1. «Города мертвых»

2. Ритуал погребения

3. Разнообразие заупокойных практик в додинастическом Египте и Древнем Царстве

4. «Благое погребение». Две категории времени

5. Стела Пахери. Символика гроба

6. Изменение представлений или фиксация неизреченного?

7. Элементы гробницы

8. Письма мертвым

9. Оплакивание умершего

10. «Седалище Правды»

1. О.И.Зубова. Понятие nfr как эпифания жизни в Текстах Пирамид // Aegyptiaca Rossica, Вып. 5. М. 2017. – С.81-90.

2. Н.Лаврентьева. Мир ушедших. Дуат. Образ Иного мира в искусстве Египта (Древнее и Среднее царства). М.: Университет Дмитрия Пожарского. 2016.

3. Шеркова Т.А. Рождение Ока Хора: Египет на пути к раннему государству. М.: Праксис, 2004.

4. Adams B. Elite graves at Hierakonpolis // A.J. Spencer (ed.) Aspects of Early Egypt. London: British Museum, 1996, pp. 1-15.

5. Eaton-Krauss M. The Representation of Statuary in Private Tombs of the Old Kingdom. Wiesbaden: Harrassowitz, 1984.

6. Brunton G. Mostagedda and the Tasian Culture: British Museum Expedition to Middle Egypt 1928, 1929. L.: Bernard Quaritch, 1937.

7. Fairservis W. 1972. Preliminary Report on the First Two Seasons at Hierakonpolis // Journal of the American Research Center in Egypt. 9 (1972), pp. 7-27.

8. Friedman R., Friedman R., Maish A., Fahmy A., Darnell J.C. and Johnson E.D. Preliminary Report on Field Work at Hierakonpolis: 1996-1998 // Journal of the American Research Center in Egypt, Vol. 36 (1999), pp. 1-35.

9. Friedman R. The Cemeteries of Hierakonpolis // ARCHÉO-NIL, №18 (2008), pp. 9-29.

10. Hoffman M.A. Egypt Before the Pharaohs. New York, 1979.

11. Kemp B.J. Photographs of the Decorated Tomb at Hierakonpolis // The Journal of Egyptian Archaeology, 59 (1973), pp. 36-43.

12. Morenz S. Egyptian Religion. Ithaca, New York: Cornell University Press, 1996.

13. Strudwick N. Texts from the Pyramid Age. – Leiden: Brill, 2005. – (Writings from the ancient world / Society of Biblical Literature; 16).

14. Taylor J.H. Death and the Afterlife in Ancient Egypt. London: The Trustees of British Museum, 2001.

15. Wengrow D. The Archaeology of Early Egypt. Cambridge: Cambridge University Press, 2006.

1. «Города мертвых»

Итак, дорогие друзья, мы с вами познакомились на прошлых лекциях с внутренним ходом заупокойных представлений, с тем, что происходит, по мнению египтян, на Страшном суде. А теперь мы должны с вами повернуться и посмотреть на то, как эти представления отображались в реальной жизни, в обиходе, в ритуале.

Во-первых, надо заметить, что, конечно же, прав Николай Бердяев, когда он в своей статье "Война и эсхатология", которая была опубликована в последнем номере «Пути», перед тем, как немцы захватили Париж в 1940 году, писал: «В терминологии Канта можно было бы сказать, что ˝этот мир˝ есть явление и он соответствует известной структуре сознания, ˝иной мир˝ есть вещь в себе, которая раскрывается при иной структуре сознания. Но вещь в себе, в отличие от мнения Канта, совсем не закрыта непроходимой преградой, она прорывается в явление, действует в мире явлений» (Н. Бердяев. Война и Эсхатология. // Путь, № 61. Париж, 1940. – С.10).

Вот это абсолютно соответствует пониманию египтян. Оба этих мира, этот мир и тот мир (Инобытие), прорываются друг в друга. Этот мир прорывается в тот мир просто с моментом смерти каждого из нас, с моментом поклонения, почитания, жертвоприношения, заупокойного ритуала, который живые совершают по отношению к умершим, а тот мир тоже прорывается в наш мир сотнями энергий, сотнями явлений. И мы сейчас это тоже увидим. И важно то, что, ощущая это взаимное проникновение, египтяне стремились максимально адекватно, на их взгляд, отразить его в материальных и существенных формах. Конечно, и в духовных формах, и в письменных формах, когда появляется письменность, но очень важно, что и в материальных формах, начиная от формы захоронения, формы гробницы, могилы, и кончая самим состоянием умершего. Вот тело - как быть с телом? Это все тоже было предметом и размышления, и осуществления.

Я хочу начать с того, что в Египте уже в период Нового царства, а, может быть, и раньше, но мы знаем про Новое царство точно, праздновался так называемый «праздник долины» в Фивах. Это праздник умерших, на кладбище собирались живые. Это ежегодное празднование делало умерших чем-то очень близким к живым людям. С определенностью можно сказать, что египтяне знали об их существовании не только то, что они присутствуют в их жизни, не только в «мертвой» пустыне, но и на их плодородной земле. Но так же доподлинно они знали это и внутренне, потому что, до некоторой степени, умершие находились в постоянной связи с живыми. Об этом пишет З. Моренц в своей книге "Египетская религия" (S. Morenz. Egyptian Religion. P. 194-195), ссылаясь на Шотта, немецкого исследователя, который издал статью "Праздник долины в Египте". Так что ощущение взаимного проникновения живых и умерших - это явление очень древнее, и оно, безусловно, не только египетское.

Тот же З. Моренц, ссылаясь на целую плеяду ученых, работавших до него, писал: «Нет сомнений, что египетский заупокойный ритуал основывается на очень древнем представлении о смерти, которое уходит в эпоху неолита, присутствует задолго до появления письменности. Умерших хоронили тогда в сгруппированной позиции с поднятой головой, что, возможно, показывало, что они прилегли отдохнуть или поспать недолго» (S. Morenz. Egyptian Religion. P. 191). Но мы-то с вами знаем, что вот эта сгруппированная позиция или положение с приподнятой головой, или, наоборот, эмбриональная поза с согнутыми коленями - это ещё форма захоронения неандертальца, то есть эпохи среднего палеолита. Это древнейшая форма - поза сна, на боку, эмбриональная поза. И все это мы встречаем в Египте.

Дэвид Венгроу, который не так давно посвятил специальную книгу об археологии раннего Египта, отмечал: «Можно с уверенностью утверждать, что самый постоянный аспект поселений [в додинастическом Египте, в сравнении с ранней Месопотамией] располагался не на поверхности, но под землёй. В привязанности всё большего числа людей к определенным точкам пространства и в воспроизведении этой привязанности от поколения к поколению, урбанизация умерших значила больше, нежели урбанизация живых, плотность общественной памяти значила больше, нежели величина постоянных поселений» (D.Wengrow. The Archaeology of Early Egypt. 83).

То есть речь идет о том, что в Египте маленькие деревеньки, состоявшие из домиков, построенных из легких и легкоуничтожимых материалов, часто менявшие свое местоположение (это V-IV тысячелетия), сосуществовали с вечными кладбищами, с вечными некрополями. В том древнейшем, неолитическом еще, Египте если и были города, то это были города мертвых. Действительно, такие места, как Абидос, Иероконполь – это огромные города уже в IV тысячелетии, но это города, обитатели которых лежали в своих гробницах .

