1. Демон в греческой религии

Итак, дорогие друзья, если на прошлой лекции мы говорили о богах древнегреческого пантеона, то сегодня речь пойдет о демонах и, если мы успеем, то и о людях. Для Гомера боги, теи, и демоны – это взаимозаменяемые понятия. Великим демоном именуют и Зевса, и Посейдона. Плутарх, как вы помните, богослов I - II века после Р. Х., в «Осирисе и Исиде» именует большинство богов великими демонами. То есть для греческого уха эти два понятия были взаимозаменяемы.

Но, в то же время, уже у Гесиода они различаются: демоны у него тоже божества, но божества, если угодно, второго порядка. Посмотрим, как об этом говорит Платон устами Сократа в «Апологии Сократа», это сразу же введет нас в мир греческой религии V века до Р.Х. Надо заметить, что в данном переводе «демон» переведено словом латинского языка - «гений». Но на самом деле там используется слово даймон (δαίμων). Поэтому я буду использовать слово «демон».

Сократ: «Ответь хоть вот на что: бывает ли, чтобы кто-нибудь признавал знамение демонов, а самих демонов бы не признавал?

Мелет: - Нет, не бывает.

Сократ: - Наконец-то! Как это хорошо, что афиняне тебя заставили отвечать! Итак, ты утверждаешь, что знамения демонов я признаю и других учу узнавать их, все равно – новые ли они или древние… я знамения демонов признаю, и в своей жалобе ты подтвердил это клятвою. Если же я признаю знамения демонов, то мне уж никак невозможно не признавать их самих. Разве не так? Конечно, так. Полагаю, что ты согласен, раз не отвечаешь. А не считаем мы демонов либо богами, либо детьми богов? Да или нет?

Мелет: - Конечно, считаем (Вот, положительный ответ. Так что демоны – или боги, или дети богов).

Сократ: - Итак, если демонов я признаю, с чем ты согласен, а демоны – это некие боги, то выходит… если демоны – это как бы побочные дети богов, от нимф или от кого-нибудь еще, как гласят предания, то какой же человек, признавая детей богов, не будет признавать самих богов?»

[Платон. Апология Сократа. 27c-d. Стр. 95-96]

Как вы помните, Сократа обвиняли в том, что он не почитает богов. А он как раз говорил: «я почитаю богов, и даже почитаю своего демона – того демона, который есть у меня». В «Апологии» он рассказывает, что у него есть эвдаймон, благой демон, который всегда нашептывает ему то, чего не надо делать, от чего следует воздержаться. Он никогда не советует ему, что именно надо делать, а лишь предостерегает от того, что совершать не надо, и Сократ всегда его слушает. То есть, Сократ, этот величайший мудрец древности, совершенно серьезно говорил о том, что в нём есть некий дух, который помогает ему не совершать дурных поступков. Кроме того, он говорил, что демоны – это боги или побочные дети богов. И эта вера была повсеместна в его время. Все нимфы и другие духи – всё это демоны, они все именовались этим словом.

2. Благие демоны

Еще интереснее понимание демонов у Гесиода, а он жил раньше Платона. Безусловно, Платону была известна поэма Гесиода «Труды и Дни». Позже, когда мы будем говорить о людях, мы прочтем ее раздел о пяти веках целиком, он для нас очень важен. Кстати говоря, представления о Золотом веке происходят оттуда. Но пока мы заметим только одно:

«…После того, как земля поколение это покрыла (Опять же, интересная тема, и мы ее коснемся позже), в благостных демонов все превратились они наземельных. Волей великого Зевса людей на земле охраняют. Зорко на правые наши дела и неправые смотря. Тьмою туманной одевшись, обходят всю землю, давая людям богатства. Такая им царская почесть досталась».
[Гесиод. Труды и дни. 122. с.53]

Обратите внимание, что они стали наземельными демонами, то есть они находятся на земле, они живут среди нас. Эти предки – люди первого века, «до зевсового» века, люди века Крона. И они смотрят за нами, за нашими дурными и добрыми делами, видимо, определяя тем самым нашу судьбу. Это представление о демонах как о предках людей, как об усопших людях первого поколения, оно очень важно. Это практически то, во что верили люди испокон веков, ещё в глубочайшей древности - это культ предков. И, слушая Гесиода, мы теперь понимаем смысл культа предков. Эти предки – они не исчезли, не оказались в каких-то обителях, абсолютно для нас недоступных. Между нами и ими нет неприступной стены. По греческим представлениям, они пребывают рядом с нами и судят наши поступки, и дают нам богатства, дают нам блага.

Становится понятным, почему люди молятся предкам, о чём-то просят предков до сего дня. Многие люди в разных странах – и христиане, и не христиане, приходят на могилы своих родителей, своих бабушек и дедушек, и просят у них помощи в своих земных делах, особенно в том, что связано с продолжением рода, с удачной женитьбой, да и во всех остальных случаях тоже. Эта традиция сохранилась, и мы видим у Гесиода её объяснение.

В отличие от нашего понимания демонов как каких-то злых существ, греки в основном говорили о демонах как о существах положительных и добрых. Комедиограф Менандр (342-291 гг. до Р.Х.) писал: «Демоны могут творить только добро своим обладателям». Его герой говорит это с некоторым сомнением, потому что оказывается в двусмысленной ситуации. То есть обычная точка зрения – что демон творит благо. Помните, категорию личного бога – Илия - в Месопотамии: об очень удачливом, очень успешном человеке говорили, что у него есть свой бог.

Тот же Менандр говорит: «Близ каждого человека при рождении находится добрый демон, который посвящает его в таинства жизни»[Менандр. 550К]. Это примерно то самое, что и ангел в христианской традиции, который от крещения дан человеку. Это очень древняя и общая традиция наличия некоего персонального духа-покровителя. С одной стороны, духи – это предки, а с другой стороны – это какие-то иные, не связанные родством с людьми, существа.

