1. Ваджраяна – третья колесница буддизма.
2. Зарождение и распространение Ваджраяны.
3. Особенности метода в Ваджраяне.
4. Сексуальный символизм и практики тантрического буддизма.
5. Культ дакини.
6. Практика визуализации.
7. Роль учителя.
8. Магические ритуалы и йогические практики Ваджраяны.
9. Представления о Шамбале.
10. Ваджраяна как пример магической редукции религии.

1. В.П. Андросов. Буддизм индийской Алмазной Колесницы // В.П. Андросов, Е.В. Леонтьева. Марпа и история карма кагью: «Жизнеописание Марпы-переводчика» в историческом контексте школы Кагью. М.: Открытый мир, 2009. C. 247-344.

2. Е.С. Бушуев. Санскритские письменные источники по истории тантрического буддизма VII–XI вв. Дис. кандидат наук. СПб.: Институт Восточных рукописей РАН, 2018.

3. М.А. Гуща. Особенности мистической практики тибетской Ваджраяны // Мистицизм: теория и история. М.: ИФРАН, 2008. C. 155-178.

4. А. Давид-Неэль. Мистики и маги Тибета. М.: Дягилев центр, 1991.

5. А. Давид-Неэль. Посвящение и посвящённые в Тибете. СПб.: Орис, 1994.

6. Иконография Ваджраяны. Альбом. Автор составитель: Ц.-Б. Бадмажапов. Научные редакторы: В.П. Андросов, Е.Д. Огнева, А.А. Терентьев. М.: Дизайн. Информация. Картография, 2003.

7. Б.И. Кузнецов. Древний Иран и Тибет (История религии бон). СПб.: Евразия, 1998.

8. Е.В. Леонтьева. Тибетский буддизм и школа Карма Кагью // Марпа и история Карьма Кагью: «Жизнеописание Марпы-переводчика в историческом контексте школы Кагью». М.: Открытый мир, 2009. C. 345-408.

9. В.Г. Лысенко. Сон и сновидение как состояния сознания: упанишады и Шанкара // Smaranam: Памяти Октябрины Федоровны Волковой. Сборник статей. М.: Восточная литература, 2006. C. 269 – 306.

10. А.А. Накорчевский. Японский буддизм: история людей и идей (от древности к раннему средневековью: магия и эзотерика). СПб.: Азбука-классика, Петербургское востоковедение, 2004.

11. Е.А. Островская. Индотибетская тантрическая традиция; Хеваджратантра // Категории буддийской культуры. СПб.: Петербургское востоковедение, 2000. C. 230-261.

12. А.В. Парибок. Мандала // Философия буддизма. Энциклопедия. Ответственный редактор М.Т. Степаняц. М.: Восточная литература, 2011. С. 433.

13. Д.М. Сундуй. Буддийский сакральный танец бодхисатвы Авалокитешвары (танец дакини) // Культура, Духовность, Общество: сб. материалов IX Международной научно-практической конференции /Под общ. Ред. С.С. Чернова. Новосибирск: Изд. ЦРНС, 2014. С. 173-184.

14. Тибетская книга мертвых. СПб.: Издательство Чернышева, 1992.

15. Е.А.Торчинов. Введение в буддологию: курс лекций. Санкт-Петербург: Санкт-Петербургское философское общество, 2000.

16. М.И. Тубянский. Буддийская тантрическая традиция в Индии. Предисловие, публикация, комментарии Е.П. Островской // Письменные памятники Востока, 2017, том 14, № 4 (вып. 31). С. 61-78.

17. М. Шо. Страстное просветление: женщины в тантрическом буддизме. М.: Добрая книга, 2001.

18. У.Й. Эванс-Вентц. Тибетская йога и тайные учения. Пер. с англ. Самара: Агни, 1998.

19. У.Й. Эванс-Вентц. Тибетская книга о Великом Освобождении. Пер. с англ. Самара: Агни, 1998.

20. Ж. Эду. Мачиг Лабдрон и основы практики чод. М.: Открытый мир, 2008.

21. J. Andresen. Kālacakra: Textual and Ritual Perspectives. Ph.D. dissertation. Cambridge: Harvard University, 1997.

22. J. Bagchi. The History and Culture of the Pālas of Bengal and Bihar (cir. 750 A.D.- cir. 1200 A.D.). New Delhi: Abhinav Publications, 1993.

23. S. Beyer. The Cult of Tārā: Magic and Ritual in Tibet. Berkeley: University of California Press, 1973.

24. M.M. Broido. Killing, Lying, Stealing, and Adultery: A Problem of Interpretation in the Tantras // Buddhist Hermeneutics. Honolulu: University of Hawaii Press, 1988. Pp. 71-118.

25. J.R.B. Campbell. Vajra Hermeneutics: A Study of Vajrayāna Scholasticism in the Pradīpoddyotana. Ph.D. Dissertation, Columbia University, 2009.

26. N. Chogyam; K. Dechen. Spectrum of Ecstasy: The Five Wisdom Emotions According to Vajrayana Buddhism. Shambala, 2003.

27. E. Conze. Buddhist Thought in India. Three Phases of Buddhist Philosophy. London: George Allen & Unwin, 1983.

28. S.B. Dasgupta. An Introduction to Tāntric Buddhism. Calcutta: University of Calcutta, 1958.

29. J.M.Davidson. The Psychology of Sexual Experiences // The Psychology of Consciousness. N.Y.: Plenum Press, 1980. Pp. 271-332.

30. R.M. Davidson. Reflections on the Maheśvara Subjugation Myth: Indic Materials, Sa-skya-pa Apologetics, and the Birth of Heruka // Journal of the International Association of Buddhist Studies, vol. 14, no. 2, 1991. Pp. 197-235.

31. R.M. Davidson. Indian Esoteric Buddhism: A Social History of Tantric Movement. New York: Columbia University Press, 2002.

32. D.C. Donath. Buddhism for the West: Theravada, Mahayana and Vajrayana. The Julian Press, 1971.

33. M. Edwards. In the Blowing out of Flame. L., 1976.

34. G.R. Elder. Problems of Language in Buddhist Tantra // Buddhism. Critical Concepts in Religious Studies. Edited by Paul Williams. Volume VI. Tantric Buddhism (including China and Japan); Buddhism in Nepal and Tibet. London and New York: Routledge; Taylor & Francis Group, 2005. Pp. 58-74.

35. M. Eliade. The History of Religious Ideas, vol. III, From Muhammad to the Age of the Reforms. Chicago, IL: University of Chicago Press, 1985.

36. E. English. Vajrayoginī: Her Visualizations, Rituals, and Forms. A Study of the Cult of Vajrayoginī in India. Boston: Wisdom Publications, 2002.

37. W. Y. Evans-Wentz, R. R. Marett, Chen-Chi Chang. Tibetan Yoga and Secret Doctrines: Or, Seven Books of Wisdom of the Great Path, according to the late Lama Kazi Dawa-Samdup's English rendering. Oxford University Press, 1967.

38. W.Y.Evans-Wentz. The Tibetan Book of the Dead. Oxford University Press, 2000.

39. W.Y.Evans-Wentz. Tibet's Great Yogī Milarepa. Oxford University Press, 2000.

40. J.A. Fasano. The Religious Structure of Tantric Buddhism. Ph.D. dissertation. New York: Fordham University, 1981.

41. G.K. Gyatso. Tantric Grounds and Paths: How to Enter, Progress On, and Complete the Vajrayana Path. Tharpa Publications, 1994.

42. G.K. Gyatso. Essence of Vajrayana: The Highest Yoga Tantra practice of Heruka body mandala. Tharpa Publications, 1997.

43. U. Hammar. Studies in the Kālacakra Tantra: A History of the Kālacakra Tantra in Tibet and a Study of the Concept of Ādibuddha, the Fourth Body of the Buddha and the Supreme Unchanging. Stockholm: Akademitryck, Edsbruk, 2005.

44. J.F. Hartzell. Tantric Yoga: a Study of the Vedic Precursors, Historical Evolution, Literatures, Cultures, Doctrines, and Practices of the 11th century Kaśmirī Śaivite and Buddhist Unexcelled Tantric Yogas. Ph.D. dissertation. New York: Columbia University, 1997.

45. J.F. Hartzell. The Buddhist Sanskrit Tantras: "The Samādhi of the Plowed Row" // Pacific World. Journal of the Institute of Buddhist Studies. Third Series, Number 14, Fall 2012. Pp. 63-178.

46. H. Isaacson. Tantric Buddhism in India (from c. A.D. 800 to c. A.D. 1200) // Buddhismus in Geschichte und Gegenwart, band II. Universität Hamburg, 1998. Pp. 1-26.

47. R.R. Jackson. Ambiguous Sexuality. Imagery and Interpretation in Tantric Buddhism // Buddhism. Critical Concepts in Religious Studies. Edited by Paul Williams. Volume VI. Tantric Buddhism (including China and Japan); Buddhism in Nepal and Tibet. London and New York: Routledge; Taylor & Francis Group, 2005. Pp. 147-161.

48. U.T. Kragh. Tibetan Yoga and Mysticism. A Textual Study of the Yogas of Nāropa and Mahāmudrā Meditation in the Medieval Tradition of Dags po. Tokyo: The International Institute for Buddhist Studies of the International College for Postgraduate Buddhist Studies (Studia Philologica Buddhica Monograph Series XXXII), 2015.

