1. Вступление. Малая Польша

Дорогие друзья, после разговора о Польше, тяжёлого и, я бы сказал, грустного, хотелось бы поговорить о той стране, которую сам Александр II называл «малой Польшей». Это Финляндия — второе государство, включённое в состав Российской империи и при этом не только не потерявшее своих государственных особенностей, но и, наоборот, в отличие от Польши, практически сформированное в период пребывания в составе Российской империи и, безусловно, не без воли российской власти.

Когда сегодня мы видим богатую, преуспевающую Финляндию, небольшую по населению, но с высочайшим доходом, с полным отсутствием коррупции и, безусловно, с очень глубокой демократической традицией, мы не должны забывать, что всё это возникло именно в лоне российского государства и во многом благодаря реформам Александра II. И это, дорогие друзья, в какой-то степени нас может обнадёживать. Потому что если такой уголок, далеко не самый развитый в XVIII веке в России, превратился в такую развитую страну, то, соответственно, и остальная Россия не имеет никакого заклятия и при правильном управлении может такой стать.

Ведь не забудем, что Финляндия — практически единственная часть России, которая вообще избежала опыта коммунистического властвования. Там тоже была гражданская война, и о ней мы говорим в книге «История России. ХХ век» (2.2.9 А). Эта гражданская война продолжалась с февраля по апрель 1918 года и закончилась победой Белых. Потом, как вы помните, Сталин несколько раз пытался воевать с Финляндией — в 1939-1940 годах и позже уже в период советско-нацистской войны. Но в итоге Финляндия осталась свободной от коммунизма страной. Да, с большими издержками - существует даже такой термин «финляндизация», который означает подчинение страны политике большей соседней страны при сохранении внутренней независимости. Термин этот возник для характеристики советско-финских отношений. И Финляндия действительно весь послевоенный период своей истории до краха Советского Союза во многом во внешней политике должна была следовать коммунистическому СССР.

Видя, насколько жизнь современной Финляндии привлекательна, русские люди всё чаще выбирают её в качестве места жительства. Сейчас в Финляндии живёт больше русских людей, чем в период Российской империи. В 1916 году русские составляли 0,2% населения Финляндии, сегодня — больше 1%. Вот насколько притягательна эта страна.

Как же так получилось? Это получилось не вдруг. И наша нынешняя с вами лекция особенно важна потому, что об этом очень мало говорится. Если о Польше в составе Российской империи, о 1-м и 2-м Польских восстаниях говорится сравнительно много, и нет такого учебника русской истории, где бы об этом не упоминалось, то о Финляндии нет сведений почти нигде. Я специально просмотрел и дореволюционные, и современные учебники — если что-то и есть, то буквально отдельные фразы, но совсем не цельная динамика национальной истории Финляндии в составе Российской империи, хотя это очень важно — важно для всех нас, русских людей, которые не должны терять надежды на будущее.

2. Финны между Швецией и Россией

Итак, как я уже сказал, сам Император называл Финляндию малой Польшей. Но это далеко не всё, что можно сказать о Финляндии, сравнивая её с Польшей. Финляндия в Российской империи была похожа на Польшу тем, что она была особым государством. Но она не была похожа на Польшу своим прошлым. Польша — страна с тысячелетней государственностью, с большой историей, страна, которая как государство владела огромными землями — так называемыми восточными кресами, которые составляли территории нынешних Украины, Белоруссии, Литвы, Латвии и даже нынешней Российской Федерации. Ничего подобного не скажешь о Финляндии, которая именно как страна появилась, по сути говоря, только в начале ХIХ века и только после присоединения этих земель к России. До этого она была объектом соперничества двух государственных образований: Швеции на западе и Господина Великого Новгорода на востоке.

Всё средневековье между Швецией и Новгородом шла борьба за Финляндию. Западное побережье Ботнического залива было, безусловно, освоено шведами, а внутренняя Финляндия — новгородцами, и значительная часть населения внутренней Финляндии (побережье Финского залива и даже северная часть Ботнического залива) была финской по языку, но православной по вероисповеданию.

В 1293 году, чтобы утвердить свою власть на землях Финляндии, шведы построили замок Выборга (до сих пор Выборг — это пограничный город), который тут же вызвал войну между Новгородом и Швецией за Финляндию. Война продолжалась тридцать лет.

12 августа 1323 года в новгородской крепости Орешек и который сегодня мы называем Шлиссельбургом, был заключён Ореховский мир, определивший границу между Новгородом и Швецией по реке Сестре (фин. Раяйоки), совсем рядом с будущим, тогда, конечно, не существовавшим Петербургом.

К северу и западу от реки Сестры начиналась Швеция, к югу и востоку оставалась новгородская земля. Граница шла по реке, а потом до Ботнического залива - территория от Сестры до середины Ботнического залива принадлежал Швеции, а земли Карелии и все северные земли нынешней Финляндии — Господину Великому Новгороду. Такое территориальное наследие перешло в конце XV века к объединившемуся Московскому царству.

В 1527 году, через десять лет после проповеди Лютера, при короле Густаве Вазе в Швеции и в шведской части Финляндии прошла реформация. Финляндия была объявлена номинальным герцогством.

Финляндское герцогство не имело своей государственности. Был только титул наследного принца — герцог Финляндский (так же, как принц Уэльский в Англии), но это не говорило о том, что он властвует над Финляндией, также как наследник британского престола не властвует над Уэльсом. Это был номинальный титул. Население Финляндии, её дворянство, было представлено в Риксдаге Швеции (шведском парламенте). Своего Парламента в Финляндии не было. Было внутреннее самоуправление отдельных небольших провинций, но все они были представлены в Стокгольме. Финские чиновники служили по всей Швеции, а шведские – в том числе и в Финляндии. До XVII века финский язык являлся доминирующим языком в Финляндии. Те, кто думают, что высшие сословия Финляндии всегда говорили на шведском языке, ошибаются - до XVII века основной язык был финский. И только во времена, когда Швеция, начиная с правления Густава II Адольфа (правление 1611-1632), достигла своего расцвета, шведский язык стал моден в кругах финской аристократии. Как следствие, в течение XVII века на него перешли финские дворяне и бюргеры.

В России в это время — эпоха Смуты. Российское государство тогда было на грани гибели. Швеция оккупировала очень большие пространства до Белого моря, Новгород и Старую Руссу. 27 февраля/9 марта 1617 года заключается Столбовский мир, по которому Россия вообще утратила выход к Балтийскому морю: она потеряла Ингрию (Ижору, швед. Ингерманландию), то есть земли от реки Сестры до реки Нарвы, потеряла северный и западный берега Ладожского озера с городами Корелой (шведский Кексгольм) и Орешком. Значительное число православных финнов ушло в Россию. Тогда установилась максимальная граница шведских владений на территории России.

Выступая в Ригсдаге по случаю заключения Столбовского мира, король Густав II Адольф объявил: «Одно из величайших благ, дарованных Богом Швеции, заключается в том, что русские, с которыми мы издавна были в сомнительных отношениях, отныне должны отказаться от того захолустья, из которого так часто беспокоили нас. Россия — опасный сосед. Её владения раскинулись до морей Северного и Каспийского, с юга она граничит почти с Чёрным морем. В России сильное дворянство, множество крестьян, населённые города и большие войска. Теперь без нашего позволения русские не могут выслать ни одной лодки в Балтийское море. Большие озёра – Ладожское и Пейпус (Чудское озеро – А.З.), Нарвская поляна, болота в 30 вёрст ширины и твёрдые крепости отделяют нас от них. Теперь у русских отнят доступ к Балтийскому морю, и, надеюсь, не так-то легко будет им перешагнуть через этот ручеёк». Как вы видите, и в начале XVII века Россию считали не самым приятным соседом.

Кроме земель, Русское царство уплатило Швеции контрибуцию в 20 тысяч серебряных рублей (980 килограмм серебра), но вернуло Новгород, Старую Руссу, Тихвин, Порхов и Гдов.

В конце XVII века население Финляндии составляло полмиллиона человек. Запомним эту цифру. Но голод 1696-1697 годов уменьшил население Финляндии на одну треть, то есть умерло или бежало из Финляндии до ста пятидесяти тысяч человек. Голод был довольно распространённым явлением в Финляндии, всё потому, что холодная и каменистая финская земля плохо рождает хлеб. Зерновые культуры плохо растут на ней, не успевают вызреть, что приводит к голоду.

