1. И.С. Аксаков. «Русь» газета, 15 февраля 1884 // Соч. т.4.

2. И.В. Гессен. Судебная реформа. СПб., 1905.

3. А.А. Грезнева. Присяжные поверенные в политических процессах 1870-х годов. Вестник ПСТГУ, 2004.

4. Г.А. Джаншиев. С.И. Зарудный и судебная реформа. М., 1888.

5. Г.А. Джаншиев. Основы судебной реформы. — М.: тип. М. П. Щепкина, 1891.

6. Г.А. Джаншиев. Эпоха Великих реформ. Исторические справки. СПб.: Вольф, 1905.

7. А.А. Ильюхов. Суд присяжных в России. Исторические, уголовно-процессуальные и уголовно-правовые аспекты. — М.: Экономика, 2009.

8. Л.М. Карнозова. Возрожденный суд присяжных. Замысел и проблемы становления. — М.: Nota Bene, 2000.

9. В.О. Ключевский. Краткое пособие по русской истории. Владимир : типография М. П. Леонтьевой, 1909.

10. А.Ф. Кони. Отцы и дети судебной реформы. (К пятидесятилетию Судебных Уставов 20 ноября 1864). М., 1914

11. А.А. Корнилов. Курс Истории России XIX века. M., 2004.

12. С.А. Корф. Административная юстиция в России / В 2-х томах. — СПб., 1910.

13. А.Н. Куломзин. Дмитрий Николаевич Замятнин. Биографический очерк. — Пг., 1914.

14. К.Н. Лебедев. Записки // Русский архив, 1910, №10.

15. Н.В. Муравьев. Прокурорский надзор в его устройстве и деятельности. Пособие для прокурорской службы. — М.: 1889. — Т. I.

16. К.П. Победоносцев. Граф В. Н. Панин. Министр юстиции. «Голоса из России». Кн.7.

17. Н.П. Тимофеев. Суд присяжных в России: Судебные очерки. — М., 1881.

18. М.П. Чубинский. Судебная реформа// История России в XIX веке. Т.3, гл.4.

19. «Дела о преобразовании судебной части в России» в 74 томах, сост. С.И. Зарудным. Т. IX, XVIII.

20. История Правительствующего Сената за двести лет. 1711 - 1911.. — СПб.: Сенатская типография, 1911. — Т. 4.

21. Суд присяжных в России: громкие уголовные процессы 1864—1917 гг. — Л.: Лениздат, 1991.

22. Судебная реформа. / Под редакцией Н.В.Давыдова и Н.Н.Полянского. В 2-х томах. — М.: Объединение, 1915.

23. Судебные уставы 20 ноября 1864 г. с изложением рассуждений на коих они основаны. СПб, 1867.

1. Суды в дореформенной России

Дорогие друзья, эта лекция курса История России ХIХ века продолжает тему Великих реформ и посвящена судебной реформе, которая была проведена в Российской империи в 1864 году. 20 ноября 1864 года — день издания новых судебных уставов — один из очень важных дней в нашем историческом календаре.

Зачем понадобилась судебная реформа? - Да по той же самой причине, что и остальные реформы. Дореформенная Россия, как во всех остальных аспектах, так и в отношении суда, была сословным государством с большим количеством рабов, которые не имели прав. К тому же, судебное производство фактически не было отделено от администрации. Не было соревновательного процесса. Не было гласного судопроизводства. Всё делалось в бюрократической канцелярской тайне. Из-за этого суд был крайне медленным, крайне несправедливым, жестоким, потому что наказания были жестокими, и фактически формировал ощущение того, что есть те, кто могут судить, и есть те, кого могут судить. И те, кого могут судить, сами судить не могут. Это было непрозрачное судопроизводство, связанное с огромным количеством взяток. А суд ведь, не только уголовный, но и гражданский, был нужен очень многим людям.

Неслучайно Алексей Степанович Хомяков в 1854 году в самом конце царствования Николая Павловича уже во время Крымской войны написал, что Россия «В судах черна неправдой чёрной / И игом рабства клеймена; Безбожной лести, лжи тлетворной, / И лени мёртвой и позорной, / И всякой мерзости полна!». То есть суды «черны неправдой чёрной» — страшное дело, когда суд, который на самом деле призван устанавливать правду и отделять правду от лжи, свет от тьмы, сам по себе чёрен от неправды.

Сенатор и тайный советник Кастор Никифорович Лебедев писал в 1847 году: «Человек, узнавший российское правосудие, может заболеть и помешаться, так оно отвратительно дурно». [К.Н. Лебедев, Записки // Русский архив, 1910, №10. С.241]

Славянофил Иван Сергеевич Аксаков в номере газеты «Русь» от 15 февраля 1884 года, вспоминая о старом суде (а он-то работал в старых дореформенных судах), отмечал: «Старый суд! При одном воспоминании о нём волосы встают дыбом, мороз дерёт по коже!...» [Соч. т.4, с.525]

Как вы понимаете, славянофилы — и Аксаков, и Хомяков — это люди патриотически настроенные, любящие Россию, лишней критики в её адрес не позволяющие. Но тут они сдержать себя не могли. Суд был действительно очень плох, настолько плох, что можно сказать, что суда, по сути говоря, не было. Конечно, это понимали и предшествующие Александру II государи и пытались что-то исправить, но у них ничего не получилось.

