1. Триварга и пурушаартхас

Дорогие друзья, в этой лекции мы продолжим разговор об этике индуизма, и сегодня речь пойдет о таких важных категориях, как триварга, кама и семья, то есть о том, что связано с жизнью каждого человека в Индии, да и повсюду в мире.

Триварга – это три категории: дхарма, артха и кама, и эти три категории определяют жизнь обычного человека, домохозяина. Кама – это мир желаний, эмоциональных переживаний, любви, эстетики, это все то, что делает жизнь приятной. В Индии это естественное влечение человека к приятному никогда не считали предосудительным, но для индийца стремление к приятному – это лишь первая ступень жизни, за которой следует следующая ступень – артха.

Артха – это то, что полезно человеку в этой жизни, что делает его богатым, что позволяет ему правильно управлять и своим домом, и целым государством. Это и знание ремесел, сельского хозяйства, основ управления – то есть всего того, что делает человека полезным деятелем, и это тоже важная и нужная вещь.

Над этими двумя ступенями возвышается дхарма. Дхарма – это принцип, порядок, лежащий в основании мира, это божественные установления (я намеренно избегаю слова «закон»), которым должны подчиняться и артха, и кама. На божественных установлениях построен мир, построено бытие, и если человек в своем следовании приятному или полезному нарушает дхарму, то это ведет его к бедам и в этой жизни, и в будущей.

Но над всем этим стоит четвертая цель. Пурушаартхас (puruṣārthas,букв. «полезное для человека») - это уже другое, очень древнее учение о четырех целях, в котором к дхарме, артхе и каме добавляется мокша (освобождение). Эти четыре категории появляются уже в Дхармашастрах и Эпосе. Мокша – это высшая цель для всех, но для саньяси, отреченца, это -единственная цель. Он отрекается от камы, артхи и даже от дхармы ради освобождения.

Противопоставление триварги мокше – это противопоставление домохозяина (грихастхи) отреченцу (саньяси). С точки зрения домохозяина, дхарма создает основу триварги как пути к мокше. Но для аскета кама (желание) – корень триварги, и от желания надо переключиться на любовь к Богу для полного освобождения.

Причем важно отметить, что эти четыре цели не расставлены в категориях хорошо-плохо, правильно-неправильно – и это то, что отличает мировидение Южной Азии от мировидения Запада. Все они правильны, если соответствуют этапу жизни, варне человека и его личным целям и устремлениям. Но все эти четыре цели могут быть неправильными, если они нарушают основополагающие принципы бытия, в том числе, и стремление к мокше. Скажем, для большинства индийцев методы достижения мокши, которые использует Шакто-Тантризм, неприемлемы, губительны.

Так что эти четыре задачи и триварга как задача обычного человека, домохозяина, который не порывает полностью с земной жизнью, не становится бесприютным скитальцем, саньясином, гармонично сосуществуют. Они все ценны, они все нужны. Это - важный принцип.

Путь к мокше изложен в Даршанах. Шесть Даршан или, как их называл Макс Мюллер, шесть путей индийской философии, это пути к мокше, к освобождению. Дхармашастры («наставления в дхарме») – это принципы, вечные установления, которыми следует руководствоваться всем. Но это не земные законы, не законы уголовного или гражданского кодекса, это законы, вложенные Творцом в бытие, поэтому нарушение этих законов разрушает человека как элемент бытия. На этом принципе, кстати говоря, построено отрицательное отношение к закону в Тантризме – бытие надо разрушить, и Шива – разрушитель бытия. Но для подавляющего большинства индийцев разрушение бытия равнозначно саморазрушению.

2. Наука об артхе

Что касается артхи, то наука об артхе определяет все основополагающие принципы индийской жизни. Есть масса частных рекомендаций, как делать то, как делать это. Но в начале ХХ века был найден удивительный трактат Каутильи, который так и называется - «Артхашастра».

Каутилья был министром Чандрагупты Маурья (321-297 до Р.Х.), знаменитого правителя Северной Индии эпохи Александра Македонского. Некоторые ученые считают, что в действительности «Артхашастра» была написана не Каутильей, а несколькими веками позже. Как я уже много раз говорил, наука всегда строится на опровержении и опровержении опровержения, поэтому в научной литературе вы всегда можете встретить разные датировки и споры вокруг того, когда и кем было создано то или иное произведение.

Но, тем не менее, история «Артхашастры» Каутильи очень интересна. Она переведена на русский язык и издана в «Литературных памятниках» (Артхашастра, или Наука политики. Серия: Литературные памятники. Перевод с санскрита. Издание подготовил В.И. Кальянов. М., Л.: Издательство Академии наук, 1959). Вы ее легко найдете и прочтете.

«Артхашастру» Каутильи иногда сравнивают с «Государем» Макиавелли – многие видят в ней довольно циничное по содержанию произведение, в котором говорится о том, как захватывать, удерживать и передавать власть. Конечно, в «Артхашастре» говорится не только об этом, но в значительной степени, действительно, об этом – власть там является высшей целью. Однако если мы вспомним, что есть принцип триварги, а есть – пурушаартхас, то мы поймем, что «Артхашастра» Каутильи – это лишь, если угодно, фрагмент целого, и такой акцент на теме власти нас не должен особо удивлять. Мы привыкли мыслить в категориях хорошо-плохо, правильно-неправильно, а не в категориях уровней правильного.

Тем не менее, и в христианстве существуют и монашество, и мирянская жизнь, которая предполагает и семью, и рождение детей, и заботу о хозяйстве. Естественно, существует и царская власть, и власть правителя, и она тоже предполагает определенные специфические добродетели. Но есть и монашество, отреченчество, и великая схима (со временем уже монашества казалось мало), которая полностью отрезает человека от мира, от семьи, от земных желаний, даже от любого хозяйствования, и делает его отреченцем. И все это сосуществует в рамках одного христианства, и то, что хорошо домохозяину, то плохо схимнику, и наоборот. Так что в какой-то степени это есть повсюду.

Но вернемся к «Артхашастре». «Артхашастра» Каутильи – уникальный памятник, потому что других щастр по артхе нет, – была найдена в 1905 году известным индийским санскритологом и библиотекарем Института восточных исследований в Майсуре Рудрапатной Шамашастри (1868-1944). Майсур – это, в прошлом, княжество, даже махараджество (царство) на юге Индии, расположенное в основном на территории современного Тамилнада. Там, в библиотеке Института восточных исследований в Майсуре, Шамашастри и нашел рукопись на пальмовых листьях. На юге Индии писали на пальмовых листьях и хранили рукописи в корзинах – отсюда, кстати, и название буддийского канона «Трипитака» («три корзины»). В 1909 г. Рудрапатна Шамашастри опубликовал текст «Артхашастры» на санскрите, а в 1915 г. – его английский перевод.

Научную деятельность Рудрапатны Шамашастри поддерживали Шешадри Ийер – первый министр Майсура, и махараджа Майсура Кришнараджа Вадияр IV (при англичанах и после англичан, до 1950-х годов, княжества и царства сохранялись в Индии и имели свои наследственные династии). Шамашастри был исключительно известен в Европе, его высоко ценили как одного из крупнейших специалистов по санскритской средневековой литературе. И когда махараджа Майсура Кришнараджа Вадияр IV, путешествуя по Европе, посетил какой-то немецкий университет, его спросили, не из того ли он Майсура, где трудится Шамашастри? Вернувшись в Майсур, он сказал Шамашастри: «В Майсуре я – раджа, а Вы – мой подданный, но в Германии Вы - господин, и меня узнают благодаря Вашему имени и Вашей славе». Таковы правильные взаимоотношения правителя и ученого. К сожалению, не всегда и не всюду они соблюдаются.

