1. Кришнаизм как особая религиозная традиция
2. Три великих качества Кришны
3. Человек, и в то же время – всемощный Бог
4. Детство и юность Кришны
5. Кришна и гопи
6. Храмы города Каджурахо
7. Зрелость, жёны и смерть Кришны
8. Божественная любовь: Кришна и Радха

1. Кришнаизм как особая религиозная традиция

Дорогие друзья, сегодня, 30 августа 2023 года, я читаю двенадцатую лекцию в модуле «Индуизм» – и сто сорок первую лекцию по истории религиозных идей. Эта лекция посвящена проблеме кришнаизма, наверное, самой популярной ныне в Индии религии, и наиболее известной, наиболее распространенной форме индуизма в современном мире за пределами Индии.

Безусловно, кришнаизм берёт своё начало от почитания Вишну. Вы помните, что образ Вишну в Ведах связан в первую очередь с так называемыми Тремя шагами Вишну, которыми он освобождает вселенную, и образ карлика, который обманывает ужасного демона, поработившего мир, и освобождает вселенную, является одной из аватар Вишну. В представлениях современных индийцев – и индийцев последних двух или двух с лишним тысяч лет, – Вишну является держателем мира, хранителем мира.

Он изображается спящим на змее Шеше. То есть, на змее, который сам олицетворяет собой инобытие и вечность. Он спит на этом змее Шеше в океане небытия – в том, что египтяне назвали бы Нуном. Из Его пупа вырастает лотос с Брахмой – творцом мира. То есть, творение мира вторично от предвечной божественной бытийности. И это соответствует известным словам из Х мандалы Ригведы:

«Из пупа Нерождённого (а-джа) выступает Нечто,
На котором находятся все существа.
Вы не сможете найти Того, кто породил их» [Ригведа Х, 82:6]

Таковы слова Ригведы. Хотя в индуизме и почитают творцом вселенной Брахму, но здесь в слове «творец» есть некая уступка западному пониманию понятия creation, «творение мира». На самом деле это ведическое представление, что «Из пупа Нерождённого выступает Нечто, на котором находятся все существа», оно сохраняется, и речь тут не идёт об их порождении или сотворении. Мир то уплывает в небытие, то вновь выходит из небытия к бытию, но мир вечен, таково представление большинства индийцев. Однако призвание мира к бытию ─ это задача Брахмы. Брахма призывает мир к бытию – или, по европеизированным представлениям, творит вселенную, и после этого пробуждается Вишну, чтобы править миром.

Вишну – правитель мира, четырёхрукий, темно-синий, в его руках атрибуты – раковина, диск, жезл и лотос, и все они имеют свои символические коннотации. На своей птице, Гаруде, Вишну парит над миром и управляет им. Вишну в Вишнуизме ─ это Васудэва, то есть, Бог Вседержитель. Его супруга, Лакшми, это его сила, его нисходящая энергия, и одновременно, как вы помните, Лакшми – это счастье, удача, то есть, всё, что есть прекрасного в бытии.

Надо сказать, что в принципиально вишнуитском по своей основе тексте Махабхараты, как раз в Бхагавадгите, присутствует некая двойственность. В Бхагавадгите, как вы помните, Кришна объясняет Арджуне глубинный смысл бытия, а Кришна ─ это аватара Вишну, что признают все вишнуиты. Но является ли Кришна лишь маской Вишну, или же Кришна ─ сам Вишну всецело, это открытый вопрос для экзегезы Бхагавадгиты. Одни, то есть, вишнуиты, трактуют его в пользу того, что Кришна ─ это аватара Вишну, и поэтому всё, что там говорится, имеет отношение к Вишну, а Кришна только как аватара всё говорит, всё являет Арджуне и миру.

Другие же, то есть, кришнаиты, считают, что Кришна и есть истинный, всецелый Бог, потому что он неотделим от Вишну. Он – полностью Вишну, воплотившийся и вочеловечившийся. В Бхагавадгите Кришна говорит: «То, что семя существ растущих, – это тоже Я, знай, Арджуна: ни живущего, ни неживого существа без меня не бывает» [Бхг. 10:39]. Вы понимаете, что семя – это концентрированная, зародышевая форма, в которой целиком присутствует будущее растение. В семени баобаба – гигантский баобаб, в семени человека – огромный человек с его интеллектом, духовным миром, который был зачат этим семенем и был рождён. Так что вот таким семенем для всего бытия, для живого и неживого – для камня, человека, растения, птицы, для богов – для всего этого основой является Кришна. Так полагают кришнаиты.

Здесь важно заметить, что разрушение мира происходит независимо от воли его творца. Эту богословскую неувязку или, по крайней мере, проблему, религиозно-философские школы Индии решают по-разному. Когда мы слышим слова Христа, обращённые к ученикам: «не ваше дело знать времена или сроки, которые Отец положил в Своей власти» [Деян. 1:7], мы должны понимать, что индуист так не скажет почти никогда. Потому что разрушение мира, махапралайя, наступает естественным образом через определённый промежуток времени. И аватары, то есть, явления Вишну, происходят лишь для того, чтобы удержать мир от гибели раньше предусмотренного срока, гибели по слишком большой злобе людей, а не по естеству.

Примерно так же любой человек рано или поздно умрёт, и никакая медицина не в силах предотвратить смерть человека. Но что делает медицина – она помогает человеку дожить до его предельного возраста, она помогает не умереть раньше времени. Вот, собственно говоря, примерно в том же и смысл аватар. И поэтому Кришна, как всецелое воплощение Вишну, это не тот, кто делает мир бесконечным – этого не делает никто. Кстати говоря, этого и Христос не делает. Кришна – это тот, кто держит этот мир и не даёт ему погибнуть раньше срока, и одновременно помогает людям достигать совершенства, выходить из колеса сансары, избегать страданий.

Кришна – историческая личность. Он - вождь народа ядавов. Возможно, именно он упоминается в Чхандогья-упанишаде, одной из древнейших Упанишад, как ученик Гхоры Ангираса: «И, передав это Кришне, сыну Дэваки, Гхора Ангираса – а он освободился от желаний – сказал: «Пусть в час смерти прибегают к таким трем [мыслям]: «Ты – негибнущее, ты – неколеблемое, ты – сущность жизни»» [Чхандогья уп. 3:17,6].

Классическая интерпретация Упанишады говорит о том, что речь здесь идёт о Брахмане. Но уже то, что тут присутствует некая триада, намекает на Вишну. В некотором смысле это тоже Три шага Вишну, но только, я бы сказал, символические, не пространственные, а понятийные. И коль здесь упоминается Кришна, сын Дэваки, то Кришна и Вишну уже каким-то образом связаны в этой Упанишаде. Это, пожалуй, самое раннее упоминание Кришны.

Васудэвой мыслится уже не Вишну, а Кришна. То есть, аватара Вишну заполнила собою всё – не просто некая, если угодно, видимость, наполненная содержанием Вишну, явилась миру, – нет; сам Бог, Кришна, вечный, прибывающий по ту сторону бытия и небытия, ибо он с Вишну – одно, Он явился миру. Явился под именем Кришна, так же, как в христианстве Предвечный Логос явился в мир с именем Иисуса Христа.

По мнению Дандекара, это учение о явлении предвечного Бога, который присутствовал в океане небытия до творения и вне творения мира, и Он же является в мире как человек, распространяется как раз в то самое время, что и учения буддизма, джайнизма, а также тех школ, которые пытались возродить ведические практики в эпоху их кризиса, то есть, в период с VII по IV век до Рождества Христова. Дандекар пишет:

«В 7-4 вв. до Р.Х. кроме новых учений буддизма и джайнизма, и школ, пытавшихся возродить Ведические практики, складывается Кришнаизм, как особая религиозная традиция богопочитания» [Encyclopedia of Religions. 14. P. 227. R.N.Dandekar].

