1. Понимание Бога как чистоты

2. Понимание Бога как силы

3. Солнце как образ Бога. Ра (дающий жизнь), Хэпру (ежедневно восходящий), Гор-Ахти (воскреситель) и Атум (закатное солнце инобытия) как разные аспекты одного образа.

4. Амон — новое сокрытое имя Бога

5. Птах как образ Бога-Творца мира

Дорогие друзья!

Сегодня мы начинаем разговор о теологии древнего Египта в узком смысле этого слова. Напомню, что теология — это наука о Боге. Сейчас это довольно хорошо забыто. Как же представляли Бога в древнем Египте?

1. Изображение Бога

Если мы начнем с самого слова и его иероглифического изображения, то увидим, что через всю египетскую историю — с того момента, как египтяне вообще стали использовать иероглифы, и до конца иероглифической письменности, то есть до эпохи императора Юстиниана — Бог в Египте изображался вот таким знаком:

По поводу смысла этого знака у ученых до сих пор идет дискуссия. Что же касается произнесения слова Бог – Нечер – то я даю его в классической египтологической транслитерации. Напомню, что гласные в египетском языке не писали, как и во многих иных семитских языках. Писали только согласные и полугласные звуки. Египтологи воспроизводят естественное египетское написание, но, чтобы можно было эти слова читать, они механически вставляют (если не знают наверняка какой был звук) звук е как соединительный звук. Поэтому "нечер" — это лишь условное прочтение. Если мы посмотрим, как это произносилось в коптском языке — а вы помните, что коптский — это последняя и живая стадия египетского языка. Живая потому, что, хотя на нем не говорят, но на нем умеют читать и на нем совершаются, хоть иногда, богослужения в храмах. Так вот, если мы посмотрим, что по-коптски Бог — это "нойте" (саидский диалект) и "нойт" (бохаирский диалект). И это вроде бы не совсем похоже на "нечер", но с XVIII династии, то есть примерно с XIII-XII века до РХ, конечное –«р» перестает произноситься в египетском слове "нечер". Так что слово приближается к слову "нойтэ" и, видимо, что-то типа "нойтэ", "нойтер", "нойтир" — как-то так произносилось имя Бога в Древнем Египте.

В коптском языке слово "боги" во множественном числе (это уже библейские тексты) — "нейтир" (или "энфир"). То есть намного более близкое произношение к древнеегипетскому "нечер".

Мы узнали об этом слове очень рано. В свое время великий Шампольон, который расшифровал египетские иероглифы— благодаря так называемому Розеттскому камню, розеттской билингве — до этого никто это не мог сделать. Сейчас, как и другие трофеи, которые после победы над Наполеоном англичане забрали себе, Розеттский камень находится в Британском музее. На этом камне (уже эпохи Птолемеев, 196 г. до РХ) — царский приказ, написанный по-гречески и в двух египетских версиях: иероглификой и демотикой, принятой тогда как обычная форма письма (это египетская скоропись, которая внешне, кстати говоря, напоминает арабское письмо). В этой розеттской билингве слово "теос" («Бог» по-гречески) безусловно, переводится иероглифом "нечер".

Что же означает этот значок? На этот счет существуют разные точки зрения. Прекрасный знаток египетской истории и письменности, составитель египетского словаря сэр Алан Гардинер считал, что это изображение штандарта, который развивается перед храмом. Это действительно похоже на вымпел. Однако сэр Уоллес Бадж, крупнейший египтолог, знаток египетских древностей, хранитель египетских коллекций Британского музея, писал иное: "Теория, согласно которой на этих рисунках изображена палка с привязанным к её верхнему концу цветным лоскутом ткани, вряд ли найдет приверженцев среди археологов". По мнению самого Баджа, слово "нечер"изображали в виде секиры, вероятно каменной, с длинной деревянной рукоятью. Цветные иероглифические изображения показывают, что секира прикреплялась к рукояти кожаными ремнями или веревками и, судя по внешнему виду, была грозным оружием в умелых и сильных руках. На рисунках эпохи последних династий металлическая секира заменила каменную и, поскольку новый материал был более прочным, его не нужно было дополнительно закреплять на рукояти". Вот так пишет Бадж и, надо сказать, что мне эта точка зрения ближе. Она мне ближе потому, что я нахожу сходство мегалитического символического изображения Бога в виде топора и этим египетским иероглифическим знаком. Есть много мегалитических изображений, где топор — это атрибут Бога. Мы знаем, что топоры зарывали в основании менгиров много где.

Тем более, что сэр Уоллес Бадж (который умер в 1934 г.) вряд ли, когда писал эту книгу («Египетская религия, египетская магия», написана в самом начале XX века), знал об этих мегалитических памятниках, об изображениях на них. Поэтому совпадение свидетельствует о том, что единое культурное поле было в Западной Европе и Средиземноморье. Строители мегалитов не умели писать, мы не знаем, как они думали, каково было их богословие. А египтяне писать умели и фактически они излагают общую позицию, общую точку зрения для всего обширного региона Западной Европы и Средиземноморья.

Последнюю по времени точку зрения о том, что изображает иероглиф нечер, высказал немецкий ученный Эрик Хорнунг. Он утверждал, что это изображение — не штандарт и не топор, а завернутая в ткань палка — фетиш. Но мне кажется, что это надуманная интерпретация. Вообще, ученые очень часто пытаются сказать что-то новое просто чтобы в чем-то отличаться от своих предшественников, а не потому что им открылась действительно некая новая реальность. Думаю что объяснение, что иероглиф «нечер» изображает топор —наиболее правдоподобное.

2. Бог как очищение

Но, если в отношении того, что изображает этот знак, мы еще сомневаемся, то в том, что этимологически из себя представляет слово "нечер" сомнений намного меньше. Дело в том, что коптское "нойте" — "Бог", практически так же произносится, как слово "нойтен", а "нойтен" — это углекислый натр, это поташ, главный элемент мыла. Он же означает чистоту, очищение. По всей видимости (это первым предположил фон Биссинг в начале XX века) слово "нечер" обозначает чистоту. Бог для древнего египтянина был чист.

И мы можем сразу вспомнить, что понятие натра, этого очищающего средства, было очень распространено в Египте. И наше слово "натр" — "натрий", оно ведь через греческий и латынь пришло из древнеегипетского языка. Сейчас огромная долина, которая пролегла между Александрией и Каиром, так и называется по-арабски Вади эн-Натрон, то есть Нитрийская (натриевая) долина, это древнейшее место коптского монашества. Именно потому, что там добывали этот поташ — и могут добывать его до сих пор в соляных озерах, но сейчас существуют другие способы варки мыла. А в древнем Египте эту долину называли "сехет-хемат" — Соляное поле.

То, что между натрием, чистотой и Богом есть перекличка, это мы встречаем в Текстах Пирамид. В пирамиде Неферкара, одного из царей VI династии, в начале, когда идут жертвенные формулы и приносятся разные вещества как жертвы умершему царю, мы читаем такую формулу:

"О, Осирис Неферкара, прими натор предназначенный тебе (нечер ка), Дабы стал ты Богом (нечери ка)". [Pyr.25] .