3. Учение о желании

Намного больше, чем «Артхашастре» Каутильи, повезло «Камасутре» («Наставление в каме»). «Камасутра» известна даже тем из европейцев, кто вообще ничего об Индии не знает и считает, что это какой-то эротический текст, подчас принимая за настоящий текст Камасутры разные ее адаптации, а то и вовсе подлоги. «Камасутра» – очень интересный текст, посвященный каме – любви, любовной страсти, правильным отношениям полов. Эта сфера в Индии, да и вообще у человека, всегда вызывала и вызывает повышенный интерес, поэтому понятно, что и текстов «Камасутры» сохранилось довольно много (рис. 10-11). В разных храмах Индии хранится немало средневековых рукописей.

По общепринятому мнению, и, собственно говоря, прологу к «Камасутре», она была написана Ватсьяяной Малланагой, деятельность которого датируется диапазоном от 200 г. до Р.Х. до 400 г. по Р.Х. Но сам Ватсьяяна говорит, что о каме написано множество сутр, которые он объединил и скомпоновал. Как это и принято в Индии, он называет десятки имен своих предшественников, первым из которых является Шветакету Уддалака, хорошо нам известный по Упанишадам (Брихадараньяка, Чхандогья).

Ватсьяяна упоминает Шветакету в самом начале «Камасутры» (1.1.9), приводя в пример учение о пяти огнях из Брихадараньяка-упанишады: «Поистине, женщина, Гаутама, это огонь. Лоно – его топливо. Волоски – дым. Детородные части – пламя. Введение внутрь – угли. Наслаждение – искры. На этом огне боги совершают подношение семени. Из этого подношения возникает человек» (6:2,13). Речь идет о моменте зачатия. Зачатие в индийской традиции – это не просто половой акт, а религиозный процесс, священнодействие, уподобляемое вселенским космическим явлениям. Это очень свойственно Индии: какие-то конкретные жизненные формы (в том числе, и в области власти, и в области отношений полов) – это одновременно и сами по себе ценности, и символы каких-то вечных явлений, восходящих к Самому Творцу.

Эротическое наслаждение (санскр. сурата) – это элемент космогонического акта. И когда любые мужчина и женщина, соединяясь, потенциально производят свое потомство, они совершают космогонический акт. При этом само удовольствие (сурата) вовсе не осуждается или минимизируется, а считается нормальным, естественным элементом этого явления.

«Камасутра» была впервые прочтена востоковедом Ричардом Френсисом Бёртоном, переводчиком «Тысяча и одной ночи», то есть человеком, который увлекался именно любовно-эротической составляющей наследия восточного мира. Она была опубликована им в 1883 г. с большими купюрами, потому что это была Викторианская эпоха, и он боялся, что цензура вообще не пропустит этот текст. Сам он не решился сделать перевод и попросил перевести этот текст двоих индийских пандитов – Бхагавана Лала Индраджи и Шиварама Парашураму Бхайда. Бёртон отредактировал текст, а вторым редактором стал Форстер Арбутнот.

Рукописи «Камасутры» Индраджи собрал в храмах Бенареса, Калькутты и Джайпура. Он обнаружил, что текст многократно редактировался. Порой у авторов I тыс. по Р.Х. встречаются цитаты из «Камасутры», которых нет в каноническом тексте. Самые древние цитаты и упоминания Камасутры встречаются в драмах Калидасы.

Поскольку издание Бёртона было не очень хорошо сделано, оно не стало сенсацией и осталось в основном чисто академическим текстом, не вызывавшим большого интереса. Однако, интерес к «Камасутре», даже в этой (первой) редакции, вдруг вырос во время сексуальной революции 1968–1970 гг., и тогда стало появляться много изданий и новых переводов.

В 1992 г. Алан Данелу (Alain Daniélou) издал «Полную Камасутру» на французском языке с традиционными комментариями Джаявангала и Девадатта Шастри (Le Kâma Sûtra, Le Bréviaire de l’Amour, Traité d’Erotisme de Vâtsyâyana, éditions du Rocher, 1992. Traduction intégrale du texte sanskrit de Vâtsyâyana, du premier commentaire Jayamangalâ de Yashodara et d’une partie du commentaire moderne en hindi de Devadatta Shâstri). Она тут же была переведена на английский (A. Danielou. The Complete Kama Sutra: The First Unabridged Modern Translation of the Classic Indian Text. InnerTraditions, 1994), но это была не самая лучшая работа. Она была сделана качественно (Данелу – прекрасный санскритолог), но он очень часто менял в переводе мужской род на женский, делая женщину в области эротики более активной, чем это предполагалось в Индии. Зачем он это делал, не совсем понятно, возможно, для того, чтобы уравнять мужчину и женщину – санскрит позволяет иногда такую игру женским и мужским родом.

Лучшим же переводом этого текста на английский язык сейчас является перевод знаменитого индолога Венди Донигер (Wendy Doniger O'Flaherty) (р. 1940), ученицы Роберта Занера, Даниэла Инголлса старшего и Мирчи Элиаде. Она стала преемником Мирчи Элиаде на должности заведующего кафедрой истории религий Чикагского университета и стала после него главным редактором журнала «The History of Religions». Так что она действительно крупнейший ученый, хотя индийцы критикуют ее за то, что она не слишком уважительно относится к индийской традиции. В основном, это правые консервативные люди, которые считают, что наука служит идеологии, а не истине.

Венди Донигер довольно определенно датирует «Камасутру» временем между 225 и 300 гг. по Р.Х., потому что там упоминаются династии Абхиров и Андрхов, которые до этого не правили в Индии, и не упоминаются Гупты, которые правили после этого.

Прекрасный перевод «Камасутры» на русский язык сделан Александром Яковлевичем Сыркиным – великим российским индологом, который сейчас живет в Израиле и долгое время был почетным профессором Иерусалимского университета (Ватсьяяна Малланага. Камасутра: Древнеиндийское наставление в любви / Пер. с санскрита и комментарии А.Я. Сыркина. – М.: "Восточная литература", 1993). А.Я. Сыркин начинал как византолог, он перевел средневековую византийскую поэму «Дигенис Акрит», а потом, уже как санскритолог, перевел Упанишады и Камасутру.

«Камасутра» состоит из 1250 стихов в 36 главах, объединенных в 7 книг, и часто она предстает как драматическое произведение, героями которого являются мужчина (найака) и женщина (найика).

«Камасутра» знает и так называемое «третье естество», третий пол. Он называется клиба. По поводу понимания этого слова ведутся дискуссии. Долгое время переводчики, в том числе, по-моему, А.Я. Сыркин, переводили это слово как «евнух». Возможно, это действительно евнух, не знаю. Но есть очень твердое предположение, модное среди современных ученых, что это либо мужчина, равнодушный к женщинам, увлекающийся мужчинами, либо женщина, которая увлекается женщинами. То есть речь идет об однополой любви, причем в «Камасутре» об этом не говорится как о чем-то катастрофическом и разрушительном. Это тоже одна из форм камы, которая должна быть поставлена в определенные рамки, чтобы не мешать другим, более высоким, целям, в том числе – дхарме и мокше.