Как отмечает Александр Корнилов: «Судебные места существовали со времён Екатерины (учреждение о губерниях 1775 года — А.З.) без всякого существенного изменения, хотя необходимость коренной их реформы сознавалась уже при Александре I и в течение двух царствований составляла предмет забот, обдумывания и проектов, в составлении которых неоднократно принимали участие тогдашние государственные люди и правительственные деятели, как Сперанский, Николай Тургенев, Дашков, Блудов и др. Поколебать установившуюся прочно систему "правосудия" им, однако же, не удалось, пока процветало крепостное право и всестороннее преобладание дворянства и дворянских интересов на всех степенях государственной службы и во всех высших государственных учреждениях, центральных и местных». [А.А. Корнилов, с.496-97]

При том, что формально всё было очень упорядочено, царил полный правовой хаос. Главные пороки старой системы заключались в раздроблении судебных мест по сословиям и по роду дел, в сословной их организации, во множестве инстанций, в полном подчинении суда администрации, в сохранении старого следственного инквизиционного процесса по уголовным делам, который часто шёл без обвиняемого, причём следственные действия производились полицией канцелярским порядком, и уездный суд (первая инстанция) решал их, исходя из этих следствий, по докладам своей канцелярии в закрытых заседаниях. При этом подсудимому не всегда сообщали даже обстоятельства, на основе которых было выставлено против него обвинение. Приговор постановлялся без прений сторон, без адвокатов, на основании системы «формальных доказательств», а не по внутреннему убеждению судей.

По словам профессора Михаила Павловича Чубинского (в будущем одного из видных деятелей Партии народной свободы, руководителя ее Харьковского отделения, потом Украинский министр при гетмане Скоропадском и в Белом движении Деникина и Врангеля) «в уголовных делах подсудимые годами ждали решения и часто всё это время томились под стражей. В гражданских делах стороны успевали иногда состариться, не дождавшись конца своей тяжбы». [М.П. Чубинский. Судебная реформа// История России в XIX веке. Т.3, гл.4]

Если не хватало улик, подсудимый оставался «в подозрении» с ущемлением прав. При разногласии судей дело без жалобы подсудимого переносилось в высшие инстанции. Он сам не подавал кассацию или апелляцию, а сами чиновники подавали дело вверх, если они не могли прийти к единому мнению, и это дело в высших инстанциях рассматривалось тем же канцелярским порядком. Судьи были без юридического образования, а часто и без всякого, и получали ничтожное жалование. В конце Николаевского царствования работники судов получали от тридцати до девяноста рублей в год. Это ничтожное жалование как раз и было причиной невероятной коррупции. Губернатор мог остановить всякое судебное дело и возвратить его для решения. Сам он производить суд не мог, но мог остановить судебное производство, если считал это вредным. То есть суд не был независим от власти. Реально всё делал судебный секретарь, который собирал бумаги, готовил и потом давал их на подпись членам суда. Члены суда, как правило, только подписывали проекты решений.

А.А.Корнилов пишет, что покрытое канцелярской тайной судопроизводство порождало ужасное взяточничество «и безусловное господство силы над правом и правдой. Это была истинная "мерзость запустения на святом месте" [Мф.24:15]». [А.А. Корнилов, с. 497]

Анализ судебной сферы Российской империи есть в целом ряде работ. Например, в книге Григория Аветовича Джаншиева «С.И. Зарудный и судебная реформа» (Москва, 1888 год) и книге Иосифа Владимировича Гессена «Судебная реформа» (Санкт-Петербург, 1905 год).

В этих трудах вы найдете описание абсолютного бесправия человека в сфере суда, которое было в России до реформы. А ведь суд — важнейшая область человеческой жизни. Функции суда — важнейшая прерогатива. Бога именуют судьёй. Рассудить между правым и виноватым — это значит построить здоровое общество. А общество, в котором побеждает виноватый, а проигрывает правый, — всегда больное общество. К сожалению, именно таким было общество в России, потому как очень часто за взятку правый не оказывался удовлетворённым, а виноватый — наказанным, а то и преуспевал.

Ещё при Николае Павловиче, да и при Александре I, были попытки преобразования суда, но неудачные. Все эти реформы в конце концов клались под сукно и не осуществлялись. Взойдя на престол и увидев на своём столе несколько судебных дел, так и не решённых в течение двадцати лет, Александр II решил, что необходимо создать новое судопроизводство. Однако главным стимулом для этого нового судопроизводства стало освобождение крестьян. Превращение всего русского общества в общество свободных граждан требовало свободного суда — суда, в котором простой мужик, если надо, мог тягаться в процессе с генералом, миллионером, высокопоставленным чиновником и находить правду. Потому что если такой суд невозможен, то тогда и общество больно. А задачей Александра II было превратить общество, проигравшее Крымскую войну из-за того, что оно было тяжко больным, в общество, которое станет здоровым, будет строить новую жизнь и побеждать.

Джаншиев отмечает: «Если бы в 1861 году не состоялось по воле Самодержца освобождение крестьян с землёю, то ни в каком случае не были бы утверждены 20-го ноября 1864 года Судебные Уставы. При крепостном праве, в сущности, не было надобности в справедливом суде. Настоящими судьями были тогда только помещики; над ними господствовал высший своевольный суд. Помещики не могли ему не покоряться; но в их руках сосредоточилась власть над большинством народонаселения. Крестьяне расправлялись с помещиками судом Линча. После 19 февраля и высшие наши сановники сознали, что появилась безотлагательная необходимость в суде скором и справедливом». [Г.А. Джаншиев. Судебные уставы императора Александра II. // Эпоха Великих реформ. СПб, 1907]

16 ноября 1857 года, то есть ещё до крестьянской реформы, выходит высочайшее повеление при разработке реформы судопроизводства не касаться принятых тогда и актуальных во всём мире до сих пор форм судопроизводства, а именно — гласного (публичного) судопроизводства, независимой адвокатуры и суда присяжных. То есть хотели сделать суд чуть лучше, не решаясь сделать его свободным. Ничего из названного в старом суде не было.

