1. Тит Ливий. История Рима от основания города (http://ancientrome.ru/antlitr/t.htm?a=1364000100). Тома 1-3. Памятники исторической мысли. М.: Наука. 1989.
   
   
2. Овидий. Фасты // Элегии и малые поэмы. М.: Художественная литература, 1973. С. 235-372.
   
   
3. Гай Светоний Транквилл. Жизнь двенадцати цезарей. М.: Наука, 1993.
   

Интернет-ресурс: http://ancientrome.ru/

1. Специфика древнеримской религиозности

Говоря о римской религии, дорогие друзья, мы с вами уже не раз сталкивались с тем, что в этой традиции богопочитания присутствует некая новая, необычная для нас, общественная составляющая. И именно об этом сейчас пойдёт речь. Если сравнивать с Грецией, а, как я уже не раз говорил, римская религия рано испытала на себе влияние греческой религии, особенно через Великую Грецию, то нельзя не признать, что греческая традиция была воспринята в Риме совсем иначе, чем она бытовала на родине. Мы можем указать на два главных отличия.

Первое - это то, что личная религия человека стала в Риме религией общественной, религией общественных групп различного уровня. Второе –почитание богов, похожих на людей не только статуарно, но и поведенчески, превратилось в Риме в нуминозную религию, религию неких духовных сил.

И вот классический пример такого переосмысления греческой традиции. В 433 году до Р.Х. в Риме разразилась эпидемия чумы. Тит Ливий пишет об этом:

«Чума в тот год отвлекла от других забот. Аполлону обещали посвятить храм. Из-за чумы дуумвиры корпели над толкованием Сивиллиных книг, дабы унять гнев богов и отвести его от людей; но великий урон нанесен был и селеньям, и Городу, где погибали без разбору — и скотина, и люди» [4.25.3].

И вот тогда, во время чумы, римляне, зная, что греки молятся в таких случаях Аполлону Врачевателю, решили воздвигнуть ему храм. Но в этом храме не было ни слова о Музах, об искусствах - обо всём том, что так или иначе неразрывно связано с Аполлоном в Греции. Это был храм именно богу-целителю, богу-врачевателю. И древнейшие молитвы весталок к Аполлону Врачевателю не содержат никаких намеков на его связи с какими-либо иными сферами, кроме целительства. То есть это была нуминозная сила, которая помогает преодолеть болезни - и не более того.

Поскольку греки эту силу связывали с именем Аполлона, то с ним же связали эти молитвы и римляне, но всё ненужное исключили, убрали. Никаких пышных славословий, как, скажем, в гомеровых гимнах, в Риме нет. Молитвы очень конкретны, очень практичны, очень направленны. Вера велика, но эта вера совсем иная - это не вера, если угодно, художественная, а вера функциональная. Речь идёт не о том, что одна вера хороша, а другая плоха. Речь идет о другом типе сознания.

А вот как совершалось римское жертвоприношение. Обычно по просьбе частных лиц жертву приносили магистраты, то есть городские чиновники, в присутствии заказчиков, как в ведическом ритуале жертвы приносят ведические священники (брахманы) в присутствии заказчиков. Но здесь это никакие не брахманы, не отдельная варна, а избранные народом чиновники. Именно они приносят жертвы на алтаре перед храмом.

Принципы римского ритуала бесконечно просты. Читается определённая молитва, просьба, и вслед за этим происходит заклание животного и принесение внутренностей жертвы (exta) божеству (exta — это легкие, сердце, печень, желчный пузырь и брюшина), а мясо (viscera) вкушают люди. Простое чёткое жертвоприношение.

Но этого жертвоприношения не хватало. Римляне убеждались, что в тяжёлых случаях, например, во время эпидемий или нападений врагов, в которых римляне терпели поражения, необходимо искать какие-то другие обычаи, следовать другим правилам. И римляне заимствовали эти чуждые им исторически обычаи и правила без каких-либо сомнений.

Вы услышите много раз, как римляне говорят о почитании древних отеческих богов, древних римских традиций, и всё это очень хорошо, но они всегда очень легко брали у других народов то, что, на их взгляд, помогало этим народам решать их проблемы. Это могло быть и почитание богов, и все, что угодно – и какие-то технические приёмы, и обычаи ведения войны. Никакого благоговения перед традицией ради самой традиции не было. То, что полезно, то и заимствовалось, не отменяя, но дополняя отеческие правила.

2. Римские Лектистернии

Очень характерным заимствованием, совершенно меняющим тип классического римского жертвоприношения, были Лектистернии. Лектистерний (Lectisternium) - это искупительный обряд в виде угощения, предлагаемого богам. Название обряда происходит от латинских слов lectos sternere - «расстилать ложе». Впервые это жертвоприношение, которое было характерно для Великой Греции, совершилось в Риме в 399 году до Р.Х., когда в городе вновь бушевала чума, и дуумвиры священнодействий обратились к Книгам Сивилл, чтобы узнать, чего желают боги. Сенат постановил, чтобы два владыки священнодействия (II viri sacris faciundis), то есть два особых жреца, совершили этот обряд.

В храме были поставлены три ложа, и на каждое из них положили статуи двух богов: Аполлона и Латоны, Геркулеса и Дианы, Меркурия и Нептуна. В новом ритуале боги «отдыхали» на подушках (pulvinaria), которые клали на специальные обеденные ложа (lectisternia) внутри храма. Люди - и взрослые, и дети - могли подходить к ним и предлагать им пищу, произносить молитву, часто под предводительством дуумвиров священнодействий. То есть это было некое соединение государственной и частной молитвы по совершенно новому образцу.

Эта традиция сохранилась и укрепилась в римском обществе. Она предполагала, как вы понимаете, горячую молитву простых людей о самих себе. Эпидемия есть эпидемия, заболеть в любую минуту может каждый, у всех на глазах умирают близкие люди, и молитва поэтому очень горячая. И вот эту пламенную молитву произносят перед лежащими на ложах статуями богов. Привычные жертвоприношения, видимо, уже не приводили в этой ситуации к должному эффекту, поэтому используется новая форма.