Как писал один из исследователей «Камасутры» Гэвин Деннис Флуд, «Камасутра» – это учение о том, как желание красоты и удовольствия может не нарушать дхарму, не препятствовать артхе и не становиться преградой для мокши (G. Flood. The Meaning and Context of the Purusarthas // J. Lipner (Editor). The Fruits of Our Desiring: An Enquiry I nto the Ethics of the Bhagavadgītā for Our Times. Bayeux, 1997, p. 11-13). Если, например, стремление к удовольствиям приведет человека к полному разорению, это будет нарушением артхи. А человек, ради своих вожделений нарушающий основополагающие принципы бытия, в первую очередь, оскорбляющий и губящий людей, нарушает дхарму, и, конечно, такой человек не в состоянии достичь мокши.

Вторая глава «Законов Ману» начинается с указания о том, что «желание (кама) не похвально, но в этом мире нет отсутствия желания, ибо на этом желании основано изучение Вед, исполнение ведийских обрядов» (ЗМ 2:2). Дело в том, что под желанием следует понимать не только сексуальное желание, но и желание познания истины, и желание соединения с Богом.

Но, если быть честным, желание, как объясняется здесь же в следующем параграфе, «имеет корень в представлении о выгоде, жертвоприношение имеет происхождение в представлении о выгоде, обеты и дхарма, предписывающая воздержание, — все счи­таются родившимися от представления о выгоде» (ЗМ 2:3). О какой выгоде здесь идет речь? О выгоде спасения. Спасение – это тоже выгода. Так что желание лежит в основании всего, даже мокши, это корень всего мира и основополагающий принцип, я бы сказал, вселенской, космической и даже надкосмической камы.

Мы помним, что именно с желания, согласно Ригведе, начинается творение мира:

«В начале на Него нашло желание,
Что было первым семенем мысли» (РВ X.129:4).

«Законы Ману» добавляют: «В этом мире никогда не увидишь что-либо, сделанное при отсутствии желания [награды]; ведь все, что делается, исполнено из желания» (ЗМ 2:4).

Но в «Законах Ману» делается очень интересное уточнение – надо отличать свое желание от желания другого: «Надо тщательно избегать всякого дела, зависящего от чужой воли, но что зависит от своей воли, надо исполнять ревностно» (ЗМ 4:159-160). Все, зависящее от чужой воли – зло. Все, зависящее от своей воли – благо. Необходимо знать это краткое определение блага и зла в Индуизме.

В христианском монашестве существует поговорка: «Своя воля хуже неволи», и это, надо сказать, не самая умная поговорка, потому что само вступление в монахи – это акт собственной воли, так же, как и соблюдение правил монашеской жизни. Даже выбор старца, который тебя учит, - это акт твоей воли, и исполнение указаний старца – это тоже акт твоей воли, так что монахом делает человека его собственная воля.

А почему надо избегать чужой воли? Потому что, когда тебя, помимо твоего желания, заставляют стать монахом, это станет для тебя бесплодным мучением. Ты все равно будешь нарушать заповеди. Сколько было случаев, когда юношу или девушку заставляли принимать постриг, а потом они бросали монастырь, создавали семью или вступали в какие-то отношения, потому что не видели ценности в монашестве.

Монашество станет благом лишь для того, для кого это одинокое предстояние пред Богом – благо, для кого оно – ценность. Именно поэтому всё, зависящее от чужой воли – зло, а все, зависящее от своей воли – благо. Это великий принцип, который очень часто у нас, на Западе, не додумывается до конца, но в «Законах Ману» он четко определен.

Мы должны всегда помнить, что, хотя желание – это корень всего, но навязывание своей воли другому, начиная с семьи и кончая большой политикой, – зло. В «Законах Ману» очень кратко фиксируется: «не будучи спрошен, пусть никому не объясняет, а также спрашивающему неправильно (то есть неподобающим образом, не из желания познать истину - А.З.); знающий мудрец пусть ведет себя в мире, как немой» (ЗМ 2:110). То есть не навязывай себя, не разглагольствуй, не пускайся в объяснения, открывай истину только тому, кто желает познать ее.

На самом деле, даже мы с вами сейчас, занимаясь индийской этикой, исходим из этого же принципа. Вы легко можете выключить компьютер и не слушать меня. Эта лекция открывается тому, кто хочет познать, а для того, кто не хочет, ее не существует. Я ее никому не навязываю, и, в этом смысле, я думаю, что я не нарушаю вышеназванный принцип из 2 главы «Законов Ману».

Во 2 главе есть еще один очень важный принцип, тоже, в конечном счете, связанный с внутренним противостоянием выгоде, потому что желание всегда есть, но оно должно идти от низших форм к высшим, а не растворяться и не теряться в низших: «брахман пусть всегда боится почета, как яда, и всегда желает презрения, как амриты» (ЗМ 2:162). Амрита – это напиток бессмертия, аналог нектара богов (амброзии) в Древней Греции.

«Кто почтительно принимает, и кто почтительно дает, — оба они идут на небо, в противном случае — в ад» (ЗМ 4:235). Почтительно дает или принимает – дар, объяснение, в том числе и эту лекцию.

В «Законах Ману» сформулирован и общий принцип любой аскетики, тоже связанный с желанием: «не следует ни гордиться аскетическими подвигами, ни говорить неправду, совершая жертвоприношение, ни оскорблять брахманов, даже страдая; дав, пусть не похваляется» (ЗМ 4:236). Если у тебя есть желание сделать добро, но ты конвертируешь это желание в желание славы, все твое доброе дело тотчас исчезнет: «жертвоприношение гибнет от неправды, [плод] аскетического подвига гибнет от гордости, долголетие — от порицания брахманов, дарение — от похвальбы» (ЗМ 4:237).

Вы помните новозаветное: «блаженнее давать, нежели принимать» (Деян. 20:35). И то же самое говорится в «Законах Ману»: «отречение от желаемых предметов предпочитается приобретению» (ЗМ 2:95). Быть может, это частный случай, но я его специально зафиксировал, потому что это тоже связано с желанием и отказом от желания и корреспондирует с недавно прочитанной мною лекцией о Шакто-тантризме.

Как вы помните, в Тантре левой руки одним из важнейших принципов является соединение с женщиной во время месячных, что совершенно отвратительно большинству индийцев. И в «Законах Ману», которые конвенциальны, написано:

«даже возбужденный, пусть не приближается к жене во время менструаций и даже не спит с ней на одном ложе.

У мужчины, приближающегося к женщине, покрытой месячными выделениями, гибнет ум, энергия, сила, зрение и жизненность.

У него, избегающего ее, находящуюся в таком состоя­нии, ум, энергия, сила, зрение и жизненность возрастают» (ЗМ 4:40-42).

Когда ты отрекаешься от губительного желания, ты усиливаешься (и в этом конкретном случае, и вообще), а когда ты следуешь этому своему желанию, ты теряешь всё, ослабеваешь и через какое-то время погибаешь.

О том же самом, но в другой сфере: «кто принимает дары от царя жадного, действующего вопреки предписаниям шастр, тот последовательно идет в двадцать один ад» (ЗМ 4:87). То есть если ты, желая богатства или даже хотя бы куска хлеба, принимаешь дары от царя жадного и беззаконного, - я думаю, это актуально сейчас для некоторых моих соотечественников, - ты последовательно идешь в двадцать один ад, то есть последовательно перерождаешься в адах.

Если же ты соблюдаешь принципы, твоя участь прямо противоположна:

«Благодаря постоянному чтению Веды, чистоте, соблюдению религиозных обетов, кроткому обращению с живыми существами, он помнит прежнее рождение.