2. Три великих качества Кришны

Кришна являет собой три великих качества – према, божественной любви, то есть, любви высшего к низшему, любви Бога к миру, рупа, красоты в совершенной форме, великолепия, и лила – очаровательной, но не имеющей цели игры. И я бы даже не сказал, что это олицетворение. Эти три качества, которые, на первый взгляд, соблазняют нас тем, что они похожи на платоновские совершенства – совершенство красоты, совершенство правды и высшее божественное совершенство бытия, – в действительности они другие, и они исключительно отзываются на устремления сердец в Индии.

Лила – это игра ради игры, радость ради радости, танец ради танца. Мы всегда обо всём задаём вопрос – для чего? А индиец бы сказал – а вот само по себе, и англичанину объяснил бы так – just for nothing, вот что такое лила, это само по себе прекрасное действие, не имеющее цели. Потому что, дорогие друзья, и это как раз не очень хорошо понимал Аристотель, цель всегда предполагает несовершенство, к ней двигающегося. Если ты стремишься к какой-то цели, то ты, естественно, этой цели ещё не достиг, соответственно, ты не совершенен, поэтому ты и стремишься. А если ты уже есть – обладание всем, то твоё существование – просто радость бытия, просто радость и игра жизни. Такое бытие бесцельно.

Здесь, дорогие друзья, мне приходится подбирать каждое слово, потому что наша европейская культура, сотканная Египтом и Месопотамией, а потом перевоплощённая и нам известная в христианстве, исламе и иудаизме, она далает несколько другие акценты. И из-за этого мы порой ошибаемся – мы очень легко ошибаемся. Вот я и пытаюсь не ошибиться, и поэтому думаю в этой лекции над каждым словом.

Из этой идеи божественной любви - према, красоты - рупа, и бесцельной игры - лила, ответной реакцией является бхакти – любовь низшего к высшему, женского к мужскому, зависимого к тому, от кого он зависит. Бхакт влюблен в Бхагавана, а Бхагаван – Бог по определению, – Он испытывает другое чувство, не чувство бхакти, а чувство према. Бхакти – это любовь-верность, а высшая бхакти, по слову Бхагавадгиты, ─ это горячая любовь, соединенная с соработничеством с Ишварой, с Кришной, в созданной Им вселенной – или в выведенной Им к бытию вселенной. То есть, любовь-верность, любовь-долг – это бхакти, а любовь не по долгу, а по такому непреодолимому глубочайшему чувству ─ это высшая бхакти, и это соработничество с Богом.

Мы хорошо представляем себе, что есть понятие супружеского долга, когда женщина слушает своего мужа, вступает с ним в интимные отношения, потому что она его жена, но она не в большой степени предана ему, она его не так сильно любит. Если же это глубочайшая любовь, страсть, которая заставляет женщину во всем радостно следовать воле мужа, угождать ему во всём, в том числе и в любовных утехах, то это есть высшая бхакти на земле.

Что касается пары Кришны и Вишну, то еще Рамануджа в ХI веке делал в ней акцент на Вишну, а не на Его аватаре. Поэтому религиозная традиция Рамануджи – это шри-вайшнавизм, то есть, почитание Вишну. У Раманужди бхакти практически идентична джняне – знанию, знанию того, что Вишну есть высшая божественная реальность. А парабхакти, высшая бхакти, идентична прапатти – подчинению Господу в результате страстной любви к Нему. Прапатти также зовется у Рамануджи сарана-гатхи – это полное подчинение Господу, пребывающее в сердце любящего поклонника, Сарана-гатхи полагает миста вечным слугой Вишну и позволяет оставаться с Ним.

Бхакти, по Раманудже, имеет шесть внешних проявлений. Эти внешние проявления любви отчасти похожи на проявление страстной человеческой любви. Во-первых, это ограничение в пище – вы ведь знаете, что страстно влюблённой, когда она в разлуке с любимым, ничего и в рот не идёт. Во-вторых – это полное равнодушие к материальному стяжанию: о чём можно думать, если ты вдали от своего возлюбленного? Третье качество – это непрестанное деланье добра, четвёртое – постоянные молитвенные упражнения. Сравним их с разговорами по телефону с любимым или с постоянными воспоминаниями о любимом, если нет возможности с ним говорить по телефону. Пятое – это благородное поведение: даже в разлуке с любимым девушка хочет быть достойной своего любимого, чтобы он её не стыдился, не стеснялся, не бросил. Поэтому она не позволяет никому другому к ней подступать, во всём ведёт себя благородно и достойно. А шестое качество ─ это свобода от уныния. В Евангелии говорится, что совершенная любовь изгоняет страх [1 Ин 4:18] – и это примерно то же самое. Любовь даёт свободу от уныния [Рамануджа. Гита-бхашья. 11:557].

Но Рамануджа в другом своём произведении, Ведартха-санграхье, также подчёркивает необходимость для аскетического деланья благодати от Бога и избранничества Бога. Тот, кого Бог не призвал, тот, кого Бог не избрал, он и не способен к такой любви [Ведартха-санграха. 251].

У Мадхвы, другого замечательного религиозного мыслителя веданты, адвайтиста, в его комментариях на Махабхарату о бхакти говорится так: «Эта твёрдая и неизменная любовь к Богу, которая превосходит все иные узы любви и привязанности, и основанная на верном знании и убеждении в Его великом могуществе, она и зовется бхакти. Такой любовью достигается освобождение (мокша)» [Махабхарата Татпарья Нирная 1:86].

Опять же, мы видим, что «она превосходит все иные узы любви и привязанности». Нас иногда шокируют эти слова Христа: «Кто любит отца или мать более Меня, недостоин Меня; и кто любит сына или дочь более Меня, недостоин Меня» [Мф. 10:37]. Как же так? А вот так, любовь к Богу должна превосходить всё остальное, иначе это не прапатти, иначе это не парабхакти, и она ничего не достигнет.

И действительно, говоря о сильнейшей любви, уже не индийский мыслитель, а замечательный русский религиозный философ, Пётр Михайлович Бицилли, который был изгнан большевиками, эмигрировал, преподавал в Софии в университете и умер в нищете в Болгарии в 1953-м году, с радостью принимая смерть от рака лёгких как избавление от огромных страданий в этой жизни. Бицилли теперь переиздают, теперь ценят, но при жизни он был совершенно забыт в нашей соседней дружественной Болгарии и, надо честно сказать, был ещё более забыт в Советской России. В своей книге «Элементы средневековой культуры» Петр Бицилли пишет о любви:

«Любовь имеет ассимилирующее свойство: путем любви любящий становится во всём подобным любимому "переходит в него", делается таким же, как любимый, "сращивается" с ним. Любящий Бога отождествляется с Богом. Это – высший пункт, предел и венец преодоления своей самости, торжество над человечностью, но, в то же время, и высшее самоутверждение. Душа и перестает быть сама собою и, вместе с тем, остается тождественной самой себе» [П. М. Бицилли. Элементы средневековой культуры. СПб, 1993. – с.31].

Конечно, это определение любви, данное в системе западной культуры, и Бицилли пишет о средневековой западной культуре, но оно должно оставаться у нас в памяти в течении нынешней лекции.

3. Человек, и в то же время – всемощный Бог

Замечательный и великий Шанкара, который, как вы помните, фактически был создателем кевала адвайты, то есть, строгого монизма, одновременно разработал и идею так называемого «смарта сампрадая». Слово «смарта» происходит от смрити – «писание». Это не божественное откровение, а некая созданная людьми религиозная традиция. И Шанкара говорил, что любая религиозная традиция ведёт к Богу, под каким бы Его именем ни почитали, под каким бы именем Ему ни поклонялись. Смарта сампрадая переводится как традиция смартизма, традиция смрити. Одни поклоняются Ганеше, другие – Шиве, третьи – Вишну, другие – Сурье, а кто-то поклоняется богиням – Лакшми, Дурге. Кто-то поклоняется Богу в его апофатическом, неявленном образе, ниргуна, или же в катафатическом, то есть, явленном образе, сагуна, но это неважно. Имя неважно – это говорит Шанкара в IХ веке после Рождества Христова. А важно то, чтобы ты горячо любил и поклонялся, чтобы ты имел вот эту страстную любовь к Богу, чтобы ты стремился к Нему, а не к миру. Если же ты будешь иметь страстную любовь к деньгам, к девушкам, к власти, то никаких религиозных чудес с тобой не произойдёт, духовной цели ты не достигнешь.