Мы того же самого не можем сказать о Месопотамии. Там город - это город в привычном для нас смысле, для Египта же город - это город мертвых, некрополис в прямом смысле этого слова. И это говорит о том, что сознание египтян действительно было ориентировано на то, что эта временная жизнь, она коротка, - да, её надо организовать, её надо прожить, но в значительной степени для того, чтобы организовать жизнь вечную. А вечная жизнь - она не только умозрительная, она отображается в реальности этих огромных кладбищ, бесчисленных захоронений из века в век, из тысячелетия в тысячелетие.

И, отвечая на вопрос, означает ли это, что египтяне были как-то особо одержимы смертью (так кажется современному человеку, который старается не думать о смерти), современный исследователь, Джон Тейлор, в своей очень хорошей книге «Death and the Afterlife in the Ancient Egypt», изданной Британским Музеем в 2001 году, отмечает: «Скорее не одержимость смертью самой по себе, но твёрдая вера в вечное посмертное бытие стала причиной воздвижения пирамид и иных внушительных заупокойных сооружений» (P. 12). И можно прямо сказать, что вера эта была и задолго до пирамид, и эти города мертвых свидетельствуют о вере в то, что мертвые должны пребывать в покое вечно в своих гробницах.

Мы того же самого не можем сказать о Месопотамии. Там город - это город в привычном для нас смысле, для Египта же город - это город мертвых, некрополис в прямом смысле этого слова. И это говорит о том, что сознание египтян действительно было ориентировано на то, что эта временная жизнь, она коротка, - да, её надо организовать, её надо прожить, но в значительной степени для того, чтобы организовать жизнь вечную. А вечная жизнь - она не только умозрительная, она отображается в реальности этих огромных кладбищ, бесчисленных захоронений из века в век, из тысячелетия в тысячелетие.

В этом смысле уничтожение гробниц - величайшее нечестие для египтян. Если где-то презирают покой мертвых, не почитают мертвых, живые не связывают себя с мертвыми подношениями и ритуалом, то это абсолютное нечестие, абсолютная «сетовость» - Сет уничтожил Осириса, расчленив его на части, бросил в Нил, желая лишить Его погребения. По египетским представлениям последователи Сета, нарушающие покой умерших, естественно, погибают. Так что для египтян забота об умерших - это забота и о собственном воскресении, и о собственном благочестии, о собственном следовании Маат. И, естественно, это забота о тех, кто уже умер.

2. Ритуал погребения

Египетские тексты полны описаний не только победы над смертью, не только ритуала, о котором мы с вами уже говорили, но полны и описаний самого ритуала погребения. Если мы внимательно посмотрим, то увидим такое описание, например, на саркофаге XII династии из Эль-Берше:

«О Сепи! Тебя не будут подвергать испытанию, тебя не за­ключат в узилище, тебя не будут сдерживать, тебя не будут свя­зывать по рукам и ногам, тебя не будут брать под стражу, не будешь отведен ты в место страданий, куда отводят мятежников, и песок не будет сы­паться на твое лицо. Будь внимателен, будь осто­рожен, и никто не воспротивится тебе. Остерегайся пойти в путь неготовым. Прими посох твой и суму твою, облачения твои, сан­далии и стрелы, отправляясь в путь, которым будешь шествовать ты. Дабы мог ты отрубить головы и рассечь шеи врагам твоим, муж­чинам и женщинам, которые окажутся близ тебя умершего (у семера, то есть у князя, Ментухотепа из Фив, XI династия, саркофаг Т9С в этом месте текст изменен – «которые виновны в твоей смерти». Возможно, он был убит). ˝По­спешай и прииди!˝ — таковы слова Бога, который приводит его (умершего) в день обвинения» [СТ. 23 – I,71].

Вот видите, здесь описан целый ряд погребений. Правильное погребение – это погребение с облачением и оружием, с посохом, в сандалиях, так что лицо закрыто, на него не сыпется песок. И мы находим тысячи таких погребений в древнейшем Египте.

Но мы видим и другой вариант - что тебя будут связывать по рукам и ногам, песок будет сыпаться на твое лицо. Это знак неправильного погребения, погребения преступника. Без всяческого почтения, без облачений, практически нагое тело, без обвязываний, и это значит, что песок сыпется на лицо. Вот это - величайшее нечестие, и только страшные преступники достойны такого погребения. Вот тебя, Сепи, так не погребут. Но мы находим такие погребения, их мало, но мы их находим. Видимо это люди, осужденные обществом. Как страшно, что в наше время столько людей, скажем, в эпоху ГУЛАГа именно так похоронены - как скотина, засыпаны землей, хотя они, естественно, не являются преступниками.

И, наконец, мы видим, что может быть отсечение головы как наказание. То есть говорится: «дабы мог ты отрубить головы и рассечь шеи врагам твоим». То есть рассечение тела умершего тоже может быть наказанием.

Таким образом, в этом речении мы видим воспоминания о древнейших формах погребения. В додинастике тело покойного клали на левый бок, головой к югу, лицом к западу. Перед лицом в ковчеге, когда уже стали хоронить в ковчегах, изображали дверь.

Типичное неолитическое погребение в долине Нила - это простая яма, засыпанная землей, без погребальной камеры. Тело лежало на боку в эмбриональной позе или позе сна, с чашечкой из известняка между пальцами - мы помним эти чашечки из лекции по неолиту, в них был елей, то есть знак милости Божией. Эта чашечка почти касается рта – возможно, в ней была и вода, и мы увидим, что вода, по египетским представлениям, имела огромное значение для умерших. Рядом с рукой у затылка помещены две палетки в форме рыб - это особо интересный разговор, ведь рыба – это, опять же, вода. То есть уже тогда в Египте было представление об Сверхбытии как о Нуне, как о водной бездне.

А почему косметические палетки помещались не только в женские, но и в мужские погребения? Ученые до сих пор плохо это понимают, но, когда исследовали эти палетки, в нескольких случаях нашли остатки зеленой краски, которой действительно египтяне красили глаза. Зеленый цвет - это цвет жизни. И когда сейчас наши девушки так сильно красят себе глаза и верхнее веко – театрально, скажем так, - то они совершенно не знают, что на самом деле воспроизводят то, что в Египте было ритуальным действием. Это было воспроизведение на своем глазе Глаза жизни Гора, Глаза жизни Ра. Ты же Ра, ты же Гор, и твой глаз - такой же орган животворения, силы. И поэтому он красится зеленой краской.

И то же самое мы видим на изображениях Осириса и Исиды - зеленое вокруг глаз, и это делалось совсем не с целью привлечения к себе внимания поклонников. Эти палетки с краской кладутся в могилу - я не знаю, мазали или не мазали умершему веко, но в любом случае эти палетки с зеленой краской говорят о возрождении, и это очень важно. Вообще довольно много исследований этому посвящено. И это, опять же, говорит о том, что уже в IV тысячелетии идея Глаза, который воскрешает, присутствовала, а, может быть, это представление было и раньше.

