1. Буддизм, как мировая религия

На сегодняшней лекции мы начинаем говорить непосредственно о буддизме. Как вы помните, первые две лекции в этом цикле были посвящены другим религиозным воззрениям и школам, и тем религиозным поискам, которые в VI-IV веке до Рождества Христова велись в Индии. Конечно, мы с вами уже упоминали о Сиддхартхе Гаутаме, основателе буддизма, но теперь – поговорим о нём подробнее.

В отличие от всех прочих школ, которые или полностью исчезли и сохранились только в истории религиозной мысли, или же, как джайнизм, имеют не более двух-трёх миллионов адептов, буддизм стал гигантской по своему охвату религией, одной из самых великих мировых религий. Было время, когда - в 1-4 вв. по Р.Х. - буддизм был самой распространенной религией в мире (A.S.Geden. – "Buddha, life of the…" Encyclopedia of Religion. - Vol.2.- P.881).

Ныне он объединяет в вере пятьсот-шестьсот миллионов людей: Примерно триста шестьдесят миллионов человек исповедуют традицию Махаяны, так называемой северной ветви буддизма. Сто пятьдесят миллионов – Тхераваду - южную ветвь буддизма. Махаяна в точном переводе – это «Великая колесница», а Тхеравада – «Учение старцев». И примерно двадцать миллионов человек исповедуют Ваджараяну - «Алмазную колесницу», или тибетско-монгольский буддизм. Цифры эти довольно условны.

Главной буддийской страной мира Махаяны является Китай, хотя в Китае и процветает воинствующий атеизм, и большинство людей полагают, что ни во что не верят. Ещё совсем недавно, в советское время, и у нас большинство людей гордо заявляли, что они безбожники. Но если Китай, как и Россия, вернётся к традиционной религии, то количество верующих буддистов увеличится, по крайней мере, вдвое.

Само по себе слово «буддизм» – это европейский термин. А буддисты именуют его Дхармой, что означает «Закон», «Учение», или Буддадхармой, «Учением Будды». Буддизм является религией, возникшей на севере Индии и распространяющейся в основном в восточной части Азии – от Индии на север, на юг, и на восток; он охватывает такие страны, как Цейлон (Шри-Ланку), Бирму, Таиланд, Лаос, Камбоджу, частично – южную часть Вьетнама. Сейчас я перечислил страны Тхеравады. Махаяна - это Китай север и центр Вьетнама, Япония, Корея. Северная Корея – принудительно атеистическая страна, где люди вообще забыли о религии, но в Южной Корее буддизм очень активен. Там есть буддийские монастыри, буддийские храмы. Ваджраяна - это Монголия, которая вернулась к вере после страшных гонений коммунистического времени, Тибет в основной китайской части которого гонения продолжаются до сего дня, и спокойно исповедовать Ваджраяну можно только в частях Тибета, не входящих в Китай – в Бутане, Непале и в управляемых Индией Сиккиме и Ладаке.

В России есть три региона, в которых буддизм Ваджраяны является основной религией – это Бурятия, Тува и республика Калмыкия - единственное европейское буддийское государство. Сейчас очень многие буддисты живут за пределами Азии – в Европе, в Северной Америке. Это как переселенцы – китайцы, японцы, выходцы из Таиланда, Шри-Ланки, Бирмы, так и обращённые в буддизм европейцы.

За последние полтора века значительное количество европейцев обратились в буддизм, так что буддизм сейчас действительно является мировой религией. И в России можно встретить немало буддистов даже среди совсем не традиционно буддийских народов. Кстати говоря, первый буддийский храм в европейской столице был возведён в Петербурге в начале ХХ века именно потому, что часть народов Российской империи исповедовала буддизм. В 1937 г. большевики его закрыли, почти всю общину арестовали и многих убили. Этот замечательный, очень красивый храм был возобновлен в 1989 г.

2. Будда: проблема историчности

Теперь мы перейдём непосредственно к термину Будда, который будем слышать многократно. Слово «Будда» нам знакомо, его корень сохранился в русском языке, лучше, чем в европейских языках. Это слово – однокоренное с глаголом «будить», с существительными «будильник» и «пробуждение». Точно так же и на санскрите buddha (от budh) означает «будить». То есть, будда – это «пробуждённый», «проснувшийся».

В соответствии с индийской традицией, с которой вы уже знакомы, человек, живущий стихиями этого мира, пребывает в состоянии сна. Здесь все индийские школы более или менее согласны друг с другом. И вот, понять истинный смысл мира, понять истинные задачи человека, понять истинное призвание – это и значит пробудиться. Поэтому будда – это «пробуждённый»; иногда это слово переводят как «просветлённый», но «пробуждённый» более точный перевод - пробуждённый от сна незнания, раскрывший свои потенции человека.

Есть ещё одно слово, тоже произошедшее от глагола budh - «будить», это слово buddhi. Буддхи – это «пробуждённые потенции». У каждого из нас есть огромный потенциал, который, с точки зрения буддиста, да и с точки зрения любого верующего человека, спит и не активен. Мы живём в очень плоском, очень примитивном мире физиологических желаний, не отличающих нас от животных. На самом же деле человек намного глубже, а с точки зрения буддиста – и животное намного глубже. В этом смысле буддизм не только гуманен, но и благоговеет перед любой жизнью, и он удивительно соответствует современной зелёной философии. Буддхи – это «пробуждённое сознание», сознание, которое активизировало все свои потенции и актуализировало их.

У Будды есть масса имён, вы встретите их в тех или иных книгах и повествованиях. Это прозвания, эпитеты: его, как многих богов в Индии, называют Бхагаван, «Господь», Джина, «Победитель», так же, как и Вардхаману в джайнизме, и Татхагата – это очень распространённый и довольно сложный термин. Будда сам именовал себя так. Татхагата (Tathāgata) – слово, состоящее из двух: tathā-āgata – «Тот, кто достиг», или «Тот, кто пришёл». Если же разделить это слово на два компонента иначе (не tathā-āgata, а tathā-gata), то получится «Тот, кто ушёл». Если Будда – это «Пробуждённый», то Татхагата – «Достигший». Будду также называют Сугата - «Хорошо идущий», Махапуруша – «Великий человек», Махамуни – «Великий аскет», Махашрамана – «Великий подвижник», Шастри – «Учитель», Архат – «Достойный», что, кроме того, переводится на русский язык и как «Святой».

Что же касается историчности этой фигуры, то долгое время многие учёные в сомневались в историческом существовании Будды, как сомневались и в историчности Христа. Учёные ХIХ - начала ХХ века часто считали, что Будда – это солярное божество, или, если и историческая личность, то от нее ничего не осталось в смысле реального субстрата, а все предания, в которых вплетена личность Будды – это вымысел.

Так думали Эмиль Сенар, интересный французский буддолог, Генрих Керн и Ананда Кумарасвами, индийский учёный, который жил в первой половине ХХ века и умер в 1947-м году. Другие же буддологи, тоже ХIХ- начала ХХ века, такие, как Герман Ольденбург, Томас Уильям Рис-Дэвидс, и его жена Каролина Рис-Дэвидс, тоже известный буддолог, были убеждены, что Будда – это реальная личность. И не просто реальная личность как факт, но – со многими реально-историческими моментами, сохраненными в его традиционных биографиях.

Также среди ученых появлялись идеи, что учение Будды на самом деле мало чем отличалось от учения Упанишад. Их высказывал тот же Т.У.Рис-Дэвидс, хотя он и считал Будду исторической личностью. Но почему тогда Будда стал великим учителем нового? Наоборот, Дженнингс в свой книге с характерным названием «Ведантический буддизм Будды», изданной в Оксфорде в 1947-м году, говорил, что Будда отвергал сансару и учил лишь о влиянии предшествующего поколения на последующие [J.G. Jennings, The vedantic buddhism of the Buddha. Oxford University Press, London. 1947]. Что понятно: и любой абсолютный атеист так же уверен в том, что прошлое поколение так или иначе влияет на поколение будущее.