Возвращаясь к кришнаизму, заметим ещё раз, что там, где Кришна рассматривается исключительно как аватара Вишну, правильней говорить о вайшнаве и вишнуизме. Там же, где речь идёт о почитании Кришны как такового, можно говорить именно о кришнаизме. И в первую очередь это три сампрадайи, то есть, три традиции, названия которых вам известны – Валлабхи, Нимбарки и Чайтаньи. Вот здесь, дорогие друзья, мы подходим с вами к важнейшему и не всегда понимаемому теми, кто изучает индийские традиции, моменту. В поклонении именно не Вишну, а Кришне, как Высшему Богу, как пурна аватаре – единственному полному воплощению Вишну, – проявляется стремление к очеловечиванию Бога-Творца. Вдумаемся в это: когда-то в Ведах знатоки говорили о Махапуруше, о Человеке, как о той сущности, из которой произошёл мир, произошли боги, произошло всё. И вот это Нерождённое, из которого выходит нечто, и Пуруша, который в 90-м гимне Х мандалы Ригведы приносит сам себя в жертву, чтобы создалось бытие мира, это одно. Это - невероятная бездна откровения.

Но уже в последние века до Рождества Христова – и тем более после Рождества Христова, это древнее знание кажется в Индии слишком отвлечённым. Собственно говоря, кризис Вед во многом вызван именно тем, что это знание забылось, стало казаться странным, непонятным. Помните слова евангелиста Иоанна: «О том, что было от начала, что мы слышали, что видели своими очами, что рассматривали и что осязали руки наши, о Слове жизни, - ибо жизнь явилась, и мы видели и свидетельствуем, и возвещаем вам сию вечную жизнь, которая была у Отца и явилась нам, - о том, что мы видели и слышали, возвещаем вам» [1Ин.1:1-3]. Конечно, никто не отрицал Вед, но это знание деактуализировалось. Это всё было когда-то, это было до творения мира, а вот людям надо знать, что Бог был среди людей в историческое время как человек, что Он – вполне человек и потому слышит мольбу человека. Что Он – не нечто абстрактно божественное, а человек, и в то же время – всемощный Бог. Поэтому он может и слышать молитву, как человек, и исполнить эту молитву, как Бог, во благо просящего.

Именно поэтому, как мы сейчас увидим, в Бхагавадгите Кришна понимается как высшая форма Брахмана. Не Брахман бесконечно выше Кришны, а Кришна – высшая форма Брахмана. Это традиция погружённого в историю бытия Богочеловека с огромной значимостью обеих составляющих этого слова. Она не родилась в Индии, не родилась с Кришной; это очень древняя интуиция.

Мы её видим на Западе в египетском учении о Горе, который, как вы помните по «Памятнику мемфисского богословия», является Сердцем Птаха, и одновременно был рождён Исидой среди людей, и он помогает своему убитому Сетом отцу Осирису победить смерть и воскреснуть. Это Гарпократ, Гор-младенец, который живёт среди людей. Когда маленький Гор с Исидой оказывается на одном из островков Дельты, рыбаки привозят ему пищу. Это было давно, но это было в совершенно историческое время, – убеждены египтяне. Гор – вполне бог, Гор Ур, Гор Древнейший, но это и Гарпократ. Особенность Египта в том, что Гор – не человек, его человеком не называли. Он бог, но бог, существующий среди людей в человеческом бытии, в человеческое время.

Еще ближе к Кришне шумерский образ Думузи, возлюбленного Инанны. Он уже человек, хотя тоже – частично человек, частично – бог. Он человек, он пастух среди других людей, среди стад животных. И он влюблён в прекрасную Инанну, которая избирает его своим мужем. Но одновременно Думузи – это Великий Дракон Небес, Ама-ушумгаль-анна, то есть, великое божество. И вот это единство божественного и человеческого в Индии позабылось, позабылся образ Пуруши, и человечество очень страдало от того, что Бог далёк.

И вот отсюда появляется учение о Кришне как о божественной и полной аватаре Вишну, как о Вишну среди людей, как о Боге среди людей, как о Боге в истории. Кришнаизм не отрицает ведические традиции народа, а старается подстроиться к ним, но игнорирует главное – ритуал Вед. Ритуал Вед становится ненужным, он превратился в магический обряд. И древний ритуал, превратившийся в магический обряд, кришнаит заменяет бхакти-прапатти – божественной любовью, то есть, живым и энергийным устремлением к Богу. Поэтому почитание Бога значимей жертвоприношений, хотя жертва и остаётся в кришнаизме, она там не отрицается. Но она мало что значит, кроме символического, материального выражения любви к Богу.

Включение прямо связанного с Пурушей образа Нараяны в кришнаизм и образ Кришны-Нараяны, это второй важный фактор в так называемом процессе брахманизации кришнаизма. То есть, кришнаизм принимается брахманской средой, принимается ортодоксальным индуизмом через Нараяну, который, с одной стороны, – это Кришна, а с другой – Владыка Вод, Изначальное Бытие, как вы помните, то, что в зороастризме называется Апам-Напат – Дитя Вод. Через этот образ кришнаизм также становится не враждебным традиции, а важнейшим элементом индуизма.

Уже в IV-VII веках по Р.Х. эпиграфические и нумизматические данные показывают, что Гупты почитали и Вишну-Кришну, и Бхагавана как Вишну. Хотя многие пришлые династии – Шаки, Кушаны, – не понимали и не принимали эту глубокую традицию. Именно в IV-VII веках по Р.Х. оформились главные тексты вайшнавизма – его пураны и тантрические самхиты.

Но сам по себе кришнаизм древнее. Безусловно, прав Дандекар, что он складывается в эпоху религиозного кризиса V─VII веков до Р.Х. Уже в I веке по Р.Х. тамильский поэт Наккирар, которого порой относят и ко II─I векам до Р.Х., написал в одной из своих поэм: «Некто синий под орлиным флагом…», и это – Кришна, а дальше он продолжил: «Некто белый с лемехом плуга под пальмовым штандартом», и это – Баладева-Баларама, старший брат Кришны. То есть, мы видим, что кришнаизм уже в это время процветал на юге Индии.

Первый рассказ о юности Кришны, известный в Индии, и центральный для кришнаизма (ведь юность Кришны, как мы сейчас узнаем, это центральный момент кришнаизма) это - знаменитая Харивамша. Её датируют II веком по Р.Х., и считают, что Харивамша это как бы девятнадцатая книга Махабхараты. Махабхарата состоит из восемнадцати книг, а девятнадцатая книга – дополнительная. О юности Кришны повествует вторая из трёх частей, трёх парв, Вишну-парва, состоящая из восьмидесяти одной главы – адхьяи.

В комментарии на Махабхарату Нилакантхи, «Бхарата-бхава-дипа», содержится комментарий и на Харивамшу. То есть, индийцы уже очень рано, во II─III веках по Р.Х., не сомневались в том, что Харивамша – это часть Махабхараты, величайшего вишнуитского эпоса, по своей основе. Соответственно, в него входит Кришна и его земная жизнь как важнейшая составляющая. Хотя, как я упоминал, споры о главенстве Вишну или Кришны между экзегетами Бхагавадгиты нескончаемы, характерно, что Брахман ─ это главная и высшая цель Упанишад, только вторичный, как говорит сам Кришна, относительно него образ в Бхагавадгите.