И, наконец, ниже локтя лежат три глиняные палочки. Это довольно частый момент. Просто глиняные палочки. Что это такое - мы можем только гадать. Но, исходя из будущего, из II-I тысячелетия до Р.Х., из Книги мертвых, мы можем предположить, что это так называемые ушебти. Потом уже эти ушебти будут изображаться в виде человеческих фигурок. Это те, кто будут помогать умершему в Инобытии, кто будут работать на полях тростников, на полях блаженных вместо него или хотя бы вместе с ним. То есть для египтянина было совершенно очевидно, что должны быть рабы, помощники, что он не может все делать один, и они должны идти с ним вместе.

Скажем, мы знаем, что в Китае в эпоху Шан (II тыс. до Р.Х.), во время царских погребений, погребений вельмож, убивали тысячи людей, чтобы они были слугами, наложницами, воинами, телохранителями умерших. В Египте ничего подобного не было. Даже в Месопотамии есть несколько фактов насильственного умерщвления слуг при захоронениях знатных лиц, в Египте этих фактов нет. Но вот вместо этих несчастных людей, которых умерщвляли, в Египте мирно клали палочки, которые, возможно, были ушебти. И неслучайно они у локтя, то есть это «руки», которыми умерший будет работать.

Наконец, в таком погребении мы видим кувшины, подносы, горшки. В них, наверное, была какая-то пища – возможно, это жертвенные дары. Или знак того, что умерший не будет лишен этих жертвенных даров после смерти, даже если живые забудут их приносить, устанут их приносить. Это не значит, что он их там ест - ест это зерно, и все съел, а потом мучается от голода. Нет. Это, конечно, символический образ пищи, которая будет вечно с ним, независимо от того, сколько он пролежит в этой могиле. С древнейших времен в текстах жертвенных приношений писали – «тысячи хлебов, тысячи кувшинов пива для такого-то», но «в натуре» этих тысч кувшинов и, вероятно, хлебов, не было.

В V тысячелетии, в эпоху Меримда-бени-Салам (это район Фаюмского оазиса, где Нил делает излучину, и там до сих пор сохранилось большое озеро), захоронения совершались прямо в деревнях - это характерно для эпохи неолита вообще. И в этих деревнях уже есть гробницы между домами, и вход в гробницу - это большая берцовая кость бегемота (теперь-то там уже нет никаких бегемотов, их не было и в историческое время - тогда они жили южнее). В могилах под самими домами похоронены, главным образом, дети, а взрослые - между домами. В Верхнем Египте и Судане еще нет постоянных поселений, а могилы уже присутствуют, с большим количеством украшений и полудрагоценных камней.

Я уже несколько раз цитировал замечательное 560 речение Текстов пирамид, которое говорит о том, что захоронение в земле - это норма для древнейшего Египта, а потом уже стали строить гробницы.

«Земля взрезается плугом, дары приносятся, земля Тиби приносится, две божественных области кричат перед ним, когда он (умерший) сходит в землю. О Геб, отверзи уста свои для твоего сына Осириса, ибо то, что позади него, при­надлежит пище; то, что впереди него — принадлежит охоте» [Pyr. 560, §1394—1395].

Это палеолитическая формула: то, что уже на дороге охоты убито, это за ним, а то, что еще должно быть убито - это впереди него. И вот так человек уходит в землю, он хоронится.

Мы вспомним, когда будем заниматься ведической религией, что, несмотря на то, что в современной Индии, в средневековой Индии, в древней Индии умершего помещали на погребальный костёр, в некоторых гимнах Ригведы присутствуют представления о погребении в землю (Ригведа, X, 18, 10-14, ср.: Атхарваведа, 18, 4, 48). То есть, по всей видимости, древнейшая форма погребения и там - это простое погребение в землю. Ну а погребение в землю связано с образом зерна, которое уходит в землю и прорастает из нее. Человек так же уходит в землю, чтобы возродиться. Земля, Геб, отверзает уста свои, принимает умершего, и то, что впереди него - это новая жизнь, это принадлежит охоте, это новая жизнь Инобытия.

3. Разнообразие заупокойных практик в додинастическом Египте и Древнем Царстве

Гробниц в Египте множество. В эпоху Бадари (середина V - первая половина IV тысячелетия до Р.Х.) множество захоронений делалось в пустыне, на границе обрабатываемых земель. Английская экспедиция Британского Музея в Средний Египет 1928 года на отрезке в 35 километров (от Этмании до Матмары), обнаружила 750 кладбищ – естественно, со множеством захоронений на каждом. То есть можно сказать, что Египет буквально весь стоит на могилах, весь стоит на захоронениях. И вот как раз вторая половина IV тысячелетия - это интересное время, когда происходит масса экспериментов в области заупокойных практик.

Как пишет тот же Дэвид Венгроу, период Накада II – это «эпоха развития многих направлений в потоке беспрецедентного экспериментирования в области ритуальных практик» (The Archaeology of Early Egypt. P.120). Именно в эпоху Накада II в могилы начинают ставить прямоугольные деревянные рамы и делать крыши погребальных камер, оборачивать тела пеленами и мостить пол камеры кирпичом-сырцом. Размеры могил увеличиваются. Кладбище U в Абидосе и кладбище в Эль-Адайме - это уже очень большие кладбища с могилами нового типа. И все это говорит о том, что постепенно появляется мысль, что могила должна быть не просто захоронением, в котором покоится тело под землёй, как зерно для воскресения, а местом жизни, некоторым домом для мертвого, домовиной. В средневековых славянских языках, как вы помните, домовина - гроб, могила. Сходство слов для дома живых и дома умерших характерно.

Древний Египет нам сейчас кажется неподвижным, но эпоха его крайней духовной подвижности, экспериментирования - это как раз века от середины IV до середины III тысячелетия до Р.Х. А может быть и до выхода из Первого переходного периода. Потом египтяне, главным образом, пытались воспроизводить блистательную и мудрую, как они полагали, древность. Но сама эта блистательная и мудрая древность - это эпоха поиска, поиска адекватного отражения духовных реальностей.

Это удивительно. Понимаете, мы же привыкли, что все, что связано с заупокойными практиками, это очень стабильно, очень неизменно. Вот, например, пытались сначала во Франции с конца XIX века, а потом в Советском Союзе ввести новую практику кремирования останков, даже считали, что это такой новый, современный путь обращения с телом умершего и, заодно, плевок в лицо христианства, но, видите, ничего не получилось. Да, кого-то кремируют, кто-то продолжает этот плевок делать, а в основном люди стараются, чтобы их хоронили так же, как хоронили века и тысячелетия назад, в гробу, в земле, в могиле, с определенным ритуалом.

И сейчас, после всех потрясений, опять приглашают священника на кладбище, опять читают литию. То есть мы видим, как все вернулось. И это понятно, потому что все, что связано с миром живых – это подвижно, это изменяемо. Мы ищем каких-то более удобных форм жизни, новизны в моде, а в отношении умерших - ну кто знает, что нужно умершим… И поэтому лучше соблюдать традицию, лучше делать так, как делали отцы и деды.

И то, что в Египте в середине IV тысячелетия мы видим начало всеобщего экспериментирования в области как раз заупокойных практик, говорит о том, что египтяне знали, что происходит с умершим, знали, как «там», и пытались максимально точно, максимально символически верно отразить это Иное, чтобы умершему было легче пройти тем путем или пребывать в том мире.

