1. Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА), ф. 38. Оп. 31/287. Д.9.

2. Д.А. Милютин. Дневник 1873-1882. Т.1. М.: Захаров, 2016.

3. П.А. Валуев. Дневник П.А. Валуева министра внутренних дел: в 2 т. Москва : Изд-во АН СССР, 1961 . Т. 2: 1865-1876 гг. 1961.

4. В.В. Верещагин. Из путешествия по Средней Азии // Голос. 1869 № 94.

5. В.П. Наливкин. Положение вакуфного дела в Туркестанском крае до и после его завоевания. Ежегодник Ферганской области. Новый Маргилан, 1904. Т.3.

6. Всеподданнейшая записка, содержащая главнейшие выводы Отчета о произведённой в 1908—1909 гг. … сенатором гофмейстером графом К. К. Паленом ревизии Туркестанского края. — СПб.: Сенат. тип., 1910.

7. Ф.К. Гирс. Отчет ревизирующего, по Высочайшему повелению, Туркестанский край, тайного советника Гирса. СПб., 1883.

8. А.В. Кривошеин. Записка главноуправляющего землеустройством и земледелием о поездке в Туркестанский край в 1912 году // Вопросы колонизации. 1913, № 12.

9. И. Алтынсарин. Оренбургский листок, 1880, №17.

1. К.К. Абаза. Завоевание Туркестана. Рассказы из военной истории, очерки природы, быта и нравов туземцев — СПб., 1902.

2. И. Алтынсарин и развитие культуры казахского народа. – Алма-Ата. – 1984.

3. Н.Н. Балкашин. О киргизах и вообще подвластных России мусульманах. СПб, 1887.

4. В.В. Бартольд. История культурной жизни Туркестана. Ташкент, 1913.

5. К.Е. Бендриков. Очерки по истории народного образования в Туркестане (1865—1924). М.,1960.

6. М.И. Бродовский. Колониальное значение наших среднеазиатских владений для внутренних губерний. М., 1891.

7. П.П. Иванов. Очерки по истории Средней Азии (XVI — середина XIX в.). — Москва, 1958.

8. А.А. Корнилов. Курс Истории России XIX века. M., 2004.

9. Ф.И. Лобысевич. Описание Хивинского похода 1873 г., СПБ, 1898.

10. Ф.И. Лобысевич. Поступательное движение в Среднюю Азию в торговом и дипломатическом отношении. Спб.. 1900.

11. Д.Н. Логофет, А.Д. Шеманский. Завоевание Средней Азии // История русской армии и флота, Том XII. М. 1913.

12. С.В. Лурье. Русские в Средней Азии и англичане в Индии: доминанты имперского сознания и способы их реализации. // Цивилизации и культуры. Вып. 2. Россия и Восток: цивилизационные отношения. М., 1995

13. М.В. Лыко. Очерк военных действий 1868 года в долине Заравшана. — СПб.: тип. Деп-та Уделов, 1871.

14. В.А. Моисев. Россия и Китай в Центральной Азии (вторая половина XIX в. — 1917 гг.). Барнаул: АзБука, 2003.

15. Н.П. Остроумов. Мадрасы в Туркестанском крае // Журнал Министерства народного просвещения. Новая серия. Часть VII. Январь 1907. СПб, 1907.

16. С.Ф. Платонов. Полный курс лекций по русской истории. М.: Аст, Астрель, 2006.

17. Е. Саранчов. Хивинская экспедиция 1873 г. Записки очевидца, сапера Е. Саранчова. СПб. 1874

18. Х.Д. Садыков. Политико-административное устройство Туркестанского генерал-губернаторства (1867 - 1917гг.). Диссертация. кандидата исторических наук. Ташкент, 1973.

19. Т.С. Саидкулов. Самарканд во второй половине XIX — нач. XX вв. — Сам.: Сам. ГУ им. А. Навои, 1970.

20. А. Семенов. Покоритель и устроитель Туркестанского края генерал-адъютант К.П. фон-Кауфман. //Кауфманский сборник. М., 1910.

21. А.С. Стеткевич. Убыточен ли Туркестан для России. СПб., 1899.

22. Б.Л. Тагеев. Памирские походы 1892—1895 гг. Десятилетие присоединения Памира к России, 1902.

23. Б.Л. Тагеев. Кульджинский поход // Альманах армии и флота. — СПб., 1902.

24. С.С. Татищев. Император Александр II, его жизнь и царствование. Изд. А.С. Суворина, 1903. Переиздание в 2-х томах. М. Академический проект, 2018.

25. М.А. Терентьев. Россия и Англия в Средней Азии. СПб., 1875.

26. К.М. Федоров. Ахал-текинская экспедиция 1880—1881 г. г. Геок-тепинский бой. М. Д. Скобелев. Асхабад, 1904.

27. Н.А. Халфин. Присоединение Средней Азии к России. М., 1965.

28. Ю.Д. Южаков. Итоги двадцатисемилетнего управления нашего Туркестанским краем. СПб., 1891.

29. Дунгане: история и культура: российские дореволюционные работы о дунганах / сост. М.Р. Мадиван ; отв. ред. О.И. Завьялова ; Ин-т восточных рукописей (Азиатский Музей) РАН ; Ин-т Дальнего Востока РАН. — М.: Наука — Восточная литература, 2017.

30. Центральная Азия в составе Российской империи/ отв. ред.: С. Н. Абашин, Д. Ю. Арапов, Н. Е. Бекмаханова. НЛО, 2008.

31. S. Becker. Russia's Protectorates in Central Asia. Bukhara and Khiva. 1865 -1924. London, 1968.

32. H. Carrere d'Encausse, H. Islam and The Russian Empire: Reform and Revolution in Central Asia. London, 1988.

33. G.L. Freeze. Russia: A History. Oxford-N.Y., 1997.

34. G. Hosking. Russian History. A very Short Introduction. Oxford. 2012.

35. B.A. Litvinsky, Ahmad Hasan Dani. History of Civilizations of Central Asia: Age of Achievement, A.D. 750 to the end of the 15th-century. — UNESCO, 1998.

36. A.Morrison. Russian rule in Turkestan and the example of British India 1860—1917. Slavonic & East European Review, 2006.

37. A.Morrison. The Russian Conquest of Central Asia. A Study in Imperial Expansion, 1814—1914. Cambridge University Press, 2021.

38. E.D. Ross, F.H. B. Skrine. The Heart of Asia: A History of Russian Turkestan and the Central Asian Khanates from the Earliest Times. London: Methuen & co., 1899; London — New York: Routlege, 2004.

1. Большая игра

Дорогие друзья, этой лекцией мы продолжаем разговор о Центральной Азии, и посвящена она присоединению южной части Центральной Азии — Хивинского ханства, Бухарского эмирата и Кокандского ханства — к Российской империи.

Прошлую нашу лекцию мы закончили разговором о так называемой «Большой игре» (Great game). Так было в то время названо соперничество Англии и России в Центральной Азии. Но в первую очередь это было соперничество не за землю. Для России во главе угла стояла геостратегическая задача выйти на границы Британской Индии (Крымская война, ведь, была за пять лет до этого), и таким образом давить Великобританию в её самом уязвимом месте — на Востоке. Сама Великобритания недостижима — попробуй до неё дойди по суше и морю через всю Европу, а здесь, казалось бы, проще. Это не была идея государственная, это не была идея Императора. Это была идея многих офицеров, генералов, политиков, испытывавших, если угодно, комплекс неполноценности после поражения в Крымской войне и ждавших в той или иной степени и форме реванша.

Одним из таких офицеров был генерал-майор Аполлон Эрнестович Циммерман. Полковником он участвовал в Крымской войне, получил тяжёлое увечье, потом был назначен в Среднюю Азию и стал одним из тех генералов, которые проводили политику присоединения земель в Центральной Азии. В 1861 году Аполлон Эрнестович писал: «… Приобретая преобладающее влияние в Средней Азии, мы, тем самым, приближаемся к пределам английских владений в Индии и, в случае войны с Англией, сможем угрожать ей со стороны самой для неё чувствительной». [РГВИА, ф. 38. Оп. 31/287. Д.9. Л.34-35]

Но Император не желал конфликта с Англией и очень боялся его. Александр прекрасно понимал, что новая война с Европой обернётся полной катастрофой для России, и поэтому, видя, что Англия нервно реагирует на продвижение русских войск и перемещение на юг русской границы в Средней Азии, даже приказал приостановить военные действия против Кокандского ханства в 1864 году.

21 ноября 1864 года министр иностранных дел Александр Михайлович Горчаков в специальной циркулярной ноте объяснил правительствам Англии, Франции, Пруссии политику России в Азии: «Положение России в Средней Азии одинаково с положением всех образованных государств, которые приходят в соприкосновение с народами полудикими, бродячими, без твёрдой общественной организации. В подобном случае интересы безопасности границ и торговых сношений всегда требуют, чтобы более образованное государство имело известную власть над соседями, которых дикие и буйные нравы делают весьма неудобными. Оно начинает прежде всего с обуздания набегов и грабительств. Дабы положить им предел, оно бывает вынуждено привести соседние народцы к более или менее близкому подчинению. По достижении этого результата, эти последние приобретают более спокойные привычки, но, в свою очередь, они подвергаются нападениям более отдалённых племен. Государство обязано защищать их от этих грабительств и наказывать тех, кто их совершает. Отсюда необходимость далёких, продолжительнейших, периодических экспедиций против врага, которого общественное устройство делает неуловимым. Если государство ограничится наказанием хищников и потом удалится, то урок скоро забудется; удаление будет приписано слабости; азиатские народы, по преимуществу, уважают только видимую и осязательную силу; нравственная сила ума и интересов образования ещё нисколько не действует на них. Поэтому работа должна начинаться постоянно снова. Чтобы быстро прекратить эти постоянные беспорядки, устраивают среди враждебного населения несколько укреплённых пунктов, над ним проявляют власть, которая мало-помалу приводит его к более или менее насильственному подчинению. Но за этой второй миссией, другие, ещё более отдаленные народы, скоро начинают представлять такие же опасности и вызывать те же меры обуздания. Таким образом, государство должно решиться на что-нибудь одно: или отказаться от этой непрерывной работы и обречь свои границы на постоянные неурядицы, делающие невозможным там благосостояние, безопасность и просвещение, или же все более и более подвигаться в глубь диких стран, где расстояния с каждым сделанным шагом увеличивают затруднения и тягости, которым оно подвергается. Такова была участь всех государств, поставленных в те же условия. Соединенные Штаты в Америке, Франция в Африке, Голландия в своих колониях, Англия в Ост-Индии, — все неизбежно увлекались на путь движения вперёд, в котором менее честолюбия, чем крайней необходимости, и где величайшая трудность состоит в умении остановиться».

Изложив эти общие соображения, князь Горчаков заявлял, что ни то, ни другое из приведённых решений не отвечает цели, которую предначертал себе император Александр и которая «состоит не в том, чтобы расширить, вне всякой разумной меры, границы земель, подчинённых скипетру Императора, но утвердить в них свою власть на прочных основаниях, обеспечить их безопасность и развить в них общественное устройство, торговлю, благосостояние и цивилизацию». Вследствие сего решено устройство кордонной линии, связывающей линии Оренбургскую и Сибирскую, и при том так, чтобы она была расположена в местности довольно плодородной, дабы не только обеспечить её продовольствие, но и облегчить правильное её заселение, и, наконец, «определить эту линию окончательным образом, чтобы избежать опасных и почти неизбежных увлечений, которые могли бы от возмездия к возмездию, привести к безграничному расширению». Циркуляр заключался уверением, что Россия не намерена переступать за Чимкент, долженствовавший служить военным и административным центром вновь приобретенного Зачуйского края. [С.С. Татищев. Александр II. т.2, с.130-131.]