Феогнид в одном из своих произведений пишет, что «Многие имеют трусливую душу, но при том и доброго демона». В русском переводе там все звучит несколько иначе, но точный перевод именно таков.
[Феогнид, 160-170, Эллинские поэты. - с. 258]

Мистически мыслящий поэт Пиндар говорит в «5-й Пифийской песне»: «Мощный дух Зевса – кормчий при демоне тех, кто Ему любезен» [Пиндар Пиф.5.122]. То есть, оказывается, добрые демоны действуют не сами по себе, а направляются Зевсом. И демоны тех, кто любезны Зевсу, направляются им самим. Это, примерно так же, как христиане говорят, что ангел-хранитель, не действует сам от себя, а он человеку сообщает волю Божью и охраняет его по воле Божьей.

В греческом доме всегда совершались приношения доброму демону, эвдемону. Представления о том, что в каждом доме есть такой добрый демон, сохраняются и в христианстве. Святой Антоний Великий говорит: «Когда затворишь дверь жилища своего и останешься один, ведай, что тебе соприсущ определенный от Бога каждому человеку Ангел, которого Эллины именуют домашним демоном». [Св.Антоний Великий. Добротолюбие, том 1, стр.75. - Наставление 62]

Для древних это были вещи вполне нормальные, естественные. И за само слово они не цеплялись. Мы говорим, что это ангел, посланник Божий, а греки его называли домашним эвдемоном, домашним добрым духом, и знали, что он всегда присутствует в доме. Но, естественно, гнусными и злыми поступками можно его изгнать, и тогда дом теряет свою радостную, как любят у нас сейчас говорить, используя термины всех религий, ауру, этот радостный внутренний мир, и становится мрачным. Добрый дух уходит из дома из-за наших дурных дел, как из-за дурных дел он уходит и из человека.

Существовали определенные традиции почитания добрых демонов. Например, в Беотии – при первой пробе молодого вина. В Афинах после еды всегда совершалось небольшое возлияние демону чистым вином. Добрый демон был и у человека, и у города, и у любого места, и у того или иного рода, у той или иной фамилии. Фамилия тоже – не просто механическая смена поколений. Если фамилия своими злодеяниями не отогнала от себя доброго демона, – а есть фамильные злодеяния, как, скажем, злодеяния фамилии Медичи, – то из поколения в поколение добрый дух, по греческим представлениям, покровительствует семье и заботится о ней. Такой ужасный человек, как римский император Нерон, именовал себя добрым демоном вселенной. Диктаторы, как вы знаете, всегда склонны к некоторым преувеличениям, обольщениям на свой счёт.

3. Поклонение демонам

Если мы посмотрим диалог Платона «Федон», там очень хорошо сказано о том, как это поклонение духам реально происходило в Афинах эпохи Сократа и Платона. Из Ликия, из того места, где потом возник лицей Аристотеля (отсюда и само слово лицей), Сократ вместе с Федоном идут пройтись по долине реки Ахелоя, наслаждаются красотой сельской местности. Сократ был совершенно городским жителем, он не любил даже выходить за стены города. И поэтому он совершенно потрясен открывшейся природной красотой. Во время этой прогулки Сократ произносит свои знаменитые слова, которые известны каждому, по крайней мере, европейскому школьнику, и сейчас я их прочту.

«Я… исследую… самого себя: чудовище ли я, замысловатее и яростней Тифона (как вы помните, Тифон – это страшный дух, аналог Сета в греческой традиции), или же я существо более кроткое и простое и хоть скромное, но по своей природе причастное к какому-то божественному уделу?..»

А потом, после этих замечательных слов, как раз и начинается интересующее нас описание. Сократ говорит:

«…Но, между прочим, друг мой, не это ли дерево, к которому ты нас ведешь?

– Оно самое.

– Клянусь Герой, прекрасный уголок! Этот платан такой развесистый и высокий, а разросшаяся, тенистая верба великолепна: она в полном цвету, все кругом благоухает. И что за славный родник пробивается под платаном: вода в нем совсем холодная, можно попробовать ногой. Судя по изваяниям дев и жертвенным приношениям, здесь, видно, святилище каких-то нимф и Ахелоя (бога реки). Да если хочешь, ветерок здесь прохладный и очень приятный. По-летнему звонко вторит он хору цикад. А самое удачное это то, что здесь на пологом склоне столько травы – можно прилечь, и голове будет очень удобно. Право, ты отличный проводник, милый Федр».
[Платон, Федр 230 б-д, Сочинения, т.2, - с.162-163]

Конечно, сейчас, увы, на этом месте мы найдем только новостройки города Афин – и ничего подобного платану, вербам, холодному роднику, а уж тем более – святилищу нимф, нимфеуму. Но это как раз классическое описание сельской местности. Красивое место, красивое дерево, родник, около него – статуи нимф, и там поклоняются демонам, духам. Потому что нимфы – это ни что иное, конечно, как демоны. Страбон пишет, что устье реки Алфея полно храмов, в том числе и святилищ нимф. И каждый родник, каждый поток имеет своих богов.

Эти духи есть повсюду. Весь мир полон духами. Поэтому слова философа Фалеса Милетского (640-548 до Р.Х.) о том, что мир создан из воды и водой, знают все, и о Фалесе говорят, что он натурфилософ. Но также он говорил, что всё полно богов. Все полно богов – и это, в первую очередь, демоны, они всюду. То есть для простого греческого ума это - какие-то духовные силы, имеющие личностную природу, способные вступать с людьми в многоразличные, даже любовные отношения. Для ума более возвышенного это были некие энергии, которые составляли суть тех или иных мест, людей, предметов. А люди, места и предметы являли только их материальные формы.

Этот пандемонизм, ощущение мира духов вокруг себя, безусловно, роднит греческую религию с религией неписьменных народов. У нас практически нет мест, где поклоняются тем или иным духам, пусть даже и ангелам. Это не принято. Хотя у нас есть перекрестье дорог, есть придорожные кресты, но это всё связано с Господом Иисусом, с Богородицей. А у народов неписьменных, у народов, шаманистической традиции, мы встречаем поклонение именно духам тех или иных мест. Без принесения жертвы духу места нельзя даже просто пройти мимо этого места, а тем более нельзя обрабатывать эту землю, нельзя напиться просто так воды, не вспомнив с благодарностью духа этого ручья или родника. В культуре неписьменных народов жизнь накрепко связана с миром духов (См. А.Б.Зубов. История религий. Доисторические и внеисторические религии. М.:РИПОЛ классик, 2017), и мы видим то же самое в греческой религии. Она полна демонического духа – не в негативном смысле. На каждом шагу грек чувствовал себя в контакте с теми или иными силами, даже внутри себя.