Начало XVIII века — это Северная война (1700-1721 годы), в результате которой Россия отвоевала потерянные по Столбовскому миру земли. То есть они 90 лет находились в составе Швеции. Сначала были отвоёваны Ижора (Ингерманландия) и Орешек (Шлиссельбург). Пётр тогда сказал: «Жесток сей орех был, однако же, слава Богу, счастливо разгрызен». Затем были основаны Петербург и Кронштадт. В 1710 году взят Выборг и Кексгольм (Корела). В 1714 году занят город, который сейчас называется Савонлинна (Нейшлотт), и в 1716 году — Каянская крепость (Каяаниборг). 10 сентября 1721 года заключён Ништадтский мир, по которому большая часть этих земель перешла России.

Тогда же, после заключения Ништадтского мира, в ноябре 1721 года Россия была провозглашена империей. Некоторые земли, отошедшие России по этому миру, города Выборг, Кексгольм, Сортавала (Сердоболь) — это так называемая Старая Финляндия. Здесь сохранялся статус иностранной земли, такой же, какой имели Эстляндия и Лифляндия. Ничего не отменили — действовали шведские законы и шведское городское самоуправление. И это было подтверждено уложением 1734 года, по которому, подобно Эстляндии и Лифляндии, Старая Финляндия управлялась по конституции, имела свой ландтаг. В Санкт-Петербурге была коллегия Эстляндских, Лифляндских и Финляндских дел, которая подчинялась Правительствующему Сенату - тогдашнему правительству Российской империи. В Старой Финляндии действовали шведские законы ХVII века: гражданские, уголовные, полицейские, о суде, торговле и казённом благоустройстве, о самоуправлении.

Швеция не хотела примириться с потерей этой земли и после тщательной дипломатической подготовки 8 августа 1741 года объявила России войну, дабы отвоевать области, полученные Петром по Ништадскому миру.

Воцарившись в декабре 1741 г., дочь Петра I Елизавета Петровна сделала в феврале 1742 года ответный шаг — обещала финнам независимость под протекторатом России. Вот, пожалуй, первое заявление о возможной независимости Финляндии. Финнам будет дана независимость, если они выступят на стороне России. Им даже было предложено избрать своим королём Карла-Петра Гольшейн-Готторпского, будущего российского императора Петра III, четырнадцатилетнего тогда племянника Елизаветы Петровны и внучатого племянника бездетного Карла XII Шведского, которого мы знаем по Северной войне.

В марте 1742 года был объявлен знаменитый «Манифест Императрицы Елизаветы к финскому народу», который обещал сделать Финляндию независимым королевством, и народ это приветствовал, сопротивления практически не было. К июлю 1742 года вся Финляндия была занята русскими войсками. Ландтаг в Турку (швед. Обо — мы привыкли говорить «або», но в шведском языке первая гласная этого слова – å - произносится как короткое «о») в октябре 1742 года подаёт прошение императрице Елизавете о короле Карле- Петре. Но Елизавета Петровна меняет свои планы. Она отдаёт большую часть Финляндии назад Швеции, но при одном условии — что на шведский престол будет возведён её двоюродный брат Рудольф Фредерик Гольштинский, что и произошло. Абоский мир 7 августа 1743 года подтвердил, что Финляндия возвращается Швеции, кроме небольшой части, присоединенной к Старой Финляндии.

Как вы видите, процесс уже идёт. Россия хочет независимости Финляндии, не потому, что она любит независимые страны, а потому что Финляндия — это буфер между Швецией и Российской империей.

Не забудем, что Александр I (человек, который фактически провозгласил финляндскую государственность в 1809 году) — внук Карла-Петра, то есть императора Петра III, и, соответственно, законный наследник престола Финляндии, которая была провозглашена на Сейме в октябре 1742 года. Александр I и создаёт Финляндскую губернию в 1802 году. Эта губерния, которая просуществовала до 1811 года, объединяла Выборгскую губернию и район Кексгольма и Сердоболи, и её герб был — королевская шведская корона под российской императорской короной на красном щите.

Но коротко надо сказать об ещё одном инциденте, предшествовавшем этим событиям, — о войне 1788-1790 годов, которую опять же инициирует Швеция. В Швеции победила воинствующая «Партия шляп». Король Густав III хочет реванша, отвоевания потерянных Карлом XII земель. И так же, как Советский Союз, чтобы напасть на Финляндию, создал фиктивный прецедент в Майниле, 27 июля 1788 года Густав III разыгрывает костюмированный конфликт в местечке Пуумала на южной границе между Финляндией и Россией. Переодетые в русскую форму, сшитую в театральных мастерских Стокгольма, шведские солдаты якобы нападают на свой же пограничный пост, в результате — объявляется война.

Но война эта идёт для Швеции опять же неудачно, и даже не в военном плане. Важно то, что значительная часть дворянства и самоуправляющиеся общины Финляндии желают перехода Финляндии под власть России. Создаётся так называемый Аньяльский союз, который выступает за переход Финляндии в состав России. Участники этого союза в Швеции объявляются государственными преступниками, приговариваются к смертной казни и бегут в основном в Россию.

Шведские и финские дворяне в Финляндии и даже отчасти в северной Швеции обращаются к России с так называемой Лиикальской нотой, в которой просят принять Финляндию в состав Российской империи. Дело в том, что в Финляндии уже понимали, что Россия даёт больше прав и свобод, что она готова объявить Финляндию государством, в отличие от Швеции, которая исключает возможность государственности Финляндии.

Успех шведского флота во втором сражении на Рончесальмском рейде 28 июня/9 июля 1790 года, завершает войну. 3/14 августа 1790 года заключается Верельский мирный договор, по которому граница не меняется. Известно даже, что Россия тайно заплатила Швеции контрибуцию, чтобы сохранить границу без изменений. То есть ничего кроме денег Россия Швеции не отдала. Старая Финляндия осталась в составе России.

3. Присоединение 1809 года

Но как я уже подробно рассказывал в лекциях о войнах Наполеона, в 1808-1809 годах Александр I начинает новую войну со Швецией — войну непопулярную, которая осуждалась русским общественным мнением. Финны тоже сначала совсем не поддерживают русскую армию в этой войне, оказывают сопротивление, создают партизанские отряды. Дело в том, что в Швеции в это время проигрывает партия абсолютной королевской власти и побеждает парламентская партия, что, естественно, означает больше свобод, больше самоуправления. И финнам тоже хочется этого. Россия — абсолютистская страна.

Но Швеция опять проигрывает войну. И ещё до её окончания, 10/22 марта – 7/19 июля 1809 года, в храме города Борго (Порвоо) из земских чинов (выборных от губерний Финляндии) собирается сейм (англ. Parliament, франц. La Diete). На этом сейме присутствуют Александр I. Он произносит речь на французском языке (собравшиеся финны, естественно, этот язык понимают), в которой, между прочим, сказал: «Я обещал сохранить вашу конституцию (1772 г.), ваши коренные законы; ваше собрание здесь удостоверяет исполнение моих обещаний … Финляндия заняла место среди наций». Эти слова Александра финны запомнят навсегда. Финляндии русским императором была дарована государственность.

Финский современный историк Осмо Юссила, автор книги «Великое княжество Финляндское», в другой, коллективной работе под названием «Политическая история Финляндии», в своем разделе пишет: «Многие из прибывших для участия в сейме весьма пессимистически и с большими оговорками относились к предстоящему собранию – до тех пор, пока облик Императора и его благородство в Порвоо полностью изменили мнение многих присутствовавших. Особое впечатление произвело то, что Император произнес клятву в церкви перед алтарём. После этого события в Финляндии вскоре утвердился настоящий культ Александра I. Сердца финнов удалось покорить полностью». [Политическая история Финляндии, 1809-2009, 2010. C.30]

Никогда ни один шведский король так не обращался к финскому народу. А даже говорящие на шведском языке финские дворяне всё равно считали себя финнами и многие из них были финскими патриотами. До сих пор в старом порту Хельсинки стоит памятная мраморная колонна с русской императорской короной в память Александра I. Вы знаете, что Александр I не разрешал ставить себе статуи и никогда не давал на это свое благословение. И самое большее, что можно было позволить - это такой символический знак. И интересно, что если в Польше, насколько мне известно, не сохранилось ни одного монумента русским царям, то в Финляндии их довольно много, в том числе и Александру II. Помню, в советское время рассказывали, что в центре болгарской Софии и в центре Хельсинки стоят памятники царю освободителю Александру II, а в самой России нет ни одного памятника великому освободителю нашего общества.