Опять же, те, кто говорят, что первичен Вишну, а Кришна – только аватара, полагают, что Кришна в Бхагавадгите рассказывает не о себе, а о Вишну. Те же, кто утверждают, как в кришнаитских сампрадаях, что Кришна и Вишну ─ это абсолютно одно, они считают, что Кришна тут говорит о Себе. Как бы там ни было, в четырнадцатой главе Бхагавадгиты Кришна объясняет Арджуне:

«Ибо Брахман этот бессмертный
и нетленный - на Мне основан;
Я - основа предвечной дхармы.
Лишь во Мне - совершенная радость» [Бхг.14:27].

То есть, Брахман основан на Кришне. Я уже несколько раз читал эти слова из восемнадцатой главы, из эпилога Бхагавадгиты, но напомню их снова в нашем контексте:

«Ставший Брахманом, ясный душою,
не скорбит он, не вожделеет;
кто ко всем существам одинаков,
тот достигнет Моей высшей бхакти.

Силой бхакти Меня он познает -
кто Я есмь и каков по сути,
а затем, суть Мою изведав,
он в Мое бытие погрузится» [Бхг. 18:54-55].

Кришна объясняет здесь, что когда человек становится Брахманом, осуществив tat tvam asi ─ высший принцип Упанишад, только тогда он познает через любовь суть Кришны и погрузится в Его бытие.

4. Детство и юность Кришны

Какова же земная история Кришны? Кришна воплотился и вочеловечился в конце Трета-юги, дабы дать людям руководство в духовной жизни на последнюю четверть эона человеческого бытия, на мрачную Кали-югу, в которой мы живём – или, как думают индийцы, доживаем свою жизнь.

Кришна родился в Матхуре около 3150-го года до Р.Х. в племени ядавов, как я уже вам говорил. Матхура – это вполне историческое место, не менее историческое, чем Вифлеем, в котором родился Иисус Христос. Отец Кришны – Васудэва, царь Матхуры, но одновременно это и Бог Вседержитель Васудэва. А имя его матери, как мы уже помним по Упанишадам, Дэвака, и оно означает «божественная». Его дядя, Канса, в имени которого средняя «нм» ─ это анусвара, сонорная буква, которая может транслитирироваться и как «н», и как «м». Канса ─ гонитель Кришны и всех детей Дэваки. Он мечтает завладеть престолом Васудэвы, то есть, у него совершенно земной интерес ─ стремление к власти.

И он, как царь Ирод, боявшийся потерять престол, поскольку, как вы помните, волхвы сказали ему, что родился царь иудейский, повелевает избить всех мальчиков Матхуры примерно того же возраста, что и сыновья Дэваки. И этот ужас Канса совершает ради того, чтобы завладеть престолом Васудэвы. Понятно, что так же, как и Христос, Кришна и его брат Баларама спаслись. Они бегут, или их увозят от Кансы во Враджу - район, расположенный довольно далеко от Матхуры. И во Врадже и Вриндаване, это рядом находящиеся области, их, Кришну и Балараму, воспитал простой пастух Нанда и его жена Яшода.

Индийская традиция, как и христианская, говорит, что воплотившийся Бог – царского рода. Как вы помните, в христианстве это потомки царя Давида, но потомки обедневшие, простые камнетёсы. Иосифа обычно называют плотником, но это немножко условно, потому что тектон по-гречески ─ это скорее «строитель», а в Иудее строили не из дерева, а из камня. Так что, скорее это европеизация профессии Иосифа. А Кришна, хотя он и сын царя, но он живёт в очень большой простоте у бедного пастуха Нанды и его жены Яшоды. И если весь период жизни Христа до его выхода на проповедь практически не описан в Евангелии, то здесь – наоборот, детские шалости Кришны – это самое главное в его земной жизни.

Кришна и Баларама поселились среди скотоводов племени абхира, к которому принадлежали Нанда и Яшода. Племя абхира живёт в Доабе Ганги-Ямуны, а Доаб ─ это междуречье на индийских языках. Племя живёт в золотом треугольнике Дели-Джайпур-Агра. Это нынешние штаты Уттар-Прадеш, Раджастхан и Харьяна, то есть, вполне исторически и топографически определённые места. Кришна – младенец, маленький мальчик, которого бесконечно любят Яшода и Нанда. Он большой хулиган и вор. Например, он ворует сливочное масло, чему Яшода возмущается, но, естественно, его прощает.

Тексты, в которых рассказывается о юности Кришны, – это Вишнупурана и Бхагаватапурана соответственно V и IХ века по Р.Х. Они признают Кришну и в царской, и в пастушеской роли. В то же время, он – озорной мальчик, который ворует масло, но он и мальчик, который проповедует истину. Он говорит пастухам Вриндавана, что не следует на горе Говардхан почитать Индру, потому что это бессмысленно и бесплодно. И пастухи перестают почитать Индру, перестают посещать его жертвенное святилище на горе Говардхан. Индра разгневался на них за это и послал страшный ураган, и тогда маленький Кришна поднимает саму гору Говардхан.

В Евангелии сказано: «Если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: «перейди оттуда сюда», и она перейдёт» [Мф 17:20]; «если кто скажет горе сей: поднимись и ввергнись море… сбудется по словам его» [Мк 11:23]. И Кришна говорит – поднимись, и он её поднимает одним пальцем. И под эту гору от урагана и грозы прячутся и жители окрестных сел, которые перестали приносить жертвы Индре, и их стада. Таким образом Кришна побеждает древнего Индру.

Он также укрощает змея Каалийя, яд которого отравлял реку Ямуну, на которой и находился Брадж, и откуда брали воду люди и пил скот. То есть, Кришна уже в это время, будучи ребенком, является устроителем и гармонизатором мира. Но главное ─ это Кришна-говинда, то есть, Находящий коров. Кришна – пастух, и отсюда название «Гитаговинда», «Песнь находящего коров». Звуки флейты Кришны-юноши – это зов Божий, призывающий оставить земное и искать божественной любви.

Когда Кришна возмужал и вошёл в возраст, в котором сексуальные чувства молодых людей уже сильны, и даже доминируют в их поведении, он призывает к любви всех девушек и женщин Вриндавана, которые его окружают. В этом смысле его песнь напоминает «Песнь Песней», но там содержатся намного более горячие образы, которые, конечно, для нашей эстетики ещё недавно были бы совершенно невозможными со своей откровенной сексуальностью. Но сейчас уже всё возможно.

Кришна – соблазнитель молодых женщин и девиц. Он танцует любовный танец раса-лила, и каждая женщина видит его танцующим только с ней. Этот танец – символ видимой близости, соединения, майтхуны, полового акта с Кришной. Это «Образ божественного и человеческого всецело сливающегося, что возможно благодаря силе любви – бхакти», – пишет Фридхельм Харди [Encyclopedia of Religions. vol 8. – Р.218].

Фридхельм Харди – один из крупнейших исследователей кришнаизма в современном мире. Он умер в 2004-м году. Профессор Харди преподавал в Кингс Колледж в Лондоне, у он немецкого происхождения, но уехал из Германии и был женат на индианке, математике Аруне Гокхали. По всей видимости, он понимал эту индийскую традицию намного лучше других. Его перу принадлежат такие книги, как «The Religious Culture of India: Power, Love and Wisdom» и «Viraha-Bhakti: The Early History of Krisna Devotion in South India». Он также написал для «Энциклопедии религии» Мирча Элиаде раздел о Кришне и Кришнаизме. Поэтому его точка зрения для нас очень важна.

Есть мнение, которое разделяет, кстати, и Фрид Харди, его обычно называют так, что первоначально в повествованиях о жизни Кришны отводилось больше места его героическим и назидательным чертам, которые присутствуют в Бхагавадгите. Но постепенно буколика Кришна Гопалы, то есть, Кришны Пастуха, его любовные отношения с пастушками, заполняют образ Кришны почти полностью. А образ царя, Васудэвы-Кришны, отходит на второй план.