То есть, натр — это одна из форм приношения, и здесь идет игра "нечер ка" (приносим натрий) — "нечери ка" (чтобы стал ты Богом). Игра слов — любимая форма древнеегипетской религиозной поэтики.

То как именуют Бога в той или иной религиозной традиции — это очень важно. Ведь настоящего имени у Бога нет, это мы ему даем определенные имена. Или Он сам именует Себя, как Яхве открыл Себя Моисею. "Пусть имя мне будет Сущий", — говорит Бог, являя Себя Моисею. Сущий — то есть тот, кто существует на самом деле, в отличие от нас, существующих лишь короткое время (если мы, конечно, сами не становимся Богом). Именно это важно было узнать тогда еврейскому народу, важно было узнать, что Бог это сущее, это истинно сущее. А наше слово «Бог», оно происходит от индоарийского (санскритского) глагола "бхаяте" — "наделять". откуда же и "бхагос" — достояние, счастье. И наше русское слово богатство. То есть наш Бог — податель, Он наделяет нас богатством, наделяет нас жизнью, наделяет нас здоровьем. И Он, в конечном счете, наделяет нас вечностью. Для индоария и тех их потомков, которые до сих пор употребляют слово "Бог", это было важно. Другое дело, что мы сейчас уже не помним этимологии, но в основе нашего слова "Бог" лежит идея даяния (и мы увидим, что в Египте она тоже имеется, но связана с другим словом). Главным же для египтян было то, что Бог чист. И мы не должны удивляться этому. Если мы вспомним, что мегалитическая религия эпохи среднего неолита IX – VI тысячелетия до РХ (то есть всего несколько тысяч лет до начала египетской государственности), практика разделение города и храма — все это связано, в конечном счете, с идеей чистоты Бога и нечистоты человека. Человек все больше сознает свою греховность, нечистоту перед лицом Чистого — Бога.

И ведь это дар, огромный дар — мы, как правило, не чувствуем насколько мы плохи. Мы обычно нравимся себе, мы очень любим обсуждать других людей, очень любим видеть греховность других, но слепы для собственной греховности. Вот тогда, когда человек видит свою некачественность, понимает, что сам он может не спастись, вот тогда у него открывается духовное видение, тогда он духовно растет. И потому, когда Бога именуют чистым (подразумевая при этом, что Бог чист, а я нечист), тогда мы можем сказать, что это религиозно-возвышенное общество. И действительно без этой религиозной возвышенности не стали бы воздвигать мегалиты, не стали бы люди таскать гигантские камни, не стали бы организовываться в коллективы ради строительства гробниц, не стали бы приносить себя вот таким образом, через труд, во имя Бога, в жертву Богу. Если бы не было этого ощущения собственной некачественности, если бы люди полагали, что они очень хороши, то им нечего было трудиться, возводя религиозные сооружения, молиться Богу, можно было и так жить, как мы в большинстве своем живем. "Трудно найти узкий путь", помните, по евангельскому слову (Мф.7,14). Когда в средневековье стали возводить огромные соборы — вот европейский средневековый город, люди живут в маленьких домишках, а в центре возвышается готический или романский собор, который до сих пор нас потрясает своим величием – это тоже был выбор «узкого пути».

Мысль, что мы должны трудиться во имя Бога, исходит из того, что мы не подобны Богу, но можем быть ближе к Нему. И это наше наподобие — это именно наша нечистота. Ведь мы Ему, конечно, не в том смысле не подобны, что мы непохожи на Него внешне — у Бога нет внешности. А в том смысле, что мы не похожи на Него по сути. Мы нечисты, а Он — чист. И желание обожениячерез достижение чистоты — оно в Египте было очень сильным, человек стремился стать Богом. Мы с вами еще многого не понимаем, мы еще многих египетских категорий не знаем, постепенно мы все объясним. Но вот послушайте это стремление к обожению в другом речении Текстов Пирамид. Слова относятся тоже к Пепи Неферкара, к тому же царю:

"О, Пепи Неферкара, восстань и взойди к солнцу в мире!
Ты — посланец великого Бога,
Ступай на небо, пройди врата небосклона!
Да поведет тебя Геб (Земля), божественного силою своею,
Тебя, божественного мощью своею,
Тебя, имеющего власть над телом своим как Бог.
Божественная сила твоя во главе живых,
Божественная власть твоя во главе воскресших…"
(Pyr. 2095-2096).

Такое стремление к Богу, оно очень распространено в Египте. Разделение Бога и человека, отделение души от человеческого тела — это смерть. Вы вспомните, как в Библии и пророк Илья, и пророк Иона, когда желают смерти, говорят: "Возьми душу мою, возьми душу мою от меня", Но, если мы чисты, то мы едины с Богом. И от обратного— опять же это хорошо можно видеть у пророка Исайи, когда он восклицает: "Горе мне, погиб я!" А почему погиб? "Погиб, ибо я человек с нечистыми устами и живу у народа так же с нечистыми устами. И глаза мои видели Царя, Господа Саваофа" (Исая 6,5). О каких тут нечистых устах говорится? Ну понятно, что не о тех устах, что не вытерли салфеткой. Нечистые, это значит, что этими устами произносились недостойные вещи, эти уста осквернились недостойным употреблением. Поэтому он погиб — он видел Бога, а сам он нечист. И чтобы не погибнуть, а, наоборот, обрести вечную жизнь, надо стать чистым, как сам Бог. Другой иудейский пророк, Малахия, говорит уж совсем для египтянина близкие вещи (или, может быть, это единый контекст передневосточной религиозной культуры): "Бог как щелок, (как натр) очищающий" (Малахия 3:2). Все эти категории чистоты нам должны быть теперь понятны.

Но я, может быть еще только добавлю, что изображение Бога, этот топор (если это топор, конечно) — это ведь тоже не случайная вещь. Этот образ пришел из древности, еще из дописьменного времени, и он изображает божественную силу. Как уже говорил Уоллен Бадж, это страшное оружие в руках мужа. Это знак огромной силы, огромной власти над жизнью и смертью других, этим топором можно запросто убить. И поэтому такой образ, образ силы, владычества над жизнью и смертью, и образ чистоты сливаются в изображении и этимологии слова "Бог" в Древнем Египте.

3. Кого египтяне называли Нечер?

Но теперь посмотрим в каких контекстах слово "нечер" употребляется. Египтяне его употребляют во многих контекстах и этим очень часто они смущают ученого, который в отличие от человека религиозного, привык все раскладывать по полочкам. И, по сути говоря, умерщвлять. Если религиозный человек соединяет и оживляет, то ученый, как правило, разделяет, исследует — и живое при этом, увы, погибает. В лучшем случае оно погибает для того, чтобы потом лечить, чтобы потом лучше узнавать. Но вот когда речь идет об истории религии здесь все несколько сложнее.

Итак, первое употребление слова "нечер" — это Бог-Творец. Бог-Творец безусловно, это "нечер". Но все многочисленные духи — они тоже "нечер", "нечеру" (множественное число). Оправданные умершие, умершие, которые прошли суд (о суде у нас речь впереди) и которые достигли вечности, они тоже "нечеру". И, наконец, целый ряд людей на Земле, выполняющих божественные функции — это священнослужители определенной категории, это царь — они тоже "нечер". В их титул, в их название входит слово "нечер", они тоже божественны. Так что категория Бога многообразна и нас не должно это смущать.