Статс-секретарь князь Дмитрий Александрович Оболенский предлагал просто ввести в России гражданский судебник, действовавший в Царстве Польском, переведя его на русский язык.

Министром юстиции в то время был граф Виктор Никитич Панин (1801-1874), назначенный управляющим министерством ещё в 1839 году и пробывший на этом посту до 1862 года. Кстати, Панину принадлежала усадьба Марфино под Москвой.

Панин говорил: «…Не следует допускать в России адвокатуры, потому что опасно распространять знание законов вне круга лиц служащих!» Вдумайтесь: по его мнению, обычные люди не должны знать законы. Почему? Потому что они их могут истолковать в свою пользу. Так же было и со Священным Писанием: считалось, что большинству людей не стоит давать возможность изучать его самостоятельно, поэтому Библия долгое время не печаталась на русском и существовала только на славянском языке. И при этом русское право чётко говорило: незнание закона не служит оправданием человека, который нарушил этот закон. Вот такая коллизия: законы следует скрывать, но за нарушение их наказывать.

Виктор Никитич Панин был человеком очень консервативных взглядов. Он поощрял произвол судопроизводства, требовал, чтобы все важные дела клали ему на стол. Возможно, сам он взяток не брал, но его ближайшее окружение взяточничеством занималось. Он был противником повышения зарплаты служащим судебных палат, а низкие зарплаты, как я уже сказал, провоцировали их на мздоимства. А также граф Панин был противником отмены телесных наказаний, считая, что простой русский человек только розгами и плетьми может быть вразумляем.

Константин Петрович Победоносцев, тогда довольно критически и либерально мыслящий молодой человек, который до того, как стал обер-прокурором Синода, работал в судебном ведомстве, даёт графу Панину такую характеристику: «…Ни в одном из всех людей, вызванных Николаем к государственной деятельности, мы не видим такого полного, яркого воплощения николаевской системы, как в графе Панине: в лице его система эта доведена уже до крайней точки, до нелепости, до сумасшествия: кажется, сам покойный император, если бы мог в лице гр. Панина узнать ясные черты своей государственной системы, ужаснулся бы её и отрёкся бы от неё: так очевидно в этих чертах отсутствие всего человеческого, всего разумного и справедливого». [К.П. Победоносцев, Граф В.Н. Панин… «Голоса из России». Кн.7] А обществу-то было нужно совершенно иное.

Василий Иосифович Ключевский в своём «Кратком пособии по русской истории» в отношении судебной реформы отмечает: «Обществу, ставшему свободным во всём своем составе, необходим был суд общий для всех составных частей его, основанный на равенстве всех перед законом, действующий открыто перед обществом и при его содействии». [В.О. Ключевский. Краткое пособие по русской истории. С.175]

И нашлись люди, которые взяли на себя инициативу серьёзного изменения законопроизводства. Это был старый вельможа Дмитрий Николаевич Блудов, который тогда возглавлял II отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии. Он был либералом с юности и в свои старые годы тоже хотел, пусть не так радикально, как потом получилось, но серьёзно преобразовать судопроизводство, в том числе ликвидировать телесные наказания и многое другое смягчить.

Но душой реформы стал статс-секретарь Государственного совета тайный советник Сергей Иванович Зарудный (17.03.1821–18.12.1887).

Сергей Зарудный родился в обедневшей старинной дворянской украинской семье в селе Колодезное Харьковской губернии. Он закончил физико-математический факультет Харьковского университета, стал кандидатом наук и хотел переехать в Петербург, чтобы работать в Пулковской обсерватории как математик. Но вместо этого по ряду обстоятельств попал в Министерство юстиции и оказался очень талантливым юристом. Сергей Иванович был образованным человеком, знал четыре иностранных языка. В 1856 году его назначают делопроизводителем комиссии князя Виктора Илларионовича Васильчикова о злоупотреблениях в интендантстве Южной и Крымской армии во время Крымской войны. А как вы помните, злоупотребления были ужасными. Солдаты сражались в сапогах с картонными подошвами, мздоимство военных чиновников было невероятное. Зарудный посетил тогда многие города юга России и был потрясён ужасным состоянием суда и административным произволом.

Ещё при Николае Павловиче Сергей Иванович Зарудный собирал материал для реформ судопроизводства, читал западные работы и в итоге подготовил проект, который граф Блудов внёс в Государственный совет. В этом проекте уже были отражены главные идеи будущей реформы — отделение суда от администрации и гласность судопроизводства. То, что сейчас мы называем «позвоночное право» (когда судья берёт под козырёк и исполняет волю администрации), в старом суде было практически всюду, и это - первое зло, с которым надо было покончить. Главная задача заключалась в том, чтобы сделать суд независимым от административной власти, чтобы никто, вплоть до царя, не мог приказать судье изменить свой приговор. Царь Александр II добровольно отказался от функций судьи, сохранив за собой только право помиловать осуждённого, но не право его судить. Судит только суд.