Вот такие слова были в ноте Горчакова, и я не нахожу в них большого обмана. Мы увидим, что российская императорская власть действительно не мечтала о бесконечном расширении. Этим она сильно отличается от более нового времени — от сталинского Советского Союза или от нынешних авантюристических экспансий. Она хотела обеспечить безопасность. Но ей действительно приходилось продвигаться всё дальше и дальше. А, с другой стороны, были отдельные офицеры, генералы, которые мечтали о лаврах покорителей новых народов, хотели привести их к скипетру русского царя и получить за эти заслуги титулы и награды, и потому шли на всё новые военные авантюры.

Забегая вперёд, могу сказать — в итоге всё закончилось тем, что Центральная Азия практически была разделена между Россией и Великобританией на зоны не только влияния, но и ответственности. Одни территории стали прямыми владениями, другие —протекторатами Великобритании или России. Китай и Персия также участвовали в этом разделении, но, конечно, как более слабые деятели или, как сейчас любят говорить, «акторы».

Император заверил британского посла Эндрю Бьюкенена (отца Джорджа Бьюкенена, который был британским послом перед и во время революции 1917 года) в том, что нота Горчакова вполне соответствует его намерениям. Эти слова Александра Эндрю Бьюкенен зафиксировал в письме графу Расселу, министру иностранных дел Великобритании 2 сентября 1865 года.

Но также, как в России были генералы и общественные деятели, которые мечтали о колониальном расширении, так и в Великобритании были такие же генералы и общественные деятели. Ещё как! Британия того времени дышала империей. Тут мы должны вспомнить Сесила Родса и его предприятия в южной части Африки, а также многих других подобных ему людей. В частности, баронета Сэра Генри Кресвика Раулинсона, хорошо известного специалистам по древним религиям тем, что он расшифровал ассирийскую клинопись (то есть сделал то же, что Шампольон для египетского письма). Сэр Генри был горячим сторонником расширения Британской империи в Азии, и на него даже рисовали карикатуры, как на отчаянного империалиста. Он, человек большой науки, который, рискуя жизнью, списал и расшифровал Бехистунскую надпись Дария, трилингву, включающую ассирийский текст, в 1869 году писал: «Если русские дойдут до Мерва, то у них в руках будет ключ к Индии». И это было в общем верно.

В начале 1869 года министр иностранных дел Великобритании Джордж-Уильям, 4-й граф Кларендон, предложил создать нейтральный пояс в Центральной Азии, который бы оградил две державы «от всякого случайного соприкосновения».

Горчаков отвечал, что независимость Бухары и Хивы гарантируется Россией, но предлагал разделить: Афганистан — Англии, ханства — России. 24 февраля 1869 он писал русскому послу Филиппу Ивановичу Бруннову в Лондон, чтобы тот передал Кларендону: «Оставим эти призраки прошлого, которые должны были бы исчезнуть при свете нашего времени… Со своей стороны мы не питаем ни какого страха к честолюбивым видам Англии в центре Азии, и мы вправе ожидать такого же доверия к нашему здравому смыслу. Но что может смутить рассудок, так это взаимное недоверие». [С.С. Татищев. Александр II. т.2]

А взаимное недоверие было. Шёл 1869 год. От конца Крымской войны прошло тринадцать лет — это как какой-нибудь 1958 год после конца войны в 1945 году. Понятное дело, полного доверия не было к России в Англии, но ещё меньше доверия было к Англии в России. В Англии всё-таки понимали, что Россия слаба и вряд ли решится на что-то серьёзное. А вот в России многие горячие головы жаждали реванша и думали, что того же хочет Царь. А иные русские империалисты предполагали, что сильнейшая держава мира – Великобритания, будет столь же жадно агрессивной в Азии, сколь были они в своих мечтаниях, однако, у русских не было сил.

Но, как вы знаете, Александр II хотел только мира для того, чтобы спокойно проводить внутри страны Великие реформы. 13 февраля 1869 года он писал Эндрю Бьюкенену: «Я не имею честолюбивых замыслов в Средней Азии… положение наше в этих землях в высшей степени затруднительно. Наши действия там зависят не столько от наших намерений, сколько от образа действий, принятого в отношении нас окружающими нас туземными государствами». Мы скоро увидим, что в этих словах не так много лицемерия. Действительно, эти туземные государства — Хива, Бухара и Коканд — жили по своим правилам и законам ещё средневекового времени. И сейчас, в ХХI веке, то одно, то другое государство, находящееся на периферии западной цивилизации, начинает жить по законам ХVIII-ХIХ века. Понятно, что такое могло происходить и в тогдашней Средней Азии. Это означало набеги — на Казахскую степь, на русских купцов… И действительно, что тогда делать? Отказываться от торговли? Как быть в этой ситуации?

В сентябре 1869 года в Гейдельберге произошла встреча графа Кларендона с князем Горчаковым. Англия предлагала разграничить сферы влияния и ответственности по Амударье ниже Бухары. Русские из-за Хивы от такого варианта отказывались, потому что Хива была главным источником нестабильности, центром давления на казахов на севере и на туркменов на юге. И юг казахской степи, и туркменскую Закаспийскую область Хива считала своими сферами влияния и, соответственно, пресекала там возможность свободной торговли и контактов русских, да и англичан тоже, с местным населением. Поэтому разграничение сфер влияния было важным. Россия хотела установить свой контроль над Хивой и боялась, что если Хива будет далёким протекторатом Великобритании, то тогда Россия не сможет его хорошо контролировать. Вы же помните, как английских агентов запросто казнили или арестовывали в Бухаре и потом их приходилось выкупать британскому консулу.

Горчаков, и Кларендон соглашались, что авантюризм колониальных военачальников и чиновников, которые хотят действовать на свой страх и риск в этом крае, где, естественно, нет полного контроля европейского закона, опасен.

Надо сказать, многие даже весьма либеральные русские деятели тоже выступали за распространение русской сферы влияния (речь необязательно идет о присоединении земель, тогда действовали часто тоньше). Например, уже знакомый нам Дмитрий Алексеевич Милютин писал в 1873 году Горчакову: «Не надобно просить извинения перед английскими министрами за всякое наше движение вперёд (в Средней Азии — А.З.). Они не церемонятся перед нами, завоёвывая целые царства, занимая чужие города и острова, и мы не спрашиваем у них, зачем они делают это». [Д.А. Милютин. Дневник, т.1, с.35. (1873 г.)]

Но, тем не менее, 12 января 1873 года Россия признала Вахан (если вы посмотрите на карту Афганистана, то увидите, что на востоке есть на ней длинная полоска, которая тянется до Китая — это и есть Вахан) и Бадахшан частью Афганского эмирата, то есть отказалась от них. А также отказалась от какого-либо влияния в Афганистане (записка Горчакова Бруннову). Всё это — в обмен на признание за Россией прав на Хиву. Англия согласилась на это при условии, что Хива будет только вассальным государством. То есть Россия не будет аннексировать Хиву, не будет делать её частью Российской империи, но сделает её протекторатом, а Англия в то же время установит свой протекторат над Афганистаном.

Вот такое разграничение произошло в этой «Большой игре». И в общем-то оно было завершено тогда, в 1873 году, хотя какие-то детали обсуждались намного позже, и были даже военные стычки. Итог: Афганистан, включая Вахан и Бадахшан, — в зоне влияния Великобритании (с Бадахшаном будет сложно), Хива и Бухара — в зоне российского влияния.

2. Дискуссия в России

Одновременно с «Большой игрой» дискуссия о судьбе Средней Азии шла в России. Влиятельные силы были против завоевания Средней Азии, а именно — Министерство иностранных дел и Министерство финансов. Уже знакомый вам министр финансов Михаил Христофорович Рейтерн, тоже один из деятелей Великих реформ, говорил, что завоевание и удержание Средней Азии — это очень большие расходы и никакой выгоды. И был прав. А о цифрах мы с вами ещё поговорим.

В 1862 году Рейтерн писал генерал-губернатору Западной Сибири генералу от инфантерии Александру Осиповичу Дюгамелю (1801–1880), происходящему из лифляндских дворян, дипломату на Востоке, который оставил ценные записки, опубликованные в «Русском архиве»: «Стремиться к дальнейшим завоеваниям вместо того, чтобы развивать уже имеющиеся средства, то же, что отказываться от существенного и гоняться за призраками». [РА 1885, №7, с.415]

Эти слова вполне могут быть эпиграфом для всех противников аннексий, захватов чужих земель, которые по мнению других якобы для чего-то полезны. Когда мы говорим о Средней Азии, то тут была хоть какая-то логика, и её в своём меморандуме объяснял Горчаков, но, как вы понимаете, любое присоединение — это всё равно разбазаривание денег.

Но военные и местные власти — присоединители новых земель —ждали лавров. После успехов Муравьёва-Амурского, который, как вы помните, присоединил Уссурийский край и Поамурье, предшественник Дюгамеля в должности губернатора Густав-Христоф фон Гасфордт (1794–1874) из вестфальских дворян, русский подданный с 1833 года, мечтал о добавлении к своей фамилии «Заилийский», потому что при нём был присоединён этот край, находящийся на южном берегу реки Или.

Фон Гасфордт вообще очень оригинальный человек. Сотрудники называли его «перевёрнутым книжным шкафом», потому что он имел колоссальные знания, но они были в абсолютном сумбуре. Например, будучи губернатором Западной Сибири, он совершенно верно заметил, что киргизы и казахи не столько мусульмане, сколько шаманисты, и предложил придумать для киргизов и казахов (их всех тогда называли киргизами) новую религию на основе иудаизма с элементами христианской этики. Эту записку губернатор подал ещё Николаю Павловичу, который написал на ней замечательные слова: «Религии не сочиняются, как статьи свода законов».

Кампанию за присоединение Средней Азии начала и русская публицистика. И удивительное дело, ругающаяся друг с другом, непримиримая, консервативная и либеральная, социалистическая и охранительная, она была единодушна в этом имперском порыве. Когда нас, русских, обвиняют в том, что мы имперцы, увы, надо помнить, что некоторые разумные министры были противниками расширения Империи, но общественное мнение, которое наконец-то после царствования Николая Павловича освободилось в эпоху Великих реформ, было за расширение Империи. Простые русские интеллигенты, которые часто сами ютились по нищим каморкам Петербурга, бредили русскими владениями в Закавказье и Средней Азии. «Русский инвалид», «Военный журнал», «Русский вестник», «Северная пчела» и даже некрасовский «Современник» — все выступали за расширение России в Среднюю Азию.

Сторонники экспансии говорили, что это рынок сбыта русской мануфактуры и источник сырья для текстильной промышленности. И то, и то правда, но на осуществление этой правды ушли десятилетия. Да и правда это лишь отчасти. Говорили так, смотря на Британскую Индию, которая действительно была рынком сбыта для британской текстильной промышленности. Но британская текстильная промышленность была не чета российской. И Индия была не чета бедным и сравнительно малонаселённым Среднеазиатским ханствам. Но об этом думать никто не хотел.

К сожалению, безумная алчность закрашивания в свой национальный цвет географической карты часто кружит голову русским интеллигентам.