Вспоминая свое прежнее рождение, кто снова читает Веду, [тот] благодаря постоянному изучению Веды вкушает вечное блаженство» (ЗМ 4:148-149). То есть он достигает мокши, освобождения.

Один из принципов «Законов Ману» - а это, как вы помните, основополагающая дхармашастра, поэтому я и строю на ней свою лекцию, - очень характерен и говорит как раз о триварге: «Нет греха в употреблении мяса, спиртных напитков и в половой жизни (майтхуна) – таков образ жизни живых существ, но воздержание от всего этого приносит большую награду» (ЗМ 5:56). То есть сами по себе все эти вещи вполне допустимы, хотя современная Индия отрицает и мясо, и алкоголь. Творец создал людей и создал пищу, создал мясо и создал алкоголь, Он же создал и половую жизнь, без которой нет продолжения рода. Но кто воздерживается от всего этого не по чужой, а по собственной воле, тот получает духовную награду.

При этом в дозволенном тоже есть уровни полезности. Можно есть мясо, но ограниченно, пить, но ограниченно: «Чрезмерная еда вредна для здоровья, препятствует дол­голетию и достижению неба; она мешает приобретению духовной заслуги и противна людям; поэтому следует избегать ее» (ЗМ 2:57). Половая жизнь тоже строго ограничена правилами, регулирующими отношения мужа и жены.

4. Дхармашастры о грехах, наказаниях и очищениях

В Индии проводится четкое различение между частным грехом, о котором никто не знает и который можно снимать очищением, чтобы не переродиться плохим образом и не страдать в аду, и демонстративным («наглым», как об этом говорится в «Законах Ману») нарушением религиозных установлений и насилием против других, что развращает общество, ведет к его деградации и потому наказывается властями.

Если ты нарушил какие-то законы, то, чтобы очиститься и не ухудшить своего состояния, ты должен сам совершать очищения или, как мы бы сказали, наложить на себя епитимьи. Этому посвящены разделы XI-XII «Законов Ману». Ты должен это делать, потому что, если ты один раз нарушил одно, второй раз, не очистившись, нарушил другое, то постепенно это будет нарастать, как ком, и ты перестанешь чувствовать, что нарушаешь дхарму, и в итоге станешь грешником уже явным для всех образом и погибнешь.

Подобное учение есть и в христианстве, это обычная вещь. Если ты не пресекаешь сам свои грехи и не меняешь себя сам в начале, то потом ты будешь опозорен перед всеми и в итоге попадешь под суд: «Нет ничего тайного, что не сделалось бы явным, и ничего не бывает потаенного, что не вышло бы наружу» (Мк. 4:22).

А вот что говорят «Законы Ману» о наглом поведении: «Если какой-нибудь человек нагло обесчестит девушку, два его пальца должны быть отрезаны и он заслуживает штрафа в шестьсот пан. Равный, обесчестивший девушку, не подлежит отрезанию пальцев, но должен быть принужден уплатить двести пан, для недопущения повторения» (ЗМ 367-368).Мы до конца не знаем, что такое пана во времена, когда писались «Законы Ману», но ясно, что это какая-то довольно большая денежная сумма. 200 пан – это обычный дар жениха невесте, и «нагло» обесчестивший девушку должен уплатить штраф в тройном размере, а если ее обесчестил равный (то есть молодой человек, и не нагло), то он должен дать ей брачный выкуп (для недопущения повторения подобного проступка) либо вступить с ней в брак, если она сама этого захочет.

Жестокие членовредительные наказания, вроде отрезания пальцев, употреблялись редко. Всегда существовала масса оговорок, которые позволяли ограничиться штрафом или какими-то позорящими наказаниями, которые не делали человека уродом и, тем более, не лишали его жизни (например, обритие или публичное обливание мочой).

Далее в «Законах Ману» идет довольно интересное указание: «для девушки, которая растлит другую девушку, полагается штраф в двести [пан], пусть она уплатит двойное брачное вознаграждение, а также пусть получит десять розог» (ЗМ 8:369-371).

В Индии были довольно строгие правила относительно того, что девушка должна выходить замуж невинной, но, поскольку какие-то естественные желания у девушек были, между незамужними девушками могли возникать отношения, и это было распространено. Но если это становилось явным, то это уже влекло публичный скандал, и та девушка, которая лишила невинности другую девушку, должна была уплатить штраф и получить десять розог.

Если же все это осталось никому неизвестным, то сама девушка решает, приносить ли ей какие-то жертвы и совершать ли очищения за свои фривольные действия перед вступлением в брак. Если она, покаявшись, сделает это, то это будет хорошо.

А вот женщина, которая растлит девушку, «заслуживает немедленного обрития головы, отрезания двух пальцев, а также того, чтобы ее провезли на осле» (ЗМ 8:370). То есть она заслуживает очень серьезного осмеяния и даже членовреждения.

То же касается и прелюбодеяния. Если прелюбодеяние совершается втайне, и о нем никто не знает, то это вопрос совести. Понятно, что это – большой грех, и мужчина, и женщина, совершившие его, очень многое теряют в своей карме, но это их личное дело. Но если это становится известным, или, тем более, если это делается демонстративно, это должно быть наказуемо властью: «если женщина, обнаглевшая вследствие знатности родственников и [своего] превосходства изменяет своему мужу, пусть царь прикажет затравить ее собаками на многолюдном месте» (ЗМ 8:371).

Речь идет не о простой женщине, а о какой–то знатной аристократке. Тем не менее, чтобы это не было признано нормой, она должна быть сурово наказана.

То же самое касается и мужчин: «мужчину-преступника (=прелюбодея) пусть прикажет сжечь на раскаленном железном ложе; пусть подбрасывает под него дрова, пока не сгорит злодей.

Щудра, сожительствующий с [женщиной] дваждырожденных варн, — охраняемою или неохраняемою, — лишается: если с неохраняемою — детородного члена и всего имущества, если с охраняемою — всего, [даже жизни]» (ЗМ 8:372-374). Охраняемая – то есть находящаяся под охраной мужа, отца или сына (если она вдова), неохраняемая – живущая одна. Шудра при этом может лишаться даже жизни, потому что этим поступком нарушается соотношение варн. Но все эти наказания должны последовать со стороны власти только в том случае, если это становится известным, в противном случае – это вопрос твоей собственной совести.

Очищения в Индуизме продуманы и очень многообразны. Они жестки, они суровы, но при этом «Законы Ману» оговаривают, что «ученые очищаются снисходительностью, поступающие беззаконно – щедростью, имеющие тайный порок – повторением священных мантр, в совершенстве знающие Веду – подвижничеством… Водой очищаются части тела, сердце очищается истиной, душа – священным учением (видьяаа) и подвижничеством, ум очищается познанием» (ЗМ 5:107-109).

Из-за чего случаются все эти страшные вещи – грязные сожительства и все прочее? Из-за того, что сердце лежит во лжи, душа не знает священного учения, а ум не очищен познанием, он зарос дикостью, как поле заросло бурьяном.

«Законы Ману» очень высоко ставят мать, отца и учителя. Собственно говоря, отец и учитель (гуру) – это практически одно и то же слово. «Почитанием матери он (человек) достигает этого мира, почитанием отца — среднего (то есть мира богов – А.З.), послушанием гуру — мира Брахмы. Все дхармы исполнены у того, у кого те трое почтены; у кого они не почтены, для того все обряды бесплодны» (ЗМ 2: 233-34). Если ты не почитаешь мать, отца и учителя, то все твои обряды, жертвоприношения, все твои частные маленькие и даже большие дхармические правильности ничего не стоят.