В 214 году до Р.Х., во время Второй Пунической войны, в пятый ее год, также совершают Лектистернии. Я позволю себе прочесть кусочек из Тита Ливия, который покажет нам духовный мир римлян того времени и объяснит, почему Лектистернии практиковались. Я сразу предупреждаю, что мы увидим суеверия. Хотя римляне постоянно возражают против суеверий, но на самом деле они были невероятно суеверны. Массу различных явлений они считали знамением и очень их боялись. Тит Ливий, будучи уже человеком мировой цивилизации, над этим немного посмеивается, но, тем не менее, тщательно фиксирует в «Истории». Духовный мир римского общества и тут сильно отличается от греческого - суеверий здесь намного больше, а философского осмысления религии, которое потом становится богословием, бесконечно меньше.

Итак, в 24 книге Тит Ливий пишет:

«Сообщено было в этом году о многих страшных знамениях; их оказывалось тем больше, чем больше было доверчивых и богобоязненных простецов: в Ланувии, в храме Юноны Спасительницы, вороны свили гнезда; в Апулии пальма вся в зелени вдруг вспыхнула; в Мантуе река Минция разлилась кровавым болотом; в Калах шел меловой дождь, а в Риме над Бычьим рынком – кровавый; на Инстейской улице с такой силой прорвались подземные воды, что стоявшие там долии и большие кувшины завертело словно буйным потоком; молния попала в архив на Капитолии и в храм Вулкана на Марсовом поле, в сабинской земле в храм Вакуны и в общественную дорогу, в Габиях – в стену и ворота. Рассказывали и о других чудесах: в Пренесте дрожало копье Марса, хотя никто к нему не притрагивался; в Сицилии заговорил бык; в области марруцинов ребенок во чреве матери закричал: «Ио, триумф!»; в Сполето женщина превратилась в мужчину; в Адрии видели в небе алтарь и вокруг него как бы людей в белых одеждах. В Риме, в самом городе, видели на форуме рой пчел. Некоторые утверждали, что видели на Яникуле вооруженные легионы; взволнованные граждане схватились за оружие, но люди, бывшие на Яникуле, утверждали, что, кроме обычно работавших на земле, на Яникуле никого не было. Богов умилостивили, по совету гаруспиков принеся в жертву крупных животных, и объявили молебствие всем богам, которым в Риме устраивали угощение (это и есть Лектистернии – А.З.). Свершив все, что требовалось, дабы умилостивить богов, консулы доложили Сенату о состоянии государства и о делах военных – где и сколько войска находится» [24.10].

Мы ещё не раз увидим, что сначала - умилостивление богов, а потом - деловые, вполне практические, соображения по военным действиям, движению легионов и прочему. То есть богам нельзя делать жертвоприношения по остаточному принципу.

В сообщении Тита Ливия мы видим большое количество этих страшных – для римлян – знамений, которые обуславливали религиозные мотивации Рима.

А вот 217 год. Ганнибал у стен Рима. На Тразименском озере римские войска разбиты Ганнибалом, и один из консулов, Фламиний, погиб в битве. И тогда опять, как чрезвычайная мера, были устроены Лектистернии уже 12-ти олимпийским богам, совсем как в Греции. Никакого Олимпа, никаких 12 олимпийских богов в Риме никогда не почитали, но их почитали в Великой Греции и во всей Греции, и римляне решили сделать так же. Но, тем не менее, всё было сделано совсем иначе.

Давайте опять послушаем Тита Ливия [22.9-11], который передает речь консула Квинта Фабия Максима, избранного диктатором после гибели консула Фламиния. 217 год - это эпоха эллинизма, античного космополитизма, однако здесь мы увидим очень характерные особенности римского сознания. Ничего подобного греческие цари и государственные деятели не произносили никогда. А здесь совершенно серьёзно произносится следующее:

«Квинт Фабий Максим, вторично ставший диктатором, в день своего вступления в должность созвал Сенат и начал с рассуждения о божественном».

Когда мы говорим «Сенат», мы должны иметь в виду не Сенат Соединённых Штатов, а совет старейшин, который управляет традиционным обществом. Американцы, да и вообще многие народы, просто позаимствовали это слово.

«Консул Фламиний, сказал он сенаторам, больше виноват в пренебрежении к обрядам и ауспициям, чем в дерзкой неосмотрительности; и надо вопросить самих разгневанных богов, как их умилостивить. Фабий добился того, что разрешается только в случае зловещих предзнаменований: децемвирам велено было раскрыть Сивиллины книги».

Здесь уже не дуумвиры, а децемвиры, потому что, как вы помните, коллегия «мужей священнодействий» расширилась к этому времени до 10-ти человек.

«Децемвиры, справившись с книгами судеб, доложили Сенату, что обеты Марсу, данные по случаю этой войны, не исполнены, как положено; нужно все сделать заново и с большим великолепием. Нужно также пообещать Юпитеру Великие игры, а Венере Эрицинской и Уму — храмы».

О Венере Эрицинской я уже немного упоминал, чуть позже мы о ней будем говорить подробно. Это Венера в своем образе покровительницы Энея. Вы помните, что Эней родился от брака его отца Анхиза с Венерой. Венера-Афродита влюбилась в молодого Анхиза, соединилась с ним и, по преданию, родила Энея. И на побережье Сицилии, на горе Эрикс, Энеем был воздвигнут храм в честь своей божественной матери. Поэтому, поэтому, решили римляне, такой же храм надо поставить в Риме, перенеся туда и формы культа.

Что же касается Ума, то Ум или Благоразумие (Mens - по-латыни, женского рода) – это качество, которого не хватило Фламинию, поэтому он и не совершил правильного жертвоприношения и неправильно командовал войском. Культ Ума отвечал тяге римлян к обожествлению отвлеченных понятий, абстракций, и это очень характерная особенность. Причем, хотя это именно абстракция, она имеет свою личную волю, и может помочь римскому народу, в данном случае - дать ему благоразумие, а может не помочь. Мы об этом уже говорили, когда речь шла о плодородии, об обрядах урожая. И то же самое всюду.

Консул Фламиний погиб из-за отсутствия благоразумия. Значит, надо Уму, Благоразумию поставить храм и молиться, совершать жертвоприношения. Необязательно молиться какому-то известному богу - скажем, Аполлону. Можно молиться личностной абстракции, скажем, Благоразумию, и тогда благоразумие будет дано римскому народу.

Об этом храме Овидий пишет в VI книге своих Фаст:

«Есть и Ума божество. Ему храм посвящен, чтоб вернее
Предотвращать на войне козни твои, Карфаген <…>
Страх всю надежду изгнал, но к Ума божеству обратился
Римский Сенат и тотчас стал благосклоннее Ум» [Фасты, VI, 241 сл.].