3. Решение — наступать

В конечном счёте со всеми оговорками было принято решение наступать. Якобы для того, чтобы обезопасить уже занятые русские владения от ханств, а на самом деле с целью постепенного откусывания земель этих Среднеазиатских ханств. Облегчало задачу то, что Коканд, Хива и Бухара практически постоянно находились в войне друг с другом.

В 1860 году русские войска захватили кокандские крепости в Чу-Илийском междуречье — Токмак и Пишпек. Около Саурукова кургана произошло сражение Каанат-хана с русским отрядом из Верного. Вы помните, что Верный (нынешняя Алма-Ата) к тому времени уже был основан. Токмак и Пишпек были завоёваны тем самым полковником Циммерманом, который потом стал генералом и даже генералом от инфантерии и который писал, что Россия должна постоянно давить на Англию через её среднеазиатские владения.

Используя картечь, русские добились лёгкой победы. Была колоссальная военно-техническая диспропорция между армией ханств и русской армией. Так же, как, собственно, была диспропорция между британскими войсками в Индии и отважными индийскими войсками.

В 1861 году был взяты Джулек и Яны-Курган на Сырдарье. То есть теперь русская власть вышла на среднее течение Сырдарьи.

В 1863 году в Коканде произошёл переворот. Старый хан был убит. Его сын, ещё мальчик, султан Сеид был поставлен как хан. Но всей властью завладел предводитель киргизов-кипчаков (племя из южной части нынешней Киргизии) Алимкула Хасанбий угли (1831–1865). Он стал военным министром кокандского хана и вождём. Алимкула был убеждённым противником России особенно потому, что русские постоянно нападали на ханство.

В 1864 году началось наступление. И возглавляли его подполковник Николай Александрович Верёвкин из Перовска (бывшая Ак-мечеть, потом Кызылорда) и новый, но весьма потом известный человек — полковник Михаил Григорьевич Черняев из Верного. Были захвачены города Аулие-Ата и Туркестан. 21 сентября 1864 года взят Чимкент. Была создана Ново-Кокандская линия, которая шла по плодородным землям Ферганской долины.

Эмир Бухарский, воспользовавшись тем, что Коканд терпит поражения от русских, захватил Ходжент и нацелился на самый лакомый кусок всей южной части Средней Азии, а может быть и всей Центральной Азии, — город Ташкент. Русские старались опередить бухарского эмира. Черняев 1 октября 1864 года штурмовал Ташкент, но тут его постигла неудача. Шквальный огонь с редутов (у Кокандского ханства артиллерия всё-таки была, пусть и не самая совершенная) заставил русских, потеряв несколько десятков воинов, отступить. Потом отрубленные головы убитых русских солдат были выставлены в Ташкенте как знак победы над русскими. Пусть всего шесть голов, но всё равно это был символ того, что русских можно побеждать.

С генералом Черняевым (1828–1898) мы ещё встретимся не раз. У него будет и славная, и противоречивая, и трагическая судьба. Он, как и Ермолов, был одним из тех абсолютных авантюристов, которые всю жизнь мечтают о какой-то великой собственной славе. Именно он, тогда Туркестанский губернатор, пытался всеми силами завоевать Ташкент, хотя император Александр лично приказывал ему после первой неудачи больше не штурмовать город, даже угрожая ему увольнением из армии.

Но Михаил Григорьевич решил пойти на новую попытку. В апреле-июне 1865 года — новая осада Ташкента, долгая, кровопролитная. Правитель Коканда мулла Алимкул, о котором я вам уже рассказывал, в одном из боёв с русскими был смертельно ранен. Ташкент, видя, что кокандские силы слабы, послал депутацию в Бухару с просьбой о помощи и предложением перехода города в подданство Бухары, чтобы только не попасть под власть к русским.

17/29 июня Ташкент был взят штурмом Черняевым. Бои на улицах этого крупнейшего тогда в Центральной Азии города со стотысячным населением продолжались три дня. Крови пролилось немало.

Ташкент — узел караванных путей, крупнейший город Кокандского ханства. В какой-то степени он мог соперничать с Самаркандом, что в Бухарском эмирате. Черняев, награждённый ещё за Севастополь золотым оружием, брал реванш за поражение в Крымской войне. Побеждать сардов было всё же проще, чем англо-французов и так тешить свое честолюбие. В русской прессе генерал-майора Черняева восторженно именуют «Ташкентским львом», «Ермаком ХIХ века». Ходила легенда, что после победы он объехал город то ли с двумя, то ли с пятью казаками, то есть практически без охраны, и даже мылся в ташкентской бане – хамам - вместе с местными жителями, и никто его пальцем не тронул. Правда это или нет — никто не знает.

Министр внутренних дел России Пётр Валуев записал в дневник 20 июля 1865 года: «Ташкент взят генералом Черняевым. Никто не знает, почему и для чего… Министерства финансов и военное недоумевают. Есть нечто эротическое во всём, что у нас делается на отдаленной периферии Империи. Амур, Уссура (так Валуев называет Уссури— А.З.), теперь Ташкент»». [П.А. Валуев. Дневник. Т.2. с.60.]

Но город уже взят, и в июне 1865 года Горчаков настаивает, чтобы Ташкент объявили независимым ханством. Генерал-губернатор Оренбурга Николай Крыжановский приехал в Ташкент и предложил самим ташкентцам избрать себе хана. Это была эпоха Великих реформ, поэтому завоевания завоеваниями, но потом важно было устроить самоуправление. Не вытащить откуда-нибудь человека, который совершенно не популярен, и посадить его начальником. Ничего подобного и в голову не приходило. Русская старая власть не шла на такие безобразия. Предложить выбрать хана свободно самим ташкентцам – в этом дух Великих реформ даже на далеких окраинах Империи.

В Бухару отправили посольство, возглавляемое астрономом, директором Пулковской обсерватории Отто Вильгельмом фон Струве (1819-1905), который предполагал кроме дипломатической миссии провести на широте Бухары некоторые исследования. Бухарский эмир арестовал приехавших. Это заставило генерала Черняева отправиться с походом на Бухару. Но поход оказался неудачным. Русская армия «Ермака ХIХ века» была разбита бухарским эмиром. После этого в 1866 году Черняева на посту губернатора Туркестана заменили Дмитрием Ильичом Романовским (1825–1881), наказным атаманом Уральского войска, происходивим из дворян Тверской губернии, мемуаристом и очень неплохим акварелистом.

Черняев же был отозван и за военные удачи, и за непослушание и авантюризм. Александр II сдержал своё обещание. То есть, как вы видите, для общественности это был «Ташкентский лев», а для Императора — человек, который может погубить всю его мирную международную политику.

После этого Черняев начал издавать журнал «Русский мир», сблизился с Иваном Аксаковым, Ростиславом Фадеевым (известным русским шовинистом, противником немцев в бюрократии). В 1876 году Черняев поехал добровольцем на Балканы, там прославился, в Сербии и Болгарии стал национальным героем. Забегая вперёд, скажу, что Михаил Григорьевич оказался по духу близким человеком новому императору Александру III.В 1882 году Александр III вновь назначает его туркестанским генерал-губернатором (к тому времени Туркестанское губернаторство из-за присоединения земель было преобразовано в генерал-губернаторство и занимало фактически всю южную часть Центральной Азии). Но на этом посту он тоже не удержался. Из-за хамского отношения к сенатской комиссии Фёдора Карловича Гирса Черняев был отстранён от губернаторства в 1884 году и оставшиеся годы жизни провёл как частное лицо.

Но вернёмся к нашим событиям. 8 мая 1866 года генерал Романовский сразился с бухарскими войсками в урочище Ирджар у озера Сасыкколь и, в отличие от Черняева, разгромил бухарские войска, которыми командовал сам Эмир. Ему даже достался лагерь эмира и его вещи.

После этого Романовский продолжил наступление — уже на Бухару. 24 мая 1866 года был занят Ходжент. 18 октября 1866 года — Джизак. Эмир вернулся в Бухару и по требованию улемов Бухары (улемы — совет мусульманских авторитетных богословов) объявил России газават – священную войну против неверных.

Что происходит после этого? Успешного генерала Романовского, который занял несколько городов, но привёл Россию к газавату с Бухарой, отстраняют в 1867 году от командования и отзывают в Москву за провоцирование войны. Министерство иностранных дел категорически против расширения русского влияния в Средней Азии, потому что это ведёт к конфликту с Великобританией. Не хамское «захватил, а вы как хотите», а очень внимательное балансирование в отношениях с другими державами с целью не нарушить международный мир — вот политика ответственной державы.

Предполагается создать Ташкентскую независимую область. Активным сторонником этого решения является директор Азиатского департамента Министерства иностранных дел и очень интересный русский дипломат Пётр Николаевич Стремоухов (1823–1885), выпускник Царскосельского лицея, всю жизнь проработавший в Азиатском департаменте (похоронен в своём имении Фитиж в Курской губернии). Он категорически против завоеваний в Средней Азии и присоединения Ташкента.

Военный министр Дмитрий Алексеевич Милютин настаивает на том, что надо, продолжая традиции Великих реформ, создать независимый Ташкент с муниципальным самоуправлением. Но в таком случае есть опасения из-за притязаний Бухары — если Ташкент независимый, то Бухара может его в любой момент захватить. Эмир давно мечтает об этой жемчужине Центральной Азии.

6 августа 1865 года ещё Михаил Григорьевич Черняев вместе с востоковедом, неутомимым путешественником, хорошим зоологом Николаем Алексеевичем Северцовым (1827–1885) составляют «Положение об управлении Туркестанской области». Северцов —дворянин из села Петровского Бобровского уезда Воронежской губернии, его именем названы разные животные, растения, пик на Памир-Алае и два ледника.

Но поскольку есть опасность аннексии Ташкента со стороны Бухары, Россия после некоторых колебаний 17 августа 1866 года всё-таки принимает Ташкент в русское подданство. Приведение в подданство осуществляется Оренбургским генерал-губернатором Николаем Андреевичем Крыжановским (1818–1888), о котором я уже говорил.

26 марта 1867 года депутация Ташкентского края во главе с шейхом Исламом прибыла в Петербург и была милостиво принята Императором. Шейх Ислам - потомок знаменитого султана Азрета, которого мусульмане считают святым — другом Божьим (Вали Аллах). Его гробница до сих пор находится в городе Туркестане.

11 июля 1867 года было дано Положение об управлении городом Ташкентом. После присоединения Ташкента Туркестанское губернаторство преобразовывается в генерал-губернаторство именным указом Императора 11 июля 1867 года. На этом настаивал Дмитрий Алексеевич Милютин. Генерал-губернаторству даётся особый герб — золотой щит с чёрным единорогом на нём. И с этого момента область Туркестана с её гербом оказывается на большом гербе Российской империи.

Генерал-губернатором Туркестана назначается тоже один из выдающихся деятелей Великих реформ, близкий друг Дмитрия Алексеевича Милютина, в основном занимавшийся реформами военного управления — он был разработчиком военно-окружной системы, — генерал-инженер Константин Петрович фон Кауфман.

Константин Петрович происходил из австрийского дворянства. Россия, как вы видите, не гнушалась звать иностранцев, а, наоборот, с радостью привлекала и немцев, и австрийцев, всех, кто мог профессионально работать. Вообще мы увидим, что вся среднеазиатская программа развития того времени создана тремя «немцами»: австрийцем Константином Петровичем фон Кауфманом и братьями Александром и Фёдором Карловичами Гирс, братьями министра иностранных дел Николая Гирса, выходцами из шведских дворян.