По просьбе Блудова Зарудный составил в 1858 году записку, в которой определялись основные начала судопроизводства. Предложенный Зарудным общий дизайн современного судопроизводства был оформлен в брошюре, которая была разослана судебным практикам и теоретикам на юридические факультеты университетов, чтобы собрать мнения специалистов. С этого всё началось. Мнения, присланные с мест, были сведены тем же Зарудным в новую брошюру, которая была разослана уже членам Государственного совета. А сам Сергей Иванович поехал в том же 1858 году изучать судопроизводство за границу. Хотя он и изучал судопроизводство в ведущих странах Европы, он отверг идею слепого копирования западной модели, а также идею того, что русское общество не готово к современному гласному соревновательному суду, что его надо судить по старинке — волей начальника. Вот сформированный им очень важный принцип: «Трудно думать, чтобы люди где-либо и когда-либо были приготовлены для дурного и незрелы для хорошего. Правильный закон никогда не сделает зла; может быть, по каким-либо обстоятельствам, и даже по самому свойству закона нового он не будет некоторое время исполняем согласно с точным оного разумом, но гораздо вероятнее, что он тотчас пустит глубоко свои корни и составит могущественную опору спокойствия и благоденствия народа». [Г.А. Джаншиев. Эпоха Великих реформ. Т.2]

То есть плохое старое не может быть лучше и удобней нового, если новое лучше по своей сути.

Зарудный — гений юриспруденции. Надо сказать, что эпоха Великих реформ явила действительно гениальных государственных людей, которые смогли синтетически увидеть те или иные формы государственной жизни. Если мы говорим о крестьянской реформе, то это Николай Милютин, если о военной, как мы скоро узнаем, — его брат Дмитрий, а вот реформа суда — это Сергей Иванович Зарудный.

Идеи Сергея Ивановича Зарудного поддерживает новый министр юстиции Дмитрий Николаевич Замятнин (1805 — 19 октября 1881) — тоже замечательный человек, сторонник реформы, который сделал для её осуществления очень много.

Замятнин происходил из дворянского рода из села Пашигорево Горбатовского уезда Нижегородской губернии. Когда начались Великие реформы, ему было уже почти шестьдесят лет. 21 октября 1862 года он был назначен министром юстиции. Дмитрий Николаевич Замятнин был и идейным, и фактическим руководителем судебной реформы и знал в ней толк. Он работал под руководством Сперанского во II отделении Его Императорского Величества канцелярии, которое как раз занималось кодификацией законов. С 9 мая 1852 года он — товарищ министра юстиции. С 1864 года, после назначения министром юстиции, он возглавлял и Правительствующий Сенат в чине генерал-прокурора.

Наш замечательный адвокат Анатолий Фёдорович Кони говорил о Замятнине: «Дмитрию Николаевичу Замятнину выпало на долю участвовать в возникновении Судебных Уставов, вводить судебную реформу в петербургском и московском округах и быть первым министром юстиции преобразованного судебного строя России. Он выполнил эту ответственную, трудную и высокую роль с прямодушным усердием, ставившим на первый план жизненные интересы правосудия и благо родины. Не шумный и показной, но искренний и надёжный друг пересоздания нашего внутреннего быта, начатого упразднением крепостного права, Замятнин приложил свою трудовую силу и своё разумение к тому, чтобы второй шаг на этом пути — устройство суда на новых началах — совершился успешно и твёрдо. Его не всегда видная, подчас стеснённая бюрократическими условиями служебного положения и лишённая яркой личной окраски, деятельность была, однако, существенно необходима для упрочения нового дела. Поэтому его имя должно по праву занять почётное место в ряду имён главнейших деятелей судебного преобразования». [А.Ф. Кони. Отцы и дети судебной реформы. М., 1914]

Именно Замятнину принадлежит идея, которую разделял и Зарудный, о том, что нельзя продолжать традицию старой русской судебной системы с некоторой её модернизацией и трансформацией, а надо, от неё полностью отказавшись, следовать за текущей практикой цивилизованных стран.

Дело по разработке реформы было поручено комиссии просвещённых и даровитых юристов. Решение о её создании при государственной канцелярии было объявлено высочайшим повелением 23 октября 1861 года. Комиссия эта должна была составить «общую записку обо всём, что может быть признано относящимся к главным, основным началам предположений для устройства судебной части в Империи».

От либеральных, но устаревших и осторожных проектов Дмитрия Николаевича Блудова, которые были нацелены на усовершенствование старой системы, удалось таким образом отказаться. И хотя сам граф Блудов продолжал руководить работой, он по причине преклонного возраста (ему было тогда семьдесят шесть лет) уже не направлял дело. Всем занималась группа молодых юристов.

Государственная канцелярия сформировала эту группу, в неё включили: статс-секретарей Дмитрия Николаевича Зарудного и Николая Ивановича Стояновского, помощников статс-секретарей Пия Никодимовича Даневского и Дмитрия Павловича Шубина-Поздеева, обер-прокурора Сената Николая Андреевича Буцковского, помощника обер-прокурора Сената, уже знакомого нам Константина Петровича Победоносцева, московского губернского прокурора Дмитрия Александровича Ровинского, чиновников Государственной канцелярии Афанасия Петровича Вилинбахова и Александра Михайловича Плавского. Именно эти талантливые и в основной массе молодые юристы проводили всю работу.

Заместивший Блудова в должности председательствующего в Государственном совете Князь Павел Павлович Гагарин в январе 1862 года получил высочайшее повеление, которым предписывалось «изложить в общих чертах соображения Государственной канцелярии и прикомандированных к ней юристов о тех главных началах, несомненное достоинство коих признано в настоящее время наукой и опытом европейских государств и по коим должны быть преобразованы судебные части в России». [Г.А. Джаншиев. Эпоха великих реформ. Т. 2]

Как вы видите, ничего не говорится о преемственности традиций, о прошлом, о губернских уставах Екатерины Великой. Вся эта патриотическая болтовня была убрана, и было прямо сказано, что надо следовать тому, достоинство чего признано наукой и опытом европейских государств. Вот так создавалась наша судебная реформа.