Характерно, что представители примерно сорока дворянских родов Финляндии одновременно заседали и в сейме в Боргосе, который провозгласил независимость Финляндии от Швеции, и в самом Стокгольме, в котором обсуждалась проблема мирного договора с Александром. Положение облегчалось тем, что шведский король Густав IV был свергнут и заключён под стражу в Швеции 13 марта 1809 года. Поэтому те дворяне, которые приносили присягу русскому императору, уже были свободны от присяги свергнутому королю, а новому шведскому королю её ещё не давали.

Прокурор финляндского сената и выборгский губернатор в 1840-х годах Карл Валлен говорил: «Дворянское сословие поменяло правителя с такой лёгкостью, с какой меняют рубашку». А это двести сорок дворянских родов. Также с лёгкостью поступила и церковная власть. Финляндия - абсолютно лютеранская страна с 1527 года. И архиепископ Турку и Финляндии Якоб Тенгстрём легко объявил о создании национальной церкви и об отделении финской лютеранской церкви от шведской.

Тем не менее, связи со Швецией оставались очень прочными. В докладе графа Бенкендорфа Николаю I указывалось: горожане и дворянство продолжают ориентироваться на Швецию, а крестьянство и церковь довольны нынешним положением Финляндии.

Русские цари часто посещали эту малонаселенную область. Александр объехал значительную часть Финляндии в 1819 году. Николай I — в 1831, 1833 и даже перед своей смертью в 1854 году.

Впрочем, население Финляндии начинает быстро расти. В 1810 году, то есть после присоединения, население Финляндии составляло 863 тысячи человек, из них 15% были германоязычные (в основном шведы), 85 — финноязычные (финны и лопари). В 1850 году население Финляндии выросло в два раза до 1 миллиона 637 тысяч человек, а в 1880-м составило уже 2 миллиона 61 тысячу человек. К моменту отделения от России в 1917 году число жителей Финляндии превышало 3 миллиона человек.

4. Управление Финляндией

Система управления Финляндией, утвержденная на Боргосском Сейме, была своеобразной. Был создан Правительствующий совет, позже названный Сенатом Финляндии. Это было фактически финляндское правительство, которое не могло называться правительством, поскольку входило в состав Российской империи.

Совет составляли исключительно финны и шведы, но не люди из России. Интересы России представлял генерал-губернатор. Его канцелярия работала на русском языке. Для работы по вопросам Финляндии был назначен государственный секретарь, который имел право доклада по финским делам в Петербурге. Главой же правительствующего Сената формально был генерал-губернатор, но поскольку он не понимал шведского языка (а именно этот язык был рабочим), по факту его функции выполнял так называемый прокурор Сената или позже вице-председатель Сената, финн или швед. Он подавал документы от имени Сената генерал-губернатору, генерал-губернатор передавал их государственному секретарю по делам Финляндии, государственный секретарь докладывал императору, император принимал определённые решения, которые после этого опять поступали в Сенат. Иными словами, Сенат делал предложения, эти предложения достигали императора, который либо соглашался с ними, либо нет, и если император говорил «да», они приводились в исполнение. На деле между Сенатом и императором шёл торг.

Один из очень важных моментов, который сразу же был зафиксирован на Боргосском Сейме, заключался в том, что налоги, собираемые в стране, идут только на нужды самой Финляндии. То есть Россия ничего не забирает у Финляндии.

Денежной единицей тогда был объявлен рубль. До этого, естественно, была шведская крона.

На другой день после речи Александра, члены Сейма принесли присягу в том, что «признают своим государем Александра I Императора и Самодержца Всероссийского, Великого Князя Финляндского, и будут сохранять коренные законы и конституции (lois fondamentales et constitutions) края в том виде, как они в настоящее время существуют». То есть Сейм заявил о том, что шведские законы, которые существовали на финских территориях с XVII-XVIII веков, будут продолжать существовать и работать. Финляндия не tabula rasa, не земля без закона, старые законы здесь полностью работают. Но при этом что-то меняет в них уже не Стокгольм. Образована новая структура — правительствующий Сенат Финляндии, который вносит необходимые корректировки в законы с согласия российского императора.

Характерно, что старые шведские законы и установления, в основном 1774 года, которые в русской Финляндии были сохранены, в самой Швеции как раз в 1809 году были отменены, потому что Швеция переходила к более демократической форме государственности.

Боргосский Сейм фактически был характерным государственным явлением в духе средневековья, когда при переходе земли от одного монарха к другому новый монарх приносил клятву верности старым законам, а народ приносил клятву верности новому монарху. Так было принято в Европе, и Александр I действовал как европейский монарх. Юрий Фёдорович Самарин позднее скажет, что Россия признала всё финское (фактически шведское) законодательство, «не подвергая его таможенному досмотру».

Боргосский Сейм в самой Финляндии считается учредительным Сеймом государства. Финляндское государство ведёт своё начало от Боргоского Сейма от марта 1809 года. В 2009 году была отчеканена монета в 10 евро «200 лет финской государственности». Так что мы, безусловно, можем говорить, что финская государственность — дело рук русской императорской власти, но, безусловно, дело, сотворённое при согласии и с полной поддержкой тогдашнего финского общества.

Осмо Юссила в той же «Политической истории Финляндии» пишет: «Согласно мнению депутатов Боргосского сейма, Великий князь (Финляндский, Александр I — А.З.) дал им даже большую свободу, чем шведские короли». [Политическая история Финляндии. 1809-2009]

Первым губернатором Финляндии был объявлен известный финско-шведский политический деятель Гёран Магнус (Егор Максимович) Спренгтпортен (1740-1819).

Его отец Магнус-Вильгельм был сподвижником Карла XII и провёл четырнадцать лет в плену в Тобольске, вернулся и умер в 1744 году, успев родить сына Гёрана Магнуса. Гёран ещё в старое время, во время Аньяльской лиги, был сторонником независимой Финляндии под протекторатом России. Он находился на русской службе с 1786 года. Именно Спренгтпортен, если вы помните, по поручению Александра I объехал Россию в сопровождении Бенкендорфа. Но вскоре после назначения губернатором ушёл в отставку. Однако традиция назначать губернатором близкого финнам человека сохранялась.

Для урегулирования вопросов была создана российско-финляндская комиссия по делам Финляндии. Её возглавил Михаил Михайлович Сперанский, который настоял на том, чтобы в 1811 году Старая Финляндия или русская Финляндия была присоединена к Новой Финляндии, то есть бывшей шведской. То, чего хотели поляки, — присоединить старые земли, отторгнутые по I разделу Польши, к Царству Польскому — не было сделано в Польше, но было легко сделано в Финляндии. Почему? Да потому, что там жили такие же финны, как и в новой Финляндии. Ведь очень важный момент: присоединили не Новую Финляндию к Старой, где были русские законы и даже было крепостное право, а Старую Финляндию к Новой. Потому что, думая о будущем конституционном развитии России, Михаил Михайлович Сперанский хотел, чтобы более развитое шведское законодательство, которое, в частности, отрицало крепостное право, распространилось на тех людей, которые жили в условиях менее развитого законодательства и гражданской несвободы. И это произошло. Александр I согласился, и в 1811 году две Финляндии были соединены, и вновь единая Финляндия получила границу с остальной частью России по реке Сестре (Раяйоки) как и после Ореховского мира 1323 года.

После Михаила Михайловича Сперанского, который, как вы помните, быстро впал в немилость Царя в начале 1812 года, статс-секретарём по финляндским делам стал Роберт Хенрик Ребиндер (1777–1841) из немецкого рода, но сильно офиннившегося. Ровесник Александра I, Ребиндер родился близ Обо, в 1809 году был определён помощником Сперанского, а потом его и заместил. С 1826 года он получил графский титул.