Константин Петрович был доверенным человеком Императора. Забегая вперёд, скажу, что он основал в крае четыре гимназии (это очень много), около шестидесяти школ, публичную библиотеку в Ташкенте, которая до сих пор функционирует (сегодня как Национальная библиотека Узбекистана имени Алишера Навои), открыл в Ташкенте городскую Думу, то есть городское самоуправление. Умер он, немного пережив Александра II, 4 мая 1882 года. Похоронен был в Ташкенте на площади города, которая позднее стала называться сквером имени Кауфмана. Потом его тело перенесли в собор, а на сквере был поставлен великолепный памятник генералу Кауфману, который разрушен после революции.

Назначая Кауфмана, Император писал (рескрипт этот очень интересен — он описывает круг полномочий русского администратора на инородных границах Империи): «Мы признаём за благо снабдить нашим высочайшим полномочием нашего Туркестанского генерал-губернатора… и уполномочиваем его к решению всех политических, пограничных и торговых дел, к отправлению в сопредельные владения доверенных лиц для ведения переговоров и к подписанию трактатов, условий и постановлений… Обещаем императорским словом нашим за благо принять всё, что в силу сего означенного уполномоченным нашим заключено и подписано будет… право на объявление войны и заключение мира на условиях, какие генерал-губернатор признает соответствующими достоинству Русской державы». Генерал-губернатору дано право менять и отменять общие имперские законы. Вот такие огромные права были у Кауфмана. Неслучайно местные люди называли его «ярым-паша» — полу-царь, вице-император или вице-король на английский лад. Это и был его реальный статус. Он не был авантюристом, он был очень чётким человеком и предпочитал действовать по инструкции мира, а не войны.

В январе 1868 Кауфман достиг соглашения с ханом Коканда о протекторате. Кокандскому хану Худияру был дарован титул Светлости. Император также вручил ему орден Станислава с бриллиантами.

Но война с Бухарой продолжалась. Бухарский эмир не признавал контроля над Кокандским ханством, считал многие его отнятые русскими земли своими. 2 мая 1868 года Кауфман взял Самарканд. В отряде Кауфмана, надо отметить, был всем вам известный художник Василий Васильевич Верещагин. Жители города закрыли ворота перед эмиром, но открыли их Кауфману. И это очень характерно. Самарканд — огромный торговый город, и ему нужна спокойная, мирная торговля. В постоянной войне ханств друг с другом никакой спокойной торговли нет, караваны грабят, товары изымаются. И поэтому русская власть, как более цивилизованная, стабильная и тем более открытая на европейские рынки и в британскую Индию, является для торгово-купеческого Самарканда более выгодной, более надёжной. Если местные власти сами не могут создать стабильное правление, а вы помните по предыдущей лекции, сколь хаотично было правление в Центральной Азии, то тогда русские предпочтительнее соплеменников.

Кауфман, хоть и рациональный немец, видит, как прекрасен и величественен Самарканд, и прекрасно знает о том, что тот, кто владеет могилой Тамерлана, как вы помните, владеет всей Центральной Азией (а могила его именно в Самарканде). Как и большинство немцев, Кауфман сухой и рациональный внешне, но поэт внутри. Поэтому он отходит от своего бюрократического тона и пишет государю Александру II, своему другу: «Древнейший, знаменитый город Средней Азии, центр мусульманства, — Самарканд, гордый своею историческою славою, — без выстрела пал к стопам Вашего Величества, отворив ворота храбрым и честным войскам Вашим». Жителям города он приказывает: «Все ворота города должны быть открыты; торговым людям быть в своих лавках и продолжать торговать; мастерам заниматься своим делом. Почтенные жители встретят меня перед воротами. Войска Государя моего, Белого царя России, войдут в Самарканд и займут Урду (цитадель Самарканда — А.З.). Они бьют врагов, но мирных жителей не обижают. Молитесь в мечетях за здоровье Русского царя, покорителя всех народов». [Т.С. Саидкулов. Самарканд во второй половине XIX — нач. XX вв. — Сам.: Сам. ГУ им. А. Навои, 1970]

Первым актом Кауфмана, цивилизованного человека, представителя эпохи Великих реформ, было освобождение рабов. Более десяти тысяч рабов были освобождены в Самарканде, и среди них много русских. Об этом прямо пишет Верещагин в своём очерке «Из путешествия по Средней Азии», опубликованном в газете «Голос» в 1869 году. [В.В. Верещагин. Из путешествия по Средней Азии // Голос. 1869 № 94 (апрель)]

Кауфман планировал создать в Самарканде особое вассальное ханство и посадить на трон врага Бухарского эмира Музаффара, его племянника Саида Абдуллу, находившегося под влиянием китабского Джурабека из узбекского рода Кенагас. Джурабек — тоже интересный человек. Он — враг, а потом русский генерал, обласканный Александром II, а его сын был принят в императорский конвой. Вот так складывалась тогда жизнь Империи.

Но не всё так просто получилось в Самарканде. Если купцы были за русскую власть, то простой народ был против. Простой народ был религиозен, а России был объявлен газават. Как тут было открывать ворота? Получалось, что купцы — предатели не Эмира, который многим не нравился, они — предатели самого Бога. И поэтому муллы убедили народ выступить против неверных, когда основные войска ушли из города. И 2 июня 1868 года началось восстание. Русские, в том числе и В.В.Верещагин, укрылись в цитадели. Помните картины Верещагина «У крепостной стены. Пусть войдут» и «У крепостной стены. Вошли!..»? Вот это оттуда. До 8 июня в течение недели это была осада с каждодневными страшными штурмами. Чудом удалось её выдержать. Русские потеряли 49 человек убитыми, 172 ранеными. Но Кауфман с войсками вернулся. Осада была снята. И после этого он забыл, что он европейский цивилизованный человек, — отдал город на разграбление и сжёг рынок.

Между началом восстания, которое было синхронизировано с Эмиром, и взятием города 8 июня произошло сражение эмира Музаффара с русскими на Зирабулакских высотах. Это сражение закончилось победой русских войск.

23 июня 1868 года был заключён мир с эмиром Бухарским на русских условиях. Эмир признал все русские завоевания и выплатил двести тысяч рублей контрибуции. В 1873 году Петербург решил не создавать особое ханство в Самарканде, а Зеравшанский округ (так по реке назывался округ, столицей которого являлся Самарканд) присоединить к Империи. Была образована Самаркандская область.

28 сентября 1873 года в Шахзрисябзе, красивом городе, полном невероятно интересных древностей, эмир Музаффар заключил Шаарский договор, который в Ташкенте был подписан Кауфманом. Этот договор окончательно признавал то, что Бухара становится российским протекторатом, что навсегда прекращается рабство, что русские граждане и граждане эмирата могут заниматься ремёслами и владеть недвижимостью на территории обоих государств. Эмир обязался не принимать российских преступников. В Ташкент назначался постоянный посол эмира, а в Бухарский эмират назначался русский агент.

Эмир Музаффар на данный момент является последним узбекским правителем, который короновался на тимуридском тронном камне Кук-таше во дворце Куксарай в Самарканде.

Итак, Самарканд отходит от Бухары к Российской империи.

4. Завоевание Хивы

После этого наступает очередь Хивы, о которой уже договорились с англичанами.

5 ноября 1869 года, как раз после этого соглашения с Британией, по повелению Императора русский отряд под командованием полковника, ученого-географа Николая Григорьевича Столетова высадился на берегу Красноводского залива Каспия.

Был основан Красноводск (на месте туркменского поселения Шага-дам). И в 1872 году из Красноводска полковник Василий Иванович Маркозошвили (в русской транскрипции Маркозов) отправился в поход на Хиву. Поход этот окончился полным поражением. Полковник Маркозов был разбит хивинцами на колодцах Джемала. В тылу восстали текинские туркменские племена. По свидетельству одного из участников похода, от жары полопались все термометры. Взять Хиву не удалось. Пришлось уйти.

Наш леволиберальный историк Александр Корнилов в связи с этим походом пишет: «Мало-помалу Кауфман стал думать и о том, как обуздать и привести в покорное положение и главное хищническое гнездо в Средней Азии — Хиву» [А.А. Корнилов. с.693]. Вот такова фразеология русских даже очень либеральных людей в отношении инородческих окраин даже в начале ХХ века. Корнилов ведь пишет это перед самой революцией. То есть, как вы видите, уважения к этим народам нет.

Новое наступление на Хиву было подготовлено существенно лучше. Оно началось в 1873 году сразу с трёх сторон: из Ташкента, из Эмбинского форта и из Красноводска. Хива — это город-оазис на левом берегу Амударьи, который окружён со всех сторон пустыней, поэтому дойти до него трудно. Пустыни с их невероятной жарой летом и невероятным холодом, и ветрами зимой являются лучшими крепостными стенами. Вы помните, как провалился зимний поход на Хиву при Николае Павловиче. Операцией 1873 года командовал генерал Кауфман. Было послано немаленькое войско: 13 тысяч солдат, 4600 лошадей, 20 тысяч верблюдов, 56 орудий и 20 ракетных установок. Пороховые ракеты в Средней Азии активно использовались русскими во время всех кампаний. Они очень эффективно зажигали и разрушали города Средней Азии.

Ультиматум был жёсткий. Что касается территорий, русские обещали англичанам Хиву не завоёвывать, а оставить протекторатом. Поэтому саму Хиву завоёвывать и не стали. Но Хива осталась маленьким анклавом. Все огромные территории ханства, весь Мангышлак, всю Туркмению и правобережье Амударьи русская власть потребовала себе. Вторым требованием было упразднение рабства. Хива была одним из центров работорговли.

29 мая Хива была занята русскими войсками. Хивинский хан Сеид-Мухаммед Рахим II бежал в пустыню к йомудам — одному из туркменских племён, в отличие от текинцев союзных хивинскому хану. Между йомудами и текинцами шла борьба. Из Петербурга пришёл строжайший приказ — Хиву к России не присоединять. Хану были возвращены все права, но только на очень небольшой территории, оставленной ему для ханства.

12 августа 1873 года был заключён Гендемианский договор (по названию летней резиденции хана — саду Гендемиан, где был подписан этот договор). Хива не только потеряла большую часть территории, но и выплатила огромную контрибуцию в два миллиона двести тысяч золотых рублей, правда, с рассрочкой в двадцать лет. Хан признал себя вассалом императора и стал называться «покорным слугой императора Всероссийского». Территория к востоку от Амударьи вся отходила к России (Хива, как я уже сказал, находилась на западном берегу). Русским давалось свободное и исключительное плавание по Амударье, право беспошлинной торговли. Было объявлено об уничтожении рабства и работорговли.

По поводу уничтожения рабства хан дал особую клятву: «Я Сеид-Мухаммед-Рахман-Богадур-хан, во имя глубокого уважения к Русскому Императору, повелеваю всем моим подданным предоставить всем рабам моего ханства полную свободу. Отныне рабство в моем ханстве уничтожается на вечные времена. Пусть это человеколюбивое дело послужит залогом вечной дружбы и уважения всего славного моего народа к великому народу русскому». [М.А. Терентьев. Россия и Англия в Средней Азии. СПб., 1875]

Как вы видите, идея освобождения рабов — лейтмотив русской политики эпохи Великих реформ. По сути говоря, для достижения своих целей русской власти было совершенно всё равно, есть рабы в Хиве и Бухаре или нет. Ну, ладно, русских освободили бы, а остальные-то что? Это такие же таджики, такие же узбеки. Но нет, России важно было освободить абсолютно всех рабов, потому что рабовладение бесчеловечно. Вот принцип тогдашней русской власти. Обратите на это внимание.

