1. Авеста: Избранные гимны / Пер. с авест. и коммент. проф. И.М. Стеблин-Каменского; предисл. проф. В.А. Лившица. Душанбе: "Адиб", 1990.
2. Авеста в русских переводах (1861-1996) / Сост., общ. ред., примеч., справ. разд. И.В. Рака. СПб., Журнал «Нева» - РХГИ, 1997/
3. Зороастрийские тексты. Суждения Духа Разума (Дадестан-и меног-и храд). Сотворение основы (Бундахишн) и другие тексты. / Изд. подготовлено О.М.Чунаковой. М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 1997.
4. AVESTA: YASNA. Sacred Liturgy and Gathas/Hymns of Zarathushtra // http://www.avesta.org/yasna.
5. Древнеперсидские надписи (транслитерация и англ. перевод): http://www.avesta.org/op/op.htm

1. В.И. Абаев. Антидэвовская надпись Ксеркса // Иранские языки.
Труды Института языка и мышления АН СССР. Т.1. М.‐Л., 1945.
C.134-140.

2. В.И. Абаев. Пятый столбец Бехистунской надписи Дария I
и антидэвовская надпись Ксеркса. // ВДИ. 1963. №3. С. 113-118.

3. М. Бойс. Зороастрийцы. Верования и обычаи. СПб.: Азбука-классика, 2003.

4. А.И. Горшков. Персидская тема у Плутарха на примере эпизода из трактата «Об Исиде и Осирисе» // Litera. 2021. №8. С. 63-69.

5. К.А. Коссович. Древнеперсидские надписи Ахеменидов, открытые к настоящему времени. СПб., 1872.

6. Ю. Кухарчик. Древнеперсидские надписи Дария I и Ксеркса из Персеполя (текст, комментарии, перевод) // Электронный научный журнал SCRIPTORIUM: история древнего мира и средних веков / № 6 (2010) (https://elib.bsu.by/handle/123456789/91500).

7. S.A. Babolghani. What Was the Instrument That Zurwān Bestowed on Ahreman in the "Wizīdagīhā ī Zādspram" 1.29; 34.35? // Bulletin of the Asia Institute, New Series, Vol. 28 (2014), pp. 99-120.

8. U. Bianchi. Il dualismo religioso: saggio storico ed etnologico. 2a ed. riveduta. Roma: "Edizioni dell'Ateneo", 1983.

9. F. de Blois. Dualism in Iranian and Christian Traditions // Journal of the Royal Asiatic Society, Third Series, Vol. 10, No. 1 (Apr., 2000), pp. 1-19.

10. J.W. Boyd and D.A. Crosby. Is Zoroastrianism Dualistic or Monotheistic? // Journal of the American Academy of Religion, Vol. 47, No. 4 (Dec., 1979), pp. 557-588.

11. M. Boyce. Some Reflections on Zurvanism // Bulletin of the School of Oriental and African Studies, University of London, Vol. 19, No. 2 (1957), pp. 304-316.

12. J. Duchesne-Guillemin. Notes on Zervanism in the Light of Zaehner's Zurvan, with Additional References // Journal of Near Eastern Studies, Vol. 15, No. 2 (Apr., 1956), pp. 108-112.

13. J. Duchesne-Guillemin. Ormazd et Ahriman. Presses Universitaires de France, 2014.

14. D.A. Fox. Darkness and Light: The Zoroastrian View // Journal of the American Academy of Religion, Vol. 35, No. 2 (Jun., 1967), pp. 129-137.

15. I. Gershevitch. Zoroaster's Own Contribution // Journal of Near Eastern Studies, Vol. 23, No. 1 (Jan., 1964), pp. 12-38.

16. G. Gnoli. L'ÉVOLUTION DU DUALISME IRANIEN ET LE PROBLÈME ZURVANITE // Revue de l'histoire des religions, AVRIL-JUIN 1984, Vol. 201, No. 2, pp. 115-138.

17. A. Hintze. Ahura Mazdā and Angra Mainyu // Encyclopedia of Religion. Detroit, 2005. Pp. 203–204.

18. A. Hintze. Monotheism the Zoroastrian Way // Journal of the Royal Asiatic Society, THIRD SERIES, Vol. 24, No. 2 (APRIL 2014), pp. 225-249.

19. A.F. de Jong. Ahura Mazda the Creator // J. Curtis & St J. Simpson (eds.), The World of Achaemenid Persia - History, Art and Society in Iran and the Ancient Near East. London: IB Tauris, 2010, pp. 85-91.

20. P.G. Kreyenbroek. On Spenta Mainyu's Role in the Zoroastrian Cosmogony // Bulletin of the Asia Institute, New Series, Vol. 7, Iranian Studies in Honor of A. D. H. Bivar (1993), pp. 97-103.

21. J.D. Kronen and S. Menssen. The defensibility of Zoroastrian dualism // Religious Studies, Vol. 46, No. 2 (june 2010), pp. 185-205.

22. B.F.J. Kuiper. Ahura Mazdā 'Lord Wisdom'? // Indo-Iranian Journal, Vol. 18, No. 1/2 (JUNE/JULY 1976), pp. 25-42.

23. D.L. Martin. The Vision of Zoroaster: An Essay on the Mystical Origins of "The Good Vision" // Iran & the Caucasus, Vol. 3/4 (1999/2000), pp. 9-32.

24. E. M. Meyers. From Myth to Apocalyptic: Dualism in the Hebrew Bible // A. Lange, E. M. Meyer, B.A. Reynolds III, R. Styers (eds.), Light Against Darkness. Dualism in Ancient Mediterranean Religion and the Contemporary World. Göttingen: Vandenhoeck & Ruprecht, 2011, pp. 92-106.

25. L. Mills. Yasna XXX as the Document of Dualism // The Journal of the Royal Asiatic Society of Great Britain and Ireland, Jan., 1912, pp. 81-106.

26. M. Moazami. The Confrontation of Zarathustra with the Evil Spirit: Chapter 19 of the "Pahlavi Vidēvdād // East and West, Vol. 52, No. 1/4 (December 2002), pp. 151-171.

27. J.H. Moulton. Early Zoroastrianism. London, 1972.

28. J. Narten. Die Ameša Speņtas im Avesta. Wiesbaden: Harrassowitz, 1982.

29. A. G. Nichols. THE IRANIAN CONCEPT AŠA AND GREEK VIEWS OF THE PERSIANS // Studi Classici e Orientali, Vol. 62 (2016), pp. 61-86.

30. A.T. Olmstead. Darius and His Behistun Inscription // The American Journal of Semitic Languages and Literatures, Vol. 55, No. 4 (Oct., 1938), pp. 392-416.

31. A. Panaino. A Few Remarks on the Zoroastrian Conception of the Status of Aņgra Mainyu and of the Daēvas // Démons et merveilles d'Orient. Res Orientales 13 (2001), pp. 99-107.

32. B. Schlerath. Ahurānī // Encyclopaedia Iranica, vol. 1. New York: Routledge & Kegan Paul, 1983, pp. 683–684.

33. Sh. Shaked. Some Notes on Ahreman, the Evil Spirit, and His Creation // Studies in Mysticism and Religion Presented to Gershom G.Scholem, edited by E. E. Urbach, R. J. Zwi Werblowsky, and C. H. Wirszubski. Jerusalem, 1967, pp. 227–234.

34. Sh. Shaked. The Notions menog and getig in the Pahlavi Texts and Their Relation to Eschatology // Acta Orientalia 33 (1971), pp. 59–107.

