действительно, представление о небесных образцах (земных реалий) продолжает и развивает повсеместно распространенное древнейшее представление, что деяния человека являются только повторениями (воспроизведениями) деяний, явленных небесными существами» [M.Eliade. A History of Religious Ideas. vol.1. p.61-62].

К этим словам великого религиеведа я бы добавил только то, что деяния людей должны были бы являться воспроизведениями деяний небесных существ. Вспомните слова Апостола Павла: «Подражайте мне, как я Христу» [1 Кор. 4:1-21]. Но люди не подражают ни Христу, ни апостолу Павлу, ни Богу - люди живут по своей воле. Потому что они не механические воспроизведения богов. Человек – не марионетка. И это прекрасно понимали в Шумере и в семитской Месопотамии. Прекрасно понимали, что человек – это не марионетка богов. В противном случае люди не навлекли бы на себя гнев богов, не навлекли бы на себя потоп.

Люди созданы свободными, в них стучит божественное сердце, они свободны. И как свободные существа они могут выбирать послушание богам – или непослушание богам. По сути говоря, мы здесь имеем третью главу Библии с её рассказом о грехопадении, где действие Евы и Адама было непослушанием Богу, свободно избранным путем непослушания Богу. Как вы понимаете, с самыми печальными последствиями, среди которых и изгнание из рая, и,
опять же, потоп как следствие. Поэтому законы и этику Месопотамии, к которым мы сейчас перейдем, следует воспринимать именно как верную рамку небесного в земном.

2. Соотношение этики и закона

Закон и этика создают рамки того, как должен вести себя человек, чтобы земное соответствовало небесному. Чтобы идеи, существующие на небе, отображались на земле. А отступление от закона, нарушение закона приводит к тому, что разрушается земная гармония, небесная-то остается, она никуда не исчезает, но земное соответствие небесному разрушается. И, естественно, мир постигает катастрофа. В этом смысле, конечно, потоп можно рассматривать как прямое наказание богов, но можно рассматривать и как естественное следствие разрушения этой гармонии.

И сейчас мы в нашем современном мире, где мы мало думаем о том, о чем говорил Мирча Элиаде, сталкиваемся с тем же самым. Скажем, из-за использования огромного количества горючих материалов меняется климат Земли, поднимается температура атмосферы, возникает парниковый эффект, тают полярные шапки. И вот вам, пожалуйста, потоп без всякой воли Энлиля, как рукотворное действие - люди сами, желая сиюминутной выгоды, топят себя в новом потопе. Просто жители Месопотамии напрямую соединяли личность Бога и личность человека, а можно все понять и так, что сами люди – кузнецы своего несчастья.

И чтобы этого не происходило, в Месопотамии очень чтили закон. Это удивительная особенность Месопотамии; в Египте закона не было, мы не знаем ни одного свода египетских законов. Мы знаем, что в Египте очень высоко ценилось следование Маат, но, пожалуй, свод законов — это только отрицательная исповедь, 125-е Речение «Книги Мертвых», это уже речь умершего на Страшном Суде. То есть, закон, как мы бы сказали, если использовать новозаветный термин, был написан у египтян в сердце.

3. Ранние правовые кодексы Месопотамии. Законы Ур-Намму. Законы Липит-Иштар. Законы Эшнунны

А вот месопотамляне не довольствовались законом в сердце, они создавали корпусы законодательных текстов и многочисленные законы, которые нам известны с глубокой древности. Самый ранний кодекс, именно кодекс, свод законов, это так называемые законы Ур-Намму. Ур-Намму, царь, основавший III династию Ура, правил в 2112-2095 годах до Рождества Христова. Фрагменты законов, найденных в Ниппуре, практически современны III династии Ура, например, табличка 3191 из Ниппура, но большинство таблиц на 200-300 лет моложе. Это уже ученические тексты; видимо, существовали целые юридические школы, может быть, жреческие юридические школы, где изучали законы, где студенты переписывали, как бы мы сказали, конспектировали законы.

До нас дошли два фрагмента одной и той же таблички из Ура, в которой ученик, студент выписывал только отдельные законы, а не весь кодекс. Как и другим законодательным актам Месопотамии, закону Ур-Намму предшествует преамбула, где говорится о том, что законы дарованы богами. Сохранившийся текст начинается с того, что царь приносит ежемесячные жертвы богам: он установил ежемесячные жертвы для богов, видимо, для того, чтобы эти законы исполнялись. Но мы читаем, что «ежемесячно учредил царь приношение в 90 коров пшеницы (большие объемы пшеницы), 30 овец и 50 кварт сливочного масла».

А дальше говорится: «Когда Ан и Энлиль вручили властвование над Уром Нанне (как вы помните, Нанна — это Син, бог, знаком которого является Луна), в это время был рожден Ур-Намму от богини Нинсун для его возлюбленной матери, родившей его в соответствии с волей Нанны ради справедливости и правды…» [31-35].

Для будущего запомним это: богиня Нинсун родила его для его возлюбленной земной матери в соответствии с волей Нанны, бога, патрона, хранителя Ура. Вот такая сложная конструкция. То есть, вроде бы его родила земная мать, но по повелению бога и по милости богини. Поэтому очень часто, особенно в более позднее время, для простоты эту сложную формулу убирали и говорили только, что он не знает ни отца земного, ни матери, рожден богом и богиней. Так, скажем, говорят о Саргоне древнем. Об этом мы поговорим, когда будем говорить о царской власти в Месопотамии. Но здесь для нас важно другое. Для чего поставлен царь? Ради справедливости и правды. Эти категории, справедливости и правды, они основополагающие в Месопотамии. Справедливость по-шумерски – это «Ниг-си-са», по-аккадски – «мишарум». Справедливость – это ведение правды, мы об этом не раз уже говорили. Это, в некотором роде, аналог Маат, и именно ради этого поставлен царь.

К сожалению, в самом старом шумерском тексте «Законов Ур-Намму» в основном лишь преамбула и сохранилась, и то частично. А вот уже в более поздних ученических версиях сохранились законы. Они немножко присутствуют и в старой ниппурской версии, но тем не менее. Мы читаем довольно большой текст, он есть на многих языках, и я рекомендую всем его прочесть. Вот все, что сохранилось, это очень интересно, особенно для юристов. Интересно понять, что это такое, и как вообще выправляются неправильные деяния.

Там употребляется классическая юридическая формула, что если «не так» что-то сделано, то надо сделать «так», то есть, это штраф, наказание и так далее. Но сам Ур-Намму заявляет: «Наказываю вымогателей, захватывающих быков, овец и ослов граждан…»

Мы видим, что узурпация чужой собственности — тягчайший грех, и это говорится буквально в первых же словах.