4. Злые демоны

Но кроме добрых духов, были и духи злые, какодэмон. Какос – означает «плохой». Эти злые духи часто – духи-мстители. Скажем, Эсхил в своей знаменитой «Орестее» рассказывает предысторию трагедии, которая произошла после того, как Клитемнестра, жена Агамемнона, сына царя Атрея, в отсутствие своего мужа ввела в дом любовника, Эгиста. А когда Агамемнон пришел с войны, да ещё со своей любовницей Кассандрой, то она его убила в бане.

Но там есть страшная предыстория, с которой всё началось. Слова «дом» и «род», они в некотором роде синонимичны: икос, «дом», может использоваться и в значении «род», если имеется в виду не дом из камня или дерева, а наследие от предков потомкам. Так вот, на дом Атрея, дом царя златообильных Микен, напал злой дух. За что? За то, что Атрей и его брат Фиест оба хотели получить престол этого великого города. И Фиест для этого даже – опять же, все связано здесь с соблазном, – соблазнил жену Атрея, которая помогла ему неправедно завладеть этим престолом. Но благочестивый, казалось бы, Атрей воззвал к Зевсу, и поскольку он был старше, то Зевс присудил трон Микен ему, а соблазнитель Фиест был изгнан с позором. Но Атрей после этого подумал: а вдруг дети Фиеста, а у него было много детей, вернутся и завладеют престолом Микен, вдруг они отберут его у моих детей? Я лучше сделаю так, решил Атрей, что Фиест станет ужасным грешником и погибнет, и все боги от него отвернутся навсегда.

Глупый Атрей думал, что он сделает другого грешником. На самом деле, как всегда в таких случаях бывает, он сделал грешником себя. Он пригласил Фиеста в свой дом вместе со всей семьей как бы для того, чтобы помириться. И пока братья беседовали, прислуга, по приказу Атрея, убила детей Фиеста и приготовила из них кушанья, которые подали Фиесту, и он ел их мясо. После этого Фиест в ужасе сходит с ума. Атрея же преследует страшный демон. И как раз возлюбленным Клитемнестры становится родившийся впоследствии сын Фиеста, Эгист. Вот, собственно говоря, на этом и построена «Орестея», на последствиях этого ужасного преступления, за совершение которого злой демон преследует Атрея и его потомков.

Но злой демон – это не только демон наказывающий. Злой демон, совсем как демон в христианской традиции, это и тот, кто внушает дурные мысли, дурные помыслы. Этот демонический прилог (говоря языком христианской аскетики), был отлично известен и древним грекам. Такой демон, внушающий дурные мысли, именовался аластор.

Скажем, в трагедии Эсхила «Персы» гонец к жене Ксеркса, Атоссе, именует аластором. раба Сициния, притворного перебежчика от греков, который специально толкал Ксеркса на неправильные военные действия, стараясь обречь того на поражение и внушившего ему гибельный маневр, ночной выход флота в море. [Эсхил. Персы, 357]

Герой драмы Софокла «Трахинянки» на предложение отца жениться на женщине, которая ему не близка, говорит: «Да разве аластор в меня вселился? Лучше мне, отец мой, умереть, чем жизни бремя с женой ненавистной нести!». [Софокл. Трахинянки 1235]

То есть, аластор – это демон, внушающий дурные мысли. Естественно, это и слово нарицательное. Человек сам может что угодно выдумать исходя из своей злобности, исходя из своей мнительности. Но как мы часто именуем это демоническим прилогом, так же делали и греки.

5. Жертвоприношение демону

Демоны личностны и бесчисленны. Греки говорили: «Почему случилось это со мной? – Демон послал это». То есть демон посылает и доброе, и злое. Подношения жертвенной пищи демону и вкушение вместе с демоном жертвенной пищи соединяет демона с человеком. Это то, что есть у всех неписьменных народов: любой шаман должен накормить своих духов-помощников, и только тогда они будут ему помогать.

Что это значит – накормить? Духи, естественно, ничего не едят. Когда шаман предлагает духам водку или мясо, а иногда духи хотят какой-нибудь совершенно экзотической пищи, например, каких-нибудь жуков или даже железных стружек, он должен сам все это съесть. Один орочский шаман жаловался, что он совершенно испортил свою печень, потому что его демон все время требовал сливочного масла. А его в России в Амурском крае в 1970-х годах достать было нелегко. Но он его как-то доставал, ел в больших количествах, и испортил себе печень.

Подобных примеров в греческой традиции я лично не знаю, но был обычай приносить жертву демону, а потом её вкушать самому, и при этом её как бы вкушал и демон, и жертвователь с ним становился одно целое. Подобные жертвы совершались и богам. Боги и демоны входили в людей. Скажем, Павсаний в «Описании Эллады» в 9-й книге пишет о том, что при оракуле Трофимия в Лебадее после жертвоприношения Гермес, посланец богов, входит в человека. Общеизвестно было, что во время мистерий Дионису сам Дионис входит в миста. И это приводит к вакхическому одержанию. Мы помним, что Вакх – это другое имя Диониса.

Жевание листьев лавра соединяет с Аполлоном. Этот метод соединения с богом использовали пифии, но так же мог поступить и любой человек. Лавры всюду растут в Греции, и если человек хотел призвать Аполлона, соединиться с ним, он должен был пожевать листья лавра. И Аполлон, верили, придет к нему на помощь. [Павсаний. Описание Эллады 9.39.7]

Многочисленные демоны сопровождают богов. Корибанты – это прополи - слуги, жрецы - Реи. Вы помните, что они охраняют младенца Зевса от его отца, мужа Реи, Крона, который хочет его сожрать. Известные нам сатиры – это демоны, которые сопровождают Диониса. Акратос – демон неразбавленного вина, тоже один из спутников Диониса. Тихон, всем нам известное имя, от «тихе» или, как сейчас произносят, «тюхе», это дух удачи. Тихон сопровождает Афродиту, богиню любви.

Эпилепсию считали одержанием богом, когда бог или дух, демон, входит в человека. Врач Гиппократ считает, что это суеверие, но все греческие трагики это обыгрывают. Например, Эврипид в «Ипполите». Там болезнь Федры - эпилепсия, безусловно, вызвана духом, демоном.