Богиня Благоразумия почиталась и в греческих городах южной Италии, но вот именно такой абстрактный образ Благоразумия как такового - это латинская традиция, это римская религия.

Но я продолжу цитату из Тита Ливия.

«Кроме того, нужно устроить молебствие и лектистерний, а также пообещать «священную весну» на случай, если война пойдет удачно и государство останется таким же, как до войны. Понимая, что Фабий будет целиком занят войной, сенат распорядился: пусть претор Марк Эмилий, с согласия коллегии понтификов, поскорее все это осуществит».

Надо сказать пару слов о понятии «претор». Сейчас претор - это начальник городской полиции в Италии, но это очень сильное изменение значения слова. Слово «претор» происходит от prae-ire — «идти впереди, предводительствовать». Это слово аналогично ведическому пурохита – «идущий впереди», обозначавшему священника, который руководил духовными действиями царя. Претор - это второй человек в Риме, так же как пурохита - это второй человек после царя в политической системе ведического сообщества. И вот претор Марк Эмилий должен заниматься жертвоприношениями, пока диктатор, выполняющий функции царя, ведёт военные действия .

«Когда эти сенатские постановления были приняты, претор обратился к коллегии и Луций Корнелий Лентул, великий понтифик, дал совет: прежде всего посовещаться с народом о «священной весне».

«Священная весна» нам всем в основном известна по великолепной музыке Игоря Стравинского к балету «Весна священная». Но это совершенно реальный, очень серьезный, римский обычай, и сейчас мы поймём, что в нём заключено. И важно, что этот обычай связан с тем, что свое согласие должен дать народ. Ни великому понтифику, первому религиозному лицу римского государства, ни кому-либо другому нельзя ввести эту норму независимо от людей. Почему? Потому что эта норма связана с жертвоприношением, которое должен совершить практически каждый римлянин. Но, по традиционной римской форме, всё, что связано с затратами человека, решают избранные им представители. Это решают не некие власти независимо от воли людей, а сами люди через своих представителей, через магистратов.

«Без повеления народа, сказал он, обет дан быть не может. Народ был запрошен в таких словах: «Желаете ли, повелеваете ли, чтобы сделано было так: Если государство римского народа квиритов на протяжении ближайших пяти лет будет сохранено невредимым в нынешних войнах, а именно в войне народа римского с карфагенским и в войнах народа римского с галлами, обитающими по сю сторону Альп, то пусть тогда римский народ квиритов отдаст в дар Юпитеру все, что принесет весна в стадах свиней, овец, коз и быков, — с того дня, какой укажет Сенат, и что, кроме того, не обещано другим богам. Кто будет приносить жертву, пусть приносит, когда захочет и по какому захочет обряду; как бы он ее ни принес, это будет правильно. Если животное, которое надлежало принести в жертву, умрет, пусть считается, что оно не было посвящено — в грех это поставлено не будет. Если кто повредит или убьет животное по неведению, виноват не будет. Если кто украдет животное, да не будет это поставлено в грех ни народу, ни обокраденному. Если кто по неведению принесет жертву в несчастный день, считать жертву правильной. Принесена ли жертва ночью или днем, рабом или свободным, считать, что принесена она правильно. Если жертва будет принесена раньше, чем Сенат и народ приказал ее принести, то да будет народ разрешен от вины».

Вот такое постановление. И здесь важен сам факт, что всё, что рождается в эту весну, а, по некоторым сведениям, это касается и людей, должно быть принесено в жертву.

Вспомним картину Рериха «Весна священная». Там изображены девушки, достигшие в эту весну совершеннолетия, которых должны принести в жертву. Во времена Стравинского и Рериха некоторые ученые полагали, что подобные традиции были когда-то на прародине индоариев.

«Ради того же обещаны были Великие игры и на них определено триста тридцать три тысячи и триста тридцать три с третью асса, и сверх того триста быков Юпитеру, а многим другим богам — белые быки и другие жертвенные животные. Обеты принесли по обряду, и назначено было молебствие: молились не только все горожане с женами и детьми, но и сельские жители, которых тоже не оставляла в стороне забота об общем благе. Лектистерний длился три дня, устройством его были озабочены децемвиры: на виду поставили шесть лож: Юпитеру и Юноне одно, второе — Нептуну и Минерве, третье — Марсу и Венере, четвертое — Аполлону и Диане, пятое — Вулкану и Весте, шестое — Меркурию и Церере. Были даны обеты о храмах: Венере Эрицинской обещал храм диктатор Квинт Фабий, — согласно книгам судеб, делать это должен был тот, кому принадлежит высшая власть в государстве; о храме Уму дал обет претор Тит Отацилий.

Покончив с тем, что касалось богов, диктатор доложил Сенату о войне и о состоянии государства и спросил сенаторов, сколько, по их мнению, требуется легионов против победоносного врага» [22.9-11].

Как вы видите, сначала сделано всё, что касается богов, а потом уже решаются практические вопросы. Это характерная особенность Рима.

3. Греческие боги в религии Рима

Но мы с вами сейчас должны обратить внимание эти пары богов на этих Лектистерниях, которые нам кое-что объяснят. Юпитер и Юнона, то есть Зевс и Гера - это супружеская пара у греков и капитолийская пара в Риме. Но Нептун и Минерва никогда ни в каких супружеских отношениях не были. Минерва - это Афина, дева. Так что объединение этих двух богов в пару имеет совершенно иное значение, нежели супружество. Минерва - третий бог Капитолийской Триады. И, по греческому преданию, Афина-Минерва соперничала с Посейдоном за город Афины. Здесь же они, умиротворенные, вместе возлегли на пиршественное ложе.

Между Марсом и Венерой была, как говорится, незаконная связь, но римлян волнует совершенно иное. Марс и Венера – очень важная пара для римлян. Марс – это, по преданию, отец Ромула. Афродита (=Венера) – мать Энея, рожденного от Анхиза. Так что это, если угодно, пара предков римского народа.

Вулкан и Веста - образы огня. Опять же, ни они, ни их греческие аналоги Гестия и Гефест, ни в каких отношениях не состояли. Но Гефест и Гестия - это божественный огонь кузницы и божественный огонь домашнего очага. Поэтому они вместе в Лектистерниях.

И, наконец, Меркурий и Церера (=Гермес и Деметра) – это для римлян, конечно же, хозяйство. Меркурий – это торговля, Церера - сельское хозяйство. Это два божества, которые обеспечивают материальное процветание Рима.