«…Справедливы и неизменны единицы меры и веса (не должно быть никакого обмана при торговле). Богатый не имел силы над сиротой, сильный над вдовой, человек мины над человеком шекеля».
[162-168, Сэмюэл Н. Крамер. История начинается в Шумере, 63]

Мина – это большой объем серебра, впоследствии в Евангелии он будет называться талантом. А шекель – это маленькая серебряная монетка, скажем, динарий. То есть, это принцип очень простой — богатый и сильный не имеют никакой власти над бедным и слабым. Каждый защищается царем. И имущество каждого защищается царем. Это не уравнительный принцип — всем, как говорится, одинаково, а принцип равенства перед законом.

Как видите, это древнейший принцип, который и до сих пор считается основанием либерализма. Люди не должны быть хищниками в отношении друг друга, именно это – божественный принцип. Бог каждому дает свой жребий. Кому-то дает жребий богатства, кому-то – бедности. Кому-то большую семью, а кому-то — вдовство, сиротство. Конечно, причины этому могут быть самые разнообразные, но важно то, что каждый должен быть защищаем властью. Небесный порядок, проецируемый на землю — это равенство перед законом.

Следующие известные нам законы – это законы Липит-Иштар. Липит-Иштар — это пятый царь династии Иссина, вы помните, что после падения Ура следующая династия уже была аморейская. Это была династия Иссина, семитическая династия. И вот пятый царь этой династии тоже издает свод законов. И это первая половина XIX века до Рождества Христова. Заоны написаны на шумерском языке.

В прологе царь Липит-Иштар именуется мудрым пастырем, имя которого произносит Энлиль. Точнее – Намнир, это один из эпитетов Энлиля. Мы снова видим, что царь или рождается по воле бога, как Ур-Намму, или назначается богом, как Липит-Иштар. Постепенно божественный аспект царственности отходит на второй план, именно для того, чтобы соблюдать вот эту правду. А теперь мы понимаем, что эта правда — соответствие земного небесному. Если начинается неправда, то происходят катаклизмы, потоп, войны и гибель. Это обязательно.

Следующие известные нам законы – это законы Эшнунны, они тоже были изданы в XIX-XVIII веке до Рождества Христова. Эшнунна — это город в районе Диялы к востоку от Багдада. И эти законы опубликовал Таха Бакир, арабский ученый, в 1948 году в журнале «Ирак». Они тоже найдены на двух табличках.

4. Законы Хаммурапи

Ну и, наконец, всем нам отлично известен со школы кодекс царя Хаммурапи, шестого царя старовавилонской династии, который правил в 1728-1686 годах до Рождества Христова. Мы знаем, что эти законы были широко распространены, есть много табличек с фрагментами этих законов, но нам повезло: до нас дошла практически целиком огромная стела из диорита, которая была найдена французской археологической экспедицией в 1901 г. Сузах, столице Элама. То есть, она была вывезена как трофей в соседнюю страну, с которой Вавилония вела военные действия. Это трофей войны.

Вы помните, что тексту законов предшествует изображение. На этом изображении царь Хаммурапи предстоит перед сидящим на троне богом солнца Шамашем, это шумерский Уту. И бог Шамаш вручает ему закон. Мы не будем сейчас заниматься исследованием этих законов, они переведены на русский язык, вы их прочтете в любой антологии. Они очень подробны, это большой свод, где говорится о массе различных штрафов за те или иные проступки. В деталях говорится, какие надо платить отступные при разводе, при умыкании чужого раба, и так далее.

Кстати, замечу в скобках, что когда Исаак договаривался с Лаваном о стадах, то там были такие замечания – что будет, если случится потрава скота, или если нападут хищные звери. Условия, на которых договариваются эти библейские родственники Авраама, соответствуют законам Хаммурапи. То есть, эти законы действовали в то время в Месопотамии, или аналогичные им. Категория правды была важнейшей.

Правда – «дуг», и город, который стоял там, где Тигр и Евфрат впадали в нынешний Персидский залив, город, где находился храм бога Энки, Эйя, по аккадски назывался Эриду. Эриду — это «Уру-дуг», «город правды». Энки – целитель всех недугов, он главный врач, назовем его так. Но отчего недуги? Недуги от греха. Точно так же, как беды мира, потоп и землетрясения – от неправильных деяний людей, мы с вами только что убедились, что парниковый эффект и ныне создает факт потопа, точно так же и болезнь отдельного человека – от грехов этого человека. В этом жители Месопотамии были уверены. И все молитвы об исцелении всегда связаны с покаянием. Да, в Месопотамии было развита едицина, были врачи, которые лечили симптомы болезни, пусть и хорошо лечили. Но суть болезни и успешность действий врача зависели от того, увидит ли человек сам или с помощью священника свой грех и исправит ли он его.

Этому посвящен, в частности, большой эдикт вавилонского царя Аммицадука (1646-1626 до Р.Х), десятого царя той самой старовавилонской династии, шестым царем которой был Хаммурапи. В этом эдикте, который был опубликован в 1960-е годы, опять же, это очень интересный текст, говорится о том, что справедливость, мишарум, учреждена с древнейших времен. Что мишарум — это основание, на котором покоится благосостояние государства. И законы, которые потом излагаются в эдикте Аммицадука, собственно говоря, направлены именно на это. Не на то, чтобы отнять, не на то, чтобы оправдать какие либо неблаговидные деяния, а на то, чтобы восстановить правду.

5. Этические поучения в Древней Месопотамии. Поучение Шуруппака.

И здесь мы с вами от законов переходим к поучениям. Так же, как и в Египте были «Поучение Птаххотепа», «Поучение Кагемни», «Поучение Джедефхора», я называю древнейшие, примерно в это же время, возможно, даже раньше, такие поучения появляются и в Месопотамии. Самое ранее дошедшее до нас поучение – это «Поучение Шуруппака». Его оригинальный текст восходит примерно к 2500 году. Есть табличка (два фрагмента) из Абу-Салабиха 2500 года с небольшим куском этого поучения. То есть, мы видим, что это очень древний текст, может быть, самый древний памятник литературы вообще, который мы имеем. Не религиозный текст, а памятник светской литературы, документ.

Кто такой Шуруппак? Cкорее всего, Шуруппак – это ошибка. Дело в том, что Шуруппак, как вы помните, – это город в нижнем течении Евфрата, где правил Убуртуту, последний допотопный царь. Именно его сын Утнапишти был тем, кто построил тот самый ковчег и спасся. То, о чем мы говорили на прошлой лекции о потопе, связано с Утнапишти. Да, Утнапишти – это Зиусудра в аккадско-шумерской версии имени. Неслучайно это поучение вкладывается в уста Убуртуту, то есть отца Утнапишти.