Мы не ведаем, что они знали. Остались только эти омертвевшие формы, эти гробницы, эти остатки заупокойных сооружений, но мы видим невероятно интенсивный поиск форм. А поиск форм - это всегда, если речь идет об умерших, попытка осуществить некое видение. Значит, мы можем сказать, что в это время египтяне прекрасно видели, или считали, что прекрасно видят, заупокойный мир и пытались его воспроизвести в ритуале.

Это настолько невероятно, что когда ученые открыли эти практики – а их открыли, еще в конце XIX века, и дальше открывали все новые и новые, - то возникла даже идея, что Египет был завоеван другой расой накануне династического периода. Так писал, например, Эмери в своей книге "Archaic Egypt" (W.B.Emery. Archaic Egypt. – Harmodsworth: Penguin, 1961). Это мнение ошибочно. Никакого завоевания не было. Хотя были новые влияния – месопотамское, мегалитическое. Но, главное, это было внутреннее движение ума. Мы же не можем сказать, что, скажем, прерафаэлиты - это результат завоевания Англии новой расой, или, скажем, что импрессионисты - это результат завоевания Франции, Парижа некой новой расой. Мы понимаем, что это внутренние эстетические изменения в самом обществе, и задача искусствоведа как раз показать, как постепенно эстетические представления менялись. Задача религиоведа такая же: по возможности, хоть это бесконечно сложнее, потому что письменных источников еще нет, и все это отстоит от нас на многие тысячелетия, показать, как менялись религиозные представления.

Наиболее характерной является так называемая гробница номер 100 из Иераконполя. Это крупнейшая додинастическая гробница, принадлежащая периоду Накада IIc, открытая Квибелом и Грином на грани XIX – XX веков и описанная ими в специальном издании в 1902 году (J.E.Quibell; F.W.Green. Heraconpolis II. L.: Bernard Quaritch, 1902). Она расписана, и ей практически нет синхронных параллелей. Если мы посмотрим на изображения из этой гробницы, мы увидим лодки, животных, сражающихся людей. Это одна из немногих крупных гробниц - площадью 4,5 на 4,5 метра и высотой погребальной камеры 1,5 метра (рис. гробницы 1, HK 6 - The Cemeteries of Hierakonpolis, fig. 8). Вокруг нее маленькие захоронения, похожие на гробницы Накады. Гробница 100 соединяет чисто египетские и передневосточные образы - скажем, образ некоего божественного существа, названного учеными «Владыкой зверей». Для Переднего Востока это Думузи, а здесь, возможно, образы Думузи и Осириса сливаются. То есть это первая гробница того типа, которому потом в Египте предстоит большое будущее.

Формы захоронений в это время встречаются самые различные. Начиная со второй половины IV тысячелетия, практикуется оборачивание тел в пелены, и порой эти пелены пропитываются смолой для придания образа тела останкам почившего после разложения мягких тканей. То есть египтяне не сомневались в том, что по-естеству останутся одни кости. Если мы читаем в Текстах пирамид, что "твое тело не разложится, не издаст зловония", то это мистический образ. Египтяне были уверены, что и разложится, и издаст зловоние, и оно и разлагалось, и издавало зловоние.

Но египтянам была важна видимость неразложимости - это не обман, это символ. Кстати говоря, поэтому, когда в 1919 году вскрывали мощи святых и говорили: "вот одни кости и тряпки, вас обманывали церковники", и глупые люди хлопали глазами, что, мол, да, действительно обманывали – это был не обман, совершенный не «церковниками», а новой большевицкой властью. Ведь совсем не в том дело, лежит ли умерший, как живой, или нет. Другое дело, что ему придавали форму тела, именно показывая, что он мистически жив, что он жив как святой, жив духовной жизнью. И то же самое делали египтяне, и никого этим не обманывали. Поэтому пелена, часто пропитанная смолой - это укрепление, внешний каркас, это своего рода такая статуя из запеленатого тела. Потом так будут изображать Осириса.

Уже при I династии обертывание мертвых тел было повсеместным. А до середины IV тысячелетия до Р.Х. его не было – значит, это новая практика. Но если ткани были, то почему не обертывали? Значит, что-то появилось в уме, появилась идея, что это надо делать.

Первые примеры мы находим в Иераконполе (примерно 3500 год до Р.Х.). Женское погребение со следами ткани на смоле, оставшейся на черепе, обнаруженное на вновь открытом кладбище в Вади-Хамсине, в Иераконполе. Тела клали на тростниковые коврики. Это не для того, чтобы было мягче, но мы увидим потом в массе текстов, что это – образ плота, на котором переправляется умерший через водный поток в Инобытие. Там, где они запеленаты, тела лежат в саванах или в мешках из шкур зверей. У женщин (почему-то у женщин, а не у мужчин!), лицо и руки обернуты во много слоев ткани, пропитанной смолой. Вот, собственно говоря, такие формы обращения с телом умершего характерны для этого периода.

Эти обернутые в ткань, пропитанную смолой, тела – это, собственно, то, что потом дало начало мумиям, мумификации. Мумификации как сложного процесса еще нет, но подходы к нему уже начинаются. Я напомню, что само слово «мумия» персидского происхождения от слова «битум», смола. Видимо персы, когда завоевали Египет, считали, что черный, темный цвет мумий объясняется тем, что они пропитаны битумом. На самом деле битум использовали редко, в основном применялись смолы. Но существенно, что само слово «мумия» не египетского происхождения, египтяне так не говорили никогда.

С этой основной формой захоронения долго сосуществовали и другие практики. Например, снятие мягких тканей с тела и помещение костей в гробницу. Порой с нарушением даже анатомической правильности расположения костей скелета. Это поздняя додинастика - Накада, Адайма, Гиза, Мейдум, Дешаша. Смысл этой практики в том, что мягкие ткани неважны, должны сохраниться одни кости. Совсем не было идеи, что надо сохранить тело как при жизни. Есть и погребальная практика расчленения тела умершего, редко - отделение головы от тела.

Интересно, что в некоторых немногочисленных гробницах Древнего царства эта практика сохранялась вплоть до конца VI династии (т.е. до 2200-х гг. до Р.Х.), буквально до начала Первого Переходного периода. Джон Тейлор отмечает, что в Древнем Царстве, по всей видимости, только лица высокого статуса удостаивались расчленения тела при погребении (J.H.Taylor. Death and the Afterlife in the Ancient Egypt. P. 48). Порой расчлененные части тела бальзамировали, а потом пеленали вместе.

Что это такое? Я уверен, что вы уже сами можете догадаться, что это такое. Это, разумеется, воспроизведение расчленения Осириса Сетом, а потом его собирание Исидой и Нефтидой, и составление вновь в единое тело. То есть с умершим воспроизводился не в образах, а совершенно предметно весь осирический ритуал. Это, видимо, было сложное действо, поэтому оно применялось только для знатных людей. Это была попытка полностью воспроизвести осирический миф в погребальном ритуале.