Этим актом тут же снимался запрет обсуждения, до этого наложенный на суд присяжных и другие институты европейского судебного права, и открывалась возможность составить цельный, рациональный план полного судебного преобразования освободившегося русского общества. Комиссия, душой которой был Зарудный, в полгода исполнила возложенную на неё задачу, представив строго согласованные, превосходные по богатству проработанного отечественного и иностранного материала «Соображения и основные положения о гражданском и уголовном судопроизводстве и о судоустройстве». В числе этих начал были: во-первых — полное отделение власти судебной от законодательной и исполнительной, во-вторых — несменяемость судей. Это очень важный принцип. Судьи теперь были на хорошем жаловании и при этом несменяемы (если только они не совершили уголовное преступление). Это делало судей независимыми от любой власти. Никто, ни губернатор, ни даже царь не мог снять судью, если ему не понравилось, как он судит. Кроме того, впервые в России вводились самостоятельность адвокатуры и решение уголовных дел судом присяжных. Сейчас в России тоже есть суд присяжных, но он маргинален. В нём рассматривается одно из тысячи дел, которые попадают в суды. А тогда это был важнейший принцип. После реформы подавляющее большинство дел рассматривалось судом присяжных.

Главная идея суда присяжных заключалась в том, что обычные люди из того или иного уезда (но, конечно, образованные) могли по совести судить о том, было совершено преступление или нет. То есть от канцелярского судопроизводства полностью отказывались. Да, следователи собирали материалы, прокурор объявлял эти материалы, адвокат защищал обвиняемого, но именно присяжные принимали решение — виновен подсудимый или нет, достоин он смягчения наказания в случае, если виновен, или нет.

Теперь не чиновник, не сословный представитель, не царь, а само общество судит своих членов. Причём судом присяжных предлагалось решать все дела, не исключая политических и литературных. После покушения Каракозова в 1866 году политические и литературные дела, которые не содержали в себе явного факта уголовного преступления, скажем, попытки убийства, были выведены из ведения суда присяжных.

Один из членов комиссии, юрист и известный искусствовед Дмитрий Александрович Ровинский (1824-1895) предложил заменить бессловесных сословных заседателей (такие же судебные заседатели были и в советском суде) присяжными для решения по совести вопросов о виновности. И это предложение было поддержано и Зарудным, и другим членом комиссии Николаем Андреевичем Буцковским (1811-1873), даже представившим подробный исторический очерк суда присяжных и разбор мнений за и против (т. XVIII «Дела о преобразовании судебной части в России»; «Материалы» № 13 и 14).

«Основные Положения», рассмотренные в Государственном совете, были высочайше утверждены 29 сентября 1862 года и положили начало окончательной разработке судебной реформы.

Здесь важно снова упомянуть, что в июле 1860 года следствие было изъято из полиции и был создан особый институт судебных следователей, подчинявшихся палатам уголовного суда, а не полиции. Следователь вёл следствие того или иного дела, а потом представлял его прокурору.

Отметим также, что реформу, безусловно, легче было провести потому, что увеличилось число профессиональных юристов и просто людей со средним и высшим непрофильным образованием. Юридические факультеты российских университетов выпускали немало хороших специалистов.

«Основные положения», утвержденные 29 сентября 1862 года, были опубликованы во всеобщее пользование и разосланы иностранным экспертам. Получив эти материалы, за одиннадцать месяцев комиссия под фактическим руководством Зарудного составила проекты всех судебных уставов и объяснительные записки к ним. Зарудный лично считывал корректуры. Председатель комиссии Владимир Петрович Бутков первый экземпляр отпечатанного проекта Уставов подарил Зарудному, написав на нём: «Первый экземпляр по праву должен принадлежать Сергею Ивановичу, как лицу, которому новая судебная реформа в России более других обязана своим существованием».

Итак, Зарудный руководил всем процессом и был его душой. Кто ещё занимал видные позиции в комиссии? Председателем её был Владимир Петрович Бутков, председателем уголовного отделения — Николай Андреевич Буцковский, председателем отделения судоустройства — Александр Михайлович Плавский.

Очень важную роль в работе комиссии и проведении реформы сыграл Владимир Петрович Бутков. Русское дворянское общество было очень косным, боялось нового всесословного суда присяжных, в который войдут не только дворяне, но и, может быть, даже не очень образованные люди из крестьян. Бутков же сумел всё это объяснить.

В «Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона» о нём было написано: «Человек светский и ловкий, красноречивый и остроумный собеседник, Бутков превосходно знал атмосферу, в которой ему приходилось действовать, и был как бы создан для такой пропаганды. Зная, когда, где и что можно говорить, зная, какого рода аргументы могут возыметь действие в его своеобразной аудитории, Бутков сделал то, что не под силу было ни убедительным официальным запискам, ни превосходным специальным монографиям».

Но обратите внимание, дорогие друзья, на то, где действовал Бутков — он объяснял людям нововведения в салонах, в собраниях, в клубах. В России появилось общественное мнение, и теперь вместо слепого исполнения воли Государя надо было доказывать людям необходимость изменений. В новых реалиях реформа не могла пройти без согласия общества.

В этот период ознакомления общества с проектом судебной реформы, 17 апреля 1863 года вышел Указ «О некоторых изменениях в системе наказаний». Была снижена мера уголовных наказаний, отменены наказания плетьми и наложение клейма. Розги до двадцати ударов остались только в практике волостных судов. Налагались они крестьянами и были предназначены для крестьян, потому что волостные суды, как вы помните, выбирались из крестьян, это было крестьянское сословное сообщество. Были отменены наказания для военнослужащих — прогон сквозь строй, наказание шпицрутенами; для морского флота — кошками. Телесные наказания сохранялись только в дисциплинарных батальонах и на каторге и поселении при совершении новых преступлений.