Мы видим, что из греческих «очеловеченных» 12-ти олимпийских богов римляне вновь сделали ритуальные трансцендентные силы: силы рода (Марс и Венера), силы огня (Вулкан и Веста), силы земли и хозяйства (Меркурий и Церера).

Быть может, чтобы немного выйти из этого серьезного римского круга, надо упомянуть рассказ Светония, сохранившийся в его книге «Жизнь двенадцати цезарей», о том, как божественный Август, то есть второй из двенадцати цезарей, устраивал у себя пародии на жертвоприношения - совсем как потом Пётр I устраивал всешутейшие пародии на христианские таинства. Сам Август был якобы очень суровым человеком, который пытался возродить традиции Древнего Рима, в том числе, и священные традиции, но, видимо, не до конца и не во всём, и о нём ходили слухи, что он многое сам нарушает. По крайней мере, в народе его тайные пиршества, которые кончались блудными отношениями, назывались, как пишет Светоний, «пиром двенадцати богов».

«Его тайное пиршество, которое в народе называли «пиром двенадцати богов», также было у всех на устах: его участники возлежали за столом, одетые богами и богинями, а сам он изображал Аполлона. Не говоря уже о той брани, какою осыпал его Антоний, ядовито перечисляя по именам всех гостей, об этом свидетельствует и такой всем известный безымянный стишок:

«Только лишь те господа подыскали для пира хорага,
Шесть богов, шесть богинь Маллия вдруг увидал.
И между тем, как в обличье обманщика-Феба безбожный
Цезарь являл на пиру прелюбодейства богов.
Все от земли отвратили свой лик небесные силы
И, позолоченный трон бросив, Юпитер бежал».

Слухи об этом пиршестве усугублялись тем, что в Риме тогда стояли нужда и голод: уже на следующий день слышались восклицания, что боги сожрали весь хлеб, и что Цезарь — впрямь Аполлон, но Аполлон-мучитель». [Божественный Август, 70].

Конечно, это гротеск, но, тем не менее, Светоний описывает реальные особенности Рима. От того великого почтения к богам, которое мы только что видели в книгах Тита Ливия, до соблазнительных пародий на них - один шаг. И его не раз делали в древности, да и в христианстве это, к сожалению, довольно обычное явление. Но, тем не менее, это те же Лектистернии, только пародированные и адаптированные к нездоровым желаниям.

4. Древние восточные культы и новые обряды в Риме

Восточные культы принимались Римом точно так же и для той же самой цели, что и греческие и этрусские - для того, чтобы лишить врагов их богов и переманить их на помощь Риму. Главным противником Рима в III в. до Р.Х. был Карфаген, и, соответственно, надо было переманить на сторону Рима именно восточных богов. Сделать это было тем проще, что великие богини Рима и Востока – Великая Мать Венера Эриксинская и Кибела, были связаны с Троей, с горой Идой недалеко от Трои, и они были, если угодно, «родственниками» римского народа.

Вот об этом родстве надо было напомнить. В 29 книге Тит Ливий пишет:

«Люди были во власти суеверий: знамениям охотно верили и сообщали о них. Рассказов ходило много: видели два солнца; ночью вдруг стало светло; в Сетии видели полосу огня по всему небу — от востока до запада; в Таррацине молния ударила в городские ворота; в Анагнии — и в ворота, и во многих местах в стену; в Ланувии, в храме Юноны Спасительницы, слышен был шум и страшный треск. Чтобы отвратить страшные предзнаменования, назначили однодневное молебствие, а так как прошел каменный дождь, то и девятидневное жертвоприношение.

А тут еще надо было обсудить, как принять Идейскую Матерь; Марк Валерий, один из послов, отправленный вперед, возвестил, что она вот-вот будет в Италии; и тут же — свежее известие: она уже в Таррацине (Таррацин – это нынешняя Террачина, курорт неподалеку от Рима, на берегу Тирренского моря). … Публию Корнелию было приказано идти вместе со всеми матронами навстречу богине, принять ее, снести на землю и передать матронам. Когда корабль подошел к устью Тибра, Корнелий, как было приказано, вышел на другом корабле в море, принял от жрецов богиню и вынес ее на сушу. Ее приняли первые матроны города; среди них была знаменитая Клавдия Квинта. До того о ней говорили разное, но такое служение богине прославило в потомстве ее целомудрие. Богиню несли на руках посменно; весь город высыпал навстречу; перед дверями домов, мимо которых ее несли, стояли кадильницы с ладаном; молились, чтобы она вошла в Рим охотно и была милостива к нему. Ее поместили в храме Победы на Палатине накануне апрельских ид; день этот стал праздником. Множество людей несли на Палатин дары; богине был устроен лектистерний и игры; их назвали Мегалесийскими (то есть Великими)» [29.4-14].

Видите, какое невероятное благочестие! Великой богине Кибеле в 191 году был поставлен на Палатине особый храм. В храме Кибелы священнодействовали скопцы галлы, а в храме Венеры Эриксинской на Квиринале за Коллинскими воротами – иеродулы, храмовые проститутки. Для Рима и то, и то было невозможно. Эти обряды осуждались, считались недостойными римского народа, но ради благосклонности богинь их терпели. Однако и галлам, и храмовым проституткам не дозволялось быть римскими гражданами и гражданками.

По указанию священников, в первую очередь, гаруспиков, которые наблюдали за жертвоприношением и давали предсказания, легко вводились новые обряды. Эти новые обряды и общественные молитвы (supplicatio) были связаны с теми или иными страшными знамениями, которые надо отвести от Рима.

Вот как пишет Тит Ливий о введении особых молитв в 207 г. до Р.Х.:

«Во Фрузиноне родился ребенок ростом с четырехлетнего, но удивительна была не его величина, а то, что, как в Синуэссе два года тому назад, нельзя было определить, мальчик это или девочка. Гаруспики, вызванные из Этрурии, сказали, что это гнусное и мерзкое чудище: его надо удалить из Римской области и, не давая ему касаться земли, утопить в морской бездне. Его положили живым в сундук, уплыли далеко в море и бросили в воду. Понтифики распорядились, чтобы девушки — три группы по девять человек — обошли город с пением гимна. В то время как они разучивали в храме Юпитера Становителя этот гимн, сочиненный поэтом Ливием, молния попала в храм Юноны Царицы на Авентине. Гаруспики сказали, что это знамение касается матрон и богиню надо умилостивить даром. (9) Курульные эдилы созвали на Капитолий матрон, живших в Риме (матроны - это матери семейств) и на расстоянии десяти миль от него; они выбрали двадцать пять женщин, которым каждая должна была принести взнос из своего приданого. На эти деньги изготовили золотую лохань, которую и отнесли на Авентин; жертву матроны принесли в чистоте и благочестии.