На самом деле, если говорить коротко, учение Будды входит в ту систему индийских религиозных учений, которые принимают сансару. Как вы помните, сансара – это переход личности или чего-то, связанного с личностью, от рождения к рождению. Сансару индийские религиозные учения воспринимают, если угодно, как физический факт, как научный факт, даже не как факт вероучения. А вот как сансара соотносится с личностью, с богами, с жизнью – по поводу этого они уже разделяются.

Вы помните, что религия Упанишад учила, что есть сансара, есть Атман, и человеческий Атман тождественен Брахману. Вы помните, что адживика учила, что есть сансара, и есть судьба, нияти, и каждый человек – раб своей судьбы, и на протяжении многих, многих перерождений, десятков тысяч перерождений, он разматывает нить судьбы, от которой никуда не уйдёшь. Он не может стать ни лучше, ни хуже; какой он есть, такой он есть. Джайны и их учитель Вардхамана-Махавира считали, что сансара есть, а Бога-творца нет. Атмана тоже нет, а есть душа - джива, и она может перерождаться. А перерождение – это страдание, и задача тут – это выйти из цепи перерождений, воспарить душой - дживой, в высшие области Вселенной, и там пребывать в вечном блаженстве.

И вот, Сиддхартха Гаутама, Будда, был одним из людей, живших в мире, где исповедовался этот круг идей. Он был знаком с Махавирой, но он учил иному, тому, что оказало намного большее влияние, привлекло намного больше людей, чем джайнизм и адживика. И если говорить обо всём мире, то и намного больше, чем упанишадическое индуистское учение, которое осталось только в Индии, и было принято лишь немногими европейцами.

А буддизм распространился повсюду, и стал религией для многих народов, если угодно, космополитичной верой, такой же, как христианство и ислам. В чём же здесь секрет? Об этом мы тоже будем говорить, но не сейчас. Дорогие друзья, эту лекцию мы с вами посвятим жизнеописанию Будды. Мы посвятим её жизнеописанию Будды потому, что нельзя понять, скажем, христианство, не узнав о жизни Христа, нельзя понять ислам, не узнав о жизни Мухаммеда, нельзя понять зороастризм, не поняв жизнь Зороастра. Точно так же и с буддизмом, потому что суть учения всегда отражается не только в словах, но и в самом жизненном пути основателя учения.

Посмотрите: мы видим Иисуса Христа, который выходит на проповедь в возрасте тридцати лет, а через три с половиной года его распинают. Его последние слова, по крайней мере, в двух Евангелиях, это «Элои! Элои! Ламма савахфани?», «Боже! Боже! Зачем ты оставил меня?» [Мф.27:46; Мк.15:34], то есть, это - призыв к Богу. У Мухаммеда, как мы видим, в сорок лет происходит обращение, и сначала он живёт жизнью гонимого, а потом жизнью правителя, ведёт войны, подчиняет исламу не только словом, но и мечом окрестные племена. В отличие от Иисуса, он имеет семью, жён, детей, и умирает, в сущности, пресыщенный жизнью, в объятьях любимой юной супруги Айши.

Я не буду сейчас рассказывать о жизни Зороастра, о зороастризме мы скоро будем говорить. А у Будды была иная судьба, но она также связана с его учением, со спецификой его учения. На настоящий момент большинство учёных согласны не только с тем, что Будда – историческая личность, это практически всеобщее мнение, но и с тем, что в многочисленных поздних житийных текстах сохранились факты реальной биографии Будды.

Мирча Элиаде в своём трёхтомнике «История религиозных идей», в главах, посвящённых Будде, прямо говорит: «Нет никаких причин сомневаться в историчности Будды» [M. Eliade. History of religious ideas. Vol 2. P.72]. Для того, чтобы подробно познакомиться и с жизнью Будды, и с её интерпретацией, можно взять многие книги. Я мог бы рекомендовать старую классическую книгу Эдварда Томаса «Жизнь Будды. История и легенды», которая впервые была издана в 1927 году в Лондоне. [Edward J. Thomas. The Life of Buddha as Legend and History. London, 1927]. Или Фрэнка Рейнольдса – замечательного, умершего в 2019 году буддолога, работавшего в Соединённых Штатах, в Чикаго: его большая статья в сборнике «Биографический процесс» называется «Многие жизни Будды. Изучение священной биографии и традиция Тхеравады» [Frank E. Reynolds The Many Lives of Buddha: A Study of Sacred Biography and Theravada Tradition // The Biographical Process, edited by Reynolds and Donald Capps ("Religion and Reason Series," vol. 11, The Hague, 1976].

Можно также рекомендовать книгу Альфреда Фуше «Жизнь Будды в соответствии с древними текстами и памятниками монументального искусства Индии», переведённую с французского, изданную в Мидлтауне, в Коннектикуте, в 1963 году. Или недавнее двухтомное исследование многих учёных под редакцией Харенса Бекерта «Датировка исторического Будды» в переводе с немецкого, первоначально издана в Гёттингене [Bechert, Heinz, ed. The Dating of the Historical Buddha. Die Datierung des historischen Buddha. 3 bds. Göttingen, 1991–1997], или книгу Джона Стронга «Будда. Краткая биография», Оксфорд, 2001-й год [John S. Strong. The Buddha: A Short Biography. Oxford, 2001].

Один из крупных историков, католический священник Этьен Ламотт, профессор университета Лёвена сказал, «Буддизм останется необъяснимым, если мы не поставим в его истоке сильную личность его основателя» [Étienne Lamotte. Histoire du bouddhisme indien. Louvain, 1958, - p. 70)].

Для историков религии, историчность личности Будды интересна, но нам гораздо важнее понять, как именно верили в него люди, и что они в его жизни выделяли. Когда мы исследуем жизнь Христа, то видим, если исходить из канонических Евангелий, что огромный период жизни Христа – от Его рождения до выхода на проповедь, – практически не освещён в Евангелии. Для первых христиан это было неинтересно. А то, что было интересно и важно, в Евангелиях рассказано. Но что значимо для буддистов в жизни Будды? По мнению современных учёных, самые первые биографии Будды появляются примерно через сто лет после его смерти, ещё до царствования Ашоки. Это Скандхака из Виная-питаки - «Корзины дисциплины», одной из корзин закона Трипитаки. Это «Жизнь Будды» - «Буддачарита» - Ашвагхоши, которая появляется в I веке. Он была мастерски переведена на русский язык Константином Бальмонтом и регулярно у нас переиздаётся, мы будем читать из неё фрагменты.

Фрэнк Рейнольдс пишет в своей статье в «Энциклопедии религии»: «Есть несколько моментов, которые, вряд ли добавлены в биографию, и они указывают, что имеется определенная историческая подоснова дальнейшей биографической традиции. Эти моменты присутствуют практически в идентичном виде в писаниях различных школ Буддизма, и это является убедительным указанием, что они уже были до 4-3 веков до Р.Х., когда независимые и отличные одна от другой традиции стали развиваться. Некоторые из этих деталей столь своеобразны, двусмысленны и неожиданны, что кажется маловероятным, что они просто выдуманы. Среди них - то, что Гаутама был кшатрием; что он родился в народе шакьев (можно было придумать более знатное происхождение); что он был женат и имел ребенка; что он стал вести жизнь аскета без согласия своего отца; что его первые попытки поделиться своим аскетическим опытом просветления закончились неудачей; что его руководство общиной встретило серьезный вызов со стороны его более аскетичного двоюродного брата; и то, что умер он в глухой провинции, поев сгнившего мяса» [Encyclopedia of Religion. Vol. II. - P.1062].

Насчёт испорченного мяса мы ещё поговорим, но в целом это верный подход. Если в жизнеописании героя представлены как важнейшие структурные моменты вовсе не героические вещи, то именно этим они похожи на правду. Тот же принцип можно применить и к жизнеописанию Христа или Мухаммеда, кстати говоря. Оба эти описания содержат в себе целый ряд моментов, которые, казалось бы, не добавляют славы основателю вероучения, но они-то и говорят о достоверности предания. Потому что в полностью выдуманном тексте будет только сплошной панегирик.

