1. Видевдат: описание перехода в инобытие

Итак, дорогие друзья, сегодня мы читаем последнюю, восьмую лекцию в цикле «Религия зороастризма», и сто двадцать девятую лекцию по истории религии. В завершение рассказа о любой религии полагается разговор о её эсхатологии, о последних вопросах. Эсхато означает «предел», то есть, это будет разговор о предельных вопросах религии – о жизни, о смерти, о конце света. Но сегодня речь пойдёт об этом не только потому, что так полагается для любой религии: дело в том, что зороастрийская эсхатология очень интересна. Мы, конечно, не до конца уверены, открыл ли всю её Зороастр, или же кое-какие мысли и идеи здесь уже намного более поздние, или же это, напротив, пришло с незапамятных времён от индоевропейского единства, от древнейших доведических верований, которые сохранялись в Иране даже больше, чем в Индии. Мы этого не знаем до конца, и учёные до сих пор гадают об очень многих вещах, связанных с зороастризмом. И в этом мы будем разбираться на сегодняшней лекции.

Удивительно то, что зороастризм – живая религия, она существует в наши дни, есть сотни тысяч её адептов, но многих вещей в ней мы не понимаем. В зороастризме намного больше таинственного и непонятного, чем, скажем, в христианстве. Но, как бы то ни было, зороастризм доносит до нас такую подробную информацию о загробном мире, о том, что происходит с душой после смерти, о том, что будет происходить с миром в конце, что мы можем сказать, что это уникальная религия. Такого подробного описания этих предельных вопросов, пожалуй, нет нигде, даже в Египте, где о смерти говорится очень много, но всё же – говорится без такой детализации, как в канонических текстах зороастризма.

Смерть в зороастризме начинается с того, что демон отбирает человеческую душу. Смерть для зороастрийцев – всегда зло, зороастризм не рассматривает смерть как благо. Смерть возникла тогда, когда Ангро-Майнью одержал временную победу над Ахура Маздой, Спента Майнью и Амеша Спента. Именно тогда смерть, как вы помните, вошла в мир. Поэтому всё, что связано со смертью – это всегда осквернение, это плохо. А вот смерти как чуда, смерти как мистерии, как её понимают христиане – этого в зороастризме совсем нет; смерть – это всегда победа Ангро Майнью.

Дэв Бути, то есть, демоница Бути, гибель коварная, злобная, вызывает жар в теле и приводит его к гибели. Этому надо противостоять молитвами и соблюдением ритуалов, но этот дэв всегда побеждает в этом мире, потому что у Ангро Майнью и Ахура Мазды есть соглашение, что пока продолжается Эпоха Смешения, зло в мире может побеждать добро. Само имя Бути некоторые учёные понимают как «Будда», что это - некая реплика, спор с буддизмом, но скорее всего, имя Бути – намного более ранняя категория, чем Будда как бодхи, «просветлённый», то есть, это только случайное созвучие.

В момент смерти происходит отделение души от тела, разделение тела и души. Душа каждого существа называется «урван», этимология этого слова непонятна, но большинство учёных полагает, что оно происходит от того же корня вар со значением «жар», «доблесть», «духовная сила», от которого происходят и Хварена – Вера, и имя божественного лица - Варуна. Это очень многообразный корень и, кстати, их несколько. Они произносятся одинаково, но имеют разные смыслы, в любом случае, их значение связано с областью духа. И вот, «душа с телом расстаётся».

Замечательный зороастрийский текст, «Видевдат», рассказывает о том, как именно происходит расставание души и тела. Этот текст был переведён Каэтаном Андреевичем Коссовичем, – польским учёным, который жил в ХIХ веке, родился в 1814-м году в семье униатского священника, а умер в 1883-м. Он преподавал греческий и санскрит известным русским людям – Борису Николаевичу Чичерину, Ивану Павловичу Минаеву - основателю русской санскритологии. Каэтан Андреевич стал библиотекарем Императорской Публичной библиотеки Санкт-Петербурга, и первым начал преподавать в России авестийский, тогда он назывался зендский, и древнеперсидский, ахеменидский язык. Каэтан Андреевич вместе со своим братом, Игнатием Андреевичем, издал двухтомный греко-русский словарь.

Мы сейчас послушаем отрывок из девятнадцатой главы Видевдат в переводе Каэтана Коссовича.

«Спросил Заратуштра Господина Мудрого (Ахура Мазду): "Господин Мудрый, Дух Святейший, создатель живых творений плотских, Праведный! Где те дары будут? Где те дары будут выплачены? Где те дары будут обретаться? Где те дары будут собраны, (которые) смертный в плотском мире ради собственной души запасёт?.." [Видевдат 19:27].

То есть, праведник собирает добрые дела, слова, мысли в этом плотском мире; если угодно, это залог, а где же будет выплата залога?

«…Сказал Господин Мудрый: "После смерти смертного, после кончины смертного, после того, как лживые злодетельные дэвы вырвут покойного (из жизни). Когда настанет третья ночь (после смерти), засияет сверкающий рассвет, на горы благих пространств Праведность (Аша) возведет Митру с хорошим оружием, поднимет Солнце Сияющее, тогда, о праведный Заратуштра, дэв по имени Визарша овладевает связанною душою дурного человека, человека поклонявшегося дэвам, жившего мерзко…» [Видевдат 19:28-29].

Здесь надо сказать, что, по представлениям зороастрийцев, у каждого человека на шею накинута некая незримая петля. После смерти она спадает с шеи праведника и затягивается на шее грешника. Будем считать, что это петля грехопадения, изначального греха, хотя об этом впрямую в зороастризме не говорится. Эту петлю на шее грешника затягивает дэв Асто-Видото, в пехлевийском и среднеперсидском языке – Астовидад, «Разлагающий плоть», и тащит умершего в ад. Этот демон – один из убийц Быка и Гайомарта при начале эпохи смешения. Но я продолжаю цитату.

«…И тот, кого увлекло зло, и тот, кто руководился Правдой (Аша), оба выступают тогда на пути свои, созданные ими за свою жизнь (букв. – «созданные временем жизни»). У моста, созданного Мудрым (Ахура Маздой), у чистого Чинвата (Чинвáто п́эрэто – «Переход-разлучитель», это с древнейших времён – название моста, ведущего в инобытие) – вот место, где разбирают, как чья душа, как чья совесть действовала в мире, что совершил кто, обитая посреди живых существ».

«Сюда (к мосту) выходит прекрасная, ладная, бодрая, добросложенная дева. Сопутствуют ей Святость, Правда, Власть, Могущество (это всё – Амеша Спента). Эта дева души лживых ввергает во злую тьму. Она же души праведных поднимает через недосягаемые горы Хара Бэрэзаити, через Мост Чинват переводит, приобщая их к сонмам небесных язатов (святых)».

Там (уже на той стороне этого перехода) встаёт навстречу праведнику со своего златозданного престола Благой Помысел (Воху Ману), и глаголет ему: " Наконец-то, о праведник, пришел ты сюда к нам из преходящего мира в мир, не знающий тлена (непреходящий)!"

Исполненные мира души праведных приходят к Ахура Мазде, к Бессмертным Святым, к златозданным престолам их, идут они в Гаронману (Дом Песни, одно из названий этого мира блаженных, как бы мы сказали, рая; древние арии называли его Сварнара) – в обитель Ахура Мазды, в обиталища Бессмертных Святых, в обители других праведников.

Очищающийся праведник после кончины своей ужасен для дэвов лживых, злодетельных. Дэвы так боятся даже запаха его, как овца, застигнутая волком, боится запаха волка" [Видевдат 19:30-33].

Здесь вы видите простые пастушеские образы, но важно, что к праведнику дэвы даже подступиться боятся, когда он уходит из мира живых в обители Бессмертных Святых.

«Праведные мужи соберутся. Наирьо-Сангха присоединится, вестник Мазда Ахуры. Скажи, Наирьо-Сангха! Сам призови сюда, о Заратуштра, это творение Ахура Мазды!» [Видевдат 19:34].

Наирьо-Сангха – «Хвала собрания», - это жертвенный огонь, возносящий жертвы на небо. Это древнее индоевропейское название коллективного возжигания жертвенного огня, в том числе и погребального костра. Вот таково описание перехода в инобытие в Видевдате.