49. P. Kvaerne. An Anthology of Buddhist Tantric Songs. Bangkok: White Orchid Press, 1986.

50. P. Kvaerne. The Bon religion of Tibet: the Iconography of a Living Tradition. Shambhala Publications, 1996.

51. A.J. Mandell. Toward a Psychology of Transcendence // The Psychology of Consciousness. N.Y.: Plenum Press, 1980. Pp. 379-463.

52. J.R. Newman. The Outer Wheel of Time: Vajrayāna Buddhist Cosmology in the Kālacakra tantra. Ph.D. dissertation. Madison: The University of Wisconsin, 1987.

53. P. Niyogi. Buddhism in Ancient Bengal. Calcutta: Jijnasa, 1980.

54. R. Ray. Understanding Tantric Buddhism: Some Questions of Method // Journal of Asian Studies 34, 1974. Pp. 169-175.

55. D. Rig'dzin. Dangerous Friend: The Teacher-Student Relationship in Vajrayana Buddhism. Shambhala, 2013.

56. D.K. Rinpoche, A.J. Palmo. Pure Appearance: Development & Completion Stages in Vajrayana Practice. Vajravairochana Translation Committee, 1992.

57. K. Rinpoche. Profound Buddhism: From Hinayana to Vajrayana. Clearpoint Press, 1995.

58. K. Rinpoche. Secret Buddhism: Vajrayana Practices. Clearpoint Press, 2002.

59. G. Samuel. The Origins of Yoga and Tantra: Indic Religions to the Thirteenth Century. New York: Cambridge University Press, 2008.

60. D.L. Snellgrove. Indo-Tibetan Buddhism: I. Boston: Shambhala Publications, 1987.

61. J. Tsongkhapa, J. Hopkins, G. Sparham. Tantric Ethics: An Explanation of the Precepts for Buddhist Vajrayana Practice. Wisdom Publications, 2016.

A. Wayman. The Buddhist Tantras: Light on Indo-Tibetan Esotericism: New York: Samuel Weiser, 1973.

62. C.K. Wedemeyer. Vajrayāna and its Doubles: A critical historiography, exposition, and translation of the Tantric works of Āryadeva. Ph.D. dissertation. New York: Columbia University, 1999.

63. S.N. Weinberger. The Significance of Yoga Tantra and the Compendium of Principles (Tattvasaṃgraha Tantra) within Tantric Buddhism in India and Tibet. Ph.D. dissertation, University of Virginia, 2003.

64. D.G. White. The Alchemical Body. Siddha Traditions in Medieval India. Chicago and London: The University of Chicago Press, 1996.

1. Ваджраяна – третья колесница буддизма

Дорогие друзья, сегодня 28 февраля 2022 года, очень тяжёлый для всех нас день. Тем не менее, мы продолжаем работать над нашим курсом «История религий», и сегодня я читаю 120-ю лекцию курса – 12-ю в цикле буддизма. Эта лекция посвящена Ваджраяне – одному из самых странных, сложных и, вместе с тем, значительных явлений в человеческой религиозности.

Ваджраяна – это «алмазная колесница». Одно из значений слова «ваджра» – алмаз, а «яна» – это колесница. Алмаз – крепчайший, неразрушимый материал. В то же время, как вы помните из лекций по ведической религии, ваджра – это молния, то есть то, что мгновенно освещает ночь. Ночь темна, особенно в южных странах, и вдруг - сверкание молнии, раскат грома, и на мгновение становится светло, как днём. Вот так же и Ваджраяна обещает мгновенно осветить погружённое во тьму сознание.

Эту традицию еще называют Мантраяной - колесницей заклинаний (мантр). И сейчас мы увидим, что именно заклинания, формулы без интеллектуального смысла, но имеющие силу в самом звучании слогов, даже совершенно непонятные, широко используются в Ваджраяне, в отличие от других традиций буддизма.

Вы помните, что в Махаяне важнейшим моментом было уничтожение дуальности субъекта и объекта, сансары и нирваны, мира явленного и мира абсолютного. В этом мудрость - праджнья: надо прийти к недвойственному (адвайя) сознанию. Об этих двух уровнях – двойственном и недвойственном, – говорит Нагарджуна. По Нагарджуне, есть два уровня истины – saṁvriti (обыденная) и paramārtha (высшая). Это классическая Махаяна.

Ваджраяна, по мнению ее адептов, это путь внутри Махаяны, а по мнению адептов обычной Махаяны, это очень странное религиозное течение. Ваджраяна противостоит так называемой Парамитаяне – колеснице добродетелей (так адепты Ваджраяны называют Махаяну Нагарджуны), которая перевозит на тот берег (то есть в нирвану) очень медленно, за три неисчислимых (асанкхея) кальпы. Ваджраяна же обещает перевезти на тот берег за одну жизнь. Тот, кто практикует Ваджраяну, больше не переродится, но сразу достигнет состояния Татхагаты, обещают её адепты.

Действительно, богословие Ваджраяны основано на Махаянистской философии Мадхьямаки, Йогачары и Татхагатагарбхи. Ее цель та же, что и в Махаяне – достижение состояния будды для блага всех живых существ, то есть бодхисаттвы. Поскольку Ваджраяна в значительной степени распространена в Тибете, в горной стране, то и образы, которые она использует, тоже, я бы сказал, альпийские.

Метод (упайя, уловка), который использует Ваджраяна, особенный и опасный. Это метод быстрого достижения. Он подобен подъёму на вершину горы по канату, протянутому над другими горами и ущельями. Ваджраяна предлагает пройти по канату над бездной с одной вершины на другую. Малейшая ошибка приводит к падению в пропасть - к безумию или к рождению в страшном аду (есть особый ваджраянский ад для неудачливых аскетов). Но гарантия успеха - это достижение сострадания (каруна) ко всем несчастным, пребывающим в муках сансары, для спасения которых и совершается подвиг прямого восхождения. То есть, если у тебя в сердце есть это сострадание, то ты побеждаешь, а если у тебя есть лишь стремление обрести силу для самого себя, блаженство для самого себя, то это ведёт к полному краху.

Шантидева (VIII в.) – наследный принц Саураштры, который, увидев, как Манджушри занимает его трон, стал монахом, пишет: «Как слепец может найти, шаря в пыли, драгоценный камень, так же в некотором роде и эта мысль о просветлении ума (бодхичитта) возникает даже в моем уме. Это снадобье создается для уничтожения смерти в неразрушимом мире. Это сокровище, преодолевающее нищету мира. Это совершеннейшее врачевство от болезней мира. Для всех совершающих странствие в мире, проходящих трудными путями существования – это мост. Это восходящая луна ума (читта), умиряющая страсти мира (клеши)» (Бодхичарья-аватара).

Вот, собственно говоря, что такое Ваджраяна – потеря иллюзии личностного начала, то есть двойственности между «Я» и «не Я». Вообще борьба с двойственностью - это основная борьба буддизма, которая разрушает идею «Я», противопоставленного другому - «Ты», «Оно». Как считают адепты Ваджраяны, это разрушение двойственности наиболее эффективно достигается не с помощью размышлений, медитаций, философии, а с помощью магических практик, магической силы – ваджры. Состояния будды можно достичь уже в этой жизни.

Тексты Ваджраяны именуются не сутрами, как в обычном буддизме, а тантрами. Слова «тантра» и «сутра» означают почти одно и то же: сутра – это нить для нанизывания (скажем, бус), это основа, на которую нанизываются какие-то нравоучения, изречения, а тантра - это основа ткани (тан – тянуть, растягивать, тра - ткань), это та растянутая на ткацком стане основа, из которой опытный ткач делает ткань.

Тантры содержат тексты для рецитаций, которые называются мантрами, и предполагают огненные жертвоприношения (homa), чего нет в обычном буддизме. Оба эти метода восходят к ведам, где заклятия имели магические значение. Что-то взято и из упанишад – идея Пяти энергий, Пяти ветров. Многие жесты рук и положения ног (асаны), характерные для индийского танца, для мистического телоположения. Как вы помните, они восходят ещё к протоиндской цивилизации Мохенджо-Даро и Хараппы. Сохраняется и множество махаянистских понятий: упая, праджня (мудрость). Используется раннебуддийская народная космология трёх миров, населённых богами и демонами. Считается, что можно овладеть этими силами, используя свое тело, ум и слово, и так добиться успеха (siddhi) в умиротворении и даже в достижении Татхаты за одну жизнь.

В Ваджраяне почитается триада будд – Вайрочана, Амитаба и Акшобхья. Позднее были добавлены Ратнасамбхава и Ваджрасаттва. Иногда седьмым называют Маха-Ваджрадхару, Херуку или Адибудду.

2. Зарождение и распространение Ваджраяны

Ваджраяну называют «заключительным этапом буддизма в Индии». Она появилась в Восточной Индии - в Анхра-Прадеше, Ориссе, Бенгалии, и транслировалась устно среди адептов с III века по Р.Х. Возможно, первоначальным центром была ступа Дханьятака (селение Амаравати в округе Гунтур). Первые тексты тантрического буддизма - dhāraṇī - вид мантр внутри философских Махаянистских текстов. Например, 9-ая глава Ланкаватара сутры (IV в.) содержит формулы, которые познавательно бессмысленны, но, повторенные 108 раз, они, как говорится в сопровождающих дхарани указаниях, прогоняют демонов. Это, безусловно, уже магия, магические заклинания.

Главные тантры считаются словами самого Будды Шакьямуни, но позднее имя Шакьямуни исчезает из тантр. Его заступают имена Амитаюс или Амитабха, то есть махаянистские имена.

