1. Этрусская цивилизация: проблема изучения

Сегодняшняя лекция, дорогие друзья, будет посвящена религии этрусков. Мы с вами переходим в новый регион – в регион западной части Европы, и начинаем изучение этого региона с одной из самых интересных и таинственных его традиций.

Этруски – это народ, известный нам примерно с X-IX века до Рождества Христова. Известно, что он жил в нынешней Италии, в том ее регионе, который, по сути, и получил название благодаря этрускам, потому что Тоскана – это Туска, а тусками греки называли этрусков. Другое название этого региона – Этрурия. Коренной регион этрусков – это междуречье Тибра и Арно. В период между VIII и V веками до Р.Х. этруски были ведущей политической силой центральной Италии и даже основали два своих больших владения. Одно – в долине реки По на севере, а другое – в Кампании, на юге, в регионе нынешнего Неаполя. Через торговые центры Кампании - остров Иския и Кумы, которые этруски называли Кимы, они вели активную торговлю с греками, жившими в то время в Кампании, и с финикийцами, которые тогда занимали Сицилию и Карфаген.

С 616 по 509 годы до Р.Х. город Рим, основанный Ромулом в 754 году до Р.Х., находился под властью этрусских царей. Рим же покончил и с независимым существованием Этрусской федерации. В 396 году Рим завоевал первый этрусский город, Вейи, а в 264-м году – последний, Вольсинии. После этого независимых этрусских территорий не осталось.

Таковы безусловные факты истории, о которых никто не спорит. Но все остальное, что связано с этрусками, подвержено в высшей степени большому количеству вопросов.

Тем из моих слушателей, кому сложно читать серьезные толстые книги европейских ученых, могу порекомендовать очень хорошую книгу Александра Иосифовича Немировского «Этруски: от мифа к истории», изданную в 1982 году в Москве. Это совершенно корректная научная книга, очень серьезная, с широким охватом параллельных проблем этрусской жизни и, в том числе, этрусской религии.

Изучением Этрурии стали увлекаться еще римляне. Для римлян Этрурия была их собственной историей. Хотя римляне были не этрусками, но этруски составляли часть их, если угодно, домашнего прошлого, исторического прошлого, особенно в области религии. Император Клавдий, еще не будучи императором, в 40-е годы по Р.Х. написал «Историю этрусков» в 20 книгах и составил словарь этрусского языка, который был бы для нас бесценен. Но, к сожалению, эти книги утрачены. Только маленькие фрагменты «Истории», написанной императором Клавдием, сохранились в «Естественной истории» Плиния-старшего, и некоторые упоминания можно найти у Дионисия Галикарнасского в его «Римских древностях».

Вместе с пришествием Средневековья, с концом древнего Римского государства, примерно с эпохи Юстиниана, об Этрурии все забыли. В византийском словаре «Суда» отдельные явления этрусской жизни описываются как глубокая древность. Но, в целом, Этрурия была забыта, о ней вспоминали только в связи с классическими текстами - того же Тита Ливия или Геродота. И все надписи, которые были написаны привычными латинскими или греческими буквами, но были непонятны, в Средневековье назывались этрусскими. В Италии была поговорка: «Этрусское не читается». То есть вроде все буквы понятны, но что написано - совершенно не понятно.

С XV века, с эпохи Ренессанса, вновь появляется интерес к Этрурии. Начинаются раскопки, которые поощряют как светские, так и духовные лица, в том числе, и римские Папы. Начинают раскапываться этрусские гробницы, крепости, находят статуи и замечательные фрески. В эпоху Возрождения Этрурия воспринимается как колыбель итальянской культуры. Кардинал Эгидио из Витербо, то есть тоже из этрусского региона, говорил, что Этрурия – «покровительница и хранительница религий». Вот так христианский архиерей эпохи Ренессанса именовал древнюю страну. В начале XVII века, в 1619 году, Ф.Демпстер написал «Семь книг о Царской Этрурии». Это была совершенно искренняя попытка показать, что Этрурия – колыбель всех наук и искусств. Даже философию, даже Пифагора Демпстер именовал этруском.

В 1726 году была основана «Этрусская академия» в Кортоне. Вообще, Кортона – очень интересный город, который находится на горе, над Тразименском озером, и это один из главных городов Этрурии. Там раньше, чем в других местах, началось возобновление культа этрусской культуры. Был создан Этрусский музей, Этрусская академия, президент которой имел этрусский титул «лукумон» - этот титул упоминают римляне, поэтому он был известен. А Этрусский музей Кортоны до сих пор является одним из самых интересных этрусских музеев Италии и мира.

Этруски привлекали очень большое внимание и людей искусства. Это была таинственная, непонятная культура. Греческий мир был понятен - вы только что прослушали лекции о Греции, и вы видели, что от Греции сохранилась масса изображений, остатки огромного количества храмов и, естественно, литература. Мы имеем многочисленные тексты.

А вот в Этрурии все очень странно. Археология есть - есть гробницы, есть статуи, есть остатки храмов. Тексты тоже есть, но мы не можем их прочесть. Мы можем только читать об этрусках, но не этрусков. Сейчас, в XX - XXI веках, изучение Этрурии существенно продвинулось. Но тексты мы читать не научились, потому что даже не понимаем, к какой языковой группе принадлежит этрусский язык - об этом спорят. Но, по крайней мере, научились по буквам разбирать отдельные слова и что-то выуживать из текста, грамматики которого мы совершенно не понимаем. Да и текстов этрусских не так много. Они есть, но их немного.

Так что Этрурия позволяет нам намного больше фантазировать, чем Греция и Рим, о которых известно, действительно, очень много. Поэтому талантливые писатели давали и дают до сих пор совершенно разные интерпретации этрусков, и вы не должны, читая те или иные замечательные произведения литературы, попадаться на удочку настроений художников.

Например, известный Габриэль д'Анунцио, в будущем один из деятелей итальянского фашизма, но талантливый писатель и драматург, в свой ранней драме «Мертвый город» в 1899 году сказал, что вся Этрурия пронизана духом безнадежности. А английский писатель Дэвид Герберт Лоуренс в своей работе «Sketches of Etruscan Places and other Italian essays» (1932 год, (рус.пер. Аллы Николаевской) говорит, что этруски – народ, полный оптимизма. Как вы видите, совершенно противоположные суждения.

2. Происхождение этрусков

Каково же происхождение этрусков? Геродот в Первой книге своей «Истории» рассказывает о том, что этруски, которых он, как и все греки, называет тирсенами, переселились из Лидии в землю омбриков (Умбрия), то есть в Италию, через Смирну при царе Атисе, сыне Манеса [I, 94]. Это переселение было результатом многолетнего голода. И это переселение он датирует так, что мы можем сказать, что оно произошло в XI веке до Р.Х.