2. Посмертная судьба человека в Хадокхт-наске

Но, помимо, этого существует ещё и часть Хадокхт-наска – давно утраченного, вы помните историю Авесты, двадцатого наска Авесты, которая сохранилась как двадцать второй яшт. То есть, это очень древний текст, по крайней мере, ахеменидского времени, который был переведён на русский язык другим нашим прекрасным иранистом, Карлом Густавом Германном Залеманом. Это был немец из Ревеля – остзейскй немец. Годы его жизни – с 1850-го по 1916-й. Он – академик императорской Академии наук, директор Азиатского музея, Тайный советник в императорской Табели о рангах, член Британского азиатского общества. То есть, первоклассный учёный. Вообще, надо сказать, что до революции у нас была немногочисленная, но высококлассная иранистика. Это были учёные мирового уровня, происходившие из разных народов Империи.

Карл Густав Залеман перевёл и издал найденные в Синьцзяне в начале ХХ века манихейские рукописи под названием - «Манихейские этюды». Он изучал языки горного Памира, которые, как вы помните, существуют на Памире до сих пор. Он же опубликовал перевод сохранившегося фрагмента из утраченного Хадокхт-наска в книге «Всеобщей истории и литературы» в разделе «Очерк древнеперсидской литературы» под редакцией Корша, том I, часть I, вышедшей в 1880-м году. Опять же, вы видите уровень русской культуры эпохи Великих реформ; об этом я рассказывал в лекциях по русской истории, но здесь мы вновь этого касаемся. Это было время высочайшего уровня русской культуры, глубочайших научных исследований, прекрасных переводов. Кстати, я думаю, что уже в переводе Коссовича вы почувствовали хороший русский язык. «Златозданный престол» – ну кто сейчас так переведёт? А ведь это действительно наиболее адекватный перевод со среднеперсидского языка, языка Видевдата. И сейчас мы с вами послушаем перевод Залемана из Хадокхт-наска; он довольно большой, но это самое подробное зороастрийское описание судьбы человека после смерти. Если угодно, это зороастрийская Книга Мёртвых.

«Спросил Заратуштра Ахура Мазду: "Ахура Мазда, Дух Святейший, творец миров телесных, праведный! Когда умирает праведник, где в ту ночь находится душа его?"

И сказал Ахура Мазда: "Около головы она восседает, произнося Гату Уштаваити, взывая о блаженстве: „Блажен тот, блажен, кому вольноцарствующий Ахура Мазда пожалует (оба вечные могущества, и так далее). В эту ночь столько удовольствия испытывает душа, сколько всё (удовольствие, испытываемое) живым миром.

"Во вторую ночь, - где в эту ночь находится душа его?"

И сказал Ахура Мазда: "Около головы она восседает, произнося (ту же) Гату Уштаваити, взывая о блаженстве… В эту ночь столько удовольствия испытывает душа, сколько всё (удовольствие, испытываемое) живым миром.

В третью ночь,- где в эту ночь находится душа его?"

И сказал Ахура-Мазда: "Около головы она восседает, произнося Гату Уштаваити…» [К.Г. Залеман. Очерк древнеперсидской литературы // Всеобщая история литературы / Под ред. В.Ф. Корша. Т. 1. Ч. 1. СПб., 1880. С. 183-185]

То есть, три ночи около головы умершего произносят эту знаменитую гату, первый стих сорок третьего гимна Ясны.

«…По истечении третьей ночи, на рассвете, душа праведника носится перед растениями и благовониями. Ей навстречу является ветерок, веющий с южной стороны, из южных стран [каршваров], благовонный, благовоннее иных ветров.

И воспринимая этот ветер ноздрями, душа праведника рассуждает: „Откуда этот ветер веет, самый благовонный [из всех], какие я когда-либо воспринимал?"

В сопровождении этого ветра является собственная его Вера…»

Вера – это Даэна. Это очень интересно – собственная его вера; какую ты имел при жизни, такая вера к тебе и приходит в виде девицы.

«…с телом девицы прекрасной, блестящей, белорукой, плотной, стройной, статной, великорослой, с выдающимися грудями и славным станом, благородной, с сияющим лицом, пятнадцатилетней по возрасту, и столь прекрасной телом, как прекраснейшие из созданий.

И ей сказала, спрашивая, душа праведника: „Кто ты, о девица, которую я узрел прекраснейшею по телу из девиц?"

А ему ответила его собственная Вера: „Я, о юноша благомыслящий, благоговорящий, благодействующий, благоверный, собственная твоя Вера в настоящем [её] виде. Всякий любил тебя (то есть умершего) за такое величие, доброту, красоту, благоговорение, победоносную силу и противоборство (дэвам), какие ты замечаешь во мне…» [К.Г. Залеман. Очерк древнеперсидской литературы // Всеобщая история литературы / Под ред. В.Ф. Корша. Т. 1. Ч. 1. СПб., 1880. С. 183-185]

Оговоримся, что умерший мог быть уже стариком, но души всех людей в возрасте становятся сорокалетними после смерти, а души умерших маленьких детей и подростков – пятнадцатилетними. Такое поверие есть в зороастризме. Пятнадцать лет – это расцвет красоты по авестийским представлениям.

«…Ты меня любил, о юноша благомыслящий, благоговорящий, благодействующий, благоверный за такое величие, доброту, красоту, благовоние, победоносную силу и противоборство [дэвам], какие я замечаю в тебе…»

То есть, ты полюбил меня, потому что я – это ты. А я полюбила тебя, потому что ты соответствуешь высотам веры.

«…Когда ты видел, что другой совершал сожжение [мёртвых тел] и идолопоклонство, и притеснял, и срубал деревья, - ты сидел тогда, произнося гаты, чествуя благие воды и Огонь Ахура Мазды, и стараясь удовольствовать праведников, изблизка приходящих и издалёка (то есть, ты не соучаствовал во зле).

И меня, бывшую милой, - [ты сделаешь ещё] более милой, бывшую прекрасной - более прекрасной, бывшую вожделенной - более вожделенной, и сидевшую на высоком месте ты посадил на [ещё] более высокое место, этими [твоими] добрыми мыслями, этими добрыми словами, этими добрыми делами. А впоследствии люди будут чествовать меня и Ахура Мазду, давно чествуемого и призываемого".

15. Первый шаг сделала душа праведника, и стала на Хумате [добрых мыслях]; второй шаг сделала душа праведника, и стала на Хухте [добрых словах]; третий шаг сделала душа праведника, и стала на Хварште [добрых делах]; четвёртый шаг сделала душа праведника и стала на вечных светилах…» [К.Г. Залеман. Очерк древнеперсидской литературы // Всеобщая история литературы / Под ред. В.Ф. Корша. Т. 1. Ч. 1. СПб., 1880. С. 183-185]

Добрые мысли, Хумата – это звёзды, Хухта – это Луна, Хваршта – это солнце. Душа праведника достигла вечности, достигла царства бесконечного света.

«Ей сказал, спрашивая, праведник, прежде умерший: „Как, о праведник, умер ты? (праведнику, который пришёл в эти места вечных светил, задаёт вопрос другой праведник, умерший ранее). Как, о праведник, вышел ты из обиталищ, полных скотом, и от птиц, понимающих друг друга (обычная восточная поговорка, сравнивающая щебет птиц с разговором)? из телесного мира в духовный мир, из тленного мира в нетленный мир? Сколь долговременно будет твоё блаженство!

Сказал Ахура-Мазда: „Не спрашивай его, кого спрашиваешь, прошедшего ужасный, страшный, гибельный путь: рознь тела и души.

Да поднесут ему пищу из желтоватого масла! Вот пища для юноши благомыслящего, благоговорящего, благодействующего, благоверного после смерти. Вот пища для женщины очень благомыслящей, очень благоговорящей, очень благодействующей, очень благоверной, наученной добру, покорной супругу, праведной после смерти".

Спросил Заратуштра Ахура-Мазду: "Ахура-Мазда, Дух Святейший, творец телесных миров, праведный! Когда издыхает грешник, где в ту ночь находится душа его (обратите внимание: праведник умирает, а грешник издыхает)?"