С одной стороны, конечно, мы помним вот эту формулу библейскую: "Знай ныне и положи на сердце твое, что Господь Бог твой есть Бог на небе вверху и на земле внизу, и нет еще". То есть прямо сказано, что нет других богов. Нет другого бога кроме Единого, утверждает апостол Павел. В этом же послании, Павел говорит: "Ибо, хотя есть так называемые боги или на небе или на земле, так как есть много богов и господ много, но у нас один Бог-отец, из которого все" (1Кор. 8:4)— то есть который сотворил небо и землю. Опять же, "много богов", то есть он исходит из того, что в тогдашнем сознании "богами" называли не только Бога-Творца. Поэтому он говорит, что богов много, но есть только один Бог сотворивший небо и землю. Вот собственно надо это помнить — у нас один Бог-Творец. Мы никому больше не поклоняемся, никого больше не чтим, кроме одного Бога-Творца.

В Ветхом Завете — и во Второзаконии, и у пророков — мы не раз читаем: "Бог ваш есть бог богов". И вот это имя "бог богов" — это распространенная на Древнем Востоке формула. Мы её встретим и в Финикии, и в Ханаане во II-III тысячелетии до РХ. Так что "боги" — это многие сущности. И даже выражение 96 псалма на греческом языке: "Поклонитесь Ему все ангелы Его", так поется у нас в храме на церковно-славянском языке. Но ведь в еврейском языке говорится: "Поклонитесь перед Ним все боги". Переводчики-септуагинты, они слово "боги", для того чтобы не соблазнять людей, перевели словом "ангелос" — посланники, духи. Но для передневосточного сознания характерно это старое представление. И, наконец, знаменитый 81 псалом (я все это рассказываю, чтобы вы ясно поняли, что это обычный контекст передневосточного мировидения):

"Бог встал в сонме богов, среди богов произнес суд:
Доколе будете вы судить неправедно и оказывать лицеприятие нечестивым?
Избавляйте бедного и нищего; исторгайте из рук нечестивых.
Не знают, не разумеют, во тьме ходят; все основания земли колеблются.
Дайте суд бедному и сироте, угнетенному и нищему оказывайте справедливость;
Я сказал: вы — боги и сыны Всевышнего — все вы;
Но вы умрете, как человеки, и падете, как всякий из князей.
Восстань, Боже, суди землю, ибо Ты наследуешь все народы"

И сам Иисус Христос, объясняя иудеям эти строки 81 псалма, говорит: "Не написано ли в законе вашем: Я сказал вы — боги? Псалмопевец назвал богами тех, которым было слово Божие, и не может нарушиться Писание". То есть богами могут быть названы люди. Сейчас объясняют, что имеются ввиду не боги, а судьи — но все это досужие разговоры. На самом деле те, к кому Бог обращается, те, между кем и Богом есть связь — они тоже боги по слову Иисуса (Ин.10.34-35). Это мы часто забываем. Когда мы стоим на молитве, мы часто забываем, что мы божественны в этой молитве. Да, мы ничтожны, но мы и божественны. Все эти вещи хорошо знал египтянин. И он прекрасно понимал, что человек может быть божественен, и он тоже может именоваться "нечер". Но только при одном условии — если он чист.

4. Ра — солнце как образ Бога

Теперь обратимся к некоторым образам Бога в Древнем Египте. И первый образ это, конечно, Солнце. Как бы ни было коротко повествование о древнеегипетской религии, даже в учебниках пятого класса нашей школы, мы всегда прочтем что египтяне думали, что солнце это Бог. И мы, пятиклассники, мальчишки и девчонки, думали, какие же глупые были эти египтяне. Мы то знаем, что солнце это просто космическое тело, но, видимо такие тогда все были дураки. Вот я вынужден огорчить не только этих мальчиков и девочек, но и их пап и мам, что на самом деле египтяне были значительно умнее. Они прекрасно понимали, что такое Солнце и что такое Бог. Солнце у них было космическое светило, как говорили греческие философы, "огнистый ком". Его иероглифически изображали вот таким кругом, иногда в этот круг еще ставили внутрь точку. В иероглифике, это Ра, потому что здесь, видите, краткое "а", оно обозначается как полугласный звук. Еще солнце его именовали Итон. "Итон" — это диск, солнечный диск, и от него происходит слово «атон» (фараона Эхнатона вы, вероятно, помните из нашей предыдущей лекции).

Но египтяне отлично понимали, что солнце — это символ Бога. Это зримое выражение сверхчувственной, или, как любили говорить греки, умной сущности "нойтос" — такой, какую только умом можно помыслить.

Солнце и Бог — это очень древний образ. Если мы вспомним, что даже в среднем палеолите, 150 тысяч лет назад, когда еще homo sapien sapiens соседствовал с homo neanderthalensis —у неандертальцев, когда хоронили умерших, их тела, как правило, клали по оси запад-восток — то есть это очевидно солнечная ориентация.

Почему? Потому что солнце замечательный символ, совершенно фантастический символ. Во-первых, оно дает жизнь. Оно рассеивает тьму. Тьма и смерть, ночь и смерть — это символически подобные вещи. Солнце не только дает тепло, свет, жизнь, дает огонь, если мы умеем сконцентрировать его лучи. В некотором смысле огонь на земле, костер, пламя — это тоже солнце. И поэтому, как думали древние, — и это красивый образ — подобное солнцу поднимается к нему, не ложится на землю, а поднимается к нему. Огонь стремится в небо от любого костра. Но кроме того у солнца есть еще одно свойство — умирая, оно возрождается. Каждый день на западе умирает солнце, закатывается, наступает ночь, тьма, холод, а каждое утро оно восходит на восточном небосклоне, оно воскресает, оно выкатывается из-за него, опять давая тепло, свет, жизнь. Без солнца не росли бы травы. Без солнца не было бы урожая, да и вообще жизни бы не было. Так что солнце это удивительный образ Бога. И этот образ Бога внятен всему человечеству. В тех же мегалитических памятниках все эти кромлехи, стоунхенджи, это же все круглые формы — все образы солнца. Вы вспомните, что мегалитическая гробница ориентирована на восход солнца в день зимнего солнцеворота, когда в двадцатые числа декабря солнце побеждает зиму и начинает возрастать светлая часть суток.

Это очень древние символы. В этом смысле, именно слово "Ра" для Египта очень близко нашему слову "Бог". Ведь если говорить о категории даяния, индоарийской «бхага» (от которой и происходит наше слово «Бог»), то как раз Ра — это тот, кто дарит, то что дает, как солнце дает тепло и жизнь.