3. Рождение принца Сиддхартхи

Когда же родился Будда, и когда он жил? В самой традиции Буддизма здесь нет единства. На Цейлоне существует так называемая длинная хронология. Она называется «Дипаванса», «Хроника острова», или «Махаванса», «Великая хроника». Согласно этой хронологии, Будда родился за двести девяносто восемь лет до коронации царя Ашоки. Царь Ашока, хорошо известный и античным историкам, и во всей Индии, как человек, который оставил после себя тексты, высеченные на колоннах, оставил статуи, и просто прославившийся как великий царь, является центром древней индийской хронологии. Коронация Ашоки по традиционному исчислению –326 год до Р.Х. То есть, Будда родился за двести девяносто восемь лет до коронации Ашоки и умер за двести восемнадцать лет до неё, поскольку абсолютно все биографии Будды объявляют, что он прожил восемьдесят лет -Будда – долгожитель среди проповедников новых религий.

Соответственно, по длинной хронологии даты жизни Сиддхартха Гаутамы Будды, сейчас я объясню это имя, – 624-544 годы до Р.Х. Но большинство современных учёных относят коронацию Ашоки, в соответствии с античными греческими текстами, к 268-267 годам до Р.Х., то есть к существенно более позднему времени, чем по длинной хронологии. И тогда годы жизни Гаутамы – с 566 по 486 до Р.Х. В Европе, Америке и Индии большинство учёных принимают эти даты.

В короткой хронологии, которую приводят индийские источники и их переводы на китайский и тибетский язык, Гаутама был рождён за сто восемьдесят лет до коронации Ашоки. И, соответственно, ушёл в паринирвану за сто лет до его коронации. Тогда датами жизни Будды по греческой хронологии царствования Ашоки будут 448 - 368 годы до Р.Х. Эти даты принимаются японскими учёными. Их горячо отстаивал немецкий учёный Хайнц Бекхерт [Heinz Bechert. The Date of the Buddha Reconsidered // Indologica Taurinensia 10 (1982), - р. 29–36]. То есть, годы жизни Будды варьируются довольно значительно.

Источников, повествующих о жизни Будды вне самого буддизма, у нас нет, поэтому все источники традиционные. И первая из дошедших до нас полностью биографий Будды – это Махавасту, «Великое предание», I век по Р.Х., написанная на так называемом «гибридном санскрите». Это санскрит, который являлся искусственной формой, поскольку в Индии на базе санскрита, уже возникло множество новых народных языков, и для того, чтобы всех объединить, чтобы все могли читать, употреблялся такой искусственный санскрит.

Не забудем – что бы ни утверждали некоторые учёные, Будда и буддисты верят в сансару. И, собственно, главный корпус буддистских народных текстов – это так называемые джатаки, истории жизни Будды в предыдущих рождениях. Они очень увлекательны, они очень поучительны. Есть замечательная книга Арья Шуры, «Гирлянда джатак», мастерски переведенная с санскрита академиком Алексеем Петровичем Баранниковым и О.Ф.Волковой. Недавно основной массив Джатак был переведен на русский язык в трёх томах. Это интересные тексты, я рекомендую вам их посмотреть. Будда уже много раз рождался до того, как родился в последний раз и достиг паринирваны. Перед своим последним рождением он был божеством и обитал на небе Тушита, на Высшем небе, и смотрел, где бы ему родиться. Потому как существо высокой святости само выбирает место и утробу своего последующего рождения.

Он выбрал не семью какого-нибудь великого государя, а они были в это время в Индии, и они столкнутся потом с Буддой, а выбрал семью правителя небольшого государства Шакья, государства индоариев, которые расселились в южных предгорьях Гималаев, к северу от Ганга на нынешней границе индийского штата Уттар Прадеш и Непала. Его отцом стал царь шакьев Шуддходана, в переводе с санскрита его имя означает «Чистый рис», а матерью – главная жена этого царя Махамайя из рода Икшваку. Махамайя – это «Великая сила», «Великая энергия», а Икшваху означает «Сахарный тростник». По всей видимости, то, что Будда родился в этой семье, соответствует действительности. Шакьи было маленькое племя, а отнюдь не какое-то большое государство. Столицей его был город Капилавасту.

Будда родился, если верить традиционной хронологии, принятой сейчас в Европе, в апреле или мае 558-го или 567-го года до Р.Х. Его рождению предшествовало естественное зачатие. Потом уже, вероятно подражая христианству, многие буддистские тексты стали рассказывать о непорочном зачатии Махамайи, о том, что Будда вошёл в её утробу помимо соединения с царём Шуддходаной, но ранние тексты ничего подобного не говорили. Это было, с точки зрения большинства буддистов, обычное супружеское соединение. В ту же ночь, после этого соединения, Махаймайе приснился замечательный сон, что она перенесена хранителями четырёх сторон света, божествами, в Гималаи, на священное озеро Анаватапта. И там она была омыта в водах священного озера, и огромный белый слон с цветком лотоса в хоботе и с шестью бивнями приблизился к ней и вошёл к ней в бок.

Последующая, уже сказочная, биография, будет говорит, что это произошло наяву, но поначалу рассказывалось, что это был сон. Проснувшись утром, она рассказала об этом сне мужу, и царь Шуддходана собрал мудрецов, знатоков снов, чтобы они объяснили значение сна. И собранные мудрецы в один голос сказали, что сон этот значит, государь, что твоя супруга зачала, и родится мальчик, Чакравартин, правитель четырёх сторон света, великий воин, который создаст всемирную империю. А это высшая мечта любого кшатрия. Я напомню вам, что семья Сиддхартхи Гаутамы была кшатрийской семьёй, так же, как и семья Махавиры, основателя джайнизма. То есть, в это время, в VI-IV веках до Р.Х., как вы помните по Упанишадам, кшатрии – это очень активный и значимый элемент именно религиозной жизни Индии.

Будущий отец, царь Шуддходана, естественно, очень обрадовался, и только один мудрец сказал ему – государь, он может родиться великим воителем и создателем всемирной империи, но может он стать и великим учителем, который создаст духовную империю, империю, которая создаётся бескровно, империю, в которую люди входят добровольно. Он может открыть людям истину в таком виде, какой объединит множество людей, объединит человечество. Но это может произойти только в том случае, если он до этого убедится в тщетности мирской славы, в бессмысленности земного политического величия.

Царь Шуддходана услышал эти слова, и они ему не очень понравились. Ему, разумеется, больше хотелось, чтобы его сын был великим воителем и императором, а не великим учителем. Этот интересный факт биографии Будды всеми повторяется. Вот таков был его папа, Шуддходана, но он потом изменится.

В одной из Джатак об этом повествуется так:

«Итак, сказал царь, - что должен будет увидеть мой сын, чтобы он пожелал стать отреченцем от мира?

- Четыре знаменья.

- Что это за четыре?

- Дряхлый старик; болящий; мертвец и монах

- Отныне, - велел царь, - да не появляются подобные люди рядом с моим сыном. Ничто не должно побудить моего сына стать Пробужденным. Я желаю видеть моего сына могущественным правителем, владыкой четырех сторон света, четырех континентов и двух тысяч окружающих их островов, проходящим небеса в окружении своих вельмож и войск на 36 парсангов.

И сказав это, он повелел расставить стражу на расстоянии парсанга от дворца, чтобы ни один из этих четырех не мог появиться перед глазами его сына» Джатака I:53.

Когда пришло время рождения Будды, Махаймайя почувствовала схватки и, по обычаю того времени, отправилась рожать в дом своих родителей. Она шла туда через рощу саловых деревьев. Саловое дерево - шорея исполинская – огромное, красивое дерево, до тридцати пяти метров высотой. Не дойдя до родительского дома, Махамайя родила в этой роще, которая называется рощей Лумбини. Причём родила необычным образом, что повторяют практически все жизнеописания: младенец вышел через её правый бок, через правое бедро. Изображений этого рождения через бедро есть множество, начиная с древности. Вы помните, что и Дионис вышел из бедра Зевса.