Председателем комиссии финляндских дел, опять же после Сперанского, стал барон Густав Мориц Армфельт (1757-1814), фамилия которого будет значима в Финляндии ещё очень долго. Это был замечательный человек. В 1786-1792 годах он возглавлял шведскую академию наук, в 1809 перешел на службу к Александру. И говорят, что это он, вместе со Сперанским, убедил его создать Финляндию как государство.

Добавлю, что своих статс-секретарей, то есть своих специальных докладчиков в ранге министра перед императором имели только две области Российской империи — Финляндия и Польша. Польша — с 1815 года, Финляндия — с 1809 года.

Осмо Юссила пишет, что «после масштабных государственных реформ 1809 г. среди финнов постепенно начало пробивать себе дорогу представление о Великом княжестве Финляндском как новом отечестве». До этого финны себя считали частью Швеции, хотя многие ощущали отличие своей страны от Швеции. А после 1809 года идея Великого княжества как нового отечества стала утверждаться.

И тогда же ещё при Александре I складывается так называемая фенномания (фин. Fennomania), то есть увлечение финским, не шведским - Швеция — она за Ботническим заливом, а именно финским. Угро-финский язык — язык не индоевропейский — становится не для всех, но для большой части образованного общества некоторым знаменем, идеалом. Идеалом потому, что он — обоснование независимости их страны. Если в Финляндии шведский язык, то значит это Швеция, и тогда надо добиваться воссоединения со Швецией. Но воссоединения со Швецией в Финляндии не хотят. Кроме того, 85% населения страны говорит на финском языке, для большинства населения именно он является родным языком. А многие предки тех 15%, для которых родной шведский, когда-то тоже говорили на финском языке. Не все - некоторые приехали из Швеции, но многие.

Один из первых финноязычных поэтов Яакко Ютейни писал в 1820 году: «Язык — это железный обруч, который сплачивает весь народ». Увлечение финским языком, желание сделать его государственным начинается ещё в эпоху Александра I.

Император Николай Павлович, который, в отличие от существующих представлений, в начале своего правления во всём, несмотря на восстание декабристов, пытается продолжать дело брата в 1826 году разрешает начать преподавание в университете Обо финского языка. Надо сказать, что уже в 1827 году этот университет переехал в Гельсингфорс и стал называться Императорский Александровский университет в честь Александра I.

В 1831 году создаётся общество финской литературы. Знаменитый Элиас Лённорт собирает фольклор, компонует и публикует «Калевалу». Если нет фольклора, то нет народа. У греков — Гомер, у русских — «Повесть временных лет», говорил Лённорт, а у нас — «Калевала». Это замечательное произведение финской народной литературы, которое я очень люблю. Некоторые образы оттуда считаю просто чудесным открытием. Например, назвать медведя малоглазым и тупомордым:

«На дворах, где малоглазый,
На местах, где тупомордый…»
(Руна шестая)

Это очень характеризует душу финского народа.

С 1844 года выходит газета «Сайма». Хоть она издаётся и на шведском языке, но проповедует идею фенномании, развитие финского языка. Её издателем является знаменитый Юхан Вильгельм Снелльман (1806-1881), будущий издатель многих финских газет и произведений литературы, великий просветитель Финляндии. Он становится лидером фенноманов и при Александре II будет вице-председателем Сената, то есть фактически председателем Совета Министров Финляндии (потому что председатель Сената — это генерал-губернатор, но он не вмешивается в деятельность финляндского Сената из-за незнания языка). А генерал-губернатор светлейший князь Александр Сергеевич Меньшиков будет называть Снелльмана за его радикализм «коммунистом». Конечно, он никакой не коммунист, а, если угодно, финский националист, но, как вы скоро увидите, не во вред России.

Другой знаменитый финн — Андрей Йохан Шёгрен (1794-1855) — основатель финно-угроведения в Российской империи. Он исследует и карельский язык, и языки вепсов, саамов. И тоже говорит о том, что это — часть культуры народа, к тому же не только финского, но и российского народа Российской империи. Потому что очень многие народы России, такие как коми, мари — это же угро-финские народы. Так что Хельсинки становится общероссийским центром финно-угроведения.

В 1851 году в Хельсинском университете создаётся кафедра финской филологии, и суд в финноязычных районах Финляндии начинает производиться не на шведском, а на финском языке, потому что народ не понимает шведского языка.

До 1827 года, как и в Швеции, к должностям в Финляндии допускались только лица лютеранского вероисповедания. Но в 1827 году был издан императорский указ, который разрешал допускать к должностям в Финляндии православных людей, но с одним условием — они должны быть финскими гражданами. Ни один не финский гражданин не мог быть чиновником в Финляндии, кроме тех руководителей, которые назначались из Петербурга. Да и то, для генерал-губернатора было очень хорошо, если ему дают финское гражданство. Он в таком случае мог действовать в Сенате как свой человек, а не только как человек из Петербурга.

В 1826 году Николай Павлович отдал распоряжение о том, чтобы все важнейшие темы по Финляндии докладывались статс-секретарю Ребиндеру. Нет никакой подковровой борьбы, как в остальной части России, где вообще непонятно по каким причинам какого-то человека назначают на какую-то должность (кто-то кому-то протежируют, кто-то с кем-то договорился). Всё чётко: Сенат принимает решение, оформляет его документом, статс-секретарь Ребиндер везёт документ в Петербург, а император либо одобряет, либо делает замечания, либо не одобряет принятое Сенатом решение. Если у императора есть замечания, то документ вместе с ними возвращается в Сенат, Сенат делает свои возражения, объясняет, почему стоит делать так, как он предложил изначально, император снова или соглашается, или не соглашается с этими соображениями. Конечно, он абсолютный монарх и в Финляндии тоже, но он должен соотносить свою волю с волей финского народа, выраженную через её законных представителей. Об этом клялся Александр I. Этот принцип действовал до 1891 года, и позже, когда я буду говорить об Александре III, я расскажу, как ситуация в этом моменте стала меняться.

В Финляндию хлынул поток наград, титулов, пенсий, которых никогда не было в эпоху шведского правления. И церковь, и дворянство, и бюргерство Финляндии почувствовали заботу со стороны российского императора. Они не пасынки, они любимые дети, которым дают много, намного больше. И шведские дворяне, а ведь много больших аристократических семей было разделено, часть была в Швеции, часть была в Финляндии, даже завидовали финским своим родственникам - как быстро они могут получать деньги, титулы, и звания, и всё прочее.

Назначенный 30 августа 1823 года, ещё при Александре I, генерал-губернатором Арсений Андреевич Закревский, который потом, как вы помните, был министром внутренних дел Российской империи, говорил, что стремится к тому, чтобы «у них (финнов) не было причин для жалоб, и моя родина не оставалась без пользы». Беда Закревского в том, что он был довольно грубым человеком, кроме русского не знал ни одного языка, и из-за этого, собственно, его отношения с финнами не очень складывались, хотя, опять же, уж очень дурного ничего он не сделал.

А вот когда на его место был назначен Александр Сергеевич Меньшиков, культурный джентльмен, знаток многих языков, начальник штаба, а потом министр военно-морского флота Российской империи, тогда отношения с Финляндией существенно улучшились. И Николай Павлович по просьбе финского дворянства даровал Меньшикову и его потомкам финляндское гражданство. Поскольку в самой Финляндии никаких светлейших князей не было, то в рыцарском доме Финляндии среди двухсот сорока родов он встал на первое место.

Николай Павлович был большой любитель всяческой унификации, хотел и финские законы от шведских приблизить больше к российским, но восстание в Польше и революция во Франции 1831 года заставили его, как говорится, не будить лихо и оставить финнов в покое. Граф Александр Армфельт, сын первого управляющего делами Финляндии Густава Армфельта и внук того самого человека, который попал в русский плен при Карле ХII, объяснял Меньшикову, что изменения в законах вызовут беспорядки в Финляндии. Беспорядков этих никто не хотел, и законы остались шведскими.