И это, в общем, дата понятная, потому что XI век – это время очень мощного переселения народов после краха Ахейской цивилизации, после того, как ахейцы под ударами дорийцев двинулись из Микен, с Крита на восток и в числе других народов поселились на восточном побережье Средиземного моря, образовав филистимские города, и, возможно, этруски были одним из народов моря, которые попытались завоевать даже Египет. Они пришли в движение, потому что были выброшены из своих традиционных мест. И, по всей видимости, одна из волн этого переселения, уничтожившая, кстати говоря, и Хеттское царство, вызвала встречное движение. Жители Малой Азии - Лидии, Карии, двинулись, наоборот, на запад в поисках более мирной, а, быть может, и более сытой жизни. Я, надо сказать, доверяю в целом Геродоту и считаю, что рассказ о голодных годах, так или иначе, может иметь свою историческую подоснову.

Но проблема заключается в том, что самые ранние памятники этрусков в Италии относятся к концу IX – VIII в. до Р.Х. Где находились эти люди в течение 200, а то и 250 лет? Почему они не оставили своих памятников в Италии? На этот счет существует много догадок. В частности, Немировский высказывает точку зрения, согласно которой они сначала обосновались на островах западного Средиземноморья - на Сардинии, Корсике, Эльбе. Там они ассимилировали народы доиндоевропейского происхождения. Единственным таким народом, оставшимся до сих пор, являются баски. И потом уже они переселились на полуостров, в Италию. Это зияние в четверть тысячелетия заставило многих ученых говорить о том, что вообще никакого этрусского переселения не было, и рассказ Геродота является не более, чем басней.

Тит Ливий, который посвятил много места этрускам, поскольку этруски были главными врагами римлян на протяжении нескольких веков, в V книге своей «Истории Рима» [5:33] пишет, что у альпийского племени ретов (это южная Швейцария) до сих пор существует «испорченный» этрусский язык. Так называемые ретороманские языки, очень своеобразные, до сих пор распространены на территории Швейцарии и Северной Италии, в регионе Венето.

И на основании этого замечания Тита Ливия, который более ничего не говорит, он только констатирует этот факт, ученые в XVIII-XIX веках стали говорить о том, что этруски пришли из-за Альп, то есть с севера. И поэтому реты – это часть этрусков, которая осталась на южных отрогах Альп. Сейчас эта точка зрения отвергнута, в античности ее нет. И если Тит Ливий прав, а я думаю, что он прав, то это следствие того, что на южных отрогах Альп жили этруски или ассимилированные этрусками другие народы, которые входили в этот северный, охватывавший долину реки По, анклав этрусского сообщества.

Среди различных фантастических версий происхождения этрусков можно упомянуть и версию, которую привнес наш соотечественник Александр Дмитриевич Чертков (1789-1858). У нас его именуют филологом и историком, и он, действительно, являлся членом Русской императорской Академии наук. Александр Дмитриевич Чертков в эпоху националистического романтизма говорил о том, что этруски и русские имеют одно происхождение, что слово этруски происходит от слов – «это - русские». И он говорил, что они имеют пеласгическо-фракийское происхождение, то есть это догреческие индоевропейские народы, которые двинулись на север и которые своей правой ветвью создали народы древних руссов, а левое крыло прошло по Европе к северу от Альп, а потом спустилось через Альпы в Италию. И поэтому между русскими и этрусками есть нечто общее. Естественно, ничего общего с правильным пониманием слова «Русь» эта трактовка не имеет. Он также приводил разные смешные этимологические параллели. Скажем, умбры – это обричи, долопы – это дулебы, пелигны – поляне, а название города Кремона происходит от слова «Кремль», «Кром» - огражденное место. Понятно, что это курьез, но в этом курьезе есть одна верная мысль о том, что пеласгический элемент играл свою роль в образовании этрусского народа.

В Италии довольно сильная традиция того, что этруски – это коренные обитатели Италии, а никакие не переселенцы. Такой исследователь, как Луиджи Парети (1885-1963), говорил о том, что восточный налет, который очевиден и в религии, и в искусстве этрусков, это результат восточной торговли с финикийцами, но сами они – потомки обитателей террамары, «жирной земли», которая расположена между Пармой и Моденой.

Другая точка зрения, тоже итальянцев – П. Дукати и Б. Ногара, что этруски – это индоевропейцы, близкие к хеттам, и пришли они из Малой Азии. И эта точка зрения по крайней мере, на мой взгляд, видимо, самая верная. А.И.Немировский, говоря о разных подходах к происхождению этрусков, сам склоняется к этой же версии.

Этруски пришли из Малой Азии, этруски близки к хеттам, лидийцам. Лидийцы – это особый народ, который имеет хеттское и дохеттское, доиндоевропейское происхождение. Этруски много почерпнули у пеласгов - уже, безусловно, индоевропейского протогреческого народа - в лексике, а грамматику мы до сих пор не знаем. И вот эта смесь греческого, протогреческого и доиндоевропейского, и протоиндоевропейского, хеттского – это всё, как кажется, смешалось в этрусках.

Характерно, что близкие к «тускам» этнонимы знают и хетты, и Египет. Египетские тексты XIV-XIII веков среди народов моря упоминают народ, который именуют турша. Хетты знают топоним Труиша. И это очень важно для нас, поскольку, таким образом, мы понимаем, что культура Запада, культура Италии (именно культура!) – это не чисто автохтонное явление и не явление только греческое и автохтонное, а это явление, связанное с догреческими культурными корнями, протянувшимися из Малой Азии, с эпохой хеттской державы и дохеттской традицией, которая через народ хатти связана уже с Ханааном, с Месопотамией, с древней цивилизацией Тигра и Евфрата. Мы видим, как перекрещиваются культурные линии.

Обычно считают, что переселение этрусков шло двумя волнами: ранняя – в XI веке, проходящая, возможно, через острова, и поздняя – в IX веке. У нас есть несколько поразительных памятников, найденных на острове Лемнос. Остров Лемнос, как вы помните – это один из почти прилегающих к Малой Азии больших греческих островов на самом северо-востоке Эгейского моря. И там найдены памятники IX-VI века – стела воина, еще несколько табличек, есть и недавние находки, написанные фактически на языке этрусков и алфавитом этрусков. Датировки этих памятников приблизительны, но нижняя граница – 510 г. до Р.Х. – завоевание Лемноса Мильтиадом, присоединение его к Афинам и эллинизация населения острова. До того жители Лемноса говорили на пеласгийском (как утверждает Геродот) или тирсинском (Фукидид) языке.

Надо сказать, что алфавит этрусков – это негреческий алфавит. Греческий алфавит появился позже. Есть упоминания у самих греческих авторов, что до Гомера греки пользовались пеласгическим алфавитом, но нам он неизвестен. Нам известно только линейное письмо Б, которое было расшифровано Вентрисом и Чадвиком в 1950-е годы, и оно другое. Пеласгический алфавит – это, по всей видимости, приспособленный к языкам Средиземноморья - как к греческому, так, видимо, и к будущему этрусскому языку, финикийский алфавит, который, конечно же, похож на греческий, потому что греки свой алфавит, как вы знаете, заимствовали у финикийцев.

Таким образом, спор о том, откуда взялись этруски, не решен до сего дня. А.И.Немировский пишет, что этрусский этнос, сформировавшийся примерно к 700 году до Р.Х., является смешением пеласго-италийской и тирренско-анатолийской, то есть малоазиатской, общностей. Это соединение всех теорий вместе. Так, конечно, звучит более мирно, потому что все элементы там действительно есть, но вы увидите сейчас, что анатолийский, восточный элемент все же превалирует в культуре этрусков.