35. Sh. Shaked. Dualism in Transformation: Varieties of Religion in Sasanian Iran (Jordan Lectures 1991). London, 1994.

36. D. J. Sheffield. The Wizirgerd ī Dēnīg and the Evil Spirit: Questions of Authenticity in Post-Classical Zoroastrianism // Bulletin of the Asia Institute, New Series, Vol. 19, Iranian and Zoroastrian Studies in Honor of Prods Oktor Skjærvø (2005), pp. 181-189.

37. P.O. Skjærvø. Ahura Mazdā and Ārmaiti, Heaven and Earth, in the Old Avesta // Journal of the American Oriental Society, Vol. 122, No. 2, Indic and Iranian Studies in Honor of Stanley Insler on His Sixty-Fifth Birthday (Apr. - Jun., 2002), pp. 399-410.

38. P.O. Skjærvø. Truth and Deception in Ancient Iran // The Fire Within: Jamshid Soroushian Commemorative Volume / ed. by F. Vajifdar and C. Cereti. Tehran: Sorya Publisher, 2003.

39. P.O. Skjaervo. Zoroastrian Dualism // A. Lange, E. M. Meyer, B.A. Reynolds III, R. Styers (eds.), Light Against Darkness. Dualism in Ancient Mediterranean Religion and the Contemporary World. Göttingen: Vandenhoeck & Ruprecht, 2011, pp. 55-91.

40. M. Stausberg. Monotheismus, Polytheismus und Dualismus im alten Iran // Manfred Krebernik & Jürgen van Oorschot (eds.), Polytheismus und Monotheismus in den Religionen des Vorderen Orients. Ugarit- Verlag, Münster, 2002, pp. 91-111 (Alter Orient und Altes Testament, Bd. 298).

41. E. Tichy. Vedisch ṛtāvan- und avestisch aṣ̌auuan- // Die Sprache 32 (1986), pp. 91-105.

42. R.C. Zaehner. Zurvan: A Zoroastrian Dilemma. Oxford, 1955.

43. R.C. Zaehner. The Dawn and Twilight of Zoroastrianism. Weidenfeld & Nicolson. London, 1961.

1. Видение Бога в учении Зороастра

Третья лекция в цикле зороастризма будет посвящена проблеме видения Бога. Эта тема – ключевая. Мы видели, что индоевропейские народы, создавшие ведическую религию, мыслили категориями Единственного Запредельного Божественного Существа, имени Которого они не называли, но Его многочисленные энергии, проявления были персонализированы, носили имена, и к ним обращались как к личностям. И это способствовало тому, что довольно быстро произошел переход к многобожию. Хотя каждое божество мыслилось проявлением Единого Нерожденного (Аджа), оно воспринималось как отдельная личность. И вот это личностное и автономное восприятие божественных энергий постепенно привело ведическую религию к деградации.

В книге Роберта Чарльза Зенера «Рассвет и закат зороастризма» говорится: «И Ригведа, и позднейшая Авеста откровенно многобожны, или, если кому-то по душе более изысканная формула – генотеистичны, в то время как в Гатах мы встречаем чистый монотеизм, который является не только результатом напряженно прочувствованного откровения, но также оставляет впечатление глубоко продуманного факта» (R.C.Zaehner. Dawn and Twilight of Zoroastrianism. L.: Weidenfeld & Nicolson, 1961. P. 50).

Роберт Зенер - человек интересный, своеобразный, глубокий, тонко чувствующий суть, плоть религии, но здесь он немного упрощает. Все сложнее. Мы знаем, что ни Ригведа, ни позднейшая Авеста, как мы сегодня убедимся, не являются ни откровенным многобожием, ни генотеизмом (не вполне удачный термин, придуманный Максом Мюллером). И про Гаты нельзя сказать, что там абсолютное единобожие – там более сложный факт, который больше сближает зороастризм с Ригведой, чем это представляется Зенеру, но, тем не менее, что-то уловил он верно.

И сейчас самое время вспомнить греческий источник, в котором сам Зороастр не упоминается. Это первая книга Геродота («Клио»), где есть несколько разделов, посвященных Ирану. И особенно важны параграфы 131-132 и 140, потому из них мы узнаем то, о чем больше никто не сообщает, но о чем мы можем догадываться, зная археологию арийской Индии. И это как раз доказывает, что арии Индии и персы в эпоху Геродота (или незадолго до Геродота) исповедовали примерно одну и ту же религию (ведическую), но уже, скорее всего, в деградировавших формах.

Вот что пишет Геродот:

«131. Что до обычаев персов, то я могу сообщить о них вот что. Воздвигать статуи, храмы и алтари [богам] у персов не принято. Тех же, кто это делает, они считают глупцами, потому, мне думается, что вовсе не считают богов человекоподобными существами, как это делают эллины. Так, Зевсу они обычно приносят жертвы на вершинах гор и весь небесный свод называют Зевсом (Зевс – это Дьяус, Небесный Бог, Отец адитьев и дасьев – А.З.). Совершают они жертвоприношения также солнцу, луне, огню, воде и ветрам. Первоначально они приносили жертвы только этим одним божествам, затем от ассирийцев и арабов персы научились почитать Уранию (ассирийцы называют Афродиту Милиттой, арабы — Алилат, а персы — Митра).

132. Этим-то богам персы совершают жертвоприношения вот как. Персы не воздвигают алтарей и не возжигают огня. Нет у них ни возлияний, ни игры на флейте, как нет и венков, и жертвенного ячменя. Если кто-нибудь пожелает принести жертву указанным богам, то приводит жертвенное животное в «неоскверненное» место и призывает бога, причем чаще всего украшает свою тиару (головной убор – А.З.) миртовыми ветвями. Приносящему жертву не дозволяется просить о даровании благ только себе одному: он молится за всех персов и за царя, так как и сам принадлежит к персам. Затем он разрезает жертву на части и варит мясо, а потом подстилает самую свежую траву (чаще всего — трилистник) и кладет на нее мясо. Тогда подходит маг с песнопением «теогонии», как они называют это заклинание (по всей видимости, это какие-то ведические гимны о творении мира, возможно РВ 1:32 – А.З.). Ведь без мага совершать жертвоприношение у них не положено (здесь мы видим идею брахманского жертвоприношения – А.З.). Через некоторое время приносящий жертву уносит мясо домой и поступает с ним, как ему вздумается».

В 140 параграфе довольно правдоподобно рассказывается о персидском погребальном обряде, и это тоже очень интересно, но об этом мы вспомним в своё время.

В «Энциклопедии религии и этики» говорится, что, судя по рассказу Геродота (это важное указание – об этом известно именно от Геродота!), «древние арийские верования сохранялись в удивительной чистоте жителями Ирана» (ERE 9:567). Существенно, что это говорит хорошо нам известный исследователь арийской и иранской традиций и их большой знаток, профессор университета Пенсильвании Альберт Жозеф Карнуа (Albert J. Carnoy), о котором я упоминал в лекции о Яме в индуизме (см. лекцию 102).

И в этой ситуации особенно интересно, что Зороастр меняет имена, или, как мы чуть позже увидим, некоторые малозначимые эпитеты он сделает основополагающими именами Единого Бога, того самого Нерожденного - Аджа. Мы знаем, что этого Высшего Единого Бога Заратуштра именовал Ахура Маздой (или Мазда Ахурой – это, в сущности, неважно). Мазда - это иранский вариант сансритского слова «медхас» (наука, знание). То есть этимологически Мазда - это «Знающий», «Всеведущий», что, как вы увидите, соответствует иранскому преданию, утверждающему, что Ахура Мазда знает и прошлое, и настоящее, и будущее. Его же главный враг, злобный Ангро Маиньо (позднее – Ариман), знает только прошлое.