В декабре 1863 года комиссия закончила работы и внесла законопроекты в Соединённые департаменты Сената. Новые Судебные уставы состояли из четырех основных законов: Учреждения судебных мест, Устава уголовного судопроизводства, Устава гражданского судопроизводства, Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, и сопровождались рядом технических норм, определяющих штаты судебных учреждений и переходные положения в процессе их введения. В марте-июле 1864 года законопроекты были рассмотрены Соединёнными департаментами Сената, утвердившими их практически без разногласий, а в сентябре-октябре — Общим собранием Государственного Совета. 20 ноября 1864 года Александр II утвердил новые Судебные уставы.

В императорском указе Сенату объявлялось: «Рассмотрев сии проекты, мы находим, что они вполне соответствуют желанию Нашему утвердить в России суд скорый, правый, милостивый и равный для всех подданных Наших, возвысить судебную власть, дать ей надлежащую самостоятельность и вообще утвердить в народе Нашем то уважение к закону, без которого невозможно общественное благосостояние… Призывая благословение Всевышнего на успех этого великого дела, мы радостно выражаем надежду, что намерения Наши осуществятся при ревностном содействии наших верноподданных, как каждого отдельно, в кругу личной его деятельности, так и в совокупном составе обществ, сословий и земства, ныне по воле Нашей, на новых началах образуемого». [Высочайший указ 20 ноября 1864; Учреждение судебных установлений 2ПСЗ т.39, №41475; Судебные уставы 20 ноября 1864 г. с изложением рассуждений на коих они основаны. СПб, 1867]

Вы помните, что земство было образовано совсем незадолго до этого - 1 января 1864 года.

Итак, опять обращение к обществу. Сейчас так боятся, что наш народ будет организован в добровольные земские сообщества, боятся так называемой, как говорили большевики, групповщины. А тогда, наоборот, главная цель была в том, чтобы исцелить русское общество от индивидуализма, помочь ему стать союзом обществ, в том числе и в судебной сфере и, безусловно, в сфере самоуправления.

2. Новая система судопроизводства

Новая система судопроизводства вводилась не сразу. Первые новые суды были открыты в 1866 году в Санкт-Петербургской, Новгородской, Псковской, Московской, Владимирской, Калужской, Рязанской, Тверской, Тульской и Ярославской губерниях. Открытие первых судов в столицах в апреле 1866 года сопровождалось торжественной церемонией с участием министра юстиции Дмитрия Николаевича Замятнина, многочисленных почетных гостей и иностранных дипломатов. К концу царствования Александра II судебные учреждения были введены в пятидесяти четырёх губерниях и областях Европейской России, Царства Польского и Кавказа. При Александре III — ещё в тринадцати губерниях. Последними в 1899 году судебные учреждения с некоторыми ограничениями были введены в областях Средней Азии и Степного края (так назывался нынешний Казахстан) и в северной части Вологодской губернии (Усть-Сысольский уезд, нынешняя Коми). Вся Россия теперь обладала новой системой судопроизводства.

Добавлю, что вся система судопроизводства была обрушена в конце 1917 года большевиками. Они запретили и отменили всё налаженное судопроизводство, упразднив великую реформу суда. Но там, где были Белые правительства (на Дальнем Востоке вплоть до 1922 года), всюду эта система сохранялась. В каких-то аспектах она возрождена сейчас, но, безусловно, духа той системы пока в ней нет.

Одновременно с началом постепенного открытия новых судов были проведены и ограниченные реформы в сохранявшихся старых коронных судах. В октябре 1865 года были приняты Временные правила, которые отменили и в этих судах канцелярскую тайну, дали подсудимым право присутствовать при докладе судам их дела и представлять возражения, лишили губернаторов права отменять судебные решения, сократили процессуальные сроки, отменили часть процедур переноса дел в вышестоящие инстанции. И тут реформа оказалась эффективной, и скорость прохождения дел через старые судебные учреждения заметно повысилась.

В основу нового судебного устройства положены были принципы бессословности суда, равенства всех граждан перед законом, полной независимости суда от администрации, что гарантировалось, как я уже указывал, несменяемостью судей при хорошем их материальном обеспечении. Судебный персонал должен был набираться из людей просвещённых и юридически образованных. Суд становился открытым и гласным с активным участием сторон. По уголовным делам обвинение поддерживалось прокурором, а интересы обвиняемого защищались адвокатом из числа присяжных юристов.

Были созданы две системы двухуровневых судов: общего производства (окружные суды и судебные палаты) и мировые суды (мировые судьи и мировые судебные съезды), а также кассационные департаменты Сената как общая высшая инстанция.

Как говорилось в законе, при судебных местах состоят прокуроры и товарищи прокурора, «от имени правительства ограждающие пользы государства, требования общественного порядка и неприкосновенности закона». Именно прокурор выступал на процессе обвинителем, а защитником подсудимого был адвокат или, как его тогда называли, присяжный поверенный.

Присяжные заседатели решали, виновен подсудимый или нет, достоин или нет смягчения наказания. И если решали, что виновен, тогда уже судья и судебные заседатели принимали решение о мере вины, уголовной статье, под которую подходило соответствующее преступление, и о наказании. Это было неслыханно для России.

Кроме того, была введена система нотариата. В законе было сказано, что нотариусы «правильным совершением актов предупреждают тяжбы».

Это всё были государственные чиновники, но свободные от администрации. Суд формально входил в Министерство юстиции, но он был свободен. Никто не мог ни нотариусу, ни прокурору, ни судье, ни тем более присяжным поверенным (адвокатам) отдавать приказы.