В более поздних, чем «Законы Ману», текстах еще более четко говорится о спасительности нравственной позиции человека. В тексте под названием «Манасолласа» (его также называют Абхилашитартха Чинтамани), автором которого является Деканский (Декан – это Южная Индия) царь ХII века Сомешвар III Чалукья (царство Кальяна), говорится, что царь и любой подданный должны избегать неправды, вероломства, недозволенных связей с женщинами, употребления в пищу того, что запрещено (I. 78). Характерно, что в этом трактате, где рассказывается обо всех вообще установках жизни, есть рецепты вина, водки, блюд из мяса оленя, свиньи, козла, рыбы (но, конечно, не коровы!). Все это дозволено в XII в., но запрещенного надо избегать.

Далее он продолжает: «Надо остерегаться зависти, отверженных (=чандала), но следует почитать богов и заботиться о коровах и брахманах. Необходимо почитать своих предков, кормить гостей, повиноваться наставникам, соблюдать епитимьи, совершать омовения в священных водах. Следует кормить бедных, сирот и вдов, несчастных, своих родственников, своих слуг. Следует защищать тех, кто пришел просить убежища».«Вот двадцать условий для успешного царствования».

В «Гаутама дхармасутре» после перечисления 40 религиозных обрядов, которые должен совершать арий, подчеркивается:

«Вот восемь добродетелей души – сострадание ко всему живому, терпение, удовлетворенность (= отсутствие желания), чистота, серьезное стремление, праведные мысли, отсутствие жадности и отсутствие зависти. Тот, кто совершает священные обряды, не обладая этими восемью достоинствами, не достигнет Брахмы и не попадет к Нему на небеса, но если человек соблюдает лишь один обряд, но обладает всеми этими добродетелями, он придет к Брахме» (79).

Тамильский Тирукурал (II век по Р.Х.) говорит о том же. Перевод этого текста сделан Юрием Яковлевичем Глазовым, замечательным востоковедом, правозащитником, который был вынужден покинуть Советский Союз и жил в Канаде. Он был доктором философии университета Дальхаузи в Галифаксе (Новая Шотландия).Очень хороший перевод Тирукурала сделан им в 1963 году (Тирукурал: Книга о добродетели, о политике и о любви. Пер. Ю.Я. Глазова и А. Кришнамурти. М.: Издательство восточной литературы, 1963).Некоторые этические позиции этого текста очень важны для понимания того, что такое желание, что такое жертва, что такое любовь в индийской традиции. В тамильской поэзии принцип любви (бхакти) особенно силен.

«Неспособный любить живет лишь для самого себя, а любящий даже кости свои готов отдать другим» (Тирукурал, 72). Вспомним слова Ап. Павла: «Свидетельствую о вас, что, если бы возможно было, вы исторгли бы очи свои и отдали мне» (Гал. 4:15). Вот это принцип любви.

«Добру, оказанному без мысли о вознаграждении, ни земля, ни небо не в состоянии воздать должное» (Тирукурал, 101).Как часто мы, делая что-то доброе, рассчитываем на то, что и нам помогут, или благодаря этому мы что-то получим. А вот когда человек не позволяет себе таких мыслей, когда он совершает добро, не думая не только о каком-либо воздаянии со стороны другого человека, но даже о божественном воздаянии, когда он совершает что-то просто из любви, тогда действительно никто ему воздать должного не может, потому что такой человек совершенен.

«Ликование отплатившего злом за зло длится день, но радость всепрощающего не утихает до смертного часа» (Тирукурал, 156).

«Велики своими подвигами аскеты, принимающие многотрудный обет лишений и поста, но затмевают их те, что прощают злоречие» (Тирукурал, 160).

Если подвижник, когда услышит злое слово о себе, весь взрывается или желает отомстить, он ложный подвижник, он не подвижник вовсе.

«Не платить местью недругу, причинившему тебе зло – таков венец мудрости, изрекли святые» (Тирукурал, 203).

5. Учение об отказе от желаний

Да, мир создан желанием, но, оказывается, для большинства индийцев разрушение мира происходит не через нарушение всех дхарм, как у шакто-тантриков, а через отказ от желаний. Именно этим ты разрушаешь мир и соединяешься с Брахмой или Шивой, и естественные желания, на которых стоит мир, разрушаешь отказом от них, а не нарушением дхарм, на которых построен мир.

Гимн действию, отрешенному от желаний, действию, в котором нет желания, присутствует в «Бхагавадгите» (3:7-9). Его прекрасно перевел Всеволод Сергеевич Семенцов:

«7.Если муж, обуздав сердцем чувства,
начинает затем карма-йогу (= йогу действий),
упражняя все органы действий,
непривязанный, он — превосходен.
8.Совершай неизбежное действо,
оно лучше бездействия, Партха:
ведь и тело твое погибнет,
коль от действий ты отрешишься.
Понятно, что, если ты не будешь есть и пить, тело твое погибнет, поэтому действие необходимо.
9.Кроме действий, что лишь ради жертвы,
этот мир цепью действий скован:
потому — ради жертвы действуй,
все привязанности покинув».

То есть – оставь все желания. Глубокий принцип разрушения мира и, соответственно, сансары (для тебя) путем отказа от желаний, на которых построен мир, – это корень индийской этики. Он очень хорошо, просто и, главное, очень жизненно описан в Вишнупуране (3:821). Это беседа между мудрецом Парашарой и его учеником Майтрейей.
Первый перевод этого текста на английский язык был сделан Горасом Гайманом Вилсоном в 1836 году.

«Вишну более всего доволен тем, кто не порочит другого ни в глаза, ни за глаза, не лжет, не оскорбляет…, кто не домогается чужой жены или имущества и не питает зла ни к кому…, кто не бьет и не убивает ни одно живое существо…, кто всегда усерден в почитании богов, брахманов и наставников…, кто желает блага всем живым существам, как своим детям и своей душе». Это текст оформился между IV и ХI веками по Р.Х.

В «Бхагавадгите» утверждается, что глубочайшая ошибка считать, что ты – деятель своих действий. В «Законах Ману» говорится о том, что человеческая воля – это ценность, она нужна, а воля другого – это беда, и не надо ей следовать. Но «Бхагавадгита» объясняет, что тот, кто думает, что он действует по своей воле, ошибается. Конечно, навязанная чужая воля – это очень плохо, но своей воли тоже нет. Есть вращение желаний, вращение, если угодно, атомов бытия, и вот это человек принимает за свою волю и совершает то или иное «волевое» действие. Поэтому отказ от страстных действий – это то, что помогает человеку разрушить бытие вокруг себя и освободиться от того, что вновь и вновь возвращает его в мир сансары.

В той же 3 главе «Бхагавадгиты» говорится (Бхг.3: 27-30):

«27. Слеп душою, самости полный,
мнит невежда: «Я деятель действий!»
Он не знает, что действия всюду
совершают пракрити гуны.
То есть он не знает того, что желания есть, пить, сексуальные желания – это материя. Материя в тебе требует этого.
28. Тот, кто ведает суть неслиянья
гун и действий с атманом, Партха,
пребывает свободным, помня:
«Это гуны вращаются в гунах».
29. К гунам пракрити в рабство впадают
ослепленные гун круженьем;
их, неумных, знанием бедных,
пусть мудрец никогда не смущает.