И сказал Ахура-Мазда: "Там же, праведный Заратуштра, около головы она шатается, произнося Гату Кам-немой-зам (это начальные слова сорок шестого гимна Ясны). „В какую направлюсь я страну, о Ахура-Мазда, куда пойду обратиться?" В эту ночь столько неудовольствия испытывает душа, сколько весь живой мир…"

То же самое происходит и во вторую, и в третью ночь.

По истечении третьей ночи, праведный Заратуштра, на рассвете, душа грешника носится над ужасами и зловониями. Ей навстречу является ветерок, веющий с северной стороны, из северных стран, зловонный, зловоннее иных ветров.

И, воспринимая этот ветер ноздрями, душа грешника рассуждает: „Откуда этот ветер веет, самый зловонный [из всех], какие я когда-либо воспринимал?"» [К.Г. Залеман. Очерк древнеперсидской литературы // Всеобщая история литературы / Под ред. В.Ф. Корша. Т. 1. Ч. 1. СПб., 1880. С. 183-185].

Кстати говоря, это вставка из другого текста. В подлиннике эти строфы не сохранились, и это вставка из пехлевийского текста «Меног-и Храд». Но, по всей видимости, она соответствует тому, что было в утраченной части.

«И потом дева, на девиц вовсе не похожая, идет ей (душе) навстречу. Говорит душа грешника скверной деве: „Ты кто, сквернее и отвратительнее которой я на свете никогда не видал скверной девы?"

И ему в ответ говорит эта скверная дева: „Я не дева, я — злые твои дела, о грешник зломыслящий, злоговорящий, злодействующий и зловерный. Ибо когда ты видел на свете, что служат Богу, ты сидел тогда, поклоняясь дэвам. И когда ты видел, что доброму мужу, пришедшему издалека или изблизи, дают пристанище, оказывают гостеприимство и дают милостыню, тогда ты доброго мужа унижал и обижал, и не давал милостыни, а запирал дверь. И когда ты видел, что творят правосудие, не берут взяток, дают верное свидетельство и говорят правдивые речи, ты сидел тогда, творя несправедливость, лжесвидетельствуя и ведя дурные речи. На! я — твои злые мысли, злые речи и злые дела, которые ты мыслил, говорил и делал. И, бывшая без чести, я чрез тебя ещё более обесчещена: бывшая презренной, я чрез тебя сделалась ещё более презренною, и сидевшая на позорном месте, я чрез тебя ещё более опозорена".

Потом [душа] шатаясь, подаётся вперёд, делая первый шаг… Первый шаг сделала душа грешника, и стала на Душмат [злые мысли]; второй шаг сделала душа грешника, и стала на Дужухт [злые речи]; третий шаг сделала душа грешника, и стала на Дужварешт [злые дела]; четвёртый шаг сделала душа грешника в беспредельный мрак.

Ей сказал, спрашивая, грешник, прежде издохший: „Как, о грешник, издох ты? как, о друдж, (лжец) вышел ты из обиталищ, полных скотом и птиц, понимающих друг друга? из телесного мира в духовный мир (то есть, из мира гетиг в мир меног), из тленного мира в нетленный мир? Сколь долговременно будет твоё мучение!"

Сказал Ангро-Майнью (Злая Мысль): „Не спрашивай его, кого спрашиваешь, прошедшего страшный, ужасный, гибельный путь: рознь тела и души.

Да поднесут ему пищу из яда и вонючего яда! Вот пища для юноши зломыслящего, злоговорящего, злодействующего, зловерного после издыхания. Вот пища для бабы очень зломыслящей, очень злоговорящей, очень злодействующей, очень зловерной, наученной злу, непокорной супругу, грешной, после издыхания"» [К.Г. Залеман. Очерк древнеперсидской литературы // Всеобщая история литературы / Под ред. В.Ф. Корша. Т. 1. Ч. 1. СПб., 1880. С. 183-185].

Дальше идёт молитва Ахура Мазде; её я вам читать не буду, но вот таковы пути из мира живых в мир усопших. Три дня душа находится на земле, а потом уходит или в царство Йимы, в Дом Песни, или же в отвратительные обители мрака Ангро-Майнью. А если добрые и злые дела усопшего уравновешивают друг друга, то умершие идут в место смешанных, по-пехлевийски – Хаместаган, по-авестийски – Мисван-гату. Там нет ни радости, ни печали – примерно так же, как и в мире мёртвых древнегреческой религии.

Если весы показывают в душе перевес зла, то мост Чинват для умершего становится лезвием клинка. И жуткая ведьма, та самая отвратительная дева, тянет душу в ад, в жилище Ангро-Майнью. Об этом говорится довольно ясно уже в гатах Ясны: «По власти, из-за которой Алчный воссядет в доме наихудшего помысла, как и разрушители этого мира, которые, о Мазда, жалуются в вожделении, которое защищает их от взора Аши, на ниспослание твоего пророка» [Ясна 32:13].

То есть, те, кто против Заратуштры – они отправятся в этот мир. А тридцать первый гимн Ясны говорит о жилище Ангро-Майнью так: «долгая жизнь во тьме – его жребий, грязь – его пища, слова его низменны. И это – та самая жизнь, какую ты, о подлый, своим разумением через дела свои принес себе» [Ясна 31:20].

Здесь очень важно то, что эту отвратительную вечную жизнь в страданиях грешник принёс себе сам. Грешник не может перейти через мост Чинват, и многие исследователи полагают, что это очень древнее, а может, и вообще доисторическое представление о радуге, по которой восходят праведные умершие. В частности, в Австралии сохранились представления о том, что умершие восходят по радуге на небо, что радуга – это мост умерших праведников, а вот грешники с него падают в бездну, в преисподнюю.

Роберт Чарльз Зенер, о котором мы уже много говорили, в своей книге «Восход и расцвет зороастризма» пишет, что в древности зороастрийцы считали, что в конце времён, когда закончится мир, суд Ахура Мазды будет происходить на мосту-разлучителе, на мосту Чинват. То есть, было два суда – предварительный и окончательный. Примерно так же, как в католическом и православном вероучениях. В позднем же зороастризме суд на мосту происходит уже только один раз, а в конце времён всех грешников ждёт очищение расплавленным металлом, но об этом мы ещё будем говорить.

Вообще, само по себе представление о расправленном металле как об испытании и средстве очищения благополучно перешло и в Апокалипсис. Максим Исповедник пишет об этом эпарху Георгию: «Грозное пламя огня будет пробегать повсюду, охватывая всё вокруг и расплавляя горы будто воск» [Максим Исповедник. Письмо к эпарху Георгию. Письма, с.77. (380D)].

Примерно так же считают и зороастрийцы, и не будем забывать, что Максим Исповедник жил как раз в эпоху противостояния Византии и зороастрийского Ирана. Мирча Элиаде совершенно безосновательно предполагает, что «Мост (Чинват), который расширяется перед праведными и сужается перед недостойными, представляет собой довольно позднее заимствование из христианства, где этот мотив был популярным уже в 6 веке по Р.Х.» [М.Элиаде. Словарь религий, с.148].

Но скорее – наоборот; как я уже говорил, это очень древний, первобытный образ, который говорит о том, что само зороастрийское учение о судьбе после смерти – это древнейшее учение, сохранившееся до наших дней, и потому тем более интересное.

3. Категория фраварши

Ещё интереснее то, что кроме категории урван, души, зороастрийское учение с самого начала знало и другую таинственную категорию, до конца непонятную – это категория фраварти, фраварши по-авестийски. И это слово снова восходит к тому же корню вар, вара со значениями «доблесть». Кто такие фраварши? Их называют духами-покровителями рода, но при этом фраварши есть у каждого: это замысел Творца о человеке, его вечная идея. В зороастризме множество раз говорится о том, что фраварши существуют до рождения и до зачатия человека, что они – вечные мысли Ахура Мазды о каждом существе, – не только даже о каждом человеке.