Когда Николаю I сказали, что надо урезать права финнов, что они несоразмерно велики и главное, что они шведские, Николай Павлович ответил: «Оставьте финнов в покое. Это единственная провинция моей державы, которая за всё время моего правления не причинила мне ни минуты беспокойства или неудовольствия». И финнов оставили в покое. [Политическая история Финляндии. С. 32 – 33]

В подавлении Польского восстания 1830-31 годов участвовал лейб-гвардии Финляндский стрелковый батальон. Он получил от императора Георгиевское знамя с надписью «За отличие при усмирении Польши в 1831 г.» О.Юссила констатирует: «Поляки потеряли свое государство, финны таковое обрели». [Политическая история Финляндии. С. 42]

Конечно, последующие николаевские репрессии не обошли и Финляндию. В 1850 году была запрещено издание литература на финском языке, кроме как религиозной и по сельскому хозяйству. Сейм не созывался в царствование Николая I ни разу. Это языковое ограничение было отменено Александром II уже в 1856 году. А в 1863 году был созван финляндский Сейм, о чём я буду скоро говорить.

Но надо помнить, что Финляндия экономически была полностью ориентирована на Швецию. Морской путь из Обо, старой столицы Финляндии, до Стокгольма составлял около двенадцати часов пароходного времени, а от этого же Обо до Санкт-Петербурга до того, как железные дороги были построены, приходилось ехать по дороге десять дней.

Но экономическая привязанность к Швеции была финнам очень невыгодна. Потому что, в сущности, Швеция мало что могла предложить Финляндии из необходимых ей товаров и, главное, не очень нуждалась в финских товарах. Лес — главное сокровище Финляндии - в изобилии был и в Швеции, молочная продукция тоже. Так что торговля со Швецией была небольшой и экономически мало интересной. Поэтому когда в 1856 году был построен Сайменский канал, соединивший наиболее развитую южную сельскохозяйственную часть Финляндии с Петербургом, а потом в 1870 году была построена железная дорога от Турку до Петербурга через Хельсинки, изменилось вся экономическая диспозиция Финляндии.

5. Создание Финляндского государства

Крымская война сказалась на Финляндии очень сильно. Англо-французский флот обстреливал побережье Финляндии, высадил десант на Аландских островах, занял их. Русская крепость Бомарсунд капитулировала. Были обстреляны Гельсингфорс, Обо и другие крепости финского побережья. Было сожжено до 60% финского торгового флота, который находился в это время в портах, погибло много зданий.

Это были тяжёлые утраты, но при этом Финляндия сохранила верность России. Она ни в малой степени не пыталась, как Польша, перейти на строну англо-французов и не ждала их победы. Убедившись, что финны верны России, Александр Николаевич обещает Финляндии широкие реформы. И именно отсюда, из этого обещания, растут корни и этих реформ, и процесса дальнейшего складывания уже реального финского государства в составе Российской империи. Финны это оценят, и до сих пор, как я говорил, памятники Александру II находятся в Финляндии. Он один из созидателей финской государственности.

В 1856 году была разработана первая программа реформ для Финляндии. Она была в первую очередь экономическая и культурная и была направлена на то, чтобы связать Финляндию с Россией так, чтобы это было выгодно Финляндии. Главные пункты программы: развитие торговли и судоходства, развитие промышленности (в первую очередь связанной с обработкой дерева), расширение сети школ в деревне, развитие коммуникаций и повышение жалования чиновникам. Изменение сеймовых законов требовало созыва Сейма.

Первым генерал-губернатором Финляндии при Александре II был Фридрих Вильгельм Ремберт фон Берг, который, как вы помните, в 1863 году станет наместником Царства Польского. В Финляндии он получил титул графа Великого княжества Финляндского. К нему относились хорошо, дали прозвище «хлопотун», потому что он всячески старался лучше устроить экономику и хозяйство Финляндии.

Берга сменил польский аристократ с почти знакомой нам с вами фамилией Платон Иванович Рокасовский (1800-1869), польский дворянин Витебской губернии, широко культурный человек. Его очень полюбили в Финляндии. С 1854 года он был вице-губернатором, а с декабря 1861 года заместил Берга как финляндский генерал-губернатор. В благодарность за его деятельность финны дали ему финское гражданство и возвели в достоинство барона Финляндии.

После смерти Рокасовского в 1869 году генерал-губернатором Финляндии стал Николай Владимирович Адлерберг (1819-1892), культурный человек, младший брат министра двора Александра II, близкий друг Алексея Константиновича Толстого.

С этими просвещенными людьми финнам было работать легко и приятно. Помните, как на каждого губернатора в годы правления Александра II, в том числе и на несчастного Берга, совершались покушения в Польше? В Финляндии ни одного покушения на губернаторов во время царствования Александра II не было. Отношения между финнами и их губернаторами были вполне конструктивные.

В 1857 году при статс-секретаре Финляндском, то есть при министре Финляндии в Петербурге, был создан Комитет с целью согласования интересов Финляндии и России в процессе реформ. В 1856 году новый император впервые посетил финский Сенат. «Эпоху Александра II в истории ВКФ можно назвать также эпохой Александра Армфельта и Эмиля Шернваля–Валлена», — пишет О.Юссила [с.258]. Эти два человека — статс-секретарь Финляндии Александр Армфельт и его заместитель, а потом унаследовавший его пост Эмиль Шернваль–Валлен — замечательные финско-шведские аристократы. Нам известен один характерный факт. Когда Александр II подписывал новые законы для Финляндии (а каждый император должен был их подписывать), где было указано, что Финляндия управляется по конституционным установлениям, то Александр II остановился. Тогда, в 1856 году, он не любил слово конституция. И Армфельт ему сказал: «Ваше Величество, если Вы не желаете быть конституционным монархом, то не подписывайте». (Описано в мемуарах графини Армфельт в 1873 г.)

Александр попросил изменить только одно: вместо «управление по конституциям» написать «управление по прежним установлениям» (но в шведском языке ничего не изменилось), и подтвердил свою клятву верности старым шведским законам.

Карл Канут Эмиль Шерваль-Валлен (1806-1890) — знакомый Пушкина, брат знаменитых питерских красавиц Эмилии Мусиной-Пушкиной и Евы-Авроры-Шарлотты Демидовой, которых называли финляндскими звёздами. Лермонтов был безнадёжно влюблён в Эмилию и в 1839 г. посвятил ей стихи:

Графиня Эмилия —
Белее, чем лилия,
Стройней её талии
На свете не встретится.
И небо Италии
В глазах её светится.
Но сердце Эмилии
Подобно Бастилии.

Понятно, что сердце красавицы «подобно Бастилии», потому что взять её приступом Лермонтов не смог, женщина была порядочная. Но злые языки говорили, что Лермонтов сказал гадость, ведь Бастилия сдалась в один день и без боя. Такие милые вещи тоже происходили порой в петербургском свете.

Шерваль-Валлен был особенно решителен в реформах, и во многом эти реформы, о которых мы сейчас будем говорить, были сделаны даже не Армфельтом, а им. Очень важную роль в них сыграл также барон Ларс-Гавриил фон Гартман (1789–1859), заместитель председателя экономического отделения Сената Финляндии.

В Сенате Финляндии было два отделения: экономическое и юридическое, и все реформы в области хозяйства шли через экономическое отделение. Фон Гартман был членом Государственного совета Империи при Александре II, а также убеждённым сторонником камерализма — движения в области экономической теории, о котором сейчас уже мало кто знает. Оно возникло в середине XVIII века и связано с именем немецкого аристократа и экономиста Иоганна Генриха фон Юсти. Камерализм исходил из того, что хозяйство страны процветает тогда, когда богаты её подданные. Казна — камера от лат. «camera», дом — тоже «camera», соответственно, камерализм — это когда казна богата из-за того, что богат частный дом. Важно не выбить из подданных как можно больше налогов, а сделать их как можно более богатыми. Тогда они будут больше заниматься бизнесом, смогут лучше и более новаторски относиться к экономическим нововведениям, будут из-за этого, естественно, богатеть и больше платить налогов, и страна будет процветать. То есть государство должно ставить своей приоритетной целью не богатство государства ценой бедных подданных (что, к сожалению, является классической российской ситуацией, которую пытался переломить Александр I), а пытаться сделать богатыми простых людей — крестьян, ремесленников, гильдии купцов, которые производят реальное богатство. Принцип камерализма был положен Ларсом-Гавриилом фон Гартманом в основание финляндского, не побоюсь этого слова, чуда.