Но что ещё удивительнее, при рождении Будды раздалось небесное пение, и даже воды океана на какое-то время стали сладкими. Интересно, что в 1895 году место рождения Будды было обнаружено. Вообще, история Будды до последнего времени обрастает всё новыми и новыми точными фактами благодаря археологическим раскопкам. В 1895 году в нескольких километрах от индийской границы, в Южном Непале, была найдена колонна Ашоки с надписью, что селение Луммини (санскрит.- любимый), где родился Будда, освобождено царём Ашокой от налогов, и что царь посетил его в 20-й год своего царствования. Естественно, колонна стояла в самом этом селении, в самом этом месте. Но в 1895 году вокруг был тропический лес, давно «съевший» эту деревню и ее поля и рощу саловых деревьев. Так что мы теперь точно знаем, где родился Будда – по крайней мере, во времена Ашоки в этом были уверены, а тогда от рождения Будды прошло ещё совсем немного времени, каких-то двести-триста лет. Ошибки тут быть не могло, ведь царь по ошибке не освободил бы селение от налогов [J.F.Fleet – Journal of Royal Asian Society. 1908. – P.486]. Ныне в Лумбини огромный центр паломничества, который посещают в год более 100 тысяч человек. Здесь находятся буддийские храмы разных стран.

Мы можем точно сказать о рождении Будды, во-первых, то, что он действительно родился в народе шакьев, во-вторых – что он действительно родился в роще Лумбини. И, скорее всего, что он родился в царской семье. А дальнейший рассказ, конечно, выглядит мифически, но его повторяют практически все жизнеописания. Младенец сразу же встал на ноги, сделал шесть шагов на север, или же, в другой версии, шаги на четыре стороны света, и произнёс: «Это моё последнее рождение. Отныне у меня рождений больше не будет». Характерно, что в шестой главе неканонического протоевангелия по Иакову похожая история рассказана о Деве Марии. О том, как шестимесячная Дева Мария встала на ноги и тоже сделала семь шагов.

4. Воспитание и взросление царевича

На пятый день, как и полагается, младенцу было наречено имя. Личное имя Будды – Сиддхартха, «Полностью достигший цели», «Полностью осуществивший цель». В данном случае для слова «цель» использовано слово -артха, цель, по большей части, земная. Именно в этом имени видно желание отца, чтобы он стал Чакравартином, осуществил земную цель, цель властную, а не цель духовную. Если бы отец хотел дать ему имя для осуществления духовной цели, то, скорее всего, это было бы Сиддхарма.

А готра, фамильное имя, готра переводится как «коровье стойло», это то, откуда происходит род, Сиддхартхи было Гаутама, или, на пали, Готами. В Индии был известен Готама – один из ведических Риши, возможно, это – предок царского рода шакьев.

Теперь мы будем называть нашего героя Сиддхартха Гаутама. До того, чтобы ему стать Буддой, ещё пройдёт много-много времени. Итак, Сиддхартха получил своё имя на пятый день, а ещё через два дня, на седьмой день его жизни, Махамайя умерла. И оказалась она на небе Индры - Трайястримша. Потом уже, когда Сиддхартха станет Буддой, он вознесётся на это небо и будет поучать свою мать в законе.

С точки зрения буддистов Сиддхартха Гаутама – это уже бодхисаттва, пробуждённая сущность, тот, кто должен стать Буддой. Но это – с точки зрения буддистов. А пока младенца Сиддхартху доставили к отцу в столицу Капилавасту, город рядом с Катманду. Астролог Ашиту, который пришёл в город – или, в более красивой версии, – слетел с вершин Гималаев в Капилавасту, обнаружил на теле младенца все тридцать два признака великого человека – махапуруши - и теменной бугор, и перепонки между пальцами, и многое иное. Говорят, что Ашита, обнаружив эти тридцать два признака Махапуруши, совсем как Симеон Богоприимец, принявший на руки младенца Иисуса, расплакался, и когда отец спросил, почему он плачет, ответил, что этот ребёнок будет великим проповедником, будет великим создателем истины, восстановителем истины, но я не доживу до его проповеди, я уже стар - и поэтому я плачу.

До семи лет маленького мальчика воспитывала его тётка, Криша-Гаутами. По другому преданию, его воспитывала другая тётка, Памита. Как бы там ни было, рассказывают, что маленький мальчик Сиддхартха своей тёткой был приведён в индуистский храм, и все изображения богов ему поклонились. Опять же, тут есть аналогия с апокрифическим евангелием, так называемым Псевдо-Матфеем, которое рассказывает, что Марии с младенцем Иисусом во время бегства в Египет некуда было деться в незнакомом городе Сотине. Они вошли в египетский храм, и увидели, что все идолы простёрты на полу «и остались разрушенными и разбитыми» [Псевдо-Матфей, 23]. Порой эту историю в православной церкви даже рассказывают, как факт, но это лишь апокрифическое предание. А с маленьким Гаутамой произошло иное: идолы поклонились, но потом поднялись. Гаутама совсем не желал разрушить традиционную веру, и боги это знали; он и самих богов тоже хотел привести к откровению истины.

В семь лет ребёнок вернулся к отцу. Поскольку тот хотел видеть сына не великим проповедником, а великим правителем, то он пригласил для него лучших учителей, но строго-настрого запретил, чтобы кто-то говорил Сиддхартхе о горестях – и вообще о религиозных проблемах. Ребёнка окружали только радости. В этом смысле этот метод напоминает метод советских атеистов, которые тоже запрещали говорить о плохом, чтобы люди не подумали о религии. Но, в отличие от Сиддхартхи, жизнь советских людей была крайне трудна и плоха.

Наверное, вы уже сейчас чувствуете некое сходство этой истории с одним христианским житием. Есть восточно-христианское житие - «Повесть о Варлааме и Иоасафе». Имена Иоасаф, Варлаам – они распространены в христианстве. Но многие считают, что имя Иоасаф – не что иное, как переиначенное слово «Бодхисаттва» - «Пробуждённая сущность». И точно так же царь Авенир воспитывал своего сына отделённым от мира, чтобы он не стал аскетом, и запретил Варлааму рассказывать ему о какой-либо религии, о каких-либо горестях. Но, естественно, христианин Варлаам рассказал ему об Иисусе, и Иоасаф стал христианским подвижником.

Как бы то ни было, лучшие учителя учили мальчика, а потом юношу, всем правилам царской жизни – от стрельбы из лука до составления стихов, но всячески избегали говорить на темы философии, религии, жизни, смерти, страданий и старости. Это было полностью исключено. Как уж так можно преподавать, я не знаю, но так рассказывают. Другом детских игр и учения Гаутамы был Чанна или Чандака, сын первого министра. Плохо мальчику быть одному, ему нужен друг. Чанна был и возничим колесницы Гаутамы. Но мальчику Чандаке тоже было запрещено что-либо рассказывать об этой религиозно-печальной стороне жизни. Дворец и великолепный сад, в котором жил Сиддхартха, были прекрасно украшены – бассейны, цветы, деревья… Говорят, что там были красивые девушки, которые могли привлекать внимание царевича.

В шестнадцать лет Сиддхартха женился на своей двоюродной сестре, Яшодхаре, племяннице Шуддходана, дочери его сестры Памиты и царя Суппабудды. Свою будущую жену Сиддхартха завоевал в поединке. Она не очень хотела выходить за него замуж – ей казалось, что Сиддхартха слишком мягкий, слишком незлобивый, слишком миролюбивый человек для кшатриев. Она ведь сама была кшатрийкой, и даже её имя, Яшодхара, означало «Носительница славы». Так что она мечтала о другом, но Сиддхартха выиграл её руку в поединке. Тогда в Индии красивые девушки сами выбирали себе мужа, а молодые люди, совсем как в рыцарской Европе, соперничали перед девушками и в военных ристаниях, и в стрельбе из лука, и в верховой езде, и в культурных состязаниях – в составлении стихов, песнопении, игре на музыкальных инструментах. И вот, во всех этих видах искусства Сиддхартха победил всех конкурентов – и женился на Яшодхаре.