3. Этрусский язык

Что касается языка, то все время открываются новые этрусские тексты, и к концу XX века их было известно боле е 11 тысяч. В основном, это очень короткие посвятительные надписи в гробницах или на самих гробницах, на статуях, на погребальных табличках, которые имеют очень немного слов: сын (пишется имя) такого-то, его отцом является такой-то, иногда какие-то должности упоминаются, и не более того. Или: жена такого-то, дочь такого-то - женские гробницы в Этрурии присутствуют в изобилии.

Есть несколько крупных текстов. Например, травертиновый блок из Пьяченцы, найденный в 1822 году, содержит 130 слов. Знаменитая бронзовая печень барана, которая была найдена в конце XVIII века как модель для гаданий по печени, содержит 42 слова - в основном, это имена богов.

Знаменитые надписи на льняных полотнах из Загреба, которые содержат этрусский текст III века до Р.Х., имеют 1500 слов, из которых различимы 1185. Это - уникальная книга. Мы знаем, что этруски использовали книги, о книгах этрусков много сказано, но они все погибли во влажном климате Европы. А эти два полотна были почему-то вывезены в Египет и использованы для пеленания мумий. И, соответственно, вместе с мумией они были привезены в Аграм, нынешний Загреб, в 1860-е годы и помещены в музей. И вот тогда, когда мумию распеленали, обнаружили, что это этрусская книга, которая разрезана и превращена в пелены. Поэтому и сохранился текст.

Наконец, черепицы из Капуи, найденные в 1899 году - это примерно 300 слов, и золотые пластинки из Пирги, очень интересные, содержащие 52 слова с параллельным финикийским текстом. Однако это оказалось не билингва, как Розеттский камень, а так называемая квазибилингва, то есть финикийский текст - не перевод, а пересказ этрусского оригинала. Мы знаем, о чем сказано в этрусском тексте, но понять его и его грамматику мы все равно не можем.

Древнейшие этрусские надписи содержатся на сосуде из Тарквиний (конец VIII века до Р.Х.), а также это надписи из Цере и Вульчи. И мы можем предположить, что этрусское письмо, так же как лемносское письмо – это пеласгическое письмо, которое заимствовано у пеласгического населения, в первую очередь, Эвбеи - острова близ восточного побережья Эллады, с которого началась колонизация, в том числе, и Италии, Кампании. С этим пеласгическим населением этруски встречались, если даже сами не были его частью.

Латинский алфавит, безусловно, произошел или из этрусского языка, или непосредственно из этого пеласгического, эвбейского языка. Так что мы уже здесь видим, что латиница - алфавит, на котором сейчас большая часть мира записывает свои мысли, это, на самом деле, скорее всего, этрурица, то есть у него есть этрусский прототип.

Генетическая привязка этрусского языка неясна. Можно говорить об особой тирренской группе языков неиндоевропейского происхождения. Вот так определяют ученые этрусский язык – неиндоевропейского происхождения. Ни к одной из привычных семей языков мы его причислить не можем. В этом смысле этрусский язык напоминает по своей особенности (безаналоговости) - конечно, не по языковой принадлежности, но только по своей особенности, - шумерский язык. Но шумерский язык мы можем читать, благодаря тому, что в аккадское время он стал священным языком, на нем продолжали писаться тексты, и уже семиты, вавилоняне создали массу грамматик шумерского языка, чтобы их жрецы могли его изучать. Но ничего подобного не произошло с этрусским языком. Видимо, его носители, этруски, оставались до последнего времени, но тайну своего языка они не передавали, и ни одной грамматики до нас не дошло. Клавдий вроде бы попытался что-то подобное написать, но, опять же, эти книги до нас не дошли.

4. Религия этрусков

Когда мы переходим к этрусской религии, то мы сразу должны понять, что эта религия не получила такого преобразования, такой шлифовки, такой мифологизации, которую придали Гомер, Гесиод и Эсхил греческой религии. Этрусская религия осталась именно не литературным фактом (по крайней мере, нам не известен литературный факт этрусской религии), а фактом чисто религиозным. То есть она пришла из глубокой древности и, если позволено будет использовать это слово, применялась только в религиозных целях. Не для услаждения слуха, как поэмы Гомера, не для культурного развлечения, как трагедии Эсхила, не для создания каких-то метафорических образов, а только для решения своей главной задачи – соединения человека с Богом, преодоления человеком смерти, то есть для того, для чего существует религия в любом обществе, и что в Греции во многом осталось только в мистериях, а в Олимпийской религии было изрядно подзабыто.

Хотя этруски были достойными противниками римлян и воевали с ними несколько столетий, тем не менее, римляне говорили, что их в наибольшей степени удивляет не военная сила, а религия этрусков. Как писал Тит Ливий [Livy. 5.1.16], этруски – это народ, который особо предан вопросам религии, особо увлечен вопросами религии.

Для греков и римлян главным в этрусской религии было гадание, ворожба. Богословских или ритуальных, то есть негадательных, книг практически не сохранилось. Характерно, что и храмы этрусков отличались от классических греко-римских храмов. Они ставились на горе, на высоком подиуме, а там, где не было горы – на искусственной горе, то есть на высокой насыпи. Строились они по определенным канонам, использовалась специальная тосканская колонна, которая известна как инвариант дорической колонны. И они должны были, видимо, символизировать храмовую гору, соединяющую небо и землю, что не было свойственно греческим и римским храмам. Этрусский храм был осью соединения миров, подобно месопотамским зиккуратам.

Надо сказать, что до сих пор эта традиция храмов на вершинах гор – естественно, уже христианских храмов - сохранилась в древней Этрурии. И многие храмы венчают горы, находятся на вершинах гор. Такие храмы можно увидеть в Кортоне, в Болонье (храм святого Луки), один из храмов Флоренции вознесен над городом на высоченной горе. Это традиция, которая прошла через тысячелетия.

Античные авторы говорят, что этруски строили триады храмов трем высшим божествам, и такие триады найдены в некоторых этрусских городах: Вейях, Орвието, Мардзаботто. Кстати, римский Капитолий, построенный этрусским царем Тарквинием Древним, первым этрусским царем Рима, также имел триаду храмов, посвященных трем главным божествам – Юпитеру, Юноне и Минерве.

Что касается искусства, то искусство этрусков с самого начала испытывало мощное греческое влияние. Этруски были хорошими учениками греков. И когда мы смотрим на этрусские статуи, на этрусские фрески, на этрусские бронзовые зеркала, которые, кстати, очень красивые, то мы видим это эллинское влияние. Но это художественное влияние не означает влияния на религиозное миропредставление. И мы должны быть очень внимательны, потому что этруски часто могли использовать имена греческих богов, а, может быть, они использовали имена пеласгийско-анатолийских богов, которые потом перешли и в греческий пантеон, и в римский пантеон. В греческий - независимо от этрусков, а в римский - через этрусков. То есть у нас тут постоянные загадки.