Осмо Юссила в своей книге «Великое княжество Финляндское» писал: «Современное финское государство (подчёркиваю — современное — А.З.) родилось лишь в 1861 году и при этом в невероятно короткие сроки, практически за один год… финляндское государство зародилось именно в умах и сознании людей, прежде всего политически просвещённой общественности». [Великое княжество Финляндское. с.268-69]

Финны осознали себя государством. И за этим последовало замечательное событие. Когда 6 сентября 1863 года Александр II торжественно открыл Финляндский Сейм, в Финляндии произошла первая демонстрация, и она шла под лозунгом «Да здравствует конституция!». Фактически та самая конституция, которую обещал Финляндии и подписал Александр II, — то есть сохранность старых законов.

Местом проведения Сейма был выбран Хельсинки, поскольку Обо — это слишком Швеция, Выборг — это слишком Россия, а Хельсинки — это именно Финляндия. По российской традиции открытию Сейма предшествовал военный парад. Некоторые левые обозреватели в России говорили, что это военное давление на Финляндию. Но какое же это давление? Это просто знак, что Финляндия — это часть России, имеющая свою внутреннюю свободу.

Вот слова Александра II, которые он произнёс на открытии Сейма: «Представители Великого княжества Финляндского, видя вас собранными вокруг меня, я счастлив, что мог осуществить ваши желания и надежды… Соблюдая монархическое конституционное начало, присущее нравам финского народа и запечатлённое во всех его законах и учреждениях, я хочу внести в этот проект ещё более обширное право, чем то, что принадлежит ныне государственным чинам относительно установления налогов, а также права вчинения, коим они пользовались прежде, предоставляя, впрочем, себе почин во всех вопросах, касающихся изменения основных законов. Вам известны мои чувства и желания счастья и благоденствия народов, вверенных Богом моему попечению. Ни одно из моих действий не нарушило согласия, которое должно существовать между Государем и народом. Я хочу, чтобы согласие это продолжало служить, как и прежде, залогом добрых отношений, соединяющих меня с мужественным и честным финским народом. Оно будет, несомненно, способствовать благосостоянию страны, близкой моему сердцу, и доставит мне случай созывать вас в определенные сроки. От вас, представителей Великого княжества Финляндского, зависит доказать достоинством, умеренностью и спокойствием ваших рассуждений, что в руках народа мудрого, расположенного трудиться сообща с Государем в практическом духе над развитием своего благоденствия, либеральные учреждения не только не составляют опасности, но являются гарантией порядка и преуспеяния». [С.С. Татищев, т.1. с. 510-511].

Это сентябрь 1863 года, то есть идёт восстание в Польше. И из восставшей Польши Государь едет в Хельсинки и говорит эти слова, как бы косвенно в упрёк полякам — видите, поляки, вы восстали и, видимо, потеряете очень много, а вы, финны, сотрудничая с русской властью, многое обретёте. И, действительно, обрели.

Финляндский Сейм за период с 1863 по 1906 год принял более четырёхсот законов. В 1869 году был принят новый Сеймовый устав. До этого был шведский Сеймовый устав 1617 года с необязательным созывом Сейма. Теперь Сейм должен созываться не реже, чем раз в пять лет, а фактически он созывается каждый третий год. До реформы 1906 года (когда финны получили самую демократическую конституцию в мире) Сейм оставался сословным. Есть местное самоуправление, и руководители местных самоуправляющихся сообществ четырёх сословий — дворян, духовенства, горожан и крестьян — представлены в Сейме. Сначала был довольно высокий имущественный ценз, поэтому только 4,5% крестьян могли быть избранными в Сейм. Но постепенно этот ценз снижался, а люди богатели.

Значимым, трагическим, но приведшим к очень положительным результатам событием в истории Финляндии был неурожай 1866-1868 годов.

Три голодных года, когда практически не было лета и зерновые не вызревали, привели к тому, что в Финляндии не было хлеба. А не забудем, что Финляндия имела свой таможенный барьер. Нельзя было просто так привезти хлеб из России в Финляндию, он облагался налогом, и русским купцам было невыгодно продавать хлеб финнам. Оказалось, что этот протекционистский налог, введённый для того, чтобы финны производили свой хлеб, привёл к смерти около ста тысяч человек за эти три года. После этого Финляндия начинает быстро перестраивать своё сельское хозяйство, а оно здесь фермерское, крестьянское (там нет помещичьего землевладения), на мясо-молочное, ориентированное на Россию и в первую очередь на растущий Петербург. Меняются таможенные налоги. Зерно теперь выгодно привозить в Финляндию из южных губерний, поэтому свои поля зерновых финские крестьяне превращают в выгоны или в поля, где растут кормовые культуры. В Финляндии быстро начинают расти кооперативные хозяйства, которые в первую очередь производят сливочное масло, а также сыры. Финское масло, опять же из-за льготного тарифа, теперь идёт в Великобританию не менее активно, чем в Петербург.

Через изменение структуры сельского хозяйства Финляндия теперь очень крепко связана с Россией. Она потребляла в основном русское зерно, хотя частично его ввозили и из Германии, и продавала в Россию продукты молочного и мясного хозяйства.

Но, пожалуй, самое важное — это лесное хозяйство. Финляндия очень богата лесом, но по всей Скандинавии, в том числе и в Финляндии, не разрешалось использование уже известных тогда паровых лесопилок, допускались только лесопилки, работающие на силе падающей воды. Почему? Был страх, что паровые лесопилки, которые можно ставить где угодно, изведут все строевые леса Скандинавии. В итоге этого не произошло, а начало складываться лесное хозяйство с возобновляемыми лесопосадками. В Швеции отменили запрет на паровые лесопилки в 1848 году, в Норвегии — в 1860, в Финляндии — в 1857. Владельцами лесов были в основном крестьяне. Именно приток капитала от экспорта леса позволил механизировать крестьянское, особенно молочное, хозяйство. Конечно в Финляндии, были и лесные магнаты, но не в таком количестве, как в Норвегии и Швеции.

Финляндская сельскохозяйственная школа в Мустиале, перестроенная в 1858 году, способствовала культурной организации и лесной промышленности, и мясо-молочного хозяйства. В 1859 году был принят указ о торговле между Финляндией и Россией, который снизил таможенные барьеры.

Ещё один важнейший момент — это производство бумаги. В 1860-х годах была открыта технология производства бумаги из древесины. И в начале 1870-х годов в Финляндии работало уже семь бумагоделательных фабрик. До 1885 года финская бумага для ввоза в Россию не облагалась налогом. Но и после того, как налог был введён, она оставалась вполне конкурентоспособной. 95% всей импортированной бумаги в Россию в дореволюционное время поставлялось из Финляндии. Причём каждый четвёртый лист бумаги, использующийся в России, был произведён в Финляндии. 30% финской бумаги вывозилось в Европу, в Россию же вывозилось до 60%.

Из Европы, естественно, ввозились колониальные товары: кофе, сахар. С 1860 по 1913 год употребление кофе выросло в Финляндии в три раза, сахара — в девять раз. Кофе с булочкой стало стандартом финской жизни в конце ХIХ века даже среди фермеров. Это, скажем так, считалось символом умеренного комфорта.

15 апреля 1889 года, во время, выходящее за пределы правления Александра II, но, пожинающее плоды именно его реформ, чиновник статс-секретариата барон Гриппенберг писал своему другу знаменитому Ирьё Сакари Ирьё-Коскинену (шведу, настоящее имя которого — Георг Захариас Форсман, ставшему фенноманом до мозга костей), одному из создателей современной финской культуры: «Тот небольшой росток государственности, который с лёгкой руки Александра I возник на бурной заре века где-то за Выборгом, за три четверти столетия вырос в автономное государство, в котором все признаки … государства присутствуют и развиты в большей или меньшей степени… Их (то есть людей, приехавших из внутренней России — А.З.) изумлённому взору предстаёт хорошо организованное, самоуправляющееся общество с тысячами школ, в которых horribile dictum, не преподаётся государственный язык (русский — А.З.), промышленностью, которая частично конкурирует за ведущие позиции на рынках с их собственной, опирающимися на прочную основу финансами и такими собственными займами на мировых рынках, каким позавидовали бы и более развитые страны… Дети Империи являются в этом её уголке чужаками — у них нет даже права владеть здесь куском земли с торпой (избой) без собственного на то разрешения от общего монарха, и если русский захочет на эту свою торпу привезти бутылку виноградной жидкости с берегов Дона, чтобы утопить в ней свою печаль, то ему прежде придётся заплатить таможенный сбор и налог чудскому таможеннику. И при этом даже российские рубли, имеющие хождение от Ледовитого океана до границ Китая и Индии, не годятся в Финляндии как средство оплаты и потому должны обмениваться по невыгодному курсу на сумму, пропечатанную непонятными иероглифами». [О. Юссила, с. 368-369] Финский язык действительно не очень понятный, но, конечно, не настолько, чтобы именовать его иероглифами. Был, правда, ещё и шведский.

