«Горячее трехлетие» на Балканах: болгарский фронт мировой революции.

Россию и Балканы всегда соединяли узы совершенно особого характера. Культурная и религиозная близость, общность исторических путей, тесные политические контакты создавали и продолжают создавать в российско-балканских связях ту сложную атмосферу взаимопереплетенных ожиданий, чаяний и чувств, которая, как правило, либо приводит к формированию «братских» отношений, либо провоцирует острые обиды и обоюдные претензии. Общее прошлое России и Балкан полно подобных иллюстраций. Наиболее интересен в данном смысле болгарский пример. О сложном характере российско-болгарских связей в XIX-XX вв. написано много, однако один интереснейший эпизод «славянской дружбы» двух народов до сих пор практически неизвестен широкой публике. Между тем даже его краткое изложение тянет на небольшую повесть.

В начале XX в. Болгария являлась небольшой периферийной аграрной страной, однако бурные события 1920-х гг. превратили этот уголок Балканского полуострова в настоящий очаг социально-политической напряженности. За 40 с небольшим лет своего существования маленькая страна успела четырежды повоевать со своими соседями. Последняя война, Первая мировая, в которой болгары приняли участие на стороне Германии, завершилась их полным разгромом. Военные перегрузки и тяжелые последствия поражения до предела обострили и без того непростую внутриполитическую ситуацию в Болгарии, которая в начале 1920-х гг. представляла собой подобие бурлящего котла. Попытки установления диктатуры перемежались с вооруженными выступлениями недовольных политикой очередной правящей партии. Страну лихорадило.

14 сентября 1923 г. тишину балканской ночи разорвал звук выстрелов. По всей Южной Болгарии разгоралось массовое выступление крестьян против правого правительства во главе с Александром Цанковым, профессором политэкономии Софийского университета, занявшим кресло премьер-министра 12 июня 1923 г. в результате военного переворота. Крестьяне нападали на города и деревни, сражались с войсками и полицией. Движение ширилось и захватывало все новые и новые территории. Так начиналось знаменитое Сентябрьское восстание, впоследствии канонизированное коминтерновской пропагандой как «первое народное антифашистское выступление» под руководством коммунистической партии. Однако корректнее было бы вести речь об очередном акте вялотекущей гражданской войны на Балканах, активную роль в которой играл Советский Союз в лице Коминтерна.

Коминтерн не только приветствовал послевоенную смуту на Балканах, но и готов был принять в ней активное участие. Руководители Коминтерна из окон своей штаб-квартиры на Моховой улице в Москве уже видели зарево мировой революции. В 1923 г. сразу в нескольких европейских странах разразился политический кризис. В воображении большевиков, направлявших работу Коминтерна, воскресли фантомы европейского революционного пожара. В этой ситуации политические неурядицы в Болгарии, где летом случился военный переворот, приведший к власти кабинет Цанкова, оказались им как нельзя на руку: представлялась удачная возможность раскачать ситуацию в самом нестабильном регионе Европы, а возможно, и установить там политически близкий режим.

Ключевую роль для красной Москвы играл и еще один момент. С осени 1921 г. в Болгарии были расквартированы части Русской армии генерала Петра Николаевича Врангеля численностью более 30 000 человек. Это были лучшие, ударные части – 1-й армейский корпус под начальством генерала от инфантерии Александра Кутепова и Донской казачий корпус под командованием генерал-лейтенанта Федора Абрамова. Дивизиями этих корпусов командовали прославленные белые генералы, такие как Антон Туркул, Анатолий Фок, Михаил Зинкевич, Федор Бредов.