Есть и совсем страшные духи – не те, что мстят, не те, что навевают злые мысли, а совсем жуткие существа, которыми пугают детей и которых, на самом деле, боятся и взрослые. Например, Эврином ест тела умерших. Эмпуса с ослиной ногой сосет человеческую кровь. Гелло похищает детей. И вот наша бука, которой пугают детей, это Мормо у греков. Мормо – это мормоликея, волк-оборотень, а точнее, страшная волчица-оборотень, которая нападает и загрызает людей. Ламия – это ливийская царица, которую полюбил Зевс, и из ревности Гера убила всех её детей. Ламия покончила с собой и стала демоном, который убивает чужих детей. О ней говорится в комедии «Мир» Аристофана. [Аристофан. Мир, 758]

Страбон в своем «описании мира» говорит о том, что город Темесы в южной Италии долгое время терроризировал некий демон, который был духом одного из спутников Одиссея. Этот спутник Одиссея, то ли Политий, то ли Алибас, украл понравившуюся ему девушку из города Темесы, и за это его жители побили камнями. Он погиб, но не тут-то было. Он был казнен, но его дух, который стал намного сильнее, чем был при жизни Алибас, требовал теперь, чтобы каждый год ему отдавали самую красивую девушку города, чтобы он с ней соединялся. И он так запугал жителей города, что долгое время они это и делали. Пока боксер Евфимий, известный олимпийский чемпион, не полюбил такую осужденную на соединение с демоном девушку. Не надо удивляться тому, что демоны соединяются с людьми, поскольку ведь и боги соединяются с людьми, а уж демоны – тем более. И тогда Евфимий сказал жителям Темесы, что им надо сделать. Эту девушку привели в храм, как полагается, для этого соединения. А Евфимий облачился в воинские доспехи, и когда появился этот дух, он на него набросился с мечом и привел его в такой ужас, хотя духа во второй раз убить было уже нельзя, что этот дух бросился в море и исчез навсегда, и город Темеса от него освободился. Ефимий в награду получил навсегда благодарную ему девушку. Павсаний [Павсаний. Описание Эллады 6.6.7-11] пишет, что он видел картину, изображающую битву Евфимия с этим духом. Дух был совершенно отвратительного, жуткого вида, весь чёрный, он был одет в волчью шкуру. Вот так греки представляли себе злых духов.

Так что вы видите, что по древнегреческим представлениям мир полон духовных сил, которые в очень разных формах могут вступать в отношения с человеком. Я повторю, что, занимаясь неписьменными народами, мы встречаем множество подобных историй.

6. Возникновение мира

Теперь мы с вами перейдем к тому, как по греческим религиозным представлениям возник мир? Мы с вами уже говорили об олимпийском предании - о первом поколении, втором поколении, третьем поколении богов, о том, что союз Эроса и Хаоса породил Гею. Дальше вглубь классическая олимпийская мифология не смотрит. Но у греков были и другие древние предания. И мы увидим, что они намекают на какие-то очень древние и совсем не греческие формы.

Во-первых, это пеласгический миф. Вы помните, что пеласги – это, по преданию, первое грекоязычное племя, индоевропейское, естественно, которое пришло в Грецию еще на грани III и II тысячелетия до Р.Х. То есть примерно в то же время, когда и хетты пришли в Малую Азию. Оно пришло в основном на Крит, но и в материковую Грецию, и на острова. Поэтому пеласгическое предание, как его нам сохранили греческие историки, Аполлодор, и философы, для нас важно как древнее.

И что оно нам говорит? Что из Хаоса восстала богиня всего сущего, Эвринома. Эвринома, создала из Хаоса змея Офиона. И от соития Эвриномы и Офиона появляется мировое яйцо, из которого происходит всё сущее. Но море и небо произошли прямо из Хаоса. Вы видите, что здесь присутствует Хаос, присутствует творение в несколько стадий.

У Гомера особенно интересна 14-я глава «Илиады», 201 и 261 стихи. Речь там идет об Афродите, о том, как она пытается замирить богов, которые воюют друг с другом в Трое. И, как говорит Афродита, они совершенно озверели и забыли даже свои супружеские отношения, а только пытаются досадить друг другу и убить как можно больше людей. Я их опять верну на супружеское ложе, чтобы они скорее наслаждались бы любовью, чем убивали друг друга.

И она говорит, что отправляется для этого к своим предкам, к своим прародителям: «Я отхожу далеко, к пределам земли многодарной, видеть бессмертных отца Океана и матерь Тефису, кои питали меня и лелеяли в собственном доме, юную взявши от Реи, как Зевс беспредельно гремящий Крона под землю низверг и под волны бесплодного моря…» [Гомер. Илиада.14,261]

Как вы помните, по классической схеме Афродита рождается из отрезанного полового органа Крона, выходит из пены, которая сбилась вокруг упавшего в море органа. И поэтому в некотором смысле она дочь Крона. Но ее прародители – это Океан и Тефиса, или Тетис.

7. Священная ночь и Время

Итак, гомерово предание говорит о том, что первоначально Океан и Тетис родили мир и священную ночь. Священная ночь, Никс – это совершенно особое явление. Это тьма, в которой рождается мир. Ее даже Зевс боится оскорбить, он страшится ее. То есть, мы здесь видим проблеск какого-то другого представления. Уже много раз я об этом говорил, и это говорят, естественно, все специалисты по греческой религии: Гомер соединяет две традиции – традицию своего времени, в общем, пандемонистическую, и традицию, так или иначе, пришедшую в мифах и преданиях от II тысячелетия, крито-микенскую традицию.

Последний схоларх Платоновской Академии, Дамаский (родился в 458-м и умер после 538-го года в Египте), последний великий нехристианский эллинский мудрец, в комментариях на диалог «Парменид» Платона, говорит о древних верованиях и пытается им дать очень глубокие философские обоснования, иногда весьма интересные. Он говорит о том, что «сотворил великий Хронос в божественном Эфире серебряное яйцо». И из этого серебряного яйца вышел Перворожденный, Протогон. Я не буду сейчас говорить о комментариях Дамаския, они нам сейчас не так интересны, они, безусловно, поздние, хотя и глубокие сами по себе. Может быть, о них стоило бы больше сказать, если бы мы сейчас занимались неоплатонизмом.