Как свидетельствуют некоторые тексты, одним из соперников Сиддхартхи был его кузен Девадатта, что означает «Богом данный», как и Богдан. И тот на всю жизнь затаил ревность к Сиддхартхе за то, что Яшодхара предпочла ему принца Гаутаму. В семье Гаутамы и Яшодхары царило полное счастье. Согласно некоторым текстам, он имел и другую жену по имени Гопи. В Индии, как и в Древнем Израиле, разрешалось иметь нескольких жён; у царей помимо этого был и круг наложниц. И в житиях Будды не раз описывается, как многочисленные девушки пытались его соблазнить, что, собственно, и было их работой в этих прекрасных садах. Бальмонт с невероятным искусством, я думаю, и с удовольствием описывал все их приёмчики, которые, видит Бог, не изменились за тысячелетия, и были знакомы Бальмонту, да и нам с вами, не менее чем людям той эпохи, когда Ашвагхоша писал «Буддачариту».

5. Четыре встречи

Но те самые четыре встречи, о которых говорил великий провидец-старец, трактуя сон Махаймайи, всё же произошли. Конечно, в этот дворец, в этот сад нельзя было проникнуть никаким случайным людям, они там не могли оказаться. Но, как говорят тексты, сами боги послали эти встречи, сами боги приняли вид людей, которые встречались царевичу. Первая встреча произошла со стариком. Когда Чанна и Сиддхартха ехали по парку на колеснице, они вдруг увидели дрожащее человекоподобное существо с отвислой кожей, еле держащееся на ногах, у которого происходит непроизвольное мочеиспускание и текут слюни. Что это за ужас? – cпросил Сиддхартха, – вроде бы похож на человека, кто же он? – Это, говорит Чанна, старик. Чанне некуда было деваться, ему пришлось рассказывать. – Все люди становятся такими с годами, я стану, и ты станешь, конечно. С возрастом разрушается организм, ослабевают все человеческие силы, и все люди становятся такими, и мужчины, и женщины. И Сиддхартха очень призадумался.

Через некоторое время произошла вторая встреча с покрытым струпьями и дрожащим в лихорадке больным. «А это что за чудо?» — спрашивает Сиддхартха. И Чанна рассказывает, что это больной, что люди не только стареют, а ещё и болеют – молодые, и даже дети. Тяжкие болезни обрушиваются на людей. У этого и проказа, а это страшная болезнь, когда мясо отваливается кусками, и какая-то тяжкая болезнь глаз, и есть самые разнообразные болезни, которые мучают людей. Все человеческие органы, весь организм буквально от головы до пят, подвержен болезням, и они иногда бывают крайне мучительны.

Третья встреча была с мёртвым, которого несли к месту сожжения. Я вам прочту маленький отрывок из Ашвагхоши, чтобы вы немного прочувствовали, как именно об этом говорится. Это перевод Бальмонт делал в 1912 г., консультируясь с французским индологом Сильвэном Леви (1863-1935).

«Между тем великий Дэва (то есть бог)
Из пречистой высоты,
Снизойдя опять, как прежде,
Лик умершего явил.
Перед взором Бодгисаттвы (то есть Сиддхартхи)
Тело четверо несли,
Это видел лишь царевич
И возница, не народ.
«Что несут они? — спросил он.—
Там знамена и цветы,
Свита, полная печали,
Много плакальщиков там».
И возница, знаку свыше
Повинуясь, отвечал
И к царевичу промолвил:
«Это мертвый человек.
Жизнь ушла, и силы тела
Истощились у него,
Ум — без мысли, сердце — камень,
Дух ушел, и он — чурбан.
Нить семейная порвалась,
В белом трауре друзья (в Индии цвет траура – белый),
Уж его — не радость видеть,
В яме скрыть его несут».
Имя Смерти услыхавши,
Был царевич угнетен,
Сердце сжалось мыслью трудной,
И печально он спросил:
«Он один ли, этот мертвый,
Или в мире есть еще?»
И услышал он, что в мире
То же самое везде.
«Жизнь начавший — жизнь окончит.
Есть начало — есть конец.
Силен, молод — но, имея
Тело, должен умереть».
И царевич, отуманен,
Мыслью скорбною смущен,
Весь пригнулся к колеснице,
Словно принял тяжкий гнет.
Пресекалося дыханье
У него, как он сказал:
«О, безумье заблужденья,
Роковой самообман!
Тело — прах, и, это зная,
Не печаляся, живут,
Сердце бьется — и не хочет
Знать, что все исчезнет здесь»

И Гаутама велит ехать обратно, во дворец. Была ещё встреча с тяжёлым трудом, когда Сиддхартха увидел, как работают люди:

«Но возле дороги он пахарей видел,
Что шли, проводя борозду,
И черви там вились, - и дрогнуло сердце,
И вновь был пронзён его дух.
О, горестно видеть свершенье работы,
Работают люди с трудом.
Тела склонены их, и волосы сбились,
На лицах сочащийся пот.
Запачканы руки и пылью покрыты,
Пригнулись волы под ярмом,
Разъяты их рты и неровно дыханье,
И свесился на бок язык.
Царевич, исполнен огнём состраданья,
И с любящим нежным умом,
Был ранен такою пронзающей болью,
Что в пытке своей застонал»

То есть, труд – это тоже тяжкая мука, и царевич это тоже понял. Но как же быть? И произошла ещё одна встреча – встреча с человеком счастливым, радостным, одетым в охряные одежды. Вот как об этом говорится:

«И Дэва из Чистых высот появился,
Как Бхикшу (странник), как нищий пред ним.
Дошёл он до места, где медлил царевич,
Царевич почтительно встал,
Спросил его, кто он, и Дэва ответил,
Ответствуя, молвил: «Шраман (подвижник).
При мысли о старости, смерти, недуге
Томительно я заскучал, (это говорит шраман)
Оставил свой дом, чтобы искать избавленья,
Но всюду, куда ни взгляну,
Всё старость да старость, всё смерть и недуги,
Всё гибнет, непрочно ничто.
Ищу я блаженства чего-нибудь в мире,
К чему не притронется тлен.
Того, что не вянет, того, что не гибнет,
Начала не знает совсем.
На друга и недруга с равенством смотрит,
Не ждёт красоты и богатств, -
Ищу я блаженства, того, кто находит
Покой сам с собою один,
В обители тихой, далёкой от мира,
Куда не приходит никто,
Не тронут истоком людских осквернений, -
Что нужно поесть, - попрошу».

6. Бегство из дворца

Царевич, услышав об этом, мечтает и сам стать таким подвижником. Видя, что сын совершенно изменился, стал совершенно другим, что и Яшодхара жалуется, что он на неё не обращает никакого внимания, отец решил совершенно откровенно соблазнить сына многими красавицами. И в саду, где Гаутама гулял, он увидел полуобнажённых служанок, которые стали петь, танцевать, недвусмысленно показывая, что готовы предаться с ним любовным утехам. Возможно, Сиддхартха и не выдержал бы – устоять в такой ситуации нелегко. Но тут боги ниспослали этим всем красавицам сон. Причём девушки уснули в самых невероятных позах.

Позже в одном из жизнеописаний будет рассказ о том, как молодой подвижник пришёл к Сиддхартхе, тогда уже Будде, и говорит – я тут увидел молодую женщину и совершенно не могу выдержать, я полностью пленён ею. А Будда отвечает ему: не печалься, многие святые подвижники, архаты, не могут удержаться от женских чар. В конце концов, он ему помог, наставил его на путь истинный. Но об этом у нас будет особый рассказ.