Почему возник Шуруппак? Ну, видимо, дело в том, что в шумерском старом тексте, еще знаковом, где практически не было предлогов, в нем было сказано, судя по всему, так: «Убуртуту Шуруппака», «царь Шуруппака». А писец понял, что это отец Шуруппака. И поэтому между Убуртуту, который по всем царственным спискам является отцом Зиусудры, и самим Зиусудрой возник вот этот Шуруппак как сын одного и отец другого. То есть, это древняя ошибка.

Данный текст был крайне популярен. Он существует в огромном числе версий, и самая поздняя – это 1100-й год до Р.Х., а самая полная, с которой сделала перевод Вероника Афанасьева — это 1800-й год, начало Cтаровавилонского Царства. Самая ранняя – это 2500-й год. И что для нас важно, что было важно для жителей Месопотамии, как аккадских, так и шумерских обитателей её, это – обращение к тому человеку, кого Энки спас от потопа. Энки сообщил ему о потопе и сказал, как спастись, то есть, если угодно, это Ной. Библейский аналог был бы такой – «Поучение Ламеха Ною».

Мы помним, Библия говорит, что «Ной был человек праведный и непорочный в роде своем; Ной ходил пред Богом» [Быт. 6:9]. Но что сделало Ноя благочестивым? Должно быть, как всегда, поучение отца его Ламеха. Любой молодой человек, который слушает своего папу, имеет в жизни хороший шанс. А папа Убуртуту — был человеком мудрым, и, следуя его советам, шанс спастись от потопа был велик. Спастись от полной деструкции, и личной, и социальной, которую влечет не следование вот этому «плану икс», о котором я говорил на прошлой лекции – плану мира.

В самой ранней шумерской версии говорится: «Шуруппак, сын Убуртуту поучает Утнапишти. Сын мой, я наставляю тебя, внемли наставлению моему. Утнапишти, я даю наставление тебе, не пренебрегай им. Не противься словам, которые говорю я тебе...»

Это классическая формула любых поучений, включая «Поучение царя Мерикара». Старовавилонская версия велика и я не буду вам её целиком читать, но вы найдете её у Вероники Афанасьевой в книге «От Начала Начал». Она, как всегда, начинается зачином, да таким, как любят в Месопотамии: с самого начала.

«В давние дни, в стародавние дни,
В давние ночи, в стародавние ночи,
В давние годы, в стародавние годы.
Во время оно некий мудрец, хитроумных слов
он был составитель.
Сведущий в слове, Шумера житель,
Шуруппак наставлял своего сына.
Шуруппак, сын Убартуту,
Наставлял сына своего Зиусудру (то же самое, что Утнапишти).
«Сын мой, совет хочу дать, прими совет мой.
Зиусудра, слово скажу, со вниманием выслушай.
Советом, что дам я, не пренебрегай.
Слов, что скажу я, не переступай.
Всемогущи наставленья отцов, будь им послушен…».

Мы видим здесь очень важный момент – что они всемогущи, что в человеческом роде транслируется это знание. Знание, которое нарушили все остальные – и погибли в пучине потопа. А Зиусудра - Утнапишти ходил перед Богом, и поэтому спасся. Теперь мы должны с вами заметить, это пишет и сама Вероника Афанасьева, это пишут и западные исследователи, что мы многого не понимаем в этих поучениях. Они подобны притчам Христовым, которые скрывают глубочайшие духовные истины под самыми элементарными вещами, как то – «Вышел сеятель сеять семя свое, и когда он сеял, иное упало при дороге и было потоптано, и птицы небесные поклевали его… а иное упало на добрую землю и, взойдя, принесло плод сторичный» [Лк., 8:5-8].

Самые незамысловатые образы, а за ними – глубочайшие истины. Вот подобным образом, видимо, это вообще был распространенный прием на переднем Востоке, действует и Шуруппак. Но мы, в отличие от Евангелия, очень часто не понимаем его образов. Безусловно, здесь есть некая перекличка, приводится какой-то простой и всем понятный обыденный образ, а потом дается его расшифровка. Беда в том, что мы и расшифровку часто понимаем очень условно. Я прочту здесь только первую максиму, которая, кстати, сохранилась с утратами и в шумерском, самом раннем тексте. Этот отрывок идет сразу после строки «Всемогущи наставленья отцов, будь им послушен». И потом вдруг:

«…Осла крикливого не покупай —
стоит его крик в твоем затылке.
Поля у дороги не разбивай — затопчут.
Поля во ослиных тропах не возделывай — загубят.
Колодца посередь поля не выкапывай — водою зальет.
Дом на улицу широкую не выпячивай — пусть в ряду стоит...»

Последнее более или менее понятно — будь скромным. Но при чем здесь все эти ослы, эти ослиные тропы, эти поля после такого возвышенного начала, после того, что должно означать, если угодно, «сохранение тебя от потопа» — вдруг ослы, колодцы, какая-то чепуха. Но продолжение – уже серьезней:

«…Не ручайся — да не будешь зависим.
Да, ни за кого не ручайся —
кто ручается, неблагоразумен».
[В.К. Афанасьева. От начала начал. Антология шумерской поэзии. – СПб.: Петербургское Востоковедение, 1997, c. 301]

Вы помните, что в Ветхом Завете много раз об этом говорится. Потому что вы не можете ручаться за другого человека. Вы, как апостол Петр, за себя не можете поручиться, что не предадите. А что уж там говорить про другого человека! Душа другого человека — потемки, вы над ней не властны.

«И свидетельствовать не надо —
за человека свидетельствует его город...»

Это интересное политическое указание; оказывается, мы сейчас уже имеем паспорт, но не понимаем ничего о том, что это такое на самом деле. А фактически это свидетельство страны, что вы – гражданин, и достойный гражданин. Что вы не сидите в тюрьме, у вас там не забрали паспорт. А вы свободный человек, вы уважаемый человек, поэтому можете ездить по всему миру. Вот это примерно то же самое — за человека свидетельствует его город. О чем это говорит? Здесь мы приближаемся, здесь уже тепло. Это говорит даже не о ручательстве. И когда говорят в Ветхом Завете о поручительстве — это тоже метафора, пускай и важная, хотя, действительно, ручаться в большинстве случаев не стоит. Но при этом в юридической практике, даже в древней, принцип поручительства был. Мы должны понимать, что здесь речь идет вот о чем: каждый отвечает за себя. То есть, ты отвечаешь за самого себя, за свои грехи и за свои добродетели. Дальше уже идут прямые указания:

«…Не кради — себя не губи.
В дом не врывайся, на сито чужое не зарься.
Вор-то — лев, а схватили его — раб (прекрасное определение).
Дитя мое, не соверши убийства!
Топора сам не воздымай!..
С молодицей замужнею не болтай, злословье всесильно.
О дитя мое, с молодицею замужнею
в комнате не рассиживайся (молодицею Афанасьева перевела то, что означает совершенно ясно — «молодая жена другого человека»).
Ссоры не разжигай, себя не роняй.
Лжи не допускай, голову от шеи отличай.
Слова не нарушай, твое слово — основа.
Слова не возвращай, взгляда злого не привлекай.
Краденым не прельщайся,
Рук своих не марай.
Много прибыли не получишь.
Слов неискренних не говори —
Словно в ловушку, в них потом попадешься…»

Дальше опять идет эта притча о разговорах, кажется, о совершенно несерьезных предметах. Но зато понятных всем в том простом обществе.