Сэр Гарольд Вальтер Бейли (1899-1996), в своей работе «Zoroastrian Problems in the Ninth-Century Books» говорит, что это слово происходит от врити, «доблесть», и что так именовали души усопших воинов. [H. W. Bailey, Zoroastrian Problems in the Ninth-Century Books (1943). Reprint, Oxford, 1971.- Pр.107ff]. Херман Ломмель пишет, что это –фраврити - «достойный выбор» [Herman Lommel, Die Religion Zarathustras nach dem Awesta dargestellt.Tübingen, 1930. 151; 159-163]. Уже более современный исследователь, Бернфрайд Шлерад, в специальном филологическом исследовании «Корни варн» предполагает, что фраварши – это «дело веры – profession of faith» [Schlerath, Bernfried. "Indo-Iranisch *var- 'wählen." Studien zur Indologie und Iranistik (Festschrift Paul Thieme) 5–6 (1980):199–208]. С ним во многом соглашается и Герардо Ньоли, написавший статью «Фраварши» в V том «Энциклопедии религии». Он считает фраварши дозороастрийским, общеарийским представлением [Encyclopedia of religions. - Vol.5. – p.354].

Первое упоминание о фраварши мы встречаем в Гатах Хаптангхаити, в семичленных гатах, написанных прозой, но таким же языком, каким написаны и гаты Заратуштры. Это - древнейший пласт Авесты. Там говорится о «Фраварша йо аша унам», о фраварши – последователях Аши, последователях Правды. Всё время во всех гимнах, которые мы будем встречать, повсюду будет говориться о том, что фраварши праведны. Они – последователи Аши, фраварши ашван, последователи праведников, нигде фраварши-грешники не встречаются, и это понятно. Ведь если фраварши – идея человека у Бога, а у Бога Ахура Мазды всё – благо, то они, конечно, могут быть только благими. У Бога не может быть неблагих мыслей – в Боге нет греха. Человек своими волевыми выборами может очень далеко уходить от фраварши, а может, наоборот, соединяться с ним. В этом смысле те, кто знают египетскую религию, увидят во фраварши нечто подобное понятию Ка, важнейшему понятию древнеегипетской антропологии.

Так что фраварши – это по-настоящему древний образ, не выдуманный Зороастром. Это очень древняя идея. И поэтому британский иранист и священник, близкий друг многих зороастрийских священников, Джеймс Хоуп Мултон, который в «Энциклопедии религии и этики» пишет, что фраварши являются уступкой политеизму, ошибается – так же, как и Мирча Элиаде с его высказываниями о Мосте перехода. Фраварши - это древнее представление. Джеймс Хоуп Мултон вообще считал, что ангелология Нового Завета воспринята от Ирана, а сами фраварши – аналог манов. Как говорится, может быть всякое, но в любом случае это – не уступка политеизму, а очень древнее представление.

В поэтических гатах Заратуштры фраварши не упоминаются, но они упоминаются практически одновременно в семичленной прозаической гате. Я думаю, что эта дихотомия политеизма и монотеизма здесь вообще не очень верна; важно то, что это – древнейшее представление. Человек с глубочайшей древности понимал, что у него есть идеал; кроме того, фраварши есть у всего. Они есть у животных, есть у растений, есть даже у бездушных, на наш взгляд, материальных объектов, таких, как камни, родники, озёра, леса. Греки говорили о наядах, о дриадах, о нереидах – и всё это объединяется идей фраварши. Но если наяды и дриады – это не совсем понятные создания, скорее – духи места, – то в иранской религии это определённый замысел Бога, и при этом замысел личностный.

Фраварши – это личность; когда вы видите в лесу какое-то красивое дерево или прекрасный цветок, или ласкаете свою домашнюю кошку, вы на самом деле должны знать, что у них у всех есть фраварши, и эти фраварши всегда видят лицо Бога, они более мудры, чем человек. Это ангельские существа, которые есть у дерева, есть у родника, и греки называли их наядами, дриадами. Фраварши есть у животных, и поэтому в конце концов, зороастрийцы отказались от мясной пищи, как я уже рассказывал, чтобы не убивать животных, хотя древние обычаи позволяли этот делать с определёнными ритуалами. Постепенно они вообще от этого отказались, потому что у каждого животного есть фраварши. Но от тех животных, которые так же побеждены Ангро Майнью, от злых животных, например, от волков, которые, соответственно, являются носителями зла, как и от людей – злодеев, от них фраварши отошли.

Это не идея зла у Бога; это отход от этой божественной идеи во зло. Опять же, мы сейчас увидим здесь богословский смысл. Вспомните, как у пророка Исайи говорится, что «волк будет жить вместе с ягнёнком, и барс будет лежать вместе с козлёнком… И корова будет пастись с медведицею, и детеныши их будут лежать вместе, и лев, как вол, будет есть солому [Исаия 11:6]. Эта медведица и этот волк вернутся к своему идеальному образу – не хищника, не убийцы, а радостного существа, которое славит Бога. Неслучайно эти образы есть у древнееврейских пророков. Они вряд ли заимствованы из Персии, но это древнейшая идея бесценности любой жизни – даже древесной, даже растительной.

Благоговение перед рекой, благоговение перед камнем, перед горой – мы совершенно это утратили, и одичали, на самом деле, ведь наше отношение к окружающему миру не благоговейное, как перед святыней, а чисто потребительское. Мы всё в мире рассматриваем в отношении пользы для нас и думаем, что это – высочайшая культура. А древний рассматривал каждую вещь как ценность саму по себе. Не потому, что она ценна в каком-то абстрактном смысле, как драгоценный камень, а потому, что в ней есть божественный дух, фраварши, такой же, как и у нас. И каждое существо, которое хоть в какой-то степени обладает волей, может склоняться к добру или ко злу. То есть, оно может отгонять фраварши, ангела-хранителя, назовем это сейчас так, хотя это не ангел-хранитель. Фраварши – это именно идея, божественная идея в каждой конкретной сущности и в каждом конкретном существе. И если человек осуществляет в себе идею о нем Бога, то сама эта идея охраняет и придаёт силы человеку, как и прекрасная дева – его вера – Даэна.

Несколько раз в Евангелии появляются ангелы церквей в Апокалипсисе, то есть, с иранской точки зрения - фраварши церквей. В начале Апокалипсиса сказано: «И Ангелу Лаодикийской церкви напиши…», «И Ангелу Пергамской церкви напиши…» [Откровение 3:14, Откровение 2:12].

Или, например, когда в восемнадцатой главе Евангелия от Матфея говорится: «Смотрите, не презирайте ни одного из малых сих; ибо говорю вам, что Ангелы их на небесах всегда видят лицо Отца Моего Небесного» [Матф. 18:10], имеются в виду, конечно, простые люди, бедняки, нищие, увечные, но на самом деле малыми мира сего могут быть и животные, и растения. Не относитесь к ним пренебрежительно, потому что их ангелы, ангелос в греческом тексте, они всегда видят лицо Божие. Это совершенно персидский образ: их фраварши всегда перед Ахура Маздой. А в «Деяниях Апостолов» есть место, когда ангел вывел из темницы Апостола Петра. Он приходит в дом, где собрались ученики. Все боятся, и служанка Рода говорит, что Пётр пришёл, надо ему открывать. А они говорят - да это не он, это ангел его. То есть, ангел его подобен ему даже внешне. Вот таков этот двойник и в христианской традиции [Деяния Апостолов, 12.15].

Мэри Бойс в своей книге о зороастризме считает культ фраварши реликтом середины II тысячелетия до Рождества Христова. Но, опять же, почему это реликт? Relictum – это остаток чего-то. Но фраварши – это не остаток. Это древнее верование, такое же древнее, как и верование об ангелах в христианстве. Это не реликт, – это религиозный факт.

В некотором смысле фраварши и есть настоящий человек, как есть и настоящий зверь, настоящее дерево, настоящее озеро. А эмпирический земной человек, каким мы его видим, это уподобление фраварши, более или менее совершенное. Скажем, если в озеро мы сливаем отходы, нечистоты, и озеро зацветает, а всё живое в нём умирает, то оно отдаляется от своего фраварши. Оно уже становится неподобным своему первообразу. Если озеро великолепно, божественно красиво, как мы порой говорим, то в этом случае фраварши озера и его проявление – одно и то же. Понятно, что, когда праведный человек умирает и соединяется со своим фраварши, то он становится защитником своего рода, своих детей и внуков, и всех своих последующих потомков. Ему молятся. Фраварши - это то же самое, что и питары, предки у индийцев.