В Ригведе эпитет «знающий» дается Варуне (он именуется asura pracheta) (РВ 1:24,14). Эти стихи звучат так:

«О власть имеющий Асура-провидец,
О царь, сними с нас содеянные грехи!».
Asura pracheta (Асура-провидец) – это, фактически, Ахура Мазда.

И в этом же контексте следует понимать откровения Зороастра. Вы помните, что в 45-м гимне Ясны (в Гатах) Зороастр говорит: «И ныне узрел я Его очами моими, познал Его в Правде как Мудрого Господина (Ахура Мазда) Благого Помысла (Воху Ману), и деяний, и слов» (Y. 45:8). Зороастру открылось, что Высшее нерожденное Божество (Аджа), крепко забытое ведическими ариями, личностно, и Оно говорит с ним!

В другой Ясне Заратуштра говорит: «И тогда осознал я в разуме моем, что Ты древний и всегда юный, отец Благого Помысла (Воху Ману), когда узрел Тебя своими очами, Самого создателя Правды, Господина всего творения – дела рук Твоих» (Y. 31:8).

А в 43-й Ясне рефреном идёт: «И тогда познал я, что Ты еси святой (спента) Владыка мудрости (Ахура Мазда)» (Y.43:5). «Спента» можно перевести как «благо дающий», а «святой» - это уже вторичное слово. То есть Зороастр говорит, что Ахура Мазда – Владыка мудрости, и Он дает ее, кому захочет, тем, кто почитает Его. «Святым тебя, Ахура, мыслю, Мазда» (= «Святым Тебя, Господи, мыслю, Мудрый»).

Иранская религия, как мы видим, не агрессивно монотеистична, но это порыв к монотеизму, когда Владыка Мудрый (Ахура Мазда) повелевает рядом абстрактных сущностей – абстрактных сущностей, а не богов. Это младшие божества - анийя багаха. Также Он повелевает святыми (язата) – теми, кто преданы Ему (это могут быть и умершие, и живые люди, преданные Ахура Мазде).

В Гатах Зороастра говорится о многих ахурах. В Семиглавье Ясны (т.н. Семиглавая молитва, прозаическая, составленная, видимо, самим Зороастром) - об одном Ахуре и многих ахурани (женский род, т.е. о многих госпожах). Можно предположить, что каждый человек и каждый дух, который служит Ахура Мазде, тоже ахурани, тоже Господь, но в женском роде, как некое существо, которому Нерожденный подает семя жизни.

Позднее титул «Ахуры» закрепится за Митрой. О почитании Митры в зороастризме мы будем говорить в особой лекции, но в Михр-яште (Yt. 10:25;69), то есть в более поздних текстах, о Митре говорится как об Ахуре, Господине.

Еще одна таинственная сущность, о которой я буду рассказывать позже и которая, видимо, связана с образом Варуны, это Апам-Напат (Дитя Вод) (Y.2:5; 1:5; 65:12). О нем тоже говорится как об Ахуре.

Одна из ахурани - животворящая Анаита. Её образ - струящиеся пресные воды. Но в Гатах Зороастра нет ни Митры, ни Анаиты, а только Ахура Мазда и окружающие Его абстрактные сущности, слабо персонифицированные.

Зенер, склонный к решительным суждениям, говорит, что Ахура Мазда - это Варуна, но «очищенный» (Dawn and Twilight of Zoroastrianism, р. 67). Я думаю, что это не совсем так. Наверное, Варуна был важным персонажем, который наложил свой отпечаток на учение Зороастра, но Ахура Мазда - это, конечно, не Варуна. Скорее, это изначальное божественное Существо, потому что в Авесте ничего не говорится о том, что кто-то был до Него.

Эпитеты Ахура Мазды – Амэша (бессмертный), Даэва (сияющий), Бага (распределяющий, одаряющий). Отсюда и наше слово «Бог» (=Бага, Одаряющий, однокоренное с bhajati - наделять, делить, bhagas – достояние, доля, счастье, участь; ср. русское «богатый»). Для нас Бог – Тот, Кто одаряет, это общий индоевропейский корень.

В надписи на Ассирийской стеле, опубликованной Винсентом Шейлем, имя Ахура Мазды (на ассирийском - Ахура Маздах) следует сразу за именами семи небесных духов (игигов, «сильных») и семи земных (ануннаков) (V. Scheil. Recueil de Travaux, T 14, 1893. P.100). Эта стела свидетельствует, что категория Ахура Мазды была очень ранней, известной уже в VIII веке до Р.Х., но до Зороастра она была одной из множества других – Винсент Шейль нашел это имя в огромном списке богов. То есть ассирийцам это имя было известно, они знали какие-то индоверопейские корни - рядом с ними жили мидийцы, хетты, миттанийцы. И поскольку, как вы помните из лекций по Месопотамии, благочестивые жители Месопотамии боялись пропустить какую-либо божественную сущность, они записали и это имя. Примечательно, что Бессмертных Святых, которые суть явления Ахура Мазды, тоже семь, как и небесных духов на Ассирийской стеле.

В религии Вед было почитание дэвов (богов), и, как вы помните, асуры (например, Варуна, Агни) перешли на их сторону. Но Зороастру не нравился деградировавший в его время ведизм, он казался ему обманным, преступным. Как вы помните из предыдущей лекции, священники-брахманы виделись ему обманщиками и разбойниками, и поэтому он обратился не к образу дэвов, а к образу Асуры, древнего Господа. Асуры - это первое поколение богов, с которым дэвы вели войну и победили благодаря тому, что несколько ведущих асуров перешло на их сторону.

Заратуштра обращается к Богу как к Асуре (Ахуре) - Господу, тем самым, подчеркивая, что не хочет иметь ничего общего с религией ведической, которая, как мы знаем от Геродота, доминировала в то время среди его соотечественников. Эти люди – предатели, и поэтому Заратуштра в образе Асуры, но не просто Асуры, а в образе Господина Мудрого – Ахура Мазды, увидел Единственного Бога и противопоставил Его дэвам - объектам магических заклинаний.

Об этом пишет Жак Дюшен-Гийемен (J.Duchesne-Guillemin), великолепный профессор иранистики, преподававший в Льеже, в Чикаго и в Колумбийском университете. В 1974 году ему было присвоено почетное звание доктора университета Тегерана. Он умер в 2012 году, прожив 102 года. Его перу принадлежит «Религия Древнего Ирана» (La Religion de l'Iran ancien. Paris, PUF, 1962) и целый ряд других интересных работ, в том числе, и специальная книга о Зороастре с комментированным переводом Гат, изданная в 1976 году (Zoroastre: étude critique, avec une traduction commentée des Gâthâ. Paris: Robert Laffont, 1976).

Такую последовательность развития дают и Зенер, и Дюшен-Гийемен, но развитие не значит улучшение, я имею в виду развитие в прямом смысле слова - как развитие списка, свитка. Свиток свёрнут, а потом он разворачивается, развивается.

Для учения Зороастра характерно, что «Мазда собирает в Себе все знания, все достоинства, всё благо. Он – наивысший и вечный объект упований и надежд человека. Дуалистическая концепция удержала его (Зороастра – А.З.) от перехода к строго монотеистическим воззрениям, хотя практический, пусть и образный, темперамент персов, привел их к символизму, но удержал от индийского мистицизма, за исключением христианской любви к Богу», - так завершает свою статью «Ормазд» в «Энциклопедии религии и этики» Альберт Карнуа (ERE, 9:570). Как вы видите, он говорит не о строгом монотеизме, а о дуализме. Что же это за дуализм? Мы уже затрагивали эту тему на предыдущих лекциях, а сейчас поговорим об этом подробнее.