Сразу же децемвиры назначили день для другой службы той же богине; порядок ее был таков: от храма Аполлона через Карментальские ворота провели в Город двух белых коров; за ними несли две статуи Юноны Царицы, сделанные из кипарисового дерева, затем, распевая гимн в честь богини, шли двадцать семь девиц в длинных одеждах. … за девицами следовали децемвиры в лавровых венках и претекстах (тогах с широкой пурпурной полосой). От ворот по Яремной улице прошли на форум. На форуме процессия остановилась, и поющие девушки, взявшись за веревку, пошли (в танце), отбивая такт ногами. От форума по Этрусской улице и по Велабру через Бычий рынок подошли к Публициеву взвозу и прямо к храму Юноны Царицы. Децемвиры принесли двух животных в жертву и внесли кипарисовые статуи в храм». [27.16-37].

Такова картинка тогдашней религиозной жизни. Напугало рождение странного ребёнка, его утопили, а чтобы очистить город и страну, совершили всё то, о чём мы сейчас читали. И это не шуточная вещь, не какая-нибудь отписка. Это серьёзное, связанное с большими материальными расходами (золотое корыто – это не так мало!), действо. И в него вовлечено огромное количество людей, здесь и пост, хранение чистоты, и танцы, и разучивание гимнов, и написание гимна – и это все для того, чтобы избавить Рим и страну от некоего нечистого, дурного явления. Вот насколько всего подобного боялись уже «зрелые», идущие к завершению республиканской эпохи, римляне.

5. Римский календарь

Целью общественного богослужения (sacra publica) было привлечение или восстановление благоволения и милости богов, без которых невозможно было благополучие и успех города. Доминировали общественные богослужения годового цикла.

Вообще переход к солнечному календарю после законов 12 таблиц - это уникальный факт в средиземноморском культурном ареале, где всегда так или иначе доминировал лунный календарь. Римский кадендарь несколько сходен с египетским календарём, но не имеет с ним никакой прямой связи.

Как же строился римский солнечный календарь? Вы уже знаете, что священными считались календы, то есть начальные дни, иды - средние дни месяца, и ноны – восьмой-девятый дни между календами и идами. Праздники были или фиксированными (stativae), или подвижными (conceptivae), или связанными с какими-то особыми событиями (imperativae). Дни празднеств считались собственностью богов, и поэтому они должны были быть свободны от какой-либо повседневной деятельности. В эти дни человек не работал на себя, а работал только для богов, но речь идёт не о работе в прямом смысле слова, а о священнодействии, о молитве. Нарушение этого принципа требовало очистительных обрядов.

Календарь делился на обычные дни (dies profesti) и дни богов (dies festi). Но римский календарь имел и иное деление. Обычные дни обозначались буквой F (fasti), от fas – религиозно разрешенное. То есть в обычный день религия разрешала трудиться и совершать другие обыденные действия.

Дни, предназначенные богам, обозначались буквой N (nefasti). Nefasti - это религиозно запрещённое, в эти дни нельзя было работать, а надо было только молиться.

Третья категория обозначалась буквой С (comitiales). Это были дни, предназначенные для общественных собраний. В них можно было и работать, но в них надо было проводить, если это необходимо, общественные собрания.

Три дня считались наполовину обычными, наполовину праздничными - fissi (полу-nefasti, полу-fasti). Это три дня общественных бедствий, которые были в прошлом. Например, 18 июля 390 года была битва с галлами при Аллии, которую римляне тяжко проиграли, и эти дни праздновались как траурные дни, в них поминались погибшие, и люди каялись богам, что из-за их ошибок произошли такие неприятные вещи.

То есть весь календарь был фиксирован, и дней nefasti, предназначенных богам, было очень много. Римский календарь буквально пестрит этими днями. Это не мешало римлянам много и хорошо работать. Причём нарушение календаря работы в праздничный день было общественным преступлением, за которое накладывались штрафы и требовались очистительные действия, которые были довольно разорительными, потому что неблагочестивые действия одного лица навлекали гнев богов на весь город, на всё общество квиритов.

6. Священные игры

От этрусков и греков римляне заимствовали религиозные состязания. Вы помните Олимпийские игры и ещё целый ряд подобных соревнований. В Риме тоже были гонки колесниц - сначала парных, потом квадриг. Эти религиозные праздники - состязания, назывались Луди (от ludo – играть, забавляться).

Одной из таких религиозных «забав» были, как ни странно, гладиаторские бои, которые на частных похоронах стали устраивать римляне с 264 года, а публичные гладиаторские игры - с конца II века до Р.Х. Смысл и соревнований, и гладиаторских боёв заключался в том, что, как вы помните по Греции, человек свою энергию, свою силу, своё мастерство жертвовал богам, и в лице воинов-гладиаторов, и в лице спортсменов, которых очень почитали, вся община жертвовала свои силы и энергию богу. Она приносила на алтарь не быков, не цветы, не вино, а энергию в чистом виде, энергию и умение, а порой, если это гладиаторские бои, то и жизнь. Это особенность средиземноморской культуры, которая в Риме продолжала греческую и даже Критскую традицию.

Кроме того, во время Лудий, и потому я избегаю называть их спортивными состязаниями, происходили танцы под флейту и пантомимы – сначала возникает театр на переносных площадках, а потом уже и театр на стационарной площадке. Так же и в Греции – театр возникает из общественных игр. Это – публичное религиозное действо.

В сентябрьские иды (15-18 сентября) происходили Большие Игры (Ludi Magni), их называли также Римскими Играми (Ludi Romani). Они были учреждены в честь Юпитера Капитолийского Тарквинием Древним.

Ливий в самом начале своей Истории, в I Книге, пишет:

«Тогда впервые отведено было место для цирка, который ныне зовется Большим. Были определены места для отцов и всадников, чтобы всякий из них мог сделать для себя сиденья. Смотрели с помостов, настланных на подпорах высотою в двенадцать футов. В представлении участвовали упряжки и кулачные бойцы, в большинстве приглашенные из Этрурии. С этого времени вошли в обычай ежегодные игры, именуемые Римскими или, иначе, Великими» [1.35.9].