Как я уже говорил, сохранение тела не было самоцелью. Наоборот, от большинства запеленатых мумий остались только запеленатые кости, но внешне запеленатое тело должно было выглядеть как статуя, как тело, как образ. С Первого Переходного периода и до Римского времени на лицо умершего надевали прекрасную погребальную маску, потом она перешла в форму фаюмского портрета. То есть, как вы знаете, клали доску с изображением лица умершего. И у нас в музее Александра III, который сейчас называют Музеем Изобразительных Искусств имени Пушкина, и практически в любом хорошем музее мира есть эти фаюмские портреты, они действительно потрясающие.

И, надо сказать, что христианская икона художественно является продолжением фаюмского портрета. Эти портреты сделаны восковыми красками. Так писали и ранние иконы на Синае, и в том же Египте, да и практически по всему Переднему Востоку в первые века христианства.

С телом умершего египтяне часто обходились довольно грубо. Мумификация была чисто формальной, за исключением царских останков, с которыми обходились серьезно, и поэтому до нас они дошли от Нового Царства в более или менее хорошем состоянии. Забота именно о теле как о теле, сохранение мумифицированного тела в максимально хорошем виде характерно только для Третьего Переходного периода, когда тело пытались сохранить красивым. Опять же, смотрите, в Третий Переходный период отмечается какое-то новое веяние, какое-то новое прозрение, и оно опять отражается на заупокойном ритуале. Впрочем, возможно это как раз была деградация религиозного мировиденья, когда символ пытались превратить физический факт.

«Исключительное разнообразие додинастических погребений, - пишет Венгроу, - указывает на то, что эти формы не являлись результатом давно отфиксированных действий какого-то предписанного чинопоследования или набора верований. Напротив, это были творческие действия, порожденные личными, авторитетными представлениями» (D.Wengrow. The Archaeology of Early Egypt. P. 118).

4. «Благое погребение». Две категории времени

Переходя от этой, внешней, формы погребений к представлениям, мы должны помнить, что главной задачей было создание «доброго, благого погребения» (керсет неферет). Благое погребение – это цель. Такое ощущение, что египтяне, по крайней мере, начиная с Первого Переходного периода, мыслили в двух категориях времени.

Первая - это Сверхбытие, вечное время, время недвижное, то есть время безвремения, не-время (нехех), они так и называли могилу – hut en neheh («дом вечности»). Вторая категория – это категория времени джет, нашего времени, которое рано или поздно приведет к концу мира, к гибели мира - мы увидим это в самом конце наших разговоров об эсхатологии, - к гибели этого мира и к вхождению в вечность.

То есть, с одной стороны, вечность окружает нас, а, с другой стороны, мы движемся к вечности. Вечность, окружающая нас, куда мы входим после смерти - это нехех. Вечность, к которой мы движемся линейно, это джет. И поэтому второе название для могилы - пер-джет, дом, как мы бы перевели, «линейной вечности».

Чтобы себе представить, что такое благое погребение, обратимся к тексту, сохранившемуся на стеле времени Тутмоса III (примерно 1450 год до Р.Х.), принадлежащей владельцу гробницы в Фивах, некоему Техути, чью гробницу археологи зафиксировали под номером 110.

«Доброе погребение приходит в мире, когда завершаются твои 70 дней в месте твоего бальзамирования. Тебя помещают на погребальную повозку, влекомую молодыми быками. Да будет открыт тебе путь, и ты достигнешь входа в свою усыпальницу. Да соберутся все дети детей твоих оплакивать тебя сокрушенно. Да откроет священник, произносящий речения, уста твои, да будешь ты очищен священником (другим священником, семом). Гор привешивает тебе уста твои, он отверзает для тебя очи твои, уши твои, [составляет] тело твое, кости твои, так чтобы целостен был ты. Речения прославления читаются для тебя, приношение даётся тебе, а сердце твое воистину пребывает с тобой, то именно сердце, которое пребывало в тебе, когда ты жил на земле. Ты приходишь в своем прежнем облике, как в день, когда ты родился».

Вот такой образ. Вот она, благая смерть. Мы видим, что да, он похоронен, он запеленат, а тут - уши отверсты, очи отверсты, все тело целостно. Ты такой, каким был, когда родился. Что это такое?

Египтяне прекрасно понимали, что умерший Техути лежит, его кости лежат, и они не надеялись, что его мумия сохранится. Они понимали, что все разложится, и кости, возможно, пропадут. О чем же здесь тогда идет речь? Я думаю, что речь здесь, безусловно, идет о последнем воскресении. Здесь удивительным образом соединяются время джет и время нехех. В линейном времени (джет) это будет еще очень, очень нескоро - пройдут миллионы и миллионы лет, как мы услышим в одном тексте через некоторое время. А во времени нехех это уже произошло. Египтяне умеют вот так, в одном речении, соединить эти две категории - соединить и далекое будущее, и вечно пребывающее.

До нас дошел совершенно замечательный текст, датируемый примерно 2000 годом до Р.Х. - так называемая «История Синухе», человека, который убежал из Египта, спасаясь от гнева фараона, а потом фараон его зовет назад, прощает его, говорит, что, мол, чепуха все это, ты ни в чем не виноват, возвращайся назад. «Возвращайся назад» - не чтобы дальше жить хорошей жизнью (Синухе уже стар), а чтобы быть похороненным в родной земле. Мы сейчас послушаем этот текст. Итак, царь пишет этому Синухе:

"Возвращайся в Египет. Ты снова увидишь родину, где ты вырос, ты поцелуешь землю у великих Двойных Врат, ты займешь место среди сановников. Ведь ты уже начал дряхлеть, утратил мужскую силу, вспоминаешь о дне погребения, о переходе к состоянию блаженства (и дальше уже идет все связанное с погребением). Тебе назначат ночь, посвящённую маслу сефет (это один из моментов бальзамирования) и пеленам из рук Таит (Таит - ткань и богиня ткани). Тебе устроят похоронную процессию в день погребения, футляр для мумии, для тела твоего, из лазурита (естественно, слово «мумия» здесь не употребляется, это перевод И.Г. Лившица). Над тобой, находящимся в саркофаге, поставленном на полозья, Небо (саркофаг это керет, то есть гроб. Небо – это, по всей видимости, простертая богиня Нут). И быки влекут тебя, и музыканты впереди тебя. Исполняют пляску му перед дверью твоей гробницы (му - это тоже интересное явление, это танцоры, которые изображают древних предков, которые встречают умершего потомка, они носили высокие конусообразные соломенные плетеные шапки, как у нас изображают добрых фей, и они танцевали у входа в гробницу, в которую вносили умершего). Огласят для тебя список даров, совершат заклание против твоей стены. Колонны твои будут возведены из белого камня среди гробниц царских детей."

Вот видите - список даров огласят. Речь идет о так называемых «дарах голосом»: «тысяча быков, тысяча кувшинов пива», - это сказано и появилось в Инобытии, это не значит, что они должны быть физически принесены, эта тысяча быков. Но заклание и жертвы будут совершены. «Ты будешь среди царских детей» - когда мы будем говорить о царе, мы поймем, что это очень важно.

"Не умрешь ты на чужбине, не похоронят тебя азиаты, не завернут тебя в баранью шкуру, не насыплют для тебя могильного холма. Слишком поздно для тебя скитаться, позаботься о своем теле и возвращайся."