5. Кришна и гопи

Кришна своей игрой на флейте вызывает пастушек из мира и земной обыденности, из объятий земных мужей и возлюбленных, и они бегут ночью к нему. Гопи, пастушки, ─ это души человеческие. Причём долгое время в Индии на этот счёт шла серьёзная дискуссия, схоластика Средних веков характерна не только для Европы, но и для Индии. Кто были эти девушки и женщины? Это чужие жёны, ублажающие своего любовника, гопи-паракия, или это возлюбленные, не связанные обетами иному мужчине, который отдают свою любовь Кришне, и только Кришне, гопи-свакия?

И этот многовековой спор о том, кем были гопи Кришны, был разрешён кришнаитскими учеными в 1717-м году. Победу одержали паракиявадины, то есть, те, кто говорил, что к Кришне приходили и девушки, и чужие жёны. Потому что любая душа – связанная на этой земле обетами, или не связанная, – стремится к Богу. Кстати говоря, это даёт большую свободу женщинам у кришнаитов – оговорюсь сразу, что эта свобода не предполагает свободу половых отношений, в этом смысле всё строго. Только брак. Но брак земной должен быть образом отношений любящих с Кришной.

Законы Ману для Индии никто не отменял, а они очень строго карают прелюбодеев: «Виновный в прелюбодеянии заслуживает смертной казни» [Ману 8:358]. Или – «Среди людей неизвестно ничего столь же вредящего благоденствию, как для мужчины в этом мире ухаживание за женой другого» [Ману 4:134].

Речь тут идёт не о разврате в обыденном смысле слова, не о вседозволенности, а именно о представлении, о горячей визуализации твоей любви к Кришне. Самая любимая из пастушек Кришны – это Радха. Богослов-кришнаит Рупа Госвами в ХVI веке в своей работе «Bhakti-rasamrta-sindhu» выделяет два типа любви к Кришне – ватсалья, то есть, телячья страсть, это любовь матери к младенцу или бабушки к маленькому внуку, и мадхурья – страсть возлюбленной к своему избраннику. Индия полна картинками и той, и иной любви.

Уже немолодые мужчины и женщины не способны представить эту горячую половую любовь как страсть, жертву. Старые люди могут исходить похотью, мы помним «Сусанну и старцев» Ветхого Завета, но вот любовь как страсть и жертва у них уже редко бывает. Разве что Тютчев в старческом стихотворении «Последняя любовь» говорит о какой-то искренней любви к молодой женщине – «О, как на склоне наших лет
нежней мы любим и суеверней…сияй, сияй, прощальный свет
любви последней, зари вечерней!», но он был поэтом-романтиком. Для людей, уже не способных к переживанию такой страсти, отлично подходит ватсалья, любовь к детям, внукам, которые тоже сводят с ума бабушек и дедушек, скажем прямо. Если мне не изменяет память, Валлабха Сампрадая как раз ориентируется на этот тип любви.

Но главное всё же – это мадхурья, страсть возлюбленной к своему избраннику. Важно, что речь здесь идёт о любви недостижимой, о страсти в разделении, о представлении соединения, а не о реальном соединении. Радха мучится ревностью, она нигде не может найти своего возлюбленного. И вот эта любовь-поиск, вспомним опять «Песнь Песней», это естественное чувство человеческой души, которая ищет Бога, казалось бы, нашла Его, обрела близость с Ним, но опять эта близость утрачена по той или иной причине, и душа томится поиском своего возлюбленного.

Сейчас я попробую перевести с английского стихотворение поэта Сурдаса, последователя Валлабхи, которое он написал в ХVI веке – кстати, на хинди, но на хинди я не читаю. Он именует Кришну Гопалом, то есть, Пастухом.

«Пастух украл мое сердце, мой друг.
Он украл через мои глаза и наполнил мою грудь,
просто глядя на меня. Кто знает, как он сделал это?
Мать, отец, муж, братья, другие
заполняют двор, заполняют мой мир.
Общество и Писание охраняют мою дверь –
Но этого недостаточно, чтобы сохранить моё сердце в покое.
Долг, воздержанность, семейную честь -
используя эти три ключа, я запру дверь перед ним.
Но он уже внутри моей груди.
Ничто не может меня от него спасти.
Ни интеллект, ни власть, ни благоразумие, ни ум.
Он - спрятанное сокровище, которое я не отдам никому.
И потом, говорит Сур, он (то есть Кришна),
Он украл меня одной мыслью, смехом и взглядом.
И моё тело опаляется тоской» [Сурдас. Сурсагар].

Позже, в лекции о народном индуизме, мы ещё будем приводить много, может быть, менее изысканных, но подобных этому стихотворению Сурдаса, стихов и песен. Здесь важна сама мысль о том, что эта любовь, страсть, – она превосходит всё, общественные отношения и семью, и мужа, и жену, и Писание, и родовую честь, всё, что угодно. Она больше всего этого.

В индийской эстетике есть категория раса, буквально – «аромат страсти» в данном случае. Раса ─ это аромат, аромат цветов, запах, когда красавица проходит мимо тебя, и её уже нет поблизости, а аромат её благовоний наполняет воздух, и ты распаляешься любовью к ней, даже не видя её. Только образ, когда она уже ушла, и остался лишь этот аромат, находящийся в воздухе. Раса должна обязательно присутствовать в тексте, вкус страсти должен быть ощутим читающим и смотрящим стихи или драмы. То есть, не должно быть некого холодного лицезрения, ты должен включиться в текст. Ты должен сопереживать, ты должен испытывать глубокие чувства, в том числе если этого желает поэт, и сексуальные чувства. Потому что любовь пастушек к Кришне ─ это сексуальная любовь. Любовь бабушки к маленькому Кришне – это, понятно, любовь к маленькому ребенку, это другое, но надо суметь показать любой тип любви, и сделать читающего, слушающего, смотрящего, сопереживающим, сочувствующим.

6. Храмы города Каджурахо

Это обязательный принцип, он особенно распространен у Шри Чайтаньи в кришнаитской сампрадае Чайтаньи, которая сейчас выплеснулась на мир через Общество сознания Кришны. И эта же традиция, как я думаю, присутствует и в архитектуре, и в скульптуре. Практически любой человек, который что-то знает о Индии, конечно, знает о знаменитых храмах столицы государства Чандела Каджурахо. Каджурахо была столицей Чанделы. В IХ─ХIII веках это был огромный город. Сейчас он занимает четырнадцать квадратных километров площади, но сейчас это не город, а археологический и архитектурный заповедник.

Династия Чанделы известна в Индии. Вообще, Чандела ─ это государство на территории штата Мадхья-Прадеш. Чандела остановила нападение мусульманской армии Махмуда Ганзеви. Это был передний фронт индуизма перед наступающим исламом. И в течение трёх с половиной, почти четырёх столетий Чандела удерживала этот фронт, но, наконец, под ударами делийских султанов государство Чандела пало во второй половине ХIII века. Большинство храмов города Каджурахо относятся к периоду с 950-го по 1100-й годы, естественно, после Рождества Христова. Это положение на передней линии фронта борьбы с исламом во многом обусловило характерные особенности храмовых комплексов Каджурахо.

Из восьмидесяти пяти великолепных храмов сохранилось двадцать. Эти храмы принадлежали джайнам, вишнуитам и шиваитам; они построены в североиндийском стиле нагара, с великолепными шикхарами. Шикхары ─ это вытянутые вверх пирамидальные башни, возвышающиеся над святилищами храмов как горные пики. Для шиваитских храмов это символ горы Кайлас, а для вишнуитов ─ горы Меру. Те, кто бывают в Индии, обязательно должны поехать в Каджурахо и посмотреть эту фантастическую красоту, которая сейчас во многом восстановлена и находится в хорошем состоянии.