Тантрический буддизм стал религией династии Палов в Индии (VIII – начало XIII века) – последней домусульманской династии, и именно от них был воспринят в Тибете, и оттуда перешел в Монголию, Калмыкию, Бурятию и Туву. Тот буддизм, который существует в российских регионах, это буддизм Ваджраяны.

Когда Европа познакомилась с буддизмом Ваджраяны, она поначалу была глубоко шокирована, и сейчас вы поймёте, почему. В 1928 году на английский язык была переведена и до сих пор остается весьма популярной книга «Бардо Тхёдол» – «Тибетская книга мёртвых». Там описываются странствия души при выходе из тела и до достижения блаженства или перехода в другое тело. Это, если угодно, руководство для аскетов, как не войти в другое тело и как достичь светлой нирваны. Существует масса ошибок, которые приводят к тому, что душа входит в иное тело, часто даже в тело несимпатичное – скажем, чандалы, животного или растения, и в этом смысле Тибетская книга мёртвых очень интересна. Она есть и в русском переводе (Тибетская книга мертвых. СПб.: Издательство Чернышева, 1992). Но, чтобы ее читать, надо, безусловно, иметь навык чтения подобных текстов и помнить о том, что с ними сочетаются довольно сложные аскетические практики.

Европейцы познакомились с Ваджраяной, увидев бродячих монахов, практикующих чёрную магию, некромантию (вызов умерших), различные сексуальные практики. Они были удивлены, потому что Будда подобные действия осуждал, но они укрепились в ряде буддийских сообществ Индии. Уже в VII веке Сюань-цзан наблюдал в некоторых монастырях Индии магические ритуалы.

Мысль о том, что Ваджраяна возникла из индуистского тантризма (есть буддийский тантризм, а есть индуистский тантризм, о котором мы еще будем говорить), ныне имеет мало сторонников. Скорее всего, следует говорить об их независимом развитии. Это общая логика уклоняющейся южноазиатской религиозности. Когда считаешь мир иллюзией, то, независимо от того, есть Атман или нет Атмана (который в Махаяне заменён Адибуддой), очень возможна вот такая девиация (уклонение) в магию, когда всё ценное для достижения тождества с «объективным» благим Богом отодвигается и забывается, и возникают совершенно другие формы овладения фактически сновидением. Ведь реальность - это иллюзия, и сон - иллюзия, но сон нам снится, и мы, как правило, им не управляем. А вот это - управляемый сон, который должен привести к блаженству, к прозрению, к пробуждению в абсолютном блаженном мире. Знаменитыми подвижниками Ваджраяны были люди, которых называли махасиддхи (великие совершенные).

Говорят, что Ваджраяна – это протест против застывших форм благочестия. Я не думаю, что это так. Это, скорее, уступка самому себе, уступка тому миру, полному энергий и сил, в котором можно устроить для себя приятную, интересную жизнь, миру, полному духов, которыми ты владеешь. В своей книге о шаманизме (А.Б. Зубов. Доисторические и внеисторические религии. М.: Рипол-Классик, 2017) я говорил о том, что в шаманизме есть спор, кто кем владеет – шаман духами или духи шаманом. Но в большинстве случаев ясно, что духи владеют шаманом. А вот подвижник Ваджраяны владеет духами и делает духов либо своими рабами, либо отстраняется от каких-то духов, и они более не представляют опасности для него.

Существуют жизнеописания 84 махасиддхов. Их автор – Абхаядатта Шри, живший в XI-XII вв. Жизнеописание Марпы (Мар Па) - переводчика и родоначальника школы Кагью тибетского буддизма, издано на русском языке (В.П. Андросов, Е.В. Леонтьева. Марпа и история Карма Кагью: «Жизнеописание Марпы-переводчика» в историческом контексте школы Кагью / Е. Леонтьева. «Ориенталия», 2008).

Эти жизнеописания замечательны. Мы сразу оказываемся в мире совершенно необычном, таинственном, я бы сказал, извращённом, совсем не в мире спокойных, нравоучительных буддийских джатак. Это, возможно, и народное благочестие, но благочестие колдовского типа.

Вот, например, жизнеописание Ви Ру Па. Ви Ру Па – монах, живущий в монастыре Самапури. Он сидит в своей келье, ловит голубей, жарит их, ест и пьёт вино. Для обычных монахов это совершенно невозможная вещь. Убийство, винопитие - это абсолютные запреты. Монахи собираются и изгоняют Ви Ру Па из монастыря. Он смиренно уходит, поклонившись изображению Будды. Он ушёл на озеро, встал на воду и пошёл по воде. Монахи поражены этим и говорят: «Ты, оказывается, такой великий! Как же ты мог есть животных?». «А вам только казалось, - отвечает Ви Ру Па, - что я их ел». Он повелевает послушникам принести кости, которые он выплевывал. Когда принесли кости, Ви Ру Па прочёл мантру, кости превратились в жирных голубей, и голуби улетели.

В другой части жития рассказывается, как местечке Канасати, Ви Ру Па пришёл в трактир и попросил себе вина и рисовых лепешек. Съел лепешки с удовольствием, запивая вином. Заплатить ему было нечем, а расплачиваться надо было, по обычаю тех мест, на закате, и он остановил солнце, чтобы продлился день, и чтобы не надо было платить. И два дня при незаходящем солнце он ел всё новые лепёшки и снова и снова требовал наливать в пустеющий кувшин вино. В итоге царь этого места заметил неладное, был страшно возмущён, призвал его к ответу как вора и заявил, что он будет его клеймить. Царь потребовал, чтобы он поклонился Шиве Махешваре, то есть индуистскому божеству. А Ви Ру Па ему говорит: «старший брат не должен кланяться младшему!». Царь говорит: «оказывается, ты ещё и богохульник, я тебя казню». «Ладно, - говорит махасиддха Ви Ру Па, - я готов поклониться, если только ты мой грех (что старший кланяется младшему) возьмешь на себя». Царь, смеясь, согласился. Ви Ру Па поклонился, и статуя Шивы распалась, и из нее раздался голос: «Я покоряюсь тебе!». Царь был совершенно потрясён, заплатил за эти лепёшки и вино, и попросил, чтобы Ви Ру Па стал его учителем. А тот посмеялся и ушёл.

Подобных историй невероятное количество. Е.А. Торчинов пишет: «Махасиддхи были, прежде всего, практиками, йогинами, которых интересовало именно скорейшее достижение религиозной цели, а не схоластические тонкости интерпретации дхармы» (Е.А. Торчинов. Введение в буддологию: курс лекций. Санкт-Петербург: Санкт-Петербургское философское общество, 2000. С. 126). То есть скорейшее достижение цели, а не философские беседы. Должен вас предупредить, что Е.А. Торчинов очень оправдывает Ваджраяну, все время обеляет ее, хотя он её, конечно, отлично знает. На самом же деле там есть, о чём задуматься. И сейчас мы это увидим.

Буддистские тантрики тесно общались с тантриками индуистскими. У них были очень схожие практики, оформившиеся к IХ-ХI векам по Р.Х. Происходила конвергенция двух традиций – возникли-то они независимо, но потом, безусловно, где-то сливались. Например, в одной из тантр говорится: «Это тело-ваджра (ваджрасаттва) есть Брахма, эта речь-ваджра есть Шива Великий Господь, эта мысль-ваджра, царь, есть великий волшебник Вишну». О чем идет речь? О буддизме или индуизме? Уже непонятно. Это и то, и то.

С III по VIII вв. тантры (не тексты, а звуковая форма) тайно передавались от учителя к ученику. Они не записывались. Уже давно был записан буддийский канон, написано множество философских произведений, а тантрический буддизм транслировался только устно. Тексты были записаны в VIII-IХ вв. без указания реального авторства, когда царь Уддияны Индрабхути был посвящен в тантрический буддизм. Он повелел записать основные тексты тантр. В это время появились именные комментарии к тантрическим текстам. Это комментарии Буддагхуя, тантрического Нагарджуны (автора Панчакрама), Сараха (комментарии к Гухьясамаджа тантре и к Шри-Чакрасамвара).

С VIII века Ваджраяна распространяется в Китае усилиями монаха Ваджрабодхи и его ученика Амогхаваджры. В Японии тантру распространял монах Кукай, посмертно названный Кобо Дайши (774-835), который перевел тантры Вайрочанабхисамбодхи и Таттвасамграха. В Японии тантрический культ соединялся с утонченной музыкой, живописью, каллиграфией, тайными священнодействиями, яркими одеяниями, и всё это оказало огромное влияние на культуру тогда созидающейся империи островов.

На Дальнем Востоке тантрические тексты с самого начала распространялись со значительными купюрами и в целом не были популярны - даже в Японии, тем более, в Китае. В Китае Ваджраяна в конечном счете была отвергнута из-за магических практик и сексуального символизма, чуждого китайской этике. Кроме того, в Китае ее конкурентом был родной китайский даосизм.

Сейчас в Китае можно встретить ваджраянские монастыри, но это потому, что Китай включает в себя Тибет и внутреннюю Монголию, то есть районы, где Ваджраяна устоялась, а в самом китайском обществе она практически не привилась.

В это же время, в VIII-IХ вв., некоторые тантры начинают переводиться на тибетский язык. Столп тибетской Ваджраяны Атиша, прибывший в Тибет в 1042 г. (сам он из Индии, из столицы государства Палов), учился в тантрическом университете Шривиджайи (Суматра), центре Ваджраяны в Юго-Восточной Азии. Как вы видите, движение Ваджраяны в Тибет произошло не только прямо из Индии в горы, но и через Индокитай, причём через островную часть Инодокитая - Индонезию. Тибет стал важнейшим центром тантризма и хранителем тантрической буддийской литературы.