То есть самое главное - это то, чтобы тело твое лежало на родине, и с ним все было совершено в соответствии с ритуалом. И дальше Синухе пишет:

"Его (этот указ) прочитали мне. Я пал ниц, коснулся земли. Я приложил его (то есть царский указ) развернутым к своей груди. Я обошел кругом свое становище, радостно восклицая: "Возможно ли, чтобы так было поступлено по отношению к слуге, которого сердце увлекло в чужие страны?" Сколь же прекрасно милосердие, спасающее меня от смерти. Ты уготовишь мне конец, при котором тело мое останется на родине."

Смотрите, здесь мы опять узнаем, что смерть - это вовсе не физическая смерть. Нам показалось бы странным, если бы сейчас какой-то правитель приглашал человека, говоря: "Мы тебя хорошо похороним. Приезжай". А здесь именно так. И это вызывает радость, потому что радостно умереть и быть похороненным в соответствии с ритуалом. Указ спасает от смерти. Той смерти, которая будет, если тебя похоронят не в родной земле, не в соответствии с ритуалом, а так, как это происходит у кочевников, даже, скажем, в почете, и насыплют курган. Но ничего этого не надо! Необходимо, чтобы все было в соответствии с ритуалом, потому что этот ритуал, как мы уже поняли, это воспроизведение священнодействия Осириса, и это то, что ритуально превращает человека в Осириса. Так что быть похороненным на родной земле - великое счастье.

Один из аристократов эпохи Пепи II (2278-2184 гг. до Р.Х.), Пепинахт, в своей гробнице в Асуане пишет, что он был послан царем разыскать и привезти с берега Красного Моря тело некого Анахета, убитого там кочевниками во время, когда он руководил строительством корабля. То есть, понимаете, тело нельзя бросить. Задача царя - привезти тело погибшего при исполнении служебных обязанностей человека и похоронить его в соответствии с ритуалом.

Некий Сабни (VI династия) в своей гробнице в Асуане пишет, что его отец умер в Нубии, и тело отца, Мекху, он выкупил у нубийцев и вывез. И царь наградил Сабни за это проявление сыновнего почтения, - послал благовония для бальзамирования его отца из дворца.

Иногда в экспедициях, особенно в военных экспедициях, вместе с воинами шли священники-бальзамировщики, чтобы, если слишком много погибших и не удастся их вывезти, хоронить умерших на месте, но в соответствии с египетскими обычаями. Например, в экспедиции в Вади-Хаммамат при Сенусерте I (1965-1920 гг. до Р.Х.) было 30 бальзамировщиков.

В Дейр-эль-Бахри мы видим в начале Среднего Царства такую удивительную вещь: привезли и похоронили в некрополе около 60 воинов, погибших, видимо, в какой-то дальней экспедиции. Их так спешили похоронить (видимо, тела сильно разложились), что из них даже не вынули наконечники стрел, которыми они были поражены. Но их все равно похоронили по полному ритуалу и, главное, в родной земле.

5. Стела Пахери. Символика гроба

Примерно от 1500-1400 года до Р.Х. до нас дошел очень интересный текст на стеле из гробницы некоего Пахери. Эта гробница находится в Нехебе (сейчас это местечко называется Эль-Каб), где Пахери был губернатором при Тутмосе II и царице Хатшепсут. Стела в виде круглой колоны находится в главном помещении гробницы. Из текста на ней мы узнаем, как себе представляли, на что надеялись египтяне по ту сторону смерти. То есть, с одной стороны, заупокойные тексты, которые мы изучали раньше, а, с другой стороны - вот этот конкретный человек. Мы узнаем, на что надеется конкретный человек. Послушайте этот текст – он вообще большой, я прочитаю фрагмент, который касается представлений об Инобытии, о смерти и посмертии, там есть и отрицательная исповедь (ее мы потом вспомним в разделе об этике). Это вообще очень хороший текст, он намного больше обычных заупокойных текстов. Но, тем не менее, мы увидим, что там очень много перекличек и с Книгой мертвых, и с Текстами Ковчегов, и даже с теми текстами, которые мы с вами только что читали. Те же самые этапы, те же самые представления.

«Ты вошел. Ты вышел.
Сердце твое радостно в восхвалениях владыки богов.
[Обрел ты] доброе погребение, завершив жизнь в почтенной старости,
После преклонных годов.
Обрел ты местопребывалище во владыке жизни (неб анех) (т.е. в погребальном ковчеге),
Сошел ты в землю в могиле на Западе…»

Кстати говоря, о самом ковчеге, гробе тоже можно много сказать. Это же, на самом деле, не что иное (мы же помним осирический миф), как дерево, в которое было заключено тело Осириса, и в котором его нашла Исида во дворце библского царя – это древо выросло вокруг гроба Осириса, а библский династ его срубил и сделал колонной в главном зале своего дворца. Эту колонну Исида выпрашивает, вскрывает и потом соединяется с умершим Осирисом. Так что и этот гроб (гроб Пахери), и современный гроб – все это из Осирического ритуала.

И это не только египетская реалия, такие представления есть в более или менее ясном виде и в Месопотамии. И вот что такое эта колонна-гроб - это образ мирового Древа, которое соединяет землю и небо. И если перейти через тысячу образов, то это, в конечном счете, то древо жизни, которое растет посреди Рая и которое дает людям жить вечно. А есть еще древо познания добра и зла, но о нем уже другой разговор, и потом. Но в Апокалипсисе говорится о древе жизни, которое растет посреди Рая («побеждающему дам вкушать от древа жизни, которое посреди рая Божия» (Откр. 2:7). И это же есть в начале книги Бытия (Быт. 2:9).

Так вот, гроб - это вещь далеко не простая, это не просто ящик, куда кладут умершего. Сейчас пытаются все сделать покрасивее, для «новых русских» - понавороченнее, а на самом деле - это совсем другое. Это та самая колода - неслучайно древних русских людей, славян, первых христиан Руси хоронили в колоде, то есть в стволе дуба, распиленном вдоль и выдолбленном. Это очень близко к тому образу.

"Обрел ты местопребывалище во владыке жизни (неб анх), сошел ты в землю в могиле на Западе" - ни в какую землю он не входил, то есть, конечно, эта усыпальница под землей, но это совсем не засыпанная могила. Это дворцовое сооружение.

«Дабы воистину стать живой силой (ба),
Процветать, вкушая хлеб, воду и воздух;
Дабы принимать образ феникса, ласточки,
Сокола или цапли по желанию твоему.
Ты переплываешь на плоту беспрепятственно,
Ты плывешь в водном потоке.
Вторично приходишь ты к жизни,
Сила (ба) твоя не покинет тела твоего.
Сила (ба) твоя божественна среди духов.
Достойные души (бау) беседуют с тобой.
Присоединяешься ты к ним, дабы получать, приносимое на земле,
Ты блаженствуешь на водах, ты дышишь воздухом,
Ты пьешь столько, сколько желает сердце твое.
Очи твои даются тебе, чтобы видеть,
Уши, чтобы слышать речи,
Уста – дабы глаголать, ноги – ходить.
Руки твои, кисти твои в движении.
Плоть твоя упруга, мышцы – сильны».

Напоминаю, что все это написано в погребальной камере, где лежит истлевающее тело нашего друга Пахери.