5. Представления о божественном

Христианский автор Арнобий сообщает, что, кроме известных имен богов, у этрусков были еще так называемые dei involuti, «сокрытые боги», тайные боги, которые были выше явных богов, но их имена нельзя было произносить. Это позднее свидетельство, но оно очень интересно. За пределами познаваемого божественного мира был океан непознаваемого божественного мира. Это, вообще, очень похоже на этрусское представление о божественном.

Что же касается познаваемого мира, то высшим Божеством, подобным Юпитеру, Зевсу являлся Бог с именем Тин или Тиния, что, как мы понимаем, в переводе с этрусского означало «светлый день», «сияние дня». Его изображали бородатым зрелым мужем с молниями в руках. Он возглавлял совет богов. В его руках было три пучка молний. И дальше интересная этрусская деталь, которая нам еще не раз понадобится. Естественно, это в пересказе латинских авторов, потому что таких тонкостей в этрусских текстах нет.

Первый пучок молний Тин использует для предупреждения людей, совершающих те или иные неправильные поступки. И это Его личное право, это делает Он сам. А вторым Он наказывает людей. Но это может происходить только с согласия шести богов и шести богинь, то есть 12-ти божественных сущностей, с которыми Он держит совет. Мы видим, что Бог в Этрурии – не абсолютный правитель. И третий, самый разрушительный, пучок молний Он может использовать с согласия именно тех dei involuti, тайных богов, чьи имена неизвестны. Он – исполнитель их воли. Портретное видение бога Тина хорошо представлено в керамической статуе из Сатрикума, от которой сохранилась лишь голова и часть плеча и которая сейчас хранится в музее виллы Джулии.

Поздний словарь Суда говорит о том, этруски верили, что Бог сотворил мир в 12 тысяч лет, причем первые 6 тысяч лет происходило творение, а вторые 6 тысяч лет - существование мира. Мир, существуя, продолжает твориться, шлифуется, совершенствуется. Но мир будет существовать от начала его творения всего 12 тысяч лет. Многие ученые говорят, что в словаре Суды присутствует почти библейская концепция. Конечно же, не будем этого отрицать, ведь это - византийский текст, но сама цифра 12 очень значима для этрусков и, возможно, в этом рассказе Суды есть своя правда.

Марк Теренций Варрон, который тоже немало занимался этрусскими древностями, называл главным богом Этрурии Вольтумну. Возможно, что Вольтумна и Тин – это одно и то же лицо. Супругой Тина является Уни. Вы понимаете, что Уни – это Юнона, и отсюда слово «юная». Гера в греческой мифологии – это Уни для этрусков. Уни – покровительница царской власти.

На знаменитой табличке из Мурло, где изображены основные этрусские боги, только Уни сидит на троне, причем сидит и делает жест, который характерен для Геры и Юноны: она край своего пеплоса набрасывает себе на голову – характерный жест замужней женщины. Она сидит на троне. Все остальные боги или стоят, или сидят на курульных креслах. О курульных креслах, судейском кресле Рима, мы еще поговорим. Но трон только у нее. И это говорит о том, что у нее совершенно особое место, которого нет даже у Тина. Это великая Мать, великая Владычица земли и всех людей.

Идея трона, на котором восседает Великая богиня, восходит к Чатал-Хююку, то есть к среднему неолиту. А Чатал-Хююк – это тоже Малая Азия. И эта традиция сохраняется в Этрурии. Великую богиню именуют иногда пеласгическим именем Эйлифия, которое потом греки переделали в Левкофея. И, как предполагают многие ученые, слово «Элевсин» («радующаяся») происходит от этого пеласгического «Эйлифия». Возможно, это как-то связано с идеей радости жизни.

Другое очень важное для этрусков божественное лицо – это Туран. Туран – подательница, хранительница жизни. Ее приравнивают к греческой Афродите в ее обоих образах – в образе космической Афродиты Урании и в образе Афродиты - подательницы плотской любви – Афродиты Пандемос. На древних изображениях Туран, например, на зеркале из Пренесте, она – женщина с четырьмя крыльями. Кстати говоря, от этого слова, по всей видимости, происходит догреческое слово «тираннос». Филистимский его вариант (а не забудем, что филистимляне – это выходцы из микенской Греции) – сераним. Это – хранитель, в том числе и государства. Слово «тиран» имеет, возможно, такую подоснову.

Кстати, на урне из Перуджи богиня держит на поводках двух пантер. Она - владычица зверей. Напомню, что трон Чатал-Хююкской богини – это тоже два леопарда, которые образуют подлокотники трона.

Еще одно древнее общее имя – это Аритими, Артумес. Это Артемида или А-ти-ми-то, чье имя встречается на табличках микенского периода из Пилоса. Артемида или Диана, на латинский манер, – это именно этрусское женское божество, которое впервые было привнесено в Рим Сервием Туллием, основавшим святилище Дианы на Авентинском холме, а до того она не почиталась. Артемида занимает очень важное место в мифологии.

Еще одно имя – это Ферсипна. Ферсипна – это, безусловно, Персефона. Она восседает на троне рядом с Аитой. Аита – это Аид, Гадес, Плутон. Она – царица подземного царства. Это, конечно же, то, что соединяет религию этрусков с Элевсином - тоже микенским, а, возможно, и пеласгическим святилищем. Ферсипна и Аита на тронах изображены в гробницах Орка в Тарквинии и Голини в Орвието.

Но если есть Аита, то, конечно, должен быть и Дионис. Его именуют в Этрурии Фуфлунс. Его эпитетом является имя Пачи - Вакх. Его обряды, судя по фрескам, тоже связаны с оргиазмом, с вакханалиями. Это - древний культ.

И, одновременно, культ Персефоны в имени Ферония связан с освобождением рабов. Сервий Анней, который тоже много пишет об этрусках, говорит, что в ритуальных садах Феронии есть скамьи, на которых имеется надпись: «Здесь садятся добронравные рабы. Встают свободными». Освобождение, которое дарует Персефона в этрусском мире, многообразно. Это, как мы сейчас увидим, освобождение от смерти, но это и освобождение от рабства, которое в социальном смысле является смертью гражданской, смертью гражданина. И это очень важная функция.

В Вейях мы находим надпись: «Цел ати» («Земляная матушка»). Ати – мать, цел – земля. Речь идет о Церере (=Деметре), матери Персефоны. Таким образом, мы видим, что здесь достаточно ясно выстраивается общая восточная модель: Земляная матушка и ее дочь, освобождающая от смерти, и Аид-Дионис, как в Дионисиях.

На некоторых ковчегах, например, на ковчеге из Хасти Афунеи в Кьюзе, изображается богиня Кулсу, выходящая из полуоткрытой двери. Это врата подземного мира. Кулс на языке этрусков (сколь мы знаем) – это врата. То есть это то, из чего рождаются умершие, как ребенок рождается через детородные органы женщины. Кулсу - это особое божество и, одновременно, аспект Земляной матушки, Целати. Это врата, вхождение. Но это и врата выхождения – ребенок, входя в утробу как семя, выходит из нее и становится автономным живым существом.