В Тибете тантризм пришел не на пустое место. Конечно, здесь была в какой-то степени индуистская традиция, но главное - это традиция религии Бон. Не знаю, смогу ли я прочесть лекцию по религии Бон, возможно, прочту в цикле лекций по Ирану, но пока могу рекомендовать очень интересную книгу Б.И. Кузнецова «Древний Иран и Тибет (История религии бон)» (СПб.: Евразия, 1998). В ней показана до-ваджраянская традиция Тибета. Как считает Б.И. Кузнецов, Бон – это деградировавший до чисто магических практик зороастризм.

Индийский учитель На Ро Па (956-1040) стал важнейшим связующим звеном между Индией и Тибетом. Он передал тайные учения переводчику Мар Па, который обучил им поэта Ми Ла Рас Па (Миларепа). Из этой традиции выросла школа Бка биргьюд па (Bka' brgyud pa), продолжившая учения Великой Печати (Махамудра) и шести йог, которым учил На Ро Па. В 1959 году Тибет пережил страшную катастрофу – Тибетское священное государство во главе с Далай-ламой было захвачено коммунистическим Китаем. Далай-лама и многие ламы удалились в Индию, Непал, Бутан, и после этого Ваджраяна распространилась по всему миру и стала популярной, потому что ламы приехали и в Америку, и в Западную Европу и в Австралию.

3. Особенности метода Ваджраяны

Такова история Ваджраяны. Но каков же метод этой традиции? Метод очень важен. Самое главное - найти достойного наставника (гуру). На это тратятся огромные силы, потому что только гуру может передать тайное учение - не внешнее философское знание, а то самое магическое учение (по-китайски это называется ми цзяо).

Если говорить в целом, то ученик должен пройти четыре стадии, чтобы достичь высшего состояния:

1. Крия тантры – тантры очищения. Это внешние ритуалы.

2. Чарья тантры – тантры действия. Это ритуалы и созерцание.

3. Йога тантры, когда созерцание уже преобладает над ритуалами.

4. Аннутара йога тантры – тантры наивысшей йоги. Они делятся на материнские – праджня, если упор делается на мудрость, и отцовские – метод (упая). Недвойственные тантры, в которых праджня и упая соединялись, считаются наиболее совершенными. Для Аннутара йога тантры характерно созерцание и связанные с ним очень специфические ритуалы разрушения – если угодно, разрушения самой традиции, потому что традиция, любая религиозная традиция, в том числе, и буддизм - это определённая система.

В христианской традиции мы ходим в храм, причащаемся, исповедуемся, читаем Писание, размышляем о прочитанном, молимся, и это тоже определённый ритм, определённая система, которая нужна для начальных этапов. Но, если считать именно ее спасительным центром религии, - а многие адепты Махаяны, как и многие христиане, подобные вещи считают центром, - то для Ваджраяны это ошибка, которая приведет к тысячам перерождений. Чтобы достичь цели сразу, без перерождений, надо эту систему разрушить, показать её иллюзорность и ничтожность. Это важнейший принцип Ваджраяны.

Окончательно стандартная классификация тантр утвердилась не в Индии, а в Тибете. Её автором является Бром Тон Па (992-1074), ученик Атиши Дипанкара Шриджняна (982 – 1054), индийского аристократа из Бикрампура - столицы Палов, который восстановил в Тибете буддизм после гонений царя Лангдармы (правил в 838-842 гг.), исповедовавшего религию Бон. Это были весьма серьезные гонения, с массой убийств, глумлением над буддийскими монастырями, статуями и всем прочим.

Чтение мантр имеет очень важное значение и в Ваджраяне, и в Махаяне в целом. Но в Махаяне это формулы, понятные уму, повторение которых ведет к просветлению. Например: «Ом! Свабхава шуддха, сарва дхарма свабхава шуддха. Хум!» («О, Чисто своебытие, бытие всех дхарм чисто. Хум!»). Хум (= Ом) – это религиозное слово со смыслом «да будет!» (ср. «аминь»). Считается, что именно этим возгласом творятся миры.

Или из «Алмазной сутры»: «Ом, Гате, гате, парагате, парасамгате, бодхи, Сваха!» («О, уводящее за пределы, переводящее за пределы, ведущее за пределы пределов запредельного пробуждения, Славься!»).

Или уже известная вам важнейшая формула: «Ом мани падме хум!» («О, прекрасна жемчужина в лотосе, Хум!»). Но это уже на грани, потому что слова-то мы перевести можем, а смысл понять не можем.

В Ваджраяне же мантры часто вообще не имеют вербального смысла и рассчитаны на прямое психофизическое воздействие и понимание её внутреннего смысла, её звучания и даже её начертания. Поэтому мантра важна здесь не как смысловая формула, когда ты можешь умом соединиться со смыслом слова, а важна сама мелодика звучания или начертание буквами тибетского алфавита этой мантры-дхарани. Слово дхарани происходит от того же корня, что и дхарма (дхер – держать).

Другая важная вещь, о которой я буду говорить чуть позже, это мандала (букв. «круг»). Это изображение психокосмоса бодхисаттвы, созидая и созерцая который, адепт своим сознанием переходит в Чистую землю, поля будд. Это некая конструкция, обычно круглой формы. Её делают из песка, камней, земли, дерева. В центр этой структуры помещают изображение того бодхисаттвы, в мир которого хочет перейти адепт, и потом он совершает визуализацию. То есть он мистически входит в эту модель и после этого оказывается в ином мире, в мире Чистой земли (Сукхавати), с этим бодхисаттвой, а, возможно, и на месте этого бодхисаттвы. Такое тоже бывает.

Знаменитый Боробудур на Яве, построенный в царстве Шривиджая в VII-VIII вв., представляет собой огромный круглый комплекс со стороной основания 118 метров. Это сооружение имеет сначала квадратные, а потом круглые основания, построенные из 2 тысяч каменных блоков. Боробудур является, как многие считают, огромной мандалой, которая позволяла адепту, пройдя по ней, коснувшись всех будд, достичь состояния прозрения, созерцания и пребывания в Сукхавати, Блаженной земле. Но простые люди считали и до сих пор считают, что, если ты коснешься всех этих изображений, то будешь счастлив, не будешь болеть, достигнешь своих жизненных целей и так далее.

На Ро Па, видный мистик Ваджраяны, говорит не о четырёх, а о шести йогических восхождениях.

Первое – это йога внутреннего тепла (Чунда йога, тиб. Туммо). Благодаря контролю над дыханием и жизненной энергией (праной), возникает сильный разогрев тела, который именуется гтум-мо. Для Тибета это очень важно, на Тибете холодно. И вот послушник проверяет, на верном ли он пути, действительно ли он перестает чувствовать холод. Если он, пребывая обнаженным на ледяных вершинах, обдуваемых страшными ветрами, при температуре 10-15 градусов ниже нуля, способен не только не заболеть, но и высушить за ночь несколько мокрых простыней или облачений, он на верном пути. Молодые послушники даже соревнуются друг с другом, кто больше высушит. Также практикуется сидение в снегу, молитва в снегу – такое часто можно увидеть на изображениях. Подвижник сидит на снежной вершине, а вокруг него образуется проталина, как весной вокруг дерева, и на ней растут цветы, хотя вокруг лютая зима. Вот это практика чунда-йоги, внутреннего разогрева тела. Тело уже становится необычным.

Второй этап – это замена грубого физического тела тонким энергетическим, подобным радужному сиянию. На христианских иконах мы тоже можем видеть нимбы над головами святых, мандорлу вокруг фигуры Христа или Богоматери. Подобное свечение тела известно и зороастрийцам. Они именуют его – фарн, хварена. У ваджраянского подвижника это свечение становится обычным. Через тяжелую телесность начинает светиться и сиять тонкое тело, и это тонкое тело живёт своей жизнью независимо от грубого тела.

Третий этап – это бодрствование во сне, практика йоги во сне. Когда достигается ощущение мира как сновидения, человек уже перестаёт считать мир реальностью. Теоретически, философски он уже знает, что мир – это иллюзия. Но тут он уже начинает ощущать мир сновидением. Как это возможно? Он остается во сне неспящим. Он и спит, и не спит. Он продолжает читать мантры, продолжает молиться, даже когда спит, то есть его сознание бодрствует, несмотря на то, что его внешний ум спит.

Четвёртое состояние является подготовкой к пятому, которое называется йогой промежуточного состояния. Йога промежуточного состояния – это уже очень сложная вещь, к ней нужен специальный подход.

Пятый уровень – это сама йога промежуточного состояния (антара бхава, тиб. бардо (инобытие), кит. чжун инь). Это состояние между смертью и рождением. Ты уже созерцаешь ясный свет Дхармакая, дхармического тела Будды. Но ты еще связан и со своим земным телом, ты ощущаешь эту связь. Это хорошо показано в Тибетской книге мертвых. Ты как будто связан с телом некой эластичной нитью, которая тебя привязывает к нему. Если эта нить разорвётся, ты просто умрешь, и, если ты еще не готов, то ясный свет ты увидишь, но его не достигнешь, душа уйдёт в новое перерождение. Но если ты эту нить не разорвал, ты как бы учишься умирать, пока ты ещё жив. Это навык чувства татхаты, буддовости. Он постепенно в тебе развивается, и ты, выходя из тела, но еще будучи связан с телом, постепенно приобретаешь навык созерцания света нирваны.