Уже в Младшей Авесте говорится о том, что фраварши существует изначально, до появления человека на свет. Когда человек рождается, она соединяется с ним, а после смерти отлетает от тела и возвращается в меног, в духовный мир, и пребывает там до судного дня. Так что фраварши – это божественный первообраз каждого существа, одарённый разумом. Это его идея, личностное и волевое создание Ахура Мазды, дух вневременный и бессмертный. Фраварши сам по себе не может пасть, но человек может отпасть от фраварши. Фраварши нисходит в материальный мир лишь на время, по добровольному самопожертвованию для появления человека на свет и для содействия человеку в достижении замысла Ормузда о нём.

Так же и с животными. Почему люди так любят домашних животных – собак, кошек, морских свинок? Иногда смотришь, вот идёт война в Украине, и из-под бомб там выносят не только детей, но и кошку или собаку. Действительно, домашнее животное – это друг, которого любят. А зороастриец бы сказал, что это посланное Ормаздом, Ахура Маздой существо, в котором – фраварши этого кота или собаки, который видит Ахура Мазду. Животное, не будучи человеком, не может говорить, но тысячей других жестов, тысячей других способов оно являет нам свою дружбу, любовь, и за это люди так ценят своих домашних животных. Видимо, домашние животные даже более преданны, чем люди, которые легко изменяют друг другу из элементарного эгоизма.

При этом категория фраварши включает в себя и манов, предков у римлян, души предков - питары - в ведической религии, и Марутов, небесных воинов. Потому что в некоторых текстах Авесты прямо говорится, что фраварши в блестящих доспехах защищают свой дом, свою деревню, своё поселение, своих потомков. И, наконец, это валькирии, воительницы-женщины. Вообще, надо отметить, что слово «фраварши» в авестийском языке, безусловно, женского рода. Марутов, кстати, в них видел Жорж Дюмезиль, о чем написал в своей работе "Vísnu et les Marút à travers la réforme zoroastrienne" в «Journal asiatique» (241 (1953): 1-25).

Фраварши изображаются в виде фравахара, крылатого диска с восстающей из него фигурой мужа. Это главный знак зороастризма, и зороастрийцы носят фравахар на груди, как христиане носят крест. Фравахар – слово мужского рода.

4. Почитание и роль фраварши праведных

Говорится, что к фраварши обращаются с молитвой для души, урван. Рефреном (кшнуман) тринадцатого гимна Яшта, Фравардин-яшта, самого почитаемого и самого большого гимна Яшта Авесты после Ормузд-яшта, первого гимна Яшта, является фраза «Мы поклоняемся душам (урван) умерших, которые фраварши у праведных». «Мы поклоняемся добрым, сильным и щедрым фраварши праведных (ашаван)». То есть, у всех людей есть душа, урван, но не у всех людей урван тождественен фраварши, а только у праведных, у ашаванов. Самый лучший современный перевод этого гимна сделала наш иранист Зарина Фёдоровна Харебати. Я не буду сейчас читать большие куски текста – он огромный, и каждый может прочесть его дома целиком.

Кстати, Ахура Мазда тоже имеет фраварши, тоже имеет Духа в Себе: об этом говорится в восьмидесятой строфе Фравардин-Яшта. То есть, все предметы, все существа земные и духовные имеют свои фраварши; фраварши – это идея, это, если угодно, суть естества. Человек и всё живое – вплоть до Ахура Мазды, – имеет фраварши.

Сам Зороастр не принимал учение о фраваши, он отверг его, потому что был фанатичным монотеистом. Для него было важно только то, что есть Ахура Мазда, но очень быстро, практически уже при нём, и точно – при его учениках, это учение снова переосмысляется, распространяется и включается в зороастризм. Сначала, как считают некоторые исследователи, оно появилось в западно-иранском зороастризме, а потом распространилось повсюду.

Фраварши оказывают непосредственное воздействие на телесный мир. Фраварши Заратуштры, который, естественно, предвечен, Ормазд прячет в ствол дерева Хаомы, по-персидски – Хом, до рождения пророка. Так что Хаома связана с фраварши Зороастра. Напиток хаома – это душа Зороастра в зороастризме, соответственно питьё хаомы – соединение с Зороастром.

Фраварши посвящён первый месяц зороастрийского года, который начинается после весеннего равноденствия (двадцать первого марта) и продолжается до двадцатого апреля. А последняя декада года посвящена умершим, посвящена душам, урван, и в первую очередь, конечно, душам, ставшим фраварши. Так же и мы желаем каждому умершему быть святым, когда поём после смерти человека: «упокой душу усопшего раба твоего такого-то и сотвори ему вечную память». То есть, мы фактически каждому даём аванс быть фраварши, с персидской точки зрения.

С восемьдесят пятой по сто пятьдесят восьмую строфу Фравардин-Яшта продолжается мемориальный список. Он очень интересный потому, что там упомянуты все герои зороастризма, но немножко нудный оттого, что все они там даны в одинаковом рефрене. Мы с вами сейчас послушаем с восемьдесят седьмого по девяностый параграфы Фравардин-Яшта в переводе Софьи Петровны Виноградовой из Института языкознания РАН. Речь там идёт о фраварши первых героев зороастризма.

«Мы чтим фраваши Гайа Мартана праведного, который первым услышал думы и заповеди Ахура Мазды, и из которого [он, Ахура Мазда,] произвёл семью арийских народов. Мы чтим и судьбу, и фраваши Заратуштры Спитамы артовского, который первый добрую мысль подумал, доброе слово произнёс, первый доброе деяние сотворил, в качестве первого жреца, первого воина, первого скотовода; который в качестве первого причастного первым причастным сделался, в качестве первого притязающего первым добыл право на скот, и Арту (то есть праведность), и слово, и слух на слово, и власть; и всё, что есть доброе, Маздой созданное, артовского происхождения; который первый жрец, который первый воин, который первый скотовод есть, который первый отвратил лицо от дэвовского и человеческого отродья, который первый из существ, наделённых костями, восславил Арту, проклял дэвов, выбрал себе Веру (Даэну) как маздаясниец заратуштровский, враждебный дэвам, преданный учению Ахуры, который первым из земных существ произнёс слово, направленное против дэвов, следующее учению Ахуры; который первый из земных существ возвестил слово, направленное против дэвов, следующее учению Ахуры; который первый из земных существ провозгласил всё, сотворённое дэвами, недостойным почитания, недостойным восхваления, который могучий, обладающий всем, что делает жизнь хорошей, первый учитель стран» [Фравардин-Яшт, 87-90].

Вот что творит фраварши. Почему Заратуштра тождественен своей фраварши? Потому, что он сделал всё это. Фраварши весь год охраняют от дэвов родную землю, родной дом, каждый свой, где фраварши жил, «подобно доблестному воину». Ахура Мазда говорит Заратуштре в том же Фравардин-Яште:

«Если бы мне не дали помощь сильные фраваши праведных,
У меня не было бы скота и людей, которые из разных видов лучшие,
Друджу (лжи) сила, Друджу власть, Друджу костный мир принадлежал бы.
Между землёй и небом Лживый Дух [Друдж] сядет [победителем],
Между землёй и небом Лживый Дух победит,
[И] потом в победе побеждённому не уступит Злой Дух Святому Духу» [Фравардин-Яшт, 12-13]

То есть, «если бы не фраварши, я бы не победил» – вот что говорит Ахура Мазда в древнем Фравардин-Яште. Это совершенно удивительные слова: сам Ахура Мазда говорит, что он не всесилен, что идеи людей и люди, тождественные со своими божественными идеями, необходимы Богу. Без них он бы не победил. Вы понимаете, какую огромную миссию возлагает зороастризм на каждого человека? Человек – не марионетка в руках Бога, не просто служитель Бога. Он, если угодно, – спаситель божественного мира. И если бы люди-праведники не сконцентрировали всю свою силу, чтобы победить зло, и чтобы быть тождественными своим фраварши, тогда Ахура Мазда не смог бы победить ложь, и ложь царствовала бы в мире. Когда ложь царствует в мире, это значит, что праведников в нём мало.