В связи с этим очень важны такие существа, которые именуются у этрусков Лазы. Иногда говорят, что это богиня, но, по всей видимости, это имя многих духов, и, видимо, они как-то связаны с римским именем Лары. Лары - это спутницы и спутники богов. Например, в эрмитажном зеркале из Кампан лазы изображены и как молодые девушки, и как юноши, которые окружают любовную сцену Туран и Атуниса. Атунис, как вы понимаете, это Адонис. Это - очень красивое зеркало. Каждая из лаз на нем несет какой-то элемент брачной одежды Туран. Любовь приводит, естественно, к браку, зачатию и рождению, и это прославляется, поскольку это преодоление небытия и смерти. Поэтому лазы – это помощники в дарении жизни. Не в примитивном смысле - бабы-повитухи, а в высоком смысле - энергии любви, которая дает жизнь и помогает эту жизнь сделать потом вечной.

Аналогом Афины Паллады является Менрва. Есть этрусские изображения Менрвы, выходящей из головы Тина (=Зевса). Причем этруски писали именно «Менрва», а не «Минерва» - возможно, от старинного индоевропейского слова «менс» (ум).

Очень популярен был бог Нефунс (=Нептун), покровитель моряков. Он изображается с трезубцами, якорями - всем тем, с чем изображается и Нептун.

Известен и бог лесов – Сельван (= Сильван).

Очень интересная роль у бога Сатра (=Сатурна). Сатр - обладатель золотого века в прошлом, и он же, как мы можем это понять, владыка будущего царства всеобщего блага. То есть если Тин управляет нынешним веком, то прошлые и будущие века – в руках Сатурна. Трехчастная картина мира вообще характерна для этрусков. Естественно, это небо, земля и преисподняя, и у этрусков это также древнее благое прошлое, нынешнее неблагое настоящее и благое будущее, когда закончатся 12 тысяч лет.

Еще один бог - это Аплу (=Аполлон). И статуя Аполлона из Вей изображает битву Аполлона с Гераклом за Керинейскую лань Артемиды (это 3-ий подвиг Геракла). Это сражение представляет собой какой-то недошедший до нас извод мифа.

Однако завершим перечисление богов. Мы видим, что сущности этих богов отличаются от греческих классических и ближе к греческим мистериальным, но где-то отличаются, видимо, и от них. То есть за теми же именами стоят другие сущности. И, поскольку этруски были такими же носителями древней традиции, как и греки II тысячелетия, греки микенского времени, то мы можем сказать, что эти две традиции образуют некоторый объем.

6. Представления об посмертии

А теперь давайте поговорим о самом интересном – о представлениях об инобытии. Как я уже сказал, для этрусков характерна трехчастная картина мира – небо, земля и преисподняя. Но эти три мира соединены. В каждом этрусском городе был так называемый мундус. Это колодец, но не для добычи воды, а для соединения миров. Он был рукотворным аналогом тех трещин и проломов, которые, как вы помните, характерны для многих эллинских храмов. Через эти трещины осуществляется общение с подземным миром. Здесь этот мундус – градостроительный элемент. Город не может стоять, если он не будет соединен с подземным миром и с миром небесным. Это, если угодно, вертикальная ось, проходящая через город. И в этом какой-то аналог греческого культа героев.

По всей видимости, мундус использовался для жертвоприношений в мир умерших. В мире умерших есть существа, которые частью носят, а частью не носят, греческие имена, но которые имеют иной характер, чем у греков. Скорее всего, они имеют как раз то самое значение, которое когда-то имели эти существа и в древнегреческой мифологии, но потом это представление было утрачено.

Для нас Харон – это не совсем понятный персонаж, который непонятно для чего берет небольшую денежку, которую умершему клали за щёку (как будто бы в загробном мире есть денежное обращение!) и за эту денежку перевозит людей с одного берега Ахерона, на другой берег. А вот у этрусков Харун (Харон) – это совсем другое, жуткое, существо с огромным молотком в руках, которым он ударяет тех, кому должно умереть. У него на голове волчий скальп, то есть шкура с головы волка. Кстати, у Микеланджело такой человек изображен на одном из его рисунков. А у Данте Харон описан совершенно в этрусских и совсем не в греческих формах: «Недвижим стал шерстистый лик ужасный у лодочника сумрачной реки, и вкруг очей змеился пламень красный» [Божественная комедия. 3:97]. Шерстистый лик – это, конечно, волчий скальп, это жуткое существо, которое убивает людей, уводит их от жизни.

В некрополе Монтероцци, древней Тарквинии, сохранилась гробница Голубых Демонов. Вообще некрополь Монтероцци – это один из памятников всемирного значения в книге ЮНЕСКО, с замечательными гробницами, в которых сохранились чудные фрески. И вот в гробнице Голубых Демонов представлена развернутая демонология. Демон Тухулка изображен с крючковатым клювом, остроконечными ушами и извивающимися змеями на голове. Он вместе с Хару (=Хароном), отправляет умерших в подземный мир и является свидетелем против них на суде.

Вообще, судя по этим фрескам, мир смерти – страшный мир. Демон Ванф изображается как женская крылатая фигура с обнаженной грудью или совсем нагая, с факелами и часто со змеями в руках, которая держит свиток, на котором написаны дела умершего. Все это говорит о том, что этруски знали подземный суд, загробный суд. У нас нет текстов, говорящих об этом впрямую, но мы предполагаем, что загробный мир этруски представляли себе не так, как греки – полями, где бродят умершие, забывшие о своей земной жизни. Для этрусков это был мир, где происходит суд человеческим делам. И эти страшные демоны, видимо, отступали тогда, когда человек побеждал свои дурные поступки прошлого, и не отступали, когда не побеждал.

7. Религиозный смысл власти у этрусков

Поскольку Рим – это, конечно же, власть, образ правления, то важно и интересно понять, что римские атрибуты власти (а, естественно, и исходящие от римских средневековые и, в некоторых аспектах, современные европейские) – от этрусков. А этруски принесли их с собой из Малой Азии. И через хеттов все это трассируется в Месопотамию.

Как я уже говорил, лукумон – это вождь, правитель у этрусков. Этрусское сообщество разделялось на 12 городов-областей Этрурии. Также по 12 городов было в долине По и в Кампании. Вы помните, что это две колонии Этрурии. А число 12 священно. Город, по-этрусски - спура (ср. санскритское пур - крепость). Как видите, здесь присутствуют и доиндоевропейские, и очень древние индоевропейские уровни. До нас, к сожалению, не дошла «Тирренская Полития» Аристотеля, но она была. Это одна из 146 политий, написанных Аристотелем, когда он готовился написать свой главный политический трактат «Политика». Но какие-то отсылки к ней есть, и что-то об этом мы знаем.

Именно от этрусских царей перешел в Рим главный атрибут верховной власти - курульное кресло, изображения которого есть на ряде фресок и пластин этрусков. Это складное кресло, сев на которое, правитель мог вершить суд. Курульное кресло возводило суд на уровень священнодействия. Именно от этрусков идея священного суда перешла к римлянам.