Белые не скрывали, что после своей эвакуации из Крыма рассматривали Балканы в качестве опорной базы для продолжения борьбы против большевицкого режима в России. В марте 1922 г. командование Русской армии обсуждало возможность похода на Украину через Румынию или морской десант на Кубань, рассчитывая на крупномасштабное крестьянское восстание в тылу у Красной армии и поддержку со стороны государств Антанты. Московские большевики были крайне напуганы активностью белогвардейцев на Балканах. Очаги Гражданской войны в 1923 г. тлели на пространствах России. Лишь к лету 1922 г. удалось подавить огромное восстание крестьян в Тамбовской губернии и еще более масштабное восстание в Северо-Западной Сибири. Большевицкое правительство по-прежнему находилось в международной изоляции. На этом фоне возможный удар многотысячной, идейной и отлично подготовленной Русской армии по украинскому или кубанскому «подбрюшью» большевицкой державы был для новых правителей России серьезной угрозой.

Как раз с целью уменьшения этой угрозы Коминтерн с помощью местных коммунистов развернул с 1922 г. активную подрывную работу против белых в Болгарии. В мае 1922 г. при поддержке «решительных людей из среды бывших военнопленных и беженцев» был создан так называемый «Союз возвращения на Родину», официальной целью которого являлась репатриация врангелевцев в Россию (РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 282. Д. 95. Л. 5). Болгарские власти левого правительства Стамболийского, регулярно подкупаемого большевиками, фактически вели политику по выдавливанию белых из страны. В мае 1922 г. ряд ведущих генералов Русской армии были арестованы в Софии и 16 мая высланы из Болгарии. Советские агенты в Болгарии похвалялись: «болгарское правительство у нас в руках».

Все поменялось после военного переворота Цанкова в июне 1923 г. Новое правительство Болгарии сразу объявило о пересмотре отношения к белогвардейцам. Командирам было разрешено вернуться к своим частям. На место Кутепова командующим русскими войсками в Болгарии Врангель назначил генерал-лейтенанта Витковского, который благополучно прибыл в Софию 28 июля и был тут же очень дружески принят новым министром внутренних дел Болгарии генералом Русевым.

Это не могло не вызвать тревоги в Москве, особенно в свете донесений военной разведки Красной армии, сообщавшей о том, что летом 1923 г. в рядах врангелевцев «усилились боевые настроения», то есть началась активная подготовка к так называемому «весеннему походу» против большевиков. У Коминтерна появился существенный мотив форсировать события. Штурм «твердынь империализма» на Балканах должен был решить ту задачу, которую не закончили войска М.В. Фрунзе в 1920 г. в Крыму: навсегда ликвидировать потенциальную угрозу советской власти со стороны побежденной, но не сломленной Русской армии генерала Врангеля.

Родившийся в голове лидеров Коминтерна замысел вооруженного выступления коммунистов против правительства Цанкова смотрелся эффектно, но имел слабое отношение к реальности. Однако большевики уже закусили удила и не внимали никаким возражениям, самые серьезные из которых исходили непосредственно из Болгарии. Руководство болгарской компартии (БКП) осознавало, что вооруженное восстание против правительства не имело шансов на успех. Хотя крестьянство в массе своей выступало против режима, профессор Цанков опирался на военных при нейтралитете городских слоев. К тому же не было практически никакой надежды на то, что коммунистическое восстание, даже если допустить, что оно победит, не будет подвалено интервенцией извне, как это произошло в Венгрии в июле 1919 г. В числе сомневавшихся в перспективах выступления были центральные фигуры в БКП – члены ЦК Христо Кабакчиев, Тодор Луканов и патриарх болгарского социалистического движения Димитр Благоев, имевший еще народовольческий опыт революционной борьбы.

Свои соображения болгары сообщали советским товарищам, однако ответом на них стали грозные обвинения в «оппортунизме». Ленин к этому времени был уже недееспособен: после второго инсульта, случившегося в марте 1923 г., он навсегда отошел от руководства политикой Коминтерна. Тон в штабе мировой революции задавали Зиновьев, Троцкий и Сталин. Последний, явно раздосадованный упорством БКП, даже предлагал прибегнуть к «репрессивным мерам» в отношении ЦК партии. С целью практической работы с несознательными товарищами в Болгарию был нелегально переброшен член Исполкома Коминтерна Васил Коларов, который тайно на моторной лодке пересек Черное море и прибыл в порт Варны. Ему в напарники прикомандировали Георгия Димитрова, будущего лидера советской Болгарии. Под мощным давлением Москвы БКП пошла на уступки и в августе 1923 г. санкционировала вооруженное восстание против правительства Цанкова.