Три главных храма построены из гранита, остальные – из песчаника различных светлых оттенков. После разгрома мусульманами город Каджурахо зарос джунглями. Это один из тех самых затерянных городов Индии, которые нам встречались у Киплинга в рассказах о Маугли – и не только. Каджурахо ─ как раз такой затерянный город Индии. В него, вроде бы, приходили медитировать аскеты – и джайнские, и индуистские, но он никому не был известен. Это был город, поглощенный лесом.

В 1838-м году индийцы привели к этим руинам храмов британского капитана Т.Берта, а в 1850-е годы индолог Фридерик Мэйси сделал первые карандашные зарисовки этих храмов. Так они постепенно вернулись в историю Индии, так их узнали снова. Среди изображений в этих храмах есть, в частности, изображение одиннадцатиголового Вишну – из Его полного явления в одиннадцатой главе Бхагавадгиты. Это уникальное, единственное в своем роде изображение. Вообще, фигур, изображений, статуй в этих храмах бесконечно много, они буквально с земли до неба уставлены великолепными, совершенными в своем мастерстве и технике отполированными скульптурами.

К чему я всё это рассказываю? Эти скульптуры и изображения сами по себе – вызов исламу, который запрещает человеческие изображения. А здесь – пожалуйста, их тысячи, вплоть до таких, как одиннадцатиголовый Вишну. Для нас сейчас важно и то, что до конца не могут понять исследователи. Особенно это касается храма Деви Джагадамби ─ Матери Вселенной, то есть, Лакшми, который богато украшен эротической скульптурой, причем исключительно откровенной. Там изображены прекрасные девушки, сарасундари, с великолепными формами, с обнаженными чреслами, грудью, занимающиеся чем угодно – от любви или даже мастурбации, до очень элегантного вынимания занозы из ноги. Всё это предельно эротично.

Там есть и изображения апсар, то есть, божественных дев, которые ничуть не менее прекрасны, чем сарасундари, не просто изображения полового акта, майтхуны, в различных его формах, но и иногда – группового полового акта, а иногда гомосексуального полового акта. В общем, там есть всё, что может придумать мысль эротомана, и всё изображено в очень красивых, технически совершенных образах. Конечно, всё это шокировало человека ХIХ века.

Представляю, какой ненавистью к этому всему, – как к чистому демонизму, – проникались мусульмане, когда видели эти храмы. После захвата их бросили как некое дьявольское собрание, благодаря чему всё это и сохранилось. Надо сказать, что подобные изображения, хотя и не в столь большом количестве, есть и в той самой Матхуре, откуда происходит Кришна. Обычно учёные теряются в догадках, пытаясь объяснить причину возникновения этих скульптур, но никто не может ничего адекватно объяснить.

Сами индийцы тоже это объясняют по-разному, кроме того, они стесняются этих изображений. Ведь индийцы – обычно целомудренные люди, которые считают, что интимная сфера жизни, она, конечно, есть у всех, но её никто не должен показывать. Люди должны жить, как будто её нет. Индийцы любят говорить о Боге, и не любят говорить о сексе. А современные западные люди любят говорить о сексе, но не любят говорить о Боге. В этом отличие двух цивилизаций. Но в действительности, я думаю, данные изображения связаны именно с этой эротической традицией кришнаизма и подобных ему, хотя и более целомудренных, традиций шиваизма, и уж совсем не целомудренных традиций почитания Шакти, шактизма, о которых я буду говорить впоследствии.

Все эти эротические изображения расположены на внешних стенах, а не внутри храмов. Внутри всё прилично с нашей точки зрения, там - изображения богов. Изображения на внешних стенах готовили адептов, возбуждали ту страсть, которая должна была потом излиться уже на Бога, в стремление к соединению с Богом. Естественно, они нужны были не просто для удовлетворения полового чувства – не дай Бог. Удовлетворение полового чувства помимо любви к Богу, или помимо знаний, только опустошает, и даже соединяясь со своей женой, , а вот если ты знаешь суть, что ты на самом деле – Радха и Кришна – то, наоборот, тебя бесконечно обогащает. Так считают многие в Индии, и так, безусловно, считают кришнаиты.

Я думаю, что эти изображения из Каджурахо, из Матхуры, ещё из нескольких храмов – они связаны именно с подготовкой к горячей визуализации соединения с Богом, с Кришной, с Богом воплощённым и очеловечившимся. Да, это, вроде бы, совершенно чуждо христианской традиции, хотя «Песнь Песней» и свидетельствует о том, что этот элемент в Библии, в христианстве тоже присутствует. Но в системе религиозной эстетики Запада эти моменты убраны – тексты Песни Песней никогда не читаются в Церкви -, а в Индии – наоборот акцентированы, особенно перед лицом ислама, где люди табуировали в этом отношении абсолютно всё и одели женщину в чёрную одежду, из которой видны только кисти рук, даже лица не видно за паранджой. А в Индии того периода было вот так – смотрите, мусульмане, мы свободны, мы живём, мы любим Бога иначе, чем вы, мы не боимся любви. Может быть, сейчас слишком модно об этом говорить, но это некая идеологическая позиция, некая идеологическая программа, за которой стоит глубокое религиозное переживание.

7. Зрелость, жёны и смерть Кришны

Однако вернёмся к Кришне. Кришна, возмужав, возвращается в Матхуру, убивает злодея Кансу и вступает во владение своей родовой столицей. Как вы видите, здесь всё происходит чётко, по-кшатрийски. Убийца должен быть наказан в честном бою, его убивают не путём какой-нибудь гнусной уловки. Но Кришна – не всесильный царь, что очень интересно. Его побеждает царь Магадхи Яраасамдха. И Кришна уходит из Матхуры, побеждённый. И хотя в сказках божественный герой всегда всех наповал одной левой семерых побивал, но здесь Кришна побеждён, он уходит из Матхуры и основывает новую столицу Двараку в Саураштре на берегу Аравийского моря. В этом месте сейчас находится один из центров поклонения Кришне.

И именно как царь Двараки Кришна отправляется на Курукшетру сражаться в великой битве пандавов с кауравами, перед началом которой он произносит проповедь Арджуне. Согласно индийской традиции, в Двараке он имеет шестнадцать тысяч сто восемь жён, от которых родилось сто восемьдесят тысяч сыновей. На самом деле это тоже образ тотальной любви и, в некотором роде, образ того, что все мы – дети Кришны. Если у Кришны было сто восемьдесят тысяч сыновей, то вполне возможно, что любой индиец несёт в себе каплю крови Кришны.

Любимой женой Кришны является принцесса Рукмини, дочь Бхишмаки, царя Видарбхи, по её же просьбе похищенная им со свадебной церемонии с другим принцем. Видите, и здесь Кришна – вор. Он похищает принцессу, которая, правда, и сама мечтает быть с ним, и в ужасе говорит, что покончит жизнь самоубийством, если её отдадут замуж за другого принца. Именно с Рукмини связана замечательная легенда о том, что между жёнами Кришны происходит спор, какая из них самая любимая Кришной.

Красавица Сатьябхама, которой Кришна действительно уделяет много любви и дарит ей много подарков, утверждает, что самая любимая – она. А другие с ней не согласны, и тогда они обращаются к мудрецу Нараде. А мудрец Нарада говорит – хорошо, я думаю, что этот спор можно решить. Давайте я куплю Кришну, получу Кришну, а та из вас, кто его больше всего любит, пускай выкупит его, и тогда он будет её мужем. Кришна прекрасно знает замысел Нарады. Он встаёт на одну чашу весов, а на другую Сатьябхаме предлагается положить свои сокровища и выкупить Кришну по весу его тела. Она приносит сокровища, их вес намного больше, чем вес тела Кришны, но ничего не получается, чаша весов с Кришной не перевешивается, и выкупить она его не может. А Кришна дурачится и говорит – теперь я навсегда стану рабом Нарады, уже всё, мои дорогие жёны, вы меня больше не увидите. Я буду таскать и рубить дрова для мудреца, зажигать ему огонь, и я буду далеко от вас.