Это - очень древние символы. В этом смысле, именно слово "Ра" для Египта близко нашему слову "Бог". Ведь если говорить о категории даяния, индоарийской «бхага» (от которой и происходит наше слово «Бог»), то, как раз, Ра это тот, кто дарит, кто, как солнце, дает свет, тепло и жизнь.
Епископ Дионисий Ареопагит, ученик апостола Павла, в своем трактате "О Божественнных именах" писал: "Солнечный свет является видимым образом божественной благости. Само слово солнце ("илиос" на древнегреческом) происходит от слова "илио"— собирать. Благодаря ему всё разрозненное становится собранным". Не знаю насчет этимологии, иногда греки этимологию очень свободно выбирали, но характерно, что этот замечательный древнегреческий богослов именно так всё и понимает. А русский ученый, человек, который изучал древние представления о Боге, Иван Васильевич Попов (в 1938-ом году он был убит большевиками), замечательный богослов, писал: "Каждая часть твари в самой себе и в других созданиях любит только отражение Бога и это связывает всю Вселенную узами взаимного влечения. Видимое Солнце — есть символ Бога. Наша пища, одежда, топливо, само наше тело есть трансформация солнечного луча. И к этому источнику сил в любви и радости тянется всё живое и чувствующее". Замечательная статья Ивана Попова "Идея обожения в древневосточной церкви", как и другие его работы, была переиздана в 2004 году в Сергиевом Посаде.

5. Жук-скарабей Хэпри

Таким образом, наша категория "бхаяти", Бога-дарителя, для египтян связана как раз с солнцем, с именем Ра. Но у египтян есть еще более тонкие определения. Ра именуется Хепри или Хеперер. Хепри — это более позднее название (с XVIII-ой династии), а Хеперер - название с глубочайшей древности. Это слово происходит от глагола "хепер" — появлятся. Солнце появляется на горизонте. И Хепри-Хеперер изображался — это еще одна интересная особенность Египта, — жуком-скарабеем. Любой человек, который съездил в Египет, привезет изображение такого скарабея, маленького или большого — египтяне, которые их делают, на этом сейчас зарабатывают деньги. Но на самом деле скарабеев делали еще древние египтяне — и были дивные изображения этих скарабеев. Почему использовался этот образ? Потому что выкатывающийся из-за горизонта солнечный шар для египтянина символически (это уже второй уровень символизма) соединялся с выкатыванием жучком-скарабеем навозного шарика.

Кажется, какая ничтожная вещь! Сравнить бы с каким-нибудь львом, тигром, орлом, — вот так сравнивают у нас сейчас. А египтянин видел красоту в каждой мелочи. Мы еще не раз столкнемся с этим в других образах, но это очень характерно. Жук-навозник, презренное мелкое существо оказалось величайшим символом для Египта на все времена его древней религии. Потому что солнце возрождает к жизни, а оно выкатывается из-за горизонта, как выкатывает свой навозный шарик жук скарабей. И поэтому умершим на грудь, на область сердца клали изображение жука-скарабея. Обычно на нем высекали одно изречение Книги Мертвых, связанное именно с судом, но об этом я буду рассказывать позже. То есть вот скарабей Хепри-Хеперер, жук-навозник, — это тоже изображение солнца, еще один образ Солнца.

6. Гор-Ахти и Атум

Другое именование Ра — это Ахти, что означает "пребывание на небосклоне". А так как Ра даёт жизнь и свет, отсюда именование Ра-Гор-Ахти — Вышнее Солнце. О Горе мы еще будет очень много говорить, но это слово в буквальном означает "вышний". Ра-Гор-Ахти — это вышнее солнце, солнце в высоте небосклона. Это то, что дает жизнь — Бог-Воскреситель, тот кто дает вновь жизнь умершим.

И, наконец, третье, очень интересное общесемитское наименование солнца словом Тем или Атум. Атум происходит от слова «полнота». Но не просто полнота, а полнота, выходящая за пределы этого мира. В Древней Месопотамии слово "тэм" означало "становиться не-существующим" (отсюда месопотамская богиня Тиамат — "та, что лежит по ту сторону существования", олицетворяющая Изначальную Бездну). Это начало бытия, находящееся за пределами самого бытия — то есть, не-бытие или инобытие. Тэм-Тиамат и Атум имеют один тот же корень tm. И здесь сразу хочется вспомнить слова из книги Дао Дэ Цзин из Китая: "Великая полнота подобна пустоте". Слова другие, а суть одна. Тэм или Атум — это солнце, уходящее в иной мир. Это солнце на западе, солнце заходящее, которое уже уходит в иной мир, чтобы возродиться к новой жизни. В стеле царя Антефа [Metropolitan museum N 13.182.3] (около 2100 года до Р.Х.) Атум-Ра именуется ("ими-мешеруф " )— тот, кто светит светом вечерним.

Здесь я хотел бы прочесть замечательный текст, опять же чтобы вы просто почувствовали, что такое египетские тексты. Это древний текст, XI династии, царя Антефа, он молится именно Атуму-Ра — полноте солнца:

"Жертва, которую приносит царь…
Тысячу хлебов и кувшинов пива,
Тысячу быков и птиц, тысячу сосудов елея,
Тысячу одежд, тысячу всех добрых вещей...
Почитаемому Ра-Атуму, светящим светом вечерним,
Почитаемому Хатхор (Великой Матери), кормящей грудью на утренней заре,
Уах-анху, сыну Ра, Антефу
Глаголит он: Уйдешь ли ты, отец Ра, дондеже (пока) же ты призовешь меня?
Скроет ли небо Тебя, пока же Ты призовешь меня?
Повели Ночи и тем, кто в ней, дабы был я среди славящих Тебя.
Тех, о Ра, которые возносят молитвы Тебе при восходе Твоем.
Те, кто оплакивают Тебя при захождении Твоем.
Когда ночь принимает меня в объятия свои и сковывает меня смертная тьма,
Повели, о, Ра, дабы шествие мое с Тобой не прекращалось.
Ибо я — представитель Твой с той поры когда сделал Ты меня владыкой жизни — тем, кто не умрет (то есть, божественным человеком).
Повели часам заката дабы они хранили меня!
Повели утру дабы оно хранило меня!
Ибо тот я, кто должен сосать млеко груди ранним утром!
Ибо тот я, кому должно дать грудь в часы заката.
Я рожден в ночи и жизнь моя сотворена отцом моим Ра,
Который наводит страх на властителей, силящихся отвергнуть сосцы.
Защита моя — Красный жар Твоего Ока,
Когда пребываю я рядом с Тобой"

Здесь уже есть и те властители, "которые пытаются отвернуть человека от молока божественного". Мы видим, что зло уже присутствует в мире, но, о нём разговор впереди.

7. Разные имена Единого Бога

Иногда египтологи, когда встречают Ра-Атума, говорят, что есть места, где эти два имени противопоставляются друг другу. Но это неправда, просто часто мы еще плохо понимаем египетский текст. Например, в 483 параграфе Текстов Пирамид есть такие слова: "Был Ра владыкой двух девятериц богов, а владыкой человеков был Нефертум". Нефертум — это "благая полнота", цветущая полнота, это тот самый Атум. Но противопоставление это иллюзорное. Если мы внимательно смотрим на иероглифы этого кусочка текста, то мы видим, что для людей используется слово "рэхит". Обычно этим словом, которое часто изображается птицей с поломанным крылом, обозначают не просто человека, а именно человека-грешника, человека, который не может достичь неба. Когда же, как в этом 483 параграфе, "рэхит" изображена с целыми крыльями, то имеются ввиду не конкретный человек-грешник, а все люди вообще. Таким образом, Ра — это владыка именно духов-богов, а Нефертум-Атум, закатное солнце — это проявление Ра, царь обреченных на смерть человеков, которым он помогает достичь инобытия.