Подготовка к нему с самого начала приняла весьма странный характер. Болгарские коммунисты, в отличие от советских товарищей, «съевших собаку» на подпольной деятельности, не имели ни малейшего представления о нелегальной работе. Ничтоже сумняшеся, они помещали призывы к объединению антиправительственных сил и последующему совместному выступлению прямо на полосах партийных газет, тем самым заранее раскрывая свои планы. Вполне логично, что режим заподозрил неладное. 12 сентября в 6 часов утра по всей стране полиция начала повальные аресты. 2,5 тысячи коммунистов оказались за решеткой. Коларов и Димитров глубоко законспирировались.

Однако в Москве азарт только нарастал. 14 сентября представитель Коминтерна, бывший ленинский нарком земледелия Владимир Милютин, брошенный партией на балканский участок фронта грядущей мировой революции, писал в Исполком Интернационала: «События в Болгарии развиваются крайне быстро… Я полагаю необходимым, чтобы партия немедленно вступила в открытую борьбу». Впрочем, после событий 12 сентября ситуация и без того развивалась в направлении неуправляемого взрыва. В тот самый момент, когда Милютин заканчивал свое письмо, в Болгарии уже начиналось стихийное крестьянское восстание. Коммунистические ячейки на местах, застигнутые врасплох правительственными репрессиями, стали срочным порядком принимать решение о начале выступления. ЦК БКП потерял связь со страной: его сотрудник, ответственный за работу с провинцией, после арестов так тщательно законспирировался, что его с большим трудом разыскали лишь спустя неделю.

20 сентября руководство партии объявило о начале восстания. В Коминтерне собирались оказать намечающейся болгарской революции материально-техническую помощь. В Севастополе готовили к отправке оружие. Туда же решили отправить болгар-коммунистов, разбиравшихся в военном деле. Двух особо ценных эмиссаров предполагалось доставить к месту назначения на истребителе (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 1. Л. 16). Однако Москва запаздывала. 20 сентября уже полыхали южные и центральные регионы Болгарии, где разворачивались целые сражения между повстанцами и армией. Крестьянские отряды штурмовали города, но их во многом стихийное нескоординированное выступление быстро потерпело поражение.

Гораздо серьезнее обстояли дела на северо-западе страны, где коммунисты смогли лучше подготовиться к восстанию. 21 сентября инкогнито, изменив внешность, сюда прибыли Коларов и Димитров, взявшиеся руководить боевыми действиями. Повстанческие силы численностью в 4 000 человек сумели добиться серьезного успеха. Довольно продолжительное время в их руках находился Фердинанд – один из крупнейших городов региона. Особым ожесточением отличались столкновения между повстанцами и бойцами Русской армии, массово выступившими на стороне правительства Цанкова. В городе Стара-Загора врангелевцы обороняли здание полицейской казармы, которое восставшим так и не удалось взять. 24 сентября в районе Фердинанда небольшой правительственный отряд в 500 человек, в том числе 150 белогвардейцев, в течение целого дня отражал атаки десятикратно превосходивших его по численности сил повстанцев.

На какое-то время коммунистам показалось, что их выступление действительно перерастает в социальную революцию. Однако в реальности оно не имело никаких перспектив. Собрав все силы в кулак, правительство нанесло по мятежникам мощный удар. К концу сентября с восстанием в Болгарии было покончено. Эмиссары Коминтерна перешли югославскую границу. На родине Димитрову заочно вынесли смертный приговор. Другим участникам движения повезло меньше. Количество репрессированных после окончания боевых действий измерялось тысячами. Компартия ушла в глубокое подполье.