Иногда у нас спрашивают – вот как же так, если Бог такой хороший, то почему у нас так много зла? Для зороастрийцев такой проблемы нет: Бог действительно хороший, но без людей Он бессилен на земле. Люди должны утвердить добро. Бог сотворил благих фраварши, которые всегда помогут своим земным контрагентам, своим земным alter ego, но только те должны сами этого захотеть. А если люди творят зло, творят гадости, то их фраварши от них отходят, и зло царствует в мире. У зороастрийцев всё логично и абсолютно понятно. И Ахура Мазда продолжает говорить во Фравардин-Яште о роли фраварши:

«Их великолепием и Хварно (это та божественная сила, божественная энергия, которую мы по-гречески называем «харизмой») воды текут, стремящиеся из источников неиссякаемых,
Их великолепием и Хварно на земле растут растения из источников неиссякаемых,
Их великолепием и Хварно ветры дуют, несущие облака из источников неиссякаемых.
Их великолепием и Хварно женщины зачинают,
Их великолепием и Хварно они легко рожают.
Их великолепием и Хварно они бывают наделёнными сыновьями.
Их великолепием и Хварно муж рождается красноречивый, в собраниях легко говорящий, у которого ищут ума, который Гаотэму (богатый быками) неверующего в споре победил (про Гаотэму часто говорят, что это Гаутама Будда, но скорее всего, это не так, и об обладателе имени Гаотэма мы ничего не знаем, будем считать, что это собирательное слово со смыслом - богач).
Их великолепием и Хварно Солнце своим путём идёт,
Их великолепием и Хварно Луна своим путём идёт,
Их великолепием и Хварно звёзды своим путём идут.
В сильных битвах они - помощь самая сильная - фраваши праведных.
Из фраваши праведных самые сильные, о Спитама, те,
Которые [принадлежат] первым учителям Веры.
Которые мужей, ещё не родившихся, обновителей [мира] Саошьянтов;
Из других фраваши живых мужей праведные — сильнее,
О Заратуштра, чем фраваши умерших, Спитама!» [Фравардин-Яшт, 14-17].

Оказывается, что фраварши, разделённые с телом человека, то есть, умершие святые, тела которых лежат на земле, менее сильны, чем ещё пребывающие в этой жизни праведники; самые сильные после Заратуштры и других древних праведных мужей – праведники ныне живущие. Опять же, это интересный акцент авестийской религии.

«И тот человек, который хорошо чтит при жизни фраваши праведных,
Станет покровителем страны, самым победоносным, властелином всех людей» [Фравардин-Яшт, 18].

То есть, тот, кто чтит божественные образы мира, будет управлять миром. Вот таков вывод этого гимна Яшта. В шестьдесят седьмом гимне Ясны этот момент раскрывается более конкретно:

«Я сопрягаю почитанием эти фраваши, что были вначале, - домов, селений, племен и стран, которые поддержали небо, которые поддержали воду, которые поддержали землю, которые поддержали Корову, которые поддержали дитя в утробе, окружив его защитой, предотвратив выкидыш» [Ясна 67:1].

Мир образов человеческих – да и вообще, образов мира, – живёт своей праведной жизнью, сражаясь со злом, или же живёт, подчиняясь злу, и в этом случае фраварши отлетают и люди творят зло. Ведь у них уже нет фраварши, которых они сами оттолкнули своими злыми делами. Потому-то к злодею после смерти и приходит отвратительная страхолюдина, которая и есть – образ человека без фраварши, а к достойному и праведному умершему подходит прекрасная дева, и она – это образ его фраварши, его веры, его добрых дел.

Шестьдесят пятый стих Фравардин-Яшта говорит о том, что этих фраварши много сотен, много тысяч, много десятков тысяч:

«Тогда продвигаются сильные фраварши праведных
Множеством во много сотен, множеством во много тысяч,
Множеством во много десятков тысяч,
Воды ищущие для своего рода, для своей деревни, для своей области, для своей страны,
Так говорят: "Да не будет наша собственная страна бесплодной и высохшей!"
Они сражаются в бою, в своём месте жительства,
Которое место проживания, жителей и обитателей поддерживающие,
Подобно мужам храбрым, воинственным, хорошо снаряжённым,
Которые борются за богатство, опоясанные поясом» [Фравардин-Яшт, 65-67].

То есть фраварши, словно валькирии, сражаются против дэвов и злых существ во плоти за своих родственников, за своих потомков, за свои деревни, за их благополучие. Но это – когда их почитают, а вот когда их не почитают, когда их в неверии отбрасывают, страна становится атеистической, богоборческой, сатанинской, тогда фраварши отходят, и всё проваливается в ужас, отвращение, гибель, экологическую катастрофу мира без радости и красоты, и правды. Таково это удивительное учение о фраварши, которое, я думаю, вы довольно ясно поняли.

5. Заупокойный ритуал в зороастризме

Зороастрийцы имеют довольно своеобразный заупокойный ритуал. Именно из-за веры во фраварши, из-за того, чтобы урван соединился со фраварши после смерти, надо заботиться о душе умершего близкого. На третий и на тридцатый день после смерти, а затем каждый месяц на протяжении года для этого нужно приносить жертвы. Потом это делается раз в год, в годовщину смерти, в течение тридцати лет. Раньше приносили кровавые жертвы, закалывали животных, но сейчас так не поступают.

Как я уже говорил, последние дни зороастрийского года, с десятого по двадцатое марта, посвящены умершим. Это празднество всех душ, Хама спат маэдайя, во время которого души приходят к живым и на восходе отлетают. В эти дни фраварши общаются с потомками умерших. В сорок девятом гимне Фравардин-Яшта говорится:

«Добрым, сильным, святым Фраваши праведных поклоняемся, Которые в свои дома прилетают во время Хамаспатмаэдая, которые здесь проводят десять ночей,
Осведомляясь [о родственниках].
Кто нас будет восхвалять, кто нам будет поклоняться,
Кто нас будет воспевать, кто будет произносить прославление,
Кто с мясом и одеждой в руках, с именем Аша-наса, чьё имя достойно уважения, кто достоин жертвоприношений, кому этот дар будет дарован, тот будет иметь пропитание нескончаемое во веки веков».
«Да пошлет Бог в дом твой стада животных и много людей, скорую лошадь и прочную колесницу, человека, умеющего молиться Богу и обладающего красноречием, чтобы председательствовать в собрании» [Фравардин-Яшт, 49-52].

Вот мечты, какими быть должны дары от фраварши. Вы, конечно, видите среди них богатства, прочную колесницу, но вместе с тем – умение молиться Богу и умение говорить, ораторство и председательствование в народных собраниях. Это указывает на то, что авестийское общество было обществом демократическим. Так же, как и древнееврейское общество, и многие другие общества. Так что традиция народной первобытной демократии здесь тоже ясно видна.

Что же касается захоронений, то по всей видимости, до Зороастра, умерших хоронили в могилах, как и повсюду, мы ведь помним, что уже в среднем палеолите неандертальцев хоронили в могилах. Так и Карл Хофманн в своей статье «Авестийская дахма», «Авестийская могила», говорит, что, безусловно, первоначально умерших хоронили [Karl Hoffmann. Av. Daxma // Zeitschrift fur Virgleichende Sprachforschung, 79. – 1965. – S. 238].

Но впоследствии захоронения для зороастрийцев оказались камнем преткновения. После того, как была уже произнесена проповедь Зороастра, стало непонятно, как поступать с телами. Дело в том, что мёртвое тело с точки зрения зороастризма – это зло, а не как в христианстве – благо, добро, мощи святых. Потому что Ангро-Майнью победил, а значит, мёртвое тело всё оскверняет. В зороастризме установлен очень сложный порядок очищения после касания мёртвого тела. Об этом вы прочтёте в книгах Авесты, я не буду говорить об этом подробно. Но мёртвое тело оскверняет всё – и землю, если оно было закопано в землю, и воду, если оно было брошено в воду, и огонь, если оно было сожжено в огне. Погребальный костёр индоариев Зороастр осуждал. Как же тут быть?

Хоронить стало уже нельзя, и тела начали выставлять на пожирание птицам. На самом деле этот обычай мы видим уже в Чатал-Хююке, в эпоху среднего неолита, я пытался в одной из лекций объяснить религиозный смысл этого обряда. И вот, в зороастризме он стал очень распространён. Тела относили на склоны, на голые безземельные скалы, и там тела умерших оставляли на пожирание птицам и зверям. Когда плоть распадалась, и дожди смывали все её остатки, кости собирали и помещали в специальные костные хранилища.