Вообще, вот этот образ Нефертума очень важен для египтологов. В ряде Текстов Пирамид обычный символ Нефертума — это бутон лотоса у носа Ра. "Нефертум распускается у носа Ра каждодневно", говорит один текст, тоже времен Древнего Царства (напомню что Тексты Пирамид это середина III тысячелетия до РХ). Почему именно лотос? Потому что Нефертум — это проявление божественного в мир людей. И он подается людям каждодневно. С некоторым, конечно, слишком смелым сравнением, можно сказать, что Нефертум — это Святой Дух, дуновение божественного в человеческом мире. В египетских текстах очень часто можно встретить знаменитую формулу солнечного единства: "Я утром Хэпри, Ра — в полдень, Атум — вечером". А в Текстах Пирамид говорится: "Они (боги) вводят тебя (умершего) в бытие, как входит в бытие Ра, в имени его Хепри. Ты поднимаешься к ним (к богам) как Ра, в имени его Ра. Ты становишься невидим для них (богов) как Ра, в имени его Атум" (Pyr. 1695). То есть мы явно видим, что все три имени связаны с одним Богом, а умерший уходит даже за мир богов, в инобытие, к этому единому Богу.

Есть точка зрения, что особое почитание солнца и солнечного бога под именем Ра начинается только с V династии Древнего Царство, когда начинают возводиться так называемые солярные храмы в Гелиополе (это греческое название египетского города Иуну).

Есть сказка египетская, написанная на языке Среднего Царства (папирус Westcar), о том, как жена жреца Ра из городка Сахебу близ Иуну-Гелиополя, женщина по имени Реддедет, рождает от Ра трёх детей, которые становятся первыми тремя царями V династии. Кто-то считает, что это такая политическая мистификация, чтобы обосновать притязания новой династии на царскую власть. Другие видят здесь новацию религиозного синкретизма, объединяющего нескольких старых богов (Атума, Гор-Ахти, Нефертума и Хепри) в одно имя — Ра.

На самом деле, конечно, не об этом идет речь. Ра почитается задолго до V династии и вообще задолго до истории Египта. С именем Ра связывают себя многие цари. Уже при IV династии (то есть до Унаса) мы встречаем обязательное присутствие Ра в царских именах – c начиная с фараона Джедеф-Ра ("незыблим как Ра").

Я хотел бы процитировать интересного ученого Ганса Гедике, о том, как он мыслит соотношение Ра и Атума. "Мысль о том, что Ра — это энергийное проявление, с необходимостью пребывающего в покое Абсолюта, явилась в понятии Ра-Атума, то есть Солнце Атума, Ra of Atum. Ра в этой формуле (которую часто, хотя и ошибочно, именуют синкретической) зависит от Атума — еще одного именования, определяющего Абсолют как "не-бытийность", то есть "сверхсущностность", от глагола tm в негативной форме — "не существовать», встречающегося начиная с VI династии". Таким образом, Ра — это проявление Атума. Атум — есть не-бытийная полнота Бога в себе, а Ра есть проявление Его в земном мире. Каждодневно на носу Ра расцветает божественный дух, Нефертум, полнота инобытия, бытие которой есть не-бытие. Вот это божественное Иное, оно через Ра проявляется как дыхание жизни для всего существующего. Как Святой Дух, исходящий от потустороннего Бога и животворящий человеков-грешников. Теперь нам становится понятно, почему в 483 параграфе Атум назван царем "рэхит".

О том, как египтяне видели это явление, очень красиво говорится в папирусе Нового Царства, который мы именуем Anastasi II (большинство папирусов именуется или по имени первого владельца или по названию музея, где они хранятся). Вот в нем есть такой замечательный гимн:

"Приди ко мне, о, Ра-Гор-Ахти,
Водительствуй мною.
Ты тот, кто творит, и нет никого творящего без тебя,
Чтобы ты не был с ним.
Приходи ко мне, о Атум, каждый день!
Ты — царствующий Бог!
Сердце мое простирается к Иуну (Гелиополю, солнечному городу)…
И сердце мое в ликовании и дыхание мое радостно,
Когда каждодневные молитвы мои, прошения мои и ночные поклонения мои услышаны Тобою.
Не прекращаются прошения мои в устах моих и сегодня Ты внял им.
Ты один единственный, о Ра-Гор-Ахти!
И нет никого подобного Тебе,
Оберегающего миллионы, спасющего сотни тысяч (то есть, всех оберегающего, но спасающего только тех, кто стремится к спасению)
Защитник того, кто взывает к Тебе, о владыка Иуну!
Не отвергни меня за множество прегрешений моих,
Ибо тот я, кто не ведает себя.
Безрассудный я человек, провожу я день следуя желаниям рта моего, как корова водимая травой.
Но когда провожу я в молитвословии вечер свой
Возвращается мир к душе моей."

Таким вот древний человек был "наивным простецом" — вы видите какая глубина этого текста.

А вот что говорит Книга Врат, заупокойный текст Нового Царства:

"Хвала Тебе, Ра-Ахти! Привет Тебе, Сила, могущественная на земле, привет Тебе Вечность, Владыка годов, Бесконечность, которая неразрушима. (BG I, 178). "Привет тебе, Ра, приди к нам великий Бог, Владыка страны мертвых" (BG I, 228). "Великий Бог, не знающий саморазрущения", (BG I, 107)

"Не знающий саморазрушения" — вот так, дорогие друзья, именуется Ра-Гор-Ахти. Мы все разрушаемся, человек разрушается в процессе жизни, становится старым, больным, он разрушается после смерти, тело его распадается. Мир весь распадается — то что начато во времени, во времени и кончается. Бог же не знает разрушения и понятно стремление человека соединиться с не-разрушающимся.

В храме Иуну-Гелиополя имелся образ — первая точка материи, земной тверди, возникшей в море инобытия. Она именовалась у египтян "бен-бен". По мнению сэра Алана Гардинера, этимологически это слово связано со словом "сияющий", "сияющий как солнце". Эта идея просияния, воссияния изнутри — это знак божественности. Вспомните преображение Христа — просиял как солнце, "его одежды стали блистающими как белильщик не земле не может выбелить" (Марк.9,3). Так удивительно замыкается категория солнца — солнце дает свет и солнцем же воссияют святые. И мы будем переводить, слово "ах" (и "аху" во множественном числе), которым египтяне обозначали людей, победивших смерть — мы будем переводить это слово как "воскресшие", так ближе нам по смыслу. Но его точный этимилогический перевод ¬ именно "сияющие". Это сияющие, они сияют, как воссиял Христос на Фаворской горе.