2. Ахура Мазда и духи-близнецы в учении Зороастра

Заратуштре открылось (ему открыл это Сам Ахура Мазда), что Ахура Мазда рождает двух духов-близнецов - Спента Маиньо и Ангро Маиньо (Святой Дух и Злой Дух). Интересно, что в это время само имя Ахура Мазды еще не сложилось, и Зороастр Его называет иногда просто Мазда (Мудрый), иногда – Мазда Ахура (Мудрый Господь). Он рождает двух близнецов: Злого Духа и Святого Духа или, можно сказать, Духа Дающего и Духа забирающего, разрушающего. Сейчас мы коснемся этой проблемы.

Ахура Мазда у Зороастра - Бог-хранитель закона и правды (аша, санскр. арта), Который желает, чтобы люди шли Его путями, а не путями лжи. Так они достигнут царства благословенных (кшатра ада), которое есть награда (ишти) за праведность и в этом веке, и в будущем. То есть Ахура Мазда чётко говорит, что надо идти только путями Спента Маиньо, а не Ангро Маиньо.

К этому времени в арийской религии представления о рите и артхе деградировали. Вы помните, что «Артхашастра» Каутильи - очень циничный трактат, который отчасти напоминает «Князя» Макиавелли. Да и рита в значительной степени стала уже условностью, не высоким принципом, а только нормой благочестия, буквой ритуала.

Очень ясный пример – олимпийская религия, где Зевс, с одной стороны, хранитель закона, карающий святотатцев, нарушителей клятв, обманщиков, а, с другой стороны, сам обманщик и, в общем, довольно циничная личность, обманывающая свою жену, обманывающая людей, ищущая наслаждений, в первую очередь, любовных утех, и, озабоченная сохранением своей власти. Вспомним отношение Зевса к тем, кто пытается против него восстать (например, к Прометею) и утвердить какую-то свою неподчинённость ему. Зороастра мучает вот такая двойственная природа правды в тогдашнем мире. Это не мир древней риты, о котором я вам рассказывал в лекциях по ведической религии, это уже мир деградировавших представлений, подобный миру Гомеровой религиозности.

Мы знаем, что, когда теряется уважение к закону, то общество в конце концов гибнет, и в таком обществе, потерявшем уважение к закону, живет Зороастр. Понятно, что Ахура Мазда, открывшийся ему, это, как раз Тот, Кто хранит закон, хранит правду. А нарушители закона – это величайшие враги Ахура Мазды, которые обречены на гибель.

А. Карнуа пишет: «Ахура Мазда в особенности является хранителем нравственности… Ахура Мазда в системе Зороастра находится во главе целого ряда персонифицированных нравственных сущностей. Аша – правда справедливость, Воху Ману – добрый и благочестивый ум, Кшатра Ваирийа – добрая власть; Армаити – благочестие и мудрость (отсюда – Анаита), Хаурватат – целостность, благополучие, Амеретат – бессмертие, Сраоша – послушание» (ERE 9:567).

Понятие Сраоши очень интересно. Сначала это слышание - Сраоша - это иранский вариант шрути. Но слышание само по себе мало значит. Слышание хорошо, когда есть слушание, когда ты слышишь и слушаешь Бога (если речь идет о слышании божественных слов). Поэтому позднее Сраоша стало повиновением, а у мусульман Суруш - это небесный посланник, подобный архангелу Гавриилу.

Как вы видите, Ахура Мазда окружён божественными энергиями, которые созидают нравственные качества. Это больше всего волновало Зороастра, и Бог ему открылся как Хранитель Правды. И весь мир создаётся Ахура Маздой ради того, чтобы он был правильным и в правде. Вы помните 44-ю Ясну, которую я, по-моему, уже приводил:

«Тебя спрошу: прямо скажи, Господи! Кто при родах отец Истины (аша) первый? Кто и Солнцу и звёздам создал пути? Кем Месяц растёт – убывает, Тобой? Это, Мудрый, желаю знать и другое!

Тебя спрошу: прямо скажи, о Господь! Кто удерживает землю внизу и твердь небесную от паденья? Кто воды и растенья? Кто облакам и ветру впряг пары быстрых? Кто, о Мудрый, Мысли Благой Создатель?

Тебя спрошу: прямо скажи, о Господь! Кто тот добротворец (хупа), создавший свет и тьму? Кто тот добротворец, давший сон и пробуждение? Кто тот, кто восход с полуднем дал и ночью, напоминая разумным об обязанностях?» (Y. 44:3-5).

Ахура Мазда – Господин прекрасной науки и таинственной силы, Знающий, Ведающий. В этом смысле Он похож на Варуну, который тоже знает эту тайну (Варуна – ритван и маюн, владыка силы). Он – всемогущий защитник аши (порядка). Его яркая личность не имеет физической формы, но Он есть Свет и Огонь. И, в этом смысле, слова Геродота очень верны. Персы смеются над греками, которые пытаются изображать своих богов. Бог бесформен, в физическом смысле - без-образен.

После Зороастра имя Ахура Мазды появляется в Ахеменидских царских надписях, причём буквально на каждом шагу. Если вы возьмёте собрание надписей Дария и Ксеркса, изданное на русском языке (https://hist.bsu.by/images/stories/files/nauka/Scriptorium/6/Kuharchik_2.pdf), то вы увидите, что в каждой почти строке великие цари персов упоминают имя Ахура Мазды. Дарий именует себя творением Ахура Мазды и провозглашает Его именем правду в своём царстве. В Бехистунской надписи (521-520 до Р.Х.) над текстом помещён рельеф: Ахура Мазда, протягивая левую руку к Дарию, символически вручает ему царскую власть, а поднятой правой рукой благословляет царя. Дарий изображён в натуральную величину в царской короне. Правая рука его в молитвенном жесте простёрта к Ахура Мазде, левой он опирается на лук. Надпись гласит: «Говорит Дарий-царь: Милостью Ахурамазды я – царь. Ахурамазда дал мне царство» (1:11-12). «Говорит Дарий-царь: пусть будет счастье и в жизни и после смерти тому, кто почитает Ахурамазду» (4:33-36). Брагинский переводит «Аурамазда» - здесь придыхание, можно и так читать.

Ксеркс, наследник Дария, в своей Персепольской надписи говорит:

«Великий бог Ахурамазда, кто эту землю создал, кто небо создал, кто человека создал, кто благополучие создал для человека, кто Ксеркса царем сделал, царем - одного из многих, повелителем - одного из многих». (Надпись Ксеркса Персепольская «А»)

Постоянный рефрен – все делает Ахура Мазда, все дает Ахура Мазда, царь служит людям и утверждает правду ради Ахура Мазды и наказывает лжецов, тех, кто отступает от правды, ради Ахура Мазды. Потому что без наказания лжецов и без утверждения правды не может существовать царство, оно рухнет, и царь погибнет, и подданные будут страдать. Позднее вот это напряжённое переживание Ахура Мазды как Подателя правды и добра приводит к контаминации образов Ахура Мазды и Спента Маиньо - Святого Духа. Очень скоро они стали восприниматься как одно целое.

3. Среднеиранский дуализм

В среднеиранскую эпоху возникает классический дуализм, когда Ангро Маиньо воспринимается не как порождение Ахура Мазды, а как существующий одновременно с Ним. Ахура Мазда, Прародитель всего благого, ведёт брань с Ангро Маиньо и его злыми созданиями. Конечная победа за Ахура Маздой, полный дуализм с равносильностью противоборствующих сторон и непредсказуемым исходом их борьбы никогда не предполагался в Иране. Всегда знали, что Ахура Мазда победит Ангро Маиньо. Но идея двух Духов, доброго и злого, порождений Ахура Мазды, которая была в раннем зороастризме, в среднем Иране исчезает.