Итак, два берега реки Раяйоки (Сестры) — две страны в одной Империи. Интереснейший эксперимент, проведённый Александром II. В чём же он заключался? Разберём по пунктам.

1. Императорский финляндский Сенат стал правительством государства. Он объединял правительство, верховный суд и министерства, которые назывались коллегиями. Он состоял исключительно из финских граждан. Хозяйственный и судебный департаменты правительствующего Сената были как бы двумя частями, внутри которых находились экспедиции министерства. В самой Финляндии руководителей экспедиции уже называли министрами и обсуждали в прессе распределение «министерских портфелей». Председатель Сената — генерал-губернатор, его заместитель — «премьер-министр». Финансовая экспедиция была совершенно независима от министерства финансов Российской империи. Никакого властного окрика тут быть не могло.

2. Финляндское гражданство. «От финляндских подданных российского императора до граждан финляндского государства» — так называется раздел в книге «Политическая история Финляндии». По закону 1858 года, чтобы стать гражданином Финляндии, российским подданным надо было сделать большие платежи — несколько тысяч рублей серебром. И многие, кому это было нужно, шли на такие расходы. Закон 1866 года оговаривал, что документы на русском языке должны были приниматься беспрепятственно всеми департаментами, но, тем не менее, всё основное делопроизводство велось на финском и на шведском языках.

3. Таможенная автономия. О ней вы уже слышали не раз, когда мы говорили и о проблемах с хлебом, и о проблемах с «бутылкой виноградной жидкости с берегов Дона». Итак, в те времена Финляндия была отделена таможенной границей. Сейчас, когда есть Европейский Союз и нет никаких таможенных границ между Францией и Германией, Швецией и Финляндией, Хорватией и Польшей, конечно, это звучит дико. Но мы не должны судить сегодняшним днём состояние ХIХ века. Вообще, дорогие друзья, это большая ошибка — судить иное время по меркам сегодняшнего. Я часто сталкиваюсь с этим. Например, недавно кто-то написал, что русские на Аляске истребили всех каланов, забывая, что когда на Аляске истребляли каланов, то в Соединённых Штатах так же истребляли бизонов. Да, сейчас, конечно, каланов охраняют, но тогда была другая ментальная система, позволявшая истреблять животных без числа, и в той же системе очень важно было иметь таможенную границу, чтобы регулировать свою промышленность, не допускать её разорения и чтобы помочь в системе камерализма обогащению простого финляндского фермера.

4. Финская почта. Филателисты знают, что есть финляндские почтовые марки Российской империи. И действительно, финская почта существовала с 1817 года. В 1844 году были введены штемпелёванные гербом Финляндии конверты.

Герб Финляндии, как и национальный флаг Финляндии тогда, — это красное полотнище, на котором по кривой сабле идёт финский лев с мечом в лапах, а количество роз, которые его окружают, — это количество провинций Финляндии. С 1865 года появились уже обычные финские почтовые марки, все надписи на которых были только на шведском и финском языках и на которых изображался герб только Финляндии, а не Империи. Почтовые тарифы в Финляндии были иные, чем в остальной Российской империи.

5. Собственная денежная система. Вы помните, что в Польше до 1831 года была своя денежная система: гроши и злотые. На польских монетах изображали Александра I или Николая I, а после 1-го Восстания в Царстве Польском стал использоваться обычный русский рубль. В Финляндии же, где никогда не было своей денежной системы, ни при шведах, ни при Александре I, ни при Николае I, теперь такая система была введена. И, надо сказать, введена полуобманом. Министр финансов Российской империи Михаил граф фон Рейтерн, понимая, что независимое развитие финляндского денежного рынка очень важно для России и поможет выйти многим областям русской промышленности из кризиса, способствовал созданию Финляндией своей валюты. Император спросил фон Рейтерна: «А в какой-нибудь стране Европы какая-нибудь провинция имеет свою денежную систему?» — «Нет, Ваше величество, не имеет. Финляндия будет первой». (Когда-то была Польша). То есть Россия в этом смысле была в тогдашней международной системе финансов первопроходцем. Конечно, сейчас, когда евро обращается от Финляндии до острова Гваделупа, это не актуально, но тогда была совершенно другая модель финансового развития. Она была построена на протекционизме и камерализме. И не стоит забывать, что сегодняшней зоны евро не было бы без неё. Сегодня мы имеем результат того, что стало утверждаться сто пятьдесят лет назад. Позже Великобритания во многих своих владениях сделала то же самое. Но Финляндия была одной из первых стран, в которой был проведён опыт создания независимой финансовой системы на автономной части территории большой империи. Тогда было важно это сделать. И фон Рейтерн объяснял Александру, что это те же русские деньги, которые будут просто по-другому называться, финская марка как денежная единица будет равна ¼ рубля — и только. И Император на это пошёл. Высочайшим манифестом от 23 марта 1860 года в Финляндии была введена особая монетная единица, марка (mark), соответствующая ¼ российского серебряного рубля и разделявшаяся на 100 меньших единиц — пенни (penni). Название для новой монетной единицы придумал уже известный нам составитель эпоса «Калевала» Элиас Лённрот. Финляндский Сенат 8 ноября 1865 года издал от Высочайшего имени постановление, согласно которому финляндская металлическая монета признавалась единственно законной в Финляндии. На финских монетах, как и на почтовых марках, все надписи были исполнены на шведском и финском языках, и даже вензель императора писался латиницей (это видно на монетах времени царствования Николая II). Примечательно, что Александр II, утверждая дизайн финских монет, специально потребовал, чтобы герб Финляндии на груди орла заменил обычный Московский герб и был увеличен, чтобы это различие можно легко увидеть.

Но, конечно, сразу же стали меняться курсы, финская марка стала укрепляться, поскольку русские деньги перестали допускаться к обращению в Финляндии. А с 1877 года к серебряной финской марке добавилась золотая, которую, как и все прочие монеты, чеканил не Петербург, а Гельсингфорский монетный двор. И многие финны приносили для чеканки монет собственное золото, чтобы Финляндия получила своё твёрдое основание экономики. Были золотые монеты в десять и двадцать марок. Двадцатимарковая равнялась пяти золотым рублям Российской империи.

6. В Финляндии была метрическая система мер и весов, а вовсе не версты, аршины и десятины которые были в России.

7. Грегорианский календарь, а не юлианский.

8. И, наконец, язык. На встрече Императора с финскими крестьянами в Пароле летом 1863 года крестьяне попросили его приравнять статус финского языка к шведскому. «За нашу верность России дайте нам наш государственный язык», — сказали они. И Император пошёл на это. Был подписан указ, по которому в течение двадцати лет финский язык должен полностью заместить шведский как государственный язык Финляндии.

9. И последнее — вооружённые силы. Опять же, вы прекрасно помните, что Польша имела свои мощные вооружённые силы с 1815 по 1831 год, то есть при Александре I и в начале царствования Николая I, и 1-е Польское восстание положило этому конец. Так вот Финляндия, которая никогда не имела своих вооружённых сил, теперь их получила. Так же, как в денежной системе Финляндии оказывал содействие министр Рейтерн, так же здесь - военный министр России Дмитрий Алексеевич Милютин всячески способствовал созданию финских вооружённых сил. Да, это были войска с русским языком воинской команды, русским калибром оружия, русской формой, но, тем не менее, это были финские батальоны, которые были составлены исключительно из финских граждан и которые должны были служить только в Финляндии. И только при объявлении войны они могли служить за её пределами. Их форма, кстати, отличалась от русской — на ней был голубой кант. И этот голубой кант финской формы стал залогом будущего голубого креста национального финского флага, который был утверждён уже в независимой Финляндии. Армия набиралась из финляндских обывателей. Её главнокомандующим считался генерал-губернатор и, естественно, русский император. Войска состояли из восьми стрелковых батальонов, девятым был гвардейский батальон с добровольными стрелками. Имелся также один драгунский полк. Размер армии был небольшой — пять тысяч шестьсот человек. Сейчас Финляндия имеет одну из самых больших армий Европы. Финны поняли, что без защиты от восточного соседа жить плохо, но это уже совсем другой разговор.