Также атрибутом верховной власти является двулезвийный топор - тот самый лабрис, который был так распространен на Крите и который изображен на целом ряде этрусских стел и фресок - в частности, на стеле Авла Фелуска из Ветулонии. Двулезвийный топор (ликийская лабра), хорошо известный в Малой Азии (отсюда – Зевс Лабрадей Карийский), изображал власть над небом и землей или власть над преисподней и землей – то есть двуединую власть. Как вы понимаете, двулезвийный топор страшно неудобен в бою, это символическая фигура. Но он стал символом власти в Риме. Вы помните, что этот топор и пучок прутьев вокруг него был символом высшей консульской власти. Таковым он остался и до сих пор и, так или иначе – с одним или двумя лезвиями, появляется то в гербе Франции, то в гербе Италии, то, даже, на решетке Летнего сада в Петербурге как символ власти. Но этот лабрис в Европу пришел от этрусков, а этруски принесли его из Малой Азии.

Кстати говоря, можно предположить, что этот топор есть образ власти и над подземным миром, потому что достаточно часто римляне называют сложные гробницы, в которых много комнат (а это как раз этрусские гробницы), лабиринтами. Например, Плиний гробницу Порсенны в Клузии именует Лабиринтом [Естественная история, 36:13]. То есть лабиринт – это не тот лабиринт на Крите, где жил Минотавр, а подземное гробничное сооружение. А лабрис – это орудие, которое, соединяя миры, делает жизнь обитателей гробниц из горестной счастливой. Возможно, смысл в этом.

Кстати говоря, и римская традиция триумфов – это тоже этрусский обряд, и он происходит от слова триумп (гимн), ср. старогреческое триамб. И это, на самом деле, не что иное, как дифирамб, вакхический гимн. Во время триумфа этрусский царь представал в образе Бога Тина, и римский триумф совершался по всем правилам этрусского триумфа. Это было явление царя в качестве Бога. Как вы помните, в Дионисиях вхождение царя (=Диониса) в Афины для совершения священного брака. И вот первоначальным смыслом триумфа было демонстрация и утверждение божественной власти царя, знамением которой являлась победа над врагами.

Примечательно, что триумф, хотя вроде бы это и воинский праздник, в Этрурии праздновался царем и царицей вместе. Опять же, здесь можно вспомнить афинский образ священного брака Архонта басилея. И даже есть сведения, что после смерти жены царь не мог оставаться на престоле, потому что он уже не мог совершать действо священного брака. Потом это перешло в римскую традицию, где жрец Юпитера Капитолийского тоже мог отправлять свои функции верховного жреца только до тех пор, пока он не овдовел. Став вдовцом, он не мог исполнять эти функции.

8. Религиозная роль женщины

Все это заставляет по-другому взглянуть и на роль женщины в Этрурии вообще, и в религии в частности. У Геродота во фрагменте о переселении в Этрурию [I.94] есть интересное упоминание о том, что нравы лидийцев (а вы помните, что этруски – это, по Геродоту, часть лидийцев) сходны с греческими, за исключением того, что у них девушкам можно развратничать до брака. Вот такой удивительный штрих. Сохранилось много свидетельств, подтверждающих то, что этрусским женщинам давалось намного больше свободы, чем греческим и римским. Их изображают возлежащими на пирах рядом со своими мужьями. Это, конечно, в основном заупокойные фрески, но, тем не менее, они воспроизводят сцены обычного земного пира. И мы видим, что женщины и мужчины, муж и жена, часто полуобнаженные, возлежат рядом, на одном банкетном ложе – этруски, как и греки, вкушали пищу лежа, опершись на локоть. Но для греков на таких пирах, если и были женщины, то только гетеры. А законная жена оставалась в гинекее и не принимала участия в пиршествах.

В Тарквиниях найден мраморный ковчег, на крышке которого изображена вакханка, держащая в руках тирс – типичный вакхический атрибут, и вазу с ручками в виде двух самок оленя. Мы понимаем, что женщина у этрусков исполняет не только роль матери и жены, но и вакхическую роль.

В Греции эта роль женщины сохранилась только в Дионисийских вакханалиях, но в них были посвящены далеко не все женщины. В Этрурии же, видимо, эта роль была всеобщей. Девушки и женщины были менадами, наделяющими зои, божественной энергией и силой, мужчин, и, соответственно, силу Земли, силу богов так передавали обществу. Греки и римляне видели в таком поведении разнузданность. Но, с точки зрения знатока мистерий, это была мистериальная функция. И это даже заставило Афинея написать: «У тирренов женщины общие… Они часто появляются голыми с мужчинами и между собой. Они обедают не только со своими мужьями, но с первыми попавшимися, и тогда удовлетворяют свою плоть. Тиррены воспитывают детей, появляющихся на свет, не зная, кто их отец» [Афиней 15:70]. Возможно, здесь преувеличение. Но, в любом случае, элемент вакханалии присутствовал в этрусском обществе. Не было бы его вовсе – конечно, об этом не говорили бы древние.

Иногда современные ученые, смущаясь этим, говорят, что, по всей видимости, римляне или италийские греки воспринимали этрусков как врагов и поэтому на них наговаривали всякую напраслину. Но, по известной поговорке, дыма без огня не бывает. И, надо сказать, что эти сведения дошли до нас не только в этих описаниях, хотя они очень важны, потому что говорят именно о вакхическом характере роли женщины у этрусков. Но они дошли еще и в иных повествованиях.

Одна из самых ярких женских фигур этрусской традиции – Танаквиль, жена царя Луция Тарквиния Приска. Тарквиний был по отцу греком, по матери - этруском. И его жена Танаквиль уговорила его уйти из своего родного города, из Тарквиний, потому что он, как наполовину грек, никогда не достигнет высокого положения в своем городе, и перейти в Рим - пограничный, но не этрусский город. И вот Луций Тарквиний вместе с Танаквиль переходит в Рим и становится там сначала приближенным царя Анка Марция, а потом, после смерти последнего, его выбирают царем, и с 616-го года он становится царем в Риме. Но характерно, что когда он только едет в Рим на повозке (вообще образ движения на повозке с женой очень характерен и для хеттов, и для карийцев - это священный знак), на Яникуле (это холм над Тибром на той же стороне, что и Ватикан, то есть на «этрусской стороне реки) на голову Луция Тарквиния спускается орел, хватает его шлем, поднимает в воздух, а потом опять опускает на голову. И Танаквиль говорит мужу, что это знак, что он будет царем. И она, как повествует тот же Тит Ливий, и сделала его царем. Она ему постоянно говорила, что предрекают боги, что надо делать, от чего воздерживаться. И так он стал царем.

Роль женщины в этрусской традиции очень велика. Это не средство для рождения наследников и не гетера, с которой можно получать удовольствие и в интимной жизни, и в беседах, а это и то, и другое, и третье, потому что это соединено с традицией вакханалий, с традицией Дионисийского мистериального культа. Однако в формальной религии женщина не играла большой роли - священнические функции и функции предсказаний находились в руках мужчин. И тут мы подходим к самой главной особенности этрусской традиции, к тому, что римляне называли «этрусской дисциплиной».