17 апреля 1875 года лорду Дерби, новому министру иностранных дел Великобритании в уже торийском консервативном кабинете Дизраэли, Горчаков пишет о том, что Россия видит в ханствах Средней Азии свою культурную миссию, по возможности сохраняет их независимость, как и было обещано, признаёт независимый Афганистан зоной британского влияния, а также, что оазис Мерва (ныне это южная часть Туркмении) является частью Афганистана.

5. Упразднение Кокандского ханства

После этого настала очередь Кокандского ханства. В отличие от Хивы и Бухары Кокандское ханство было ликвидировано полностью. Но опять же — у России не было такого желания и таких планов. Просто никак не получалось это ханство стабилизировать, сохранив в нём традиционную власть. В 1865 г. Худояр-хан (1829-1886) сменил Сеид-хана на троне Коканда и подписал договор о протекторате с Россией. Это было уже третье его воцарение.

Большинство жителей Коканда были против русского протектората, а Худояр-хан, тщательно исполнял его условия и боялся, что русские его сместят. Провинций при этом у него отняли много: и Ташкент, и нынешнюю Киргизию. И чтобы жить широко, а хан хотел жить широко, оставшийся свой народ он изнурял поборами, принудительными работами и за невыплату налогов жесточайшим, диким, варварским способом наказывал, в частности закапыванием живьём в землю.

Местные жители ненавидели Худояр-хана как злобного правителя и как человека, который продался неверным. Я напомню, что Худояр-хан — представитель династии Мингов, которая правила Кокандом уже на протяжении нескольких веков. Самому же Худояр-хану два раза в прошлом пришлось оставлять престол – 1858 и в 1863 г. И вновь против Худояр-хана поднялось народное восстание. К весне 1875 года им была охвачена вся Ферганская долина. Вообще разговор о том, что Восток спит, не способен ни на какое сопротивление — это всё, конечно, глупости. Ещё как способен. Восстание было не против русских. Их само собой не любили. Но в данном случае восстание было против хана. Во главе встал Абдурахман-Автобачи — сын Мусульманкула и брат хана Султанмурата бека.

Всё это видные аристократы Коканда. Мулла Исса-аулие призвал к газавату. Всё войско хана перешло на сторону восставших. Хан бежал в Ходжент к русским и был направлен в Ташкент, в потом под арестом — в Оренбург. По просьбе, обращённой к Александру II, ему разрешили выехать в Мекку, как и вождю восстания на Кавказе — Шамилю. Потом хан жил в Афганистане, лечился в Мадрасе в английской больнице и умер около Герата в селе Карух в 1886 году. В Коканде до сего дня сохранился роскошный дворец, который он на деньги, выколоченные из своих подданных, построил в 1871 году незадолго до восстания.

Правителем Коканда был провозглашён сын Худояр-хана Наср ад-Дин. Он объявил о денонсации договора с русскими о протекторате, заключенного отцом, и о восстановлении своей власти на всех землях, переданных русским Худояр-ханом.

Русские войска вошли в пределы ханства. 22 августа 1875 года в ужасную жару состоялась битва под Махрамом. Она закончилась победой русских. 29 августа русскими войсками был занят Коканд, 8 сентября — Маргилан. 29 августа Наср ад-Дин попросил Кауфмана о мире и о признании его законным ханом. 25 сентября 1875 года он подписал новый договор.

Коканд отказывался от независимых международных сношений и передавал земли на правом берегу Сырдарьи и Нарына (Наманганский отдел) непосредственно в Российскую империю. Однако восстание против русских продолжалось. На место низложенного Наср-ад-Дина был возведён Пулат-хан — киргизский аристократ Исхак Асан-уулу.

В этой ситуации становится ясно, что династия Мингов больше не удерживает власть в Коканде. И в самом начале января 1876 года в Петербурге в обход Министерства иностранных дел, глава которого – князь Горчаков и слушать не хотел о присоединении Коканда, Кауфман добился решения Императора о полной ликвидации Кокандского ханства. Начальник Наманганского отдела Михаил Дмитриевич Скобелев (известный по Русско-турецкой войне; его называли Ак-паша - «Белый генерал», потому что обычно он был в белой бурке и на белом коне) занял Наманган, который до этого захватили восставшие. Потом штурмовал Андижан. Бои шли три дня. Жертвы были огромны: и со стороны русских, и со стороны кокандцев, и со стороны мирного населения. Киргизы и киргизы-кипчаки, то есть люди Пулат-хана, упорно сражались против русских. Но 10 января 1876 года Андижан был взят, а 8 февраля войска Скобелева вновь заняли Коканд, который был освобождён восставшими.

5/19 февраля 1876 года было объявлено об упразднении Кокандского ханства. Пулат бека повесили в Маргелане, Абдурахмана-Автобачи выслали в Россию. Очаги сопротивления были подавлены с невероятной жестокостью. Кауфман даже издал специальное постановление, приказывающее прекратить расправы над мирным населением.

На месте Кокандского ханства в Ферганской долине учредили новую область – Ферганскую, которой дали очень мирный герб. На нём была изображена река, а над рекой — бабочки тутового шелкопряда. О тысячах погибших людей не вспоминали. Скобелева назначили Ферганским губернатором. Он после всех этих событий не смог остановиться и присоединил к Ферганской области ещё и Алайскую долину (около 1700 квадратных километров).

6. Завоевание Туркмении

После этого настала очередь Туркмении. Россия воспользовалась соперничеством племён теке и йомудов. И хотя Британия считала Туркмению скорее своей сферой влияния (а может быть, сферой влияния Персии или Афганистана, а через это своей), тем не менее Россия решила Туркмению тоже присоединить как наследство Хивинского хана. Всё очень просто: одно взяли — почему бы не взять и другое. Йомуды действительно просились в русское подданство, но текинцы — самый боевой народ Туркмении, из которого, как вы помните, был составлен конвой Верховного главнокомандующего Русской армией генерала Лавра Корнилова в 1917 году, — оказывали России очень жёсткое сопротивление.

В 1879 году они разбили отряд генерала Николая Павловича Ломакина, который был назначен командующим войсками в Туркмении после смерти генерал-адъютанта Ивана Давидовича Лазарева. В этом сражении было убито 200 и ранено 250 русских солдат. Это много для сражений в Средней Азии. Император приказал организовать новый поход против текинцев. Его возглавил генерал Скобелев. Было собрано одиннадцать тысяч войска, три тысячи лошадей, сто три орудия, пятнадцать ракетных станков.

23 декабря 1880 года началась осада Геок-Тепе, а как раз неудачная осада этой крепости и привела к гибели русского войска генерала Ломакина. Двадцать пять тысяч текинцев защищали Геок-Тепе. Решающий штурм 12 января 1881 года привёл к очень большим потерям с обеих сторон. Туркмены сражались героически, их погибло до восьми тысяч. Но Геок-Тепе пал. А 18 января 1881 года русские под командованием полковника Алексея Николаевича Куропаткина, известного нам как командующего русской армией в Русско-японскую войну, заняли Асхабад — главное селение Ахал-Текинского оазиса. 27 марта глава текинцев Тыкма-сардар передал свою саблю Скобелеву.

9 декабря 1881 года произошло разграничение с Персией в Туркмении. В ноябре 1883 года, уже при Александре III, был занят Теджентский оазис в Каракумах. 31 января 1884 года в нарушение предшествующего соглашения с Великобританией был занят Мервский оазис. Это породило так называемый Мервский кризис. Афганский эмир Абдур-рахман и Персидский шах считали Мерв своим. Но в марте 1884 года Мерв и Иолотанский оазис были включены в состав Империи, а защищавший Мерв Каджар-хан туркменский (не путать с Каджар-ханом персидским) был пленен и сослан в Калугу.

Наконец, 18 марта 1885 года произошла знаменитая битва на реке Кушке. Генерал Александр Виссарионович Комаров, потребовал от афганцев уйти из оазиса Пандждех на Кушке. Афганский главнокомандующий наиб Салар Теймур-шах отказался. Тогда генерал Комаров приказал казакам оттеснить афганцев, но огонь не открывать. Огонь открыли афганцы. Бой шел много часов. Афганская пехота сражалась доблестно, но русское войско численностью в 1840 человек при четырех орудиях, пользуясь техническим превосходством, победило при минимальных собственных потерях. Потеряв 9 человек убитыми и 45 ранеными, русские убили от пятисот до тысячи афганских воинов, захватили их орудия и знамена. Так был занят оазис Пандждех на реке Кушка - самая южная часть Туркмении. Это было прямое нарушение соглашения с Англией. Но, как говорится, дальний край, маленькая территория — в общем, Великобритания закрыла на это глаза.

7. Кульджа

Если вы посмотрите, дорогие друзья, на историческую карту русских владений в Средней Азии, то увидите к востоку от привычной границы в районе южного Казахстана хвост, который тянется на восток. Центром этого хвоста является город Кульджа. Некоторое время этот округ принадлежал России. Потом он был передан обратно Китаю и сейчас является китайской областью. Как Кульджа попала во владения России?

Дело в том, что нынешнюю границу Средней Азии и Казахстана с Китаем практически полностью определил Чугучакский договор от 25 сентября 1864 года. Но начавшееся ещё в 1862 году восстание мусульман (или как бы мы сейчас сказали — уйгуров) в Китае достигло своей кульминации как раз к 1864 году.

Когда мы сейчас читаем о том, что китайцы репрессируют уйгуров, а это действительно так, и, используя всю свою тоталитарную мощь, давят мусульманское население Синьцзяна, мы не должны забывать, что традиция борьбы с китайской властью — это древняя традиция уйгуров (или как их тогда называли — дунгане), которая продолжается и по сей день.

В ноябре 1864 года восставшие заняли Кульджу. Наместник цзяноцзюнь (губернатор) Мин Суй заперся в цитадели и просил русских о помощи. Александр Михайлович Горчаков и Дмитрий Алексеевич Милютин обсудили это проблему и высказались против русского вмешательства в Синьцзяне. Решили, что, хотя Китай и является союзником, не нужно идти ему на помощь, потому что это вызовет крайне негативную реакцию новых русских подданных в Средней Азии, в том числе казахов и киргизов. Но отказать тоже было нельзя. Поэтому Горчаков пишет губернатору Мин Сую, что русские будут готовы помочь, но только после просьбы Императора из Пекина. Но как осаждённый человек, который с трудом прислал гонца в Туркестан, сможет обеспечивать правильные дипломатические сношения с Пекином? Соответственно, никакой просьбы от Императора не пришло. Не успело прийти.

19 декабря 1864 года в Петербурге состоялось совещание, на котором было решено — даже если такое прошение из Пекина придёт, то его следует игнорировать или затягивать переговоры. И 3 марта 1866 года, то есть после более чем полуторагодичной осады, была захвачена цитадель Кульджи. Мин Суй взорвал себя, свою семью и свою охрану во дворце. В Синьцзяне образовались три независимых мусульманских султаната: Семиградье-Кашгар (на дунганском языке — Йэттишаар), Кульджа (Таранчинский султанат) и Динганский султанат со столицей в Урумчи. Во главе Семиградья встал кокандец Якуб бек, получивший от Османского султана титулы эмира и бадаулета (счастливец).