Христианский апологет Гермий в своём произведении «Осмеяние языческих философов», написанном около 180-200 года, рассказывает этот же миф как наиболее глубокое предание язычества – и смеется над ним - как говорится, зря смеется, потому что, на самом деле, в этом сказании - огромная глубина.

«Перворожденного (Протогона) никто не видел очами, разве что одна священная Ночь (Никс), а все прочие дивились, созерцая невероятный свет в эфире, так отражались лучи от тела бессмертного Фанеса». [Гермий. Осмеяние языческих философов.]

Время, я думаю, неслучайно тут появляется, потому что на самом деле время в своём изначальном смысле является как раз образом безвременья, образом того состояния, когда времени ещё не было. Время, как и ночь, и океан, где все рождается, всё это образы небытия. И мы помним библейскую «тьму над бездною», помним Нун как образ этого океана, водную бездну как образ божественного инобытия в Египте, помним, что дух Божий носился над водами в Библии. «В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою».
[Быт 1.1-2]

Но нигде не сказано, что воды были сотворены. А когда были сотворены воды? Конечно, с точки зрения библейской космогонии и христианской интерпретации, Бог сотворил всё – и воду, и землю. Но было и древнее предание, которое проявилось у Гомера, и которое помнил до конца язычества Дамаский – о том, что бытие возникло из бездны, которую на человеческом языке уподобляли глубинам моря.

8. Священные Дельфы

И тут как раз надо вспомнить город Дельфы. Из всех греческих городов, из всех греческих поселений это место на отрогах Парнаса, примерно на высоте 700 метров над уровнем моря, выделялось еще в крито-микенский период. Говорили, что это пуп Земли, центр Земли. И те, кто путешествовали в Дельфы, видели несколько скульптурных изображений пупа Земли в виде круглого конуса. Один такой конус выставлен в музее, он с таинственным орнаментом в виде ремешков, его как бы стягивающих. А другой такой пуп Земли просто валяется около храма Аполлона и, по преданию, он – из более древнего храма, из того храма, который разрушило землетрясение после войны между ахейцами и троянцами. В конце микенского периода произошло страшное землетрясение, и Пифия, увидевшая гибель целого мира, тоже погибла. От землетрясения храм был разрушен, и этот пуп Земли в новый храм не водружали, он остался лежать на том месте, где упал. А в новом храме сделали его модель.

Что такое – этот Омфалос тис Гис, - «пуп земли»? Это то место, где соединяются небо и земля. Ведь пуп – это не просто центр человеческого тела. Пуповина – это то, чем ребенок и мать соединены вместе. Если мать –бездна, ночь, океан, тьма, а дитя – это мир, то где-то должно быть соединение этих миров. И оно по преданию как раз находится в Дельфах. Мы поговорим об этом с вами подробнее, когда я буду рассказывать о таинствах, но важно, что в Дельфах присутствует главная святыня – храм Аполлона, а также еще весьма почитаемые святыни – храм Афины Пронайи и храм Диониса, который почти не сохранился, но его местонахождение нам известно. Там был и храм Матери-земли, или Матери изначальной. Все, без исключения, греки почитали Дельфы.

В Египте таким центром, из которого возник мир, каждый город, каждая провинция считала именно свой храм – от храма Исиды на острове Филе до храмов в дельте Нила. Но в Греции, никто не сомневался, что пупом земли были именно Дельфы. И поэтому в Дельфах было прорицалище Аполлона, которое почиталось на всём Восточном Средиземноморье. Цари Египта, царь Крез из Малой Азии, этрусские цари из Италии посылали к Пифии узнать о тех или иных важных для себя вещах. Очень часто их вопросы были связаны с тем, как очиститься от содеянных преступлений.

И по этому почитанию пупа земли в Дельфах до самого конца V века, до конца греческой нехристианской культуры, мы видим, что греческая идея творения, очевидно, была глубже олимпийского предания. Она уходила во II тысячелетие представлениями, близкими к египетским, представлениями о бездне, из которой возник мир и возник человек.

9. Происхождение человека

Что касается происхождения человека, то в Греции не было такого внимания к этому вопросу, которое ему уделяется в Месопотамии. Вы помните историю создания человека в шумерских и аккадских преданиях, или в Библии, где Книга Бытия посвящена созданию человека и грехопадению человека – она вся о человеке в его райской и уже в земной, падшей жизни. Но мы не знаем греческих мифов о творении человека. Это не уникально, это не исключительно – в Египте мы тоже не знаем ни одного мифа о создании человека. Однако нам известно предание об избиении человечества богиней Сехмет за то, что люди восстали против Бога. Это предание в очень измененной форме присутствует и у греков. Когда мы берем мифы хеттские или угаритские, то там тоже сразу говорится о человеке как уже о свершившемся факте. О творении же человека специально ничего не говорится. А в Месопотамии, где об этом говорится, сказано и о том, что люди восстали на богов, что люди шумели, и боги хотели их уничтожить, но не смогли.

Мирча Элиаде прямо говорит о том, что проблема создания человека не очень занимала греков, им было более интересно происхождение тех или иных этнических сообществ, городов, династий. Многие семьи вели свое происхождение от героев, которые, в свою очередь, были порождениями союза смертного и бога [M.Eliade. The History of Religious Ideas. T.1.- P.255] . То есть в некотором роде они были людьми, но имевшими такую же силу, как и духи, как и демоны. Но, скорее всего, проблема возникновения человека не потому не описана в Греции, что она абсолютно никого не волновала, а потому, что за ней, как и в представлении о сотворении мира, тоже скрывались глубочайшие бездны.

В отличие от Египта, и так же, как в Месопотамии, грекам известен факт потопа. Но потоп этот не такой, как описан в Библии. Он не уничтожил все живое кроме семьи, оставшейся в ковчеге. Этот потоп погубил большинство людей, а Девкалион и Пирра, о которых я расскажу ещё чуть позже, спаслись в корзине, которая причалила, кстати говоря, к вершине Парнаса. А Дельфы – это тоже Парнас. И какому-то количеству иных людей удалось спастись на вершинах гор. То есть это было не полное уничтожение человечества. Идеи греха, за который было уничтожено все человечество, кроме Ноя и его близких, - её совсем нет в Греции.