В Замйад-яште ещё говорится о сражении Спента Маиньо и Ангро Маиньо за хварену, а в чуть более поздних текстах Видевдата (или Вендидада), в первой и последней главах, с Ангро Маиньо борется за хварену уже Сам Ахура Мазда, и оба творят себе в помощь один - доброе, другой – злое.

Замйад-яшт (букв. «Песнословие земле». Земля - зам) – очень интересный текст. Он переведён Иваном Михайловичем Стеблиным-Каменским, и я прочту вам фрагмент, чтобы вы почувствовали дух иранского текста:

«45. Мы чтим недосягаемое, Божественное Хварно
Самое славное, превосходящее,
Наилюбезное, наиразящее,
Наиловчайшее, неуловимое,
Высшее средь созданий…

Хварена (позднее – Фарн) – это сияние власти, сияние могущества, материальный образ всемогущества, владения миром, и отсюда, кстати говоря, все хорошо нам известные образы нимбов, мандорл, сияния вокруг тела святого – все это сияние славы, сияние власти.

46. За это Хварно бились
И Злой Дух, и Святой (то есть Ангро Маиньо и Спента Маиньо – А.З.)
И не могли достичь.
Гонцов отправил каждый
Из них тогда быстрейших:
Святой Дух - Мысль Благую
И Истину отправил
Вместе с Огнем, который
Есть сын Ахура-Мазды;
А Злой Дух - Мысль Злую
И Ярость кровожадную
Отправил вместе со Змеем Дахакой трехголовым
И со Спитьюрой (Спитьюра – злобный брат-близнец Йимы) подлым,
Что Йиму распилил.

47. И устремился к Хварно
Огонь Ахура-Мазды,
Раздумывая так:
"То Хварно недоступное
Как мне его достать?"
Но вслед за ним помчался
Трёхпастый Змей Дахака,
Ругательства крича:

48. "Назад! Не трогай это, Огонь Ахура-Мазды!
На это недоступное
Ты если посягнешь,
То погублю тебя я
И ты светить не сможешь
Земле, Ахурой данной,
Мир Истины храня!"
И он отдёрнул руки,
Огонь Ахура-Мазды,
За жизнь свою боясь,
Ведь Змей был очень страшен.
(Поэтому бесстрашие – это огромная добродетель зороастризма. Не надо бояться трёхголовых Дахак и иных, запугивающих тебя чудовищ).

49. Тогда помчался к Хварно
Трехпастый Змей зловерный,
Раздумывая так:
То Хварно недоступное
Как мне его достать?"
Но вслед за ним метнулся
Огонь Ахура-Мазды,
Такое говоря: "Назад! Не трогай это,
Трехпастый Змей Дахака!
На это недоступное
Ты если посягнёшь,
Заполыхаю сзади,
И в твоей пасти вспыхну,
И выйти ты не сможешь
К земле, Ахурой данной,
Мир Истины губя!"
И отнял обе лапы
Трёхпастый Змей Дахака
За жизнь свою боясь,
Огонь был очень страшен» (Замйад-яшт VII:45-49).

Вы видите, что здесь еще борются за Хварно Спента Маиньо и Ангро Маиньо, а в Видевдате уже – Ахура Мазда и Ангро Маиньо. Произошло замещение, и Спента Маиньо оказался как бы ненужным. Сам Ахура Мазда воспринял все добродетели Своей энергии, Сам подменил Собой Свою силу, и это привело к настоящему дуализму, потому что непонятно, откуда взялся Ангро Маиньо.

Именно это, как показал профессор Кембриджа Илья Аркадиевич Гершевич (1914-2001), потомок русских эмигрантов, отразилось в сочинении Аристотеля «О философах». Аристотель пишет: «Маги молятся двум принципам, которых они именуют духами. Один из них, добрый, зовется Ормуздом, другой, злой, Ариманом» (см.: I.Gershevitch. The Avesta Hymn to Mithra, 1959. Introduction. Его же – Zoroaster's own Contribution // JNES, 1964. – P.12). Ормузд - это искажение Пехлевийского слова Аухармазд (от авестийского Ахура Мазда).

Наиболее решительно эта новая позиция дана в Бундахишне и Визидагиха-и Задспрам (см. переводы Зенера 1955 г.).

«О Сущий по естеству, Единственный, кто был, есть и будет, чистый неосязаемый Дух, Дух духов» (ERE 9:566). Так именуется Ахура Мазда (теперь – Ормузд). Он – чистый, а есть и не-чистый, Ангро Маиньо, которого теперь именуют Ариманом (так авестийское слово переиначено в пехлевийском диалекте).

Ормузд пребывал превознесенным в вечном сиянии света, а Ариман был простерт в глубинах непроглядной тьмы, столь густой, что через неё не пройдет и рука. Они были разделены пустым пространством (то есть это две сущности!). Они были всемогущи в своих сферах, но каждый ограничен своей сферой, своим пространством: «Оба духа ограничены и неограничены, ибо этот превознесенный свет именуется беспредельным и пустота между двумя и поэтому один не соседствует с другим. Но также оба духа ограничены своими телами» (Бундахишн 1:5).

Ормазд знал о существовании Аримана, а Ариман, в силу своей ограниченности, не знал об Ормазде. Ормазд создал из себя мыслимый мир (меног – от слова манос, ум, мыслимый мир). Сначала мир создан как идея. О творении мира мы будем говорить особо. Ариман устремился к границам своего мрака, и его увидели Ормазд и Его духовные творения. Устремившись вновь во тьму, Ариман создал свои противоположности благим творениям. Ормазд предложил Ариману, что битва будет продолжаться 9 тысяч лет. Ариман, уверенный в своей победе, согласился. Несмотря на свое злое естество, он не может пренебречь этим договором. Это очень важный момент.

Персидские богословы среднеперсидского периода утверждали, что Ариман – абсолютное зло. Но абсолютное зло, как мы, к сожалению, знаем и из истории, и из сегодняшнего дня, может разрывать любые договоры. А вот Ариман не может. Это говорит о том, что над ним и над Ормаздом существует, видимо, какая-то высшая сила, которая хранит высшую правду, и она потом появится в богословских размышлениях персов. Это примерно так же, как в тотемизме – хотя тотемы могут совершать что угодно, но то, что они совершают плохое – известно и за это они наказываются. Значит, над ними есть некая сила, которая определяет добро и зло. Так же и тут - есть некая сила, которая заставляет Аримана, хочешь-не хочешь, но соблюдать договорённости.

Итак, они договорились, что 9 тысяч лет будет идти война, и Ариман был уверен, что победит он, а Ормузд знал, что победит он. Ормузд прочитал знаменитую молитву Ахунавар (о ней мы будем говорить позже), которая открыла Ариману его будущее поражение. Когда Ариман понял, что он проиграет эту битву, он буквально остолбенел и пребывал без сознания три тысячи лет. За это время Ормузд создал физический мир (гетиг). Я подчёркиваю, что это не Гаты, это пласт среднеперсидского (пехлевийского) зороастризма.

Через три тысячи лет Ариман пришёл в себя и увидел прекрасный мир, созданный Ормуздом, и, конечно же, напал на него, неся в мир осквернения, боль, страдания и смерть. Как вы понимаете, Ангро Маиньо ненавидит прекрасное и пытается сделать его ужасным, уродливым, разрушить и, по возможности, превратить в ничто или, по крайней мере, максимально осквернить, коррумпировать. И мир наполнился злом, стал смешанным миром – он называется «миром смешения» (гумезишн), и он продолжался три тысячи лет.

Мы видим, что здесь нет свободы воли. Мир развивается без свободы воли по временным циклам – так это представляли себе зороастрийцы среднеперсидского периода. Вне зависимости от воли людей есть трёхтысячелетний цикл.