«…Овцу на пастбище незнакомое не гони.
Быка на земле ненадежной не заставляй пахать (вот при чем здесь это все? А дальше становится понятно).
Основанье надежно — и путь надежен.
Пути черного не избирай, добро его — злое».
[В.К. Афанасьева. От начала начал. Антология шумерской поэзии. – СПб.: Петербургское Востоковедение, 1997, c. 302]

То есть, неправедный путь, то, что кажется на нем добрым – на самом деле зло.

Или например:
«Дитя мое, силой не надо брать,
раздоров не надо рождать (то есть нельзя отнимать что-то).
«Дочь человека да не осилишь (не совершишь изнасилование),
во дворе она это скажет...»

Так же, как нельзя любви добиваться силой, ведь в итоге тебя накажут, просто арестуют, посадят, так же нельзя силой ничего брать. Дальше я не буду вам все это читать, потом посмотрите. Прочту еще одну максиму:

«…Бесчестный, словно веретеном, глазами вертит.
Уклончив взглядом — переменчиво сердце.
Не сори словами, словно лжец в пивнушке,
В собраньях мужей не маши руками».
[В.К. Афанасьева. От начала начал. Антология шумерской поэзии. – СПб.: Петербургское Востоковедение, 1997, c. 303]

Это значит, будь спокоен, веди себя достойно. Это бытовые указания. Но затем, наконец, «Поучения Шуруппака» открывают свою суть:

«Небеса далеки — земля драгоценна,
Но с небес ты получаешь много —
Вся земля дышит небесами».
[В.К. Афанасьева. От начала начал. Антология шумерской поэзии. – СПб.: Петербургское Востоковедение, 1997, c. 305]

И оказывается, что все эти разговоры, самые смешные сельскохозяйственные реалии и стоящие за ними моральные принципы, все они – следствие того, что вся земля дышит небесами. Должна дышать, скажем мы. А дышит – это значит - живет; вся земля живет небесами. Когда она не живет - она не дышит, когда она не дышит — она умирает.

6. Месопотамские поговорки, содержащие этические максимы

Теперь посмотрим некоторые вавилонские поговорки. Они особенно интересны. И я позволю себе прочесть замечательный перевод Шилейко, хотя он сделан не до конца, конец этого текста мы сейчас прочтем в переводе Ламберта, это «Babylonian Wisdom Literature», он собрал эти тексты и много раз переиздавал, замечательная книга. Итак, послушаем некоторые поговорки в переводе Шилейко.

«Не клевещи, — говори светло; и не злословь, — говори благое;
клеветнику и говорящему злое в возмездие Шамаш сотрёт главу.
Не расширяй рта, смотри за своими устами; и в порыве гнева также не говори.
Если скажешь поспешно — потом пожалеешь, и в молчании будешь себя упрекать.
Каждый день молись своему Богу жертвой и словами кадильных обрядов; чистое сердце имей перед своим Богом, ибо так достоит Божеству.
Хвалу, мольбу и простертое ниц приноси ему по утрам.
Он рассудит твоё бремя; и с Богом ты будешь изобилен во всём.
Ты грамотен; смотри же, что стоит в таблице: «Страх (Божий) рождает милость, жертва удлиняет жизнь, а молитвой искупается грех».
[В.К. Шилейко. Ассиро-вавилонский эпос. 132]

Надо сказать, что этот текст Шилейко переводил для «Энциклопедии Брокгауза и Ефрона», и там он не перевел последние несколько строк. Я позволю себе сейчас перевести их для вас с английского языка, они очень интересные. Дальше говорится следующее:

«Тот, кто молится богам, не будет терпеть нужды.
Тот, кто молится Аннункакам, продлит дни свои.
С приятелями и друзьями не говори зло, не говори неправду, не говори злые вещи, говори благое.
Если ты обещал что-то — дай это. Если ты будешь творить правду — будет тебе хорошо».
[Страх Божий и правда. (Lambert W. G. Babylonian Wisdom Literature. 96-106)]

Как вы видите, это очень и очень серьезные принципы. Более того, далее мы увидим принципы, очень похожие на евангельские. Это тот же самый текст, сборник поговорок, II тысячелетие до Рождества Христова.

«Не возвращай зла сопернику твоему.
Воздавай добром тому, кто соделал зло тебе.
Будь справедлив с врагом твоим.
Будь приветлив с врагом твоим (далее – утрата текста)…
…Давай хлеб в пищу, пиво в питие. Давай обещанное, снабжай и относись с уважением. Радуется Бог, когда так поступают. Приятно это Шамашу и благословит он тебя.
Твори добро, будь милостив во все дни твои».
[40-65. Ancient Near Eastern texts relating to the Old Testament. Ed. James B. Pritchard. – Р.595]

Как вы понимаете, это не просто добрые пожелания. Вот так и надо поступать, если хочешь соответствовать Богу. Вы помните слова Христа «да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных» [Мф. 5:45]. Вот так же и вы поступайте! Не делите на добрых и злых, на приятных вам и неприятных вам. Помните, что «если делаете добро тем, которые вам делают добро, какая вам за то благодарность? ибо и грешники то же делают... и грешники дают взаймы грешникам, чтобы получить обратно столько же» [Лк. 6:32]. А вы делайте доброе для тех, кто не может вам воздать. Даже врагу своему делай добро. Так учили детей отцы в древней Месопотамии.

Долгое время считали, что Евангельские принципы - это какая-то совершено новая христианская этика. Но тут мы видим, что это не новая и даже не христианская этика — это общечеловеческая этика. Это вечная этика, потому что это принцип Бога. Бог дает благо всем. А сами люди, отходя в тень своего греха, тем самым травмируют и, в конечном счете, губят сами себя, что прекрасно понимали в Месопотамии.