Эти игры давались в благодарность богам за какие-то милости, то есть как ответная жертва, а с 367 года до Р.Х. они стали ежегодными. Естественно, они были публичными. Это были игры для всех, присутствовать на них должны были все. Когда мы сейчас видим, как болельщики на трибунах сходят с ума, прыгают, у них выделяется адреналин в огромных количествах, мы понимаем, что это очень профанированная версия священных игр, когда зрители были соучастниками действия и, в этом смысле, также жертвователями богам. Непонятно, правда, кому жертвуют современные болельщики, когда орут «Спартак – чемпион».

Поскольку Рим - это борьба за равенство патрициев и плебеев (плебеи боролись за то, чтобы они получили равные права с патрициями и ни в чём не были ущемлены относительно патрициев), примерно в 220 году до Р.Х. были учреждены Лудии плебеев (Ludi Plebei), то есть плебейские игры, которые связывают с деятельностью цензора Гая Фламиния. Рим шёл против консервации старых социальных отношений ради величия города. Политическая традиция изменения социальных отношений, когда назрело время, до сих пор не понимается многими, скажем так, российскими консерваторами. У нас многие не одобряют требований чернокожего населения Европы и Америки о фактическом равенстве прав, а западные страны одобряют, потому что это стариннейший опыт уравнения в правах. Борьба плебеев за свои права очень похожа на современную борьбу за значимость жизни чернокожих. И плебейские игры были учреждены именно ради уравнения в правах плебеев и патрициев.

Предположительно, до перенесения их в Большой цирк они происходили во Фламиниевом цирке. Плебейские игры, в отличие от Больших, проводились в ноябре, но, так же как и сентябрьские Большие игры, они были посвящены Юпитеру - Отцу богов. Люди посвящали себя своему божественному Отцу, Дьуясу Питару, Юпитеру.

Главным моментом этих игр - и плебейских, и Больших, которые в основном организовывали патриции, была раздача еды в честь Юпитера (Epulum Iovis – «пища Юпитера»). То есть все люди как бы причащались единству между собой и своим небесным Отцом. Отсюда, кстати говоря, происходит и известный лозунг «хлеба и зрелищ». Мы часто воспринимаем его как крик черни о том, что, мол, кормите и развлекайте нас, но это не так, потому что зрелища - это религиозные игры, а хлеб - это пища, раздаваемая на этих играх. И всего этого желал народ Рима - единства в переживании, в соучастии, во вкушении хлеба. Это была публичная сфера.

7. Куриальная и частная религиозная жизнь

Естественно, кроме публичной сферы была и частная молитва. Публичные священнодействия оплачивались городом, частные – частными лицами или общиной. Соседская община - это курия. В каждой курии избирался куриал - человек старше пятидесяти лет, уважаемый всеми, который ведал такими же священнодействиями, как и публичные, но, естественно, на более низком уровне, в общине. Можно сказать, что всё, что мы слышали сейчас о большом Риме, это, на самом деле, экстраполяция, расширение старинной сельской религии. Рим сумел вырасти до великого города, столицы мира, сохранив общинную религиозную структуру, сделав её не только суммой многих общин, но общегосударственной формой. Государственные мужи Рима сумели необходимое для общины единство, которое совершается и созидается в ритуале, развернуть на весь огромный город, а потом, со времён Каракаллы, на всю Империю, когда всем жителям Империи в 212 г. по Р.Х. будет дано римское гражданство. В этом великое изобретение Рима.

Но, как в маленькой капельке воды, море Рима видно в куриальной соседской общине. Общее же святилище – compitalia - нескольких общин, курий, располагалось на пересечении дорог между куриями, это было промежуточное звено между Городом и общиной.

С древности - по крайней мере, с самого начала республики, была должность, а до этого её исполняли цари, curio maximus – великий куриал. Это должность была в Риме высшей священнической должностью всех куриалов. Все общины объединяли себя в лице curio maximus. Эта священническая должность существовала с 509 года. Сначала она была патрицианской, а с 209 года её могли занимать и плебеи.

Кроме курий, была ещё и семья, та самая фамилия, и это была маленькая община.

Можно сказать, что Рим был многоуровневым сообществом. Но, что очень важно, он никогда не старался превратить своих граждан в картофелины в мешке, то есть в совершенно разобщённых людей, связанных только идеей вождя или идеей величия Рима - он всегда строился на многих уровнях общественных религиозных отношений и действий.

Самый первый уровень – это семья, фамилия. Следующий - курия, потом – compitalia, потом - триба, потом - город. В каждой семье праздновался день рождения каждого ребёнка и каждого человека (dies natalis) и день очищения (dies lustricus) – это девятый день от рождения для мальчиков, и восьмой - для девочек. В этот день ребёнок получал имя.

В атриуме отеческого дома, то есть в маленьком храме, ребёнок обретал привычку почитания домашних богов (lar familiaris и di penates). Тит Макций Плавт (254-184 до Р.Х.) в комедии «Клад» описывает, как девочка каждый день должна приносить какой-то дар домашним богам, семейным ларам - благовония, вино, гирлянды цветов, и в этом считалась обязательность жизни, то есть это был факт каждодневного благочестия.

Удивительным образом семейное и национальное соединялось при переходе во взрослое состояние. Тогу взрослого римлянин надевал по достижении возраста зрелости. Этот возраст был не фиксирован и приходился на 14-17 лет. В соответствующий день, а я скажу, какие это были дни, юный римлянин посвящал домашним богам, ларам, свою отроческую окаймлённую тонкой полосой тогу и золотую буллу. Речь, конечно, идёт о достаточно зажиточных людях, люди менее богатые имели медные или бронзовые буллы. Булла – полая внутри амулетница – оберег от злых сил, которую с 212 г. носили на тоге все мальчики – дети свободных граждан. Этот обычай был заимствован от этрусков.

Мужская (или чистая, pura) тога (toga virilis) – это белая тога, без каймы. Надевая ее, мальчик-подросток становился мужчиной. Но он не становился гражданином. После этого родные и друзья 17 марта приводили его на форум, где в дни Либералий его записывали в соответствующую трибу как полноправного гражданина. Он приносил жертву богине Ювенте, богине юношества - одному из лиц Юноны. После этого он мог участвовать в общественной и политической жизни и начинать военную службу. То есть в доме из подростка он становится мужем, на форуме – гражданином.