10. Золотой Век

Между Девкалионом и Пиррой, и следующими поколениями людей пролегла очень глубокая грань. Они жили в разные эпохи. Первое поколение людей жило в эпоху Крона, а может быть, и раньше, мы не знаем. Второе и последующие – в эпоху Зевса. То есть, как вы видите, и люди, и боги стадированы по поколениям, и эти поколения где-то начинают совпадать. То есть с греческой точки зрения боги и люди связаны поколенчески, поколение Крона – второе поколение богов, первое поколение людей. Поколение Зевса – третье поколение богов и все остальные поколения людей.

Посмотрим, как это поколение довольно интересно описывает Гесиод в «Трудах и днях»:

«Создали прежде всего поколенье людей золотое
Вечно живущие боги, владельцы жилищ олимпийских,
Был еще Крон-повелитель в то время владыкою неба.
Жили те люди, как боги, с спокойной и ясной душою,
Горя не зная, не зная трудов. И печальная старость
К ним приближаться не смела. Всегда одинаково сильны
Были их руки и ноги. В пирах они жизнь проводили.
А умирали, как будто объятые сном. Недостаток
Был им ни в чем неизвестен. Большой урожай и обильный
Сами давали собой хлебодарные земли. Они же,
Сколько хотелось, трудились, спокойно сбирая богатства.
Стад обладатели многих, любезные сердцу блаженных».

То есть боги создали это блаженное поколение людей. Можно подумать, что это почти описание рая. Но это – в эпоху Крона.

«…После того как земля поколение это покрыла, в благостных демонов все превратились они наземельных волей великого Зевса: людей на земле охраняют. Такая им царская почесть досталась. После того поколенье другое, уж много похуже, из серебра сотворили великие боги Олимпа. Было не схоже оно с золотым ни обличьем, ни мыслью. Сотню годов возрастал человек неразумным ребенком, дома близ матери доброй забавами детскими тешась. А, наконец, возмужавши и зрелости полной достигнув, жили лишь малое время, на беды себя обрекая собственной глупостью: ибо от гордости дикой не в силах были они воздержаться, бессмертным служить не желали, не приносили и жертв на святых алтарях олимпийцев, как по обычаю людям положено. Их под землею Зевс-Громовержец сокрыл, негодуя, что почести люди не воздавали блаженным богам, на Олимпе живущим…»

Главным грехом второго поколения был гордость - непочтение к богам.

«…После того, как земля поколенье и это покрыла, дали им люди названье подземных смертных блаженных. Хоть и на месте втором, но в почете у смертных и эти». То есть этот уже не наземные духи, а подземные, к которым тоже обращаются, это тоже предки. «Третье родитель Кронид (то есть Зевс) поколенье людей говорящих медное создал, ни в чем с поколеньем не сходное прежним. С копьями. Были те люди могучи и страшны. Любили грозное дело Арея, насильщину. Хлеба не ели. Крепче железа был дух их могучий. Никто приближаться к ним не решался: великою силой они обладали, и необорные руки росли на плечах многомощных. Были из меди доспехи у них и из меди жилища, медью работы свершали: никто о железе не ведал…»

Посмотрите, довольно точно сделан археологический анализ, то есть это поколение еще жило в эпоху, как говорят, медного или бронзового века.

«…Сила ужасная собственных рук принесла им погибель. Все низошли безымянно; и, как ни страшны они были, черная смерть их взяла и лишила сияния солнца. После того, как земля поколенье и это покрыла, снова еще поколенье, четвертое, создал Кронион на многодарной земле, справедливее прежних и лучше, славных героев божественный род. Называют их люди полубогами: они на земле обитали пред нами. Грозная их погубила война и ужасная битва. В Кадмовой области славной одни свою жизнь положили, из-за эдиповых стад подвизаясь у Фив семивратных; в Трое другие погибли, на черных судах переплывши ради прекрасноволосой Елены чрез бездны морские. Многих в кровавых боях исполнение смерти покрыло; прочих к границам земли перенес Громовержец-Кронион, дав пропитание им и жилища отдельно от смертных. Сердцем ни дум, ни заботы не зная, они безмятежно близ океанских пучин острова населяют блаженных. Трижды в году хлебодарная почва героям счастливым сладостью равные меду плоды в изобилье приносит…».

Это некий рай - эти острова блаженных под властью Крона. Крон, который был низвергнут, стал царем островов блаженных, и там живут герои. Туда, кстати, был перенесен Менелай со своей супругой Еленой, которые воссоединились после поражения троянцев. Это - четвёртое поколение. Пятое – это уже поколение нынешнее.

«…Если бы мог я не жить с поколением пятого века! – Восклицает Гесиод. – Раньше его умереть я хотел бы иль позже родиться. Землю теперь населяют железные люди. Не будет им передышки ни ночью, ни днем от труда и от горя, и от несчастий. Заботы тяжелые боги дадут им. Дети с отцами, с детьми их отцы сговориться не могут, чуждыми станут товарищ товарищу, гостю хозяин. Больше не будет меж братьев любви, как бывало когда-то. Старых родителей скоро совсем почитать перестанут; будут их яро и зло поносить нечестивые дети тяжкою бранью, не зная возмездья богов; не захочет больше никто доставлять пропитанье родителям старым. Правду заменит кулак. Города подпадут разграбленью. И не возбудит ни в ком уваженья ни клятвохранитель, ни справедливый, ни добрый. Скорей наглецу и злодею станет почет воздаваться. Где сила, там будет и право. Стыд пропадет. Человеку хорошему люди худые лживыми станут вредить показаньями, ложно кляняся. Следом за каждым из смертных бессчастных пойдет неотвязно зависть злорадная и злоязычная, с ликом ужасным. Скорбно с широкодорожной земли на Олимп многоглавый, крепко плащом белоснежным закутав прекрасное тело, к вечным богам вознесутся тогда, отлетевши от смертных, совесть и стыд. Лишь одни жесточайшие, тяжкие беды людям останутся в жизни. От зла избавленья не будет».
[Гесиод. Труды и дни, 110-201]

Вот описание железного века. Гесиод пишет это в VII веке до Рождества Христова. Согласитесь, что прошло уже две тысячи семьсот лет, а воз и ныне там. Но здесь мы должны увидеть две очень важные вещи. Первая – это то, что человечество по греческим представлениям деградирует - каждое последующее поколение хуже предыдущего. Они все созданы Зевсом, или Кроном, или Ураном и Геей, но почему поколения, созданные богами, деградируют? Этого не объяснено, но каждое поколение хуже предыдущего. То есть идеи первородного греха, этого величайшего открытия Библии, заново открытой христианством, этой идеи нет. Но факт деградации человечества признаётся греками.