Люди думают, что это они сами желают есть, желают эту женщину или, скажем, желают сделать Россию счастливой. Но надо помнить, что это – лишь результат твоего тела, твоей физиологии, твоей социальности, твоего политического увлечения, но это – не ты. Ты – по ту сторону желаний. И, совершая должное, согласно своей дхарме – и в области семейных отношений, и в области отношений к своему телу, и в области политической (в следующей лекции мы будем говорить о царской дхарме, раджадхарме), – ты должен быть по ту сторону всего этого. Ты должен понимать, что это мир материи, и он подчинен своим законам, и этим законам надо следовать, но это – не ты. Это более высокий, чем в «Законах Ману», уровень учения о желаниях.

Есть зазор, и мудрец этот зазор видит, а простец – не видит и говорит: «я хочу». А мудрец понимает, что эти желания – только желания материи. Конечно, он, во многом, тоже материя, но он также и не материя. Поэтому он всегда сохраняет этот зазор и может действовать, а может и не действовать. И все то, что разрушает, ухудшает его внутреннюю суть, лишает его возможности быть с Брахманом, осуществить тождество Атман–Брахман, он отбрасывает. А то, что не мешает, а, наоборот, усиливает, это прекрасно. Это и есть дхармически правильные отношения с материей – отношения по принципу камы, дхармы и артхи.

Поэтому диалог Кришны и Арджуны завершается словами Кришны:

30. Только Атмана мыслью зная,
на Меня возложив все деянья,
без желаний, ничем не владея,
на сраженье вставай без страха!»

Исполняй дхарму, но не имей страстного желания победить, захватить снова царство, отнятое Кауравами. Ты должен лишь исполнять дхарму. И вот это желание без желания, желание исполнить дхарму без желания материальных следствий этого исполнения, и есть, как я думаю, глубочайшая этическая норма индуизма.

Поэтому в «Законах Ману» говорится, что человек «освобождается от греха, раскаявшись(saṁtapya)после совершения греха; не надо совершать его опять: человек очищается прекращением (греховных действий). Так рассудив в душе о последствии деяний после смерти, надо всегда совершать умом, словом и делом чистые поступки» (ЗМ 11:231-232).

В Индии воздержание от дурных самостных действий ценится выше правильного действия, но и действие, если оно бесстрастно, ценится весьма высоко. Надо думать о правильности действия самого по себе, а не о его плодах.

Правильность действия определяется традицией и сампрадайей, то есть учением, которое передается от учителя к ученику. Вот что говорит Шанкара в комментарии на «Бхагавадгиту» 13:2 (перевод Н.В. Исаевой):

«Случается порой, что самоуверенный знаток говорит: я раскрою сущность пут (сансары) и сущность освобождения, сущность щастр, но при этом он сам сбит с толку и других вводит в заблуждение, ибо отверг традицию рассмотрения смысла щастр и, стало быть, пришел к отрицанию Писания и к домыслам, не соответствующим Писанию» (Н.В. Исаева. Шанкара и индийская философия. М.: Наука, 1991. С. 20).

В комментариях на Кена-упанишаду 1:4 Шанкара говорит: «Брахман постижим только через наставление учителей, передаваемых от одного к другому – парампара(paraṁpara),а не благодаря логике, рассуждению, разуму, многознанию, аскезе или жертвоприношениям…» (там же, с. 142).

Это очень важный момент. Истина познается только через правильное учение, полученное от учителя. Если же сам человек желает что-то объяснить себе и другим, то, скорее всего, у него ничего не получится.

Вспомним «Бхагавадгиту»:

«Тех, кто следует неуклонно
по пути, указанном Мною,
независтливых, полных веры,
никогда не свяжут деянья» (БхГ 3:31).

Ганс Кюнг (Hans Küng), знаменитый христианский богослов, в своей книге «ChristianityandtheWorldreligions: PathsofDialoguewithIslam, Hinduism, andBuddhism» (Garden City, N.Y.: Doubleday, 1986) указывал: «для индийца безусловное требование к серьезному гуру – полное бескорыстие и бесстрастие вместе с магнетической харисмой. Если в нём замечают мотивы выгоды или обладания чем-то внешним, такой гуру теряет уважение» (p. 188).

Если у учителя присутствует желание обладать чем-то, кроме Атмана, если он учит ради того, чтобы получить деньги, славу, власть - что угодно, это тут же приводит к потере уважения. Мир создан желанием, но учитель должен быть по ту сторону желания.

Сегодняшний разговор о желании мы закончим словами Шри Сарады Деви (1853-1920), жены Рамакришны, которую последователи Рамакришны именуют «Великой матерью»: «Чистота или порочность человека определяется только его разумом. Прежде чем говорить о вине другого, нужно сначала посмотреть, не виноват ли свой собственный разум. Изменится ли человек к лучшему, если вы будете просто указывать ему на его ошибки? Это только повредит вам самим. Я так считаю. Поэтому я и не вижу ничьих ошибок. Если человек обижает меня, то я никогда не помню зла. Других людей винить нельзя. Всепрощение – это тапасья (аскетический подвиг)».

Таким образом, индийская этика строится на том, что человек имеет отношения и с миром, и с людьми, но сам он в этих отношениях остается по ту сторону желаний. Это обратная сторона учения «Законов Ману» о том, что мир построен на каме.

6. Семейные отношения

А теперь мы немного поговорим о семейных отношениях. Семейные отношения в Индии строятся на принципе джати (от ja– рождаться) – рождений от тех или иных групп людей. Семейные отношения нельзя строить с кем угодно и как угодно. Нужно обязательно учитывать, к каким варнам принадлежат люди, вступающие в брак. Дваждырожденным, как я уже неоднократно говорил, категорически не рекомендуется вступать в браки с неиндийцами, с представителями шудр или, тем более, чандал, и это до сих пор так.

Альфред Хильтебейтель (A. Hiltebeitel) пишет в «Энциклопедии религии», что джати появились от перекрестных браков варн (ER, Vol. 6. P. 430). Действительно, когда брахман женится на вайшийке, их дети получают особый статус. Смешение варн – величайшее бедствие, согласно «Бхагавадгите» и другим текстам Дхармы.

Буквально на днях один мой друг-европеец рассказывал мне, что его сын влюбился в индийскую женщину и хотел на ней жениться, и она была готова выйти за него замуж. Но родители этой женщины сказали: «Тогда ты для нас и всего нашего рода больше не существуешь. Живи себе в Европе, пожалуйста, но для нас тебя больше нет». И девушка после этого приняла решение остаться с семьей, а не со своим европейским мужем. И это – один из принципов, на которых построен индийский мир.

Во времена создания «Законов Ману» самыми сомнительными джати считались происходящие от браков с гречанками (яванас) – в то время, после походов Александра Македонского, греки были реальностью в Индии, – а также от связи с шудрой и от браков с варварами. Чандалы (неприкасаемые - пятая варна, известная уже Упанишадам) рождаются от «скверного» соития шудры с брахманкой.

К концу I тыс. по Р.Х. жесткость установлений стала еще больше, и брахманка могла выходить замуж только внутри своей джати. То есть она могла выходить за кого угодно, но тогда будут социальные проблемы и с ее детьми, и с ней самой. Хотя, судя по законам, которые нам известны – не только по «Законам Ману», но и по более поздним, – все эти принципы, с одной стороны, объявлялись очень строго, но, с другой, соблюдались очень мягко. Это тоже особенность Индии.