Дальше Закон перечислял другие вспомогательные органы суда: присяжные поверенные, «участием своим в защите тяжущихся и подсудимых содействующие скорейшему и правильному решению дел», секретари канцелярий, совершающие все акты судебных распоряжений и решений, судебные приставы — органы судебной полиции, на коих возлагается исполнение постановлений суда.

3. Присяжные поверенные

Присяжные поверенные — это люди, которые защищали подсудимого, то есть адвокаты. Именно они были, пожалуй, самым важным нововведением. Общество вошло в суд. Не бюрократия судила общество, а общество судило общество. Это очень важно.

От присяжных поверенных требовалось: возраст старше двадцати пяти лет, юридическое образование, пять лет службы по судебному ведомству или помощником присяжного поверенного, согласие совета присяжных поверенных или суда на получение звания. Присяжными поверенными могли быть только русские граждане, не бывшие осуждёнными судом. Исключённый из присяжных поверенных за проступки не мог никогда вернуться на эту должность. В коммерческих судах функции адвокатов выполняли не присяжные поверенные, а присяжные стряпчие. Один и тот же человек мог быть и присяжным поверенным, и присяжным стряпчим.

Почему поверенных называли присяжными? А потому, что эти люди приносили присягу, и эта присяга делала их частью общественной системы суда. Вот эта присяга: «Обещаюся и клянусь Всемогущим Богом, пред святым Его Евангелием и Животворящим Крестом Господним Его Императорскому Величеству Государю Императору, Самодержцу Всероссийскому, не исполнять и не говорить на суде ничего, что могло бы клониться к ослаблению православной церкви, государства, общества, семейства и доброй нравственности, но честно и добросовестно исполнять обязанности принимаемого мною на себя звания, не нарушать уважения к судам и властям и охранять интересы моих доверителей или лиц, дела которых, будут на меня возложены, памятуя, что я во всем этом должен буду дать ответ перед законом и перед Богом на страшном суде Его. В удостоверение сего целую слова и крест Спасителя моего (Евангелие и крест — А.З.). Аминь».

Если присяжный поверенный был не православного исповедования, а, скажем, лютеранином или вообще не христианином, а мусульманином или иудеем, то текст присяги менялся.

При Александре III иудеям на какое-то время именно из-за этого текста присяги было запрещено быть присяжными поверенными, и они могли быть только помощниками присяжных поверенных, от которых не требовалось такой клятвы.

Судебный следователь, как я уже говорил, был процессуально независимым судебным чиновником, передававшим дело прокурору, когда завершал следствие. Прокуратура стала особым судебным ведомством — не государственным, а судебным. Прокуроры были не государственные прокуроры, а судебные.

4. Присяжные заседатели

Когда-то Семён Ефимович Десницкий предлагал ввести суд присяжных Екатерине. Михаил Михайлович Сперанский в 1809 году предлагал ввести суд присяжных Александру I, но ни при одном, ни при другом царствовании этого не получилось.

Теперь суд присяжных был утверждён. В каждом деле (за исключением некоторых политических, военных дел или дел по цензуре) обязательно должны были присутствовать присяжные. Коллегия присяжных повсюду составляла двенадцать человек.

21 августа 1866 года в Митрофаньевском зале (ныне Екатерининский зал) Большого Кремлёвского Дворца Московским окружным судом под предводительством товарища председателя Московского суда, в прошлом полтавского стряпчего, Дорофея Степановича Синеокова-Андриевского (1830-1905) прошёл первый в Российской империи суд с участием присяжных заседателей.

По гражданским делам предполагались две инстанции — окружной суд и судебная палата, а по общим уголовным делам — одна инстанция — окружной суд с присяжными.

Как отмечал Кони, в середине 1880-х годов число дел, которые рассматривались судом присяжных, было в России втрое больше чем во Франции, и в четыре раза больше чем в Австрии.

Для присяжных заседателей существовали определённые ограничения. Для большинства из них требовался имущественный ценз. При этом те, кто занимал выборные должности, например, крестьяне, ставшие членами волостного собрания, могли быть присяжными заседателями без имущественного ценза.

Присяжные заседатели, как и присяжные поверенные, приносили присягу. Присяжный поверенный — это тот, кому верит обвинённый человек, а присяжный заседатель — это тот, кто приносит присягу, чтобы заседать в суде.

Все граждане, которые подходили под категорию присяжных заседателей, рассматривались специальной комиссией. Это была не административная комиссия, а комиссия уездного и губернского земства. В каждом уездном или городском самоуправлении комиссии проверяли всех мужчин старше двадцати пяти лет, живших в этом уезде либо городе, всех подходящих вносили в список, из которого выделяли тех, кто зачислялся в коллегию присяжных заседателей. Скажем, в Москве и Петербурге такая коллегия состояла из 1200 человек, в больших уездах с населением больше ста тысяч человек коллегия насчитывала 400 присяжных заседателей, а в уездах, где население было меньше ста тысяч человек — 250 присяжных заседателей.

Из этой коллегии на каждое судебное дело по жребию выбиралось двенадцать присяжных заседателей. Очень важен был принцип жребия, чтобы в суде участвовали не какие-то специальные заинтересованные лица, а люди, которые думают только об истине и именно на это судебное разбирательство попавшие волей случая.

Решение суда присяжных было конечной инстанцией. Если суд присяжных оправдывал человека, то никто не мог после этого его осудить. Сейчас у нас этого нет, а тогда это было железное правило. Иногда это правило приводило к скандалам, как например, ситуация с оправданием Веры Засулич судом присяжных в Петербурге, но в принципе это был очень важный момент. Народ, избранный в заседатели, не ошибается. Вы помните громкое дело Бейлиса 1913 года, обвиняемых по нему тогда оправдали присяжные заседатели.