И, наконец, последний этап - это пхова, перенос тонкого тела в момент смерти в Сукхавати. Это реальная смерть, но ты сам готовишь себя к ней. Ты умираешь, когда считаешь нужным. Для этого ты открываешь на макушке отверстие Брахмы, оно изображается на многих статуях. И через это отверстие – и не через что иное, потому что иначе перерождение, – твое тонкое тело уходит в Сукхавати. Это так называемая тантра наивысшей йоги и наивысшего блаженства (mahāsukha).

Но, чтобы достичь этого состояния, обычный человек, который не разбирается в своих чувствах, который живёт чувственной жизнью, должен весь этот мир разбить. И для того, чтобы его разбить, он должен приступить к очень рискованным действиям. Как пишет Е.А. Торчинов, «Ваджраяна сразу начинает работать с темными пучинами бессознательного, того "тихого омута" в котором "черти водятся", используя его безумные сюрреалистические образы и архетипы для быстрого выкорчевывания самих корней аффектов» (Е.А.Торчинов. Введение в буддологию, с. 129).

Аффекты должны не искореняться, а преображаться в правильные состояния. Это очень рискованный метод, но это основа Ваджраяны, и это доведение до крайности идеи тождественности сансары и нирваны. Скажем, страшные грехи приводят не просто к сансаре, а к ужасным перерождениям, попаданию в ужасные ады сансары. Но, если ты знаешь, что сансара и нирвана – одно, ты попадаешь не в сансару, а в нирвану, даже совершая это разрушение стереотипов, пренебрежение нормой как иллюзией.

В какой-то степени это характерно и для христианства. Вспомним слова Христа: «если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником» (Лк. 14:26). Если ты не пожертвовал всем этим в этой жизни, ты не приобретёшь в сто раз больше отцов, матерей, детей, братьев, сестёр в жизни вечной - про жен здесь, между прочим, не говорится, чтобы не было соблазна.

А в Ваджраяне этот момент не опускается, а, наоборот, подчёркивается, что творческая энергия божества воплощена в символике полового акта. Именно в половом акте, в оргазме, обычный человек достигает максимального энергийного выброса, и поэтому переживание оргазма - это переживание нирваны, если ты это знаешь. А если ты этого не знаешь – то это обычное профанное и, естественно, ни к чему возвышенному не ведущее, а часто ведущее ко греху, соитие. На этом, кстати, основана сексуальная символика, символика полового акта, восходящая к глубокой древности. В пещере Зальцофенхёле (Австрия) найдена Куртом Ехренбергом в 1950 г. медвежья кость, обработанная в форме фаллоса, относящаяся к эпохе медвежьего культа (средний палеолит), что указывает, что такая символика сознавалась еще неандертальцем (А.Б.Зубов. Доисторические и внеисторические религии… М.2017, с.131-132.; К. Ehrenberg. Die paläntologische, prähistorische und paläoethnologische Bedeutimg der Salzofenhohle im Lichtc derletzten Forschimgen // Quartär. 1951).

4. Сексуальный символизм и практики тантрического буддизма

В Махаяне от таких практик отказываются как от слишком опасных, слишком увлекающих новичков и легко разрушающих целомудрие. А Ваджраяна, наоборот, не только не отказывается, но всячески утверждает этот принцип. Утверждается, что блаженство (сукха) и пустота (шунья) тождественны. Махасукха кая (Тело Великого Блаженства) – это Единая сущность всех трех тел Будды. И как раз чувство полового оргазма – наиболее адекватная сансарическая реальность нирванического блаженства. Его ощущение должно переводиться в ощущение нирваны. Под это подводится определенное знание. Естественно, я вам рассказываю только общеизвестные вещи, остальные не буду рассказывать.

Пробуждённое сознание, сознание буддовости, рождается из соединения сострадания (каруна) (=ваджра) и мудрости (праджня) (символ – колокольчик). Это и есть образ соединения метода (упая) и пустоты (шунья). Соединение метода (=ваджра, каруна) и мудрости (пустота - это ведь и мудрость-праджня, которая состоит в знании того, что пустота тождественна состоянию буддовости) – это соитие мужа и жены, мужчины и женщины (мужчина – это ваджра, женщина – колокольчик).

В этой паре страстное удовольствие (бхога) – это и есть йога (бхога-йога). В соединении великого подвижничества и страстного удовольствия возникает пробуждение ума – но только, если ты знаешь, а если ты не знаешь, то, естественно, ничего, кроме физического наслаждения, не возникает.

Эти принципы именуются отцом (Яб) и матерью (Юм) достижения нирваны. Яб и Юм – отец (метод) и мать (мудрость) (тиб. Тхабс и Шейраб) - Юганаддха – их соединение, и это и есть то, что является символом просветления. Поэтому в любом ваджраянском храме можно увидеть изображение пар, слившихся в любовном экстазе. Часто это многие десятки изображений, и изображения эти довольно жуткие, потому что это не просто слившиеся в любовном единении пары, хотя такие изображения тоже есть. Но очень часто это страшно «украшенный» черепами Яб, который держит на руках соединяющуюся с ним Юм. Они танцуют на трупах, они многоруки, изо рта вылезают клыки, высунутый язык, они имеют рожи демонов, а отнюдь не буддийских аскетов. То есть это полное разрушение винаи, разрушение правильного аскетического пути, но как иначе, если это пустотность, шунья? Уже нет никакого положительного аскетического принципа, а есть его разрушение ради высшего света. Там, где изображение танца Яб и Юм по тем или иным причинам не дается, их соитие представлено жестами. Чаг-гия – это жесты Яб и Юм во время тех или иных религиозных церемоний или танцев.

В классическом буддизме половые различия вообще убираются. Существует предание, как одного из буддийских аскетов спросили: «Не заметил ли ты, куда пошла женщина, прошедшая мимо тебя?». Он ответил: «Я не видел никакой женщины. Мимо меня прошёл какой-то скелет, но женский он или мужской, я не знаю». Вы помните и мои рассказы о молодых подвижниках, которые соблазнялись молодыми девушками, и им показывали, какими эти девушки будут в старости и после смерти. А вот в Ваджраяне всё совсем не так, здесь все наоборот. Вместо проходящих скелетов - совокупляющиеся пары йогина и мудры, каруны и праджни (милости и мудрости).

Сейчас я вам прочту, что пишет Александра Давид-Неэль, очень интересная исследовательница и одновременно буддийская монахиня, француженка, которая отправилась в Тибет в первой половине ХХ века и провела там много времени, была знакома со многими ламами, и сама участвовала во многих тайных обрядах. Ее книги очень любят разные эзотерики, но в целом они абсолютно адекватны. Она точно рассказывает о реалиях тибетской Ваджраяны, но как человек изнутри. Поэтому её книги «Посвящение и посвящённые в Тибете» (СПб.: Орис, 1994) и «Мистики и маги Тибета» (М.: Дягилев центр, 1991) я очень рекомендую прочесть всем интересующимся Ваджраяной.

Вот что она пишет: «Для того, чтобы Мудрость (тиб. – Шейраб) была действенной, необходимо ее сочетание с методом, то есть с определенными благими средствами (тиб. – Тхабс), приводящими к желанному просветлению. Объединенные тхабс-шейраб играют доминирующую роль в ламаизме (тибетские монахи называются ламами, поэтому «ламаизм» - А.З.). Символически они представлены как дордже (ваджра) и маленький колокольчик (дильбу). Налджорпа (йогины, букв. «привязанные к безмятежности» - А.З.) носят золотое кольцо на правой и серебряное на левой руке, как образы дордже и дильбу» (А. Давид-Неэль. Посвящение и посвящённые в Тибете. СПб.: Орис, 1994. С. 35). То есть кольца на руках – это тоже образ полового акта.

Известная махаянистская мантра: «Ом мани падме хум!» («О, воистину жемчужина в лотосе, Хум!») понимается как совокупление Адибудды (предвечного Будды) и Праджняпарамиты (Великой Мудрости), Авалокитешвары и его Тары. О Таре мы еще будем говорить.

Для монахов такое совокупление, как правило, только как визуализацию. Монах не может совокупляться с женщиной, и большинство авторов текстов Ваджраяны это подчёркивают, но в это, дорогие друзья, не надо до конца верить, потому что это написанные тексты, истинные же вещи передавались исключительно изустно. Есть очень серьёзные подозрения, и об этом говорит как раз А. Давид-Неэль, что в монастырях между монахинями и монахами практиковались подобные вещи. По крайней мере, особые женские монастыри существуют только в Тибете, и они необходимы, видимо, как раз для этих мистических действий между мужчинами и женщинами. А для мирян ваджраянистов это была просто норма.

В буддизме есть люди, которые не занимаются подвижничеством, а пасут яков, живут простой жизнью, но, если ты хочешь заниматься подвижничеством, ты выбираешь путь или белый, или красный. Белый путь -это путь лаиков, мирян. Ты имеешь жену, семью, и твоя жена - это твоя Тара. Как и в некоторых формах мистического иудаизма каббалы, ты со своей женой совершаешь половой акт, понимая всю мистическую значимость происходящего.

А монахи, которые дают обеты, - это красный путь, движение красных. Подвижники вроде бы могут прокручивать образы соития только в уме, но говорят, что при высших посвящениях, на высших уровнях (утпанна крама, сатапатти крама) обязательно требуется реальное телесное соитие (карма мудра), а не медитативное воспроизведение его в уме (джняна мудра).