Якуб бек объединил Урумчи и Кашгар и стал добиваться международного признания как независимый правитель Синьцзяна. Понятно, что Якуб бек, как кокандец, был противником русской власти в Средней Азии. Он угрожал оккупировать Кульджу, чтобы округлить свои владения, а дальше мало ли что могло произойти, в Ферганской долине полыхало антирусское восстание. И русские решили опередить Якуб-бека. 16 июня 1871 года на пути к Кульдже у села Хоргос произошло сражение, Якуб-бек был остановлен. А 22 июня 1871 года султан Кульджи Абиль-оглы прислал генерал-майору Герасиму Алексеевичу Колпаковскому, командиру экспедиции, ключи от Кульджи.

После этого Илийский край (султанат Абиль-оглы) включили в состав Туркестанского генерал-губернаторства. В селениях была введена выборная власть. Ежегодно каждая волость избирала старшину, его помощника и народных судей, утверждавшихся губернатором Семиреченской области. Был установлен единый налог в три рубля с семьи, а разорённые китайцы и калмыки должны были платить только один рубль ежегодного налога.

15 мая 1872 года был подписан договор между Россией и Семиградьем Кашгарии о том, что Кульджа находится под русским управлением. 2 февраля 1874 года Великобритания и Якуб бек подписали договор о признании Кашгарии как суверенного государства. Но к лету 1877 года Синцзян был отвоёван Китаем. И 12 февраля 1881 года после сложных переговоров Россия вернула Илийский округ Китаю по Санкт-Петербургскому договору. Новомаргиланский протокол 1884 года узаконил новую границу, по которому часть Илийского округа от перевала Бедель (хребет Кокшал-тау) до перевала Узбель (Северный Памир, Сарыкольский хребет) отошла к России. Около пятидесяти тысяч уйгур и дунган ушли в Россию.

Десятилетнее русское правление, с 1871 по 1881 годы, произвело на уйгуров и дунган исключительно положительное впечатление. Они убедились в том, что русские власти никак не притесняют мусульман. Чуть забегая вперёд, должен сказать, что в Средней Азии православная миссия была запрещена, было вообще запрещено обращать мусульман в христианство. Уйгуры и дунгане увидели, что было введено нормальное демократическое самоуправление, и при этом действовал шариатский суд, и были очень довольны.

Всё это кончилось печально, но намного позже, когда наступил голодомор 1932–1934 годов в Казахстане. Тогда потомки тех уйгуров и дунган, а их уже было до двухсот тысяч, большей частью ушли обратно в Китай. Те, кому удалось улизнуть через границу, выжили и спаслись. А тех, кто остался в СССР ждали невыносимые страдания и большей частью смерть. Как вы знаете, почти два миллиона казахов умерли от страшного голода, спровоцированного большевицкой властью и свирепствовавшего в те годы в Степи, на Сырдарье и Амударье.

8. Присоединение Памира

Последним кусочком, который был присоединён к России в Центральной Азии, является Памир. Произошло это уже позже, в эпоху Александра III и даже Николая II, но рассказать об этом следует сейчас.

Как вы помните, Афганистан был признан нейтральным, но зоной Британских интересов. Однако западной частью Памира владел Бухарский эмират, а восточная часть Памира относилась к Афганистану. Но эту восточную часть Памира русская власть афганской не признавала. Она считала, что это бывшие бухарские земли, и по праву наследства они должны принадлежать Российской империи, как и Кульджа в Туркмении. Поэтому летом 1891 года был организован поход полковника Михаила Ефремовича Ионова на Памир.

Михаил Ефремович Ионов — интересный человек. Он родился в 1846 году, а погиб то ли в 1919, то ли в 1920 году. По крайней мере, говорят, что он был убит под Кульджей в бою с красными при отступлении отряда генерал-майора Анненкова и войск его сына, семиреченского атамана Александра Ионова, которые уходили из Средней Азии под давлением большевиков.

Правда, правнучка Ионова, которая жила в России, утверждает, что он преподавал в одном из большевицких военных училищ и умер от сердечного приступа в 1924 году, но эта версия не подтверждена документально. Сыновья Ионова разделились. Александр (1880–1950), белый генерал, атаман Семиреченского войска, сражался у Колчака ушёл за границу и, умер в Нью-Йорке в 1959 году. Кстати говоря, сам генерал Михаил Ионов обратился с воззванием к Колчаку, приветствуя его как правителя единой России, в 1919 году. Сын Владимир (1879–1946) перешёл на службу к большевикам и умер в 1946 году в Советском Союзе. Вот таковы русские судьбы.

На Памире 12 июня 1891 года войска полковника Ионова столкнулись на реке Аличур с отрядом афганского капитана Гулям-Хайдер-хана. Афганцы сказали, что это их земля. Но русские на них напали. Капитан Гулям-Хайдер-хан и семь афганских солдат были убиты, остальные отступили. С русской стороны было ранено три казака. В итоге произошло новое разграничение с англичанами. Ваханский коридор был передан Афганистану, а Восточный Памир (Бадахшан) англичане согласились передать России. Граница была проведена там, где она проходит и сейчас между Таджикистаном и Афганистаном — по реке Пяндж до озера Зоркуль и далее по Сарыкольскому хребту.

Окончательно статус Афганистана определила русско-британская конвенция 1907 года, когда Россия подписывала договор Антанты с Великобританией.

Таковы границы русских присоединений. Как вы видите, они не всюду были добровольные. Как правило, территория доставались Империи в результате жестоких войн — войн, в которых была своя логика и была своя большая неправда и, конечно, большой империализм.

9. Оценки присоединения

Но как оценивалось присоединение к Империи части Центральной Азии? Посмотрим на мнения таких разумных, либеральных русских историков, как, например, Сергей Фёдорович Платонов. После присоединений Средней Азии он резюмирует: «Таким образом был положен конец многовековому безначалию, какое господствовало в Средней Азии. Оставалось только умиротворить полукочевые разбойничьи племена туркмен, что и было достигнуто в короткий срок… Движение России не могло быть остановлено до тех пор, пока ею не были достигнуты твёрдые границы и пока не был водворен прочный порядок среди беспокойных и некультурных среднеазиатских племен. Культурная работа русских в Средней Азии составляет одну из славнейших страниц царствования Александра II». [С.Ф. Платонов. Лекции. – С.732]

Вот такая оценка. Культурная работа там проделана действительно была, и сейчас мы это увидим. Но, конечно, это было в первую очередь жестокое завоевание. И горе, когда наши современные политики, читая профессора С.Ф.Платонова, будут ссылаться на него и говорить, что так и было как он определяет. Конечно, так не было. Платонов высказывает здесь мнение европейского империализма. Так же писали когда-то и англичане об Индии, так же писали и французы об Индокитае и Алжире, и голландцы об Ост-Индии, и бельгийцы о Конго, и немцы о Юго-Западной Африке, когда подавляли народные восстания. Но это не значит, что так же мы можем размышлять сейчас. Мы знаем, что то, что было в Центральной Азии это не безначалие, не дикость, а это другая культура. Да, переживавшая тогда эпоху упадка, но эпоху упадка переживает любая другая страна, в том числе Россия в Смутное время и, быть может, сейчас, но это совершенно не значит, что такую страну надо завоёвывать.

Ещё более жёстко о присоединениях говорит профессор А.А.Корнилов. Здесь речь о Коканде, Хиве и Бухаре: «Население этих ханств, состоявшее из диких степных хищников, постоянно совершало на русской границе ряд грабежей, которые кончались иногда уводом целыми партиями не только скота, но и русских людей: мужчин и детей в рабство, а молодых женщин – в гаремы…. Эти среднеазиатские ханства, несмотря на то, что они представлялись, как будто – при могуществе России – величиной ничтожной, на самом деле были довольно недосягаемы для нас». [А.А. Корнилов. Курс истории 19 века. – с.691]

В современных западных трудах по истории России, пожалуй, наиболее точная и правильная оценка даётся в книге Джеффри Хоскинга «Russian History. A very Short Introduction» [Oxford. 2012 - Р.61-64] Но это счастливое исключение. А вот в большой книге под редакцией Грегори Фриза, ставшей учебником в американских университетах «Russia: A History» присоединению Средней Азии посвящён только один абзац и написан он очень поверхностно: «1860 – 1870 годы также были отмечены экспансией русской власти в Центральную Азию, которая задолго до этого уже была объектом влияния и давления России, но только сейчас всецело была включена в сферу её контроля. Хотя отчасти мотивами этого присоединения могут считаться торговые интересы (обширный рынок сбыта текстильной промышленности), но существенно более важной была необходимость создать в этом регионе прочную и надёжную границу. Но какие бы ни были мотивы, между 1864 и 1873 г. Россия шаг за шагом низвела три ханства (Хиву, Бухару и Коканд) до положения протекторатов с безусловным русским преобладанием». [Oxford-N.Y., 1997. р.191]

По сути говоря, это достаточно верно, но огромная палитра сведена лишь к одному абзацу. И о чём нет ни слова в этом тексте, так это о самом интересном — об управлении русским Туркестаном.

10. Управление Туркестаном

Управление Туркестаном создавалось в эпоху Великих реформ. По рассказам о Казахстане, Илийском крае вы уже представляете, что там были проведены серьёзные реформы. И, хоть коротко, но я должен о них рассказать.

В книге «Центральная Азия в составе Российской империи», сравнительно недавно опубликованной издательством «Новое литературное обозрение», даётся следующая оценка: «Создававшаяся в Центральной Азии с середины 19 в. система управления открыто порывала со старыми ханскими традициями. Ярким примером этого стало введение выборности должностных лиц местного первичного управления, которое явно демонстрировало тенденцию европеизировать и обрусить имперскую окраину. Прежняя элита потеряла все свои преимущества (не получила российского дворянства, потеряла значительную часть земельных владений и т.п.) и использовалась новой властью лишь в зависимости от её лояльности…» [Центральная Азия в составе РИ – с.86]

Я подчёркиваю, что слово «обрусить» не означает сделать русскими, а означает дать такую же систему управления, как в России.

Какие же были это принципы управления? Они отличались от русских.

1. Неделимость гражданской и военной власти (в русских областях этого не было).

2. Принадлежность всех чинов военно-народного управления военному ведомству (поэтому как раз было создано генерал-губернаторство).

3. Народное самоуправление под контролем русской администрации

4. Отделение суда от администрации в допустимых пределах.

По положению 1865 года во главе оседлого населения были избранные аксакалы, во главе кочевого населения — бии. Для городских жителей судьями были казии, для кочевников — те же бии. Базар-баши возглавляли торговую полицию города. Серкеры и зякетчи занимались взиманием подати. Раисы наблюдали за соблюдением шариата.

Генерал Дмитрий Ильич Романовский создал при губернаторе и отделах мехкеме - по османской традиции советы из местных жителей. Дела в мехкеме рассматривались в соответствии с шариатом. Торговые споры, иски о собственности, семейные дела также рассматривались в мехкеме. Фактически это была реформированная традиционная шариатская система суда.

Управление было выборным, всех этих лиц выбирал народ, не власть. Подтасовок выборов и давления на избирателей не было. Действовал принцип — «предоставление решения вопросов местного уровня по всем делам, не имеющим политического характера выборным лицам из среды коренного населения»; «сохранение шариата и адата в той сфере, которая не определена русским законом». Идея выборности, доверие к людям — это особенность Великих реформ, чего совершенно не понимали большевики, где советы, уже с июня 1918 г. стали чистой фикцией и ширмой для большевицкой «железной вертикали».

Временное Положение по управлению Туркестаном 1867 года делило всех жителей на сартов (в основном, оседлое население) и киргизов (кочевое население). Киргизы — это нынешние и киргизы, и казахи. Слово «сарт» —купец, торговец, зажиточный местный человек – стало употребляться как этноним. Сартским языком в первую очередь назывался нынешний узбекский язык, а сартами — узбеки. Но фактически так именовали всё оседлое население оазисов, даже не тюркоязычное, а говорившее на фарси.