«Каждый член тела твоего радует тебя.
Сочти члены твои – все они тут, все - здравы.
Нет недостатка ни в чём, из того, что принадлежит тебе.
Сердце твоё в тебе во всей правде его (теперь вы понимаете, о чем идет речь. Сердце, которое взвешивают во всей правде его).
Имеешь ты твое сердце, то сердце, какое имел ты прежде (сердце как волевое средоточие).
Ты восходишь на небо, ты отверзаешь Инобытие (Дат),
Принимая тот облик, какой ты сам желаешь.
Каждодневно призывают тебя к жертвенному столу Добробытийного (то есть к Осирису - Ун-нофру),
Получаешь ты хлеб предложения –
Приношение Господу священной страны».

Вот мы, христиане, здесь причащаемся, чтобы быть со Христом, а для египтянина было очень важно питаться с одного стола с Осирисом по ту сторону жизни. Там эта «Тайная Вечеря», которая длится вечно, и где ты вместе с Осирисом вкушаешь эти хлеба предложения. Эти хлеба – это «приношение Господу священной страны», которые приносятся
«Для сути (Ка) градоначальника Нехеба, градоначальника Иунит,
Который отмеряет зерно Иунетское для Нехеба,
Заботливого вождя, беспорочного,
Писца Пахери правогласного» (5-10).

Вот такой замечательный текст.

6. Изменение представлений или фиксация неизреченного?

Вы можете прочесть в некоторых, даже современных, книгах, например, у того же Джона Тейлора, что в Древнем Царстве представляли, что путь умершего - это восхождение на Небо, в мир богов, а в Среднем Царстве - это уже сложный путь в подземном мире, это книга Двух путей, точные карты этого пути по тому миру, и необходимы знания и речения, чтобы пройти его благополучно.

Например, во внешнем гробе врача Гуа (XII династия, около 1850 года до Р.Х.) из Эль-Берше есть целая карта Иного мира, по которому надо пройти умершему. И мы здесь должны быть осторожны, дорогие друзья, потому что мы не знаем до конца, что тут присутствует. Безусловно, представления усложняются. Но что это - новые представления или выявление того, что люди раньше знали, но не говорили, а теперь стали фиксировать? Например, мы знаем, что о Страшном Суде ведали в Древнем Царстве, мы об этом с вами уже говорили на прошлой лекции. Но изображать Страшный Суд начали только в Новом Царстве, до этого его не изображали художественно. Значит, было и то, что раньше не изображали, не только художественно, но и словесно, а потом стали изображать. Поэтому, может быть, первоначально (я не могу сказать точно, здесь у египтологов нет единой точки зрения) суммировали главную линию. Цель - это восхождение на Небо. А потом стали говорить о том, что этот путь непрост, что этот путь сложен, что этот путь похож на наш путь мытарств, где будут испытания, где будут терзания, и, вообще, нам это не совсем понятно сейчас, но мы это увидим позже, как в Египте соотносятся бытие тела, бытие души и бытие духа.

Но само наше слово «похороны», «захоронение» происходит от слова «хоронить», то есть спрятать чтобы хранить. Спрятать так, чтобы когда-нибудь можно было достать, или когда-нибудь человек мог воскреснуть. То есть идея хранения доминирует. А для Египта все термины связаны с жизнью. Мы помним знаменитые слова Джедефхора: «дом смерти предназначен для жизни». И поэтому сами похороны называются «восход бога на небосклоне». То есть мы видим, что речь идет о небесном восхождении.

И в то же время мы должны помнить, что экспериментирование в сфере погребальных форм неожиданно привело к тому, что при II династии возникли разные варианты гробницы. Например, богатые люди сделали себе просто подземные заупокойные дома, в которых была гостиная, какие-то комнаты отдыха, умывальни и даже отхожее место. А в спальне на ложе лежало тело умершего в гробу, в ковчеге. Это один вариант. Потом, при III династии, это все заканчивается и снова делается обычная подземная погребальная камера. «Мода» на заупокойный дом была - и прошла.

Также при II династии и даже раньше (при I династии, а иногда, может быть, даже в конце додинастического периода) возникают так называемые «ложные гробницы» - на самом деле, они никакие не ложные, просто смысл их нам не понятен. Кроме гробницы, в которой действительно положено тело человека, богатый знатный человек мог делать гробницы, где находилось только его изображение, сам же он был похоронен в другом месте. До конца это не понятно, но в какой-то степени объяснить это можно. Скорее всего, человек хотел быть похороненным, на кладбище своего города, но, одновременно, – и в Абидосе, где было главное кладбище Осириса. Тогда он там делает кенотаф.

Как делается кенотаф? Это гробница, но там, где должен стоять гроб, стоит бесформенный монолит с выбитым на нем именем владельца гробницы, а также часто - с его изображением, благодаря чему личность владельца запечатлена в камне. В соответствии с египетскими представлениями, образ, высеченный в камне, - это тоже один из символов жизни в Инобытии. Это неразрушимое тело человека. Вы помните, что в раннем неолите изображением Бога был бесформенный камень. Вот здесь то же самое с изображением человека. Значит, гроб и погребение в настоящей гробнице, бесформенный камень в кенотафе (я не люблю слово «ложная гробница») - это все знаки одного и того же. Это знаки человеческой личности, которая по своей сути неразрушима.

В Древнем Царстве около гробницы или вплотную к ней делалась «часовня» (так ученые называют это сооружение), где, собственно, и приносились жертвы. В саму гробницу живые не входят – это уже область Инобытия. Но в часовне приносятся жертвы. И там классическое изображение - это умерший за жертвенным столом, который вкушает эти жертвы. На жертвенном столе лежит хлеб, порезанный тонкими высокими ломтями, как у нас режут иногда куличи, утки, гуси, нога быка – все, что угодно. И сидит умерший или умерший и его супруга, и вкушают от этого жертвенного стола. Это образ жизни.

Но первоначально (сравнительно недавно была открыта гробница I династии в Хелуане) такое изображение находилось не в часовне (часовни еще не было - видимо, жертвы приносились прямо около гробницы), а внутри, внизу. Умерший изображен в самой гробнице, чтобы этот символ бессмертия был скрыт под землей. Это изображение не для живых, это изображение для него самого, для вечности. Так умерший участвует в заупокойном ритуале. Ритуал совершался священниками. Через несколько веков этот ритуал навечно будет запечатлен в тексте.

7. Элементы гробницы

И здесь мы с вами должны коснуться нескольких очень важных элементов в гробнице. Изображение, рисунок, статуя, имя были дверью (себа), через которую выходил и входил (пери) Ах (то есть умерший). Мы помним, что в Памятнике Мемфисского богословия (60-ый столбец), говорится, что боги вошли в свои изображения. И вот, точно так же, умершие люди входят в свои изображения. Поэтому изображения - это всегда не просто изображения, это всегда присутствие. И через них они приходят к живым и уходят от живых. И, опять же, это не просто дверь, через которую входит какой-то дух, нет, вот само изображение - это и есть умерший. Поэтому, кстати говоря, изображения Древнего Царства очень портретны, блистательно портретны, очень красивы, но всегда немножко идеализированы, всегда представлены в цветущем возрасте, не в возрасте умершего старичка, а в возрасте цветущем, в возрасте акме, как говорили греки. Почему? Потому что таким человек будет духовно в вечности.