Авторитетные суждения (Атиша XI в., Цзонкхапа XIV-XV вв.), категорически воспрещали такое для монахов как несовместимое с винаей. А для мирян эти практики приветствовались. Однако надо понимать, что здесь мы вступаем в тот мир мистической глубины, который существует рядом с нами в современном Тибете, Бутане, Непале, отчасти и в Кашмире, в пограничье Ладака, но которого мы до конца не знаем. Есть очень большое подозрение, и есть тому свидетельства, что в сексуальных ритуалах снимаются все запреты. Допускается и даже приветствуется инцест, то есть прямое кровосмешение между матерью и сыном, между отцом и дочерью.

Практиковался и каннибализм, но, как правило, ели не специально убитого для этого человека, а это было поедание тела или маленьких кусочков тела умершего учителя, и таким образом ты с ним соединялся, его плоть соединялась с твоей плотью. Допускалось и убийство, по крайней мере, визуализация убийства - в том числе, родителей и учителей, то есть самые страшные убийства. Возможно, когда-то было и настоящее убийство, не только визуализация. Воровство тоже приветствовалось, я уж не говорю про вино и мясо. Были возможны и такие ужасающие осквернения, как питие семени (спермы) или менструальной крови и тому подобные вещи. Принцип такой: то, что для невежды – смертный грех, для посвященного – великая добродетель. Вне ритуала - строгая виная, а во время ритуалов высшего уровня ради полного разрушения этого мира разрешается все.

Есть целый ряд книг, где вы можете прочитать обо всем этом подробнее. Например, J.M.Davidson. The Psychology of Sexual Experiences // The Psychology of Consciousness. N.Y.: Plenum Press, 1980 (pp. 271-332); A.J. Mandell. Toward a Psychology of Transcendence (там же, pp. 379-463); M. Edwards. In the Blowing out of Flame. L., 1976.

Майкл Эдвардс говорит даже, что знаменитый монастырь Аджанта в Индии, где изображены соблазнительные гурии, был местом отдыха и сексуальных утех. Но на самом деле, скорее всего, это было место ваджраянских ритуалов, хотя в Ваджраяне, в отличие от индуистского тантризма, главным активным началом является йогин-мужчина (то есть метод, а не знание).

5. Культ дакини

Однако, очень ярок и культ женского начала. Многие йогини оставили описание садхан (практик) - и ментальных визуализаций, в том числе, и половых, и реальных практик. Как олицетворение мудрости, женщины вовсе не были лишь техническими средствами для мужчин в достижении состояния самадхи. Но праджня пассивна в действиях (в этом ее задача – быть пассивной), в то время как шакти в индуизме активна (шакти - это сила). Но об индуистском тантризме мы будем говорить особо. С ХI века, когда происходит конвергенция буддизма и индуизма, Ваджраяны и индуистского тантризма, понятие шакти начинает применяться к женскому началу и в буддизме (например, в Калачакра тантре).

Женские божества (праджняпарамита) считаются совершенством достоинств, персонификацией достоинств. Их именуют дакини (небесные девы, от слова di – лететь). Они ненавидят то, что связано с продолжением сансары, раскрывают подвижникам глубочайшие тайны дхармы. Они – Тары, супруги будд и бодхисаттв. Соответственно, подвижник себя визуализирует Буддой или бодхисаттвой и, поскольку Тара - его супруга, вступает с ней в близость и достигает того знания, которое в ней, и которое она в половом акте передаёт своему, как сейчас сказали бы, партнёру по йогическому трансу. А в семье это муж и жена, и это обычная практика в тибетском буддизме.

Но йогини и дакини - это довольно страшные, даже по изображениям, существа. Они одновременно и прекрасные молодые женщины, и жуткие демоницы. Они пируют на кремационных площадках и там обучают адептов высшим тайным знаниям. Они сосут человеческую кровь. На танках (тибетских иконах) эти дакини изображаются с клыками. Это упыри, часто многорукие. И особенность Ваджраяны в том, что она не отбрасывает этот демонический мир, не борется с ним, а превращает этих упырей в носителей тайн пути к освобождению. Аллюзии этого присутствуют у Мирча Элиаде в его знаменитой повести «Девица Кристина». Знаменитый религиевед знал, о чем писал (русский перевод: Мирча Элиаде. Под тенью лилии. М.:Энигма, 1996).

В этих жутких образах есть свой положительный смысл: Будда пришел спасти всех, в том числе, и демонов. И демоны, и демоницы тоже выполняют благую функцию соучастия в спасении. Как аккуратно пишет Е.А. Торчинов, «Ваджраяна, использовав внешность, форму объектов древних культов и народных верований и суеверий, радикально переосмыслила их содержание, преобразив первобытных демонов и бесовок в символы тех или иных состояний психики, что превратило их в искусственно сконструированные образы архетипов коллективного бессознательного» (Е.А.Торчинов. Введение в буддологию: курс лекций. Санкт-Петербург: Санкт-Петербургское философское общество, 2000. С. 133).

Я боюсь, что, в отличие от Евгения Торчинова, тибетские ваджраянисты, йоги и йогини, Карла-Густава Юнга не читали, «коллективное бессознательное» им неизвестно. Они действовали совершенно по другим принципам и объясняли свои действия разбиванием реальности этого мира, достижением шуньяты, но при этом практиковали фантасмагорически аморальные вещи, которые смущали европейцев, проникавших в Тибет.

6. Практика визуализации

Очень важным моментом, как я уже говорил, является визуализация. Предполагается, что ты входишь в некий образ, становишься Буддой, Тарой или каким-то бодхисаттвой. Эта визуализация имеет в Тибете суммарное название йидам. Йидам - это желанный бог (санскр. iṣṭadevatā). Йидамов называют божествами-покровителями, ведущими к просветлению. Их выбирает, как правило, учитель для своего ученика, предварительно изучив, каков он, чем он живет, как живет. Это, конечно, не ангел-хранитель, а, если угодно, средство, с помощью которого подвижник входит в нирвану или в состояние бодхисаттвы, в зависимости от цели. Он входит в это божественное существо, соединяется с ним и, становясь им, входит в тот мир, который этому существу свойственен.

Именами йидамов названы тантры - Калачакра, Гухьясамаджа, Чакрасамвара, Хеваджра. Все это имена божеств, бодхисаттв, с одним из которых должен отожествить себя адепт. Йидамы вроде бы тождественны буддам и бодхисаттвам, но их изображения столь же жутки, как и изображения дакини. Европейцам, в том числе, последователям Ваджраяны, обычно объясняют, что это символы готовности уничтожать заблуждения, что кровь, которую они проливают, превращается в амриту и наполняет черепа-чаши. Эта чаша обычно – череп учителя, а иногда – специально убитого человека, и из этих чаш они пьют кровь или даже кое-что похуже – например, сперму или менструальную кровь.

На йогическом этапе порождения (утапатти крама) адепт создает образ йидама и отождествляет себя с ним. Он гуляет с ним, беседует с ним. Этот йидам выходит из изображения танки или из мандалы и потом возвращается в неё. Причём, когда он возвращается, у него может быть помята одежда или испачканы ноги, потому что он гулял вместе с этим йогином, беседовал с ним, а тот постепенно входит в него, отождествляется с ним, соединяется с ним. И вот вместе с этим йидамом, и в нём, и им, он переходит в ясный свет Будды, которым, по сути, является его собственная природа.

Задача праджни (мудрости) – понять, что, поскольку ты сам, своей мыслью, своей волей, своей медитативной практикой, создал вот этот йидам, то это ты и есть. Ты его создаёшь, с помощью определённой мандалы, определённой танки (иконы), но это - ты! Это ты, создавший его! На самом деле, Будда и ты - одно. Так разрушается та иллюзия, что ты - одно, а Будда – другое.

Для христиан принципиально, что мы во Христе, но каждый из нас – личность. Здесь же, как и в брахманизме упанишад дуальность – самджна -должна быть полностью стерта. При этом адепт мог даже вообразить, что он - сын Тары, что он убивает своего отца Будду, занимает его место и вступает в брак со своей матерью. В ходе ритуального полового акта он – Будда, а она – Тара, или же он сам отождествляет себя с Тарой.

7. Роль учителя

Все это очень сложные вещи, и я вас, конечно, не смогу научить им, но я к этому и не стремлюсь. Более того, я бы рекомендовал никогда никому этим не увлекаться и не заниматься на практике. Это - страшные вещи. Но им сложно научиться и по книгам, это то, что передается только от учителя к ученику, и никогда не было и не будет записано в книгах. Поэтому мы далеко не всё понимаем. Как пишет Мирча Элиаде в заключительной главе III тома «Истории религиозных идей», посвященной тибетскому буддизму, «тибетский Буддизм практически обожествляет гуру. Он совершает посвящения ученика, разъясняет ему тайный смысл текстов и сообщает ему тайные и всемогущие мантры. Учитель находит у своего ученика «главную страсть», чтобы понять – кто его личное божество (йидам) и какая тантра ему нужна» (M. Eliade. The History of Religious Ideas, vol. III, From Muhammad to the Age of the Reforms. Chicago, IL: University of Chicago Press, 1985. P. 276).

Учитель важнее всего остального. Мар Па испытывает своего ученика Миларепу, впоследствии знаменитого подвижника. Он заставляет его разрушать и строить много раз один и тот же дом и тайно плачет, видя его страдания, ему его жаль, но он иначе не может выяснить его страстей, не может найти ему йидама, не может помочь ему встать именно на его аскетический путь. «Почитание одного волоса учителя дает больше заслуг, чем почитание всех Будд трех времен (прошлого, настоящего и будущего – А.З.)», - говорят в Тибете.

Сейчас я прочту вам довольно длинный фрагмент из книги А. Давид-Неэль, рассказывающий историю приобщения Тилопы, одного из знаменитых подвижников Тибета, Великому Учению.