В мире гумезишн святому духу (силе Ормузда) противостоит ганнаг меног (лживый дух) Аримана: «Доброта святого духа и не-доброта лживого духа» (Дадестан-и Дениг 1:9).

Рождение Заратуштры положило начало четвертому этапу (после гумезишн), тоже из трех тысячелетий. В каждое тысячелетие этого периода будет приходить свой спаситель. Заратуштра дал миру благую веру в Мазду и, тем самым, оружие в борьбе со злом.

Вот, как об этом говорится в Вендидаде (Видевдате):

«14. Молись ты, Заратуштра, фраваши (=душе) моей, фраваши Ахура-Мазды, ей, величайшей, добрейшей, твердейшей, мудрейшей, благовиднейшей и по праведности высочайшей, душа которой есть Святая молитва (Мантра Спента). Сам от себя молись, о Заратуштра, этому творению Ахура-Мазды". 15. Речь мою исполнил Заратуштра (говоря):"Молюсь Ахура-Мазде, Творцу праведного творения. Молюсь Митре, имеющему широкие пастбища, носящему отличное оружие, самое блестящее из оружий, самое побеждающее из оружий. Молюсь Сраоше праведному, с прекрасным станом, держащему в руках оружие, направленное на головы дэвов. 16. Молюсь Святой молитве (Мантра Спента) чрезвычайно славной; молюсь самосозданному небосводу, беспредельному времени (зурван акарана), воздуху, действующему в высоте. Молюсь Ветру (Вайю) сильному, сотворённому Маздою, и святой прекрасной дочери Ахура-Мазды (Спента-Армайти). Молюсь доброй Вере маздаяснической (Даэне), закону противодэвовскому, заратуштровскому» (Видевдат 19:14-16).

Вот так Зороастр побеждает Ангро Маиньо. Теперь мир разделён. В нем есть добро, и оно не смешано со злом – Зороастр отделил зло от добра. Зло еще есть, но добро получило силу молитвы, силу осознания Ангро Маиньо как зла, а Ахура Мазды как добра. Эта борьба завершится третьим победоносным спасителем - Саошьянтом (авест. saoš́iiaṇt̰), потомком Заратуштры, который изгонит зло из материального мира. Ариман будет обессилен, и мир восстановится в своём совершенстве (фрашегирд).

Вы видите, что в начале творится великолепный мир, а потом в него врывается зло, и это зло разрушает мир. Потом наступает время осознанной борьбы с силами зла и лжи, которую ведут последователи Зороастра. Потом, наконец, наступает полная победа добра.

В Дадестане и Дениг говорится: «Я, Ормазд, буду высшим владыкой, а лживый дух (ганнаг меног) будет владыкой ничто» (6:3). «Благой дух, творец Ормазд (spenag menog dadar ohrmazd)» (35:7) – так Его называют. То есть зло не будет владеть ничем. В этом смысле, представления пехлевийского (среднеиранского) зороастризма, как ни странно, идентичны христианскому представлению об онтологическом отсутствии зла. Вроде бы Ангро Маиньо – объективная реальность, и, в то же время, зла нет, и не будет вовсе. В чём же тут дело?

В своей статье "The Notions menôg and getîg in the Pahlavi Texts and Their Relation to Eschatology" (Acta Orientalia 33 (1971), р. 71 и сл.) (вы помните, что меног – мысленный мир, а гетиг – материальный) Шауль Шакед (Shaul Shaked) указывает, что зло может быть в мысленном мире, но творить злые формы в материальном мире Ариман не может. Злые существа – волки, ядовитые змеи – в сути своей добрые, но пронизаны злом, которое «прилипло» к ним. То есть в материальном мире нет абсолютного зла. Оно может быть только в мысленном мире, как устроение мысли, как отпадение от Блага. В материальном мире может быть только прилипание зла к тем или иным существам.

По сути, это очень похоже на то, о чем говорили израильские пророки: «Тогда волк будет жить вместе с ягненком, и барс будет лежать вместе с козленком; и теленок, и молодой лев, и вол будут вместе, и малое дитя будет водить их. И корова будет пастись с медведицею, и детеныши их будут лежать вместе, и лев, как вол, будет есть солому. И младенец будет играть над норою аспида, и дитя протянет руку свою на гнездо змеи» (Исайя 11:6-8). Всё будет очень хорошо и мило, как на площадке молодняка в зоопарке. Почему? Потому что, когда установится мир Божий, зло из этого материального мира уйдёт, мир мысленный будет весь пронизан благом, и, соответственно, Ариман утратит всякую силу и в мире материальном - гетиг. Потом появится образ, совершенно идентичный тому, что мы знаем из Откровения Иоанна Богослова (Откр. 20:15) – Злой Дух будет повержен в озеро огненное. Его больше нет. Но это - позже.

В пехлевийских текстах Ормазд бытийствует, а Ариман не существует. На это указывает, в частности, очень интересная современная исследовательница из Германии, Альмут Хинтце (род. в 1957 г.), которая преподает в Кембридже и в Лондонском университете. Она написала в новое (2005 г.) издание «Энциклопедии религий» статью «Ahura Mazda and Angra Mainyu» (Vol.1, p. 354-357).

4. Зурванизм как попытка преодоления дуализма

Поскольку иранские богословы понимали, что, если допустить сосуществование двух онтологических сущностей – доброй (Ормузд) и злой (Ариман), то одна из них никогда не сможет до конца победить другую. Чтобы эта победа была возможной, над ними должна быть некая иная, и конечно же, положительная Сущность. И уже в Сасанидском Иране такая Сущность появляется – это Зурван.

Зурван, как вы помните, был известен и раньше. Но теперь Зурван Акарана (Вечное Время) «надстраивается» над Ормаздом и Ариманом, которые объявляются Его сыновьями. В 19-й Ясне говорится: «В бесконечном времени (Зерван акарана) было сотворено время конечное, в 12 тысяч лет которого должна совершиться земная история».

Эти слова Ясны становятся опорной точкой для богословов Сасанидского времени. Мы не знаем их имён, но они утверждают, что Зурван (Зерван) Акарана - это не просто эпитет, не просто определение, но это Божественная Личность, и Его сыновья – Ормазд и Ариман. То есть всё вернулось к самому началу – как Ангро Маиньо и Спента Маиньо в раннем зороастризме были детьми Ахура Мазды, так теперь Ормазд и Ариман стали детьми Зурвана.

В пехлевийских текстах Зурван - Высший Бог, персонификация времени и судьбы (бакхт). Это важный момент. Некоторые зороастрийские богословы утверждали, что история абсолютно детерминирована (как и в исламе), но предпосылкой возникновения такой идеи были представления, что все происходит в свое время, все предопределено: 3 тысячи лет, потом ещё 3 тысячи лет, потом пришел Заратуштра, потом родится Саошьянт и закончатся времена, закончатся 12 тысяч лет, четыре трехтысячелетних периода. Высший Бог теперь - бесконечное запредельное трансцендентное Время - Зерван Акарана.

О появлении Ормазда и Аримана теперь рассказывалось так: В течение тысячи лет Зерван совершал жертвоприношения, чтобы у него родился Ормазд, призванный сотворить мир. Но Зерван усомнился в пользе жертвоприношений, и от того вместе с Ормаздом в нем зачался Ариман. Во времена Зороастра не задавались вопросом, как появились эти два Духа. Было важно, что они – близнецы, и что они оба появились у Ахура Мазды. Теперь же один из них – результат сомнения. Но если Зурван мог сомневаться, мог усомниться в силе молитвы, значит, Он не совершенен, не всезнающ, и это опять ставит перед зороастрийскими богословами новые сложные вопросы.