Основную долю ответственности за кровавый исход сентябрьской авантюры нес на себе Коминтерн, однако в Москве на положение дел смотрели со странным оптимизмом. Всю ответственность за провал инициированного большевиками вооруженного выступления возложили на самих же болгар и тем самым «умыли руки». Подобное поведение советских товарищей вызвало негодование части верхушки БКП во главе с Николой Сакаровым, которая осудила курс Москвы и порвала с Коминтерном. Впрочем, большевики всегда лишь приветствовали «очищение» партийных рядов от политически неблагонадежных элементов. Демарш «несознательных» болгар ничуть не сбил их боевого порыва. В январе 1924 г. РКП (б) подтвердила оценку ситуации в Европе как «начало новой волны международной революции». Для Болгарии это не предвещало ничего хорошего.

1924 г. начинался под знаком подготовки нового коммунистического восстания на Балканах. 14 февраля Исполком Коминтерна принял резолюцию, ориентировавшую БКП на развязывание в стране гражданской войны. Речь шла об очередной авантюре, однако позицию Москвы на этот раз разделяла и часть руководства БКП, в котором после правительственных репрессий значительно усилилось влияние «леваков». Перешедшая на полную нелегальность компартия стала активно милитаризироваться. В стране начиналась партизанская война. Коммунистические отряды нападали на города и деревни, убивали местных чиновников, «кулаков и русских контрреволюционеров». Особый размах приобрели «экспроприации» - грабежи денежных средств у сельской и городской «буржуазии». Коммунистам противостояли правительственные войска, действовавшие при поддержке частей Русской армии. Болгария вновь погружалась в омут насилия.

Первичные расходы на подготовку очередного восстания брала на себя Москва. Весной 1924 г. для организации подрывной работы против режима болгары запросили 20 000 долларов (РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 282. Д. 6. Л. 47). Окопавшиеся в Вене после бегства из Болгарии Коларов и Димитров оказывали готовящейся революции моральную и информационную поддержку. Вооруженное выступление планировалось на осень 1924 г. Предварительно предполагалось дезорганизовать ряды Русской армии. Коммунисты рассчитывали оторвать белое офицерство, «ландскнехтов балканской реакции», от рядовых солдат. Специально создавались террористические группы с целью подрывной работы и проведения политических убийств. В Варне готовились получить из Севастополя нелегальный груз оружия (РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 282. Д. 6. Л. 74).

Между тем, к началу 1925 г. вожделенное выступление масс, признаков которого кроме коммунистов не замечал никто, естественным образом запаздывало. Горячие головы в Коминтерне стали остывать. Вооруженные акции 1923-1924 гг. в Германии, Болгарии и других странах, организованные местными компартиями под нажимом московских товарищей, привели к серьезным дипломатическим последствиями для Советского Союза. Необходимость нормализации отношений с соседями потребовала от большевиков отказаться от поддержки партизанских и диверсионных групп за рубежом. Тем более, что внутри СССР военный коммунизм был заменен на новую экономическую политику и с капиталистическим миром теперь предпочитали не воевать, а торговать… до поры, до времени. Началась «полоса дипломатического признания» СССР ведущими европейскими странами. Европа была рада убедить себя, что большевицкий режим перерождается в нормальное государство. 1 сентября 1924 г. по требованию держав Антанты Русская армия была распущена генералом Врангелем, и вместо нее был создан Русский Обще-Воинский Союз (РОВС). В новых условиях стабилизации на внешних и внутренних фронтах успешная интервенция Белых армий при поддержке западных держав представлялась все менее вероятной.

Исполком Коминтерна предложил БКП сделать ставку на легальную работу. Однако болгарские коммунисты к этому моменту уже окончательно скатились влево. Они решили не отказываться от борьбы, а лишь изменили способы ее ведения. После того, как полиция ликвидировала ряд видных партийных деятелей, а само членство в рядах компартии стало караться смертью, пробил час террористических групп, подготовленных партией весной-летом 1924 г.