Все красавицы в ужасе, Сатхьяпхама говорит, что она не может ничего сделать, все её сокровища не могут его перевесить. Так давайте и вы, другие жены, несите теперь свои, давайте хоть все вместе завладеем Кришной. Она как бы смиряет этим свою гордыню, и другие жёны несут свои сокровища, уже набралась целая гора золота, но все равно Кришна тяжелее. Он говорит – ой, я пропал, до свидания, мои дорогие. – А мы никого не забыли? – спрашивает Нарада. – Может быть, какая-то из жён не принимала в этом участия? И тут появляется принцесса Рукмини, которая, действительно, как очень скромная женщина не участвовала в этом идиотском споре. Её все просят принести свои драгоценности. – У меня особо и нет никаких драгоценностей, – отвечает Рукмини, мне от моего любимого Кришны никакие драгоценности не нужны, но у меня есть в руках священный базилик. Священный базилик – фиолетовая трава, туласи. Вот, я листочек туласи положу, может, он поможет. И, о чудо, этот листочек перевесил чаши весов. И Нарада говорит: «Ладно, он ваш, разбирайте сокровища». Все разобрали свои сокровища, остался только маленький листочек туласи, но он перевешивал Кришну. То есть, смысл этой истории в том, что искренняя, настоящая любовь, она всегда обретает Кришну, а все сокровища, которых хотят женщины в качестве расплаты за их любовь, они ничего не стоят.

Интересна история конца Кришны, потому что Кришна как человек должен умереть. И опять же, он умирает бесславно, может быть, ещё более бесславно, чем Христос на кресте. По крайней мере, в смерти Христа всё же есть некое величие, особенно в Евангелии от Луки. А здесь в Двараке начинается междоусобица, мы бы сказали, революция. В этой междоусобице сын и главный наследник Кришны, Прадьюмна, убит, а брат Кришны Баларама смертельно ранен. Из города, который захвачен обезумевшей толпой, Кришна уходит в лес. А в лесу среди бегущих теней от стволов деревьев охотник, человек совсем не уважаемой в Индии профессии, принимает Кришну за оленя, пускает стрелу и убивает его. Как вы видите, никакого героизма, никакого величия здесь нет.

По официальному кришнаитскому летоисчислению земная жизнь Кришны заканчивается около 3102-го года до Р.Х. Кришна сделал своё великое дело, дав учение Бхагавадгиты, дав образ любви, дав образ идеального правителя, и он уходит. Поэтому никто из нас не должен думать, что достойную жизнь обязательно будет венчать какая-то невероятная, героическая смерть. Этого, как правило, не случается, но это вовсе не перечёркивает жизнь.

8. Божественная любовь: Кришна и Радха

Ряд учёных считали, и продолжают считать, что первоначально Кришна и Вишну – это разные культы. Это модная концепция. Иногда же говорят, что Вишну ─ это брахманский культ, а Кришна ─ кшатрийский, и что они были в конфликте, но вряд ли это так. Уже на надписях II─I веков до Р.Х. Вишну-Нараяна и Кришна упоминаются вместе, и у них одни атрибуты. Как считает Р.Н.Дандекар, «Соединение почитания Васудэвы у вришнийцев, Кришны у ядавов и Гопалы у абхирасов привело к возвышению того, что мы именуем Великим Кришнаизмом» [Encyclopedia of Religions. 14. P. 227].

В Гитаговинде Джаядевы Радха воспевается как избранная супруга Кришны. В Махараштре, как правило, изображаются отношения Кришны и Рукмини, она же и есть Радха. Для Бенгалии – Нимбарки, Валлабхи и Чайтаньи – это кама, переходящая в прему, в божественную любовь между Кришной и Радхой. Это традиционные формы. На юге Индии, как вы уже помните, на грани времени до и после Рождества Христова, Кришна почитается с эпитетом «Майом», что на тамильском языке означает «Чёрный». В народной вере это в первую очередь юный Кришна, проводящий время в любовных играх с пастушками. Его главная возлюбленная пастушка – молочница Пинная, для которой он укротил семь разъярённых быков. С этим связаны танцы и песни, очень распространённые в первой половине I тысячелетия после Рождества Христова.

Тамильские альвары VI─ IХ веков по Р.Х. полностью сплавляют воедино Вишну и Кришну, воспевая умозрительную любовь-страсть. Перий-альвар ─ это детство Кришны, Анталь-альвар, Наммальвар и Паркалан ─ любовные похождения и любовь в разделении, когда возлюбленные ищут друг друга – лила-вираха, и, естественно, любовь в соединении.

Альвары на юге Индии отрицали уже все социальные различия при предстоянии перед Кришной. Важно личное бхакти. Любя, ты сливаешься с любимым, обретая его природу, как говорил Бицилли. Твоё низкое происхождение сгорает в Ишваре. В Керале в храме Гурувайур ныне почитается Кришна именно вот в этой традиции южноиндийского кришнаизма.

На юге, кстати, примерно в IХ веке написана знаменитая поэма «Вильвамангала», которую также называют Лилашука, что переводится как «Игривый попугай». С 1200-го года она стала очень популярной в Бенгалии. Естественно, она была переведена на бенгали и хинди. Это любимая книга Шри Чайтаньи, в ней мы можем прочитать об эротических похождениях молодого Кришны, очень откровенно описанных – как вы помните, по индийской традиции раса, читая, ты должен переживать те чувства, которые описаны. Поэтому всё написано в Лилашуке и откровенно, и сильно.

В IХ─Х веках на юге Индии неизвестным поэтом была написана Бхагавата пурана, в которой предпринимается попытка сплавить многие религиозные и культурные традиции под именем Кришны. Поэтическое качество этого текста исключительно высоко. В Бхагавата пуране Кришна предстает как главное божество и с теологической стороны, и с позиции почитания. В десятой и одиннадцатой главах Бхагавата пураны содержатся самые подробные описания пребывания юного Кришны во Врадже и Вриндаване. Именно в Бхагавата пуране произносится впервые важнейшая формула – K=&%as tu bhagav@n svayam - «Кришна Сам есть Бхагаван», Сам есть Бог, а не аватара Вишну [Бхагавата-пурана 1:3,27-28].

В другой части Бхагавата пураны говорится: «Тот, Кто пребывает в сердцах всех телесных существ, ныне принял тело в игре и веселии» [Бхагавата-пурана 10:33,36]. Кришна ─ это Брахман, и единственная подлинная реальность.

«Игра Кришны с пастушками-молочницами подобна игре младенца со своим изображением в зеркале» [Бхагавата-пурана 10:33,17].

То есть, Кришна и пастушки – это не одно и другое, а это всё одно. Мы и Кришна ─ это одно, хотя в нашем мире изображение в зеркале и отраженный в нём ─ это как бы разное. Но в Бхагавата-пуране ясно возвещается, что любовь адепта к Кришне на самом деле – любовь к себе божественному. Таким образом Бхагавата-пурана открывает тайну Кришнаизма. Это не какая-то имитация любви неких пастушек к Кришне; на самом деле через этот образ, который мало посвященному даётся как легендарная форма, прививается умение любить божественное в себе, отбрасывая в себе всё не божественное, все земные привязанности и установления. Это и есть страсть божественной любви.

Уже известный нам Фрид Харди пишет: «Это соединение адвайты (то есть, когда есть только Кришна), чувственной бхакти и отождествление Кришны с Брахманом стало исключительно популярным в Индии. Последующее развитие Кришнаизма в Северной Индии невозможно себе представить без Бхагавата-пураны» [F. Hardy. Encyclopedia of Religions. vol 8 - с.221].