«Узнав, что царевича время приспело,
Тут Дэва из Чистых высот
Во образе внешнем спустился на Землю,
Чтоб женские чары убить.
И полуодетые призраки эти,
Забывшись в сковавшем их сне,
Являли глазам некрасивые формы,
Их скорчены были тела.
Разбросаны лютни, разметаны члены,
Спина прилепилась к спине;
Другие как будто потопшими были,
А их ожерелья — как цепь;
Одежды их были увиты, как саван,
Или выявлялись комком;
Красивыми были и вот уж увяли,
Как сломанный маковый цвет;
Иные во сне до стены прижимались,
Как будто повешенный лук;
Иные руками цеплялись за окна,
Смотря как раскинутый труп;
Иные свой рот широко раскрывали,
Противно сочилась слюна,
и волосы были всклокочены дико,
Безумия жалостный лик;
Цветочная перевязь порвана, смята,
Растоптанный в прахе лохмоть;
И в страхе иные приподняли лица,
Как в пустоши птица одна,
Царевич сидел, в красоте лучезарной,
И молча на женщин смотрел,
Как юны сейчас они были и нежны,
Как искрист веселый был смех!
Как были прекрасны! И как изменились!
И как неприятен их вид!
Вот женщины нрав. Лишь обманчивый призрак.
Заводят мужские умы.
И молвил себе: «Я проснулся для правды,
Оставлю я тех, в ком обман»

А в это время принцесса Яшодхара ждала ребёнка, и когда им с Сиддхартхой было по двадцать девять лет, у них родился сын, которому дали имя Рахула. Это была великая радость, и Шуддходана очень радовался появлению внука. Наследственная линия была утверждена. Но Сиддхартха думает о другом. Не сказав ничего ни своей супруге, ни отцу, он решил бежать из дворца. Он уходит из своих царских покоев, казалось бы, в самый радостный день его жизни – после рождения первенца, мальчика, наследника, от любимой жены. Он уходит и от жены, и от наследника, и от отца, и от власти – от всего.

Как раз в ту ночь, когда после наречения имени его сыну весь дворец пил, гулял, веселился, напились воины, напились вельможи, женщины и мужчины – тогда пили хорошо, – Сиддхартха и Чанна, которого он заранее предупредил о побеге, на своих конях, обмотав их копыта мягкой тканью, чтобы те не цоколи по плитам дворцовым садов, вылетели из дворца и быстро достигли городских ворот, которые никто по случаю праздника не охранял. Створы ворот сами собой бесшумно открылись перед ними (Буддачарита 5:80). Потом будут говорить, что копыта были обмотаны добрыми божествами.

Через двенадцать вёрст они доскакали до реки, которая отделяла обработанные поля от диких горных лесов, где жили аскеты. На берегу реки царевич спустился с седла своего любимого коня, который, по позднейшим преданиям, тут же пал на месте и был вознесён на небо. А в более старой версии конь был просто возвращён во дворец. Сиддхартха попросил Чанну вернуть во дворец не только коня, но и меч, символ его кшатрийской царской власти. Но прежде, чем Сиддхартха вернул его, он отрезал свои прекрасные волосы цвета тёмного мёда, и тоже передал их отцу как залог того, что сын ушёл в аскеты, вместе со своей одеждой. По разным версиям он или приготовил заранее монашеские одежды, или же встретил в лесу охотника и предложил ему поменяться одеждой. На охотнике, естественно, были простые, грубые, тёмные одежды, чтобы прятаться в лесу от зверей. Сиддхартха надевает эти одежды, а свои шёлковые великолепные царские облачения отдаёт охотнику, прощается с Чанной и уходит.

7. Подвижнечество Сиддхартхи

Сиддхартха переходит через реку и идёт искать себе учителя. Наверное, он уже разузнал, к кому идти, потому что отправляется к известному отшельнику, которого именуют Алара Калама (санскр. Арада Калама – Arada Kalama). Он упоминается в Упанишадах. Алара Калама учил в Вайшали медитации, дхьяне, и санкхье (особому учению индуизма, о котором мы будем с вами говорить, когда я буду рассказывать о даршанах индуизма), и, конечно же, учил упанишадической мудрости. Сиддхартха вник во всё это и понял, что ответа на его главный вопрос он тут не нашёл.

А главный вопрос заключался в том, что если он страстно к чему-то прильнёт, то, соответственно, он этого не обретёт. А здесь предлагалось пожелать отождествления с Брахманом. И Сиддхартха понял, что в Упанишадах есть внутренняя неправда, внутренняя нестыковка. Наверное, он понял и ещё что-то. В любом случае, он отвергает учение Алара Каламы, хотя тот и предлагает ему стать вместо него учителем многих своих учеников, и уходит от него.

Потом Сиддхартха приходит в Магадху, во владения царя Бимбасары. И как иногда говорят в поздних текстах, царь предлагает ему половину царства из уважения к его подвигам, но Сиддхартха отказывается. Он идёт к другому учителю, Уддаке Рамапутте, тоже практикующемуся в йоге и санкхье, который вне буддизма нигде не упоминается. История повторяется, и Уддака признаёт Гаутаму выше себя, и просит обучать своих учеников вместо него, но тот опять отказывается, - это не то, что приводит к освобождению.

Недалеко от Бенареса в роще Иссипаттана, это название переводится как «Закат провидца» или «Восход провидца», он встречает пятерых молодых аскетов, которые занимаются изнурением тела. Сиддхартха решил, что это то, что надо, ведь эти люди убивают в себе все желания. Желания женщин, желания власти, желания честолюбивые, желания тщеславные, амбициозные. Убивают тем, что отказываются от сна, еды, сутками стоят в неподвижных позах под палящим солнцем, висят на одной руке, схватившись ею за ветку. Они почти ничего не едят, они измождённые, похожи на скелеты.

И в этой охотничьей роще, которую также называли Мригаддайя, «Оленья роща», Гаутама подвизается с этими пятерыми монахами, и в конечном счёте опережает в подвигах их всех. Есть даже статуи, на которых Сиддхартха изображён с невероятно впалым животом, на которых видно выступившие через кожу живота позвонки.

Он до полного изнурения подвизается в этой строжайшей йоге и теряет сознание. Его друзья, эти пятеро монахов, решают, что он умер от изнурения, и уходят от него. А Сиддхартха через некоторое время приходит в себя и понимает, что он ничего не добился. Да, он не думает ни об Атмане, ни о Брахмане, ни о власти, ни о женщинах, ни о чём вообще не думает, кроме того, как бы поспать в тени, поесть и выпить воды. И таким образом он умрёт весь в желаниях, только в самых примитивных.

Он тихо уходит из этой рощи, начинает просить подаяния по дорогам, начинает умеренно есть и пить. Немного, конечно, пополнел, восстановил свои силы. И когда ему было тридцать пять лет, в апреле или мае, он присел под деревом пипал, которое также называют Ficus religiosa, фикус религиозный, из семейства тутовых, в роще Урувелла близ города Гайя, в среднем Бихаре, во владениях того же царя Бимбасары. Тридцать пять лет – это важный возраст. Для Христа это произошло в тридцать, для Мухаммеда – в сорок, а для Сиддхартхи – в тридцать пять. Он присел под это дерево, опершись спиной о ствол.

8. Пробуждение Сиддхартхи. Искушения Мары

Дочь крестьянина, Суджата, принесла ему чашу риса, сваренного в молоке, как подношение аскету. Он принял это подношение, поел, совершил омовение в реке и дал обет, что не встанет с места, пока не раскроет тайну страдания и тайну освобождения. И сказал, что пускай он иссохнет, умрёт, превратится в пыль, но не сойдёт с этого места, пока не узнает истину. Он погружался в состояние созерцания всё глубже и глубже. Сначала добрые духи приветствовали его, вокруг него собрались боги, ожидая просветления, ожидая, что Сиддхартха научит их пути просветления и той истине, которая ему откроется. Обратите внимание: ему никто не открывает истину. Ни Бог, ни кто-то другой: он сам достигает истины и самоуглубления через ту самую активизацию буддхи, через то самое пробуждение сознания.