Я частично уже цитировал вам этот очень хороший, большой гимн Шамашу из библиотеки Ашшурбанапала, когда говорил о Шамаше, поэтому не буду его повторять. Но важно, что в нем говорится, что «долголетие и слава соблюдающим закон (дается) и горе беззаконным. Шамаш по всему миру надзирает за соблюдением законов и частных и государственных».

Теперь мы понимаем, что государственный закон – это не то, что выдумывают какие-то законодатели от ветра своей головы. А государственный закон — это устроение государства в соответствии с небесным планом, в соответствии с небом. Даже не с волей неба, а с самим небом. То есть, если угодно, это зеркало неба. И твой личный закон, твои личные принципы – это то же самое.

Ты творишь добро своему врагу не потому, что ты добрый, и не потому, что ты христианин, или, скажем, адепт месопотамской религии, а потому, что так ты соответствуешь небу. А иначе ты ему не соответствуешь. А если ты ему не соответствуешь, с тобой начнут происходить разные неприятные вещи, которые можно назвать словом энтропия, распад.

Интересно, что первоначально в Шумере все молитвы носили покаянный, частично просительный характер, в них не было никакой магии. И многие эти молитвы даже в аккадский период сохранялись на шумерском языке. А заклинания, которых тоже хватало – от дурного глаза, от злой женщины, которая пытается тебя привадить, эти заклинания – на аккадском языке. То есть магические заклинания вторичны. В Шумере они не практиковались. Иначе обязательно остались бы на шумерском, так как в магии для действенности заклинания важно не столько смысловое содержание, сколько само звучание. Но в Старовавилонский период заклинания уже повседневная реальность. Кажется, в одном из законов Хаммурапи сказано, что если какая-то злая женщина, колдунья, привадила мужа, увела его у жены, то эту колдунью следует наказать, муж же невиновен – он во власти чар. Просто он должен очиститься и вернуться.

Для Месопотамии в высшей степени свойственны покаянные тексты, покаянные плачи. Когда их нашли и впервые стали переводить, а это была середина 80-х годов XIX века, ученые были потрясены тем, насколько они близки псалмам Давида. По ним сразу стало понятно, что псалмы Давида – это некий инвариант огромного передневосточного круга текстов.

7. «Плачи» Древней Месопотамии

С конца XIX века их, естественно, было найдено еще очень и очень много. Они называются «плачи». Буквальный перевод – «плачи, умиротворяющие сердце», эр-шаг-туг-мал. То есть, плач – это покаяние, это скорбь, но не та, которая разрывает сердце, а та, что умиротворяет его. Очень часто эти тексты представляют собой перекличку хора и священника, кающегося грешника и священника, принимающего его исповедь. Сейчас я приведу эти тексты целиком, снова в великолепных переводах Шилейко. Но сначала – несколько примеров более поздних текстов, которых Шилейко еще не знал.

Грешник говорит: «О божественный владыка, Агнец Неба и земли, не пожелай отвергнуть меня, О Господь мой, Мардук, не отвергни меня!» И священник ему отвечает: «Он, являющий смирение свое, это я. Не отвергни меня! Тот, кто молится Тебе – это я – не отвергни меня.» А далее идет этот текст, или, например, хор: «О, Боже, не отвергни меня, не отвергни меня!» - поет хор. И в завершении: «Молящийся богам не будет в пренебрежении... Молящийся Анунакам продлит (дни свои)».
[В.К. Шилейко. Ассиро-вавилонский эпос. 136-138]

Помните, этот текст практически повторяет те притчи, о которых я вам уже говорил. Теперь посмотрим несколько более подробно эти тексты, они очень интересные и красивые.

«Кающийся:
Преклонение лика всех живущих созданий.
Я, слуга твой, тебя, воздыхая, зову.
Ты приемлешь признанья ото всех, кто виновен, на кого ты ни взглянешь —
тот становится жив.
О владычица мира, госпожа человеков (Инанна),
милосердая, с благостным ликом, ты приемлешь мольбы.
Священник:
Его бог и богиня гневны, он тебя призывает, обрати к нему лик свой и возьми его руку.
Кающийся:
Нет помимо тебя путеводного бога,
благосклонно взгляни и прими мои вздохи,
изреки мне пощаду, — да утихнет твой дух. Госпожа моя, долго ль
отвращён будет лик твой? Я стенаю, как голубь, я пресыщен слезами.
Священник:
В криках «уа» и «а» изнывает от жалоб…».

То есть, он плачет. Сейчас некоторые пишут, например, Торкильд Якобсен, что это имитация слез и горя. Но я думаю, что для холодного датчанина, который все держит в себе, такие горячие формы покаяния не совсем естественны, а для человека южного, восточного, каковыми были жители Шумера и Аккада, для них такие формы экспрессии - это совершенно нормально. Сколько раз царь Давид говорил о том, что он «слезами постель свою омочил».

«…Священник:
Средь вздохов живёт он,
средь горестных криков, в утишении сердца, средь горького плача, средь горьких вздохов, будто голубь, он стонет день и ночь без конца.
К милосердому Богу он взывает, как тёлка, издаёт он мучительный стон;
перед Богом с молитвой преклоняет он лик свой, плачет он: подойди, не оставь.
Кающийся:
Я скажу тебе дело, несказанное дело,
я поведаю слово, неповторимое слово.
Боже мой, я скажу тебе дело, несказанное дело, боже мой, я поведаю слово, неповторимое слово.
Священник:
Разорви его цепи, сними оковы,
развяжи его узы, сойди в его мрак.
Болезни и скорби, тоска и унынье одолели его, самый вздох его слаб,
нищета и боязнь, утесненье и ужас поразили его, заглушив его плач.
Согрешил он, и горько плачет он пред Тобою, его дух помрачился, он дрожит пред Тобой; утеснён он и слёзы проливает, как туча,
пересилен он горем...
словно... мечет он крики, он покорно взмолился к Тебе.
Что сказал, что задумал Твой слуга, о владыка, пусть уста его молвят неизвестное мне.
Кающийся:
Велика моя скверна, я грешил постоянно,
пусть уйдёт моё горе, пусть сокроется в тень. Велика моя скверна, я грешил постоянно, пусть уйдёт моё горе, пусть сокроется в тень...»
[В.К. Шилейко. Ассиро-вавилонский эпос. 136-138]

Опять же, вы у Шилейко можете прочесть все это в большем объеме и подробнее, а я здесь прерываю чтение. Но, как вы видите, это серьезные покаянные молитвы. Вот одна из премудростей Месопотамии: «Кто не боится Бога своего, исторгнется, подобно тростнику. Кто не чтит Богиню, погибнет отрасль его. Исчезнет он как падающая звезда. Как роса ночная истает он».