В пятой части Видевдата говорится об этом обычае выставления тел следующее: «И сказал Ахура Мазда: "Да, Заратуштра. Как ты верно сказал, Я, Ахура Мазда, гоню воду из моря Воурукаша с ветром и облаками. На труп Я, Ахура Мазда, несу (воду), на дахму (на дахма – это могила, или место выставления тела) Я, Ахура Мазда, несу, на мертвую плоть. Я, Ахура Мазда, несу, на кости Я, Ахура Мазда, приношу, незаметно Я, Ахура Мазда, уношу, их уношу в море Пуитика (Очищения). Они встают, перемешиваясь в сердце моря, чистыми текут воды из моря Пуитика в море Воурукаша к дереву добрых вод. Там растут мои растения, все разнообразных видов: сто, тысяча, десять тысяч. Их поливаю дождем Я, Ахура Мазда, пищу мужу праведному, пастбище корове добродетельной, чтобы хлебом мой смертный питался, от пастбища - корова добродетельная» [Видевдат 5:17-20].

Кости умерших омывает вода, и с остатками их плоти она очищается, она течёт в этот мир тысячи растений. Это один из образов рая, где и люди, и растения, и животные, в том числе коровы, все возрождаются к новой жизни – но добродетельной.

И действительно, в Западном Иране археологи нашли немало пещер-костехранилищ, оссуариев знатных семей, часто с обработкой входов в эллинистическом духе, что указывает на то, что эти костехранилища высекались в Селевкидское или Парфянское время. Произведения римско-кельтского историка I века после Рождества Христова, Гнея Помпея Трога, не сохранились целиком, но куски его «Филипповой истории» много раз цитируются разными византийскими авторами. «Филиппова история» – это, естественно, истории о Филиппе Македонском, Александре Македонском. То есть, этот текст очень тесно связан с Парфией, и в нём говорится: «Их обычный способ погребения это разрывание тела на куски птицами и собаками. Голые кости они, наконец, хоронят в земле».

Так что, это древний обычай, и в I веке он уже был отлично известен. Естественно, и во времена Александра Македонского он уже был известен, потому что сам Трог у парфян не путешествовал. Чаще, как свидетельствует археология, кости хоронили не просто в земле, а в ящике или урне, или в оссуариях в горах.

В Туркмении, в шестнадцати километрах к западу от Ашхабада, есть город, который называется Ниса. Это очень интересный археологический памятник. Археологи нашли там построенные, видимо, ещё при Митридате I, это 174-136 годы до Р.Х., памятники зороастрийской религии – круглый и квадратный храмы, мавзолеи со статуями фраваши. Армянский историк Агафангел в IV веке называет зороастрийцев «душепоклонниками», потому что они поклонялись праведным фраварши как великой святыне. Поклонялись не только Ахура Мазде, но и фраварши, душам умерших. Так что вы понимаете, какое значение фраварши имели для зороастрийцев.

В Нисе было найдено множество обломков статуй и статуэток, посвящённых фраварши. А некоторые из них сохранились целыми. Такие статуэтки назывались уздес, и это, конечно, аналог греческого «икон». Само слово «уздес» имеет значение призывания, представления, то есть, это призывание умерших. Такие маленькие статуэтки делали простые люди, и богатые люди - большие статуи, – это было распространено повсеместно.

Понятно, что выставлять умерших на вершинах гор – это дело сложное, и поэтому возникли так называемые Башни молчания, также именуемые Дах-ма, «могила». Зороастрийцы строили башни в пять-шесть метров высотой с решёткой внутри, на которую клали тела умерших. И когда тела полностью истлевали, кости осыпались вниз и постепенно разрушались. Башни молчания известны с III-IV века по Р.Х. Они упоминаются в реваятах, в частности, в письмах в Самарканд индийских зороастрийцев IХ века. Этот заупокойный обряд долго практиковался и в Индии, и в Иране, и в Средней Азии, но сейчас практически вышел из употребления. Только, говорят, в Шерифабаде, в Иране, ещё есть такие башни, где действительно хоронят.

Сейчас Башни молчания почти не употребляются по назначению, они закрыты потому, что этот ритуал теперь считается негигиеничным, кроме того, большие хищные птицы перевелись, их сейчас мало. И в основном в наши дни зороастрийцы всё-таки вынуждены хоронить своих умерших, а в Индии, в Бомбее, их даже кремируют, или хоронят в специальных цементных гробницах, чтобы разлагающееся тело не соприкасалось с почвой и почвенными водами.

6. Воскрешение умерших. Эра Разделения

Но это ещё не всё. После того, как человек умер, после того, как произошло разделение души и тела, а душа или соединилась с фраварши, или ушла к Ангро-Майнью, после этого в какой-то момент наступит то, что называется Ристаксес. Ристаксес – это воскресение, это центральный момент Возрождения мира или Чудотворения, Фрашагирд. Помните, в начале лекции мы упоминали о вопросе, какой доход, какой достаток получит умерший? Этот достаток, награда праведным, савах, воздаётся при Ристаксесе.

Зороастрицы, в отличие от большинства других народов, не верят в то, что мир становится всё хуже и хуже. У них нет этого пессимистического взгляда; наоборот, считается, что мир становится всё лучше и лучше. Когда пришёл Зороастр, он был в глубине падения, а потом, с каждым тысячелетием от Зороастра и до конца мира, до Ристаксеса, мир становится всё лучше и лучше. Каждую тысячу лет приходят новые саошьянты, мир постепенно улучшается, хотя зло в нём присутствует и свирепствует, а через три тысячи лет после земной жизни Зороастра (здесь присутствует детерминизм, предопределённость), свершится окончательная победа над злом. Это и есть Фрашокэрэти или Фрашегирд, Чудотворение. И главным элементом победы над злом будет Ристаксес, воскрешение всех умерших – и животных, и людей, и растений.

После этого наступает Эра Разделения, Визаришн, эра, когда зло и добро будут разделены. Добро вновь отделяется от зла, зло уничтожится, и разделение будет продолжаться вечно. Ахура Мазда, язаты и добрые люди будут всегда жить в мире и благе. Но без тел души не ощущают полного блаженства, поэтому после Фрашегирда произойдёт соединение душ с будущими телами, тани-пасен, и земля отдаст кости всех умерших. Вы помните, что в Евангелии и в Деяниях апостолов, и в Посланиях апостолов говорится о воскресении мёртвых. И говорится, что мёртвые тела восстанут, но, конечно, это будет другая плоть, не та плоть, которая была в этом грешном мире, как говорят зороастрийцы, в мире Смешения. Это будет новая преображённая плоть.

В одной из гат Заратуштры сказано: «Но к нему (к человеку) придет (Спента Маинью) с Властью, Благим Помыслом и Ашей, а облик ему даст вечное единство (Хаурватат), Благочестие (Армаити) – дыхание. Среди них он будет для Тебя первым при воздаянии металлом» [Ясна 30:7]

Правильнее будет перевести – при испытании металлом. То есть, все Амеша Спента воскресят человека.

«Это же желанное, о Мазда, вы дадите плотской жизненной силе, за деяние Благого Помысла (тем), кто в общине Коровы стельной. Ваше доброе сознание разума, о Ахура, с Ашей ты взращиваешь в общине» [Ясна 34:14]. Сами иранцы понимают эти слова как обещание воскрешения.

Поздние тексты, уже IХ века по Р.Х., в частности, знаменитое творение «Дадестан-и Дениг», созданное Задспрамом, сыном Гувадяма, говорит: «Пять стихий принимают телесные останки умершего – земля принимает плоть, кости и жир; вода – кровь; растения – волосы тела и головы; свет принимает огонь; ветер принимает дыхание жизни моих созданий, глаголет Ормузд» [Дадестан-и Дениг, 34:8-19].

В этом же произведении Заратуштра спрашивает Ормузда: «О Господь Мудрый, что до тех, кто во плоти, кто отошел в землю, в Восстановление (срав. Греч. анастасис = восстановление), будут ли они вновь во плоти или будут подобны теням? – Они будут во плоти вновь, они восстанут». [Дадестан-и Дениг, 34:1-2].