13 апреля 1925 г. недалеко от города Орхание на западе страны попала в засаду машина царя Болгарии Бориса III. Сам он лишь чудом остался жив. Покушение было делом рук анархистов, тесно взаимодействовавших с БКП. Коминтерн устами Коларова и Димитрова еще в феврале-марте высказался против планировавшегося покушения на членов правительства Болгарии. Однако процесс, запущенный Москвой летом 1923 г., было уже не остановить. Сами же коммунисты в это время готовились осуществить крупнейший террористический акт в истории Болгарии. В день покушения на царя в центре Софии прогремели выстрелы. По дороге в церковь членом военной организации (ВО) компартии был убит видный представитель военных кругов страны генерал Константин Георгиев. Это убийство само по себе было серьезным ударом по режиму, однако оно являлось лишь частью плана, в случае реализации которого правительство Цанкова могло быть уничтожено физически. Отпевание Георгиева должно было пройти в Великий Четверг 16 апреля в софийском соборе Св. Воскресения (по-болгарски – Святой Недели). Предполагалось, что на нем будут присутствовать крупнейшие политические деятели Болгарии, в том числе премьер-министр.

Накануне организаторы теракта с помощью завербованного церковного ключаря Петра Задгорского внесли в собор 25 килограммов взрывчатки и заложили ее под несущие опоры купола. В день отпевания в собор прибыл организатор покушения член ВО БКП Никола Петров. Приехали министры во главе с Цанковым. Ключарь разместил их в храме таким образом, чтобы они гарантировано оказались в эпицентре взрыва. В 15.23 заложенный динамит сдетонировал. Под руинами собора погибли 213 человек (включая умерших от ран). Болгарская армия разом лишилась своих лучших генералов, прибывших на отпевание, чтобы отдать последний долг боевому товарищу. Среди жертв значился Калин Найденов, военный министр в годы Первой мировой войны, и Стефан Нерезов, один из наиболее талантливых болгарских военачальников. Лишь по случайности никто из членов правительства серьезно не пострадал.

Вечером того же дня в стране ввели чрезвычайное положение. Военный министр Иван Вылков отдал тайный приказ о физической ликвидации лидеров оппозиции. Страну накрыла волна террора. Режим прибегнул к внесудебным расправам. Члены Военной лиги, одним из руководителей которой являлся застреленный коммунистами генерал Георгиев, осуществили сотни политических убийств. Заработали военно-полевые суды. Несмотря на то, что теракт был от начала до конца организован и проведен ВО БКП без санкции ЦК, основные репрессии обрушились именно на компартию. Главные организаторы взрыва, в том числе храмовый ключарь Задгорский, закончили свои дни на виселице. Под горячую руку попали и те, кто не имел никакого отношения ни к теракту, ни к компартии.

Ответом на действия кабинета Цанкова стал новый виток террора левых военизированных формирований. Коммунисты горели желанием отомстить. В этой ситуации Коминтерн, когда-то активно подливавший масла в огонь, прилагал все усилия к тому, чтобы умиротворить разгоревшиеся страсти. К 1926 г. умеренное крыло в БКП возобладало, а лозунг на вооруженное восстание был окончательно снят. Но те три года, в течение которых Москва пыталась разжечь на Балканах революционный пожар, навсегда запечатлелись в памяти болгар как один из самых кровавых периодов в истории их страны.

АЛЕКСАНДР ВЕРШИНИН
Опубликовано в Новой Газете (№ 62 от 6 июня 2012)

Об авторе

Александр Александрович Вершинин родился в 1985 г. в Херсоне. В 2007 г. с отличием окончил исторический факультет МГУ. В 2010 г. защищена кандидатская диссертация на тему «Становление Французской коммунистической партии и Коминтерн (1919-1924)».