То, о чём написал Гесиод, было нормой греческого сознания до конца дохристианского мира. Греки знали, что они живут в самую худшую эпоху, что всё хорошее позади. В XVIII, XIX, даже в первой половине XX века люди жили идеей прогресса, идеей того, что всё хорошее впереди. Теперь, после двух мировых войн и их ужасов, страшных преступлений тоталитарных режимов, Холокоста, мы, скорее, склонны думать, что рай был раньше, Belle Epoque, прекрасное время было раньше, но это наше новое суждение, и мы ещё с ним не освоились, мы живем и в прогрессе, и в регрессе, и вообще не понимаем, как будет жизнь идти дальше. А греки твердо жили с идеей регресса, с мыслью, что всё становится хуже и хуже. А почему хуже, непонятно. Почему люди все злее, почему люди все несправедливее? Это ими не объяснено.

Второй важный момент – это происхождение. Аполлодор в «Мифологической библиотеке» (опубликована на русском языке в «Литературных Памятниках» в 1972 г.), объединяет и описывает практически все греческие предания. Всё то, что у более ранних поэтов и даже у Гесиода и Гомера мы собираем по крупицам, здесь собрано ученым-энциклопедистом. И он пишет, что Девкалион и Пирра, которые в корзине причалили к Парнасу, были вовсе не простыми людьми. Они – дети титанов. Девкалион – сын Прометея, а Пирра – дочь Эпимитея, брата Прометея.

Они такие же дети второго поколения богов, как Зевс, Посейдон и Гадес. Это дети Крона. А Прометей и Эпимитей – это титаны, такие же, как Крон, дети Урана и Геи. Следовательно, для Девкалиона и Пирры Уран и Гея, говоря по человечески, - бабушка и дедушка. Так утверждается божественное происхождение людей. И, вообще, люди того, первого поколения, золотого поколения, а именно его представителями являются Девкалион и Пирра, они божественны. Они – дети титанов. Аполлодор это утверждает твердо. И он говорит о том, что уже после того, как Девкалион и Пирра спаслись в этой корзине, приплыли к Парнасу, вода схлынула, от их брака родился Эллин. Естественно, это «грек». От него и нимфы Орсеиды родились Дор, Ктус, Эол. От Дора произошли дорийцы, от Эола – эолийцы, от Ктуса – ионийцы. (Аполлодор. Мифологическая библиотека. 1,7,2)

Этого нет у Гесиода, но греческое сознание классического времени говорит о том, что греки происходят от первого, золотого поколения. Вот здесь между греками и варварами пролегает непроходимая грань. Между ними - генетическое, как сейчас любят говорить, несходство. Дело в том, что Девкалион и Пирра, увидев, что людей-то почти не осталось, стали брать «кости своей матери», как говорит Аполлодор, и бросать их в землю. А кто такая их мать? А их мать – Гея. А ее кости – это камни. И они спускались с Парнаса, бросая за спину камни. И из камней, которые бросала Пирра, появлялись женщины, а из камней, которые бросал Девкалион, появлялись мужчины. И таким образом создалось новое послепотопное человечество.

Это новое человечество рождено из земли. Оно не рождено от богов. Хотя, с другой стороны, ведь все боги тоже родились от Геи и Урана. И в этом смысле они тоже земнородные. Вот так тонко в греческой традиции все время уходят от точной фиксации того, что есть человек. Но если мы посмотрим классическую греческую этимологию, греки любили говорить, что если демос – это «политический народ», то лайос – это «народ как население». Например, имя Николай означает «победитель народа», Николайос. Так вот, слово лайос происходит, как утверждает Аполлодор, от лаас - «камень». То есть люди появились из камней.

Это два важных момента творения. Существует предание о том, что люди – это дети титанов, и потому они сами - титаны, и тогда многое становится понятным. Позднее стали говорить о том, что людей сотворил из глины Прометей. Но это уже, безусловно, реплика на библейское, может быть, на месопотамское предание. Уже у великих трагиков Прометей заботится о людях, которые до него жили в дикости, как скотина.

В Месопотамии древнейшие шумерские предания говорят о том же самом. Энки дал им огонь и научил их техни, то есть всяким ремеслам, тому, что у нас называют сейчас «технологией». Слово «τέχνη» – это и искусства, и ремесла одновременно. И это всё дал им Прометей, причем в тайне от богов. Он принёс божественный огонь в трубочке тростника и отдал его людям. И люди стали цивилизованными. Но если мы вспомним, что люди – это его дети, тогда всё становится на свои места, всё понятно, он позаботился о своих детях.

11. «Когда боги с людьми препирались в Меконе»

В 535-ой строке «Теогонии» говорится, «когда боги с людьми препирались в Меконе», тогда Прометей и совершил то деяние, которое вызвало к нему ненависть Зевса. Об этом деянии отлично известно Гесиоду. В «Трудах и Днях» он о нём вспоминает, когда пишет о человеке и о его бедах. Он говорит, что «Далеко Громовержец источники пищи запрятал во гневе на то, что его обманул Прометей хитроумный». Что же именно произошло? Обман описан довольно подробно, но он непонятен. Обман заключается в том, что Прометей решил принести жертву Зевсу, фактически своему двоюродному брату, великому повелителю бессмертных и смертных. Для этого он заклал быка, но при этом аккуратно снял все мясо с костей и припрятал его, а использовал только жир, обложил им кости, сверху прикрыл всё несъедобной шкурой и предложил две кучи жертвенных даров Зевсу: «Вот выбери, что бы тебе хотелось. Там блестящий жир». [Гесиод. Теогония, 535-544]