Но в какой-то момент все эти добрые духи и боги разбежались, потому что к Сиддхартхе подошёл страшный бог Мара. Мара – это «ложь». Отсюда наше «марево», английское слово nightmare - «ночной кошмар». Если угодно, это «Великий лжец», это индийский сатана.

Страшный Мара сначала подошёл к Гаутаме как посланник от его отца и сказал, что Девадатта захватил царство, его отец в плену, и Яшодхара принадлежит Девадатте, а Сиддхартха как кшатрий, как наследник престола, должен спасти и отца, и жену, и свой народ шакьев, иначе на него ляжет позор. Но, видя козни Мары, Сиддхартха не сдвинулся с места и всё больше погружался в медитацию. Тогда Мара вызвал разных демонов, которые у Бальмонта описаны ужасающим образом, и они пытались его напугать. Появились какие-то страшные оскалившиеся существа, какие может родить только босховское сознание. Начались землетрясения, бури, наводнения, но царевич сидел спокойно, всё более и более погружаясь в созерцание.

Тогда рассвирепевший Мара явился ему в своём обычном ужасном образе и спросил – А кто, собственно, тебе сказал, что ты имеешь право узнать эту истину, кто поручится за тебя? И тогда Сиддхартха выходит из созерцания и делает жест, который очень любят буддисты. Он поднимает правую руку вверх, это жест силы, а левую руку опускает, касаясь земли, это жест милости. И земля произносит: «Я ручаюсь за него!» То есть, если угодно, вся стихия мира, весь мир ручается за то, что Сиддхартха Гаутама достоин обрести эту истину.

После этого Мара посылает трёх своих дочерей – соблазн, наслаждение и страсть, которые пытаются соблазнить Сиддхартху, у них это не получается, и тогда Мара отходит до времени – как в искушении Христа. И на рассвете сорок девятого дня поста, истина открывается Сиддхартхе. Он понимает суть страдания, и причину страдания, и как избавиться от этой причины, как вычерпать её до дна. Он становится теперь Буддой, Пробуждённым, ибо он знает истину и готов ей следовать.

Ещё семь недель Будда пребывает в состоянии самадхи, в состоянии созерцания около дерева пипал, а потом, на восьмой неделе, он вышел из этого сосредоточения. Тут опять к нему приблизился Мара и стал его убеждать, что всё равно никто не поймёт того, что он познал. Так что ему нужно просто сразу уйти из этого мира в паринирвану. Ты достиг, ты меня победил. Иди в паринирвану и покойся, больше не перерождаясь, без страдания, а мир всё равно тебя не поймёт. Но тут Будде явился Брахма и убедил его открыть миру то, что он познал.

9. Проповедь Будды. Основание Сангхи

То место, где случилось откровение, теперь называют Бодх-Гайя, то есть, «Дерево Откровения», и это главный центр индийского паломничества буддистов. В Бодх-Гайя проводились раскопки, и установлено, что и в древности это было священное место. Там было найдено две ступы, Дхамекх и Дхармараджика. В ступе Дхармараджика найдена урна с кремированными человеческими останками. Возможно, это останки самого Будды.

Гаутама тогда решил сначала обратиться к великому подвижнику Уддаке Рамапутте, поведать откровение своему учителю, от которого он в своё время ушёл, чтобы помочь ему спастись первому. Но ему сообщили, что Уддака уже умер. Тогда Будда оправляется в Оленью рощу Бенареса, в рощу Иссипаттаны, к тем пяти монахам, с которыми он вместе подвизался. Монахи же продолжают висеть на деревьях, закапываться в землю, голодать, и тут видят, что кто-то к ним идёт. - Не Сиддхартха ли это идёт? – спрашивают они друг друга. - Похож на него, только толстый очень, видимо, ел хорошо. Не будем его приветствовать, не достоин он нас. Но какая-то сила заставляет их подняться и подойти к бывшему товарищу. И они говорят ему: «Здравствуй, Сиддхартха»! Он же им отвечает: «Не называйте меня Сиддхартхой, это неправильно, называйте меня теперь Татхагата, ибо я достиг».

И тогда он произносит свою первую проповедь, так называемую Проповедь запуска колеса закона - колеса дхармы. Это - главная проповедь буддизма. В ней сконцентрировано всё его вероучение. И следующую лекцию мы начнём именно с этой проповеди, а сейчас пока пройдём мимо. Эти пятеро монахов тут же уверовали и стали первыми последователями Будды. Эту проповедь также слушали две лани, ведь она было произнесена в Оленьей роще. Эти лани тоже уверовали и рассказали другим животным о великой истине. В этом особенность буддизма – удивительное отношение к братьям нашим меньшим. Поэтому около главного символа Буддизма - колеса закона - всегда изображают двух ланей в память о тех, что в Оленьей роще Бенареса слушали проповедь Будды и тоже уверовали.

Будда обращает в свою веру как мирян, так и видных аскетов, таких, как Шарипутра, Маудгальяяна, Махакашьяпа. Шестьдесят монахов, он их называет нищими, бхикшу, посылаются по всему миру как проповедники. Это очень похоже на евангельскую проповедь. После того, как Мара искушает его тем, что никто его не поймёт, Будда решает создать свою общину, собрание. Он решает, что не может уйти в паринирвану, пока не передаст своё знание людям, которые вокруг него соберутся. И он их собирает, это множество, это собрание, - церковь ведь тоже –собрание, экклесия по-гречески. Так же, как и сангха на санскрите, экклесия – церковь - это собрание множества людей, а не постройка, не молитвенный дом.

Тётка Будды, Кришна Готами, теперь просится стать монахиней. Будда считает, что женские монастыри – это нонсенс, но он всё же их разрешает создать. Появляются бхикшуни, монахини. Будда приводит к вере и ужасного разбойника и убийцу Ангулималу, который терроризировал всю окрестность. Будда бежит за ним, убеждает его, и так одним из первых его последователей становится страшный разбойник. Опять же, вы помните слова Христа распятому разбойнику - «ныне же будешь со Мною в раю» [Лк, 23:43].

Богатый торговец, купец Анатхапиндада, или Анатхапиндика – «Тот, кто дает милостыню бедным», богатейший человек Магадхи, подарил Будде рощу, где можно было в дождливые месяцы, да и в любое другое время, отдыхать и подвизаться монахам. Это так называемая роща Джеты – Джетаван. Джета был царевичем Магадхи, роща принадлежала ему и он заломил за нее огромную цену. По преданию он был готов продать Анатхапиндаде рощу за такое количество золотых монет, которое бы покрыло всю ее поверхность. Анатхапиндада это сделал, и роща близ города Шаравасти, столицы государства Кошала, перешла Будде. В этой роще проведены раскопки, и они действительно выявили там древний буддийский монастырь. Анатхапиндика – это образ мирянина, который может достичь высшей святости, не стновясь монахом. Он разорялся, а потом опять накапливал богатства, у него были непростые отношения с его жёнами, невестками, но в итоге он достиг высшей святости.

Через семь лет после своего откровения Будда посетил свою страну шакьев. Его радостно встретила Яшодхара, и сын, Рахула. Оба они стали монахами. Но тогда его отец, Шуддходана, сказал: «Как же ты меня лишаешь и второго наследника, своего сына?» И тогда Будда ответил, что впредь единственный ребёнок в семье, мальчик, не сможет становиться монахом без согласия родителей. И в большинстве буддийских стран этот принцип соблюдается.

Когда Будде было семьдесят два года, его двоюродный брат, Девадатта из зависти послал к нему наёмных убийц. Он хотел избавиться от Будды, чтобы встать во главе сангхи, и наслал на Будду бешеного слона, а потом свалил на него камень с горы. Будда не был сторонником крайнего аскетизма, он считал его ненужным. А вот Девадатта как раз демонстрировал, что он – великий аскет. В результате неудавшегося покушения вместо того, чтобы встать во главе сангхи, он был изгнан из неё. По одним преданиям Девадатта в итоге раскаялся, по другим – нет.