Зурван обещает дать власть над миром первенцу, ведь Ариман зачался позже и должен родиться позже, но Ариман разорвал живот Зурвана и вышел первым, и поэтому он на девять тысяч лет получил власть над миром. Зурван могущественней обоих своих детей, но для зурванизма характерен пессимизм. Сейчас миром правит Ариман, и срок его правления – девять тысяч лет, поэтому ничего хорошего нам ждать не стоит.

Как пишет А. Карнуа, «несмотря на эти усилия (религиозных мыслителей), маздеистская теология оставалась по форме дуалистической, хотя крайне негативная сущность Аримана делала Ормазда практически Богом монотеизма» (ERE. 9:567). Никто ведь не обращается к Ариману кроме отпетых злодеев, он – абсолютное зло. Единственным Богом – объектом молитвы, является Ормазд.

5. Ахура Мазда – Хранитель правды

Ахура Мазда (Ормазд) – Хранитель правды, как Варуна – хранитель риты. И как Варуну именовали ритаваном (ṛtavan), так Ахура Мазду именовали Ашаваном (ašavan), обладателем правды. Противоположное качество – ложь - друдж (druj). То есть из всего плохого – убийства, воровства, предательства, нет ничего хуже лжи. Ложь – это абсолютное качество сатаны. Мы помним слова Иисуса Христа, что сатана - отец лжи (Ин. 8:44).

Adhidruh (лживый, нечистый, неправедный) – это противоположное качество ритавана (ṛtavan), обладателя правды. Адхидрух – это Ангро Маиньо. Слова корня друх часто антонимы к словам корня рита. Еще последовательней друдж – аша – drәgvant – ašavan (лживые – праведные).

Митра является хранителем договора и востребователем долгов (yat - платить долги). То есть второе ужасное, сатанинское качество – брать в долг и не возвращать. Это тоже ложь. Уже в ведах солнце именуют «глазом Митры». Как вы помните, в ведах Митра – это мир, космос, дружба, он смотрит за соблюдением договора. Кто не соблюдает слово, совершает страшный грех против Митры - mithrodruj (Yt. 10:2,45).

Все эти сущности зороастризма - и праведные, и злобные - есть и в Ригведе. А Воху Ману хотя и нет в Ригведе, но имя одного из ведийских риши – Васуманас (это тот же Воху Ману). Возможно, элементы дуализма в какой-то степени присутствовали у индоариев – конечно, добро и зло не понимались как равносильные сущности, но они существовали как некие альтернативы. Итальянский исследователь Уго Бьянчи (Ugo Bianchi), профессор Римского университета, посвятил этой теме специальную книгу «Il Dualismo Religioso» (Roma, 1958).

После Аристотеля об иранском дуализме пишет Плутарх в трактате «Об Исиде и Осирисе», уже называя имена Митры, Ормузда, Аримана. Давайте послушаем это суждение, оно достаточно интересно, потому что это свидетельство тех самых времен, о которых мы говорим:

«...Одни полагают, что есть Два Бога, творящих Добро и Зло и подобных соперничающим ремесленникам, а иные Благого называют Богом, а другого — Демоном, как, например, Маг Зороастр, который, как рассказывают, жил за пять тысяч лет до Троянской войны. Он называет одно Божество Горомадзом, другое — Ариманием и указывает, что из всего чувственного первый более всего подобен Свету, а второй — Мраку и неведению, середину же между обоими занимает Митра. Поэтому персы называют Митру посредником.

Зороастр также учил, что первому божеству надо приносить жертвы обетные и благодарственные, а второму — умилостивительные и мрачные. Поэтому Гадеса и Тьму призывают они, измельчая в ступе некую траву, называемую омоми; затем, смешав ее с кровью заколотого волка, выносят в место, не знающее солнца, и бросают там: они полагают, что и растения одни принадлежат благому богу, а другие — злому демону. Также из животных собаки, например, птицы и лесные ежи, по их мнению — собственность благого божества, а злого — водяные мыши. Поэтому человека, убившего их в большом количестве, они прославляют как счастливца».

Далее он говорит о некоторых очень интересных вещах, хотя сам он считает их вымышленными:

«Однако и они рассказывают о богах много сказочного, например, следующее: Горомадз, произошедший от чистейшего света, и Ариманий, произошедший от тьмы, ведут друг с другом войну. И Горомадз создал шесть богов: первым — бога Доброй Мысли, вторым — Истины, третьим — Справедливости и остальных — Мудрости, Богатства и Творца благих наслаждений. Ариманий же сотворил равное им число соперников. Затем Горомадз, троекратно увеличившись, удалился от солнца настолько, насколько солнце удалено от земли, и украсил небо звездами. Одну звезду, Сириус, он поместил впереди других как стража и дозорного. Сотворив затем еще двадцать четыре бога, он поместил их в яйцо. Равные им по числу боги, произошедшие от Аримания, проникли в яйцо, вследствие чего добро смешалось со злом. Но грядет назначенное судьбой время, когда Ариманий, вызвавший мор и голод, будет за это по справедливости навсегда уничтожен и исчезнет, земля же станет ровной и гладкой, и будет одна жизнь и одно государство у всех людей, блаженных и говорящих на одном языке.

А Феопомп (Феопомп Хиосский, ученик Сократа – А.З.) со слов магов утверждает, что на три тысячи лет по очереди один бог побеждает, а другой бывает побежден, затем три тысячи лет они бьются и сражаются, и один разрушает творения другого; но в конце концов Гадес (Ангро Маиньо и Аида многие в Греции считали одним и тем же существом) исчезнет, и люди станут счастливыми, не нуждаясь в пище и не строя навеса. А бог, устроивший все это, отойдет на покой и будет отдыхать некоторый срок, который для него, как для бога, не велик, но умерен, как для спящего человека. Таково содержание легендарных историй магов» (Об Исиде и Осирисе, 46-47).

Плутарх довольно близко излагает зороастрийское учение среднеиранского времени, хотя, конечно, не все сцепления он осознал точно. Нам же важно знать, что в то время, когда писал Плутарх свой трактат «Об Исиде и Осирисе», то есть в самом начале II века по Р.Х. зороастрийское учение было таковым и от него мало отличается рассказ Феопомпа Хиосского, жившего полутысячелетием ранее (380-320 до Р.Х.).

6. Значение свободы выбора между Добром и Злом в зороастризме

Но теперь нам надо понять, откуда, собственно, у Зороастра появились образы Ангро Маиньо и Спента Маиньо. Мы помним, что в знаменитой 30-й Ясне говорится:

«Два духа изначала –
как близнецы в явленьи
и мыслию, и словом,
и делом – благ и зол.
И прав лишь благодатный
из двух, а не злодей.
Когда эти два духа
сошлись, то изначала
Создали жизнь и нежить,
то бытие, что после, –
Для лживых наихудшее,
а праведному – лучшее.
Из двух дух Лживый выбрал
Деянье наихудшее,
А Дух Святейший – Истину,
одет небесной твердью,
как те, что ублажают
правдой Господа Мудрого.
Неверно различили
и дэвы, что в сомненье
обманом завлеклись,
мысль злейшую избрав
и к Ярости прибегнув,
чтоб смертных поражать» (Y.30.3-6).

Итак, вы видите, что два духа изначала были, как близнецы, причём как близнецы в некоем явлении, сновидении. О них не сказано, что они буквально близнецы, они как бы близнецы (слово «как бы» вообще плохое, но здесь оно очень подходит).

В другом месте, в 47-й Ясне, говорится, что Отцом Святого Духа является Владыка Мудрый: «Этого Духа Ты – Отец Святой» (Y. 47.3). То есть Ахура Мазда является Отцом Спента Маиньо. «В этом случае он должен быть и отцом духа разрушения», - делает вывод Зенер (R.C.Zaehner. Dawn and Twilight… - Р.50).