«Тилопа сидит, погруженный в изучение какого-то философского трактата. За его спиной появляется старая нищенка, читает у него через плечо — или делает вид, что читает — несколько строк и резко спрашивает: «Ты понимаешь, что читаешь?» - Тилопа приходит в негодование — как смеет ничтожная попрошайка задавать ему такой наглый вопрос? Он не успевает выразить обуревающие его чувства — женщина плюет прямо в раскрытую книгу. Монах вскакивает. О чем думает эта чертовка? Она осмеливается плевать на Священное писание! В ответ на его яростные упреки, старуха плюет еще раз, произнося какое-то непонятное слово и исчезает.

Как ни странно, но услышав это слово, показавшемся ему нечленораздельным звуком, Тилопа сразу забывает о своем гневе. Его охватывает тягостное чувство, в душе пробуждается сомнение в своей учености. В конце концов, может быть он действительно не понимает ни доктрины, изложенной в оплеванном трактате, ни...вообще ничего не понимает, - и он просто-напросто тупоумный невежда? Что такое сказала эта странная женщина? Что за непонятное слово она произнесла? Он хочет это знать. Он обязательно должен это знать (обязательно должен знать, что это за слово! – А.З.).

Тилопа отправляется на розыски неведомой старухи. После долгих утомительных скитаний он встречает ее как-то ночью в пустынном месте в лесу (некоторые утверждают - на кладбище). "Ее красные глаза горели во мраке, как раскаленные угли".

Следует понимать, что злая старуха была Дакини <…>

В разговоре в лесу старуха дала Тилопу совет отправиться в страну Дакини и повидаться с королевой. Она предупредила монаха, что на пути туда его подстерегают множество опасностей: пропасти, бурные потоки, свирепые звери, коварные миражи, страшные привидения, голодные демоны. Если только он поддастся страху и свернет с узкой, как нитка, тропы, петляющей по этой ужасной стране, его сожрут чудовища. Если, мучимый голодом и жаждой, он напьется из прохладного источника или отведает плодов с ветвей окаймляющих дорогу деревьев, или же не устоит перед чарами юных красавиц, манящих его порезвиться в цветущих рощах, он потеряет рассудок и память и заблудится. В качестве пропуска старуха снабдила его магической формулой. Он должен был повторять ее беспрерывно, сосредоточив на ней все свое внимание и помыслы, глухой и слепой ко всему окружающему, и не произносить ни слова…».

Некоторые люди, - пишет дальше А. Давид-Неэль, - совершенно уверены в действительности того, что произошло с Тилопой. Другие говорят, что это его визуализация. Третьи называют это просто аллегорией.

«…Во всяком случае, как повествует легенда, в соответствии с предсказаниями старухи Тилопу атаковали на пути устрашающие или соблазнительные видения. Он взбирался на головокружительную высоту, преодолевал бурлящие стремнины, замерзал среди снегов, в знойных песчаных пустынях его палило солнце, но ни на мгновение не отвлекался он мыслью от спасительной магической формулы. Наконец он добрел до подступов к замку Дакини. Его бронзовые, раскаленные добела, стены дышали жаром и разливали ослепительный свет. Исполинские чудовища-самки широко раскрывали готовые его проглотить огромные пасти. Ему преграждали дорогу деревья с острыми ножами и саблями на ветвях. Несмотря на все препятствия, Тилопа все-таки вошел в зачарованный дворец. Многочисленные роскошные покои переплетались в сложный лабиринт. Тилопа прошел через него и оказался у двери в апартаменты королевы.

Там на троне восседала королева божественной красоты, вся увешанная чудесными драгоценностями. Когда доблестный путник перешагнул порог ее покоя, королева милостиво ему улыбнулась. Но, равнодушный к ее прелестям, Тилопа, все время повторяя магическое заклинание, взошел по ступеням трона, сорвал сверкающие украшения королевы, растоптал гирлянды цветов, разодрал золотую парчу одежд и изнасиловал ее, обнаженную, на разгромленном троне.

Покорение Дакини, насилием ли, средствами ли магии постоянная тема в мистической литературе ламаистов. Это аллегория, означающая овладение истиной и определенный психический метод духовного развития» (А. Давид-Неэль. Мистики и маги Тибета. Дягилев центр, 1991. С.124-126).

Дальше этот метод начинает транслироваться: Тилопа передаёт это знание Наропе, Наропа – Марпе, тот – Миларепе и так далее.

В Ваджраяне 5 скандх (груд) буддизма становятся пятью победителями (джинами) или пятью татхагатами - Вайрочана, Амитабха, Акшобхья, Ратнасамбхава, Амогхасиддха. Двенадцать аятан (источников познания – шесть чувств - индрий и шесть объектов восприятия – вишая) представлены в виде шести совокупляющихся пар. Ты видишь что-то, слышишь что-то, и то, что ты видишь и слышишь – это объект видения и слышания. Есть размышление и объект размышления. И это подобно совокупляющимся парам. А клеши (грехи) изображались в виде фигур (тех самых мертвецов или погибающих), попираемых ногами йидама.

Здесь мы видим опыт не молитвы, но магического принуждения. Тантры – книги магических формул. Правильно произнося нужную мантру или начертав верно символ (янтру), исполнитель заставлял богов наделять его магической силой, которая приводит к блаженству.

Вот как звучит прошение в ученики, обращенное к учителю:

«Я обрел человеческое тело, столь труднодостижимое. Я родился на материке Джамбу. Я встретил святого ламу и Великое Учение. Настало время вступить мне на путь к освобождению. Теперь же прошу даровать посвящение в Великое Учение. В долгой и мучительной цепи перерождений, подобно мореплавателю на тонущем корабле средь океана, подобно птице в силках, подобно страннику, заблудившемуся на опасной дороге, подобно осужденному в руках палача, — именно так жажду я освобождения. Освобождение — это прохладный ветерок, спокойствие, невозмутимое блаженство» (А. Давид-Неэль. Посвящения и посвященные в Тибете, с. 69-70).

Среди обрядов посвящения есть очень много тяжелейших испытаний, когда учитель буквально пытает ученика, забивает ему острые бамбуковые иглы под ногти, заставляет его выполнять самую отвратительную работу, скажем, пить нечистоты, чтобы проверить, каков он и абсолютно ли он послушен учителю.

Есть рассказ о Карма Дорджи, современном подвижнике, которого пытали совсем иначе. Он пришёл к одному учителю, будучи убеждён, что он всё знает. Тот его принял и вообще ничего не делал для него. Велел другим ученикам его кормить и разрешить ему сидеть около огня, у очага, не обременяя его никакой работой. Полтора года он ничему его не учил. Карма Доджи страдал, думал, что о нём забыли, но в итоге всё получилось хорошо, он достиг вершин. Вы можете прочесть об этом в книге А. Давид-Неэль «Мистики и маги Тибета» (с. 134-142).

Но я хотел бы прочитать вам еще один фрагмент из книги А. Давид-Неэль, чтобы проиллюстрировать тот момент, что ученик играет большую роль и для самого учителя, и посвящение в высшие уровни происходит иногда следующим образом:

«Когда период затворничества закончился (это белое подвижничество, то есть здесь муж и жена – А.З.) и были выполнены все необходимые посвящения мужа и жены, когда был создан кйилкхор (модель мироздания) и закончены все церемонии, Марпа заперся вместе со своей женой Дагмемой и молодой четой в своей молельне. Лама занял свое место на ритуальном троне вместе со своей супругой-дакини, тогда как Нгог Чойдор и его жена оставались в объятиях друг друга у его ног (то есть было ритуальное совокупление ученика и его жены на глазах учителя – А.З.). Марпа излил свое семя в чашу из человеческого черепа (глядя на совокупляющуюся пару, он, естественно, пришел в возбуждение – А.З.) и, смешав его с различными компонентами, якобы обладающими магическими свойствами, дал выпить смесь ученику и его жене» (А. Давид-Неэль. Посвящения и посвященные в Тибете).

Это было посвящение. Сперма учителя материально становилась семенем нового знания и пути. «Хотя в том, что касается философских знаний, и нет никакого эзотеризма, но в отношении метода этого сказать нельзя, - пишет А. Давид-Неэль. - То, что так жаждут получить у наставника-мистика, и что практически иногда обретается ценой невероятных испытаний, это даш-нгаг или ман-нгаг (упадеша – наставление учителя), то есть совет и духовное наставление. А кроме того, кхагьюд или дамгьюд – традиционное мистическое учение, которое передается исключительно изустно и никогда не записывается» (А. Давид-Неэль. Посвящения и посвященные в Тибете, с. 36).

8. Магические ритуалы и йогические практики Ваджраяны

Практикуется множество магических ритуалов – умиротворения, обогащения, подчинения, уничтожения, но эти ритуалы надо совершать только для блага живых существ. Религия Бон знает все эти ритуалы. И один из великих тибетских подвижников Средних веков начинал с того, что он отомстил деревне, в которой глумились над его вдовой-матерью, – он послал грозу, и она уничтожила все посевы. Во время какого-то собрания он сделал так, что обрушилась крыша дома, и погибло 35 человек. Но буддист так делать не должен. Он должен всё делать для блага людей, а не для их гибели.