Девочки, когда вырастали, приносили в дар домашним богам свою девичью одежду, которую меняли на одежду взрослой женщины, лунулу – шейное украшение в виде пекторали, которую носили девочки как аналог мальчишеской буллы, и игрушки. Это было в день перед свадьбой.

Особым днём в каждом доме был день рождения отца семейства, который обычно приурочивали к дню ид и календ, то есть к священным дням, следующим за реальным днём рождения.

Несколько раз в году, как минимум, два раза, происходили праздники, объединяющие всех жителей дома, включая рабов и слуг. 1 марта был праздник Matronalia, когда матроны шли на Эсквилин в храм Юноны Луцины. Вместе со своими мужьями они молились о сохранении брачного союза как великой ценности и получали от своих мужей подарки. Затем они готовили пир для рабов, чтобы все порадовались единству семьи.

Второй такой день – праздник Сатурналий, - приходился на 17 декабря. Во время него господа служили своим рабам, готовили им еду и обедали вместе с ними. Праздник длился несколько дней, и в это время все дарили друг другу подарки и совершали немалые возлияния.

О том, каков был уровень благочестия в Риме, можно судить по описанию поведения Публия Корнелия Сципиона Африканского Старшего (235-183 до Р.Х.) – полководца эпохи Пунических войн, оставленного Титом Ливием. Здесь нам важно не то, каким был Сципион в действительности, а то, что считалось благочестивым в Риме.

«Сципион был человеком удивительным не только по своим истинным достоинствам, но и по умению, с каким он с юности выставлял их напоказ. Он убедил толпу, что действует, повинуясь сновидениям и ниспосланным с неба знамениям, возможно, он сам был во власти суеверия, будто немедленно выполняются приказания и советы, данные оракулом. Он подготовлял людей к этой вере с того самого времени, как началась его политическая деятельность: когда он облекся в тогу взрослого (та самая toga virilis), не проходило дня, чтобы он не пошел на Капитолий и не посидел в храме в одиночестве и безмолвии. Без этого он не брался ни за какое дело, ни общественное, ни частное. Всю жизнь хранил он этот обычай, с умыслом или невольно внушая людям веру в свое божественное происхождение…. Сципион никогда не рассеивал веры в это диво: не отрицая его и открыто на нем не настаивая, он ловко укреплял веру в него. Множество таких рассказов — и правдивых и вымышленных — породило чрезмерное восхищение этим юношей: разделяя его, государство и вручило незрелому юнцу такое трудное дело и такую власть» [26.19.4-9].

Как вы знаете, в случае с Сципионом государство, вручив незрелому юноше пост главнокомандующего, не разочаровалось. Сципион оказался талантливым полководцем, так что все эти странности и амбициозы Сципиона имели для Рима самые положительные последствия.

8. Священство и жречество

Как же формировалось римское жречество? Для частных священнодействий священство не было нужным. Каждый отец семейства был священником, и это важно. Мы сейчас, занимаясь публичными священнодействиями, увидим, что все они вырастают из общинных догосударственных культов, буквально «из земли», хотя в классический период их объясняли совсем по-другому, говорили, что их учредили какие-то цари. И особенность Рима в том, что римская культура смогла эти догосударственные культы правильно адаптировать. Правильно – потому что они не уничтожали ни гражданственности, ни свободы, ни благочестия.

Своего рода смычкой между частным и публичным священнодействием было частное священнодействие в публичном пространстве. Дело в том, что каждый римский гражданин мог принести свою собственную жертву богам не только в своём домашнем святилище, в атриуме или в своём общинном куриальном святилище, но и в общегородском святилище – скажем, на Капитолии. Для этого он просил храмового сторожа, эдила, открыть храм, который обычно был заперт, и обеспечить необходимыми для священнодействия субстанциями. Например, нужно было принести воду, которой совершается омовение. Жертву приносил или приводил сам муж, который хотел совершить жертвоприношение в в храме города. Это дозволялось каждому. Храм был не только местом, где действовали священники, но местом, где мог действовать каждый римский гражданин.

Но большая часть священнодействий, разумеется, совершалась в домашнем пространстве. В домашнем пространстве совершали жертвоприношения животных и, тем более, возлияния вином, жертвы пшеницей и так далее. То есть каждый сам был священником в своем доме. Не требовалось, чтобы приглашались какие-то особые люди и в доме что-то совершали, ты сам всё должен был знать, иметь и уметь делать. Эта традиция, кстати, сохранилась в некоторых древних восточных христианских церквах до сего дня. Скажем, в малабарской церкви многие священнодействия, которые у нас традиционно совершает священнослужитель - например, освящение дома, каждение, - совершает сам домохозяин.

Но, тем более, были важны общественные священнодействия, проводившиеся избранными магистратами, которые и отдавали повеления о заклании животных, о проведении Лектистерний, Лудий и так далее. Магистрат осуществлял священнодействие - чиновник, не священник! Большинство тех, кого в Риме считали священниками и кто совершал один-два раза в год какие-то священнодействия, не считались важными людьми, и их должности не считались престижными. Скажем, немногие из двенадцати малых фламинов известны по имени. Известны только имена самых видных священнослужителей, которые были представлены великим понтификом, священным царём (rex sacrorum) и тремя великими фламинами - Dialis, Martialis и Quirinalis.

Малые фламины совершали некоторые ритуалы без присутствия народа, и священная деятельность не занимала всего их времени. Как правило, от них требовался лишь отказ от политической карьеры на время, пока они были фламинами. Поэтому фламинами обычно избирали в молодости, после двадцати лет, за пятнадцать лет до возможности занимать консульскую должность. А к моменту пика политической карьеры они своими жреческими обязанностями не занимались.

Как я уже говорил, жена рекс сакрорум и жены малых фламинов исполняли свои ритуальные вспомогательные обязанности в качестве regina sacrorum и flaminica.

9. Весталки

Единственным исключением из этого частичного священства, то есть священства на день, священства на праздник, священства на какое-то короткое время, были весталки. Вот что касается весталок, то это не было священством отчасти. Шесть дев-весталок были, если угодно, стержнем и главным нервом благополучия города. Это одна из тайн религии Рима. Об этом написано много. Образ весталок привлекал, естественно, и поэтов, и писателей, и было много фантазий на эту тему, но virgo vestalis, то есть девы-весталки - это совершенно особая религиозная корпорация Рима.