Если по ходу процесса возникала конфликтная ситуация, к примеру, присяжные выносили решение о виновности или невиновности, а обвинение или защита говорили, что суд ещё не выслушал всех свидетелей, то по чисто процессуальным вопросам можно было подать кассацию в Сенат. Но Сенат рассматривал только вопрос, был ли нарушен процессуальный ход дела, и после, не принимая решения по существу, отправлял дело снова в суд присяжных. И порой в том же суде, но уже другая комиссия присяжных вновь принимала решение по этому делу. То есть присяжные судили последним судом большинство уголовных дел в Российской империи.

Присяжные заседатели заседали в окружных судах и судебных палатах. Эти суды решали гражданские и уголовные дела всех сословий и сложностей, они состояли из председателя и двух членов. На несколько уездов приходился один суд. И судьёй, и заседателями решения тут принимались не по закону, а по совести. В законе говорилось: в лице присяжных заседателей, вызываемых из общества, призывается к решению о виновности общественная совесть.

Высшей инстанцией в случае несогласия сторон являлся Сенат. Но, как я уже говорил, Сенат рассматривал не дела, а только выявлял процессуальные ошибки.

5. Мировой суд

Особо стоит мировой суд, который рассматривал малозначимые дела. Если судьи основных судов были несменяемыми, то судьи мировых судов выбирались земскими избирательными собраниями и городскими думами на три года. Каждый уезд делился на мировые участки, а все мировые судьи уезда составляли съезд мировых судей. Это была вторая инстанция. Если истец или ответчик был недоволен решением мирового судьи, он подавал иск, и дело рассматривала вторая инстанция – съезд мировых судей - она была последней.

Как говорилось в законе: «Примирение тяжущихся – главнейшая задача мирового судьи и высшее качество его правосудия». [В.О. Ключевский с.176] То есть главная цель суда — не объявить виноватого и правого, а примирить их.

Мировые судьи рассматривали небольшие иски на сумму не свыше пятисот рублей, иски о личных обидах и оскорблениях, иски о восстановлении нарушенного владения, дела по обвинению в проступках, наказанием за которые мог быть выговор, штраф на сумму не свыше трёхсот рублей, арест на срок не более трёх месяцев, заключение в тюрьму на срок не более одного года. На практике это означало, что самыми крупными уголовными делами, попадавшими к мировым судьям, были кражи.

Как пишет Григорий Аветович Джаншиев: «Мировой говорил всем «вы», внимательно выслушивал и одинаково судил и знатного барина, генерала, миллионера и лапотного мужика, и не давал в обиду маленького человека». [Г.А. Джаншиев, Судебная реформа в эпоху Великих реформ. М.1898]

Кроме того, земскими избирательными собраниями выбирались и почётные мировые судьи. В отличие от обычных мировых судей почётные не имели своего судебного округа, обычно участвовали в суде вместе с мировыми, при этом могли сами судить дела и не получали жалования. Почётными мировыми судьями были, как правило, уважаемые жители уезда.

Мировой суд был отменён Александром III в 1889 году, но восстановлен Николаем II в 1912 году.

6. Особые суды

Верховный уголовный суд по новым Судебным уставам созывался только дважды: в 1866 году для суда над Дмитрием Каракозовым и его сообщниками, и в 1879 году — над Александром Соловьёвым. В обоих случаях ситуация была особая — подсудимые покушались на жизнь Александра II.

Окружных судей назначал государь, при этом сместить их он уже не мог, как и президент США назначает членов Верховного суда, но сместить их не может. Судья мог покинуть должность только по собственному желанию или по причине совершения уголовного преступления и признания его виновным.

Надо сказать, в России ещё оставались суды старого типа, чтобы судить те группы лиц, которых не может судить общий суд. Скажем, военнослужащих по вопросам исполнения их обязанностей, церковных служащих.

Важно также отметить, что нельзя было подавать в суд на государство — на государственных должностных лиц, на учреждения, на полицию, на органы городского и земского самоуправления. Эти органы находились вне суда. Не могло быть такого — гражданин против государства или гражданин против земства. Но можно было подавать жалобы в Сенат. Подобные конфликты разбирали Первый (административный) и Второй (крестьянский) департаменты Сената.

Вот такой сложной была система суда по Судебной реформе 1864 года — реформе, задача которой состояла в том, чтобы сделать суд из государственного — общественным, из подневольного власти — свободным. И надо сказать, суд после реформы расцвёл и был свободным, сильным и очень авторитетным в обществе до самого конца старой России. Простые люди - крестьяне и горожане - поняли, что они могут защищаться в суде от произвола высокопоставленных лиц, от произвола богатых. В судах теперь господствовала не чёрная ложь, а правда, и в этом не сомневался практически никто.

Тот же Корнилов, человек, который относился очень критически ко многим моментам русской жизни, в своих «Лекциях по истории ХIХ века» пишет: «Можно без колебания признать, что, несмотря на некоторые ограничения первоначально установленных принципов, судебная реформа была наиболее радикальной, и принципиально наиболее выдержанной из всех Великих реформ 60-х годов». [А.А. Корнилов. С.500]

В России был создан суд действительно «скорый, правый, милостивый и равный для всех». Это — великое дело Александра II и талантливых людей, которые его осуществили не за страх, а по совести. Без такого суда у России не было бы будущего. Без такого суда нет будущего и у нашей, сегодняшней России.