Эти ритуалы подчинения и уничтожения регулярно совершались монахами школ Сингон и Тендай в Японии и во время насильственного открытия Японии европейцами (чтобы уничтожить европейцев), и в отношении держав антигитлеровской коалиции в годы Второй Мировой войны. Особенно часто совершался обряд огненного подношения (хома), который должен был лишить врага силы, подчинить и уничтожить его. Как вы знаете, Япония не добилась в этом больших успехов. Её и открыли, и цивилизовали в европейском смысле, наступила революция Мэйдзи, а во время Второй Мировой войны ее наголову разбили. Все эти магические приёмы закончились Хиросимой, Нагасаки и капитуляцией 2 сентября 1945 года. Так что все эти магические вещи оказались абсолютно бессильными.

Надо сказать еще о таком страшном обряде, как гчод (тиб. резать). Гчод - это кормление голодных духов собственным телом. Оно редко происходит «в натуре», то есть когда отрезают кусочки собственного мяса и бросают духам или птицам и зверям. Чаще это визуализация. Это происходит в полном уединении или в келье, чаще в горах, ущельях, где есть дикие звери и, как полагают, дикие голодные духи - пишачи. Их кормят как бы своим телом, и при этом адепт испытывает тяжкие мучения. Считается, что эта традиция, распространенная сейчас в Монголии, Тибете, Бурятии, Туве, создана йогиней Мачиг Лабдрон в XII веке в Тибете. Однако, всё это очень напоминает шаманское камлание, о котором вы можете прочесть в моей книге (А.Б. Зубов. Доисторические и внеисторические религии. М.: Рипол-Классик, 2017. – С. 487-491). Во время посвящения шамана его тело поедают духи. Здесь же подвижник добровольно кормит голодных духов, и это, как говорят ваджраянисты, аналог подвигов бодхисаттв.

Вы помните джатаки, в которых рассказывается, как Бодхисаттва, будучи слоном, специально бросился с горы, чтобы его мясом могли питаться голодные люди, или как он отдал себя на сожрание тигрятам или даже голодным духам (у Арья Шуры есть джатака, где царь кормит голодных духов своим телом – джатака о Майтрибале). В Ваджраяне подобные визуализации практикуются для того, чтобы преодолеть иллюзию собственного «Я» и чтобы была осуществлена дана-парамита, благодеяние дарения, но это очень похоже на шаманское камлание, которое, видимо, пришло из религии Бон и было полностью воспринято Ваджраяной. Все эти шаманские вещи в Ваджраяне очень сильны, что, конечно, замечает такой знаток шаманизма, как Мирча Элиаде.

Современный лама Каси Дава Самдуп, написавший вместе с Эвансом-Вентцем книгу «Тибетская йога и секретные доктрины» (Lama Kasi Dawa Samdup; W.Y.Evans-Wentz. Tibetan Yoga and Secret Doctrines. Oxford University Press, 1978), говорит о том, что, вследствие обряда гчод, возникает ощущение, что человек - это огромный скелет, с лохмотьями кожи и мяса, продуваемый ветром, наполненный огнём, пожирающим весь мир (p. 330). То есть речь идет о полном разрушении представления о себе, о своем теле, о своем духе как о чём-то сущностном. Идея огненного ничто.

Конечно, в Ваджраяне присутствует индуистское и буддистское учение о важнейших каналах движения праны в организме. У тела имеются особые артерии (нади), по которым течёт жизненная сила, и с ними надо работать, чтобы тело было подставкой духа, чтобы оно тоже было в состоянии бодхичитта (просветлённого сознания).

Эти три важнейших канала – авадхути (санскр.), соответствует знаменитой сушумне в индуистской йоге (энергетический канал, расположенный вдоль позвоночника, по которому идет энергия, и эту энергию надо поднять от половых органов до макушки, от кундалини до сахасрары); лалана (ида в индуизме - справа от авадхути); расана (пингала в индуизме - слева от авадхути). Задача йогина - пустую сушумну наполнить праной из двух других каналов и направить эту прану в мозг. Считается, что во время полового оргазма прана сама входит в авадхути, и поэтому, собственно, человек испытывает крайнее, я бы сказал, небесное наслаждение. Именно поэтому приветствуются сексуальные практики.

При этом буддизм говорит о трёх горизонтальных чакрах, отождествляющихся с тремя телами Будды. Нирманакая – верхний, Самбхогакая – средний, Дхармакая – нижний. Верхний – это макушка, средний – это уровень сердца, и нижний - это уровень желудка, брюшины, пупа. Иногда есть ещё скрытые чакры – это кундалини, уровень половых органов. В отличие от индуизма, где надо достичь сахасрары, буддистская йога считает очень важным сконцентрировать прану на среднем уровне самбхогакая, на сердечном уровне (хридая, анахата), потому что это уровень милости, милосердия, каруны.

Раскрытие чакр пробуждает особые способности – риддхи. Например, Миларепа (XI-XII вв.) укрылся от дождя в валяющемся роге яка, при этом, как подчеркивается в предании, рог не стал больше, а Миларепа – меньше.

Есть и особое учение, очень напоминающее даосизм, о достижении бессмертия тела. Его методы - особые созерцания. Его техническая практика – так называемый «возврат семени в мозг». Когда у мужчины происходит оргазм, он не выбрасывает семя, а, наоборот, сдерживает его, оно остаётся в нём и, как считают, уходит в мозг, и таким образом достигается бессмертие. Так же и женщина определённым образом манипулирует своим оргазмом.

И в Бурятии, и в Монголии, и в Тибете существует уверенность, что при помощи таких мистико-соматических методов некоторые ламы достигают бессмертия. Бурятские ламы рассказывают предание, что знаменитый йог ХII века лама Сараха в ХХ веке, в годы гонений на религию, посещал буддийские монастыри Бурятии и утешал, укреплял монахов.

9. Представления о Шамбале

Блаженным местом - Сукхавати на земле - является Шамбала, страна к северу от реки Сита, которая находится в окружении восьми снежных гор. Ее основал и в ней царствовал Калки. В индуизме Калки - аватара Вишну – Вишну будущего. Впервые Шамбала упоминается в третьей книге Махабхараты (Араньякапарва) (188 раздел). Мудрец Маркандея рассказывает о будущем:

«В жестоких муках пройдет конец юг, а потом своим чередом возродится мир, начиная с дваждырожденных. Через определенное время судьба будет вновь неожиданно благосклонна к миру. Луна, Солнце, Тишья и Брихаспати сойдутся под одним знаком зодиака, и тогда (снова) начнется Крита (юга). Парджанья будет вовремя посылать дождь, звезды станут благоприятными, и планеты будут следовать точно по своим орбитам слева направо. Наступит покой, изобилие, благоденствие и процветание. Час пробьет, и появится дваждырожденный по имени Калки Вишнуяшас, наделенный великою силой, умом и могуществом. Явится он на свет в достойной брахманской семье в деревне Самбхала (=Шамбала) и силою духа возродит оружие и всевозможные средства передвижения, воинское облачение, доспехи и панцири. Этот царь, побеждающий дхармой, примет верховную власть и внесет покой в мятущийся мир».

Первое упоминание Шамбалы в буддизме – это, конечно, Калачакра тантра, текст X века по Р.Х., который очень много почерпнул из индуизма. Говорится, что царь Калки превратился в царя Сучандру, основателя Шамбалы, а при 25 царе Шамбалы Кулика Рудра-чакрине (тиб. Ригдэн Джапо) произойдёт великая битва между силами добра - воинством Шамбалы, и силами зла. Изображения этой битвы есть на танках, и Шамбала, которая с исламского завоевания Индии стала невидимой, опять выйдет на поверхность и станет видимой. А сейчас в неё могут входить мудрецы только мистически, силами своего духа. Вы видите, что этот рассказ о Шамбале очень напоминает рассказы о граде Китеже.

10. Ваджраяна как пример магической редукции религии

Мирча Элиаде, подводя итоги своей «Истории религиозных идей» и заканчивая рассказ о буддизме Ваджраяны, пишет: «Тибетский религиозный синтез дает определенную аналогию с средневековым Индуизмом и Христианством. В этих трех случаях мы наблюдаем встречу между традиционной религией (это священность космоса) (А.З. – религия Бон), религией спасения (Буддизм, Христианское послание, Вишнуизм) и эзотерической традицией (Тантризм, Гностицизм, магические практики). Совпадения еще более разительны между средневековым Западом, где господствовала Римская церковь, и Ламаистской теократией» (M. Eliade. The History of Religious Ideas, vol. III, p. 283).

Совпадения, безусловно, есть. Но особенность Ваджраяны в том, что в ней мы ясно видим, как постепенно высокое, безусловно оригинальное и совершенно прозрачное учение буддизма, пройдя через Махаяну, через различные сотериологические формы, пришло к чистой магии и управляемому шаманизму. Эволюция религии может быть и такой. Это факт, данный нам в Ваджраяне.

Другое дело, что в Тибете Ваджраяна сочетается с обычными буддистскими махаянистскими ритуалами (не все следуют ваджраянистской традиции), но ваджраянистская традиция, безусловно, доминирует. И мы видим, что, как и тантризм в индуизме, это - деградация религии. Сначала мистическое озарение, потом философия (Мадхьямака, Шуньявада), и, наконец, чистая магия, да ещё со всеми отягчающими, но столь обычными для магии, ритуалами – в Ваджраяне.

Но подчеркну: в большинстве буддистских стран Ваджраяна не прижилась – ни в Китае, ни в Японии. Даже в Тибете, Калмыкии и Бурятии она распространена не повсеместно. Из российских регионов Ваджраяна наиболее сильна в Туве (это, своего рода, ваджраянистский центр), где она в существенной степени слилась с тувинским шаманизмом.

Таково это интересное и, я бы сказал, жуткое учение, которое, тем не менее, имеет немало последователей и в Европе. Его тоже надо знать.