Их всего шесть, и они должны были хранить полную чистоту, то есть не иметь никаких половых отношений, и жить в атриуме Весты на Forum Romanum, рядом с бывшей царской резиденцией (Regia), где жил рекс сакрорум, и с покоями Весты (Гестии). Храм (покои) Весты – это круглое в плане святилище, вход в которое был закрыт всем, кроме весталок. Лишь один раз в год туда могли приходить матроны. Храм Весты на Форуме Рима сохранился по сей день - естественно, более поздний.

Говорилось, что весталки «схвачены», то есть их как бы отловили, хотя на самом деле их, конечно никто не отлавливал. Их выбирали, и это было очень почётное служение. Девочек в возрасте от шести до десяти лет выбирал понтифик максимус, а позднее их выбирали жребием из двадцати девочек. Их служение продолжалось 30 лет. После этого они могли выйти замуж, но, выйдя замуж, они теряли все особые права и становились обычными матронами, а права их были очень большими. Впереди весталок шли ликторы. Весталка имела право сама распоряжаться собственным имуществом, она имела исключительные права в сфере помилования осуждённых на смерть или на какие-то другие тяжёлые наказания. Это было совершенно особое служение. Кстати говоря, если обнаруживалось, что весталка теряла свою невинность, её не могли убить, но её замуровывали в склепе, и она там, естественно, погибала.

Безусловно, весталки - это не общинная традиция, это какая-то очень древняя и очень важная религиозная традиция, малоизвестная у других народов. Скажем, в Греции хранительницами очага были, как правило, пожилые вдовы, женщины старше пятидесяти лет. А вот здесь важно было именно хранение девственности в самый, если угодно, брачный период. Это была некая особая жертва, и некая особая сила давалась городу через такую жертву. Сначала это были девочки из лучших патрицианских семей Рима. Со служением весталок не шутили – оно было очень серьёзно. Весталки хранили очаг Города.

Вот что пишет о создании института весталок Тит Ливий. Речь идёт о царе Нуме Помпилии.

«Выбрал он и дев для служения Весте; служение это происходит из Альбы (Альба-Лонга – этрусский город) и не чуждо роду основателя Рима. Чтобы они ведали храмовыми делами безотлучно, Нума назначил им жалование из казны, а, отличив их девством и прочими знаками святости, дал им всеобщее уважение и неприкосновенность» [I. 20].

Вновь поступающую в общину весталок вводили, прежде всего, в атриум храма Весты, где ей обрезали волосы и вешали их как пожертвование на священное дерево, которому в эпоху Плиния Старшего уже было более 500 лет. К имени девочки добавлялось прозвание Амата – «возлюбленная».

Тридцатилетнее служение весталок состояло из трёх периодов. Первые десять лет - обучение, вторые десять лет – служба, и третье десятилетие – наставничество.

Важнейшей функцией весталок было хранение Палладиума. Палладиум - это деревянная статуя Афины, 135 сантиметров высотой, с копьём и прялкой в руках. По преданию, Палладиум находился в Трое и был, во время захвата Трои греками, вынесен Энеем и привезён в Италию. Хранение этого Палладиума – главного «оберега» Рима, возлагалось на весталок. Сама Афина была девственницей, и поэтому ей могли служить только настоящие девы. До тех пор, пока сохранялся Палладиум и горел огонь Весты в очаге, Рим чувствовал себя в безопасности. Даже во время нашествия галлов им не удалось взять храм Весты, как и весь Капитолий.

Самая старшая по возрасту весталка, она же считалась и главной весталкой, именовалась Vestalis Maxima - Великая Весталка. Главной обязанностью весталок, кроме хранения Палладиума, было поддержание священного огня на алтаре богини Весты. Гасили пламя лишь один раз в году, в первый день нового года, что восходит, кстати говоря, к очень древней традиции понимания конца года как конца мира, когда вообще гаснет мировой огонь. Возжигали его на следующий день древнейшим способом - с помощью трения дерева о дерево. После того, как огонь зажигался вновь, совершалось величайшее священнодействие:

Верховный Понтифик и Великая Весталка возносили публичное молебствие о благополучии Рима, поднимаясь на Капитолий. Молебствие произносил понтифик, весталка же при этом присутствовала как символ целостности, целомудрия Рима, как символ его незапятнанности. Напомню, что весталки носили белые одежды, закрывали белым полотном лицо, и этот белый цвет был цветом незапятнанной чистоты. Восхождение Великой Весталки и Великого Понтифика в первый день нового года (это начало марта, после мартовских календ) означало, что Рим жив, и римская цивилизация незыблема.

Когда сейчас кто попало говорит о каком-нибудь русском мире, он забывает, каким священным и важным смыслом и какой жертвой, чистой и красивой, облекалась сила Древнего Рима, что одни слова о величии сами по себе ничего не значат.

Мы все помним слова Пушкина «Я памятник себе воздвиг нерукотворный» - понятно, что это вольный пересказ, перенесение на себя и на Россию знаменитой оды Горация Exegi monumentum. И там как раз этот образ присутствует. Я позволю себе привести первую часть этой небольшой оды:

«Создал памятник я,
Бронзы литой прочней,
Царственных пирамид
Выше поднявшийся.
Ни снедающий дождь, ни Аквилон лихой
Не разрушат его, не сокрушит
И ряд нескончаемых лет, - время бегущее.
Нет, не весь я умру, лучшая часть меня
Избежит похорон.
Буду я вновь и вновь
Восхваляем, доколь по Капитолию
Жрец верховный ведет деву безмолвную» (30-я ода III книги. К Мельпомене. Пер. С.В. Шервинского).

Это описание того самого обряда восхождения Великого Понтифика с Великой Весталкой на Капитолий. И это образ величия Рима.

Огонь Весты был потушен по приказу императору Феодосия в 394 году. По преданию, его племянница после этого сняла с шеи богини Весты драгоценное ожерелье и надела на собственную шею, тем самым, осквернив великий храм. Через 16 лет, в августе 410 года, Рим был завоёван готами Алариха.

Между блаженным Августином и префектом Рима Квинтом Аврелием Симмахом, одним из последних сторонников древней дохристианской традиции, возник спор. Августин говорил, что именно ваше язычество привело к упадку Рима. А Квинт Аврелий Симмах, лучший римский оратор того времени, отвечал ему, что упадок Рима обусловлен бесчестием новой веры, которая разрушила старую традицию. Спорить об этом, конечно, можно сколько угодно. Взятия Рима Аларихом Симмах уже не увидел. Он умер около 404 года.