То есть, мы видим, что в своём пределе кришнаизм – это адвайтистское представление о Божественном в себе, но расцвеченное для людей, только идущих к этому высшему знанию, в прекрасные картины откровенной чувственной любви, например, пастушек к Кришне. Причём, кстати, её гомосексуальные формы там тоже присутствуют, хотя гомосексуализм в Индии не приветствовался никогда. Но там, на этих храмах в Каджурахо, присутствуют и такие изображения – потому, что это тоже одна из форм страсти, которая позволяет человеку соединиться с Богом. На самом деле всё это подводит только к одному ─ к единству сознания, что ты и Кришна – одно, и Кришна ─ это истинное в тебе, и ты Его должен возлюбить всем сердцем. Это главный плод любви, это главный ребёнок, рождающийся в этой страсти. Ну а помимо этого, есть и другой вид любви – любви-телячьей нежности к младенцу. Кому этот образ ближе – пусть он его в себе и культивирует. Он приведёт к той же самой цели, если быть честным и бескорыстным.

В Северной и Центральной Индии образы Кришны и его пастушек крайне популярны с I века по Р.Х. То есть, когда люди хотели объясниться в любви, они вспоминали эти образы – они уже тогда вошли в жизнь. А уж кто был главной возлюбленной Кришны – молочница Радхика, Радха или принцесса Рукмини ─ не так важно. В Гитаговинде, написанной Джаядевой около 1185-го года по Р.Х. в Бенгалии, описываются подробно ревность, любовь, примирение и страстное единение Радхи с Кришной.

На севере Индии с ХIII по ХVII век культ Кришны и Радхи был широко разветвлён в различных интерпретациях и разных богословских традициях кришнаизма. На юге Махараштры в храме Пандхарпур Кришну почитали под именами Виттхала или Витхоба, и мы ещё встретимся с этим почитанием Кришны в народном индуизме. Его возлюбленная тут – Рукмини, или, на языке маратхи, – Ракхумай. Виттхала и Ракхумай здесь – царь и царица всей Вселенной, и в видимой форме они предстают в храме Пандхарпура. То есть, это пастушка и пастушок, это Кришна и Радха, это великая божественная пара держателей и создателей Вселенной. В Ориссе же храм Джаганнатха в Пури известен как место культа Кришны с 1100-го года. Стотры, молитвенные восхваления на санскрите, до сих пор очень распространены в Индии в отношении Кришны и Радхи.

Интересно, что великий поэт Индии Кабир, родившийся в ХIV веке в семье мусульманских ткачей, стал учеником Рамананды – в пятом поколении учительства от Рамануджи – и вишнуитом. Хотя он и понимал, как человек очень глубокий и мистик, что и в исламе, и в христианстве, которое тоже было ему известно, присутствуют тоже божественные, но иные пути.

Бенгальский учитель Чайтанья, о котором я не раз уже упоминал, его годы жизни – с 1486-го по 1533-й год, создал конгрегационное богослужение Кришне, где присутствует пение киртанов, хоровое пение с музыкальным аккомпанементом и ритмичными телодвижениями. И эта традиция конгрегационных богослужений Кришне сейчас стала всеобщей.

Многочисленные поэты восхваляли и воспевали свою любовь в образах Кришны и Радхи, или Кришны и иных пастушек, неразделённая любовь и ревность тоже отливались в эти образы. Прекрасный поэт Чандидас в Бенгалии, живший около 1400-го года по Р. Х., придворный поэт Видьяпати, писал стихи на майтхили, языке Бихара и Непала. В Гуджарате в священном центре той самой Двараки сын известного философа Валлабхи - Виттхала - создаёт религиозный центр кришнаизма. Принцесса раджпутов Мира Баи, годы жизни которой – с 1500-го по 1565-й годы, также воспевает в великолепных стихах свою любовь Кришне, который ассоциируется для неё с её гуру.

Кришна – идеальный герой индийской поэзии и индийской любовной лирики, и индийской жизни, в которой любовь, поверьте, играет не меньшее место, чем в Европе. Но она оформлена немного по-другому – без некоторой примитивизации и грубости, свойственной современным европейцам. Гитаговинда Джаядевы на санскрите и Расйакприйя Кешавадаса на хинди воспевают эту любовь. Кришна предстаёт в них как найяка, «центральная жемчужина в ожерелье», идеальный герой индийской традиции.

У последователей Валлабхи отношения Кришны и Радхи называют хладини-шакти, где хладини – это «блаженство», а шакти – «мощь». То есть, это блаженство, рождающее мощь, что понятно: cоединение Радхи и Кришны, блаженство, майтхуна, половой акт ─ это наслаждение, сладость, как говорили об этом египтяне, да и мы тоже. И оно рождает не слабость, не обессиливание, а невероятную мощь, потому что это соединение с Богом, это вхождение в Бога, это превращение двух в одно.

Радха в её сверхкосмическом образе – Свамини-джи, объект почитания последователей Валлабхи. Их отношения с Кришной ─ отношения шактимана и шакти, подателя могущества и того, кто передаёт могущество людям. И мужчины в традициях кришнаизма соединяют себя с Радхой, поскольку они хотят получить могущество Кришны от шактимана и стать одно с ним. Их слияние ─ это адвайта, это недвойственность. Единство Кришны и Радхи, как и Брахмана, именуется у Валлабхи сатчитананда ─ «бытие – знание - блаженство». Это единство категорий, которое нам напоминает, на этот раз уже действительно без оговорок, платоновские категории высшего познания, высшего бытия, высшего наслаждения.

Веками кришнаизм был и остаётся песней любви – любви, о которой говорят мисты, и любви, которую описывают обычные люди, ещё только делающие первые шаги в духовной жизни, но уже любящие и любимые своими прекрасными возлюбленными. Только в ХХ веке Ганди и Тилак попытались придать кришнаизму социально-политический аспект, аспект жертвы и защиты своего народа. И что-то из этого получилось.

Самые красочные обряды кришнаизма сейчас совершаются в сампрадаях Гаудийя – Чайтанья, и Пушти-маргийя – Валлабхи. Это праздники Холи и Кришна-джан-маштами. Каждый день восемь раз в день в Гаудийя сампрадае практикуется индивидуальная молитва и совершаются приношения, воскурения, и омовения образов Радхи и Кришны, их переодевание.

Главные празднества всех кришнаитов совершаются обычно в Брадже, вокруг Матхуры. Мальчики-брахманы дают представление о ребёнке Кришне и считают себя его образами ─ сварупой. Также можно увидеть там танцы и представления раса-лилы, и драмы, которые являются единством всех искусств и образом лилы как игры Бога.

Исторический Бриндаван, который находится вокруг Матхуры, это образ высочайшего Вриндавана, который расположен в Голоке, то есть, в мире коров, в небесном мире, который намного дальше от нас, чем небо Вишну, Вайкунтха. Именно в этом представлении и утверждается Кришна воистину больший даже, чем Вишну.

Фрид Харди, который много раз посещал эти празднества кришнаитов, наблюдал, описывал, и, думаю, соучаствовал в них, пишет: «Земной Бриндаван остается центральным местом, с которым сливается мистерия вечной любви и соединенных с ней действий в мифическом Вриндаване. Пребывая тут (в Бриндаване) и мистически созерцая через песни и стихи Кришну и Радху, практикуя бхактирасу (страстную любовь) – мист обретает прямой доступ к божественному таинству» [F. Hardy. Encyclopedia of Religions. vol 8 - с.223].

Вот на этом, дорогие друзья, я бы закончил нашу лекцию о кришнаизме - интереснейшем, очень необычном, но в то же время закономерном явлении религиозной мысли, стремящемся через воплощение Бога достичь небесного божественного бытия, соединяя себя с вочеловечившимся Богом в мистерии страстной любви.