9. Etrusca Disciplina. Гаруспиции

Слово «дисциплина» мы используем в двух смыслах – в смысле поведения и в смысле науки. Когда мы говорим об этрусках, то речь идет о науке. Этрусская дисциплина - это этрусская наука. Вообще, то, что мы привыкли считать наукой, и то, что стало со времен Бэкона настоящей современной наукой, с экспериментом, с определенной логической системой, это, как ни странно, мы впервые найдем у этрусков.

И здесь этруски совершенно уникальны. По крайней мере, мы, ученые, не знаем другой такой науки в древности. Какие-то ее отдельные элементы заметны в Месопотамии (в астрологии), но только отдельные элементы. У этрусков же идея религиозной науки складывается в сухую и четкую систему. По преданию этрусков, этрусская наука была им преподана потомком одного из неявленных богов по имени Таг. Его именуют Тагом, сыном Гения. Кто такой Гений, мы не знаем. Но Гений – это тот, кто порождает (ср. латинский корень «ген»). И он породил Тага. Интересно, что на фессалийско-пеласгическом наречии «таг» – это правитель.

Кто такой Таг? При вспашке поля на только что вспаханной борозде был найден младенец. Этот младенец говорил с великой мудростью. То есть это - младенец-мудрец, как Лао-цзы. И он позволил, чтобы его мудрость была записана, он продиктовал свою мудрость и после этого исчез. Так появились книги Тага. Это и есть этрусская наука. Эти книги потом были переведены на латинский язык, сейчас они утрачены, но Цицерон в своей книге «О предсказаниях» рассказывает об этом случае и смеется надо всем этим. Но смех смехом, а эти книги до конца Рима, до конца дохристианского периода были основой и этрусской, и римской религиозности. Причем очень важно, что Таг не явился родоначальником этрусков - никто так не считает, он не явился основателем династии, какого-то аристократического рода. Он только дал знания и ушел, исчез. Исчез так же, как и появился. Интересно, что он ребенок-старец. И он - порождение земли, его как бы «выпахали» из земли, и он дал знание. Это очень глубокий образ.

Вся мифология, все предание Месопотамии и Египта говорит о некоем знании. В древних храмах Египта были обретены у статуи Тхота какие-то тексты, то же самое и в Месопотамии. Но там это не главная, не центральная идея. Центральная идея другая. Здесь же это главное. Главное – то знание, которое боги дали людям. Именно знание, именно наука. И это, в первую очередь, предсказание и объяснение воли богов. Смысл этого знания в том, чтобы слышать и объяснять голос богов. Жрецов, священников, которые этим занимались, именовали гаруспиками (буквально: «читающими по внутренностям», то есть по кишкам жертвенного животного). Но шире это понималось как любое предсказание.

Цицерон сообщает, что его друг Цецина, принадлежавший к одному из знатнейших этрусских родов, был великим специалистом в гаруспиции. Гаруспиции осуществлялись в храмах, на гробах умерших. Сохранились изображения гаруспиков, которые изучают внутренности жертв. Это знание передавалось от отцов к детям и считалось строгой наукой. Этруски не ожидали, что жрец будет говорить по какому-то вдохновению, по какому-то прозрению, по какому-то наитию свыше, или, как говорили греки, одержимый манией. Ничего подобного. Требовалось тщательное изучение предмета этого прорицания, а потом вынесение суждения в результате изучения.

На знаменитом бронзовом зеркале из Вульчи изображен Калхас - прорицатель армии ахейцев под Троей, изучающий печень над жертвенным столом. Спокойно, серьезно, как ученый, он рассматривает предмет своего исследования. Цицерон, со слов своего друга, пишет, что гаруспиции предполагали эксперимент и новые данные. То есть, если выводы из определенного анализа совпадали с действительностью, то это включалось в науку гаруспиций. Если не совпадали, то исключалось.

Что же это были за священные книги, которые до нас не дошли, но о которых пишут многие? Это были книги молний (либри фулгуралис), книги гаруспиций (либри харуспицини) и книги ритуалов (либри ритуалс). Сенека в своих «Естественных вопросах» и Плиний Старший в «Естественной истории» описывают, как изучались молнии. Молнии считались, как я уже говорил, посланцами неба. Но надо было уметь читать эти послания. Для этого жрец, который занимался исследованием молний, рассматривал три вещи: в каком районе неба явилась молния, какого она была цвета, и, если она ударила в землю, какой след она оставила на земле.

Все небо делилось на 16 частей, причем делилось совершенно четким образом.
В полдень гаруспик должен был вбить кол на возвышенном месте так, чтобы он не отбрасывал тени. Он должен был встать рядом с ним, лицом на север, и прочертить первую ось с севера на юг. Вторую он прочерчивал перпендикулярно, с востока на запад. Таким образом, небо делилось на четыре части. Вы догадываетесь, что римский лагерь и римский город, а до этого этрусский город, создавались по этому же принципу гаруспической планировки.

После этого каждый из 4-х секторов разбивался на 2 части, а потом еще на 2 части. Таким образом, получалось 16 секторов. Эти 16 секторов различались. Западная часть полукружия считалась дурной и принадлежащей злым богам. Восточная часть полукружия – доброй, принадлежащей добрым богам, и каждый сектор – тому или иному богу. Цвет молнии, ее след или отсутствие следа на земле – считалось проявлением воли того или иного бога. Надо было четко изучить как появилась молния, какая она, в каком секторе, куда она ударила, и так понять, воля какого бога высказана, и что значит это предупреждение бога или богини.

Точно так же был устроен и мир земной. Мир земной тоже был книгой. Но это была книга жертвоприношений. И он как бы в микроформе проявляется в печени жертвенного животного. Печень из Пьяченцы, найденная в 1877 году, разделена на 16 секторов. Правая часть печени (вы помните, что печень состоит из двух долей, большой правой и маленькой левой) разделена на 16 секторов. Это икона неба (правая часть) и икона земли (левая часть).

В 1979-м году французские ученые Жан-Пьер Вернан и Марсель Детьен опубликовали книгу, которая называется «Кухня жертвоприношений» (J.-P. Vernant, M. Detienne. La cuisine de sacrifice. Paris, 1979). В ней подробно рассматривается все, что известно о предсказаниях по печени. После изучения печени ее сжигали на алтаре, то есть возвращали богам неба.

Также были книги, называемые либри фатали (книги рока). Это были книги, где были описаны эпохи, в которые существует тот или иной народ. И самим этрускам в них было отведено 10 эпох. Каждая эпоха определялась по возрасту самого старого человека, который прожил больше всех в ту или иную эпоху, то есть эпоха составляла от 123 до 119 лет. И вот 10 таких эпох составляли время, отведенное этрускам. Также в этих книгах определялось, как надо было себя вести и чего ждать от будущих эпох.

И, наконец, были так называемые Ахеронтовы книги, то есть книги, в которых описывалось, как надо приносить жертву умершим и для чего. Арнобий пишет: «Этрурия обещает в Ахеронтовых книгах, что при принесении крови определенных животных определенному божеству, обожествляются души и уходят от закона смерти» [2:62]. Сервий Анний вообще назвал эти книги «Книгами об обожествленных душах».