Как у нас какая-нибудь свиная шейка, когда она жирная, обещает быть сочной, вкусной. А, с другой стороны, мясо, которое закрыто шкурой, рогами, это неинтересно, под этим жиром нет никакого мяса, под ним только кости. Но Зевс-то всё знает, всё видит, и он возмущён: «Как же, – говорит, – ты меня, мерзавец, обманываешь? Что же ты делаешь? Вот за это я тебя накажу». Это подробно описано в «Теогонии». И там объясняется, что поэтому люди именно так приносят жертву богам. То есть богам сжигается тук, жир, а мясо люди едят сами, чтоб соединиться с богами. Это известная форма жертвы, например, в ветхозаветном иудаизме это зебах, у греков она называлась тисия, это обычное соединение жертвователя и того, кому приносится жертва, и вроде бы это совершенно нормально. Почему же это обман у Прометея? И при чем тут люди, которые препирались с богами? Это не поясняется, это тайна. Но какой-то конфликт богов и людей присутствовал, и выходом из этого конфликта является незавидная участь человека. Человек наказан.

Здесь для нас путеводной звездой будет Эсхилов «Прометей прикованный», где есть монолог Прометея, в котором говорится об этом наказании, но о жертве в Меконе там ничего не сказано. То есть, видимо, Эсхил считал, что этого не нужно упоминать. Гесиод до Эсхила об этом упомянул, а Эсхил уже не упоминает, он рисует более героический образ Прометея, себя принесшего в жертву за людей.

«Едва успевши на престол родительский усесться,
сразу должности и звания богам он роздал, строго между ними власть распределил (очень напоминает некоторых правителей).
А человечьим племенем несчастным пренебрег он.
Истребить людей хотел он даже (не случайным был потоп), чтобы новый род растить.
Никто, кроме меня, тому противиться не стал.
А я посмел. Я племя смертное от гибели в Аиде самовольно спас.
За это и плачусь такими муками,
Что их и видеть больно – каково ж терпеть!
Жалел я смертных, только самого меня не пожалели. Пытка беспощадная».
[Эсхил. Прометей. 228-240]

Здесь Прометей - это герой, помогающий человечеству. Таким он и вошёл в культуру Нового времени. В некотором роде – бог-богоборец, такой странный образ. Но на самом деле, всё не так просто. Боги с людьми препирались в Меконе, и что-то не то было в их жертве. Кстати говоря, Платон в «Протагоре» рассказывает, что Прометей дал людям огонь и ремёсла, но Зевс потом, смилостивившись над людьми, дал им политическое искусство.

Таково греческое представление о человеке. Как вы видите, оно неопределённое. Но идея о страшном железном веке постоянно присутствует. Греки очень часто говорят, что в человеке есть божественная природа. Тот же Гесиод, в «Трудах и Днях», в 108-й строке, говорит, что «Так появились на свет и боги, и смертные люди», то есть боги и люди имеют одну природу. Какие великие слова! Одна природа, и понятно, что эта природа очень высокая. Но в «Илиаде», в V книге, утверждается противоположное: «Вспомни себя, отступи и не мысли равняться с богами…никогда меж собою не будет подобно племя бессмертных богов и по праху влачащихся смертных» [Илиада 5:440-442]. То есть они имеют одну природу, но вовеки будут различны. Между этой одной природой и реальным бытием произошел раскол. Боги одни беспечальны, а люди, они все поражены многими печалями. Такова судьба.

Что-то произошло в Меконе. То препирательство, о котором так смутно, так непонятно говорит Гесиод, связанное с жертвоприношением, и то, что тот же Гесиод говорит, что люди второго, серебряного века, вообще не приносили жертв богам, и за это были низвергнуты в Аид, всё это свидетельствует о представлении, что некогда была эпоха сильного противления людей богам. Но люди и боги одного рода, и люди были низвергнуты, как мы бы сказали, что низвергнуты демоны. И несчастная судьба людей – во многом результат этого. Кстати говоря, о том, что многие греки думали, что люди созданы Прометеем из земли, говорит Лактанций в «Божественный наставлениях». Причем говорит очень серьезно. Что греческие поэты знают, что человек создан из земли, но думают, что Прометеем, они не знают истинного творца.
[Лактанций. Божественные наставления. 11.10.5-6]

Так что это знание было, и это было знание божественной природы. Философ Эпиктет говорит: «Ты – часть Бога, ты носишь в себе частицу Бога». Мы увидим, что в мистериях это будет обыгрываться постоянно. Но абсолютный лейтмотив – это то, что человек несчастен на земле. Человек предназначен не к счастью, а к горю. Я уже довольно много вам читал об этом греческих стихотворений, например, Феогнида: «Было бы лучше всего тебе, смертный, совсем не родиться, вовсе не видеть лучей ярко светящего дня. Если ж родился – пройти поскорее ворота Аида и под землей глубоко в ней погребенным лежать». [Феогнид. 425-428]

Спор с богами возможен. В IV книге «Одиссеи» описывается, как герой Аякс спорит с Посейдоном [Одиссея. 4:499-511]. Но результат этого спора – безумие Аякса. Боги награждают безумием тех, кто спорит с ними. А тем, кто их пытался оскорбить, в потустороннем мире определены страшные наказания. Это Сизиф, Тантал, Иксион. Так что человек находится в крайне уязвленном положении. И поэтому греки почитали как героев, их статуи стояли в Дельфах, Клеобиса и Битона, тех самых двух молодых людей, мать которых, жрица Геры, попросила для своих детей, наилучшей судьбы, и Гера дала им смерть. Они тащили на себе колесницу богини – и уснули. Уснули и умерли после того, как привезли эту колесницу со статуей богини к храму, легли отдохнуть и никогда не проснулись. Об этом пишет Геродот в первой книге своей «Истории» [Геродот 1.31.1], и этот пример мудрый Солон приводит персидскому царю. Персидский царь всё думает, что он – самый счастливый человек, а Солон говорит, что нет, другие люди намного счастливее. Те, кто вообще не жили. Такой пессимизм для греков характерен.

Мы встаем перед проблемой зла. Откуда зло? Человек сам на себя навлекает зло – или зло органично в человеке? Для грека это была открытая и серьезная проблема.