А в Замйад Яште говорится:

«Когда сотворят Преображенный Мир,
нестареющий, неумирающий, неувядающий, негниющий,
вечноживущий, вечноспасительный, вольновластный,
когда восстанут мертвые, придет бессмертный Оживитель
и сотворит согласно воле Преображение мира.
Станут бессмертными живые творения, которые возвещают Ашу.
Исчезнет и пропадет ложь, откуда пришла на погибель праведному.
Ее род и существо губительное пропадет - таков Приговор!» [Замйад Яшт, 19:11-12].

«Вновь восстанут умершие, вернется жизнь в безжизненные тела, от которых жизнь отделилась» [Вестергаард 4:3].

Воскреснут все, начиная от Гая Марэтана, Машья и Машьяни, первых людей, и все увидят свои добрые и злые дела. Праведники и грешники сядут порознь. Как я уже говорил, все умершие взрослые будут сорокалетними, а дети – пятнадцатилетними.

И после этого будет Последний Суд. Судит или сам Ахура Мазда, в гатах – с помощью Аши, – или Сраоша. Сраоша – это Совесть или Дух совести, Ангел дел. Момент роли именно дел, как определяющей на суде, здесь особо подчёркнут. Мысли и слова тоже нужны, но самое главное – дела. За неправедные дела человек не прощается: cвоими делами люди сами ввергают себя в рай или в ад. Иногда зороастрийцы говорят, что на Последнем Суде будут трое судей – Сраоша, Митра и Рашну. Рашну – это Справедливость, он взвешивает на весах добрые и злые дела человека, совсем как на древнеегипетском суде Анубис.

В тридцать первом гимне Ясны об этом сказано так: «Кто придет к правде, блистательное у того будущее. Вопль, Долгая жизнь во тьме, дурная еда, слова «О увы!» - К такому бытию через собственные деяния вера вас приведет, о злые» [Ясна 31:20].

В тридцатом гимне Ясны говорится: «Как вы, о смертные, соблюдаете заветы, установленные Маздой, о добром пути и беспутье, как и долгого страдания лживым и оживляющего спасения праведным, так в соответствии с ними придет (к вам) блаженство» [Ясна 30:11].

То есть, за ваши дела – и только за дела – вы всё получите. Никакие жертвоприношения, никакие молитвы – всё это не важно, – а важны только дела правды или лжи. Молитвы и жертвоприношения – лишь средства для того, чтобы быть праведным. Как зарядка – средство для того, чтобы иметь крепкое тело. Вы живёте не для того, чтобы делать зарядку, а зарядка нужна для того, чтобы вы жили. Так же и молитва, и жертвоприношение нужны для того, чтобы вы были праведны, но они ценны не сами по себе.

В сорок третьем гимне Ясны говорится: «И когда Ты скажешь мне: «Ты достиг Аши в просветлении!» И Ты не проявишь невнимания ко мне,
Чтобы восстать прежде, чем придет ко мне Послушание в сопровождении наделяющей богатством Награды,
Которая распределит награды сторонам при спасении» [Ясна 43:12].

Это Заратуштра говорит Ахура Мазде. Рай на авестийском языке – это бехешт, «наилучшее», а ад – дузакх, «наихудшее», «мучительное». Всё очень просто. Всё понятно. В гатах сказано, что в раю праведники будут с Воху Ману, что они всегда будут видеть Ахура Мазду, что они будут обладать целостностью и бессмертием. А души грешников обречены на вечные муки – утайута. Сорок пятый гимн Ясны гласит:

«(Он), Спасительных благ щедрости Которого взыскуют
Те, кто живет, кто был и кто будет.
Душа праведного сильна в Бессмертии и вечности.
Что (причиняет) несчастье лживым мужам –
И это (своей) Властью сотворил Мазда Ахура» [Ясна 45:7].

То есть, Ахура Мазда своей властью сотворил этот принцип, что лживым мужам – горе, а праведникам – блаженство. Но выбор делает сам человек.

После этого Арьяман (дружба) и Атар (огонь) расплавят весь металл гор, и он потечёт на землю огненной рекой. Все люди должны будут пройти эту огненную реку. Помните, я в начале лекции говорил об образе суда, предложенном Максимом Исповедником? Для праведных эта огненная река из расплавленного металла будет как парное молоко, а для нечестивцев – как огненный металл [Больш.Бундахишн 34: 18-19]. Собственно, так испытывали людей и в древних традициях, в том числе и на древней Руси. Если человек возьмёт раскалённый металл, и он его не обожжёт, значит, человек не лжёт. Если же обожжёт – значит человек лжёт (Русская правда, ст.17).

Грешники умрут второй смертью и навсегда исчезнут из мира, хотя будут продолжать испытывать духовные страдания. Дэвы и силы зла уничтожатся в последней битве с язатами, а река огня сожжёт в преисподней и Ангро-Майнью [Бундахишн 34:23. Менок-и-Крат 8:11-15].

Это соответствует двадцатой главе «Откровения от Иоанна»: «Диавол, прельщавший их, ввержен в озеро огненное и серное, где зверь и лжепророк, и будут мучиться день и ночь во веки веков… И кто не был записан в книге жизни, тот был брошен в озеро огненное» [Откр.20: 10;15].

То есть, это индоевропейское знание последней битвы, которая, как вы помните, была описана и в скандинавских Эддах. Но только в зороастризме это последняя битва – зеркало изначальной битвы Аримана с Ормаздом [M. Eliade. History of religious ideas. Vol. 2 - p.321].

Как вы помните, Ариман и Ормазд сразились в битве, и сначала Ариман даже победил Ормазда. А вот в последней битве Ормазд победит Аримана, но победит Он благодаря праведникам, живым и умершим. Люди имеют огромное значение для этой победы. После этой победы, после того, как праведники пройдут через расплавленный металл, как через парное молоко, Ахура Мазда и Амеша Спента совершат последнее священнодействие. Они приготовят белую хаому, которая даст всем воскресшим святым бессмертие. Воскресшие станут цельными в словах, делах и мыслях. Земной мир, восстановленный в первозданном великолепии, до нападения на него Ангро-Майнью, станет им обителью, и семьи умерших соединятся вновь, и будут счастливы в вечности. «Ахура Мазда, Амеша Спента, все язата и люди будут вместе… повсюду будет как в весеннем саду, в котором всевозможные деревья и цветы. И это всё будет творением Ахура Мазды» [Дадестан-и-Диниг Ривайат 48:90-107].

Ад опустеет после гибели Ангро-Майнью и станет частью обновлённой земли [Бундахишн 30; Дадестан-и-Диниг 32:14]. Новые радости будут высокого духовного свойства. Об этом пишет исследующий зороастрийские эсхатологические представления Ларс Олоф Юнатан Сёдерблум, архиепископ Упсалы, крупнейший религиевед начала ХХ века. Он умер в 1931-м году, а в 1930-м году был удостоен Нобелевской премии мира. Он как раз подробно исследует представления о будущем в маздаизме.

Мирча Элиаде, подводя итог зороастрийской традиции, пишет в «Истории религиозных идей»: «Ормазд в сущности создал мир для того, чтобы победить и упразднить зло. Космология уже предполагает в себе эсхатологию и сотериологию. Поэтому космическое время теперь не круговое, а линейное, оно имеет начало и потому должно иметь конец. Протяжение времени является пусть не прямым, но следствием нападения Аримана. Создавая линейное и ограниченное время, как период, во время которого должно происходить сражение со злом, Ормазд дал ему смысл и напряженнность (борьба должна длиться все время вплоть до конечной победы – А.З.). Потому можно утверждать, что Он создал линейное время как пространство для священной истории. В этом огромное своеобразие Маздеянистской мысли» [M. Eliade. History of religious ideas. Vol. 2 – P.315].

Я действительно думаю, что эта идея священной войны добра и зла, отчасти созданная Зороастром, отчасти – наследовавшая древнейшие арийские и, даже глубже, общечеловеческие верования, отчасти – принявшая что-то из христианства, ислама, иудаизма, при этом давшая намного больше христианству, иудаизму и исламу, совсем немного взявшая у индуизма, вся эта традиция, конечно, очень ценна для нас. Это одно из сокровищ мировой духовной культуры. И поэтому я очень рад, дорогие друзья, что мы могли с ней познакомиться.