Мехкеме в 1867 году упразднили. Обсуждались проекты новых Положений 1871 и 1873 года. В городах разделяли русскую и туземную части города. В Самарканде она до сих пор хорошо видна (по крайней мере, так было, когда я там был в последний раз — в 1977 году): с одной стороны бульвара русская часть, с другой местная. Они совершенно разные. Система управления была такая: уезд — волость — аул.

Старший аксакал был равен городскому голове, аксакалы — гласным городской думы, заведующими махаля (городской части) тоже были аксакалы. Городом управлял городничий, назначенный русской властью. В 1877 году, как я уже говорил, в Ташкенте было введено городовое положение. Действовали дума и городская управа, как во внутренней России. Русская часть (1/6 населения Ташкента) выбирала сорок восемь гласных, туземцы, хотя и составляли 5/6 населения, выбирали только двадцать четыре гласных, то есть половину от русского состава. В туземной части города глава — курбаши и аксакалы — все выборные. Вольнонаёмная полиция состояла из сартов. Её нанимало городское управление. В русской части председатель и члены правления назначались губернатором, в узбекской — выбирались.

В начале 1881 года Александр II повелел подготовить новый проект Положения по Туркестану. Из-за болезни генерал-губернатора Кауфмана комиссию возглавил губернатор Семиречья генерал Герасим Алексеевич Колпаковский. Новый Император, вернув в Край генерал-губернатором Черняева, послал в Туркестан комиссию сенатора Фёдора Карловича Гирса. Ф.К.Гирс предложил дальнейшие реформы в крае, но при Александре III они приняла несколько другие формы. Кстати говоря, Фёдор Карлович Гирс был женат на Наталии Блок, тётке поэта Александра Блока.

Положение об управлении краем было принято при Александре III в 1886 году. Но это уже эпоха контрреформ. Если мы дойдём в наших лекциях до правления Александра III, то будем об этих событиях говорить особо.

11. Освоение края

Как же был освоен край? Были созданы четыре области: Сырдарьинская область в 1867 году, Ферганская область в 1876 году, Закаспийская в 1881 году, Самаркандская в 1887 году. Кроме того, Бухара и Хива оставались протекторатами под своими флагами.

Был спор о землепользовании и, кстати, очень характерный. Кауфман настаивал на том, чтобы собственность на землю оставалась как в восточной деспотии государственной с подворным и общинным пользованием. А большинство русских реформаторов говорили о том, что надо переходить к правильной частной собственности, как это уже было в России, потому что будущее именно за частной собственностью.

В Положении 1886 года об управлении Туркестанским краем зафиксировали паллиативную формулу: земля передавалась оседлому населению в подворно-участковое потомственное владение, пользование и распоряжение. Но термин «частная собственность» из закона был исключён. Как вы видите, всякая русская власть, не только советская, но и та, и нынешняя, боится частной собственности. Но та боялась на окраинах, а нынешняя – везде. Кочевья объявлялись государственными землями, переданными в бессрочное общественное пользование кочевников. Как вы помните, та же норма была и в Казахской степи.

Был ещё спор — переводить ли кочевников к оседлости? Мнения разделились. В итоге тех, кто не хотел переходить к оседлому земледелию и скотоводству, не принуждали. Но очень важен другой момент. Арендаторам земли в ханствах, которые были отторгнуты Российской империей (то есть не в Бухаре и Хиве, а в тех областях, которые стали непосредственно частью Российской империи), была передана в полное распоряжение арендаторов вся обрабатывавшаяся ими земля — и орошаемая, и богарная, которая была раньше землёй крупных владельцев. Этим землевладельцам арендаторы часто платили очень большие средства. Теперь же с арендаторов фактически взималась даже не арендная плата, хотя земля формально считалась государственной, а просто минимальный налог. Это кардинально изменило психологию крестьян Средней Азии. Они почувствовали себя фактически собственниками земли, потому что на неё можно было заключать любые сделки, кроме сделок абсолютной продажи. И в этом смысле частная собственность на землю фактически была введена.

Вакуфная собственность была сохранена, но сокращена и поставлена под государственный контроль. Подробнее об этом можно узнать из статьи Владимира Петровича Наливкина «Положение вакуфного дела в Туркестанском крае до и после его завоевания». [Ежегодник Ферганской области. Новый Маргилан, 1904. Т.3]

До присоединения к России местные жители выплачивали налог с зерновых — харадж, с садово-огородных культур — танап от 1/10 до 1/5 урожая. В 1870-е годы в Ферганской области, созданной на месте Кокандского ханства, а затем в 1887 году по всему Туркестану был введён единый государственный поземельный налог в размере 1/10 валового среднего дохода. Раз в несколько лет проводилась ревизия дохода. Налог собирался не с отдельного землевладения, а с сельского общества. Это было сильное понижение налоговой планки.

У скотоводов была кибиточная подать — 4 рубля в год (цена двух с половиной баранов) вместо старого налога (зякет) — 1/40 стад каждый год.

Современный исследователь русских преобразований в Туркестане, профессор Европейского университета Санкт-Петербурга Сергей Николаевич Абашин пишет: «Все реформы в сфере земельных отношений и налоговой системы заметно снизили совокупность государственного давления на местную экономику. Уменьшение податей и избавление от арендной платы за землю способствовало росту экономического благосостояния местного населения и, соответственно, росту доверия к российской власти». [Центральная Азия в составе Российской империи. с.140]

Последней сенатской ревизией графа Константина Константиновича (Константин-Иоганн-Георг граф фон) Палена, проведённой в 1908-1909 годах в Туркестане, налоговый пресс составлял в год для кочевников — 1 рубль 61 копеек с кибитки, а для оседлого населения — 2 рубля 44 копейки с одной усадьбы. Так что налоговый гнёт действительно был невелик. [Всеподданнейшая записка, содержащая главнейшие выводы Отчета о произведённой в 1908—1909 гг. … сенатором гофмейстером графом К.К. Паленом ревизии Туркестанского края. — СПб.: Сенат. тип., 1910]

Положительным моментом было то, что совершенствовалось шелководство. Неслучайно на гербе Ферганской области были изображены бабочки шелкопряда. Ввозились более качественные породы шелкопрядов. Создавались государственные гренажные сооружения — заведения, где выращивались коконы, а потом создавался шёлк-сырец. В 1913 году в Туркестане было произведено 295 тысяч пудов коконов.

Вводились новые сорта овощей и орудий труда. Например, элементарная коса для косьбы. В 1880-1890-е годы был построен канал имени Николая I в Голодной степи (левобережье Сырдарьи ниже Ферганской долины) протяженностью девяносто километров. Он орошал до 12 тысяч десятин земли.

К 1916 году был введён второй, Романовский канал, который оросил 28 тысяч десятин Голодной степи. В Мургабском царском имении (Мервский оазис) по современным технологиям было орошено 25 тысяч десятин. Были построены три плотины и гидроэлектростанция. Край быстро экономически развивался. Но дискуссия о том, какова цена этого имперского владения Средней Азией, выгодно ли оно - продолжалась.

12. Цена Империи

Долгое время Туркестан действительно был убыточным регионом. За время Кауфмана (до конца правления Александра II) в казначейство из Края поступило 54,7 миллионов рублей, а израсходовано было 140,6 миллионов рублей. [Отчет ревизирующего, по Высочайшему повелению, Туркестанский край, тайного советника Гирса. СПб., 1883, с.366]

Русское общество считало, что Туркестан живет за счёт податных сил русского народа, а чиновники там воруют. [С.Н. Абашин. – с.136-137] Как говорится, народу не угодишь. Сначала подавай ему империю, а потом не нравится убыточный край. Вот, кстати говоря, беда русского человека — владеть хочется, а платить за это не хочется. Но кто же будет платить? Разумеется, будут платить русские налогоплательщики. Как это всегда и происходит, в том числе сейчас, когда, так или иначе, присоединяют то Крым, то Донбасс. Результат тот же самый.

Конечно, важнейший момент — это железнодорожное строительство в крае. Первая железная дорога там начала строиться ещё при Александре II в 1880 году. В 1888 году вступила в строй Закаспийская военная железная дорога от Красноводска до Самарканда через Бухару. Она стоила 79,7 миллионов рублей и имела протяжённость 1415 верст, то есть около полутора тысяч километров. В 1898 году эта железная дорога была продлена до Ташкента и Ферганы, и с 1899 года называлась уже Среднеазиатской железной дорогой. В 1906 году её соединили через Ташкент с Оренбургом и общероссийской сетью железных дорог. От Ташкента до Оренбурга было построено 1736 вёрст железнодорожного полотна. Началось строительство дороги до Ново-Николаевска (нынешний Новосибирск) через Семипалатинск и Верный до станции Арысь на Туркестано-Сибирской железной дороге, которая должна была соединить Закаспийские линии с Транссибом, но из-за наступившей войны и революции она была закончена только в 1926-1927 годах.

Конечно, огромное значение имел хлопок. Сначала из-за отмены налога харадж вывоз хлопка из Коканда очень сильно снизился — с 900 тысяч до 20 тысяч пудов в год. Но шла агитация за хлопок. Местные сорта заменялись американскими. С 1891 года были резко снижены налоги на посевы хлопка, и с 1894 года резко повышены ввозные пошлины на американский хлопок, чтобы могло развиваться среднеазиатское сырьё. Если в 1888 году под хлопком было 68,7 тысяч десятин земли, то в 1916 году — уже 533,7 тысяч. До половины всех орошаемых земель в Средней Азии было отдано именно под него.

Производство хлопка возросло с 873,6 тысяч пудов в 1888 году до 10,7 миллионов пудов к 1907 году. К 1914 году туркестанский хлопок обеспечивал половину сырья для текстильных фабрик России. Из всего вывоза из Туркестана, который достигал уже 296 миллионов рублей, 4/5 — составляло текстильное сырьё. Ввоз, кстати, был 243,6 миллионов рублей. То есть, как вы видите, к 1914 году Туркестан стал выгоден для России. В первую очередь ввозился готовый текстиль — 40% (совсем как в Индии), продукты питания — 22% (в том числе хлеб — 7%), продукты металлообработки — 11%, деревообработка — 7%, химические удобрения — 6%, топливо — 5%. Импорт зерна покрывал четверть потребности края в 1914 году.

Александр Васильевич Кривошеин, главноуправляющий Министерством земледелия, землепользования и переселенческой политики, в 1912 году посетил Туркестан и написал специальную записку об этой своей поездке. Вот его слова оттуда: «Надо весь привозной хлопок заменить своим… сеять и здесь всё ту же пшеницу – значит идти вразрез с требованиями здравого экономического расчета». С другой стороны, он заметил, что одна Луизиана в США даёт столько же хлопка, как весь Туркестан. Следовательно, надо продолжать развивать посевы под хлопок. [Записка Главноуправляющего землеустройством и земледелием о поездке в Туркестанский край в 1912. – С.4;7]

Хлопок в Туркестане давал в 3-5 раз больше дохода с десятины, чем поливная пшеница, и в 2-4 раза больше, чем рис. Кстати, Кривошеин был сторонником массового русского переселения в Туркестан, что само по себе могло стимулировать развитие края. Но на этом пути конфликт с местным населением был почти неизбежен. В 1916 году, произошло большое Туркестанское восстание, но о нём я, конечно, буду говорить совсем в другое время.