Это очень важное указание. Как вы помните, ни греки, ни римляне (я не говорю о мистериях) не учили об обожествлении умерших. Об этом говорили египтяне, хетты, жители Месопотамии, но не говорили греки и римляне. Только в мистериях, как вы помните, говорилось об обожествлении человека. Для этрусков же, видимо, жизнь была мистерией. Поэтому обожествление умершего, обожествление души, избавление её от страшных демонов - все это было частью науки. Но, если у греков мистерия имела эмоциональный момент (визуализацию, соучастие), то у этрусков она имела, если угодно, научный момент. Если ты приносил определенным богам определенные жертвы, то ты, совершив правильный круг священнодействий, давал своему умершему божественное бытие.

Сколь мы можем понять, обоженье было связано не с нравственным поведением умершего, а с правильным жертвоприношением его честь. Наверное, так же, как современный врач скажет, что я лечу человека по той или иной методе не потому, что он хороший или плохой, а потому, что эта метода побеждает эту болезнь, так и победа над смертью и обожение у этрусков было результатом методы, а не нравственного момента, в отличие от того же Египта и, в какой-то степени, от мистерий Греции. К сожалению, у нас не так много данных на этот счет.

Теперь мы понимаем, почему этрусские священнодействия были так важны для римлян. Завоевывая этрусков, римляне не уничтожали их культуру (а вообще они были довольно жестокими завоевателями), а, наоборот, с радостью впитывали ее в себя, включали этрусскую элиту в состав римской элиты, создавали из этрусков коллегии жрецов. Это происходило потому, что римляне подобной «науки» не знали. Это было тайное знание этрусков, и этруски убедили римлян, что только они, этруски, могут совершать правильные гадания и жертвоприношения - Они знают язык, они читают священные книги, а римляне ничего этого делать не могут.

Именно этруски умеют создавать то, что называется пакс деорум, то есть мир богов. «Мир» в смысле «мирность», мирность богов - то есть создавать гармоническое состояние отношений между богами и народом, городом, домом, отдельным человеком. Когда происходили землетрясения, эпидемии и прочие беды, повергавшие в ужас народ, то римляне всегда спрашивали этрусков, что делать. Когда появлялись какие-то страшные предзнаменования – скажем, рождался теленок с двумя головами, – то, опять же, думая, что это какой-то знак, они спрашивали этрусков, что он означает.

Юлий Цезарь постоянно рядом с собой имел этрусского гаруспика по имени Спуринна, который много раз его предупреждал, чтобы он опасался мартовских ид. Но Цезарь не послушался и был, как известно, убит. Многие военачальники, многие знатные римляне имели своих гаруспиков и иных этрусских предсказателей. Известный умбриец Мелиор был гаруспиком трех императоров – Гальбы, Отона и Веспасиана. Цицерон, Плавт, Лукреций смеялись над этим. Но слава таких этрусских гаруспиков распространялась очень широко.

10. Этрусские ритуалы в римской культуре

И, наконец, последний момент. Всем известные римские гладиаторские бои, а также таларийские игры и игра Ферсу, имеют этрусское происхождение. Таларийским играм был свойственен открытый эротический характер, они справлялись в Риме и имели, видимо, тот же смысл, что и образы Афродиты - образы любви, образы жизни. Гладиаторские бои, напротив, были связаны с заупокойными явлениями. Впервые их устроили частным образом сыновья Юния Пера в 264 году до Р.Х. И это были заупокойные игры, в которых гладиаторы сражались насмерть, и палач в маске Хару (Харона) с молотом в руках потом добивал смертельно раненных гладиаторов. То есть это, безусловно, римляне взяли из Этрурии. Фактически, это - человеческие жертвоприношения.

Как и Таларийские игры, бои гладиаторов существовали у этрусков, и имели определенный религиозный смысл. Потом они потеряли всякий религиозный смысл. Императоры показывали их на потеху развращенной публике, просто чтобы посмотреть на убийство, так же, как Таларийские игры превратились в эротические игры на сцене, которые тоже показывали в Колизее, все это уже была оболочка без сути.

И, наконец, очень интересным явлением были игры ферсу. Игры ферсу – это поединок с псом, причем жестокий поединок. Есть изображения, как на человека, у которого голова в мешке с прорезями для глаз, вооруженного дубиной, нападает собака, которую сдерживает другой человек. Человек с дубиной искусан псом, но он должен его поймать и задушить. Этот человек именуется кандавл - «удушитель пса».

Что это такое, при чем тут несчастный пес? А все дело в том, что это образ, тот самый знаменитый образ, когда надо вывести умерших из подземного мира, как это сделал Орфей с Эвридикой, но для этого надо победить Кербера, хранителя подземного мира. И вот этот поединок с псом не на жизнь, а на смерть, помогал умершему, ради которого он совершался, выйти из преисподней в божественный мир.

11. Христианство и этруски

Этруски, надо сказать, были жестокими и грубоватыми людьми. На дошедших от них изображениях много крови, много жестокостей, сцены охоты, сцены разнузданных пиров. Этруски – это не отшлифованные культурой и рафинированные греки. То, что у греков в Дионисиях было прорывом зои в мир биоса, то у этрусков было стилем жизни. И, надо сказать, что гонения на христиан во многом тоже были связаны с этрусками. Этруски христиане обвиняли этрусских жрецов, гаруспиков, в том, что они служат темным силам. А римские правители, римские губернаторы, римские императоры не терпели этого и жестоко наказывали христиан.

Совершенно точно известно, что великое мученичество христиан, которое было устроено Диоклетианом по декрету 303-го года, было вызвано инцидентом, когда христианские рабы отказались выполнять приказы императора и его гаруспиков по совершению жертвоприношения. Об этом пишет Лактанций.

То есть, можно сказать, христианство и гаруспиции встали в жесткое противостояние друг с другом. И образом этого жесткого противостояния является интересный памятник. Это письмо этрусского жреца Лонгиниануса блаженному Августину, на которое Августин ему ответил, и так это письмо сохранилось. Этрусский жрец пишет, что в каждой части мира происходят свои откровения, и есть свои пророки. И в Италии таким пророком является Таг, дитя-пророк, который явился в Тарквинии, и римляне должны следовать его книгам, а не книгам Христа, который происходит совершенно из другой части мира. Примерно понятно, что ему отвечает Августин.

Это было прямым столкновением двух традиций – одной, очень древней, восточной традиции, и другой, тоже восточной, но недавней традиции, традиции христианства. И, как ни странно, эти две традиции столкнулись в Италии. Гаруспиции совершались римскими императорами вплоть до Грациана и Валентиниана. Они были запрещены императором Феодосием только указами 365-го, а потом 391-го и 392-го годов.

Но когда в 408 - 410 году Рим осадили вестготы, и никакие средства не могли помочь снять осаду, то римляне попросили этрусских жрецов, гаруспиков, возобновить обряды и обрушить молнии на вестготов. Ничего из этого не получилось, и после этого этрусская «наука» окончательно стала темой исторических реминисценций, а постепенно забылась и вовсе.

Такова эта интересная западная религия, которая создает нижний пласт римской и вообще западной культурно-религиозной традиции.