8. Бог как Творец

Теперь о другом имени Бога. Птах — это тоже очень древнее имя. Мы не знаем точную этимологию этого слова, никто из египтологов этого не знает. Но, по всей видимости, оно как-то связано с мастерством, с творением, с созданием. Потому что, скажем, верховного жреца Птаха именовали "ур-хэреп-хемут"— великий управитель ремесел. Очень часто этот образ умелого мастера связывается с Птахом: его именуют "нейби" – литейщик или "хэму" — художник. В Берлинском папирусе присутствует гимн Птаху, где он прославляется в таких выражениях:

"Ты создал всех богов, людей и животных, создал все земли,
Создал все земли и берега морей и океана,
Ибо имя Твое - устроитель земли (хемму та),
О ты, сокрытый, которого не ведает никто,
Да будем молиться Ему, да восхвалим Его,
Да помолимся пред славным образом Его, призывая прекрасные имена Его".
(P.Berl. 3048)

Причем это мы сейчас говорим "создал", а там используются разные глаголы: "нейби" — вылил, как чеканщик, "ири" — создал через видение, через глаз (то есть, спроектировал) - очень распространенное в Египте слово.
При этом имя "Птах" в Древнем Царстве почти не употребляется в заупокойных текстах, но оно есть в личных именах: Иру-ка-пта (слуга сути Птаха), Мери-Птах (любимый Птахом), Сехем-анх-Птах (Сила жизни Птах) и, наконец, известнейший мудрец, первый, поучения которого до нас дошли целиком, а не во фрагментах — Птаххотеп (Птах доволен).

Мы помним, что Менес (или Мина), первый царь I династии по традиционному установлению, около 3100 года до РХ создал единый Египет и основал столицу единого Египта в городе Мемфисе. Вот Мемфис, столица царей Древнего Царства, она прямо связана с именем Птаха. Этот город часто так и называли — Хет-ка-пта (палата сути Птаха). Кстати говоря, от слова Хэт-ка-пта и происходит греческое "эгиптус" (Египет). А само слово "Мемфис" произошло от названия пирамиды Пепи I — "мен-нефер" (несокрушим и прекрасен), это были, видимо, эпитеты Птаха.

Ученые часто думают, что Птах — это местное божество Мемфиса. И поскольку в этом месте Менес-несокрушимый решил создать столицу, то он и возвеличил Птаха. Но скорее всего, все было наоборот. Город, который Менес создал как столицу единого Египта, Верхнего и Нижнего, он посвятил Птаху, потому что сам Птах – создатель, конструктор, мастер. Так имя Птаха в Египте навсегда связывается с государственным строительством. Давно уже не был Мемфис столицей, но даже цари Нового Царства приезжали венчаться в Мемфис. Там их венчали двойной короной, белой и красной, Верхнего и Нижнего Египта. Потому что и в Новом Царстве венчание называли "хери-сет-ур" (пребывание на троне великом) — это тоже образ Птаха.

К Птаху очень часто используют эпитет "реси-инеб-эф" — тот, кто к югу от своей стены. Это означает, что Птах находится за пределами этого мира, вне этого мира. В Древнем Царстве у нас есть имена Ра-Атум, но нет имени Ра-Птах или Атум-Птах. Птах — это другая ипостась Бога. Бога, который находится по ту сторону бытия и творит бытие. Это образ Бога как Создателя мира, Бога-Творца.

Очень наглядно Птах сам представляет себя нам в замечательном речении Текстов Саркофагов, которое сохранилось в надгробии некоего Икера. Его саркофаг (ковчег) эпохи Среднего Царства хранится в Туринском музее:

"Я тот, кто к югу от своей стены, повелитель богов.
Я — царь неба, Нехебкау (соединяющий сутями),
Правитель обеих земель (верхнего и нижнего мира),
Нехебкау, дарующий душам венцы, единство с сутями и начала бытия.
Я — Нехебкау, и жизни их в руке моей.
Когда я желаю, я творю — и живут они…
Ибо я — творящее слов, которое на устах моих
И премудрость, которая в теле моем.
Слава моя во мне пребывает (букв. достоинство мое — в моих руках)".

Таким образом, Птах – это Бог имеющий в себе всё и создающий весь мир. Если угодно, Ра - солнце, все солнечное — это его земное проявление. А сам Птах при этом находится по ту сторону мира. Про Нехебкау хочется в другом месте сказать подробнее, но у каждой вещи есть суть (ка) и все вещи в этом мире не до конца соответствуют своим сутям. У каждого из нас есть суть, как замысел Бога о человеке — и все мы из-за падшести не вполне соответствуем этому замыслу (но должны стараться соответствовать, если желаем воссоединения с Богом). Таким образом, Нехебкау — тот, кто соединяет человека с его истинной сутью, то есть, по-нашему, спаситель.

Мы будем много раз возвращаться к другому удивительному тексту. Не к этому, который я сейчас прочел, хотя он тоже хороший, а к тексту, который очень на него похож. Так называемый "памятник мемфиской теологии", или, как его называют ученые, Shabaka stone, то есть камень царя Шабаки. потому что именно царь Шабака XXV династии повелел высечь эту надпись. Но сам этот текст гораздо старше царя Шабаки — царь говорит, что те кожаные свитки, на которых он прочел этот текст, они сильно изъедены червями и чтобы этот великий текст не погиб, он повелел запечатлеть его на камне.

Shabaka stone дошел до нас удивительным образом — его использовали уже в арабское время как нижний жернов на мельнице. Проделали в нем дырку, и перетирали на нем зерно. Но базальт был настолько прочным, что текст частично сохранился. И сейчас этот камень хранится в Британском музее. Он был подарен музею графом Спенсером в 1805 году и находится в открытой экспозиции под номером 498. Его впервые прочел и перевел на английский язык Джеймс Генри Брэстед, который до сэра Уоллена Баджа был хранителем египетских коллекций Британского Музея. Когда Брестед сделал этот перевод, он был потрясен. Почему именно потрясен, я расскажу чуть позже, в других лекциях. Пока могу сказать одно — он прочел там, что мир был сотворен словом (логосом).

Этот принцип Бога творящего— Птаха, который творит Атума, Птаха, который создает Нефертума. Создает не как вещи, а как свои проявления. Как отец создает сына — примерно такие соотношения между ними. Это глубочайшее открытие. Характерно, что Птах никогда не изображался в виде каких-то животных образов. Вот Атума-Ра очень любили изображать в виде солнечного барана, солнечного быка. Хэпри, как я уже сказал, в виде скарабея. А Птаха всегда изображали как человека, причем как жреца — с обритой головой, в жреческой одежде и с высоким посохом (уаш) в руке.

Это вообще великая вещь! Тот, кто творит мир, тот, кто дает бытие всему (даже божественному Ра-Атуму) в этом мире — он имеет образ человека. Вернее, на самом деле все наоборот — не он имеет образ человека, а человек, имеет Его образ. Но это изобразить нельзя, потому что Бог не имеет зримого образа — и поэтому Бога изображают в образе человека. Вот эти великие прозрения, которые мы с вами замечали еще в изображениях в пещерах верхнего палеолита, эти великие прозрения находят такое ясное отражение в Древнем Царстве Египта.