Мы понимаем теперь, дорогие друзья, что здесь идет речь не просто о наказании – и даже вообще не о наказании, а о том, что человек выходит из этого установленного порядка, ибо он свободен, и таким образом постепенно начинает исчезать, переставать быть. В молитвах постоянно говорится о том, какой мир и покой приходят к человеку, когда с ним, или в нем Бог, какая сила наполняет его тело, что он в любых обстоятельствах в безопасности. Напротив, невзгоды и болезни – признак того, что Бог оставил человека. Об этом очень хорошо пишет в книге «Древняя Месопотамия» Лео Оппенхейм на 202-203-й страницах.

8. «Послание Лу-дингира»

Среди литературных текстов есть интересное послание Лу-дингира, в переводе с шумерского «человека Божьего», к своей матери. Это имитация письма, очень красивая, напоминающая, кстати, «Песнь Песней», хотя вроде бы это и обращение к матери, но часть использованных там эпитетов – совершенно как к возлюбленной. Почему это так, ученые спорят, одни говорят, что речь на самом деле идет не об обычной земной матери, а о богине Инанне. Другие говорят, что это просто классический набор обращений к женщине, где есть обращение к подруге, обращение к матери, и вот он их смешал.

Я думаю, что справедливо скорее первое, конечно, это обращение к Инанне, хотя есть ряд моментов, где говорится, например, что она украшает храмы Инанны. Понятно, что Инанна свой храм не украшает, значит, речь идет о жрице. Но для Месопотамии такая двойственность – Богиня и ее земное alter ego – обычна. В любом случае, один маленький кусочек этого письма я вам прочту. Это так называемая «Четвертая примета», Вообще, все это письмо, это обращение построено как разговор с посланником. И этот Лу-дингир посылает письмо матери и говорит посланнику, как он может ее найти. И описывает её –естественно, и внешне, и внутренне. Кстати, у Афанасьевой вы можете посмотреть, этот текст целиком, но нам с вами здесь интересна религиозная составляющая. И, разумеется, его мать – не только красавица и умница, и убирает храм Инанны, она участник религиозных действий.

«И четвертую матушкину примету тебе укажу:
Мать моя полна песнопений, полна радостных молений.
Ее сияние сверкает в светлый праздник Урожая (это тот самый осенний акиту, праздник жатвы).
Великолепна — царская дочка в пении об изобилье.
Приносит радость она хороводам.
Любящее, любящее сердце — открытое, богатое сердце.
Она — насыщение человека, что к родимой своей
из плена вернулся»
[В.К. Афанасьева. От начала начал. Антология шумерской поэзии. – СПб.: Петербургское Востоковедение, 1997, c. 326-327]

Вот видите, такое теплое указание матери ли, богине ли, литературному ли образу. Любящее сердце – и она полна песнопений, она полна этих молитв. У нас сохранилось несколько царских молитв. Это молитва Ашшурнацирапала I (1050-1032) к богине Иштар, у которой он просит помощи в управлении царством и милостивого прощения собственных согрешений. Чтобы снискать милость Иштар, он подносит в храм Иштар ложе из эбенового дерева. Я не буду его читать, но это большой красивый текст.

Другой царский текст такого рода - молитва Ашшурбанапала к Мардуку через посредничество жены Мардука Церпанит, имя которой означает «Серебряное сияние». Эти покаянные псалмы, они постоянно присутствуют. Вот еще один маленький кусочек, просто потому, что, конечно, всего не перечтешь.

«Человек ограничен, ничего не знает.
Люди, сколько их есть, что они понимают?
Зло он творит или благо, не знает никто.
Раба своего, о владыка, не отвергай, упавшему в воды разлива, подай ему руку! (Понятно, что воды разлива – это образ, речь идет о тонущем от своих грехов).
Грех, что я совершил, обрати мне на благо, вину, что я совершил, пусть ветер развеет.
Многие скверны мои сними, как одежду,
Боже, грехов моих — семью семь, отпусти мне грехи!
Богиня, грехов моих — семью семь, отпусти мне грехи!
Бог, кого знаю-не знаю, грехов моих — семью семь, отпусти
мне их!
Богиня, кого знаю-не знаю, грехов моих — семью семь, отпусти
мне их!
Отпусти мне грехи, Тебе я покорен.
Твоё сердце, как сердце родимой, да утихнет опять,
как родимая мать, как родимый отец, — оно да утихнет опять!..»

И еще – другое:

«Мой разгневанный Боже, склонись к моим просьбам, о Богиня во гневе, прими моленья, прими моленья, успокой свою душу, мой Господь милосердый, прими моленья!
Боже мой, склонись к моим просьбам,
о Богиня, взгляни на меня, прими моленья, да простится мой грех, да уйдёт моя скверна, да разрешится заклятье, да порвутся оковы, семеро ветров пускай да унесут мои вздохи…
Истреби мои скорби и спаси мою душу».
[В.К. Шилейко. Ассиро-вавилонский эпос. 140-141]

Эти псалмы можно читать долго. Шилейко собрал большой объем этих покаянных псалмов. Но как вы видите, они совершенно искрение, они со слезами. И принцип тут такой — «не полагайся на человека, взирай на меня, обращай ко мне взоры твои», как говорит Бог царю Ассархаддону. То есть, человек должен быть водимым Богом. Старинный исследователь Иеремия, не пророк, естественно, а немецкий ученый, писал в «Энциклопедии религии и этики» в статье «Грех в Месопотамии»: «Хотя грех упоминается в ритуальных текстах как нарушение священнодействия, как сознательное или бессознательное восстание на чинопоследование ритуала, за этим, несомненно, должно присутствовать представление более глубокое о грехе – как о восстании на Бога. Мотив, побуждающий человека прибегнуть к молитвам и священнодействиям Эа – это стремление очиститься от грехов».
[Encyclopaedia of Religion and Ethics. Ed. J. Hastings.V.445)]

Немецкий ученый понимает – и, одновременно, не понимает суть. Он, конечно, пишет правильно, но, с другой стороны, восстание на чинопоследование ритуала — это восстание именно на принцип тождества неба и земли. Это стремление устроить землю как удобно людям, а не Богу. А земля отражает божественный небесный мир, он должна быть божественна. Когда люди этого не хотят, порядок земли нарушается, она портится, и гибнет. И это - следствие греха.