В 1878 году Россия не позволила Финляндии иметь собственный павильон на всемирной выставке в Париже. А уже в 1889 году это было позволено. В 1900 году на всемирной выставке раздавалась книжечка «Заметки о Финляндии», написанная знаменитым Лео Мехелином, одним из создателей финской идеологии.

6. Общественные движения

Если в момент присоединения Финляндии к России финское общество делилось на русофилов и шведофилов, то в эпоху Александра II разделение постепенно стало другим. После Крымской войны появилось мощное движение так называемых «бескровных». Они считали, что Финляндия должна стремиться к тому, чтобы оставаться нейтральной всегда, чтобы она не участвовала в войнах, которые ведёт даже Россия, и сама могла выбирать свою политику. Частично это было достигнуто. Сторонником движения была, например, ежедневная хельсинская газета «Гельсингформ дагблад». Для «бескровных» Россия была, по их словам, «чужая страна». Их движение осуждалось в России, но было популярно в Финляндии. В основном его поддерживали люди, которые тяготели к Швеции, которая тогда тоже объявила государственный нейтралитет.

Против «бескровных» выступали так называемые «лояльные». Их лидерами были ректор университета Захарий Топелиус и знаменитый философ Йохан Вильгельм Снелльман.

Они поддерживали не шведофильство, а феннофильство, а их, в свою очередь, в значительной степени поддерживала Российская империя. Идея фенноманов заключалась в том, что в России финнам лучше, чем в Швеции. И Финляндия скорее сможет быть развитой страной, сохраняя связи с Россией, при этом, естественно, являясь независимым государством, объединённым с Россией императором, защитой, рынком и так далее. Фенноман сенатор Ирьё Коскинен говорил, что шведская эпоха принесла финнам продолжительное угнетение и дискриминацию. Газеты «Суометар» (с 1869 «Ууси Суоми»), «Литтературблад», «Гельсингфорс Моргонблад» поддерживали эти идеи и писали о том, что Финляндия должна быть подвластна Российскому государству, но автономна, без этого финский язык будет поглощён шведским языком. Теория подвластной России Финляндии как юридически особого государства была разработана профессором юристом Робертом Фридрихом Германсоном (1846-1928), работавшим и в независимой Финляндии.

Бескровные же либералы поддерживали только идею личной унии, осуществлённую Боргосским сеймом 1809 года, и настаивали на том, что шведские законы и шведское наследие имеют положительный смысл в Финляндии. Сторонником этих идей был журналист Август Шауман. А теорию унии проповедовал уже упоминавшийся профессор Леопольд Генрих Станислав Мехелин, депутат Сейма, в ноябре 1905 года назначенный вице-председателем Сената, то есть главой правительства Финляндии. Кстати говоря, Мехелин — один из создателей фирмы «Нокия», которая начинала своё производство с бумаги и гидроэлектростанций.

Как пишет историк современной Финляндии Хенрик Мейнандер в книге «История Финляндии»: «Обеими группировками двигали патриотические и национальные мотивы. Обе группировки спорили о том, что именно было бы наиболее благоприятным для Финляндии, то есть о том, как избежать поглощения страны Российским государством и русской культурой». [История Финляндиии – М.: Весь мир, 2008. С.108]

Этот момент очень важен. С русской культурой у Финляндии самые тесные отношения, но финская культура не должна ассимилироваться. И этого не случилось: в Финляндии появляется собственная литература, поэзия, которая, кстати говоря, переводится на русский язык, собственная замечательная живопись, музыка. Не мне говорить о культурном развитии Финляндии. Оно было быстрым и очень ярким.

В это же время, при Александре II, происходит быстрое создание объединений — рабочих, крестьянских. В 1875 году создано общество народного просвещения (центр фенноманства), общества по изучению языка, культуры, общество распространения Библии, финское экономическое общество, финское общество любителей искусства. И, конечно, тогда очень важные, добровольные самоуправляющиеся пожарные общества, которые спасали города и деревни Финляндии, построенные в основном из дерева, от огня.

7. Общественное мнение России

Русское общественное мнение в первые годы нового царствования Александра II относилось к финляндским свободам положительно и с пониманием, а к Сейму 1863 года исключительно положительно. Есть хорошая книга на английском языке Кеийо Корхонена «Автономная Финляндия в русской политической мысли ХIХ века» («Autonomous Finland in the Political Thought of XIXth century Russia», 1967 г.), где дан тщательный разбор этого. Очень много для того, чтобы в России узнали, что происходит в Финляндии, сделал адвокат Александр Владимирович Лохвицкий (отец поэтессы Мирры Лохвицкой). Его перу принадлежит книга «Политическое, административное и судебное устройство Финляндии» (1862 г.) и характерно названная книга «Обзор современных конституций. Часть 1: Швейцария. Франция. Германия. Швеция. Норвегия. Дания. Финляндия. Польша» (1865 г.), где на ряду с другими конституциями представлены Финляндия и Польша — конституционные части Российской империи.

Владимир Иванович Головин издал серию статей, посвящённых финляндскому Сейму 1863-1864 годов. Это было важно, потому что почти ни один русский человек не мог прочесть те самые «иероглифы». Угро-финский язык и даже шведский язык знали очень немногие. А знакомить русских с тем, что происходит в Финляндии, было необходимо, чтобы русские понимали: что сегодня в Финляндии — завтра в России. Так же, как и с Польшей. Но 2-е Польское восстание резко и неожиданно прервало это хорошее отношение русского общества не только к Польше, но и к Финляндии. Именно тогда возникла идея единой и неделимой империи. Михаил Катков заявлял, что русские не позволят вырастить из части России независимое государство.

А Финляндия продолжала настаивать на том, что Россия — это соседнее государство. В «Гельсингфорс Дагблад» новости из России печатались в разделе зарубежных, что возмутило «Московские ведомости» Каткова. Началась полемика, в итоге финнам пришлось изменить расположение этой рубрики, но тоже характерно, теперь у газеты появились три раздела новостей: отечественные новости, зарубежные новости и русские новости.

Финны мало-помалу продолжали утверждать свою особенность. Например, они ставили памятники не только в ознаменование побед русского оружия над шведами в Финляндии, но и побед шведского оружия над русскими. И хотя такие вещи не очень нравились в России, это терпели. Книга «Сказания прапорщика Столя» Йохана Людвига Рунеберга, рассказывающая о прапорщике, который сражался против России, пытаясь отстаивать именно финскую идею, но в системе Швеции, стала одной из самых популярных книг в Финляндии.

И, наконец, гению того же Рунеберга принадлежит гимн Финляндии «Наша земля» (швед. Vartland, фин. Maamme). И именно этим гимном в переводе Александра Блока, который был им переведён для того, чтобы русские тоже знали, как финны любят свою землю, я бы закончил эту лекцию.

«Наш край, наш край, наш край родной, —
О, звук, всех громче слов!
Чей кряж, растущий над землёй,
Чей брег, встающий над водой,
Любимей гор и берегов
Родной земли отцов?
Он расцветёт, твой бедный цвет,
Стряхнув позор оков,
И нашей верности обет
Тебе дарует блеск и свет,
И наша песнь домчит свой зов
До будущих веков».

Сегодняшняя богатая процветающая Финляндия говорит о том, что идеи этого гимна осуществились. А осуществились они в огромной степени благодаря тому, что в старой России в эпоху Великих реформ для Финляндии была открыта возможность государственного строительства, которое потом уже никогда не было утрачено Финляндией. И неслучайно в 2009 году праздновалось двухсотлетие финского государства. Оно началось благодаря Боргосскому Сейму и тому, что Александр I решил сделать Финляндию не губернией, а государством в своей Империи.