Конечно, со временем, это высокое переживание упрощается. Вообще мы должны сознавать, что религия — это ведь живая вещь. Она живет среди нас, она живет в нас. И, к сожалению, все высокое мельчает, сложное – упрощается, и нужно всегда усилие, чтобы поднять его вновь на должную высоту. Птах уже во времена Нового Царства становится только одним из имен Бога. Да, это великое имя, оно очень значимо, у него есть свои коннотации, но это лишь одно из имен Бога. Вот этот страх и трепет перед Творцом, само имя которого, и произносить-то было нельзя — этот трепет уходит. Уже в Новом Царстве мы можем прочесть такую красивую, но очень человеческую молитву:

"О, Птах! Мое сердце полно Тобой,
Мое сердце украшено любовью к Тебе
Как болотная топь цветущими лотосами.
Заделал я дом свой в предверии храма Твоего".

9. Амон — новое имя Бога

Теперь, дорогие друзья, перейдем к еще одному, пожалуй уже последнему большому имени Бога в Египте. Это имя другого порядка и оно всем вам известно. Помните брюсовское стихотворение об Александре Великом, в котором говорится, обращаясь к Александру:

"Царь семнадцати сатрапий, царь Египта двух корон,
На тебя со скиптром в лапе, со стены глядит Амон…"

Вот имя Амон — это новое имя Бога. Это имя Бога, появившееся, видимо, только при V династии, его не было раньше. Если имена, Ра, Атум, Птах — это имена доисторические, дописьменные, то Амон — это имя новое, оно появляется в впервые в Текстах Пирамид. Причем имя это в Текстах Пирамид употребляется таким образом, что можно подумать, что оно даже еще не несет в себе особое имя. Но все же, скорее всего, уже несет. Вот текст в гробнице Пепи I, это VI династия:

"Торопятся привратники твои,
Поспешают гонцы твои,
Ускоряют шаг глашатаи твои —
Возвещают они, Ра, что грядешь ты,
О, Пеппи, ты сын Геба, на престоле Сокрытого…"

(Pyr. 1540):

Амон — это "сокрытый". Это слово специально составленное: mn — видимый, а (как и у нас) — это отрицательная частица. Не-видимый, не-зримый.

С Первого переходного периода (2263 — 2100 до РХ) появляются личные имена с именем Амон. До этого их нет, мы не знаем ни единого. Во время Переходного периода к Амону уже обращаются очень часто. Есть Туринская стела – "Умиротворение Амона", на которой царь приносит жертву Амону. Бога часто начинают именовать Амон-ренеф — тот чье имя сокрыто ("ренеф" - это имя). Его, в отличие от Птаха, постоянно соединяют с именем Ра, с именем Атум: Амон-Ра, Ра-Амон, Амон-Ра-Гор-Ахти, Атум-Ра - это самые распространенные соединения божественных имен в Египте.

Почему понадобилось новое Божественное имя? Оно понадобилось, по всей видимости, в эпоху духовной деградации. Помните, мы с вами говорили о Первом Переходном периоде и о том, что в этот момент люди поняли, что царственность не выполнила свою задачу. И подняли руку не только на царя (вспомните речение Ипувера), но и на царские останки — в ненависти, что цари их обманули. И очень легко (нам ли, русским людям, сомневаться в этом) ненависть к царям переходит в ненависть к Богу, от имени Которого цари говорят и правят, именем Которого в Египте и называются. Чтобы такого отождествления земной царственности с Божественным Самим по Себе не происходило, в конце V династии, при VI династии (последней династией Древнего Царства), к легко овеществляемым именам Бога (таким как Ра, и даже "не-существующий" Атум), добавляется приставка "амон" — незримый. Ра-Амон или Амон-Ра — это незримое солнце. Не "солнце-Бог", а солнце только как символ Бога. Амон-Ра несу нечеру (солнце незримого, царь богов) — это обычное выражение для египтян Среднего Царства.

И вот как обыгрывается эта идея невидимости Бога. На самом деле, это ведь тайна того, что человек и Бог имеют один образ— та же идея, которую мы видели с Птахом. Но чтобы люди не думали слишком высоко о себе, чтобы они помнили, что Бог по ту сторону, а человек в своем реальном эмпирическом бытовании несовершенного человека — он далеко не Бог, для этого нужны образы Амона-сокрытия. "Ты тот, кто скрывает имя свое от детей Твоих, в этом имени Твоем, Амон".

Знаешь имя — значит можешь управлять, это понятный магический прием. Уж в чем в чем, а в магии египтяне разбирались неплохо. Поэтому имя неизвестно, имя — это только кличка. "Зачем тебе знать имя Моё, оно чудно", говорит Бог Моисею. Уже в случае с Птахом мы видим эту стену. Птахом назывался тот, кто "к югу от своей стены" — между миром и Птахом стена. Стена, как сказал бы грек, онтологическая, бытийная. В случае же Амона, я бы сказал, речь идет о стене гносеологической, стене познавательной. Человек не может познать Бога, не может овладеть им через познание.

Посмотрите на блистательные и короткие определения Берлинского папируса, (P. Berl. 3049):

"Ты далек для взора, но близок слухам" — то есть невидим, но мы молимся и Ты слышишь наши молитвы.

"Душа Твоя на небе, но образ Твой на земле. Когда Ты отходишь, наступает смерть". Вспомните как в Коране, когда Бог говорит Мухаммеду: я ближе к тебе, чем твоя шейная жила. То есть, разрежешь эту яремную вену и человек умирает мгновенно.

"Твоя сущность — солнце, плоть твоя — дыхание для каждого носа. Тобою дышат дабы жить" — говорит карнакская надпись эпохи Рамзеса III. Ведь это то же самое, когда в Евангелие от Иоанна Господь говорит: "если вы не будете есть плоть Мою и кровь Мою, то не будете иметь счастье со Мной". И люди не понимают как же мы можем есть Тебя и пить Тебя, это невозможно. И как мы можем "дышать Тебя"? Это те же самые образы — если вы не будете принимать в себя божественное, если вы не будете стремиться осветлить себя с помощью Божей (потому что без помощи Божей не получится), тогда смерть.

"Тобою дышат чтобы жить: Ты небо, Ты земля, Ты преисподняя, Ты вода, Ты воздух между ними"— говорит надпись из оазиса Харга.

"Впереди Тебя вечность и позади Тебя вечность, Ты бесконечность, Ты объемлешь оба конца вечности, нет конца бытию Твоему" — это уже Берлинский папирус.

Все эти формулы, связанные с Амоном, собрала моя супруга Ольга Зубова в своей кандидатской диссертации — я просто пользуюсь оттуда этими формулами.

И цитата из Берлинского папируса, она очень важная. Мы помним, что в Греции даже над богами царствовал рок, судьба. А посмотрите, что в Египте: судьба подвластна Ему (Амону-ра), годы в руке Его, богини судьбы повинуются Его велениям. Здесь не мойры определяют судьбы богов, а сами мойры подчиняются велению незримого солнца.

"Кроткий, милосердный, любвеобильный и добросердечный Бог,
Внимающий мольбам, приходящий на зов. Нет гибели под защитой Его.
Ты вложил любовь к Тебе в наши сердца
Творец наших словословий, Ты вложил их в сердца наши, создавая нас (то есть мы по естеству своему славим Бога).
Любовь к Тебе не иссякнет во веки, и люди не насытятся любовью к Тебе"

— все это из гимнов Амону-Ра, уже эпохи Нового Царства.