Индийцы всегда вспоминали случаи, они есть и в «Махабхарате», и в «Рамаяне», когда какой-нибудь великий подвижник, брахман высшей степени, влюблялся в шудрянку, и в итоге его брак боги благословляли, потому что была любовь, был подвиг, было стремление друг к другу. В этом смысле Индия – далеко не жесткое сообщество. В нем позволено многое, если человек готов пожертвовать многим. Думаю, что и сына моего знакомого, и его индийскую подругу в итоге родители простили бы, но нужен был подвиг, смирение, а она на это не решилась.

Индийцы различают два вида брака. Когда варна мужа равна или выше варны жены, это называется анулома (по зернышку) – то, что греки называли ипергамос – выход замуж вверх. Другой вид брака – пратилома (против зернышка), когда варна жены выше варны мужа (греч. хипогамос). Это в Индии осуждается. Истинный брак, по мнению многих авторитетов, возможен только в своей варне. Анулома дозволяется, пратилома считается бесчестием, но она существует.

Основополагающий принцип брака сформулирован в «Законах Ману»: «взаимную верность надо соблюдать до смерти – это надо считать вкратце дхармой мужа и жены» (ЗМ 9:101).

Другая важная норма: «муж получает жену, данную богами, а не по своему желанию» (ЗМ 9:95). Допустим, ты влюбился в девушку, ухаживал за ней, сделал ей предложение – всё это в Индии было в полной мере, брачная традиция Гандхарва была очень распространена. Она согласилась, вы поженились, вас благословили. Но не думай, что это ты или эта девушка устроили семью, все это создали боги, и ваша любовь друг ко другу – тоже божественный дар. Настоящий брак всегда совершается на небесах.

Для женщины правильной считается ситуация, когда она находится под опекой, в противном случае она легко становится объектом вожделения или собственной страсти.

Несмотря на это, в Индии всегда признавался и считался вполне законным свободный брак молодых людей, мужчины и женщины, по взаимной любви. В «Камасутре» он даже считается идеальным, потому что это реальная любовь, а не принуждение (чужая воля, как мы помним, это плохо). Тем не менее, «Законы Ману» определяют: «женщиной – в детском возрасте, молодой или даже пожилой – никакое дело не должно исполняться по своей воле даже в её доме. В детстве ей полагается быть под властью отца, в молодости – мужа, по смерти мужа – сыновей. Пусть женщина не пользуется самостоятельностью - сватантратаа(svatantratā). Пусть она никогда не желает разлуки с отцом, мужем и сыновьями…» (ЗМ 5:147-149).

Конечно, Индия знала и свободных женщин, были и вдовы, и они не хотели жить под наблюдением сыновей, особенно если вдова молодая, а сыновья маленькие. Они хотели нового замужества или хотя бы романа. Как и всюду, в Индии были и многочисленные куртизанки. Но, тем не менее, правильные отношения – это пребывание женщины под надзором мужа.

Однако в «Законах Ману» в самом начале главы о семейных отношениях говорится: «достоин порицания отец, не выдающий в должное время [дочь замуж], достоин порицания муж, не приходящий [к ней] (то есть не имеющий с ней супружеских отношений – А.З.), достоин порицания сын, не охраняющий мать после смерти мужа» (ЗМ 9:4).

Исключительно уважительное отношение к женщине сильно отличает Индию от мира ислама.

«Где женщины почитаются, там боги радуются; но где они не почитаются, там все ритуальные действия(kriyā)бесплодны» (ЗМ 3:56).

«Дваждырожденный, прожив первую четверть жизни у гуру, вторую часть жизни пусть, женившись, живет в [своем] доме» (ЗМ 4:1).

Вторая часть жизни обычно составляет 2/3 жизни мужчины, с 21 года до примерно 63 лет. В это время он живет как домохозяин.

От женщины требуется, и это в какой-то степени противоположно тому, о чем мы только что слышали, чтобы она всегда была веселой, искусной в домашних делах, имеющей хорошо вычищенную утварь, экономной в расходах (ЗМ 5:150). Если она экономна в расходах, значит, она сама распоряжается хозяйством, то есть не во всем находится под властью мужа, хотя в самом главном действительно муж ее контролирует.

У женщины всегда должно быть положительное отношение к мужу: «муж, даже чуждый добродетели, распутный или лишенный добрых качеств, добродетельной женой должен быть почитаем как бог. Для жен не существует отдельно жертвоприношения, обета, поста; в какой мере она повинуется мужу, в такой же она прославляется на небе» (ЗМ 5:154-155).

То есть женщина не может сказать мужу, что она, допустим, дала обет не жить с ним два месяца. Она не может дать такой обет. Женщина во всем должна следовать за мужем, и обеты мужа – это ее обеты, посты мужа – ее посты, его жертвоприношение – это и ее жертвоприношение. Если женщина замужем, у нее нет особой аскетической жизни помимо мужа. Если она аскет (садхви), монахиня, то там уже все по-другому, но там есть гуру.

Очень мудрое указание содержится в 9 главе «Законов Ману»: «никто не может охранить женщину силой, но она может быть охранена принятием следующих мер: надо поручить ей собирание и расходование имущества, [поддержание] чистоты, [исполнение] дхармы, приготовление пищи, попечение о домашней утвари. Женщины, [даже] заточенные, [даже охраняемые] людьми, достойными доверия, [все равно, что] неохраняемые: хорошо охраняемы те, которые сами себя охраняют…» (ЗМ 9:10-12).

Это очень важный принцип: женщину нельзя силой заставить быть хорошей. Только если она сама внутренне пожелает быть достойной и спастись, то она и будет такой.

7. Отношение к женщине

Вообще джааяаатва – женская сущность (от джаайя – жена) – это вещь довольно сомнительная в Индии. Я вам уже, по-моему, говорил, когда рассказывал о буддизме, о том, что в Индии уверены, что любая женщина при возможности изменит своему мужу. Это расхожее мнение. В «Вопросах Милинды» на слова царя о том, как такое может быть, - все женщины изменяют мужьям, а у такого-то буддийского подвижника жена была честной, Нагасена отвечает, что бывают и честные жены, которые верят, которые благоговейны. Но общее представление о женщине достаточно негативное: «женщины не смотрят на красоту, им нет дела до возраста. Они наслаждаются с красивым и безобразным, считая: [„Довольно того, что он] мужчина“. Вследствие приверженности к мужчинам, непостоянства и природного бессердечия они в этом мире изменяют мужьям, даже тщательно охраняемые» (ЗМ 9:14-15).

Но если женщине доверить хозяйство и относиться к ней с любовью, она сама будет охранять себя.

«Брачный обряд считается для женщин ведийским ритуалом, служение мужу — жизнью у гуру, домашнее хозяйство — поддержанием священного огня» (ЗМ 2:67). Все, что делает мужчина в области ритуальной практики, то жена делает в отношении своего дома и своего мужа. Каковы качества мужа, с которым жена сочетается согласно правилам, такие качества она и приобретает. Если муж – достойный, то и жена у него достойная, если муж недостойный, то и жена недостойная. А если она все-таки сохраняет достоинство – это ее великий подвиг.

Смысл брака «Законы Ману» формулируют очень четко: «муж, проникнув в жену и став зародышем, возрождается в этом мире; ибо женская сущность жены состоит в том, что он возрождается в ней» (ЗМ 9:8). Ребенок, дитя – это продолжение мужа, прошедшее через жену.