На притолоке мастабы Тии в Саккара изображен жрец, и сопровождающая изображение надпись гласит: «Назначил меня владыка мой заупокойным жрецом, и сотворил он дверь эту за вознаграждение одной малой набедренной повязки, так чтобы я вышел из неё, чтобы служить заупокойным жрецом». То есть мы видим, что это изображение символическое – никаких больших даров не надо, но этот жрец изображен, и он служит как жрец.

Место Инобытия – это Запад, аменти. На запад выходит еще один важный, а, может быть, важнейший, элемент гробницы, который египтологи, я бы сказал, немного цинично назвали «ложной дверью заупокойной часовни». Это не дверь, а изображение двери, портал, но, естественно, никакой двери нет. Та дверь, через которую внесли умершего - это другая дверь, она замурована, а это лишь изображение двери заупокойной часовни. То есть это то, через что выходит сам умерший, и входят к нему принесенные дары.

Но Запад (а дверь обращена на запад) – это не топос этого мира. Запад (аменти) - это Инобытие. Поэтому и дверь эта никуда не ведет, за ней очень часто расположены помещения, не имеющие ничего общего с гробницей. Но ложная дверь очень важна, это дверь, перед которой совершаются священнодействия живыми. Эта дверь – это вход в Инобытие, это вход в аменти. За этой дверью может не быть никакой гробницы, гробница будет с другой стороны. А за этой дверью может находиться стена другой гробницы – это неважно. Иногда, когда «ложную» дверь нельзя было технически поместить на западную стену, её делали на другой стене, это тоже, по сути, было неважно.

Древнейшие «ложные» двери были единственным элементом оформления гробниц, изображения в которых еще отсутствовали. Когда изображения появились, они изображали приготовление жертв, приношение жертв, пастьбу, или, если угодно, производство жертвенных приношений - колосится пшеница, плавает рыба, пасется скот, ткутся ткани. Все это будет вечно делаться для умершего.

Вот, собственно говоря, это и были главные элементы гробницы.

Сам по себе гроб, о котором я уже говорил, рассматривался как мать человека. В одном египетском тексте говорится о том, что крышка гроба – это мать умершего, потому что она принимает его в свою утробу. Это, конечно, Нут. И действительно Нут изображалась часто или на крышке гроба, или на внутренней нижней части гроба. Гроб – это Космос, где в объятиях Нут покоился умерший.

«Дан ты матери твоей Нут, зовущейся ковчег, обнимает она тебя, зовущаяся гроб, и ты отдан ей в её имени – могила», - говорится в 616 речении Текстов пирамид. Умерший спит на Нут как на ложе, в ожидании воскресения. Четыре стороны гроба – это Исида, Нефтида, Гор и Тхот. Нижняя доска гроба - это Геб. Умерший человек входит в Эннеаду, Девятерицу. Он становится не просто Осирисом, он становится Осирисом в окружении его жен – Исиды и Нефтиды, его отца и матери - Геба и Нут.

Заупокойная статуя, когда она появилась в Древнем Царстве, была очень важна. Сначала она была недоступной живым, потом стала доступна, и перед ней приносились жертвы. В самой же гробнице создавались изображения умерших предков. Очень характерны были бюсты предков, которые ставили в Новом Царстве, при XIX-XX династиях, и они подписывались - кто из предков изображен, а иногда просто было написано «сильный воскресший в Ра» (ах икр эн Ра).

8. Письма мертвым

Для египтян был очень важен еще один элемент, свидетельствующий о том, что между живыми и мертвыми существовала вполне реальная связь. Это письма мертвым. Их особенно часто писали в Древнем и Среднем Царстве, но есть и позднейшие примеры. К умершим обращаются с просьбами о заступничестве, о помощи. Иногда умерших упрекают, что они не помогают оставшимся на земле живым.

Есть, например, письмо, в котором один овдовевший вельможа, который, видимо, решил снова жениться, и, судя по всему, что-то у него с этим не получается, упрекает в этом свою умершую жену. «Разве я не любил тебя? Разве я не был верен тебе? Разве я не подарил тебе детей? Разве мы не жили душа в душу? Разве я не заботился и не приглашал врачей, когда ты болела? Разве я не устроил тебе достойные похороны? Разве я не приносил тебе и не приношу до сих пор заупокойные дары? Почему же ты препятствуешь мне?». Там не понятно, в чем препятствуешь, но, судя по всему, речь идет о том, что что-то не получается с новой женитьбой. Вот таких писем по разным поводам очень много. И эти письма клали в гробницы, и там же приносили дары.

9. Оплакивание умершего

Надо вам сказать еще об одной очень важной вещи. Когда человек умирал, его оплакивали. Мы знаем, что сейчас где-то это принято, где-то не принято, есть разные традиции, но на Востоке принято оплакивать умерших. И когда оплакивают умерших, то, наверное, отчасти это делают потому, что действительно людям жалко потерять близкого человека. Но, с другой стороны, это делается и в силу существующей традиции, и мы не понимаем порой этой традиции.

Египтянам смысл оплакивания был совершено понятен. Оплакивание было символом. Это был образ плача Исиды и Нефтиды над умершим Осирисом. И оплакивание завершалось восклицанием, которое приводится в гробнице Гор-Мина в Саккаре (гробница №61):

«На Запад, на Запад! О ты, счастливый, отправляйся на прекрасный Запад!»

Понятно, что под «западом» имеется в виду не территориальный запад, а Запад как Инобытие. Восстание из гробницы, видение мира, видение солнца – это очень важные образы для египтян.

10. «Седалище Правды».

«Соделал я гробницу эту обиталищем моим». Гробница – это тот дом вечности, где прекрасно. Позаботься о своей гробнице. Этот земной дом ты оставишь своему сыну, а гробница - она принадлежит тебе. И вот это устремление достичь вневремения, достичь через гробницу Иного мира, это очень важное представление в Египте.

От Позднего Египта дошло очень много завещаний и даже контрактов, в которых предусматривается надзор за гробницами завещателя. Например, от эпохи Птолемеев: «Ты будешь обеспечивать для меня, когда я умру, гробницу мою. Ты будешь заботиться о моем теле и о моем погребении».

Один из священников, Птахпакрат, видимо, птолемеевской эпохи, говорит: «Я был тот, кто предвидел во время жизни, когда я был сильным, что я умру. И поэтому я позаботился о гробнице своей». Ну а в Древнем Царстве, в знаменитом речении Хорджедефа, которое я уже приводил, содержится увещание о том, что надо позаботится о гробнице.

Некрополь, кладбище называлось «под Богом» - это я уже говорил, но кладбище еще называлось и сет-маат, место или седалище Правды. То есть если этот мир лишь стремится к Правде, то тот мир - это мир, где Правда торжествует. И место Правды – это некрополь, это то место, где благая жизнь бьет ключом. И именно чтобы обеспечить вот это благое бытие, египтяне и строили гробницы, и писали тексты, и делали все возможное, чтобы эта короткая жизнь была преддверием вечности, а не полным концом. С этой мыслью, с этой верой они жили.

А на следующей лекции мы с вами поговорим о заупокойных текстах. О том, какие тексты использовали египтяне для обеспечения своей вечности.