Наконец, Лейденский папирус, XIX династия, 1301-1234 гг. до РХ:

"Первый вошедший в бытие в начальные времена,
Сокрытый (Амон), вошедший в бытие в начале,
Незнаемо таинственное естество Его.
Не пришел ни один бог в бытие прежде Его,
Не было иного бога с ним,
Дабы мог он поведать об образе Его.
Нет матери у Него,
От которой могло быть познано имя его,
Нет отца у Него, который бы родил Его
И который бы мог сказать: Се аз есмь,
Создавший сам яйцо свое.."

Подумайте, какой великолепный образ, необычный для нас — тот, кто родил себя сам, "Создавший сам яйцо свое...". Амона в этом образе создавающего свое яйцо, египтяне, может не вполне на наш взгляд возвышенно, именовали Великим гоготуном. Те есть гусём — не гусыней, а именно гусём, но гусём снесшим яйцо, создавшим самого себя.

"Дух непостижимый рождением своим
Сам сотворивший великолепие свое.
Бог прекрасно сам введший себя в бытие.
Все боги вошли в бытие когда он положил начало себе…"

Вот это, так называемая сотая станца Лейденского папируса. Но еще более интересна двухсотая станца, в которой говорится, как обычно люди воспринимают Бога (пусть и возвышенно) — и как Бог воспринимается на самом деле:

"Таинственный образом, блистающий проявлениями,
Бог причудный многовидный,
Все боги восхваляют Его, дабы величатся красотой Его,
Неприходящей божественностью Его.
Сам Ра един с телом Его.
Он — великий, пребывающий в Иуну (Гелипополе)
Зовут Его Поднимающейся Землей (Та-Тенен, одно из имен Птаха)
И Незримым, Амон, вышедшим из бездны небытия (Нун),
Водителем человеков.
Говорят, что восьмерица (восемь первых богов-духов) — проявление Его,
Что Он создал Первоначальных,
Он произвел Солнце
Он Атум, Он – полнота, он — одно тело с Ним.
Он — Вседержитель, начало сущего.
Говорят что душа Его на небесах, (заметьте, только говорят)
Что он пребывает в преисподней
И предваряет всех на Востоке (как солнце).
Что душа Его на небесах, тело на Западе,
А образ — в Гермонте, возвещающий о явлениях Его.
Так говорят (а дальше начинается Истина)
Но незрим Амон, скрывает Он себя.
Непостижим для богов, даже цвет Его неизвестен.
Безмерно превознесен Он над небесами.
Бесконечно далек Он от преисподней.
И ни один бог не ведает истинного облика Его.
Письмена не могут выразить образ Его.
Никто не в силах свидетельствовать о Нем.
Столь таинственен Он, что полнота славы Его не может быть явлена.
Столь велик, что нельзя вопрошать о Нем.
Столь могуществен— что непознаваем.
Смертью повергается каждый,
Кто вольно или невольно произносит тайное имя Его.
И не ведают боги как по имени звать Его
Ибо тот он, что имя сокрыто, Дух Таинственный"

Вот так именуют Амона. И мы вспомним здесь китайскую Дао Дэ Цзин: "Имя которое может быть названо не есть постоянное имя. Безымянное есть начало неба и земли". С этого начинается Дао Дэ Цзин. Мы видим что бог у египтян тоже неведомый, незнаемый. В папирусе Харрис говорится: "Ты самый таинственный из всего таинственного. Тайна твоя неведана". Вот эта таинственность — это не просто таинственность любителей теософии, любителей какой-то тайны. Под словом "таинственный" подразумевается несходство ни с чем, что может знать или даже вообразить человек. Ведь все мы, дорогие друзья, воображаем и знаем то, что, в общем, раньше видели. Когда мы говорим "кентавр" (лошадь и человек) — мы лошадь видели, человека видели — и соединить их мысленно можем. Но нельзя вообразить то, что абсолютно вне нашего представления, мы не можем этого сделать. Словом "таинственный" в этом контексте египтянин хочет подчеркнуть, что это вне нашего представления. Незримое, Амон — это Абсолютно Иное, оно не подобное нам. Но мы можем его постичь, став ему подобным ему. То есть мы входим в тайну, мы не можем ею овладеть отсюда, с земли.

Есть замечательная молитва Амону-Ра с очень интересной историей. В Каирском музее хранится папирус "Булак 17", датирующийся XVIII династией (1550-1350 гг. до РХ). Но сам текст древнее — на одной из статуй, находящейся в Британском Музее, была найдена надпись, аналогичная гимну этого папируса, (не вся, но значительная часть). И теперь мы можем сказать, что поскольку статуя принадлежит 1775-1575 гг., (это еще XVII династия, Среднее Царство), то этот гимн, по райней мере Среднего Царства. Возможно он еще более древний, возможно он вообще уходит в доисторию.

Перед тем, как прочитать его — вспомните мои слова, что для египтянина не было малого и великого. То что нам кажется презренным, то для египтянина было полно такой же благоговейной радости как и самые возвышенные образы, потому что у Бога нет ничтожного. Если даже мы видим какого-то жучка и паучка совсем маленьким и незаметным— но посмотрите на него в увеличительное стекло и вы увидите как великолепно он создан. И как прекрасно он создан — да ничем не хуже чем мы он создан, просто он маленький. А разрешающая способность нашего глаза ограничена. Египтяне удивительным образом знали это лучше, чем сейчас это знаем мы. Вот сам текст — Селим Хассан прочел его на статуе из Британского Музея:

"Амон-Ра, сладость Твоя в северном небе,
Добротой Твоей исторгаются души.
Любовью Твоей слабеют руки,
От красоты облика Твоего немеют персты,
И в видении Тебя забывают о себе сердца.
Ты — Единственный, сотворивший всё что есть.
Сокрытый, единый, создавший всё сущее.
Из очей Твоих произошли люди, а устами Твоими вошли в бытие боги.
Создал Ты траву на пользу скоту и плод древесный для человека.
Заделал Ты так, что имеет рыба жизнь в реке, а птица паря в поднебесье.
Ты даешь дыхание тому, что в яйце, жизнь — сыну улитки.
Комар живет благодаря Тебе, и червь и муха по образу, который Ты дал им. Снабжаешь ты всем потребным мышей в норах.
Даешь жизнь летучим существам на каждом древе (летучие мыши).
Слава Тебе, сотворившему всё это.
Одному, единственному со множеством рук.
Бодрствующему ночью, когда все люди спят.
Взыскующему доброго для творений своих.
Сокрытый (Амон), пребывающий во всём.
Полнота и высота небосклона (Атум и Гор-ахти).
Ничтожны все молитвы, когда глаголят:
Слава Тебе, истощившему себя ради нас!
Привет Тебе, сотворившему нас!
Хвала Тебе за всё творение Твое, Хвала Тебе за все чужеземные страны!
От высоты небесной до преисподних земли, до бездн Зеленого моря".

И после этого, можем ли мы, дорогие друзья, сомневаться в том, что знание именно единого Бога присутствовало в Египте? Мы не можем, я думаю. Но многие сомневаются и сомнения эти вызваны целым рядом причин, которые мы кратко разберем в следующей небольшой лекции