«Мой прогневанный Бог» — вот молитва к личному Богу: «Мой прогневанный Бог, да успокоится сердце Твое, моя разгневанная Богиня, будь милосердна ко мне. Боже, кто знает обитель Твою? Твою великолепную обитель, Твое жилище я никогда не увижу. Я скорблю, прости меня. Обрати ко мне лице Твое, которое Ты отвратил. Обрати ко мне лице Твое с высоты небесной, от святого жилища Твоего. И укрепи меня».

Сохранилось так называемое «Зерцало исповеди», зеркало исповеди, которое перевел и Шилейко, и вновь перевел современный ученый Игорь Сергеевич Клочков в своей замечательной книге «Духовная культура Вавилонии. Человек, судьба, время»(Москва: Наука, 1983). Это длинный список грехов, я отчасти его зачитаю, чтобы вы себе представили, что же считалось грехом в Месопотамии. К сожалению, это не полный сохранившийся текст. Это исповедь.

«Я призываю вас, Великие Боги, Бог и Богиня, Господа очищенья,
Ради такого-то».
Видите, это жреческий текст - имя опущено — это имярек, и каждый вставляет свое имя.
«Ради такого, сына такого, чей Бог такой-то, чья Богиня такая-то.
Который болен и скорбен, удручён и печален.
Совершил ли он грех перед Богом,
Совершил ли он грех пред богиней,
Говорил ли он "нет" вместо "да", говорил ли он "да" вместо "нет"?
На образ Божий... показал ли он пальцем,
Говорил ли он недозволенное, горькое,
Враждовал ли, презрел ли свою Богиню,
Говорил ли он злое,
Говорил ли недоброе,
Внушал ли неправду,
Дары и взятки давал ли он судьям,
У павших стоял ли,
Нарушал ли он слово,
Притеснял ли слабую,
Прогнал ли её из города?
Ссорил ли он сына с отцом,
Ссорил ли он отца с сыном
(Дальше перечисляются все типы родства: ссорил ли дочь с матерью, невестку с зятем, брата с братом, друга с другом, соседа с соседом).
Пленного не отпустил он, узника не развязал,
Заключённому ли в темнице не дал взглянуть на свет?
Он сказал ли о пленном: плените, и об узнике: бросьте в узы?
Грех ли это какой перед Богом, мерзость ли перед богиней?
Не оскорбил ли он Бога, не презрел ли Богини?
Не повинен ли он перед Богом, не преступник ли перед Богиней?
Не обидел ли предка в роду, не враждовал ли со старшим братом,
Не презрел ли отца и мать, не ударил ли старшей сестры?
Не сказал ли "нет" вместо "есть", не сказал ли он "есть" вместо "нет"?
Неподобного не говорил ли, непокорного, преступного не говорил ли?
Не держал ли неверных весов, отвергая хорошие весы,
Не брал ли неверных денег, отвергая хорошие деньги?
Прогнал ли законного сына, а незаконного сына признал,
Провёл ли неверную границу, а верной границы не провёл,
Нарушал ли границы, межи и знаки?
Вторгался ли к ближнему в дом,
Соблазнял ли у ближнего жену,
Проливал ли ближнюю кровь,
Отнимал ли у ближнего одежду?
Не держал ли он силой человека,
Не прогнал ли доброго из семьи,
Не нарушил ли он закона,
Не восстал ли против начальства?
Не был ли предан устами, а сердцем неверен,
Не сказал ли он "да" устами, а сердцем "нет"?
Не замыслил ли всяческой неправды,
Не гнал ли, не отвергал ли он правых,
Не губил ли, не истреблял ли, не убивал ли,
Не принуждал ли, не отнимал ли, не отбирал ли,
Не разграблял ли, не похищал ли, не расхищал ли,
Не простирал ли руки на злое?
Не раскрыты ли, не легки ли его уста,
Не обманны ли, не превратны ли его губы?
Неподобному он не учил ли, непотребному не наставлял ли?
Не ходил ли он следом за злым,
Не ступал ли за грани закона?
Недоброго он не сотворил ли,
На колдовство и волшбу не простирал ли руки?»
То есть, не занимался ли колдовством и волшебством.
«Не согрешил ли он тяжкою виною,
Не провинился ли во многих грехах,
Не разорвал ли он чего цельного,
Не нарушил ли ладного порядка?
Сердцем своим и устами не посулил напрасно,
Подкупом не опозорил ли имени Бога,
Не посвятил ли, не обетовал ли,а потом утаил,
Не подарил ли, не обещал ли, а потом съел сам,
Не позабыл ли молитвы, воздеяния рук,
Не прекратил ли обычной жертвы,
Не прогневал ли своих Богиню и Бога?
Не поднимался ль в совете говорить за раздоры?»
Видите - совет общественный политическая реальность Месопотамии.
«Пусть разрешится всё, чем он
Заклят, - заклят ли он тем, что взял,
Заклят ли тем, что отдал»
[В.К. Шилейко. Ассиро-вавилонский эпос. 132; И.С. Клочков. Духовная культура Вавилонии. 199-203]

И так далее, все перечисляется, я очень много грехов опускаю. Но согласитесь, что даже то, что я прочел, говорит о высокой нравственной планке.

«Пусть он будет отпущен, Шамаш - судья!
Отпусти его, Шамаш, господин преисподних и горних!
Ты - повелитель Богов и царь земель,
Твоим повелением да содеется правда,
Своё да обратит он к Тебе!
Очисти, святитель богов, милосердый владыка Мардук,
Очисти, Боже отцов, очисти,
Боже, преступных, очисти! Боже, - виновных!»

И так далее, он обращается к разным богам, просит чтобы они все очистили вот этого грешника. Перечисляется все это вместе взятое.

«Боги и Богини, сколько их есть,
В сегодняшний день да восстанут,
У NN, сына NN, чей Бог NN, чья Богиня NN,
Его грехи и его проступки и его заклятья,
Они да исторгнут, они да очистят, они да прогонят заклятья!
Конец исповеди.»

Так что, вы видите, что речь идет об очень серьезном принципе. А альтернативой ему является простая, постоянно встречающаяся в Месопотамии формула: «Воистину обязан муж возглашать величие Бога своего. Всем сердцем своим должен юноша подчиняться словам Бога своего».

Распространена вера в милостивого Бога, употребляется слово езебу – «избавление», «спасение». Есть немало таких имен: Ашшур-Сезибанни — «Ашшур, спаси меня», Мушесиб-Мардук — «Мардук-спаситель». То есть, спасение – это цель, которую стремятся достичь. «О Син, спаси меня, царя над Вавилоном, от греха совершенного против твоей великой божественности и дай мне дар дожить до преклонных лет» [Encyclopaedia of Religion and Ethics. XI. 109] – говорится в царственной молитве.