А вот другой кузен Сиддхартхи, Ананда, напротив, стал его верным учеником и последователем, ближайшим сподвижником. Будда смог предотвратить войну между шакьями и коли, пройдя между ними и говоря, что любая смерть, любое насилие бесконечно отдаляют счастье не только отдельных людей, но и целых народов. Он прожил долгую жизнь, хотя в ней и были гонения, был тот же Девадатта. Но, как замечает в своей книге Артур Бэшем, «В отличие от судьбы Иисуса, миссия Будды была долгой, спокойной и мирной» [А.Л.Бэшем. «Чудо, которым была Индия». - C.281].

И это тоже характерная особенность учения: не победа над злом, а осознание сути зла. Не победа над силами зла, а устранение сил зла. Вот отличие буддизма от христианства. Об этом я буду говорить более подробно позже. В сопровождении Ананды Будда путешествует. На тот момент ему уже без малого восемьдесят лет, и он жалуется на старость и слабость: «Моё тело, – однажды сказал Будда, – стало, как разбитая долгой ездой старая телега, скрипящая под грузом прожитых лет».

10. Паринирвана

Он сообщил людям всё то, что ему открылось, не делая различий между тайным и явным. Больше ему учить нечему. Помните, Христос тоже говорил, что «Я… тайно не говорил ничего» [Ин. 18:19] - всё говорил открыто людям. Будда также говорил, что больше ему нечему учить, и каждый теперь должен сам становиться причиной своего откровения, своего спасения. Здесь я ещё должен вам сказать, что, когда Сиддхартха переходил реку, становясь аскетом, он распустил богов, которые были его защитниками – как ведического раджи. У каждого ведического раджи вследствие проведённых ритуалов есть боги-защитники. Но он распустил их и сказал – «Идите назад, я дальше пойду один». То есть, он остался без ангела хранителя, без защитников, он сам себе защитник. И в этом – особенность буддизма. Человек сам – строитель своего спасения, своей победы. Не кто-то побеждает зло, не кто-то его спасает, но он сам себе спаситель – любой человек. Как сказал Будда – я вам не спаситель, я только показываю вам путь.

Некоторые тексты рассказывают, что, остановившись на пути в Палу, северо-индийский городок, в святом лесу Чипало, Будда вдруг почувствовал какую-то особую любовь к своей стране и сказал: «Как прекрасна наша страна. Если меня попросят, я могу остаться здесь, (в этом лесу, в этой стране) до конца кальпы (до конца эона)». И он повторял эти слова, но его спутник Ананда не обратил на них внимания и не попросил их осуществить. И тогда к Будде подошёл Мара со словами: «Видишь, твой ближайший ученик, и тот не хочет, чтобы ты жил дальше. Ты уже создал общину. Ты обещал после этого уйти в паринирвану. Так уходи».

Будда перед смертью простил Ананду – как Христос простил Петра, тоже трижды отрёкшегося от Него. И в Паве он зашёл в манговую рощу своего последователя, кузнеца Чунды, простого человека, небедного, видимо. Этот кузнец приготовил различные угощения для Будды, и главным из них было так называемое «свиное лакомство». Опять же, здесь есть варианты. На санскрите это сукара маддава, и ранние тесты говорят, что это просто отборный кусок хорошо приготовленной свинины. Хотя мы в начале лекции слышали слова Рейнольдса о том, что Будде дали кусок гнилого мяса, этого нет в текстах. Это было не гнилое мясо, а хорошо приготовленное мясо. Но для буддиста поздних эпох такое невозможно, потому что буддистские монахи мясо вообще не едят, его едят миряне, но при этом сами никого убить не могут, а могут только есть мясо, которое им продают другие люди.

В любом случае, «свиное лакомство» звучало соблазнительно, и большинство поздних текстов его переосмысляют как кушанье, приготовленное из трюфелей. То есть, из того, что любят свиньи, буквально из «лакомства для свиней». Как бы то ни было, Будда его ел, а потом приказал выкинуть остатки, потому что ему было противно на них смотреть. Страдая диареей и рвотой, он продолжает путь на север, не раз прерывая дорогу от изнеможения и кровотечения. Он был теперь совсем как тот самый несчастный старик, которого он видел ещё во время жизни во дворце. Он шёл в Кушинагару, время от времени ложась, страдая и мучаясь от боли. И наконец, в Кушинагаре, на берегу реки Найраджани, в тени салового дерева, в ноябре при полной луне на исходе ночи, он умирает, приняв позу льва - он лёг на правый бок, правую руку подложил под голову, левую ногу положил на правую, и в этой позе закончил жизнь, войдя в высочайшее созерцание.

«В конце концов, Будда попросил собравшихся монахов сказать, есть ли у кого-нибудь сомнения. Все молчали, и Ананда выразил свое изумление и заявил о своей вере в то, что нет ни одного монаха, который в чем-либо сомневался бы. Будда сказал: «Верой говорил ты, Ананда, но Татхагата вправду знает, что в этой сангхе нет ни единого монаха, который сомневался бы или был не уверен в Будде, в Дхамме, в сангхе, в Пути или Способе. Даже самый последний монах из этих пятисот вошел в поток, не подвержен возрождению в страдающем состоянии, и каждому определенно суждено просветление» [Т. Сергеева. Будда, или Легенда о Разбуженном принце. С.220-221].

Он повторяет, что все должны быть светильниками сами себе. И произносит свои последние слова. Последние слова всегда очень важны; вы помните последние слова Христа, «Боже Мой, Боже Мой! Почему Ты Меня оставил?» [Мф. 27:46], или, у Иоанна, «Свершилось!» [Ин 19:30], или у Луки, «В руки Твои, предаю дух Мой» [Лк 23:46], это величественные слова. Здесь же умирающий Будда говорит: «Послушайте, монахи, я к вам обращаюсь: «Подвержены распаду сложные вещи, усердно стремитесь». Таковы были последние слова Татхагаты» [Т. Сергеева. Будда, или Легенда о Разбуженном принце. С.220-221].

В другом варианте, в Махапариниббана сутте, последние слова Будды звучат так: «Всё составленное из частей разрушается, неустанно стремитесь...» [Maha-parinibbana Sutta, vi,10]. Будда не успел сказать, к чему именно нужно стремиться - он умер. Так что тайна тут осталась. Вопрос открыт. Всё сложное распадается – это факт, – и человек распадается. А к чему надо усердно стремиться, об этом мы будем говорить на следующей лекции.

Археологи в 1876 году нашли место кремации Будды. Там потом воздвигли великое святилище, там стояла ступа – архитектурное сооружение. После смерти Будды его тело отнесли на погребальный костёр, как и полагается кшатрию, и сожгли его на сандаловых поленьях. Потом в пепле обнаружили кристаллические шарики, которые именуют шариры, «тело», это мощи в буддизме. И цари окрестных царств просили частицы праха Будды, потому что он был кшатрием, и им давали эти частицы. Их помещали в специальные сооружения, которые именуются ступами. Это предшественники китайских пагод, тибетских чортенов, монгольских субурганов.

Так что, ступа – это постройка, в которой хранятся частички тела Будды. А когда этих частичек стало не хватать, в ступы начали помещать списки божественного закона, и в этом был свой смысл. Есть физическое тело Будды, а есть духовное тело Будды, есть мощи, и есть тексты, есть Будда, и есть Дхарма.

Будда ушёл как страдающий, а не героический человек. Ушёл в глубокой старости, как и положено умирать человеку. Вы помните, что в Псалмах говорится: «Дней лет наших – семьдесят лет, а при большей крепости – восемьдесят лет, и самая лучшая пора их - труд и болезнь, ибо проходят быстро» [Псалом 89, 1:10]. С этим бы Будда согласился, он это подтвердил своей жизнью. Но, конечно, самым главным было его учение. Не его тело, а его Дхарма. И об этом учении мы начнём разговор на следующей лекции.