Если в 1880 году в Туркестане было два хлопкоочистительных завода, то в 1914 году таких заводов было уже двести двадцать. В 1914 году в Крае было тридцать хлопкомаслобоен, которые производили хлопковое масло. В 1913 году, в основном на Мангышлаке, было добыто 13 миллионов пудов сырой нефти. Добыча каменного угля с 200-250 тысяч пудов в 1870-80 годы поднялась до 12 миллионов пудов в 1910-е. В 1914 году Средняя Азия производила на гидроэлектростанциях 3,3 миллионов киловатт-часов электроэнергии. Это был быстро развивающийся край.

«Безусловно, можно говорить о том, что уровень жизни местного населения стал расти», — указывает Абашин. (с.153). Зарплата слуги в Средней Азии до присоединения была 19 рублей (10 тиллей) в год при скудной пище. У русского хозяина — от 50 до 85 рублей в год при обильной пище. Заработок арендатора издольщика (чайрикора) в год составлял 100-200 рублей с десятины. Бюджет из натурального стал денежным. Одна десятина земли под хлопком теперь стоила 1,5-3 тысячи рублей (это стоимость 15-20 десятин обрабатываемой земли в средней России).

Русские экономисты, например, Стеткевич, который опубликовал статью «Убыточен ли Туркестан для России» (СПб. 1899. – с.6), говорили о том, что можно повышать налогообложение края. То же самое утверждал и Сергей Юльевич Витте — край стал выгодным для Империи. В 1911 году доходы были 22,2 миллиона рублей, а расходы — 18,8 миллионов рублей. Но в то же время из-за экономической неразвитости Туркестан давал в четыре раза меньше, чем иные части государства на той же площади обрабатываемых земель [Записка А.В. Кривошеина о поездке в Туркестанский край. 1912. – с.70].

Это была обычная для того времени дискуссия о выгодности колоний и окраин. Она велась тогда не только в России, но и повсюду в странах, где были колонии — в Англии, Франции, Бельгии, Нидерландах. Не велась она, по-моему, только в Германии. Немцы упивались своими колониями, радовались, что смогли отхватить свой кусок мира, уже почти полностью занятого старыми колониальными державами. Но они же быстро свои колонии и потеряли.

В 1883 году в Ташкенте появились первые женские амбулатории и родильные приюты. В 1907 в Туркестане было 123 современных европейских больницы, 194 врача мужчины, 30 врачей женщин, 23 фармацевта. Не забывайте, что шариат не позволял мужчинам врачам лечить женщин. Общая численность кочевников казахов выросла за ХIХ век с 2,25 до 4 миллионов человек. В Степной край переселилось от 1,3 до 2 миллионов человек из внешней России. В Акмолинской области в 1909 число переселенцев превысило численность казахского населения — 607,5 тысяч против 513,5 тысяч. Кроме того, приток переселенцев в Среднюю Азию постоянно шёл из Китайского Туркестана, Бухары и Афганистана. Жители этих регионов чувствовали, что жизнь в русской части Центральной Азии богаче, лучше, современней и культурней.

Ферганская долина, малонаселённая до присоединения, стала самым густонаселённым регионом всей Российской империи. И общее население Туркестана (речь идёт о южной части без Степи) выросло с момента присоединения к 1916 году с 4 до 7,5 миллионов человек. В некоторых регионах рост населения достигал 3% в год, а средний показатель был 1,5-2% в год. До присоединения увеличение населения — 0,4% в год из-за большой смертности, в основном детской.

13. Просвещение и Просветители

Просвещение также шло в Центральную Азию, причём просвещение на коренном языке и параллельно на русском. Первая светская русско-казахская школа была открыта в Астраханской губернии (Букеевское ханство) в 1841 году, в 1850 году в Оренбурге, в 1865 году в Омске. К концу ХIХ века, в 1896 году, в Уральской области уже насчитывалось двадцать четыре русско-казахских школы. В Акмолинской области в 1870-е годы из семидесяти одной школы была одна русско-казахская и четыре русско-татарских.

А вот в Тургайской области, где, как вы увидите, был очень активный местный просветитель, к концу ХIХ века было сто шестьдесят две русско-казахских школы, в которых обучалось 3560 мальчиков и 962 девочки одновременно. Окончившие гимназии казахи поступали в университеты и высшие реальные училища по всей России. В Ташкенте и в Верном в 1875 году были открыты гимназии, учительская трёхгодичная семинария, народные школы и епархиальное училище с вакансиями для мусульман с запретом обращать их в христианство. Школа должна была быть неконфессиональной. Для русских был Закон Божий, для мусульман его не было. Закону Божьему мусульмане учились в примечетных школах. В общих русско-туземных школах было разрешено преподавание местных языков — казахского, сартского и фарси (персидского). Почему именно эти три языка? Потому что культурное население Туркмении, Хивинского ханства, Бухары и Самарканда говорило на фарси (ныне несколько изменённый таджикский язык), в Коканде оно говорило на том языке, который мы называем узбекским, — сартском. А казахи и киргизы, соответственно, говорили на казахском.

Первая русская школа для туземцев в Самарканде была открыта в 1870 году. Развивалось преподавание ремёсел, женское образование. Создавалась русская транскрипция местных языков по грамматике Николая Ивановича Ильминского, кроме языка фарси (там использовалась персидская графика).

В 1900 по 1917 год вышло около двухсот книг на казахском языке. В Ташкенте в 1868 году была открыта первая типография. С 1870 года там стала издаваться «Туркестанская местная газета» на тех же языках коренных народов — сартском, казахском, фарси. Её редактором с 1883 по 1917 год был замечательный русский просветитель Николай Петрович Остроумов (1846–1930), сын священника, ученик Ильминского и Саблукова (переводчика Корана), знаток арабского и тюркских языков. С 1877 он был инспектором народных училищ Туркестанского края. Его перу принадлежат многочисленные переводы на узбекский язык русских классиков (Пушкина, Гоголя), общепознавательных брошюр (История Древнего Египта, Жизнь Колумба и многое другое), а также «Этимология сартовского языка» 1910 года. Он перевёл четыре Евангелия на узбекский язык. Они были напечатаны в 1891 году в Лейпциге. Николай Петрович отверг революцию, но как-то дожил до 1930 года и умер своей смертью.

В начале XX века в Средней Азии выходило уже много периодики на казахском, сартском, фарси, а также на русском языках. Василий Владимирович Бартольд, знаменитый востоковед, специалист по Средней Азии, в 1926 году писал как раз Николаю Петровичу Остроумову: «Когда я перебираю свои воспоминания о Туркестане, я иногда не без грусти думаю о том, как основательно забыты люди, игравшие когда-то более чем заметную роль, даже при скромном служебном положении». Конечно, здесь он имел в виду самого Остроумова, но и многих других. О ком-то мы с вами уже говорили, но о паре людей я бы хотел ещё сказать.

Не забудем традиционного образования. Оно тоже развивалось. В Ташкенте с 1890 по 1910 год количество медресе возросло с одиннадцати до двадцати двух. В Фергане — со ста двадцати до двухсот четырёх. Это образование, как писал Остроумов, считалось «очень серьезным, соображённым с действительными потребностями народной жизни». [Н.П. Остроумов. Мадрасы в Туркестанском крае // ЖМНП, 1907, часть 7, январь. Отд.3]

Не надо думать, что медресе было дикой средневековой школой. Нет, конечно. В этих заведениях тоже уже давали и общее естественно научное образование, преподавали языки (в том числе русский), литературу, но при этом и мусульманское богословие, и мусульманскую космологию, и арабский язык Корана. Это было действительно хорошее образование, не говоря о том, что наступило время обновлённого ислама - джадидизма. В те годы он быстро распространялся по России. Но вскоре большевики его полностью уничтожили, оставив только традиционный и примитивный народный ислам. И это одна из бед, потому что обновлённый ислам был против большевизации Средней Азии и за её независимость.

Итак, о просветителях. Обязательно следует назвать казахского просветителя Ибрая Алтынсарина (1841–1889).

Он был из рода узун племени кыпчак (Средний жуз, Тургайская область). Русские называли его Иваном Даниловичем. Он стал статским советником, перевёл казахский язык на русскую графику, издал Киргизскую хрестоматию (1879), Мусульманский шариат (1884), открыл несколько казахско-русских школ и школу для девочек. С 1879 года он занимал должность инспектора казахских школ Тургайской области (вот потому-то их там было много). Жил у Кустаная на реке Тобол. Место, где он жил, по его дому стало называться Инспекторское озеро. Его принцип был такой: сначала читать по-казахски, а потом уже по-русски. Ибрай Алтынсарин писал в «Оренбургском листке» (вот она эпоха Великих реформ): «Киргизский народ скоро сольётся с государством русским, сам увидит счастье своё в этом сближении и будет не только скотоводом, но и земледельцем». [Оренбургский листок, 1880, №17] То есть он не говорит, что киргизы станут русскими, но говорит, что они сольются с русским государством, станут частью европейского сообщества.

Ещё один просветитель — сын муллы, бухарец, знаток бухарского и вообще персидского богословия Ахмад Дониш (1827–1897).

Замечательный человек, который создал систему таджикского (фарси) светского образования. Ещё молодым человеком тридцати лет в 1857 году он с посольством Эмира был в Петербурге и восхитился устроением европейского столичного общества. Ахмад Дониш был критиком эмирата и сторонником светского образования, известнейшим свободным мусульманским богословом. В 1874 году он написал программу реформ в движении к представительной монархии в Бухаре. Конечно, Эмиру это не понравилось, и Ахмад Дониш был сослан на окраину эмирата простым судьёй. Но новым Эмиром в 1885 году он был возвращён, обласкан, и ему позволили продолжать работать в Бухаре. Он создал целую школу учеников, в которую вошли: Тош ходжа Асири, Абду Раиф Фитрат, Мирзо Азими Соми. Все эти замечательные люди умерли в предреволюционные годы и не столкнулись с большевицким террором. А вот его молодой ученик Шариф-джан Махдум Садри Зиё (1867–1932) столкнулся. Сын верховного судьи (кази-калан) Бухары, писатель, поэт, историк, каллиграф, судья, он был замучен в НКВД в 1932 году. Его книга воспоминаний «Рузнома», которую он один раз во время Гражданской войны уничтожил, потом худо-бедно восстановил, — очень ценное свидетельство. И книги его до сего дня издаются в ираноязычном мире.

Итак, можно с уверенностью сказать, что Центральная Азия именно благодаря русской колонизации была включена в европейский мир, как Индия, Пакистан или Цейлон были включены в европейский мир Британией, Алжир — Францией. И произошло это с сохранением своей древней культуры, сложившихся общественных групп, традиционной школы. Но при этом от России были восприняты европейские технологии, европейская школа, медицина, земское самоуправление.

Безусловно, эти страны стали бы снова независимыми. Видимо, их границы сильно отличались от нынешних, но почти очевидно, что существовал бы независимый Казахстан (возможно вместе с Киргизией) и независимые государства в Средней Азии — государства сартов, возможно, независимая Туркмения. Но это были бы государства, не искалеченные большевизмом. Государства с сохранившейся, но модернизированной элитой. Они больше бы походили на современную Индию, современный Сингапур или современный Тайвань, чем на нынешние государства Средней Азии. Зная эту динамику прошлого, можно сказать, что в будущем, если эти страны правильно переживут своё настоящее, они построят достойное будущее, в котором русский вклад будет не менее важен для Центральной Азии, чем британский вклад для Индии. И это тоже дань именно Великих реформ — реформ, которые уважали в первую очередь человека, а не государственные интересы.