Но, на самом деле, всё не так просто. Как всегда, в религиозном тексте нет абсолютной точности дефиниций. Мы привыкли говорить о том, что они – близнецы, и я раньше так говорил, когда не очень внимательно изучал тексты. Но очевидно, что они именно как бы близнецы, ведь и Плутарх говорит, что, возможно, один – бог, а другой – демон, то есть они не равнозначны! Равнозначными Ормазд и Ариман стали в среднепехлевийское время, когда как раз писал Плутарх. Первоначально же они не равнозначны, но от этого людям не легче - всё равно Ангро Маиньо разрушителен, жесток и зол, как сатана и злые демоны в христианстве, неравные Богу, но весьма опасные для человека. И мы знаем, в чём причина их опасности и как с ними бороться – конечно же, свободным волевым устремлением к Богу, ко Христу, и этот свободный выбор предполагается, как мы узнаем позже, и в зороастризме.

Но, тем не менее, этот выбор в какой-то степени предопределён. В Библии (и в Ветхом, и в Новом Завете) тоже есть фрагменты, которые можно понять в том смысле, что выбор предопределен (например, Рим. 8:28-30). Но ведь в религиозных текстах, говорящих о приобщении Иному, нельзя все разложить до конца, как на уроке математики. Важно то, что Зороастр провозгласил очень чётко: кто хочет благой участи - твори благо, кто хочет, чтобы с ним обошлись по правде - говори правду, кто хочет себе добра - делай добро другому. А вот с теми, кто творит зло, надо бороться.

Зенер объясняет в своей книге: «Как и Люцифер, Ангро Маиньо избирает делание злых вещей. Он не принуждается к этому ни Богом, ни каким-то внутренним побуждением своей собственной природы: та бедственность, в которую он ввергает сам себя и своих последователей, есть всецело его собственное неправильное действие, и оно неминуемо ведет его к разрушению. Ангро-Маньо не является злым естеством, он есть зло по свободному выбору» (R.C.Zaehner. Dawn and Twilight… Р. 51).

И действительно, по свободному выбору пал Денница (Люцифер), по своему естеству он не был предрасположен ко злу. Однако уже в Сасанидском Иране, как вы помните, все иначе: Ормузд и Ариман имеют каждый свою природу, и один из них имеет природу добра, а другой – зла.

В древности же, в учении Зороастра, иной принцип. Спента Маиньо и Ангро Маиньо в свободе избрали один – добро, а другой – зло, и их борьба – суть здешнего бытия. Все духи, участвующие в этой борьбе на стороне одного или другого, свободно избрали свой жребий.

Каждому доброму качеству Ахура Мазды противостоит злое качество Ангро Маиньо. Вы помните, что, когда Зороастр пошел брать ритуальную чистую воду из реки, он обернулся и увидел Воху Ману, свой Благой Помысл, который повел его к Ахура Мазде. И рядом с Ним он увидел Амеша Спента, Бессмертных Щедрых. Обычно говорят, что Амеша Спента - это Бессмертные Святые, но Альмут Хинце переводит слово «спента» иначе - как «щедрые». Щедрость – качество Бога, дающего щедро всем, кто просит Его.

Эти Амеша Спента имеют свои противоположности:

Аша – друдж (правда – ложь). «Нет для них (персов) ничего более позорного, чем лгать», - пишет Геродот (1:138);

Воху Ману (Воху Манах) – ака манах (добрый ум – злой ум);

Армаити (она же – податель жизни) – тарэмаити (неправомыслие – заносчивость).

Существует словарь авестийского языка, содержащий специальные понятия для обозначения добрых и злых сущностей. Различение добра и зла необычайно важно, оно должно быть абсолютным. У нас сейчас любят говорить, что все сложно, неоднозначно, что нельзя все видеть в черно-белых тонах. У зороастрийцев не так. Все однозначно – или добро, или зло, или правда, или ложь, или уничтожение, или созидание. Никакой неоднозначности здесь быть не может. Это принцип зороастризма.

В Семиглавой молитве (Ясна Хаптангхаити) Ахура Мазда восхваляется за то, что Он «сотворил всё, что добро суть» (Y.37.1).

В 44-й Ясне Ахура Мазда прославляется как Создатель достойной жизни – и духовной (правда и добромыслие), и материальной (творение солнца, звезд, луны, земли, воды, ветра, облаков, растений, ежедневного чередования света и мрака, сна и бодрствования). Все сотворено прекрасным, без порока, не подверженным разрушению и смерти.

А. Хинтце пишет: «И духовное, и материальное творение должно победить зло. Наиболее таинственный аспект Зороастрийского учения – это дуалистическое решение проблемы зла: оно не произошло от Бога, но имеет особое происхождение и противоборствует Ему и созданному Им космосу. Всё злое проистекает из этого иного источника» (ER. 1:354).

Многие исследователи зороастризма старшего поколения, тот же Зенер, делают маленький шажок и говорят, что Ангро Маиньо – такое же, как и Спента Маиньо, божественное творение (=дитя) Ахура Мазды, но свободно избравший зло. В этом смысле, он – двойник Спента Маиньо, но сделал выбор с противоположным знаком.

Сам Зороастр говорит о свободном избрании зла Ангро Маиньо в 30 Ясне. Он говорит, что один из двух духов избрал одно, а другой – другое, но по природе или по воле – не ясно. Однако, как у порождения благого Ахура Мазды может быть злая природа. Это, как правильно указывает Хинтце, таинственный момент – с точки зрения богословского смысла, такое невозможно. Но что не вполне ясно для Ангро Маиньо, то вполне ясно для людей - люди свободно выбирают добро или зло. Человек опытно знает, что он добровольно, и при том с огромным трудом, выбирает путь добра. Путь зла тоже выбирается добровольно, но, как правило, очень легко, потому что по злому пути идти проще, притягательней, но и гибельнее, а уйти с этого пути очень тяжело. Зороастр это хорошо знал. И то, что один из духов, по природе благой, добровольно избрал путь зла, это для зороастризма важнейший момент. Почему? Потому что речь идет не о духе, не о умозрительной категории, а о каждом последователе, который также должен выбирать путь добра, иначе он окажется в кромешной тьме с Ангро Маиньо.

В конце времён Спента Маиньо победит Ангро Маиньо, который, как пишет Плутарх, будет уничтожен. В самих зороастрийских текстах говорится, что в конце времен Спента Маиньо побеждает Ангро Маиньо (Yt. 13:13; Y. 10:16), и Ангро Маиньо удаляется «обессиленным» (Yt. 19:96), то есть он больше не сможет творить зло. Но если он не сможет творить зло, то его как бы уже и нет, потому что дух являет себя только в своих проявлениях (так же, как, собственно говоря, и человек).

И Заратуштра молится Ахура Мазде, многократно повторяя одну и ту же формулу: «О, Ахура Мазда, самый щедрый дух, создатель материального мира (гетиг), правдивый» (Yt. 10:73; 14:1; 14:34… Vd. 2:1). Он создаёт всё, но чтобы человек в этом большом мире, созданном Ахура Маздой, не ошибся, чтобы он гармонично создал и свой мир и был сознательным и волевым деятелем добра, он должен быть с Ним, а не с соблазнителем - Ангро Маиньо. В этом каждому человеку помогают, как они помогли и Зороастру, шесть благих сущностей, шесть благих подателей бессмертия, шесть бессмертных благодетелей – Амеша Спента. А о том, как это происходит, мы, дорогие друзья, узнаем на следующей лекции.