У апостола Павла говорится то же самое: «ни муж без жены, ни жена без мужа… Ибо как жена от мужа, так и муж через жену» (1Кор. 11:11-12). Женщина дает то поле, на котором вырастает семя мужа. Это важный принцип, но он, конечно, расходится с нашими нынешними представлениями о генетике, которые утверждают равность мужа и жены, потому что любой человек – это генетическое соединение семени и яйцеклетки, мужского и женского начал. В этом смысле женщина и мужчина равны. Индия и знала, и не знала это, исповедуя, как и весь древний мир, как и весь мир до генетики, представление (неверное) о том, что муж рождается через жену.

Но из того принципа, что муж рождается через жену в своем ребенке, следует очень важный вывод: «разумным, хорошо воспитанным, знающим джняну и виджняну (формы знаний) и желающим долгой жизни, никогда не должно вносить семя в жену другого» (ЗМ 9:41). То есть не следует изменять своей жене.

«Кто, не являясь владельцем поля (акшетрин), имея семена, засевает чужое поле, те никогда не получают плода выращенного урожая. Если бык произведет от чужих коров сто телят, те телята – собственность коров, а выпущенное бычье (семя) бесплодно. Таким образом, не имеющие поля, бросающие семя на чужом поле, действуют для владельца поля: обладающий семенем не получает плода» (ЗМ 9:49).

Это очень важный принцип. Хотя, конечно, в Индии в сфере животноводства заключались договоры, и племенной бык пускался в стадо, а затем приплод делился, но в отношениях мужа и жены этот принцип соблюдался очень четко. Понятия биологического отца не существует в Индии, хотя об этом могут шептаться в деревне. Тот, чья жена по закону, тот и есть отец детей, а уж от кого семя – никто не знает, кроме женщины, а иногда и женщина не знает.

В «Законах Ману» есть рекомендация относительно ситуации, когда некий дваждырожденный имеет подозрение, что его мать согрешила, и он – дитя не своего отца, а какого-то другого человека неизвестно какой варны. В этом случае ему следует произнести определенную мантру, которая звучит примерно так: «если моя мать была нечестна, согрешила и изменила моему отцу, и в результате появился на свет я, пусть я буду сыном ее мужа, а не этого человека. Да упразднится семя прелюбодея, и да войдет в меня семя законного отца». Эта формула означает, что биологическое отцовство в подобной ситуации ничего не значит.

К женщине отношение при этом, хотя и очень опасливое, но уважительное: «рождение потомства, воспитание рожденного, повседневная жизнь во всех подробностях – в этом женщина очевидная основа. Потомство, священные обряды, услужение, высшее телесное наслаждение, а также достижение неба для предков и для себя – зависят от жен. Та, которая обуздывает мысль и тело, не изменяет мужу, достигает миров мужа и именуется добродетельной – «садхви»(sadhvi).Но за измену мужу жена порицается в мире, возрождается в утробе шакала и мучается от ужасных болезней» (ЗМ 9:27-30). То же самое, слово в слово, повторяется и в «Законах Ману» 5.164-165.

«Законы Ману» знают, что есть ситуации, когда допускается кровосмешение.
Это происходит в том случае, когда сын умирает бездетным, и его молодая жена не может снова выйти замуж по закону высших варн (хотя очень часто выходит). Тогда к ней входит деверь, отец умершего мужа, и она зачинает от него. Но это происходит только для продолжения рода, по возможности – один раз. А если эти отношения становятся обычными, то это уже кровосмешение и тяжкое прелюбодеяние.

В «Законах Ману» об этом говорится так: «при [опасности] прекращения линии [рода] женщиной, надлежаще уполномоченной, должно быть приобретено желанное потомство или от деверя, или от [другого какого-либо] родственника [мужа]. Уполномоченный, умастившись коровьим маслом, пусть ночью молча произведет от вдовы одного сына… Когда цель поручения в отношении вдовы достигнута согласно правилам, им обоим полагается вести себя по отношению друг к другу, как отец (guru) и сноха» (ЗМ 9:59-62).

Что касается отношений мужа и жены, то в «Законах Ману» есть такие установления: «мужу полагается терпеть ненавидящую [его] жену год, но по [прошествии] года, отобрав дар, он может прекратить сожительство с ней» (ЗМ 9:77). «Если жена не рождает детей, может быть взята другая на восьмом году, если рождает детей мертвыми — на десятом, если рождает [только] девочек — на одиннадцатом, но, если говорит грубо(apriyavādini),– немедленно. Но, если больная [жена] ласкова и наделена добродетелью, может быть взята другая [только] с ее согласия; она никогда не должна быть презираема» (ЗМ 9:81-82).

«Законы Ману» четко говорят о том, что «девушке, достигшей зрелости, полагается ждать три года [пока ее выдаст замуж отец], но после этого времени она может сама выбирать мужа, равного себе. Если не выданная замуж девушка сама найдет мужа, ни она не совершает греха, ни тот, с которым она сходится» (ЗМ 9:90-91).

Что же касается вдовы, то строгое правило гласит: «после смерти мужа пусть она добровольно изнуряет тело, питаясь только чистыми цветами, кореньями и плодами. Ей не следует даже произносить имени другого мужчины» (ЗМ 5:157). Но, между тем, второй брак был очень распространен, хотя и осуждался, как и сожительство вдовы с каким-либо мужчиной, поэтому в «Законах Ману» подробно обговариваются условия наследства, связанные с рождением ребенка в результате такого брака или сожительства.

Если женщина забеременела и родила до замужества, а затем на ней женился некий мужчина (или же он женился на еще не родившей, но забеременевшей от кого-то другого женщине), то ее ребенок – собственность законного мужа. Все такие дети имеют равные права с детьми, рожденными в браке, потому что муж сам принял решение жениться на женщине, которая до брака тайно родила в доме отца.

Мы видим, что отношение к подобным вещам в Индии эпохи «Законов Ману» довольное терпимое.

Вместе с тем, говорится и такое: «потомство, рожденное от другого, - даже в другом браке (после смерти мужа – А.З.) – в этом мире не признается; другой муж нигде не предписан для добродетельной женщины» (ЗМ 5:162). Вновь вышедшая замуж (parapūrvā) достойна осуждения (ЗМ 5:163), хотя, как я уже говорил, это была вполне обычная вещь.

Что же касается мужчины, то, «использовав огни при похоронном обряде в честь жены, умершей раньше него, муж может опять совершить брачный обряд и зажечь священные огни» (ЗМ 5:168). То есть мужчине после смерти жены позволено жениться снова.

Моррис Карстерс (M. Carstairs) в 1949-1951 гг. провел интересные антропологические исследования в деревне Деоли в Раджастане, результаты которых были опубликованы в его работе «The Twice-born: a Study of a Community of High-Caste Hindus» (Bloomington: Indiana University Press, 1958).Оказывается, в Индии поныне бытует представление, что, если человек умирает, не имея сына, он не сможет достичь нирваны или святости (мукти), потому что в этом случае некому будет совершить по нему погребальные обряды, а без этих обрядов ни нирваны, ни святости достичь нельзя. То есть в народе считают, что сына надо иметь обязательно, хотя «Законы Ману» нигде это не оговаривают – как Господь дает, так пусть и совершается.

Как вы видите, хотя семейные отношения строго регулируются, семейная дхарма довольно гибкая, она позволяет очень многое, но в пределах тех норм, которые в конечном счете ведут ко спасению. Если человек поддается своим желаниям всецело, то это может погубить его и в семейной жизни.

Такова этика семьи, такова философия желания в Индии. И в следующей лекции – последней лекции по этике, – мы будем говорить об этике разных ашрам (то есть этапов жизни), о царской дхарме, а также о том, как этическое соединяется с космическим и c эсхатологическим в индийском сознании.