Но, конечно, этот принцип в Месопотамии вступал в противоречие с человеческим опытом. Мы сейчас уже заметили, что люди в этих исповедях говорят, есть даже молитвы, которые прямо этому посвящены, что «я не знаю греха, который я совершил, но я каюсь в нем». То есть, человек понимает, что он может иметь грех, который он сознает, а может и нагрешить, нарушить какие-то принципы, заповеди, о которых даже и не ведает. Я приготовил перевод такого текста:

«Что мерзость для Бога моего, то съел я невольно… О незнаемый или знаемый Бог, многи преступления мои и преизобильны грехи мои… Преступление, совершенное мной, о нем не ведаю я, грех, который я соделал, не знаем мною. Мерзость, что съел я, мне не известна, запрет, который нарушил я – не ведом он мне… О Боже мой, прости мне согрешения мои даже если их – седмижды семь».- р.39, том 6. Оксфордское издание клинописных текстов.

Вот такой вопль. То есть, я не знаю греха, но он есть. Потому что если бы не было греха, я бы не страдал. Но это еще не все. Дело в том, что в Месопотамии очень рано появляется мысль о так называемом невинном страдальце, а может, она и была извечно. Невинный страдалец – это тот, кто страдает, не согрешив. Который и знаемо, и незнаемо не согрешил. Самый ранний текст такого рода, который мы знаем, это шумерский текст, его называют «шумерским Иовом». Там говорится именно об этом. Потому что наш библейский текст об Иове, видимо, текст древний, текст конца III тысячелетия до Р.Х., судя по некоторым моментам. И он идет вот в этом цикле текстов. Но опять же, как это часто бывает, в Библии открывается подоплека. В тексте Иова мы знаем причину страданий праведного Иова: это не его грехи, а это его испытание.

Это его испытание, потому что на вопрос Бога «видел ли ты праведного Иова, который так вот ходит предо мною», сатана отвечает «ну да, конечно, он ходит пред Тобой, потому что Ты во всем ему даешь богатство, благополучие, счастье». И тогда Бог говорит сатане: «отбери все у него, и посмотри, какой он будет». И удивительная правдивость текста Иова заключается в том, что Иов продолжает хвалить Бога не как китайский болванчик и говорить: «все прекрасно». Он не понимает, почему его, праведника, Бог казнит, и требует у Бога ответа. Он готов судиться с Богом, но он не поддается на соблазны жены похулить Бога и умереть.

И в итоге он оказывается правдивее его друзей, который пришли из разных мест и которые говорили Иову, что ты, конечно, грешник, потому что если бы ты не был грешником, ты бы так не страдал. То есть эти люди исходят из месопотамской формулы знаемого и незнаемого греха. Но в Месопотамии есть и другое.

Например, это текст, который называют «Муж, точно другу своему, Богу плачется» или «Невинный страдалец», значительную часть которого перевел Шилейко, а целиком этот текст переведен Игорем Клочковым. И несколько таких текстов присутствует в книжечке «Я открою тебе сокровенное слово» - это антология аккадской месопотамской поэзии. Но самая древняя версия такого текста - шумерская. То есть, видимо, эти тексты были еще очень и очень давно распространены. Я позволю себе прочесть небольшой фрагмент в переводе Шилейко, «Песнь о невинном страдальце». Подобно Иову, этот благочестивый человек вопиет к Богу:

«Словно мальчик обращен я в рабство. Ярость ближнего меня постигла. В яме, что он вырыл, Спасителя пошли мне. На мои мольбы раскрой ему могилу. День воздыхания, ночь рыдания, месяц жалобы, отчаяния годы. Только начал я жить, а уж тут и конец. Как подумаю - плохо мне, плохо. Вырастает тревога, я не вижу спасения. Бога звал ли я, а он мне не кажет лица. Я молился Богине, но она не кивнула. Прозорливец видений не узнал о грядущем. Возлиянием гадатель не раскрыл моей правды. Я пошел к некроманту, ничего не сказал он. Чародей волхвованьем не развел моих чар. Увы, как превратны все вещи на свете. Погляжу я назад — позади меня горе. Будто жертвы обычной не назначил я Богу. Или будто Богини не позвал я на пир. Будто ниц не простерся, не принес поклоненья. Словно тот, кто устами не возносит молений. Для кого прекратились Божьи светлые дни. Кто лежит на боку позабыв о кумирах. Кто не учит народы ни почтенью, ни страху. Кто не помнит о Боге. Кто поел Его пищу. Кто оставил Богиню, не дает Ей испить. Кто совсем позабыл о своем господине. Кто поклялся без нужды тяжким именем Божьим. А ведь сам постоянно говорил я молитвы. Я возвел их в обычай, жертву ставил в закон. День почтения в Богу веселил мое сердце. День хожденья к Богине был мне радостным днем. Почитать государя — вот мое ликование. Воспевать ему славу — вот все счастье мое. Я учил мою землю охранять Божье имя. Славить имя Богини, обучал я народ. Послушанье царю высоко возносил я. Я народ мой наставил в страхе перед дворцом. Если бы знать мне, что этим угождаю я Богу. Но любезное нам отвратительно Богу. А противное сердцу любезно Богам».

Шилейко прекращает этот текст на трагической ноте:

«Вся страна надо мною восклицает увы нам. Ненавистник мой слышит и светлеет в лице. Ненавистница слышит эту весть и ликует. Предвижу я день когда все мое племя будет плакать, что друг их меж блаженных духов».
[В.К. Шилейко. Ассиро-вавилонский эпос.128]

То есть, он умер. Но в тексте, о котором, наверное, я расскажу уже на следующей лекции, в заключении говорится, что Бог приходит к своему несчастному рабу. И он также ему говорит, что «это все было испытание. Я проверял твою верность. Верность Богу проверяют ни день, ни час, проверяют многие годы. И ты выдержал испытание. То, что ты плакал, то что ты возмущался, то что ты искал утешение где-то еще — это не важно. Самое важное, что ты не потерял веры, что ты не потерял убеждение того, что Бог совершенен. И поэтому Я возвращаюсь к тебе. И поэтому то, что ты не имел, то что ты утратил, то, из-за чего ты страдал — все это будет тебе возвращено».

То есть целый цикл месопотамских текстов, он говорит об этом. И с этого мы начнем следующую лекцию. Она будет посвящена тому, как человек через все эти страдания жизни может достичь того, что называется спасением. Как через ощущение того, что «Я не знаю, куда мне пойти. Я не знаю, как мне спастись. Я не знаю, как мне отразить этот божественный мир в себе. Я его отражаю, а это не получается. Я пытаюсь действовать правильно, а это получается неправильно» - как через это найти верный путь?» Вот об этом мы поговорим на следующей лекции.